Белые очки
© В. В.29 мин. Бездна Masterofhorrors99 18-06-2023, 15:11 Указать источник! Принял из ТК: rainbow666
Обыденность не отпускает нас, не позволяет нам стать свободными. Неменяющиеся лица, города, улицы, еда. Цикл не осознанного похода по лестничным проёмам бытия. Каждый день просыпаясь мы рождаемся и в этот же день умираем, засыпая под мягким одеялом. Точно такими же мыслями озадачивается Зоя, обычная девушка, с коротко стриженными волосами блевотного, болотного цвета, страдающая второй степенью ожирения. На вид ей лет тридцать шесть, возможно она гораздо моложе, чем выглядит. Невзрачная одежда, с тёмно-зелёными оттенками, создаёт из неё призрака в общественной жизни. Простая жизнь, простая квартира, простая работа и всё простое её утомляет и даже тревожит. Ни ухажёра, ни мужа, ничего-то другого. Остаётся лишь самоудовлетворяться, наслаждаясь собственным эго. Лишь скудная фантазия Зои не позволяет испытать пробуждение своего тела. После консультаций психиатров, неврологов, сексологов и тому подобного хлама, сдирающего, словно кожу, колоссальные суммы денежных средств с её банковской карточки, Зоя приунывает и надеяться лишь на чудо. Жизнь кардинально меняется с приходом неизвестного, таинственного автора эротического романа «Белые очки», привлёкшего на свою сторону множество одиноких женщин. Благодаря самоистязанию своего тела, человеческая сущность способна на наивысший пик удовольствий, о которых даже никто не посмел мечтать. Куски текстов публикуются в электронном виде, на закрытом обменивающем пункте. С каждой новой публикацией, Зоя пробует предложенное из вымышленного мира, испытать в реальном. Нет пределов и рамок дозволенного. Её недуг исцеляется, тело перерождается. С каждой главой наступает новая эра. Зоя настолько проникается в роман, что сама, не замечая, повинуется каждому приказу персонажей. Она влюбилась в неизвестного писателя, думая часами о нём, воображая его внешность, запах, голос. Её поиски, увы заканчиваются провалом. Вся информация об авторе конфиденциальна. Вычислить практически невозможно. Остаётся ждать новую главу. Вечные завистники с презрением могут отнестись к такому хобби. Каждый выбирает свой способ мирской забавы. Сложно точно определить насколько далеко зайдёт Зоя со своими воображаемыми друзьями или безумием происходящим в её сознании. Начало повествования будет вестись с самой первой главы, прочитанной Зоей случайно, как это обычно бывает. Пытаясь справиться со страхом, она будет пробовать различные варианты, описанные в первоисточнике. Искать истину в текстах прячущегося творца. Она всё сделает для того, чтобы найти его или увидеть. Покинутая и забытая всеми, сможет ли выжить до последней главы?
Стук колёс, скользящий звук буфера вагона, вонзается в пучину не просветного туннеля. Пустеющее пространство заглушается проносящимся составом. Ни единой души вокруг. Последнее ночное путешествие перед утренней встряской в час пик. Поезд подъезжает к полутёмной станции, раскрываясь, обнажая себя, словно девственник перед опытной дамой. Желающих войти «внутрь» не оказалось и он, обиженный на всех уезжает прочь в непроглядную тьму. Яркая вспышка, лиловые блики, выталкивают из себя двух молодых людей – парень лет девятнадцати и девушка примерно того же возраста, абсолютно обнажённых. Они появляются в самом центре вагона, садятся друг на против друга. Лицо молодого человека озаряет теплотой и доверием. Ни единого изъяна, гладкое и твердое мускулистое тело Аполлона. Белокурые волосы изгибаются перед ветрами. Голубые глаза смотрят проницательно, заглядывая в самую душу. Девушка с русыми волосами, с красивейшем телом, похожим на богиню или царицу, с величественными грудями и ногами. Длинная прядь волос свисает на плечах, прикрывая упругие, возбуждённые соски. Мощные ягодицы нежно подпрыгивают под тряски езды. Кудри похожими на колючую проволоку, закрывают потайной проход для испражнений, юной красавицы. Карие глаза опускаются по струнам вниз, в смущении. Нежные, написанные словно великими художниками эпохи Просвещения, щёки с ямочками и пушком краснеют от пристального взгляда противоположного пола. Стеснение и страх сковывают юную особу. Видя неловкость ситуации, в которой два молодых создания оказались, парень делает, как это следует всем мужчинам, шаг вперёд, разбивая невидимые цепи стыдливости. Он приближается к ней вплотную и резким движением мускулистых рук раздвигает её ноги до шпагата. Своей могучей, огромной венозной ручищей, сложенной в кулак, юноша вонзает в узкую, девственную промежность девушки, предварительно обслюнявив пальцы, дабы легко войти внутрь запретного сада. Изнутри фонтаном хлынула кровь, в ангельское личико юноши. Девушка застонала, то ли от удовольствия, то ли от боли. Кисть руки вошла полностью внутрь под кровавые аккомпанементы. Алая жидкость продолжала сочиться из девицы. Вагон ночного поезда стал погружаться в океан девственной крови. Парень не намеревался останавливаться, продолжая вводить свою руку внутрь по самый локоть. Её глаза закатились, потеряв сознание, стоны окончились. Но звуки бульканья не останавливались. И вот теперь вся рука юноши была внутри молодой и окровавленной. Нащупав внутренний, женский орган, именно он даёт оргазм при прикосновении мужского полового органа. Он сжал орган и сильной, мозолистой рукой раздавил. Целомудрие и половой орган девушки был разорван, превращён в двадцати сантиметровую дыру, способную поместись человеческую голову. Этим закончилось первое и последнее сношение молодой особы, скорее всего возвращавшейся от очередного, неопытного ухажёра, добивающегося сердце возлюбленной.
Зоя быстро закрыла страницу, видя, как к ней приближается её начальник. Он проходит мимо, даже не посмотрев в её сторону и не поздоровавшись. Неряшливую Зою это ничем не удивило, ведь мужчины из рабочего коллектива не обращают никакого внимания на неё, даже стараются избегать встреч в лифте или буфете. Она может лишь иногда перекинуться парой слов со своей так называемой подругой, сидящей позади. Но сейчас видимо она на перекуре. Испуганно посмотрев по сторонам, не было ли за ней слежки или смешков в её сторону, Зоя принялась за работу. Долгие, монотонные часы на пролёт окончательно утомили. Она тихонько встала со своего рабочего места, дошла до уборной. Ноги стали ватными, нехотя подчинялись громоздкому, толстому телу. Возбуждение до сих пор не прошло, несмотря на сложную работу в течение нескольких часов. Её мысли были полностью погружены в выдуманную, прочитанную сказку, похожую чем-то на Ромео и Джульетта, только заканчивающуюся хорошим концом лишь для Ромео. Зоя слишком всё близко воспринимала к сердцу. Неужели можно таким жестоким способом испытать настоящий оргазм? Или же это всего-навсего воображение безумца? Но кто же ей сможет на все эти бестактные и слишком личные вопросы ответить, кроме своего внутреннего голоса. И это уже не вопросы на вопрос, а только утверждение.
Она вошла в туалетную комнату, благо в комнате никого не было. Зайдя в первую попавшуюся кабинку, в нос ударил резкий запах менструаций. Унитаз был залит кровью, а на полу повсюду валялась туалетная бумага. Видимо у кого-то из сотрудниц начались месячные. Как же им не повезло, однако и их мужьям или кавалерам, ухаживающим за цветущим бутоном, ждущим некого цветения, созревания. Главную героиню к всеобщему сожалению, это не коснётся и вряд ли когда-то касалось. Зоя всегда была одна, без должного внимания со стороны родителей и со стороны мужской половины населения. Тем не менее она не была девственницей. В юные годы, находясь в опьянённом состоянии, она соблазнилась со стороны своего одноклассника, воспользовавшись девичей легкодоступностью. Ему, впрочем, было всё равно, в чью дырку совать свой незаурядный орган. Можно назвать это изнасилованием, но с большим натягом. Были и другие связи с противоположным полом, но они длились каких-то пару секунд, не испытав истинного удовольствия. Сложно было в это поверить, Зоя пробовала отношения с женщинами и даже девочками. Легко можно догадаться, ничем хорошим эти отношения не закончились. Вернувшись из неприятных и к тому же коротких воспоминаний, Зоя закрыла испачканную кабинку, принявшись за другую. К счастью там всё было чисто и убрано. Она сняла шерстяные колготы, усевшись прыщавым задом на унитаз. Последний раз она принимала душ два дня назад и кал прилипший к анальному отверстию, свисал сосулькой вниз. Неприятный запах почувствовал даже тот, кто сидел бы в соседней кабинке. Запах немытых ног, извергающийся из грязных ботинок на шнурках и аромат протухшей рыбы из влагалища. Вперемешку получалось некое ассорти гниения, внешнего и внутреннего. Послюнявив два пальца на правой руке, указательный и средний, Зоя воткнула внутрь женского органа. Не получив никакого ощущения, она принялась слюнявить все пальцы на руке, в том числе кисть руки и засунула, словно в дупло, всю руку внутрь. Взвизгнув от резкой боли, внутри почувствовалось нечто особенное, притягательное, завлекающее на большее. Вся кисть правой руки вошла внутрь. Зоя с большим трудом заталкивала пухлую руку к себе в отверстие. Дойдя до уровня локтя, она остановилась. Струёй полилась красная жидкость, громко пролившись на кафельный пол. Звук напоминающий слабый напор воды из-под крана или спадающие капли с крыш. Состояние Зои наполнялось невесомостью. Слабый ветерок ударил в её вспотевшую голову. Очутившись в некоем пространстве, закатив глаза на небеса, она простонала на всю комнату, переполнявшую страданиями и восхищениями. Ничего подобного она раньше не ощущала, это новый уровень волшебства. Ей немного показалось что она ушла в другой мир, переместилась через невидимый портал. Великие умы, философы, исследователи утверждают, что наш организм изучен лишь на десять процентов, а наше удовольствие, влечение, удовлетворение сродни маленькой смерти. Кровь продолжила сочиться вдвойне, превращая собою во всё красное. Зоя пошевелила внутри себя пальцами, почувствовав внутренности, дотронувшись кончиками пальцев до яйцеклетки, проводя внутри фаллопиевой трубы в полость матки. Только сейчас она поняла: человек многого лишается, он ощущает себя внешне, может дотронутся до кончика носа или губ, помассировать грудь, сжать ушную раковину, но он не имеет возможности дотронутся до своих внутренностей, почувствовав их строение, структуру, гладкую поверхность. Закончив на этом свой экстаз, вынырнув из себя со звуками причмокивания, Зоя принялась вытирать тонкой, дешёвой туалетной бумагой вокруг своего тела. Из женской пещеры продолжалось сочиться, десятисантиметровая дыра казалось не закроется и Зое на мгновение показалось что она разорвала своё нутро, повредив сокровенное. Немного успокоившись, натянув на себя липкие, мокрые от пота и крови колготы, вышла из туалетной комнаты, с некоторым облегчением. Неужели её крика никто не услышал? Всем настолько наплевать? Может ей или другому стало плохо. Хотя, чему здесь удивляться. Социум всегда безразлично к ней относился. Так же могут быть толстые стены, этот момент тоже нельзя исключать, хорошая шумоизоляция не позволяет крикам пробиться наружу. Зоя взяла себе это на заметку, несмотря на продолжавшееся кровотечение, она как ни в чём не бывало уселась на рабочее место. Под длинными, широкими костюмными брюками всё булькало, выливаясь через дыру в порванных шерстяных колготах. Осмотревшись вокруг, не смотрит ли на неё странными взглядами сидящие в помещении коллеги, Зоя сомкнула колени, чтобы остановить кровотечение. Попытавшись отвлечься рутинными делами, она непроизвольно вскрикнула. Все разом на неё обернулись, с удивлённым взглядом уставившись на Зою. Она резко вскочила, взяв в руки дамскую сумочку и под хихиканье окружающих людей удалилась к выходу. Чуть ли не ударившись лбами, словно грузовик обгоняющий по встречной полосе, Зоя и её подруга встретились в коридоре. Единственный человек, который способен выслушать Зою и даже дать ей небольшой совет, не смогла добиться объяснений, что же произошло, к чему такая спешка. Зоя со смятением лишь попросила свою подругу замолвить за неё словечко перед начальством, за столь ранний уход. Она получила одобрение и пулей умчалась к холлу.
Столь ранний вечер и вдобавок пасмурная погода поглотило собою маленьких, но самоуверенных людишек, спешащих по своим душным, узким, грязным, вонючим норкам. Зоя тому не исключение. Она спешила в своём дрянном, шерстяном запачканном коричневом пальто, проскальзывая среди столпившихся наркоманов и бомжей, направляясь к своей лачуге по плану «Барбаросса», т.е. укороченным и быстрым путём, добраться до центра одиночества. Звонко кинув ключи, сбросив с себя зловонно пахнущую одежду, словно броню после рыцарского турнира. Кинув по углам мокрую, с прилипшей землёй или ещё чем обувь, она улеглась на диван, принимавший на себя уже явно не одно поколение жильцов. К этому моменту кровотечение закончилось, как собственно её никчёмный день; жаль только, что не жизнь, проскользнуло где-то внутри сознания, а ведь могло, никто не способен был бы помочь. Общество негодяев и сквернословцев, прибывающим в пустых надеждах, мечтах, планах. Не обращающих на страдания окружающего мира, слегка цыкая при трудностях, лишь бы уйти от направленной судьбоносной стрелы. И этого недостаточно; им нужно удовлетворять свои потребности, завидуя наставникам, другим страдальцам, сумевшим добиться более высокого социального положения. Просто и со вкусом, природа жестока. «Ни в коем случае не проявляй жалость к страдальцу, попрошайке, бездомному, лишившемуся крова, почки, радости.» - основная философия внешнего, человеческого муравейника. Но также, забыть об эмоциональной составляющей, от неё только беды и несчастья. Не показывать внутреннего муравейника во внешней среде. О Боже! Что дальше ждёт несчастную нимфоманку, очутившуюся в затруднительном положении? Чем ещё она подвергнет себя, испытав сладострастие перед смотрящим через пелену дьявольского знамения – Молоха! Безумные, пытающиеся найти шок, почувствовав его в своих висках, жилах пульсирующего в теле, предупреждая о невероятных последствиях, насколько хватит их? Подступает рвотный рефлекс на дальнейшее лицезрение.
Молоденькая, картавая, курносая, кудрявая рыжеволосая, веснушчатая девушка, проживает в гнилом, зловещем месте не один десяток лет. Расположенный деревянный дом по нищенским стандартам, больше напоминавший сарай или коровник. Проживание в таком нелюдимом месте, явно тяжёлое. Одета она в льняную юбку и бежевую сорочку. Лежащая под ночным небосводом, окунувшись в переживания и несбывшиеся мечты, медленно и нерешительно залезла тоненькими пальчиками к себе под одежду, нащупывая себя, будто впервые родилась, узрев своё тело. Обдумывая прошлые ошибки, она представила своего возлюбленного, некогда ухаживающего за ней. Это статный, высокий мужчина, горделивый и самовлюблённый и уже побывавший в боях, от которых получил преображение в виде шрама на всё лицо. Красив внешне и уродлив внутри, он с лёгкостью добивается женского тела и также с лёгкостью расстаётся с ним. Несчастную, сельскую особу он бросил через месяц после знакомства, не удосужившись сказать о расставании лично. Долгие переживания и горькие слёзы, от которых умылась любовница, опустошили последние чувства, оставшиеся внутри. Задержалось только злость и ненависть, призывая паранойю и бессонницу, тем самым усугубляя самочувствие. Сейчас, как и всегда, она не может сомкнуть глаз, не пролив каплю слезы. Учуяв в себе возбуждение от воспоминаний о днях в тёплой постели с любимым и красивым телом, готовым на всё, на любые фантазии, предало большее желание окунуться в мир грёз. Лучшие минутки счастья, испытанные когда-то, с тех пор прошло не мало времени, способны на данный момент удержать даму, испытывающую дискомфорт в промежности. Два любовника никогда не задумывались о защите, забывав о простейших правилах. Неосторожность или неопытность, сделали своё дело, создав внутри дитя, ждущего своего часа появления. Нужны ли мучения в будущем ему, в тот момент они об этом не думали, предаваясь первобытным инстинктам. Рядом с ней лежал лом, ржавый и в некоторых местах испачканный белой краской. Схватив его, девушка со слезами на глазах воткнула его себе внутрь, откуда должен появиться ребёнок. Она втыкала его с яростью и бешенством. Уже появилась алая, просочившаяся жидкость, бьющая фонтаном вокруг. Даже это её не остановило, она продолжала мучительно и быстро вонзать железо в свою дыру. При этом получая от незамысловатых движений огромное удовольствие, решая сразу две проблемы. Ржавый цвет лома превращается в красный. Женский симметричный орган, созданный словно бы с учебника анатомии, превратился в сплошное, кровавое месиво. Небольшая промежность становится огромной пещерой. Туда бы смог уже вместится пятилетний сорванец, при желании. Долго же это действие продолжалось, закончившись потерей сознания одинокой женщины. Выживет ли она не так важно. Важнее будет другое: придёт ли навестить (не важно в каком состоянии будет находиться прелестное создание), любящий и преданный мужчина, оказавшись меж двух огней – любовницей и любовником, жена здесь уже не идёт ни в какое сравнение, оставаясь за кулисами сие представления. Не вылупившись, несформированное существо, прижимавшееся к стенкам маточной трубы, находящемся в зародышевом периоде, к несчастью для родственников мамаши, вынашивающей последние сгустки роковых ошибок, не сможет продолжить род. Из внутренностей булькает кровяная жидкость, с остатками несформированного существа. Последний экстаз, уводящий девушку в невесомость, от которой нескоро она сможет поправиться. Красный лом падает со звонким грохотом, спотыкаясь о металлическую бочку, создавая подобие колокольного звона. Стоны и крики утихли, но даже на них, никто бы не обратил внимания. Место безлюдное и малоизвестное. Через неделю, случайно забредший обнаружит бездыханное, окровавленное тело, с гримасой удовольствия. От увиденного он мигом же убежит, оставив догнивать куски мяса, когда-то принадлежавшие симпатичной особе, не сумевшей побороть в себе горестную любовь к тому, чей слюнявый, сочный, пошлый поцелуй, вобрав в себя множество микробов и сумевший запомниться в девичьей памяти, привязал к себе навеки. Тем самым влюбив в себя очередную простушку, поверившей на слово самозванцу.
Прогуливаясь по городским окрестностям, Зои жутко не хотелось возвращаться в то нехорошее место, обсмеявшее и опозорившее её с ног до головы. Она просто брела по мокрым улочкам без какой-либо цели. Утром смыв с себя всю прилипшую грязь, её самочувствие улучшилось в разы. После вчерашней, испытанной боли, внутри всё успокоилось, лишь изредка чувствовались колики ниже живота, но это всё мелочи. Погода улучшилась, голубое небо избавилось от серых облаков, радуя всех солнечными лучами. Листва деревьев колыхалась от тёплого ветерка, несмотря на глубокую осень. Птицы кружились вокруг, подпевая друг другу. Голуби урчали, съедая оставленные зёрна одинокой старушки, выходившей только для того, чтобы их покормить. Грязные, полуразваленные пятиэтажки, стояли прижавшись, будто хотели погреться от величаво возвышенных новостройках. От первых этажей доносились запахи квашенной капусты и пережаренной рыбы. Слышны были звуки дрели, доносившиеся из ржавых, где-то покрашенных зелёной краской гаражей. Матерная ругань и громкий смех местных жильцов, наполнял собою серенаду каменных джунглей. Зои несомненно было забавно слушать и вникать, подсмеиваясь над услышанными анекдотами или очередной ругани между молодожёнами, детьми. Мимо неё пробежала детвора, смеясь и играясь между собой. Сейчас она чувствует себя счастливее, чем все они. Ведь у Зои имеется нечто особенное, греховное для остальных, но не менее заманчивое. Не на шутку, ей становиться с каждым мгновением радостнее от одной только мысли, испытать на себе новое удовольствие, продуваемого морского бриза. Для Зои это как воздух или вода, предназначенная небесным и морским обитателям. Ничуть не испугавшись, скорее насытившись вчерашним экспериментом, мозг требует продолжения, но не повторения. Свернув по протоптанной тропинке в сторону стройки, Зоя с румянцем на щеках, от волнения или стеснения подобрала металлический прут, валявшейся бесхозно на липкой земле. Усевшись в укромном месте, за гаражами, Зоя принялась быстрыми темпами расстёгивать многочисленные молнии на одежде, дабы избавиться от лишней, мешающейся мишуры. Справившись с простым заданием, она со всей силы воткнула себе найденный прут в мягкое пространство между ног. Ощущения становились на грани нереального блаженства. Даже прошлый эксперимент, от которого до сих пор оставались неприятные ощущения, смог раствориться перед новыми просторами. Небывалые чувства восторга, отдавались хлюпаньем и бульканьем внутри, изредка отрыгивая прозрачную жидкостью смешавшуюся с красной. От резких движений, первый лиловый ручеёк направился вниз по буграм, застеленным жестяными банками и стеклянными бутылками. Вслед за первым, полился второй, третий ручеёк. Увидев кровь, мальчуган прильнул в сторону Зои, убедиться в порядке ли она. Но увидев нечто ужасающее, неспособное переварить его юношеский максимализм и восприятие чего-то нового, жестокого, необычного, он запаниковал, трусливо убежав куда глаза глядят. На самом деле, не подготовленный зритель не сможет без рвоты взглянуть на происходящее, то бишь, как калечит себя измученная душевными страданиями, молодая уродина, больше похожая на панка наркомана, нежели на девушку с хорошим воспитанием. Закончив процедуру, Зоя избавилась от инородного тела и с радостной физиономией направилась восвояси. Кровяная и прозрачная жидкость продолжали течь из всех щелей, подступив уже к горлу и носу. Вытерев носовым платком следы безумства, она заметила за собою очень странную вещь; явно с трудом превозмогая неприятности от проделанных действий, испытывая каждодневный голод, внешние изъяны исчезали будто бы кожа омолаживалась. В это трудно поверить, но результат виден невооружённым глазом. Неужели нанося повреждения внутри, она тем самым улучшает себя снаружи? Если это так, то по выражению лица Зои, можно легко увидеть в ней искру, воспламеняющуюся в огонь в зрачках. Что могло испортить самоуверенность, так это непонимание других.
Через непродолжительное время, заглянув в хозяйственный магазин, Зоя направилась в отдел кухонных принадлежностей. Разглядывая нескончаемое множество видов ножей, других острых предметов, не замечая пристальных взглядов покупателей, предложений о помощи консультантов, девушка подолгу оценивающе смотрела на каждый, продолговатый и максимально острый предмет. Представляя варианты использования каждого ножа по отдельности. Пока один из консультантов отвлёкся на привередливую старушку, Зоя схватила один из самых длинных, заострённых кухонный ножей, засунула под пазуху, направляясь к выходу. Не зная с какой целью ей понадобились именно эти ножи, ведь у неё дома были не чуть не хуже. На улице начинало темнеть. В голове девушки пронеслась словно экспрессом мысль, о которой в дальнейшем Зоя будет жалеть. На данный момент чувство самосохранения отказалось срабатывать. Не гнушаясь на посторонних, глазеющих бродяг, ищущих мелочи под окнами домов и в карманах зазевавшихся гуляк, Зоя двинулась в сторону того же места за гаражами. Ощущение дежавю влекло сетями опробовать украденные предметы, доказывая, что она уже проделывала тоже самое. Собравшись с мыслями, избавившись от мокрой одежды, Зоя принялась наносить одним из самых длинных ножей к себе внутрь, в то же место, между ног. Боль девушки была неописуема, лезвие входило, оставляя за собой внутренние порезы. Хлынуло кровотечение после вхождения всего лезвия. Зоя потеряла сознание и очнулась уже на больничной койке, чудом оставшись в живых.
Вокруг белая посуда, кровать, стены. Люди в белых халатах, общаются между собой. Пациенты смеются, рассказывая друг другу анекдоты. За окном солнечный день, озаряет светлыми лучами, даря пробуждение живым существам. Слышны детские голоса в коридоре. Мать и дочка решили проведать свою мать, вот и семья вся в сборе. Некто раскладывает пасьянсы посреди палаты. Так сладко поют птицы и так звонко работают механические часы на стене. Им ведь не нужен отдых, им не нужен выходной. У них всегда всё в порядке. Время не спеша проходит, тянется словно жевательная резинка. Время обеда. Доносится звон колокольчика и церковного пения в храме, напротив больницы. Приходят и уходят посетители, врачи, медсёстры, санитарки, сотрудники правоохранительных органов, органы опеки, монашки, старые и новые друзья, дети, внуки, сиделки, юристы. К молодой, полноватой девушке пришли две женщины. Они держатся за руки и с улыбкой смотрят на близкого человека, временно больного, страдающего от капельниц. Они не смотрят друг другу в глаза, смущавшись оглядываются по сторонам, при этом улыбаясь куда-то в пустоту. Не удосужившись посмотреть медицинские справки, поинтересоваться о состоянии больного, женщины продолжают лицемерно расспрашивать о второстепенных делах, делая вид заинтересованности в словах отвечавшей девочки. Рядом с её кроватью, сидела пожилая дама, в грязном, облезлом, с отлупившейся краской на бетонной стене, углу. Она сквозь санитарок, смотрела вдаль, пустыми глазами. Её ничего не волновало, ни на что она не жаловалась. Иногда могла похрамывать, опиравшись старческими, трухлявыми, мозолистыми пальцами о грязную, заплесневевшую стену. Слишком горда она была для того, чтобы звать на помощь мед персонал. На другом конце палаты, с закинувшей ногу на ногу, располагалась женщина сорока пяти – пятидесяти лет. Лицо заполнено морщинами, в уголках рта белые пятна, нос немного сдвинут в правую сторону, видно по нему не раз наносились удары. Лишь её карие глаза и каштановый цвет волос, украшали, омолаживая внешность. Взгляд женщины устремлён на облупившийся штукатуркой потолок. Заплетая волосы в косички, кончик языка женщины высовывается из рта, оставаясь на поверхности, словно крот вновь уползает вглубь. Ступня ноги покачивается в определённый ритм, создавая ощущение беззвучной мелодии, звучавшей из невидимых динамиков. На белом шкафчике стоит тарелка с недоеденным томатным супом. В ней копошатся две мухи, по глупости застрявшими в густой жиже. Крылышками подрагивая в такт женской ступни. Их маленькие тельца пытаются выбраться, но всё безуспешно. Последняя попытка и вновь провал. Сил больше не осталось. Отчаявшись, они проплывают на другую сторону тарелки, потирая лапки. Больная слышит их шёпот, бульканье, чувствует их мучения, но ничего не может с этим поделать; ведь она лежит парализованная, отдаваясь телом и душой в монотонное пространство грёз. Насекомые жалостливо уставились на неё, прося спасения, захлёбываясь в почерневших томатах. Апатичность данной особы, заставляет двух мух утонуть в муках, преподнося к алтарю богов их прозрачные, стекловидные крылья. Музыка в голове прекращается, женщина из транса возвращается в реальный мир. Её бегающие зрачки пытаются найти знакомое лицо, но старания карих глаз безуспешны. Ей начинает казаться, что она оказалась здесь впервые. После непродолжительного времени, память наконец к ней возвращается. Мысли спутаны клубком, речь бессвязна, нить слюны свисает с губ. Сильнодействующее обезболивающее даёт побочный эффект. Она пытается приподняться на локтях. Вдруг, в центре белого одеяла стало появляться алое пятно. Через миг, к ней подскочили люди в белых халатах. В палате раздались крики мед персонала. Кто-то звал подмогу, другие же бегали со шприцами, толпясь вокруг пациентки. Одна из медсестёр стояла с тампоном, злобно таращившись на испытавшую боль женщину. Тем временем, пятно распространилась на всё одеяло, не жалея выстиранного пододеяльника. В данной суматохе, сложно было что-то внятное разобрать. Один из врачей предположил о разорвавшихся швах на матке пациентки, при подъёме. Высокий брюнет со свисающим с плеч стетоскопом пожимал плечами, смотря безразличным взглядом в сторону окна. К нему подошёл мальчик, на вид не старше семнадцати лет, погладив своей ладонью по заду брюнета. От неожиданности врач подскочил, полуобернувшись на юношу. Они оба улыбнулись, говоря друг другу разные пошлости. Делясь между собой догадками, поглядывая на скрюченное тело, хихикая, при этом похлопывая друг друга по плечу, брюнет и юноша удалились в пропахший хлоркой и мочой общий коридор. Медсёстры бешено продолжали крутиться над кровоточащим телом. Остальные смотрели на их работу. К вечеру кровотечение удалось остановить, заново зашив. Из-за данного инцидента, посетителям пришлось уйти раньше времени. В палате воцарилась тишина, все улеглись спать. За окном вновь раздался звон колокола. Вороны каркали между собой. Пошёл небольшой дождь, ударяясь о стекло. Рядом с больницей так же были расположены жилые дома. К вечеру новых звуков прибавлялось к остальным, уже имеющимся. Мамаши гуляли со своими детишками, их сплетни об очередном любовнике хорошо слышны. Студенты громко смеялись, матерясь по округе. Ночью все утихомирились, наступила долгожданная тишина. Палату освещал одиноко стоявший фонарь на улице. На каждом этаже дежурили медсёстры. Пожилая женщина в углу захрапела на всю палату. Девушка перед ней спала с открытыми глазами. Напротив, двух спящих, лежало под окровавленным одеялом тело, зашитое, смотрящее остекленевшими глазами в пустоту. Сложно определить, дышит она или уже давно мертва.
Зоя подскочила словно от дурного сна. Она лежала рядом с входной дверью. Не соображая где она находиться, Зоя попыталась прокрутить в голове события, словно кассету, вставленную в магнитофон. Кажется, последний раз она пребывала в хозяйственном магазине. И что она там забыла? Внутренний голос, ждущий команды от мозга, стыдливо молчал. Ужасно болела голова, тело ныло, внутри чувствовался дискомфорт. Поднявшись с кровати и приземлившись на холодный, оборванный линолеум, Зоя направилась в коридор, в поисках туалета. Коридор был пуст, в конце длинного туннеля, мерцала энергосберегающая лампочка. Инстинктивно Зоя двинулась в сторону света. Она была одета в чью-то жёлтую тунику и чёрные короткие шорты. Её болтало из стороны в сторону, не до конца отошедшую от наркоза. С трудом, с болью внутри, она смогла добрести до нужного ей места. Сев на унитаз, Зоя обнаружила швы, нагло свисающие вниз. Память постепенно возвращалась к ней, токовыми импульсами, напоминая о том жутком дне, о котором хочется поскорее забыть. Поднапрягшись, Зоя попыталась выдавить из себя хотя бы несколько капель мочи, но всё безуспешно. Вместо жёлтой жидкости, капнули пару красных, сопровождающие невыносимой болью. Больше не выдержав мучений, она закричала изо всех сил, рыдая и стоная от происходящего. К ней мигом же прибежали две пожилые женщины в белых халатах, сопроводив Зою к палате. Там ей ввели трубку, благодаря которой она смогла сходить в туалет. После минутной процедуры, они молча вышли, оставив рядом с её кроватью утку для последующих испражнений и специальный шланг, без него Зоя не справиться. Последнее что она сумела вспомнить, это острый и длинный нож из нержавеющей стали входящий медленно, разрезая остриём мягкие ткани, внутрь влагалища. Дойдя до конца лезвие, прокручивалось внутри, оставляя море крови на сырой земле. Багровый ручеёк выпускал из себя новые ниточки, распространяясь по сухой листве. Серо-коричневая земля приобретала багровый цвет, жадно впитывая в себя каждую каплю ароматного сока. Зоя прокручивала нож, будто вырезала гнильцу из картофеля. На шоу стали собираться проходившие мимо люди, некоторые просто озирались, недоумевая в происходящее. В какой-то момент, вокруг Зои собрался круг любопытствующих, поглазеть на «смертельный номер», шоу уродов и психопатов. Она давно уже потеряла сознание, но они смеялись, показывая пальцем на обезумевшую, другие же наоборот, пытались подойти ближе, узнать в чём дело, отнять нож у девушки. Показалось что из Зои крови вытекло литров пятьдесят. Водостоки даже не справлялись с таким количеством кровяных рек, наполнявшими ближайшую улицу и двор. Зоя с воткнутым ножом пролежала так несколько часов, пока её не увезли в больницу. Припомнив всё до мельчайших деталей, она смогла осознать всю серьёзность ситуации, в которой оказалась. Ведь могло закончиться всё гораздо плачевнее. Но она смогла выжить, выкарабкаться, возможно для новой цели. Зоя понимала, что раны будут долго заживать, придётся временно прекратить свои увлечения. Но без них она не может жить, не может чувствовать себя, получать удовольствие, самоутверждаться, калечив себя и продлевая тем самым себе жизнь. Как бы это парадоксально не звучало, ей необходима эта жестокая терапия.
Утром палату заполнили яркие солнечные лучи, создавая вокруг тепло, вселяя радостью и воодушевлением проснувшихся. На удивление на улице было тепло, несмотря на ноябрь месяц. Двуногие существа повылезали из своих нор, на работу или на учёбу, оставаясь рабом до конца времён. Некоторые полноватые женщины, только что оправившись от послеродовой депрессии, вышли с ярко красочными колясками, улыбаясь и вертя головой по сторонам, рассказывая об очередном прожитом дне своего малыша. Их громкий смех доносился до верхних этажей палат. Зоя даже слышала их разговор, настолько банальный, что ей хотелось проткнуть себе уши палочками микадо или ещё чем-нибудь, лишь бы не слышать эти, как ей казалось, разговоры опущенных женщин. Она прекрасно понимала, что их ждёт в дальнейшем и можно со смелостью сказать, ничего путного в их жизни больше не будет, только страдание, страдание, страдание и старость у разбитого корыта. Дети для неё — это очередной горб мученичества, усложняющий и без того не сладкое существование, испытывая от вросших с рождения в спину других горбов, сколько их, сложно сосчитать. Уже последующая процедура предусматривает избавление у людей горбов для ждущих их гробов.
Рядом с ней проснулась самая несчастная из четверых пребывающих в душном помещенье. У неё была самая болезненная травма, от которой даже в туалет без боли не сходишь. Зоя не решилась спросить, как она себя чувствует, так как сама была не в завидном положении, но ощущала она себя гораздо лучше, чем ночью. Позавтракав, пациенты снова улеглись, впадая в сон в ожидании выздоровления. К ним подходили медсёстры, доктора, спрашивали о самочувствии и проверяли заживление ран. Только после обеда, они разговорились. Вначале спрашивая друг друга о том, как попали сюда, где живут и работают, даже не узнавая о именах своих собеседников. Зоя была как обычно не многословна, она сообщила только что работает в небольшой фирме, точнее работала, посему сейчас осталась без малейших денежных средств. Так же она узнала одну очень интересную деталь: оказывается, все, кто во всяком случае присутствует в этой палате, оказались вместе не случайно. У врачей даже возникло подозрение, что все четверо жертвы неизвестного маньяка. В какой-то степени это оказалось не беспочвенным подозрением. Их всех объединяет самобичевание и сексуальная неудовлетворённость. В это трудно поверить, казалось бы, они не были похожи, разновозрастные, мыслящие по-разному, чаще преобладая в скептицизме, отказываясь воспринимать суровую действительность. Не предполагая о существовании своего кумира, версии о дававшем инструкции разнились. Одни думали, всё это придумывает опытная дама, повидавшая почти что всё на своём веку, испытавшая все возможные удовольствия и сладострастия в молодости, решившая обучать древнему ремеслу одиноких и выкинутых в мусоропровод, объединив феминисток и лесбиянок, приютив под своё крыло. Другая версия основывалась на извращенцах, погубивших себя ради искусства возможностей человеческого организма. Так называемая лепка самого себя; ты скульптор, практикующийся на теле подаренным тебе за радость родителей, приложивших усилия к началу твоего рождения. Некая сущность бурлила в наших жилах, желавшая вырваться в наружу. По преданию языческих племён, кровопускание считалось лечением тела и души человека, способствовало выздоровлению, жизнелюбию, выполнению непосредственных задач для построения семейной идиллии. Ты освобождаешься от внутреннего демона, переливающимся по венам, так же как по водостоку, головному мозгу, шепчущему на ухо нравоучения для правильных решений, как нам всем кажется, но это не так. Кровопускание должно выполняться в определённые дни, при соблюдении всех правовых норм, только в дни, отмеченные красным на календаре. Избавиться от страдания депрессий и паранойи, можно лишь разрезав бритвенным станком себе вену, расположившись в тёплой ванне, под звуки и завывания металлистов, включённых максимально громко. Данная версия больше привлекало Зою, от одной только мысли бросало в дрожь. Капельки пота разгуливали по морщинам, словно по европейским маленьким улочкам. Она уже не слышала смеющихся голосов в своей голове, разговоров неожиданно появившихся новых подруг. В её жизни не было таких людей, с которыми она могла делиться сокровенным, задавать вопросы мучавшие и не дающие уснуть. Краем глаза она заметила направленное в её сторону лицо, с завоёванным кариесом зубами, говорившее на неизвестном языке. Не выдержав под натиском эмоций, Зоя резко вскочила с койки, направившись в гудящий, многозвучный, скользкий коридор. Ища глазами слово «Выход», Зоя выглядела как душевнобольная, метавшаяся из стороны в сторону в стадии обострения. Спустившись по лестнице вниз, незаметно проскочив мимо медсестёр, Зоя после долгих душных дней выбралась на свежий воздух.
Пустынная дорога вела в неведанную даль, скрывающуюся за облаком пыли. Никакого дуновения ветерка, лишь засуха сопровождала двух путешественников. Их рюкзаки полны ненужным хламом, кастрюлями, алюминиевыми кружками, разноцветными кружевами. Вода давно закончилась в пластиковых, двухлитровых бутылках, купленных ими на давно пройденной заправке. С того дня, когда последний раз они там находилось, прошло не менее пяти дней, пройдено около ста пятидесяти километров и конца не видать. Блуждающие в неизвестности брат и сестра, несмотря на имеющейся опыт, ходили кругами, окончательно сбившись с основного пути. До ближайшей цивилизации по их подсчётам, километров двести, не меньше, но для этого нужно найти основную дорогу, после этого испытать удачу и попробовать автостопом добраться до ближайшего мотеля, настолько они уже вымотаны, что от своих планов придётся им отказаться. Мужчина с небритым лицом, приходившемся братом рядом идущей женщине, одет в камуфлированные брюки с боковыми карманами для ножей и компаса, в синюю влажную от пота поло, по середине у него подпрыгивал металлический амулет с подмигивающими на солнце инициалами. Позади мужчины его кровная сестра, на пол головы ниже чем он, в облегающих коротких зелёных шортах, в белой майке, подчёркивающую большую грудь. На её зеркальных очках отразилась ухмылка мужчины, разглядывающего пути выхода из пустыни на помятой, пожелтевшей от старости карте. По его лицу проскользнул страх, руки превращались в бесполезное, скользкое орудие от волнения, трясясь перед неизведанным впереди. Всяческим способом мужчина пытался не показывать свой испуг похожий на юношеский, лишь бы не потерять авторитет в глазах сестры. Впрочем, она сама была напугана не меньше. Сил на дальнейшее скитание по пустыне не оставалось, нужно найти укромное место для отдыха и снова попытаться найти короткий путь спасения. Ни связи, ни каких-либо коммуникативных средств у них не было, экстрим для настоящих безумцев по диким, опасным местам.
Начало вечереть, становилось прохладно. Измученный от жажды и голода мужчина, бережно накрыл пледом уснувшую крепким сном сестру. Им оставалось надеется на чудо, что кто-нибудь из местных их заметит и спасёт. Как только мужчина об этом подумал, вокруг парочки собрались неизвестные люди в полуголом виде, с красными татуировками со странными символами на лицах. Всего их было пятеро, появившееся словно из земли, выросшие как парниковые растения или скорее сорняки. Они кружились хороводом, напевая странный мотив, похожий на ритуальные песнопения. Зрачки мужчины сужались и расширялись от просмотра безумного шоу. Казалось, что этому не будет ни конца, ни края. Его веки отяжелели, глаза сомкнулись, и он прогрузился в небытие. Утром он проснулся с невероятным чувством голода и жажды. От ночных незнакомцев и след простыл. Рядом с ним по-прежнему в той же позе спала сестра. Могло даже показаться что она мертва, но это не так. Чувство голода нужно было утолить немедля. Мужчина снял со своей сестры одежду, нижнее бельё, принявшись за анальное отверстие. Его сестра вскочила в полном недоумении, не понимая, что происходит, она заорала на всю округу, но кроме птиц, больше никого в ответ не услышала, было слишком поздно уже сопротивляться. Двумя пальцами он целеустремлённо раздвигал небольшое отверстие, вонзая средний палец как можно дальше. Не выдержав, кожа треснула, просочилась кровь. Он глазами безумца, собрав кулак наметился погрузить его бедной девушки, потерявшей сознание от кровотечения. Её брат превратился в маньяка, в одержимого, больной идеей, но что же он хочет этим добиться? Он окончательно потерял рассудок от не прекращающейся духоты, невыносимого климата или нескончаемого страха умереть от обезвоживания? Его мускулы напряглись, извлекая из толстой кишки некогда жизнерадостной и счастливой сестрёнки кал, ждавший своего часа выхода естественным путём. Хрупкая коричневая масса растворялась на мозолистых пальцах мужчины. Опробовав на вкус, гримаса преступника скорчилась в брезгливости, лишь на пару секунд предоставив несчастной отдых. Лицо он измазал оставшейся грязью вытекающую из анального отверстия. Превозмогая неприязнь, граничащую с невыносимым голодом, способным разорвать на части, он зачерпывает ладонь с собранным калом к себе в ротовое отверстие, стараясь сразу же сглатывать содержимое. Закончив трапезу, утоливший голод мужчина сбрасывает бездыханное тело сестры в пропасть. Собрав все необходимые вещи, он направляется в неизвестное направление, место, в котором уже наверняка они были, бесконечный лабиринт, от которого не убежать.
Поместье Джорджа располагалось рядом с прекрасным лесным массивом. Ухоженные лужайки, ровно постриженный газон, льющийся фонтан, осыпающий брызгами брусчатку. На улице стояла летняя жара, небольшое дуновение ветерка сглаживало приятное времяпровождение среди гостей и прислуги. Сегодня на удивление огромное количество желающих опробовать чизкейк с лесными ягодами, розовое шампанское, подающееся на подносе с лепестками роз и главное блюдо на ужин – желе со сладкими грибами. В изумительных залах, освещённых канделябрами, украшают античные скульптуры, смотрящие на картины великих художников ренессанса, здесь беседуют и ликуют дамы наивысшего сословия, жёны чиновников, дети плантаторов и вдовы, которым досталось всё наследство от богатейших в стране мужей. Одеты они по последней принятой в обществе буржуа моде: в шёлковые жакеты, фишю и стёганные юбки. Миловидные личики дам застенчиво улыбаются на комплименты посторонних мужчин. Впрочем, мужская часть общества тоже не отстаёт от моды: бархатный костюм под которым одета длинная сорочка, кюлоты с белыми чулками и чёрные башмаки с красными пряжками. Прислуга должна была соответствовать господам, одеты они разумеется более скромнее, но не менее привлекательно: камзол с рукавами, сверху жюстокор, длинные брюки, на головах треуголка. Все приветливо кивают друг другу в знак почтения, следуют по залам, восхищаясь величественными творениями художников и скульпторов. Каждый смотрит на своего собеседника, стараясь изобразить гримасу заинтересованности, изредка граничащую с изумлением. Наконец подают новую порцию спиртного с десертом, публика оживляется под звон бокалов и звуков чавканья от поедания очередного пирожного. С замиранием сердца все ждут главного представления сегодняшнего мероприятия. Пришедшие в данное поместье, ожидают увидеть то, что раньше боялись даже представить. Вся та роскошь им давно уже наскучила, они требовали главного. Организаторы мероприятия просят набраться терпения, экспонаты требуют дополнительного приготовления для предстоящего испытания. Некоторые гости, не дождавшись, придаются похоти. Стоящая рядом с ними парочка подхватывает инициативу. Кажется, начинается полная суматоха. Раззадоренная публика разочаровываясь теряет интерес к намеченному шоу. Пытаясь устранить испорченный вечер, слуги словно кружащиеся волчки, обихаживают озлобленную публику, принявшуюся крушить вокруг всё что попадается под руку. И вот наконец, после долгих выкриков, мародёрств, кощунств и осквернений редких полотен Караваджо, дамы и господа успокаиваются, замечая, как ведут на сцену двух очаровательных девушек, на вид не старше двадцати лет. Их ещё детское личико, не испытавшее все тягости простолюдинки, пребывает в ужасе и недоумении. Если бы только эти две особы знали бы что им предстоит испытать в ближайшие два часа. Даже проживи они всю свою жизнь в целомудрии, им бы никогда не захотелось испытать те мучения, о которых речь пойдёт ниже.
Оголив изнеженные тела двух девушек, прислуга удалилась, предоставив дальнейшую работу, владельцам, купившим рабынь на турецком рынке. Они могут сделать с ними всё что захотят, тем более стоили они по цене как пара батонов хлеба. Несчастные прекрасно это понимают, даже услышав цену, названную одним из торгашей за их тело. По началу предлагали продать их в качестве манекенов, отрезав головы, цена стала бы в два раза дешевле, хотя, казалось бы, куда дешевле, если только за бесценок. Но поторговавшись, головы им удалось сохранить, ненадолго. Многие господа поразились их изысканному телу, несмотря на скудное питание, они выглядели добротно, лица были без единой морщинки, с румянцем, будто работорговцы мазали девушек ежедневно кремами. И зачем нужно было лишать такого прекрасного лица? Без осознания того, что с ними происходит, не будет нужного эффекта. Один из гостей не выдержав возбуждения, бросил недопитый бокал с шампанским в сторону девушек. Молодая и ропотная рабыня, что стояла ближе к зрителям, посмела увернуться. Это недоразумение переполошило всех господ без исключения. Они были сильно возмущены и раздосадованы такому нахальному поведению. Как можно было понять по выражению провинившейся, ей не объяснили, что в таких случаях нужно делать. Несмотря на то, что это не вина рабыни, владельцы пообещали разозлённой публике немедленного же наказания за данный проступок. Для этого один из шоуменов, удалился на несколько секунд, чтобы принести специальный предмет для наказания. Этим предметом оказался металлический прут, заранее раскалённый в огне. Прислуга, не дожидаясь приказов, побежала к девице впятером, удерживая её за всё что можно, в том числе за волосы. Рабыню развернули к смотрящим и наклонили её туловище вниз, предоставив на обозрение заднюю часть девушки. Смазав пальцы слизью, владелец, выполняющий сегодня основную работу по увеселительному представлению, раздвинул несчастной анус до максимального размера. Перед зрителями предстала большая, кровоточащая дыра, излучающая неприятный запах, доносившийся даже до последних рядов. Но видимо это никого не смущало. Все замерли в ожидании чего-то стоящего. Сопротивления девушки были напрасными, прислуга привычна к таким делам, за многие годы сумев набраться определённой физической подготовки. Встречались гораздо сильнее рабы-мужчины, обладавшие недюжинной силой, собственно из-за таких необычных экземпляров, требовалось уже не пятеро, а как минимум десять или двенадцать помощников. Раскалённый прут медленно приближался к жертве, будто сопротивлялся вместе с рабыней, дожидаясь приказа отступить, надеясь на разумность людей и осознания печальных последствий. Казалось прошла вечность перед тем, как раскалённый прут вошёл в плоть. Крик девушки и овации публики смешались воедино. Этот коктейль из боли и ликования, разнёсся по ближайшим городам и домам, соседствующими с поместьем Джорджа. Главный инициатор сего представления, на миг забеспокоился, что кто-нибудь из благочестивых вызовет на него сотрудников правопорядка. Всё и все покупаются и продаются, но бывают исключения. Об этих исключениях, Джордж боялся больше всего. И вот крики утихли, зал торжественно зааплодировал, жертву вынесли за кулисы. Осталась ещё одна девушка, прислонившись о коринфский ордер. Она дожидалась своей участи, её заплаканное лицо никого не растрогало, что не удивительно, судя по реакции публики. Для неё было уготовано особое испытание. Лучшие инженеры и архитекторы сконструировали специальную конструкцию, изначально предназначенную для пыток провинившихся слуг. Но как выяснилось, данная конструкция не оставляла живого места на теле наказуемого и господам пришлось отказаться от такого вида наказания, не потому что им ни с того ни с сего стало жалко своих слуг, нет конечно, а лишь из-за траты денежных средств на поиск новой прислуги. Как это смешно не звучало, они пожалели пару грошей на свои утехи. Конструкция именовалась просто – раздвигатель. Некоторые именовали приспособление более изысканнее, романтичнее, добавляя заманчивое и красивое слово – раздвигатель сердец. Да, что удивительно, помимо избалованного сброда, встречались талантливые люди, если их так можно назвать, занимающейся творческим ремеслом. Им нужен был некий сдвиг, наподобие тектонической плиты, сумев преобразовать себя в нового вершителя судеб и короновать царём черни. Эго у таких индивидуумов безгранично. В первые дни они не выдерживают, удаляясь с рвотой, потом, через неделю, играют роль опытного, повидавшего всё в своей жизни наставника, обучая новеньких за небольшую плату. Чтобы в первый день тебя не стошнило, рецепт до неприличия банальный, нужно загипнотизировать свой мозг, заставить его осознать, что перед ним не живая плоть, а всего лишь тряпичное пугало, каких сотни тысяч стоят на кукурузных полях.
Девушку усадили на деревянную конструкцию, созданную больным воображением. Лицо девушки не выражало никакой заинтересованности. Полное равнодушие к своей жизни. Либо она слишком глупа, либо слишком отчаявшись, бросила себя на произвол к сумасшедшим садистам. Худые, тонкие ноги и руки, словно бельевая веревка, растянули по обе стороны, на максимальное расстояние друг от друга. Публика приготовилась. Финал кровавого представления. Барабанная дробь, зал в напряжении. На сцену из-за кулис выходит низкорослый юноша, одетый как слуга, но вместо треуголки, на голове цилиндр. Возможно это подчёркивает его значимость и уважение среди прочего персонала. В руках он держит большие щипцы. Сталь щипцов подмигивает бликами от величественных размеров люстр. Пока все оценивающе присматривались к ропотному, явно непривыкшему к скоплению большого количества людей юношу, незаметно к девушке прокрался человек в белом халате, что свидетельствует о его врачебной квалификации. Он зашивает девушке рот медицинскими нитями. Руки и ноги у неё привязаны, поэтому прошло всё быстро и без подмоги. Оказывается, барабанная дробь звучала для скрытия издаваемых звуков рабыни и отвлекающего манёвра для смотрящих. Никто не должен из присутствующих запомнить его лицо, иначе все попадут под раздачу. Дело сделано, человек в белом удаляется. Обнажённая девушка в растянутом виде, с зашитым ртом, горько пускает слезу, от одного её вида хочется умчатся как можно быстрее и дальше отсюда. То, что рот её зашит, никто и не заметил. Всем плевать, самое вульгарное впереди. Юноша в цилиндре, трясущимися руками вонзает щипцы с хлюпаньем во влагалище рабыни и удаляется прочь. Из-за кулис выходит поджарый, белозубый арлекин, пританцовывая, хлопая в ладоши, напевая польку. Зал оживился, дамы с лорнетом возбуждённо поднялись, мужчины с моноклями бурно рассмеялись. Для чего был представлен никудышный юмор не совсем понятно, но то что пьяная публика была в восторге порадовало сценаристов. Некоторые достопочтенные с трудом стояли на ногах, дочь, жена, любовница в одном лице старалась поддержать свой живой кошелёк, от которого зависит её будущее. В случае если суженный соизволит справить нужду, женщине моментально, без пререканий необходимо за ним убрать. С дамами высшего сословия всё наоборот, как правило у них с собой привезённые рабы или рабыни, за своими госпожами они убирают, вылизывают, стирают.
Холодные и длинные щипцы были воткнуты наполовину, но и этого хватило для лишения невинности молодой рабыни. Ручеёк крови полился медленно по маршруту вниз, к деревянным настилам. Закончив кривляния и блеяния, арлекин резко поменялся в лице. Он стал похож на осатаневшего фанатика, его зрачки загорелись пламенем, в них читалось унижение, боль, коварство. Он заходил по кругу, шепча под нос неразборчивые слова. Рабыня от потери крови, стала терять сознание, периодически стоная от неописуемой боли. Бедняжка даже не представляла, что ей придётся испытать через несколько мгновений. За кулисами появился главный затейник всего безумия и жестокости – Джордж. Своим высоким ростом, больше двух метров и крепким телосложением, он наводил страх на приближённых. Его возраста точно никто не знал, на вид сложно сказать. В определённых ракурсах он выглядел на двадцатилетнего, с затылка казалось, что это и вовсе старик и ему не меньше шестидесяти. Его гримаса источала недовольство происходящим на сцене. Арлекин оказался медлительным и слишком самоуверенным юнцом, осмелившимся нарушить сценический образ. У Джорджа стали появляться сомнение на счёт выбора арлекина. Он подумывал даже о сговоре рабыни и арлекина. Не успев проанализировать мысли, сомнения испарились от увиденного на сцене. Арлекин после долгих манипуляций, раскрыл щипцы. Из раны хлынул кровяной поток, словно из водонапорной башни. Публику залило красной жидкостью, уснувшие успели захлебнуться, а проснувшиеся, немедля принялись спасаться от цунами. Крики заполнили зал, фужеры поочерёдно разбивались, десерты расплывались по драгоценностям. Потоп не собирался заканчиваться. В поместье создавался не менее эксцентричный финальный акт. Красное море из мёртвых тел приближалось к Джорджу. На мгновение ему показалось изуродованное лицо рабыни, с разорванным влагалищем вместо ротовой полости. Существо подходило с каждым стуком сердца. Непереносимый аромат гнили источало существо на трясущееся лицо Джорджа. Внутри импровизированного рта доносились крики людей, попавших под дробилку из кровяного организма. Их кости каким-то образом перерабатывались внутри рабыни, точнее то что от неё осталось, а после, кости выплёвывались вокруг. Это выглядело словно конвейер из мертвечины. И вот рабыня уже приблизилась вплотную. Её рот-влагалище пытался что-то произнести, но вместо слов, выплёскивалась кровяная вода. Джордж ошеломлённо стоял, дожидаясь своей участи. Его окаменевшее тело не подчинялось, бежать было некуда. Рабыня открыла огромную пасть, в виде женского органа, хватая голову Джорджа. Вначале его мольба о помощи, а после ужасный крик, перебивший все остальные, распространился по всему поместью. Голова будто не хотела отделяться от тела или сил рабыни было недостаточно. Яремные вены вздулись от напряжения, не выдерживая нагрузки, они стали вырываться из плоти. Кровь хлынула фонтаном. Голова нехотя стала отделяться от тела, словно чёрствый хлеб. Пара шейных лимфатических узлов удерживали голову. Основную часть рабыня принялась жадно разжёвывать. Глаза Джорджа вытекли, как яичный желток. Он пытался какое-то время сопротивляться. Ему даже удалось произнести несколько неразборчивых слов, но все тщетно. Представление удалось на славу. Через несколько дней, местные жители, посчитавшие Джорджа сатанистом, сожгли его поместье, а останки тела спрятали в неизвестном месте.
Зоя бездумно ходила по маленьким улочкам. Казалось, что прохожие не замечают её, особенно внешний вид. Серые облака расступились, перед лазурным небом. Воздух наполнился частицами тепла и безмятежности. Зоя находилась словно в небытие, отстранённая она блуждает по городским, нищим окрестностям её родного города. Пройдя очередную трущобу, она резко останавливается, пытаясь сухими, потрескавшимися губами что-то произнести. Бубня себе под нос, будто молясь своему Богу, Зое удаётся произнести имя – Джордж и поместье. Она произносит имя снова и снова. Хватаясь за голову двумя руками, с нестриженными, чёрными ногтями, разрывая кожу на голове. Обезумевшая Зоя опускается на землю. Её отчаявшееся положение неожиданно прерывается детским плачем. Неподалёку гуляет молодая женщина, не моложе тридцати лет, чуть полноватая, с заплетёнными косами. В серебристой коляске фирмы рико плачет ребёнок. Мамаша с коляской проходит пару сотен метров, её взгляд останавливается на заплаканном, распухшем лице Зои. Осуждающе посмотрев, мамаша продолжает прогулку, наверное, подумав о случайно заблудшем бомже в их микрорайон. Она даже не обращает внимание на плач своего ребёнка, ибо слышит его ежечасно, претерпевая невзгоды, расплачиваясь за секунды удовольствия, совокупляясь с несколькими мужчинами одновременно. Мать бедного дитя, к тому же не имеет малейшего представления кто отец, от кого же она вынашивала семь месяцев мясной груз в животе. Зоя это знала, прочтя мысленно все памятные даты этой женщины. Каким-то образом в её руке оказался перочинный нож, видимо она случайно взяла его из больничной палаты. В ней преодолевала злость и ненависть к двум представителям разлагающегося общества. С яростью охотницы она метнулась в их сторону, держа наготове острый предмет. Мать с ребёнком за короткое время сумели отдалиться на приличное расстояние, что даже Зои пришлось пробежаться. Приблизившись к взрослой женщине на расстоянии вытянутой руки, Зоя воткнула играющий бликами нож точно в правый глаз женщине. На всю улицу раздался невыносимый женский крик, смешавшийся с криком младенца. Немедля, Зоя с трудом вытащив из глазницы нож, воткнула его в левый глаз, после, принялась за отрезание языка. Расправившись с женщиной, Зоя принялась за дитя. Но что-то резко её остановило. Проходившие рядом люди сторонились её, не пытаясь помешать. Некоторые уже позвонили в экстренные службы. В глазах Зои вспыхнули резкие проблески предшествующих событий, повлиявших на её мировоззрение в перпендикулярных реальностях, запутавшими, одурманившие сгустком серых облаков Зоин разум. Покидая больничную палату, она вглядывалась в каждого пациента, лежавшего рядом с ней, наслаждаясь ровными линиями порезов, оставленных на лицах людей. Последние строчки о поместье Джорджа и несчастных рабынь, она дописывала в небытие. Кажется, оставленные клочки туалетной бумаги за гаражами, расклёванными голубями, запачканные белым помётом она решила не сжигать. Как говорят, сгодится для будущего поколения. Влюблённость к самой себе, лишили всякого рода искушениям к противоположному полу или подругам. При приближающемся объекте полном ненависти ко всему окружающему, здравомыслящие люди отворачивались, сардонически посматривая на идущую по пыльным улочкам неухоженную женщину, затыкая носы от зловонного запаха, вызванного нескончаемыми выкидышами. Нераскрытые, не вылупившись тельца покоились в мусорных контейнерах, тамбурах и во множестве неблагополучных мест. Все безразлично проходили мимо, смотря, как Зоя в очередной раз надрывается от жутких болей в животе. Слащавые подростки злобно смеялись над ней. Один из них кинул банку недопитого энергетика в её сторону, попав точно в цель. Помимо кровяных пятен, к палитре добавился мерзкий, грязный зелёный цвет жидкости, стекающей по липкому от пота телу. Зоя с душераздирающим плачем, сползла оползнем вниз на асфальт. Дыша и впитывая губкой в себя грязь и слюну, она дожидалась новой главы, последующих пикантных событий, произошедших с девицами по типу неё. Но кроме разлетающегося пуха с деревьев, Зоя ничего не увидела, навечно расставшись с реальностью. Один из толпы, явный смельчак, подошедший на место убийства женщины недавно, отодвинул коляску с ребёнком в противоположную сторону, чтобы обезумевшая, обнимавшая саму себя, шевеля грязными ногтями в носу, не сотворила ничего дурного, более ужасного чем сейчас. В это же время, с другого конца улицы подбежала разъярённая толпа, человек пятнадцать, не меньше. Вооружённые топорами и битами, они подбежали к Зое и со всей силы принялись наносить по ней тяжёлые удары. Из остальных присутствующих, никто не посмел помешать расправе над убийцей. Разрубив по частям Зою, они гордо и самодовольно удалились, напоследок плюнув в кусок безжизненного тела. Мальчик лет восьми, наблюдал за расправой всё это время, держа в одной руке эскимо, а в другой, массажируя маленький орган ниже пояса. Увидев на красном от крови асфальте несколько клочков бумаги, он поднял один из немногочисленных обрывков. На них корявым почерком было описано всё в точности, чем маленький проказник сейчас занимался.
107 просмотров
1 комментарий
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
