Летом я всегда ездила в село к бабушке. Свежий воздух, речка близко — для меня не было ничего лучше этих летних каникул. А мою бабушку в селе называли знахаркой. Если у кого-то происходила беда или болел кто-то, всегда ходили к ней за советом. Я не придавала этому значения. Ну, приходят бабы поговорить, а к кому не приходят? Зато ее все очень уважали и любили, а меня угощали всякими сладостями,...
Одна лампа на каждом лестничном пролёте. Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Три поворота ключом в замке. Каждую подошву о коврик нужно вытереть дважды. Коснуться дверной ручки, ещё трижды повернуть ключ и ещё два раза дёрнуть ручку, проверяя, надёжно ли дверь заперта. Один раз заглянуть в зеркало. Зеркало отражает меня. Бобрик тёмных волос, серые запавшие глаза, нитка сухих губ....
Иван Петрович Панихидин побледнел, притушил лампу и начал взволнованным голосом: — Темная, беспросветная мгла висела над землей, когда я, в ночь под Рождество 1883 года, возвращался к себе домой от ныне умершего друга, у которого все мы тогда засиделись на спиритическом сеансе. Переулки, по которым я проходил, почему-то не были освещены, и мне приходилось пробираться почти ощупью. Жил я в Москве,...
Странный был тогда день (это я сейчас понимаю), странным было все — от звонка Маришки, моей бывшей коллеги, в шесть утра в субботу до нелепой, страшной, неоднозначной развязки спустя несколько часов. Но разве придаешь значение странностям, если рабочая неделя позади, впереди два дня с великолепной перспективой полнейшего безделья, а за окном голубое безоблачное небо? Все вышеперечисленные факторы...
Было мне тогда 19 лет. Произошло всё весной. Я лежал на кровати, читал книжку (как сейчас помню — перечитывал «Белое безмолвие» Джека Лондона). Вдруг я почувствовал странное подергивание на правой ноге у икроножной мышцы с правой стороны. Я не обратил на это внимание, так как за здоровьем тогда особо не следил, и у меня тогда чуть ли не каждый день выявлялись новые болячки. Через пять минут...
Семье Парфеновых повезло купить квартиру в старом доме в приарбатском переулочке. Продавала старушка, которой на вид было больше ста лет, — ее лицо напоминало коричневый древесный гриб, ростом она была чуть выше письменного стола, а суставы на ее пальцах были настолько деформированы, что руки походили на сухие ветки старого дерева. Вообще, квартиры в тех краях золотые, но старушка просила...
Дело было в маленьком городке на востоке России. Одну женщину наняли сиделкой к смертельно больной старушке. Та уже несколько лет не вставала с постели и даже не разговаривала — только смотрела побелевшими, как застиранная скатерть, глазами в потолок и ждала смерть, которая никак за нею не приходила. Работа была нетрудная. Несколько раз в день разжать пальцами твердый серый рот и маленькими...
Маленький Женя мечется во сне, вскрикивая и комкая потными ладошками край простыни. Мама несколько мгновений грустно смотрит на сына, потом подходит к окну и поднимает занавеску. Теплый утренний свет заливает комнату. Мальчик вздрагивает в последний раз, поворачивается лицом к свету, успокаивается. Женщина нежно теребит ребенка за бок. — Привет, засоня! — Доброе утро,— бормочет малыш и снова...
Я — лунатик. Началось это давно, в детстве, когда отчим сказал, что я разговариваю во сне. Меня он тогда этим не удивил, как и тем, что добавил через пару месяцев, что я, оказывается, ещё и хожу во сне. Я даже гордилась этой своей особенностью. Потом я уехала в другой город учиться, и мои ночные походы прекратились. Но всё началось снова на выпускном курсе. Как-то утром соседки по комнате сказали...
Живёт в нашей деревне баба Шура. Не всегда она была такой — странной, одинокой, всеми забытой старухой. Некогда это была весёлая, полная жизни, счастливая женщина. Но всё изменил один осенний день. Утром того дня что-то дрогнуло в груди Шуры, когда она посмотрела на своего собирающегося на рыбалку мужа. «Костеньку поцелуй»,— попросила она, взяв на руки годовалого сына. Стоя в сенях, муж засмеялся...