Виктор проснулся оттого, что Татьяна усиленно толкала его в бок и что-то взволнованно наговаривала ему на ухо. Смысл ее слов никак не доходил до его провалившегося в тяжелый сон сознания. Наконец, он с большим трудом смог сообразить, чего она так настойчиво добивается от него. — Витя, ну проснись! Ви-и-ть… проснись же! Виктор приподнял тяжеленные веки и увидел вокруг себя только ночной сумрак. —...
— Приехали! «Ладушки». Автобус со скрипом и злым шипением разжал челюсти, прощаясь с недопереваренной добычей. Пассажиры повалили наружу: тряская утроба доконала всех. Он выбрался в числе первых, подал руку жене, вскинул рюкзак повыше и осмотрелся. Ральф, всю дорогу притворявшийся сфинксом, вкусив свободы, словно с цепи сорвался. И теперь, беря реванш за долгое «Лежать!», нарезал круги вокруг...
Бор был настолько густым и мрачным, что мне пришлось включить фары, когда я въехал в него, свернув с пустой магистрали. Казалось, сосны специально здесь поставлены, чтобы загораживать солнце, потому что этот путь, которым мы следуем, требует погружения в себя, осмысления, кого-то покаяния. Перед кем? Понятия не имею. Наверное, перед тем, кто сидит внутри. Хотя для Ленки все это лишнее. Ей лучше...
День не задался с самого утра. Опоздала в универ, потом уснула прямо на паре. Препод, старый козел, долбанул указкой прямо по столу у меня перед носом. От испуга и неожиданности рухнула на пол вместе со стулом под громкий ржач одногруппников. Потом, по дороге домой, застряла каблуком в решетке водостока. Подошел симпатичный парень, предложил помочь, и я даже воспрянула духом, предвкушая новое...
Правила «черные трещины в асфальте» диктовали свои условия. Они были угрозой. Они попадались слишком часто и нарушали весь ритм. Саша быстро семенил по улице, засунув потные руки в карманы джинсов; ему нужно было идти так: четыре коротких шага — пятый через трещину, наступить на правую ногу, снова четыре шага — и снова черная, обгрызенная по краям полоса, наступить левой. Только вот трещины...
Теперь Ирэн почти бежала, ее каблучки отбивали по гладкому бетону тревожную чечетку безнадежно опаздывающего. В голове жужжал навязчивый рефрен — в этой жизни абсолютно все не то, чем кажется. Новый молл на окраине города работает отнюдь не круглосуточно; симпатичные охранники на поверку выходят бездушными козлами, наглухо иммунными к флирту; да и сама она, если на то пошло, вовсе не успешный...
Иногда с людьми бывает так, что они не помнят того или иного момента в жизни — всё словно в тумане, будто и не с ними происходило. Меня эта проблема тоже беспокоила, и я поделился ею со своей матерью. Она сказала, что у неё в одном госпитале есть знакомый врач-физиотерапевт, который по дружбе сделает мне курс процедур прямо у себя на дому, не откажет. Я согласился. На окраине города я быстро...
— Лиза! — требовательно задребезжало из комнаты раздраженным фальцетом. Была середина немного облачного летнего дня, освещавшего сквозь расшторенные окна скромную однокомнатную квартиру, обставленную старой разношерстной мебелью; уличный свет контрастно подчеркивал все шероховатости выцветших обоев с незатейливым рисунком, некогда бывших салатными, и облупившиеся места на давно не беленом...
В тот весенний день у меня разболелась рука. Полгода назад, будучи в командировке в Москве, я неудачно упал. В итоге перелом лучезапястного сустава, гипс, в котором я работал все два месяца командировки. Перелом сросся идеально, не болел, не беспокоил, и вот на тебе! На любое движение большим пальцем — болезненный щелчок, стоит потянуться спросонья — адская боль. Печатать текст на сенсорном...
Эту историю рассказывал знакомый моего мужа — Сергей. Когда произошли описываемые события, Серега уже седьмой год работал сезонным спасателем на одном из пляжей Евпатории. Было у него как раз ночное дежурство, где-то час ночи. Сидят они с напарником на вышке. Напарник в «каморке», а Серега на смотровой площадке стоит, курит, время от времени прожектором по морю проходится. Там как раз несколько...