Я — лунатик. Началось это давно, в детстве, когда отчим сказал, что я разговариваю во сне. Меня он тогда этим не удивил, как и тем, что добавил через пару месяцев, что я, оказывается, ещё и хожу во сне. Я даже гордилась этой своей особенностью. Потом я уехала в другой город учиться, и мои ночные походы прекратились. Но всё началось снова на выпускном курсе. Как-то утром соседки по комнате сказали...
Стефан как раз завязывал шнурок, когда в арсенал зашел координатор и бросил: — Малыш, тебя одного ждем! Пошли, в машине зашнуруешься. Стефан, теперь «Малыш» в пределах операции, вскочил, наступил себе на шнурок, едва не повалился на бетонный пол, но удержал равновесие и гаркнул во все горло: — Так точно! Вальтер развернулся и пошел к лестнице, а эхо от голоса Малыша еще долго металось между...
Эта история случилась в Ленинграде в 1981 году. В аптеке на Васильевском острове много лет работала женщина, Нина Павловна, к моменту событий уже пожилая. У нее была семья: муж — инвалид войны и двое взрослых сыновей. Жила она благополучно по советским меркам, имела легкий, смешливый характер, но к работе относилась очень ответственно. В один летний день, заканчивая обеденное чаепитие, Нина...
В общем, в первый раз это произошло около двух месяцев назад. Почитал «Баш», посмотрел какой-то глупый фильм, название которого даже не вспомню, и лег спать. Проснулся я идущим по улице с сигаретой в зубах, хотя бросил уже давно. Останавливаюсь, пытаюсь понять, что вообще происходит и где я нахожусь. Мозг завелся не сразу, а после полного осознания я понял, что нахожусь примерно в трёх километрах...
Компьютеры. Системники цвета слоновой кости. Они длинными рядами стоят друг на друге вдоль стен; у одних не хватает боковой стенки, и луч фонаря выхватывает жёлтые платы и серые шлейфы внутри. Другие лишены передней панели — из корпуса торчат два тонких проводка для включения, а то и просто тумблер на 220, если компьютер постарше. Мониторов и клавиатур почти нет — лишь системные блоки. Системники...
Самое страшное переживание в моей жизни было, когда я работал в железнодорожной ВОХР. То ли тогда загулял кто, то ли в отпуске были все, но суть в том, что я дежурил трое суток подряд вообще без сна. Такое чувство нехорошее — голова кружится, как будто ты какой-то больной, явно ощущается повышение температуры, слабость во всем теле, и есть не хочется совсем. И озноб такой неприятный, с холодным...
В ста километрах от Омска есть маленькая замечательная деревушка. Каждое лето я ездила туда к моей прабабушке Моте. Бабушка была душевным, добрым человеком. Бывало, теплыми летними вечерами после тяжелого трудового дня ставила она самовар, и мы садились пить чай с душистыми травами и с вкуснейшим вареньем. Чаепития проходили под бабушкины рассказы о ее жизни и о всяких интересностях. И вот в один...
Грозовая туча, тяжелая, с чернотой в утробе, преследовала Вадима от Курской области. Она двигалась хищной касаткой, не отставая от его автомобиля, словно гналась за мелкой рыбкой. Руслом служила федеральная трасса М2 «Крым», она же Е105 на европейских картах, она же — бывшая Е95. Вадим выехал из Киева ранним утром. Он планировал добраться до Москвы, опередив сумерки и предрекаемый синоптиками...
Началось всё в 2000 году. Я попала в страшную аварию — из четверых, кто находился в машине, выжила только я, отделалась легким сотрясением мозга. Вот тут и начались странности: я абсолютно не помнила, кто были те люди, которые находились со мной в машине, как я в ней оказалась и что я делала на другом конце города, где до этого я была всего пару раз, и то проездом. Случай этот стал постепенно...
Бывает, что, засыпая, мы не надеемся проснуться. Просто так — не возникает в нас эта, простая на первый взгляд, мысль: «Хочу проснуться завтра утром». Мы будто бы не хотим, чтобы наступило завтра, чтобы наше существование перевалило из сиюминутного «сейчас» в завтрашнее. Никогда мы не задумываемся над такими мелочами, и почти никто не придает значения этому малюсенькому желанию — прийти в мир...