И небо, и океан были цвета медицинской нержавеющей стали — именно того бесстрастно-серого, безупречно строгого оттенка, который ни с чем не спутать. Вода сдержанно поблёскивала, будто привычный инструмент в опытной руке. Горизонт был ровен и тонок, как режущая кромка. По правую сторону, вроде бы далеко, ворчали волны: небольшие и обманчиво смирные, они поджидали зазевавшихся водителей. Путь...
Как и всякий человек, долго проживший в посёлке, Настя Теплишина, конечно, слышала о Жуках. И о том, что с ними лучше не связываться. Изредка встречала кого-то из многочисленного Жучиного семейства — угрюмых мужчин с такими смуглыми физиономиями, будто они тёрли о наждак щетины зелёные орехи. Видела она и их матушку, горбатую старуху, которую вёл под локоть двухметровый детина. Жуков предпочитали...
- Я – существо рассудительное, - сказал Никифор. – За пятьсот лет – ни одного замечания. Хороший хозяин, строгий блюститель порядка. Труженик. Преданный товарищ, на меня можно положиться. Я, если хочешь знать, всегда иду навстречу ближнему. С полдороги выхожу… - А что ты умеешь делать? – спросила Варвара. - А всё, - ответил Никифор. – Обличие умею менять. То постовым прикинусь, то президентом… -...
Рыбачили в безлюдном, очень уютном и красивом месте. Наловили... ну, врать не хочу, а в правду вы всё равно не поверите. В общем, клёв был фантастический. Довольные, сварили уху, наелись от пуза, хряпнули водки; не очень много, меньше пол-литра на компанию. Пили не все: Тимур, большой и умный овчар, естественно, не стал. Да мы ему и не предлагали. Кроме него, нас было трое: я, мой старый товарищ...
— Бабушка, зачем мы спим со светом? Стоял июль, и в маленькой комнате было невероятно жарко. Четырёхлетняя Женя уже битый час недовольно ворочалась, и она была бы рада раскинуть руки и ноги и сбросить ненавистное одеяло, но грузное бабушкино тело, лежащее на краю «полуторки», едва ли что не вжимало ее в стену. Да ещё и не в меру яркий для своих размеров ночник-избушка из покоцанного мрамора...
А помните себя в детстве? Говорят, дети видят кое-что, недоступное глазам взрослых, до тех пор, пока связанные со взрослением проблемы и впечатления не затмевают детское зрение, и Существа, которые бродят по кромке между своим миром, и нашим, не отступают в тень, чтобы вновь открыться за секунду до смерти, когда единственное, что остаётся в твоём мире – только ты сам. Но я не из таких. Мне...
Снег шёл какой-то липкий и цепкий, будто с неба падали бесконечные мелкие пауки. Так и казалось, что какая-то из снежинок шевельнётся да и поползёт вверх. А то и не одна. Ветер тоскливо, совсем уже по-зимнему выл в расселинах и между стволов. Сапоги были тяжелы, как сама жизнь. Твёрдые, несносимые, из кожи быка — теперь-то быков уже не осталось — и неподъёмные. Ноги болели. А идти было ещё...
Бывали такие дни, когда нельзя было выходить со двора. В месяц таких было порядка десяти. Распознать такие дни мне лично было непросто, но взрослые угадывали их по каким-то своим взрослым признакам. В такие дни жизнь текла своим чередом, все веселились, громко болтали, играли в игры. Дедушка с папой доставали шахматы, шашки, лото, карты, включали концерты по телевизору. Мама с бабушкой готовили...
Вчера я проснулся от кошмара. Он заставил меня вспомнить случай, произошедший в детстве с нашей дворовой компанией закадычных друзей, после которого компания, можно сказать, распалась - нам было сложно смотреть друг-другу в глаза. В кошмаре я оказался в подобии коридора, практически в полной темноте. Из темноты что-то двигалось в моем направлении, что-то не столько опасное, сколько невыносимо...
Дело было давно, в конце тысячелетия. У нас в старой квартире была чугунная ванна советских времён. Ванная комнатка была что-то около 2 на 2 метра и чугуниевая ванна занимала половину помещения. Никаких декоративных отделок, пространство под ванной открыто для зрителей и пыли. Ничего особенного, такое можно наблюдать во многих домах нашей страны. Под ней долгие годы лежал всякий хлам типа плитки,...