Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Моя бабушка знала много историй
© Саша Совин12.5 мин. Страшные истории Helga 25-08-2020, 00:08 Указать источник! Принял из ТК: - - -
Божетки
Моя бабушка знала очень много историй. Даже старуха Изергиль могла бы ей позавидовать. Её истории рассказывались от поколения к поколению. Возможно, её я и навещал в деревне только из-за них. Истории действительно были старые. И чем старее была её история, тем более магический эффект она оказывала на меня.Я хочу рассказать одну из них. Самую старую историю. Возможно она и не самая страшная, но каждый раз, когда я о ней вспоминаю, меня бросает в дрожь.
Представьте, что вы путник, ищущий дом зимой, чтобы переночевать. В России всегда это было проще. Знаменитое русское гостеприимство. Добродушные деревенские люди не чураются случайно забредших путников. Итак, вы заходите в обычный дом, одиноко стоящий в лесу. Вы очень устали и буквально валитесь с ног. Вы уже посетили сотни домов, где вам был оказан лучший прием, да и простота в отношении с незнакомцами, всегда сопутствуют путнику. Зайдя в этот дом и заметив что-то похожее на кровать, вы валитесь на неё, засыпая сладким сном. Проснувшись посреди ночи, вы осознаёте, что с вами, на деревянной кровати кто-то лежит. Хозяин дома или кто ещё не имеет значения. Если он спит рядом с вами, значит, он не желает вам зла. Проснувшись рано утром, вы замечаете, что в доме нет окон. Слабый свет, пробивающийся через щели в стенах, помогает вам ориентироваться в пространстве. Вы замечаете, что весь дом уставлен в кроватях и койках. Вы даже видите, что кто-то спит на полу. Вы ещё не можете ясно смыслить. Ты ждешь, пока хозяева проснуться, чтобы подкрепиться и дальше отправиться в путь, но они все спят и спят. В доме ни звука. Даже не слышно ни вдохов, ни выдохов. Ты решаешься разбудить кого-нибудь из спящих в доме. В темноте ты подходишь к человеку и начинаешь легко трясти его, потом сильнее, сильнее. Он не двигается. Ты наклоняешь голову к его груди, чтобы послушать стук сердца, но оно молчит. Ты понимаешь, что он мертв. Ничего особенного: обычная смерть во сне. Ты подходишь к тому, кто спал с тобой на одной кровати, начинаешь его будить, но все тщетно. Ты открываешь дверь, чтобы впустить хоть какой-то свет в комнату и тебе открывается вся картина. Ряды тел. Трупов. Тела на кроватях, под ними. Все трупы укрыты белыми одеялами, белыми простынями, на их лицах коровья безмятежность. От мысли, что ты только что провел ночь среди трупов тебя тянет блевать. Ты бежишь как можно дальше от этого места.
Они называют это божетки или божеты. В любом случае бабушка называет их так. Зимой, когда в селах погибают люди, а в старые времена они дохли как мухи, тела не закапывают в землю. Земля слишком твердая для этого. Тела кидают в сани, кутают в белые простыни или что угодно, лишь бы белые, и везут туда. Помните картину Перова «Проводы покойника»? Как вы думаете: куда везут тело бывшего кормильца семьи? Правильно.
Под божетки раньше использовали любой дом. Иногда строили новый, но тогда особенных усилий не прикладывали. Это были простые сооружения без окон, с одной дверью. Главное, чтобы трупы сохранились в холоде до весны, когда родственники смогли бы спокойно забрать тело и закопать там, где им угодно. Можно сказать, что это было прототипом морга. Только без персонала, обслуживающего его. Если сейчас трупы в морге хранятся в специальных морозильных камерах, то раньше была природная морозильная камера – зима.
Конечно, зимы бывали разными. Настолько разными, что в некоторые из них гибли целые деревни. Сначала трупов свозили в эти самые божетки, а весной, когда после ужасных холодов и крайне холодной зимы забирать эти тела было некому, такие божетки просто забывались. Представьте, сколько таких «мини-моргов» разбросано по лесам.
В.Г. Перов. "Проводы покойного", 1865 г. Бабушка, знает много историй, рассказанных ещё её бабушке, как кто-то из путников натыкался на такие дома. Это не очень забавно, но такое «труположство» не было редкостью. Бабушка говорит, что зайдя в такие дома, от увиденного и испуга люди нередко сами падали замертво, пополняя копилку подобных затерянных «мини-моргов».
Огни на горизонте
Для меня эта история является самой страшной. Т.к. про меня. Но я в нее уже естественно не верю, но в детстве она меня до жути пугала. До сих пор, когда я вижу ИХ из окна, по проселочной дороге, из автобуса мурашки линчуют меня своими отбойными молотками до изнеможения.Собственно, под великим и ужасным словом «их» я имею в виду огни на горизонте. Да, даже и не на горизонте, а если ты просто их видишь издалека, то сразу вспоминается одна малоприятная история.
Все лето в детстве я, как все не очень нормальные люди, проводил в деревне. Собственно, у той же вышеупомянутой бабушки. И мало того, что я проводил там и детство, как говорит бабушка, в младенчестве я бывал у нее в деревне ничуть не реже, ввиду занятости родителей. Собственно, как и у каждой ненормальной деревни, рядом с нами был лес. И все было бы ничего, и я бы не писал этот рассказ, и вы бы не читали его, ежели в этом лесу не жили б «Хурри». Да, вроде бы именно так. Бабушка поясняла, что хурри это древний кочевой народ, который уже давно вымер, но в тех лесах жила семья, считавшая себя их потомками. Представили, да? Деревня. Рядом лес. Там живет семья, которая поклоняется 79-ти божествам, приносит в жертву животных и вообще живет по древним обычаям. Но мало того, животных для своих безобразий «хурри» крали у деревенских. И в ту ночь, когда они выбирались за животными, они разводили огни у себя в лесу. Жители, конечно, предпринимали меры, но если чья-то кошка или собака вечером не возвращалась домой, мало кто осмеливался ночью выходить из дому. Как же их ненавидели деревенские. «Попадись мне на дороге одна такая «харря», (так они называли древнюю народность «хурри») порвал бы на куски» - врали они друг другу.
На самом деле они до жути боялись ту семью. Бабушка рассказывала, что их дети постоянно ходили все грязные, черные-черные, глаза их были темнее копоти, длинные волосы свисали подобно канатам. Но самое страшное было то, как она описывала их движения. Они были резкими, неуклюжими, агрессивными, и самое, что меня отпугнуло, неестественными. Ненавижу неестественность. Так и представляю, как эти мелкие носились с деревенскими детишками, выворачивая руки и ноги. Ах, да, они играли с деревенскими детишками. Это больше всего вызывало недовольство у местных. И однажды произошла ошибка…
Дети этих «хурри» опять пришли в деревню, чтобы снова порезвиться с местными, но в одной из их долбанутых игр, один самый мелкий из «хурри» цапнул за руку не менее мелкого деревенского. Тот, соответственно, прибежал к мамке, нажаловался, мол так и так – цапанул. Его мамка подняла тревогу на всю деревню, этого мелкого, виновного в неудачном поедании ребенка начали колотить. И как-то так получилось, что доколотили до смерти в его грязных, как копоть глазах.
Остальные ребята из этого семейства что-то начали верещать на своем и свалили в леса. Моя бабка сразу смекнула, что произойдет дальше. В обычаях таких древних семейств действует в основом одно, крайне замечательное правило: «зуб за зуб», да «око за око». Вечер в этот день подкрался в деревню особенно быстро. Первым делом зажглись эти огни. Красные, яркие, как никогда. Эти огни говорили, что они придут. И многие понимали, за кем они придут на этот раз. Собаки сводили с ума хозяев, звеня цепями, пытаясь сорваться с них и лая во всю пасть. Бабушка сказала, что спрятала тогда меня в шкафу, чтобы они не нашли. Но не все были такие смышленные, как бабушка. Крики матерей сотрясали ночной воздух. Бабушка рассказывала, как луна отбрасывала на пол когтистые огромные ветви, запросто превращающиеся в руки одна, за одной. Руки пытались найти меня, пытались утащить, пытались отомстить. Тени рук неуклюжими, агрессивными, неестественными движениями прошлись по всей деревне. В деревне жило не особо много народа. Был убит один ребенок. Он был убит его же одержимой бабкой. Не людьми из леса, а старой бабкой. Единственное, что сделали эти «хурри» это просто зажгли огни. Они просто зажгли огни. И эти огни свели с ума всю деревню. Но мне кажется, они знали, что случится. И во всей этой истории я чувствую себя уцелевшим. Чувствую себя почему-то виновным за тот случай. Та семья из леса, естественно, пропала. Но, почему я решил написать сейчас об этом? Ах, да, сейчас я со своим ноутбуком нахожусь в деревне и через окно в лесу вижу эти красные огни. За мной.
Чёрная свадьба
У одного древнего славянского народа была такая странная традиция: «Черная Свадьба». Этот праздник проходил в начале мая. Собственно, как я понял из бабушкиных рассказов, это была действительно свадьба, но отличалась она тем, что вся деревня толокой собирала торф. Все надевали нарядную одежду и шли на торфяные болота добывать, соответственно торф, служивший своебразным печным топливом. Его добыча являлась тяжелой и грязной работой. Поэтому на нее и шли всей деревней. А после этой странной процедуры вся деревня устраивала гуляния и мероприятие, более похожее на свадьбу. Моей бабушке «посчастливилось» побывать на одном таком мероприятии.Бабку позвали на одну такую «Черную Свадьбу». С самого утра вся деревня, вооружившись инструментом для добычи торфа, по парадному одевшись, направилась с песнями-плясками к дому жениха, а после–невесты. После обряда все двинулись в направлении торфяных болот, для добычи торфа. Вообще, на мой взгляд, идея неплохая, вместо того, чтобы бестолку тратить родительский капитал на вливание перебродившей жидкости в гостей, такой день проводят с пользой. Но иногда такая польза может обернуться не очень хорошим концом. Так вот, собрались они на торфяники, перед этим изрядно хлебнув наливочки. Не все конечно, но праздник же. И не грех, что с самого утра. Праздник же.
Потеряли невесту. Ближе к вечеру обнаружили. Сначала все это восприняли с юмором.
-Ой, ха-ха, сбежала, - говорили одни.
-Да, ведьма она, вот и все, - говорили другие. Между тем, в селе действительно прошел слушок, что невеста наша промышляет колдовством и всякой этой черной штукой.
-Ой, ха-ха, не уследил, женишок – поддерживали третьи.
А женишок тем временем ухрюкался до такой степени, что не совсем понимал кто его невеста. Почти как этот, у Зощенко. Ну да ладно.
И тут до них, до всех, дошло, что невесты то, и, правда, нет нигде.
Кликали, кликали ее. Кликали. Не нашли.
Тут нависла над торфяными болотами ночь, и, опасаясь, что не найдут еще кого-нибудь, все разошлись по домам. Ну, естественно, семья невесты ревела, семья жениха ревела. Какая-то часть гостей думала, что невеста и вовсе не ходила работать – отлынила, какая-то часть гостей утверждала, что найдется, и под шумок женишок своей недалекой мыслей решил свалить, чтобы не огрести от семьи невесты и от всех-всех. Кое-как, в своем алкогольном опьянении, в потемках, он доковылял до дома.
Пройдя по тропинке наш герой заметил своей дом, одиноко стоящий от основной деревни. Родители все еще были на болотах. Дом был пустой. Подходя к забору, жених подскользнулся на какой-то грязи. Упал. Резко протрезвел. Матерясь встал и поплел далее. Дошел до двери. Дверь в хату никак не была освещена. Он попытался схватиться за ручку двери, но таковой не было. Была пустота. Дверь оказалась открытой. Зайдя в дом, первой мыслью его были – воры. Начал прислушиваться. Всхлипы. Один, другой. Прошел дальше в дом. Наступил на что-то скользкое. Упал. Ударился головой о косяк. Возможно потерял сознание на несколько секунд. Открыл глаза. Лунный свет слегка освещал табурет. Это первое. Второе – это черная рука, опрокинувшая табурет. Далее неестественно выгнутое существо, перелезающее через табуретку. Неестественные движения рук, положение головы. Всхлипы. Дыхание замирает. Мысль, что если ты не будешь двигаться – оно тебя не заметит. Крик. Оно с визгом ползет к тебе. Быстро. Неестественно. Нужно что-то делать.
В общем, женишок этот пробил от страха своей невесте голову топором, который постоянно у двери лежал. Испугался, что сделаешь. Такие пироги.
Маньяк в чулане
Маньяки. Бабушка всегда пугала меня ими.Она говорила:
-Дверь не закроешь, придут, поставят нас к стенке и все, - говорила она.
Но больше всего пугали ими в начальных классах школы. Когда я говорил, что живу все лето в деревне одноклассники травили истории о том, как убивали маньяки:
-Ну. вот, идет маньяк по дачам. Видит - свет горит. Зашел – и убил всю семью.
И они же ходят среди нас. А если и не ходят среди нас, то среди вас есть люди, в чьих головах посеяны зерна этой идеи. И может это вы сами. Вы когда нибудь задумывались взять нож с кухни, пойти к соседям, разделаться с ними, взять их деньги, выйти на трассу, остановить машину, зарезать водителя, взять машину, деньги, поехать дальше по городам убивать. Один мне рассказывал, как хотел бы убивать, а после перекладывать подробности злодеяния на слова песни, а записанные песни выкладывать в интернет. Radiohead и рядом бы не стояли тогда с популярностью таких произведений. А вселенская грусть, которая бы охватывала вас, заставила бы рыдать похлеще, чем после песен Joy Division.
Но меня больше поражает, как они выбирают определенных жертв. Это тебе не выбирать молоко, определенной жирности на завтрак! Каким принципиальным должен быть убийца, чтобы выбирать жертв только в один и тот же день в году. Или выбирать жертв, чьи имя и фамилия начинаются с одной и той же буквы. Или своих гомосексуальных партнеров, после непосредственно полового контакта с ними. Да верности этих ребят своем у делу можно только завидовать. А как нужно быть преданным делу, чтобы не закончить его, после стольких убийств? Да эти парни влюблены в свое ремесло больше, чем Орфей в Эвридику и Сид в Нэнси.
Так вот, о чем это я? Ах, да, это история, рассказанная бабушкой, будет пересказана, от лица ее друга по работе. Который фигурирует, как главный герой рассказа.
Вдох. Выдох. Тихий вдох. Еще тише выдох. Я нахожусь в комнате, размером два на два метра. Здесь есть еще человек с топором. Вдох выдох. Он не знает, что я тоже здесь. Вдох выдох.
Прошлой ночью была пятницу. Прошлой ночью ко мне на дачу приезжали друзья. Прошлой ночью у меня было день рождения. Мы веселились. Играла музыка. Мои друзья – до невозможности суперские парни. А вот сосед – до невозможности редкостная сука. Военный. Майор какой-то, вроде бы. Пришел ночью к нам с ружьем и выстрелил в колонку. Громко ему. Вот сука.
Сегодня, утром, за ним заехала машина, а свою он оставил. Я решил отомстить. Забил ему глушитель монтажной пеной. Кстати, хороший способ отомстить какому-нибудь хрену, который вас вывел из себя. Машина не заведется. И не будет ясна причина, почему она не завелась. Еще можно туда положить какую-нибудь пластиковую трубу. Тот же эффект. С пеной, конечно, попахивает криминалом каким-то. Но мы, же тут не в игрушки с ним играем, правильно?
Далее. Далее меня начали грызть сомнения. Он же военный. Он же сумасшедший. Он же может подумать, что машина не просто так завелась. Он же может подумать, что это я. Напьется, возьмет свое ружье, придет ко мне и далее ясны последствия. Подобные мысли грызли меня всю ночь. И я решился. Нужно просто пойти и вытащить дробь из гильз в ружье. Все элементарно. Но я слишком трус чтобы сделать это.
Думал я до тех пор, пока мысли не загрызли меня до того, что я оказался у него дома. Под вечер к нему доставили двоих солдат. Чтобы они готовили шашлыки, стол и все такое. Такое уже бывало. И когда под вечер они решили сходить до пруда, я зашел к нему в дом. Ружье висело на стене. Гильзы были в нем. Открыв его, я с помощью ножа распотрошил гильзы и высыпал всю дробь в карман. Т.е. когда он придет меня «стрелять» будет два холостых выстрела, ну, а дальше я уже смогу отделаться от него с помощью суда, и надеюсь, этого хрена засадят.
Тут я начал выходить. Тут я вышел уже на крыльцо. Тут я увидел, через маленькой окошко солдат, возвращающихся назад, и похоже не купавшихся. Тут я побежал назад в дом. Тут я нашел, где спрятаться. В чулане. В таком, месте, где хранится всякое барахло, которое не потребуется еще лет двести. Далее зашли солдаты, продолжили готовить. Один остался в доме, другой пошел жарить шашлыки майору. Далее стемнело. Далее они оба вышли на задний двор, к месту, где были шашлыки, чтобы покурить. Далее вошел он.
В правой его руке был топор. Лицо крайне не русской национальности. Бородатый. В черной спортивной одежде. Видать, он не знал что здесь два военнослужащих «Великой Страны». Я наблюдал за всей картиной через щель. Он рыскал по всему дому. Он искал деньги. Топор был в крови. Средних размеров такой топор. Далее он услышал, что кто-то заходит в дом. Я знал, какой план в его голове. Он хотел лишать жизни. Как вы думаете, где он спрятался?
Он зашел спиной вперед в чулан. Далее в комнату зашли солдаты с шашлыком и начали накрывать поляну. Далее приехало четыре офицера. В форме. Далее они начали выпивать. Солдаты прислуживали им, разливая водку по стаканам и подавая еду. После приехали две проститутки.
Все это время я был наедине с ним. Я чувствовал его запах. Я чувствовал запах крови на топоре. Каждая секунда была, как час. Я пытался дышать как можно тише. Я не двигался. Я хотел ссать. Сильно хотел. Он не боялся. Он ждал. Он хотел лишать жизни. Он чувствовал себя в чулане, как дома. Я чувствовал, что нахожусь на последнем месте на земле, где хотел бы оказаться. В чулане была абсолютная темнота. В голове ходили мысли, что он знает, что я здесь. Мне казалось, что он смотрит на меня. Что ждет, пока я себя выдам: кашляну, сильно вздохну, сделаю шаг. Он не убивал меня только потому, что тогда бы это разрушило его планы. Я был наедине с чистым страхом, по чистоте сравнимым с иглой стоматолога, заходящей прямо, в оголенный нерв зуба. Я думал, что потеряю сознание. Он дышал. Я пытался дышать в такт с ним. Я был в чулане уже четыре часа. Уже была ночь. Я не знал время. В кармане был телефон. На телефоне не был включен режим «Без звука». Мне могла позвонить в любую секунду. С другой стороны. Кто мог?
Два офицера ушли на второй этаж, прихватив проституток. Один офицер, пошел париться в баню, прихватив одного солдата. В комнате сидел офицер и пил с солдатом. Вел с ним разговор об их тяжелом положении в армии. Я знал, что хочет сделать человек, в чулане.
После все вернулись. С того момента, как я оказался в чулане, прошло часов восемь. Была ночь. Мне казалось, что я торчу здесь целую вечность. Все восемь часов мне казалось, что он смотрит на меня. Что он держит оружие в руке и ждет, чтобы никто не смог ему помешать разделаться со мной. Я почти различал его силуэт в полной темноте. Я валился с ног.
Они включили музыку. Человек в чулане решил сесть. Я тоже. Я не мог больше стоять. Я думал, будет тихо. Но, похоже, что-то уронил. Оно упало. Гуляющие по ту сторону двери не обратили внимание. По эту сторону – обратил.
Он встал. Сделал шаг. Оказался вплотную ко мне. Он водил рукой в пространстве пытаясь нащупать что-то. Я шестым чувством воспринимал положение его ног. Я сидел в углу, раздвинув ноги почти что под 90 градусов. Он стоял между ними и рыскал. Мне было страшно. Ему было страшно. Всем было страшно, но мне особенно. Человек, знал, что кто-то здесь есть. Что кто-то о нем знает.
После все начали потихоньку расходиться по койкам. Сначала вызвали такси двум проституткам. После отпустили спать солдат. После ушли два офицера. Остались еще два, добивающих остатки виноводочного и ведущих разговоры за жизнь. Не знаю сколько, я там пробыл, но, похоже, что часов десять.
Человек выждал нужный момент.
Когда один офицер отлучился по нужде, а второй решил прикорнуть прямо на столе – маньяк открыл дверь. Тонкая полоска света упала в чулан. После он распахнул дверь полностью. Вошел в комнату. С топором в руке. Увидел ружье на стене. Положил топор. Взял ружье. Я вышел следом. Поднял окровавленный топор.
Эмирячень
Мне всегда нравились различные легенды. О том, как где-то кто-то пропал, или его убили. Вообще самое таинственное это когда кто-то пропал. Тогда есть какая-то пустота, которая остается после него. Когда человека убили все крайне ясно. Вот он шел, шел, встретил убийцу, убийца его убил. Неприятно, конечно, но не так. А вот когда человек пропал, тогда сразу приходит неизвестное, которое вводит нас в заблуждение. Где он? Он умер? Он ушел? Может он за моей спиной? А где тело? А почему? А как?Когда приходит к человеку смерть это несет негативную окраску. Сразу видно какой-то минус. А когда человека нет, то здесь нет ни плюса, ни минуса. Просто пустота. Нет разницы. Есть безразличие, длинною в отсутствие человека и шириною в эгоистичное беспокойство. Эту историю бабушка услышала от подруги. То ли она была ее соседкой по даче. То ли она была соседкой по квартире – неважно. Тогда я поступила в Архангельск на педагогический факультет. Нас расселили в общежитии. В одну небольшую комнату селили по два человека. Меня поселили с Инной, невысокой кареглазой девушкой с темными волосами. Отец Инны был русским, а мать была выходцем из такого народа, как «ненцы». В первый же вечер Инна рассказала историю о здании, в котором расположено общежитие, услышанную от попутчиц в поезде.
Жила как-то в этом общежитии студентка. Веселая, жизнерадостная, как и все на первом курсе. По отзывчивости с ней могло бы сравниться только эхо оперного театра в Сиднее. По способности любить – ничто. В ее глазах горело желание отдавать себя людям, а в груди выбивал ритм любви вечный двигатель. Работал в универсетете аспирант. Статный молодой человек, отличавшийся циничным взглядом на мир и здравым мышлением. И как-то так получилось у них что-то вроде любви. И через какое-то время у них получилось что-то вроде полового акта. И через какое-то время случилось то же самое, что и с Онегиным. Забил он на нее, в общем. Как он рассуждал? Это я уже все пережил. Здесь ничего нового нет. А вот тут интересно. И весь с головой ушел в научную деятельность. Что же стало с нашей молодой студенткой? Естественно, она начала лить слезы. Естественно, она уже представила штуки три-четыре спиногрыза, которых она с ним заведет. Естественно, она представляла смерть в один день. Но тут вышла такая ситуация что отошла она от всех этих соплей. Но если какая-то девушка после такой ситуации становится
«Лучшей шлюхой,
Становится женщиной-вамп
У неё голубые корсет и подвязки,
А на шее атласный бант…»
то наша девушка слегка изменилась. Стала реже посещать университет. Ее глаза все чаще ловили лишь одну точку, но зато часа на два. Она почти ничего не ела. Щеки впали. Перестала общаться с однокурсниками. Замкнутость. Необщительность.
А по вечерам она любила встать на лестничном пролете и смотреть вниз. На лестницу. Бывало и ночами. Сначала пытались как-то ее вразумить. Спрашивали, зачем она это делает. В ответ раздавался звук, громкостью в 0 дБ. После она стала чем-то вроде общажной дурочки. Про нее начали ходить шутки и т.д. Но, собственно, одним вечером она не пришла спать в свою комнату. И как поговаривают: упала с лестницы и пропала. Говорят, она до сих пор бродит по общежитию с переломанными костями от падения.
Я естественно в эту хрень не верила. Не то чтобы не верила. Мне было безразлично.
Так вот, проучились мы неделю. Все было нормально. Инна еще много раз приставала вечерами с подобными «интересными» историями, но я не спешила общаться с ней, а просто утыкалась в книгу. Инна вообще очень открытый человек, но очень нервный. Сначала она ругалась со мной, что я не ставлю зубные щетки назад в шкаф, а оставляю стаканчик с ними на раковине и т.д. Да, и спала она тоже нервно. Простыня постоянно была скинута с матраса. Часто храпела. Постоянно докапывалась, рассказывая свои «ну очень интересные сны». Как-то раз приснился и мне один интересный сон, впившийся мне в память, как ноготь в палец. Приснилось, что проснулась ночью, повернула голову, а под столом была фигура. Вроде, что-то похожее на человека. Она еле двигала своими конечностями. Сначала мне показалось, что как будто это просто куча накиданной одежды. Я стала вглядываться. Куча медленно двигалась, и здесь я увидела черную руку, схватившую ножку стула.
Дальше не помню. Наверное, было что-то классическое для всех снов. Куча оказалась моей подругой, а потом Сталиным, а после мы поехали в Грецию, разменивать армянские рубли на доллары. Но не суть.
Инне я естественно ничего не рассказала, хотя она постоянно вытягивает из меня слова, чтобы скрасить свои вечера. Но мне собственно безразлично, мне и в молчании нормально.
И тут произошла одна вещь.
Я проснулась ночью. Увидела силуэт, освещенный фонарем с улицы. Похоже, это был человек. Девушка. Туловище ее было повернуто ко мне боком. Ноги перпендикулярно туловищу. Голова закинута назад. Одна рука была скрючена кольцом и быстро колебалась. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вторая – закинута за голову. Из фигуры доносился очень странный треск. Я не знаю, мог ли человек издавать такие звуки. Не мог. Все ее тело выглядело так, словно ей переломали все кости. Несложно было соединить два факта. Это была та девушка, которая упала с лестницы. Я не могла в это поверить, но реальность била в глаза, словно Джо Луис на ринге.
Оно двигалось на меня. Меня сковал страх. Нужно бежать. И как можно быстрее. Меня что-то останавливало. Я подумала об Инне. Возможно, эта мысль меня и останавливала. Но безразлично. Кто она мне? Я вскочила с кровати. Выбежала в коридор. Нужно бежать в низ. Я наступила на что-то острое, на лестничном пролете. Я упала вниз с лестницы. Сломала ключицу и получила сотрясение мозга.
Эмирячень – историческое психическое заболевание, характерное для ряда сибирских народов (буряты, эвенки, ненцы), характеризующееся кинетическим тремором и сенситивной атаксией. Данному заболеванию подвержены преимущественно женщины. Исследователи видят ее непосредственную связь с шаманизмом. Сами представители упомянутых выше народов считают, страдающих этим заболеванием либо одержимыми демонами, либо, «призванными служить духам».
Для данной болезни характерны быстрые, ритмические движения конечностей или туловища, вызванные мышечными сокращениями и связанные с временной задержкой корректирующей афферентной импульсации, в силу чего реализация движения и сохранение позы происходит за счет постоянной подстройки движений к какому-то среднему значению. Также характерно нарушение координации, при которой движения становятся неловкими, неточными, нарушается их преемственность и последовательность, равновесие при стоянии и ходьбе.
2 098 просмотров
0 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментариев пока нет
