Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Твари
© Дмитрий Костюкевич2.5 мин. Страшные истории Radiance15 25-10-2022, 21:54 Указать источник! Принял из ТК: Radiance15
Когда-то у меня было имя, которое я забыл, и профессия. Я работал журналистом и часто летал по стране…
Вы знаете, как страшно оказаться в падающем самолёте? Сомневаюсь. Авиакатастрофы редко оставляют свидетелей.
Я летел домой. Возвращался с Курильских островов, жителей которых потрепало землетрясение. Устроившись в кресле, набрасывал черновик статьи. Места хватило не всем: в Ан-72, кроме меня и моих коллег, летели беженцы. Один мужчина устроился на табуретке. Не помню, откуда она взялась.
Три часа без происшествий. Под крыльями самолёта уже показалась земля, как вдруг я заметил, что по стеклу иллюминатора течёт маслянистая жидкость. Это заметили и другие пассажиры. Запаниковали, когда в салоне появились второй пилот и бортинженер, который открыл какую-то панель и стал возиться с лебёдкой. У него дрожали руки.
Мы все хотели знать, что происходит. «Гидравлика полетела, — ответил лётчик. — Не можем выпустить шасси. Придётся вручную». Он сказал, чтобы мы пристегнули ремни, упёрлись ногами в передние кресла и прикрыли голову руками. Сказал, что всё будет хорошо. Я сразу понял, что дело не в шасси… не только в шасси. Самолёт падал. Это было очевидно. Кто-то из беженцев начал громко рыдать.
Было очень страшно. Я перетянул себя ремнём, уткнул колени в спинку переднего сиденья и стал ждать смерти. По салону бегал мужчина, которому не досталось места. Кричал, что ему нечем пристегнуться, затем упал на колени перед какой-то женщиной и обнял её за ноги. Красивая смерть… если забыть, что ничего, кроме уродства, в ней нет.
О чём я думал, когда самолёт падал? Не только о смерти. Я думал о том, что ещё могу сделать для своего спасения. Потуже затянул ремень. Затолкал сумку под кресло, чтобы не свалилась на голову, если самолёт перевернётся на крышу. С Курил я вёз несколько банок красной икры.
Приготовления к падению не избавили от страха. По позвоночнику струился мерзкий холодок, лицо покрылось испариной. Небо больше не держало наш неуправляемый самолёт. Ан-72 валился на землю, перина высотой в тысячу метров стремительно таяла. Я хотел помолиться, но не знал ни одной молитвы, поэтому просто повторял про себя: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…» Ещё недавно я верил, что железные птицы могут летать, и теперь ругал себя за это.
Я неотрывно смотрел в иллюминатор. Иногда в нём что-то мелькало, но мне не удавалось разобрать, что. Самолёт трясло. Он сильно накренился и падал, и падал, и падал. От крика пассажиров заложило уши. Я кричал вместе со всеми.
А потом наступила тишина. Я прижал голову к коленям, чтобы не видеть бледных испуганных лиц: страх превратил их в маски.
Пилот дотянул до аэродрома, но мы не приземлились, а упали на взлётно-посадочную полосу. За минуту до удара я поднял голову и увидел на правом крыле уродливую тень. Чёрную тварь, прилипшую к самолёту. Она…
Я услышал свист. Ремни безопасности впились в живот, и вот тогда… страх ушёл. Не знаю почему. Наверное, на него просто не осталось времени.
Ужасный удар сломал консоли крыльев и раздавил топливные баки. Задние стойки колёс проткнули салон. Одна из них оторвала меня от пола вместе с креслом. Но не убила. Рвалась обшивка. Вокруг свистели заклёпки и болты. Пилотская кабина расплющилась, металл чиркнул о бетон, как спичка о коробок, и мёртвый самолёт вспыхнул, точно факел.
Я был ещё жив, когда взорвались четыре тонны керосина. Ослепительно вспыхнуло. Меня поглотил грохот.
Когда он стих, я выбрался из обломков и пошёл вперёд. Обернулся и увидел обуглившегося мертвеца, сидящего в кресле. Я по-прежнему горел, но уже не ощущал боли. Лёг на чёрный песок и катался, пока не сбил пламя. Потом пошёл дальше. Стало темно. Отсветы пожара впитались в кромешную тьму. К моей груди приклеился расплавленный ремень безопасности, я не смог его оторвать. Стал кричать, но никто не ответил.
Я шёл.
Долгая, почти бесконечная дорога, по которой я шёл в одиночестве. Я знал, что умер, но не знал, что с этим делать. Хотелось с кем-нибудь поговорить, но у меня не было собеседника. Я думал над тем, почему обгоревший мертвец остался в кресле и не пошёл со мной. Думал, почему в мире, где каждые пять-шесть секунд успешно приземляется самолёт, в мире, где ежедневно остаются в живых более трёх миллионов пассажиров, — почему в этом мире именно я вытянул чёрную метку? Думал о перуанской школьнице — единственной выжившей после падения горящего самолёта в джунглях Амазонки. Она выбралась из обломков и девять дней шла вдоль реки, к своему спасению — стоянке рыбаков. Думал о том, куда иду я.
А потом перед глазами возникла чёрная тварь, которую я видел на крыле самолёта незадолго до удара. И другие — они мелькали в иллюминаторе, когда Ан-72 терял высоту.
Ужасные твари…
Я вижу их по сей день. Я один из них.
1 342 просмотра
0 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментариев пока нет
