Цирк семьи Пайло, часть 3

Страшные истории

Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.

Настроить сортировку

{sort}

Возможность незарегистрированным пользователям писать комментарии и выставлять рейтинг временно отключена.

93 мин. Страшные истории Hell Inquisitor 20-05-2022, 12:03 Источник Принял из ТК: Radiance15

Содержание:

Читать предыдущую часть

↑ Часть 3. Джейми против Джей-Джея

Любовь и кровь начинают смешиваться

Ты теряешь того себя, кем раньше был

Карусель кружит в твоей голове круговерть

и явь, и сон, и жизнь, и смерть.

КАРУСЕЛЬ

Глава 15. Молитвенное собрание Курта.

Четверо суток прошло со дня представления, который ознаменовался тем, что девять простецов было затоптано в давке, а клоунов оштрафовали, определив на временные работы вне территории цирка. Этим вечером Джордж Пайло должен был вручить им их первые задания, и клоуны пребывали в напряжении.

Чуть позже этим днем (к неудовольствию многих, а не только клоунов) было запланировано одно из молитвенных собраний Курта, которые проводились раз в два месяца и являлись новой традицией, навеянной последним увлечением Курта всем библейским. Все более-менее значимые работники цирка, что исключало лишь цыган, толпы карликов и призрачные создания, рыскающие по дому чудес, добросовестно собирались вместе, чтобы любезно послушать, как Курт будет произносить напыщенную речь, воодушевлять своих подопечных и отпускать изящные остроты. По всей видимости, молитвенные собрания были призваны укрепить дух товарищества в цирке, но благие намерения Курта как обычно пропали впустую.

Между тем важно отметить, что теперь Джей-Джей хранил хрустальный шар в секрете от остальных клоунов. Он сказал Рафшоду, что у него его больше нет, что шар просто испарился, вероятно украден. Рафшод купился на эту байку, и с тех пор слонялся по шатру сердитый и угрюмый. Что же касается Джейми, то утром не проходило и пяти минут, как он хватался за баночку с гримом. Он бросал ошарашенный взгляд вокруг, словно человек, который очнулся посреди кошмара после приятного сна, и Джей-Джей снова оказывался за главного.

В последнее время он был занят тем, что пытался разобраться, что же конкретно можно сотворить с помощью порошка желаний. Похоже, существовали строгие рамки. К примеру, он проглотил немного и пожелал смерти всем акробатам. После того, как он загадал это желание, он почти почувствовал, как слова осели где-то в чистилище, словно брошенная над водой сеть, вот-вот готовая упасть. Когда он открыл глаза и в волнении примчался к шатру акробатов, то испытал разочарование - все они были живы и здоровы. Вернувшись в свою комнату, он снова загадал то же желание, но уже с большим количеством порошка, и снова безуспешно. Это вылилось в истерику - он пинал стены и глотал слезы почти целый час. Сердитый, он загадал еще одно желание, на этот раз увидеть, как Рафшод запнется о собственные ноги. Выглянув в общую комнату, он увидел, как штаны Рафшода зацепились за угол карточного стола, и он полетел вверх тормашками.

К этому моменту Джей-Джей сообразил, что потратил весь свой запас, и спросил у Гонко, каковы пределы.

- Все прокатит, если это не нарушает баланс вещей, - ответил тот.

Когда он спросил, что он имеет в виду под "балансом вещей", Гонко отрезал:

- Слушай, все, что не вредит напрямую цирку. В пределах разумного. Чем больше ты используешь для желания, тем больше вероятность, что ты это получишь.

Остаток своего свободного времени Джей-Джей провел, изводя ярмарочных крыс. Он швырялся в них всем подряд, опрокидывал их лотки, пинал женщин на глазах у их мужей, плевал им в лица, охапками воровал их товары и топил в отхожих местах, забрасывал молот из аттракциона "Проверь свою силу" за крыши раз в час или два, лакомился их едой, в общем, представлял собой абсолютную угрозу. Балаганщики стойко терпели его, пытались избегать и ждали, пока его интерес к ним спадет, но это собиралось произойти еще очень не скоро - они были самой лучшей забавой, которую Джей-Джей только мог себе найти. Иногда крысы бежали и звали для защиты акробатов, и тогда эта троица приходила на Аллею Аттракционов в своих обтягивающих трико с выпирающими гульфиками и гоняла его по всему цирку, заставляя прятаться и тихо всхлипывать, пока они не уйдут. А когда они уходили, он возобновлял свои домогательства, начиная с того, кто наябедничал на него.

Джей-Джей был в своей комнате и полировал куском ткани хрустальный шар Шэлис, когда в общей комнаты низкий голос весело прогремел: "Тук, ту-у-ук!"

Курт! Джей-Джей ахнул и бросился туда. Курт стоял в дверях с бодрой улыбкой на мертвых губах. Гонко выглянул из своей комнаты и крикнул Курту: "Нам ничего не нужно!" - словно тот был странствующим коммивояжером. Курт довольно рассмеялся.

- Входите, босс, - пригласил Гонко.

Курт вошел, оглядываясь вокруг все с той же благостной улыбкой. Его щеки розовели от хорошего настроения, и он словно находил необычайно забавным все, на что падал его взгляд. Только лоб его вызывал предположение, что такой забавной на самом деле была мысль о том, как все вокруг него утопает в реках крови.

Гонко направился к нему с улыбкой, которая, казалось, шла вразрез с его лицом, как будто природой не было задумано, чтобы мышцы растягивались подобным образом. Курт весело похлопал его по плечу. Джей-Джей присмотрелся к Гонко повнимательнее, пытаясь понять, как босс клоунов смог так легко расположить к себе Курта, и решил, что все дело в отсутствии страха. Тем не менее, Гонко следил за своими манерами.

- Молитвенное собрание сегодня, верно, босс? - сказал он.

- Да, - ответил Курт, счастливо вздохнув. - О, и мне так жаль было услышать об этом деле с временными работами. Но я знаю, вы, парни, справитесь с ними.

- Да, ну, как вам известно, босс, нет худа без добра.

- Молодчина, - Курт снова похлопал Гонко по плечу. - Вообще-то я только заскочил, чтобы одолжить зонтик. Ну, ты знаешь, такой маленький, который защищает от всяких падающих сверху штук. Штук, тяжелее, чем дождь.

- Конечно, без проблем, босс. РАФШОД!

Появился Рафшод, и Гонко велел принести один из "веселых зонтиков", а сам погрузился в тихую беседу с Куртом. Джей-Джей пытался подслушивать, подбираясь к ним так близко, как только осмеливался, под предлогом, что ищет то одно, то другое, но они замолкали, как только он приближался к ним. Вскоре вернулся Рафшод с маленьким зеленым зонтиком. Курт взял его. В его руке зонт выглядел миниатюрным.

- Огромное вам спасибо, - сказал он. - Я верну его после молитвенного собрания, больше он мне уже не понадобится. Покедушки, клоуны! - и Курт, размашисто шагая, удалился.

Гонко уселся за карточный стол и затеял игру в покер с пустыми стульями, которые вскоре заполнились клоунами.

- Эй, Гонко, - спросил Дупи. - А что случилось с учеником, Гонко? Гонко? Что случилось с...

- Ах, этот. Я тут натолкнулся на него вчера возле площадки лесорубов, - ответил Гонко, сплюнув через плечо. - Он к этому времени уже как раз должен был хорошо пробланшироваться. А в остальном, Дупс, я уверен, дела у него отлично.

- Он ударил Гоши! - воскликнул Дупи. - Он не смел, не должен был бы ударять Гоши.

- Ты всегда был благородным типом, Дупс, - сказал Гонко. - А теперь, слушайте сюда, говнюки. Все эти временные работы, это оскорбление, но мы будем держать головы прямо и продолжать репетировать. Приближается день рождения Курта, так что все, что нам нужно сделать, это переплюнуть всех остальных в плане подарка, и мы получим назад свое шоу. На это не нужно много мозгов, народ.

- Что-нибудь уже приметил, Гонко? - спросил Уинстон.

- Пока работаю над этим. Какое там новое увлечение Курта? Я не особо следил за этим. Религия, так ведь?

- Ага. Христианство, - ответил Уинстон.

- А, точно. Что ж, с покупками должно быть легче, чем в мусульманскую фазу, - Гонко задумчиво потер подбородок. - Ну, я не знаю. Кусок Ноева ковчега, может быть? Библию с автографом Иисуса? Титьку монахини? Что угодно, я открыт для предложений.

Джей-Джей заметил движение у двери, и внутрь без приглашения ворвался Джордж Пайло.

- А, здравствуй, Джордж, - произнес Гонко. - Как жизнь?

Проигнорировав его, Джордж ткнул пальцем в Джей-Джея и Рафшода и рявкнул:

- Вы двое, идите за мной! - он развернулся и вышел так же быстро, как и вошел.

Рафшод издал громкий стон, и они с Джей-Джеем потопали за Джорджем. Тот привел их в шатер акробатов, где они остановились у края сцены перед многочисленными рядами пустых сидений. Уверенный, что эта экскурсия должна была стать каким-то наказанием за кражу хрустального шара, Джей-Джей начал надувать носом пузыри, готовый вот-вот разрыдаться.

Рафшод в недоумении посмотрел на него.

- Какого черта с тобой творится?! - прошептал он. - Че ты распсиховался?

- Мне страшно, - ответил Джей-Джей. Он повернулся к Джорджу Пайло и выкрикнул: - Я этого не делал!

Пайло развернулся, протопал к нему и вжал свое лицо в живот Джей-Джею, таращась на него снизу вверх сверкающими злобными глазками. Джей-Джей чувствовал, как на уровне желудка двигаются его губы, когда тот заговорил.

- Меньше всего меня интересует, что ты делал или не делал, даже если это надгробная речь в честь твоей сучки-мамаши. Сегодня молитвенное собрание. Вы поможете мне тут все расставить. Можешь реветь, если хочешь, но ты будешь работать, пока ревешь. Уяснил?

- Да, сэр, - сказал Джей-Джей, шмыгая носом и вытирая слезы.

Джордж отстал от него и прошелся по сцене, запрокинув голову и разглядывая верхние балки. На них были закреплены крюки, шкивы и веревки, которые удерживали на месте прожектора. По обеим сторонам сцены стояли две высокие платформы, между которыми обычно крепился натянутый канат, который в данный момент не был привязан. Акробаты не использовали страховочную сеть - под всеми этими расположенными высоко над землей приспособлениями не было ничего, кроме деревянной сцены.

Джордж с минуту оценивающе смотрел наверх.

- Хорошо, - сказал он наконец и указал за кулисы, где стояли несколько деревянных ящиков. - Видите их?

- Да, сэр, - кротко отозвался Джей-Джей. - Мы их видим.

- Отлично. Поднимите их на стропила. Все. Поставите рядом с прожектором, на котором нарисован крест. Привяжете их веревкой, которая отвяжется, если за нее посильнее потянуть.

- И как, черт возьми, мы должны это сделать?! - взвыл Рафшод.

- Мне плевать, - заявил Джордж. - Но если это не будет сделано за два часа, вы будете продавать пироги на Аллее Аттракционов до конца своих жизней. Магазин пирогов "Уволенный Клоун", вот как раз то, что нужно цирку. А теперь пошевеливайтесь.

Джордж растянул губы в ухмылке, наслаждаясь их растерянностью, после чего удалился. Рафшод осмотрел ящики и всплеснул руками:

- И как, черт подери, мы должны... Только взгляни на эти сраные ящики! Господи, они же набиты мешками с песком! Какого черта они вообще понадобились ему там наверху?! Да я даже поднять их не могу!

- Я знаю, - сказал Джей-Джей. - Знаешь такую штуку, э-э, как ее там? Батут? Ей пользуются акробаты. Почему бы тебе не залезть туда, а я заброшу тебе ящики?

- Блин, ну почему мне всегда достается такая работа? - проворчал Рафшод.

- Где батут?

- Наверное, в шатре у акробатов.

- О, нет! - воскликнул Джей-Джей.

- О, да. И раз уж я должен рисковать своей жизнью и лезть туда, ты можешь пойти и спросить, не можем ли мы одолжить его.

- НЕТ.

- Да.

- НЕЕЕЕЕЕТ!!!

Это продолжалось до тех пор, пока Рафшод не заметил, что их два часа превратились в час и сорок минут. Джей-Джей представил себя работающим рядом с ярмарочными крысами, вскрикнул и отправился к шатру акробатов. Когда он добрался туда, то провел еще полчаса, выслушивая издевательства и насмешки, пока сам он перепробовал все, чтобы склонить их к сотрудничеству. Он унижался перед ними, подлизывался к ним, пробовал обратную психологию, угрожал устроить голодовку, объявлял им бойкот, набивал себе цену, предлагал шпионить за другими клоунами, обвинял их в расизме... В конце концов он запустил камнем в Свена, заставив их всех вскочить на ноги и заявить ему, чтобы он попробовал сделать это снова. В этот момент Джей-Джей распластался на земле, закрывая руками голову и скуля, что, наконец, сработало. Они сказали ему, что их уже тошнит от него, и чтобы он забирал батут и проваливал. Рыдая, он поволок громоздкий батут из их шатра, пока они заверяли его, что за каждую найденную на нем царапину он ответит тремя сломанными костями. Джей-Джей поверил им и разрыдался еще сильнее, толкая перед собой лежащий на боку батут словно шестиугольное колесо. Ярмарочные крысы ухмылялись, глядя, как слезы и белая краска текут у него по щекам. Он крикнул, чтобы они убирались, или они пожалеют, слышали? Они все еще пожалеют!

В шатре со сценой акробатов Рафшод уже опасно балансировал на стропильных балках.

- Что ты так долго?! - проорал он и чуть не соскользнул.

- Не смей говорить со мной в таком тоне, - отозвался Джей-Джей, - ты не знаешь, через что мне пришлось пройти.

Он втащил батут на сцену и с бесконечными жалобами приволок к нему ящики.

- Это была дурацкая затея, - сказал он. - Как я вообще смогу заставить их подпрыгивать так высоко?

- Это акробатское оборудование, - ответил Рафшод. - Оно не для украшения. Их оборудование оттуда же, откуда их номер. Эта штука работает.

Джей-Джей опрокинул один из ящиков на батут, ожидая, что дерево разорвет ткань, но он стоял надежно, покачиваясь и поскрипывая пружинами. Он попрыгал на ящике, пытаясь придать ему инерции. К его удивлению, ящик вскоре взлетел и начал подниматься с каждым прыжком все выше и выше, угрожающе кувыркаясь в воздухе, тем не менее, его траектория оставалась идеально прямой.

- Я же сказал, что эта штука работает, - крикнул сверху Рафшод. - Не знаю, как я вообще смогу поймать его, но посмотрим.

У него было всего несколько секунд, чтобы выяснить это, потому что ящик вскоре закувыркался в воздухе рядом с ним. Рафшод схватил его, когда тот оказался в верхней точке своей траектории, и кое-как умудрился поставить на балку, после чего обвязал толстыми веревками, чтобы удержать на месте. Они без особых проблем подняли второй ящик и, к радости Рафшода, тот, когда приземлился на балку, прищемил ему большой палец ноги.

Джордж Пайло забрел внутрь и смотрел, как они работают. Они не замечали его, пока последний ящик не отправился в свой путь наверх. Едва Рафшод потянулся за ним, Джордж возвестил о своем присутствии, громко крикнув:

- Не так уж и сложно было, а?

Это отвлекло Рафшода ровно настолько, чтобы он потерял равновесие и свалился с балки. Он рухнул на землю за секунду до ящика, который приземлился прямо на него с таким хрустом, словно треснула скорлупа гигантского яйца. Рафшод издал долгий громкий свистящий хрип и остался лежать неподвижно.

Джей-Джей, открыв рот, уставился на Джорджа, на чьем лице не отразилось никаких эмоций. Он сунул руку в карман и вытащил два бархатных мешочка.

- Двух ящиков будет достаточно, - заявил он. - Это вам за беспокойство.

Он бросил один мешочек Джей-Джею, а другой в сторону Рафшода, после чего быстро вышел, не сказав больше ни слова.

Джей-Джей услышал из-под ящика стон, подбежал и увидел, как ноги Рафшода дернулись. Каким-то образом тот все еще тикал.

- Ты слышишь меня? - спросил Джей-Джей.

Рафшод издал булькающий звук; кровавый пузырь надулся из его ноздри и лопнул.

Джей-Джей рассмотрел свои варианты, одним из которых было прикончить единственного человека, способного сдать его за участие в краже хрустального шара. Он ограничился тем, что прихватил себе мешочек Рафшода и рванул к шатру клоунов. Когда он там появился, остальные играли в покер, все, кроме Гоши, который лежал на земле рядом со столом и издавал чирикающие звуки. Джей-Джей, тяжело дыша, остановился в дверях.

- Что было нужно Джорджу? - спросил Гонко.

- Рафшод... Он МЕРТВ! - выкрикнул Джей-Джей тоном, который он мысленно отрепетировал по дороге. Он ударился в слезы, затем добавил: - Почти.

Гонко даже не поднял взгляда от своей руки.

- Шутка? - спросил он.

- Нет, сэр!

- Эгоистичный говнюк! - проорал Гонко, швыряя на стол карты. - У меня тут был стрит-дро [1].

Клоуны отправились к шатру со сценой акробатов, хотя никто из них, казалось, особо не спешил. Они обнаружили Рафшода подергивающимся под деревянным ящиком, лужа крови медленно растекалась вокруг него по траве. Он тихо стонал от удовольствия, если Джей-Джей не ошибался.

- Эх, Джей-Джей, а я-то уже понадеялся, - сказал Гонко, потыкав в Рафшода носком ботинка. - Это ерунда. Для Рафшода это как доза, возможно, самое главное событие недели у этого больного говнюка. Потребуется больше, чем это, чтобы убить клоуна, мой дорогой. Клоуны требуют некоторого убивания, это уж будь уверен.

Гонко размахнулся и врезал по ящику башмаком, расколов дерево. Ящик скатился в сторону, открыв взору пропитанную кровью рубашку Рафшода и его ужасную расплющенную и бугристую грудь.

- Так, - сказал Гонко, - Джей-Джей и Уинстон, вы у нас самая женственная, самая похожая на медсестричек парочка. Отклейте его от земли и отнесите в шатер. Если убьете его по дороге, я урежу вам жалование.

Они унесли Рафшода обратно в шатер и бросили на кровать, где тот растянулся с выпученными глазами и покрытым потом лицом. Джей-Джей, который считал, что тоже вправе получить долю внимания, дулся до пяти часов, пока Гонко не созвал клоунов, и они отправились на молитвенное собрание Курта.

***

Акробаты поджидали их. Два оказавшихся поблизости балаганщика поспешили прочь, когда акробаты выскочили из аллеи, преграждая клоунам путь.

- ТЫ! - крикнул тот, которого звали Свеном, указывая на Джей-Джея. - Где наш батут?!

- Там, где я его и оставил, ты, тупой пидорок! - заявил в ответ Джей-Джей, который не собирался терпеть дерзости от этих парней, теперь, когда рядом были другие клоуны, чтобы драться за него. - Так что свали нахрен! - добавил он.

- Что мы говорили тебе, человечек? - сказал тот, которого звали Рэндольфом, расправляя плечи и делая шаг к Джей-Джею. - Если ты не вернешь его, мы сломаем тебя пополам. Думаю, именно это мы и сказали.

- Да, вроде так и было, милый, - отозвался Свен.

- Так что, - сказал Рэндольф, неспешно разминая ногу и поднимая свою пятку вровень с лицом Джей-Джея. - Остальные пока отойдите в сторонку. Это будет быстро и болезненно.

Гонко вздохнул:

- Ну хватит, парни. Мы спокойно стерпели вашу маленькую шутку с дымовыми шашками. Давайте снимем бедного малыша Джей-Джея с крючка, что скажете? Будем считать, что мы квиты.

- Дымовые шашки? - отозвался Рэндольф. - Не понимаю, о чем ты говоришь. Не вините нас, если ваше представление разваливается на части. Кучка любителей, вы не узнаете развлечение, даже если оно ударит вас по лицу. Смотрите!

Рэндольф прыгнул к Джей-Джею, грациозно взлетев с поднятой для удара ногой. Это было настолько грациозно, что Джей-Джей обнаружил, что восхищается тем, как двигается тело акробата, вместо того, чтобы убраться с его дороги. Гонко не был, однако, подобным образом очарован. Он прыгнул между Рэндольфом и Джей-Джеем, выхватил из кармана толстый железный прут и врезал акробату по ребрам с глухим мелодичным стуком. Рэндольф взмыл в воздух, вращаясь словно прыгун с вышки, и тяжело приземлился на траву.

Остальные акробаты проследили взглядом, как тело их товарища упало на землю и затихло, и повернулись к Гонко, окружая его с таким угрожающим видом, который Джей-Джей никак не ожидал увидеть у мужиков в трико. Гонко приготовился к драке, высоко подняв железный прут, и, покачивая головой, оскалил зубы. Тут произошло что-то совершенно неожиданное. Всех выручил Гоши. Все присутствующие, вероятно, все, кто находился на территории цирка, прижали свои ладони к ушам, когда воздух прорезал невыносимый звук, который был пронзительнее, чем сирена воздушной тревоги, громче, чем взрыв. Клоуны и акробаты попадали на землю, закрывая головы руками. Затем акробаты поспешно вскочили на ноги и убежали.

Джей-Джей упал на землю самым первым. Он искоса смотрел на Гоши, чье лицо снова собралось в эти тестообразные складки вокруг рта и шеи. Что показалось Джей-Джею странным, так это то, что Гоши смотрел совсем в другую от них сторону, а его взгляд был полностью сфокусирован на колышке одной из цыганских торговых палаток. Невозможно было поверить в то, что он следил за ходом конфликта, или что этот его порыв был призван закончить его; вполне вероятно, что сделать что-то он собирался в любом случае. Из его уха выступила капля крови.

Наконец этот вопль затих. Дупи подбежал к брату.

- Гоши! - произнес он восхищенным шепотом. - Ты сделал хорошооо. Ты сделал очень хорошо, Гоши!

Руки Гоши были выпрямлены по швам. Он в три шаркающих шага развернулся к Дупи, уставился на него, словно никогда до этого не видел, и издал низкий свист. Гонко убрал из ушей беруши, которые он вытащил из своих карманов и похлопал Гоши по плечу. Джей-Джей содрогнулся, глядя, как Дупи вытирает из уха брата кровь.

Клоуны продолжили свой путь. Балаганщики таращились на них из окон, гадая, что, черт возьми, издавало этот звук. Все остальные в цирке задавали себе тот же вопрос. Даже Гоши.

***

Кровь Рафшода все еще окрашивала участок травы возле сцены. Клоуны прибыли вторыми. Первыми были акробаты, которые бросали на них злобные взгляды с другого конца зала. Гонко послал им воздушный поцелуй. Вскоре подтянулись и остальные артисты, которые немного разрядили, если уже и не сняли совсем, повисшее напряжение. Среди них были лесорубы, плотно сбитые и одетые в джинсу качки, которым, судя по их манерам, не требовались мускулы, чтобы поддерживать тяжесть их мозгового вещества. Они почесывались и с отсутствующим видом глядели по сторонам. Также прибыли несколько участников шоу уродов, включая Йети - семь или около того футов, покрытых длинным мехом, с глубоко скорбным и кротким лицом. Фишбой прикатил отрубленную голову в продуктовой тележке. Уроды устроились в дальнем конце зала, и Фишбой приветливо помахал всем. Он, похоже, был единственным, у кого не было врагов, и Джей-Джей удивился, как ему это удается.

Мугабо ввалился внутрь, как будто зашел сюда случайно, и, выглядя немного смущенным, уселся в дальнем левом углу. Шэлис появилась следующей, в ее глазах тлели угли, пока она оценивающе присматривалась к каждому. Джей-Джей спрятался за Дупи, чтобы избежать ее взгляда. Джордж, - четыре фута злобного раздражения, - ворвался внутрь следом за ней и встал чуть позади трибуны, не удостаивая никого взглядом. Он внимательно смотрел на ящики, привязанные к стропилам. Еще одна веревка была добавлена там, предположительно самим Джорджем. Она спускалась от опорной балки, а ее конец лежал у ног Джорджа.

Джей-Джей вдруг заметил, что ящики расположены точно над тем местом, где Джордж установил трибуну, и побледнел под слоем своего грима, когда понял, для чего они нужны. Джордж собирался убить Курта, а он, Джей-Джей, помог все установить! Страх нахлынул на него, словно поток ледяной воды, и он заерзал на сиденье. Может быть, сейчас самое время пойти предупредить босса...

Тут появился и он сам, прошагал по проходу между рядами сидений, засунув руки в карманы и глядя на своих подчиненных все с той же улыбкой. Он прошел прямо к трибуне и поднял руки, словно призывая аудиторию к тишине, хотя никто и так не произнес ни слова. Джей-Джей вжался в сиденье, боясь даже смотреть.

- Добрый день, - начал Курт глубоким звучным голосом. - Как мы все поживаем? Как я поживаю? Отлично, я полагаю. Ничего не убило меня с нашей последней встречи, и то же самое можно сказать о вас, что просто замечательно. У нас была насыщенная неделя. Сразу два дня представлений. Это действительно насыщенно, и вы все заслуживаете похвалы. Почти все следуют высоким стандартам, которые Цирк семьи Пайло ожидает от своих исполнителей. Наша цель состоит в том, чтобы предложить опыт получения незабываемых развлечений всем посетителям нашего цирка. Именно так вы выживаете так долго в этом бизнесе, друзья. Вы развлекаете. Все заслуживают развлечений.

Это шаблонное разглагольствование растянулось на несколько минут, и глаза артистов блуждали где угодно, только не по трибуне. Джей-Джей нервно следил за Куртом, который возвышался над всеми присутствующими, вспарывая огромными ручищами воздух жестами завзятого оратора, словно лев с застольными манерами.

- Теперь перейдем к неприятному пункту, - улыбка Курта сменилась по-доброму нахмуренными бровями терпеливой школьной учительницы. - Семнадцать человек упоминали имя Господа всуе. Шэлис делала это дважды, во время совокупления, так что, я полагаю, это можно простить... Хотя, Шэлис, умолять спасителя трахнуть тебя, это слегка чересчур. Все-таки есть предел тому, что мы можем просить у него. У уродов, Наггет делал это один раз, когда разговаривал во сне - отличная работа Фишбой, у тебя железная дисциплина, так держать. У клоунов, Рафшод делал это шесть раз, Гонко - десять, Уинстон - дважды, и Джей-Джей - тридцать два раза. Мой дорогой брат Джордж делал это одиннадцать раз. Так вот, в этот раз предупреждения о нарушении рассылаться не будут, но, пожалуйста, выражайтесь изящнее. Существует же так много слов. Зачем использовать Божьи? Давайте будем иметь это в виду.

При упоминании Джорджа Джей-Джей оглядел сцену, но Джордж пропал из виду. Тут его глаза заметили какое-то шевеление, и он увидел, как что-то тянет веревку, которая шла через всю крышу и спускалась по трапециевидной конструкции. Там наверху один из ящиков слегка дернулся, накренился набок, и оба ящика полетели вниз.

Внизу, Курт не прервал своей речи, даже когда оба ящика рухнули на сцену по обе стороны от него. В его руке был зонтик, взятый им у клоунов, который он раскрыл над головой за долю секунды до того, как ящики размозжили бы его лысый череп. Артисты снова включили внимание, когда ящики с грохотом как от пушечного выстрела упали на деревянную сцену, где от удара раскололись, и из порванных мешков с песков с тихим шелестом стало высыпаться их содержимое.

Курт даже не взглянул на упавшие ящики. Позади него лицо Джорджа становилось все багровее и багровее, он размахивал руками, словно шимпанзе, у которого случился припадок. Курт спокойно сложил зонт и убрал в сторону, попутно напомнив своим подчиненным, что важно спрашивать, не что Иисус может сделать для них, но что они могут сделать для Иисуса.

Джей-Джей грыз ногти. Ничего не происходило. Гонко и Уинстон выглядели лишь слегка заинтересованными этой попыткой убийства.

- Уинстон! - прошептал Джей-Джей. - Это я поставил туда ящики!

- И что? - отозвался Уинстон.

- ЧТО?! Ты что, блин, тупой?!

- Тише, пожалуйста, - произнес с трибуны Курт.

Джей-Джей взвизгнул от страха, прежде чем смог остановиться. Уинстон наклонился к нему и тихо произнес:

- Нет ничего такого, что мы бы не видели уже тысячу раз. Не имеет значения, помогал ли ты Джорджу. Курт, возможно, попросит тебя помочь укокошить Джорджа на следующей неделе. Просто делай, что тебе говорят, и держи язык за зубами.

Курт завершал свою речь. Джордж по-тихому вышел из шатра, запинаясь по пути за собственные ноги и трясясь от злости всем телом.

- Похоже, Джордж думал, что у него в этот раз был шанс, - заметил Уинстон.

- Будет весело получать приказы от этого куска говна сегодня вечером, - произнес Гонко и сплюнул.

В заключение своей речи Курт призвал людей не переусердствовать в этом году с подарками на его день рождения, хотя они и могут чуток переусердствовать, если уж действительно этого хотят. Артисты зашевелились, все из них почувствовали облегчение от того, что конец собрания уже близок.

Внезапно послышался скрип, причем очень громкий. Похоже, он доносился от стропил. Джей-Джей посмотрел наверх и до смерти перепугался, увидев, что весь шатер заходил ходуном. Балки крыши задрожали, и среди собравшихся повисла тишина. Уинстон быстро нырнул под свое сиденье. Даже Курт прервался и медленно обводил все вокруг любопытным взглядом. В этот момент опорные балки накренилась вперед, словно падающие деревья, и раздался шуршащий звук, словно от хлопающего на сильном ветру флага. Растяжка развернулась между двумя горизонтальными балками, привязанная одним концом как раз к той, на которой ранее торчал Рафшод. Это был кусок белой ткани, и красным на нем было написано всего одно слово: "СВОБОДА".

А затем весь шатер рухнул. Опорные столбы повалились, стропила сложились внутрь, послышался громкий треск разрываемой ткани. Откуда-то снаружи донесся визг. Вся конструкция обрушилась внутрь себя, погребая всех под слоями плотной ткани. С оглушающим грохотом металлические и деревянные опоры сломались и упали на ряды сидений. Джей-Джей едва успел спрятаться под своим стулом, когда совсем рядом с ним приземлился столб. Земля содрогалась от ударов.

Сквозь весь этот хаос с трибуны донесся голос Курта. Он звучал слегка удивленно.

- Что ж, - сказал он. - Такого я не ожидал.

***

Эта явная диверсия обещала стать предметом множества пересудов на все ближайшие дни. Было странно, что никого не убило в том, что можно было считать покушением на жизнь каждого артиста в цирке. Вандализмом меньшего масштаба было никого не удивить - у кого-нибудь всегда имелся зуб на кого-нибудь, и большинство повидали на свою беду слишком много всего, возбуждающего случайное насилие. Естественно, эта растяжка исключала любую возможность какого-либо случайного происшествия. Свобода? Милое словечко, но никто не знал, как это понимать.

Первые обвинения были выдвинуты против Джорджа (за его спиной, разумеется). Его исчезновение из шатра было чрезвычайно подозрительным. Если виновником был Джордж, то тогда вставали серьезные вопросы о том, какую он может понести ответственность, как-никак он был вторым начальником, а Курт уже хотел его смерти. Но у Джорджа не было оснований держать ответ. Все в цирке с удовольствием посмотрели бы, как он корчится, но никто на самом деле не думал, что это сделал он. В хаотичной природе атаки, и в том, что так много было оставлено на волю случая, отсутствовал почерк такого одержимого желанием все контролировать человека, как Джордж... Это попросту было не в его стиле.

Хуже всего пришлось акробатам. Их сцена была в руинах, и их номер был перемещен в более скромную альтернативу - шатер, где располагалась сцена клоунов. Как только это было озвучено, хуже всего стало клоунам, а акробаты увидели в этом огромный-преогромный плюс. Тем не менее, их номер сократился до простых трюков на гимнастическом мате, и это до тех пор, пока не будет восстановлена их сцена, что требовало некоторого времени, так как никто не знал точно, как надо обращаться с оборудованием, чтобы придать ему требуемые волшебные свойства.

Уроды тоже пострадали, так как Фишбой оказался серьезно ранен - его голову расплющило одним из упавших столбов. Только визит к манипулятору материей спас его. Мугабо же, запаниковав, вызвал небольшой огненный смерч, расплавив кое-что из оборудования, которое до этого еще можно было починить. Сейчас он клялся, что никогда больше не будет выступать, и отказывался подпускать достаточно близко кого-либо, чтобы можно было заняться ожогами, которые он нанес себе.

Остальные травмы были незначительными. Джей-Джей отделался лишь шишкой на плече и мокрым темным пятном спереди на штанах, появившимся из-за комбинации страха и слишком большого количества газировки. У многих звенело в ушах благодаря Гоши, чей всплеск эмоций и крики посреди всей этой катастрофы не помогали вообще никому. После этого он был перевозбужден еще несколько часов, пока наконец звук чайника не сменился попугаичьим чириканием, и все не смогли расслабиться.

- Что ж, - сказал Гонко, когда они расселись за карточным столом, - это было нечто.

- Кто сделал это, Гонко? - спросил Дупи. - Кто сделал это? Они не смели, они не должны были делать это, Гонко. Они же напугали Гоши, Гонко, они напугали Гоши!

- Крошку Джей-Джея, похоже, тоже, судя по всему, - отозвался Гонко. - Может сменишь свои панталоны, карапуз?

- Это просто пот, - возразил Джей-Джей, скрещивая ноги, чтобы спрятать пятно.

- Похоже, Фишбою сильно досталось, - заметил Уинстон, раздавая карты для блэкджека.

- Вот, нахрен, гадство, - произнес Гонко, ударяя кулаком по столу. - Фишбой никогда и мухи не обидел. Кто бы это ни сделал, я порежу его на ленты восемью разными способами.

- Кто сделал это, Гонко? - снова затараторил Дупи. - Кто был тот, кто сделал это дело? Кто был тем, что сделал делание этого дела, что сделал...

- Понятия не имею, Дупс. Хороший вопрос, однако. Ты всегда был любознательным типом. Кто хотел бы убить... всех? И что за чушь собачья с этой "свободой"?

Что-то щелкнуло в мозгу у Джей-Джея. Просто запомни это слово. Свобода. Уинстон! Почему он не вспомнил об этом раньше?! Он повернул голову к Уинстону, медленно, словно клоуны из аттракциона на Аллее Аттракционов, а его рот раскрылся так же широко, как и у них. Уинстон бросил на него совершенно обычный взгляд и сказал:

- Странно, правда? Не хотел бы я оказаться в штанах... то есть в шкуре того, кто повесил там эту растяжку.

Джей-Джей понял намек, но его рот так и остался открытым. Уинстон снова сверкнул на него глазами и рявкнул:

- Джей-Джей, ты собираешься раскошеливаться или так и будешь сидеть там и отсасывать всю ночь у невидимки?!

Это вызвало смешок у Гонко, и Джей-Джей захлопнул варежку.

- А ты на взводе, - сказал Гонко Уинстону. - Никогда раньше не слышал, чтобы ты так грязно выражался.

- Да, ну, теперь нам чтобы получить назад свое шоу придется какое-то время обождать, так ведь? Ты слышал, что сказал Джордж? Акробатам отдали нашу сцену. Сколько времени уйдет на то, чтобы починить их?

- О, Иисусе, ты прав! - взвыл Гонко.

Джей-Джей решил, что самое время смыться, хотя он и не мог перестать глазеть в недоумении на Уинстона.

- Эй! - проревел Гонко, когда он бочком-бочком вылез из-за стола. - Куда ты нахрен собрался?! Что за покер получится с тремя игроками?!

Джей-Джей взвизгнул и убежал.

- Никто не купится на эту сраную игру! - крикнул Гонко ему вслед. - Я знаю тебя, приятель, я хорошо вас знаю.

Оказавшись у себя в комнате, Джей-Джей сел на кровать и попытался все обдумать. Уинстон все еще держал его за яйца... но не держит ли он за яйца Уинстона? Свобода. Что это значит? Почему он сказал это Джейми в приступе всей этой сантиментальной чуши. Что, он думает, у Джейми есть какой-то шанс выбраться из цирка? А не старикана ли это выходка?

- Я думаю, - прошептал Джей-Джей, - что, наверное, да, это его выходка.

Раздумывая, он лег, и его голова стукнулась обо что-то твердое и круглое. Улыбка расползлась по его лицу, и он похлопал хрустальный шар. Он уже знал, как проведет завтрашний день. Он вытащил хрустальный шар из укрытия, ласково погладил его и прошептал: "Ты и я, против всего мира, детка".

[1] Комбинация в покере, четыре карты подряд, при добавлении к которым сверху или снизу еще одной карты, получится стрит.

↑ Глава 16. Компромат на Джей-Джея.

Джейми проснулся и прошел через привычные уже этапы: головокружение, тошноту, ужас, ощущение беспомощности и обреченности. Плюсом было то, что физическая боль уже больше не являлась частью этого ритуала. Как обычно он вспомнил, что накануне едва избежал смерти, на этот раз от падающих опор. Одна из них грохнулась совсем рядом с его - вернее Джей-Джея, - лицом. И как Джей-Джей отреагировал на это? Как только он выбрался из этого разгрома, он ни разу даже не вспомнил о нем. Этому парню было наплевать, что станет с их общим телом. "Я умру здесь,- подумал Джейми с абсолютно спокойной уверенностью. - Со дня на день умру".

И вот так Джейми просыпался каждое утро, и вот почему он сразу же хватался за баночку с гримом. Но не в этот раз. Ему нужно было подумать. Что-то масштабное случилось вчера, что-то, что совершенно не соответствовало тому, как работало это место. Кто-то осуществил нападение на всех в цирке, по крайней мере, на всех, хоть сколько-то значимых. Они не просто дурачились, они жаждали крови. И эта растяжка, "СВОБОДА". То слово, что Уинстон велел ему запомнить. Уинстон замешан в этом! Просто не может не быть.

Он подумал об Уинстоне - единственном плече, на которое он мог опереться.

Свобода.

Или, может быть, плеч было много.

Он с отвращением взглянул на маленькую баночку с гримом. Сегодня он посмотрит на это место своими собственными глазами.

***

Остальной цирк постепенно просыпался, и Джейми слышал, как начинают разбирать завалы на месте шатра акробатов. Он надел ботинки, напялил красный нос, мешковатую полосатую рубашку и штаны в ярко-розовый горошек. Он несколько раз проверил все карманы, но не нашел там ничего кроме свалявшейся пыли. Одевшись, он сел на кровать и прислушался, нет ли в общей комнате клоунов. Похоже, все тихо. Он встал, открыл дверь и чуть не поперхнулся криком - снаружи снова стоял Гоши, и одному только Богу было известно, сколько уже времени он простоял так, уставившись на деревянную дверь. Всю ночь?

Рука Джейми крепко вцепилась в дверную ручку.

- Доброе утро, - выдавил он.

Гоши вытаращился на него, не меняя выражения лица. Джейми заметил что-то зеленое на его верхней губе, похожее на пятно от травы.

- Доброе утро, Гоши, - повторил Джейми.

В качестве ответа Гоши моргнул: сначала правым глазом, потом левым. Он издал низкий прерывистый свист, развернулся и стал смотреть в конец коридора. Джейми, решив, что просить его подвинуться, скорее всего, будет небезопасно, протиснулся в узкую щель между плечом Гоши и дверью, делая все возможное, чтобы избежать контакта с ним.

Он нервно окинул взглядом коридор, пытаясь вспомнить, какая же тут комната Уинстона. Он постучал в одну из дверей и услышал изнутри голос старого клоуна:

- Э? Кто там?

- Джейми.

Послышался скрип пружин кровати.

- Джей-Джей?

- Джейми.

- Джейми? Входи.

Он вошел и уселся на единственном свободном от вещей пятачке возле кровати Уинстона. Уинстон сел, зевая.

- Давно тебя не видел, - заметил он.

- Да. Послушайте... Я не хочу сегодня наносить грим.

Уинстон поскреб подбородок и поковырял в ухе ватной палочкой.

- Ты выбрал неудачный день, - сказал он. - Сегодня у нас репетиция. Тебя собираются сделать частью номера. Мы должны поддерживать наше представление в форме, на случай, если нас поставят обратно.

- Почему я не могу репетировать таким, как сейчас?

- Ты можешь покалечиться. Может, даже и погибнуть. Грим не просто превращает тебя в подлого кретина, помнишь?

Джейми опустил глаза.

- Слушай, мне жаль, - сказал Уинстон, - и мы оба знаем, что это не твоя вина, но такова правда. Давай говорить открыто.

Старый клоун устроился поудобнее и тяжело вздохнул:

- Вот ведь задачка, а? Я не могу тебе ничего рассказать, потому что, когда ты намажешь грим, ты всем все растреплешь.

And it's safe to say this - А как же штаны? - спросил Джейми. - Джей-Джей думает, вы держите его за яйца. Он не хочет связываться с вами.

- Вот и славно, но если Джей-Джей узнает все, что только можно узнать, у него будет достаточно улик против меня, скажу я тебе. И я могу без опаски говорить это, потому что тут просто мое слово против его. Я пробыл здесь дольше, и поверят мне, - Уинстон замолчал и покачал головой. - Я не знаю, что с тобой делать, Джейми. Вообще не имею ни малейшего понятия.

- Что если... Что если я устрою так, чтобы у вас было больше грязи на Джей-Джея, чем он вообще когда-либо сможет накопать на вас? Что тогда?

Уинстон поднял брови:

- Продолжай.

Джейми наклонился ближе:

- Если бы я сделал сегодня что-то, что-то по-настоящему противозаконное, и смог бы остаться незамеченным, но каким-то образом представил бы вам доказательства, то вы бы обошли Джей-Джея. Возможно, вам бы было безопасно рассказать, что вся эта "свобода" значит.

Взгляд Уинстона метнулся к двери и обратно.

- Тсс. Ради Бога, Джейми, давай потише.

Джейми поморщился:

- Простите.

Уинстон оперся на руки, размышляя.

- Я думаю, - произнес он, - это соглашение может сработать. Но ты понимаешь, какому риску ты себя подвергаешь? Если тебя поймают... Тут уж будет не до шуток, сынок. Тебе лучше не знать, что могут с тобой сделать.

- Да, вы правы, скорее всего, не понимаю, - вздохнул Джейми. - Меня просто уже достало просыпаться вот так, чувствовать себя вот так. Я не смогу так больше.

Уинстон кивнул:

- Отчаянные времена и все такое, а? Что ж, нам лучше придумать, на какие проделки ты собираешь подрядиться.

- Уинстон, я кое-что собирался спросить у вас.

- И что же это?

- Почему вы не меняетесь? Когда вы пользуетесь гримом?

На лице Уинстона мелькнула тень улыбки.

- Я им и не пользуюсь, - ответил он и вытащил из-под кровати маленькую баночку. - Это старый добрый обычный грим. Снаружи. Не та штука, которую они тут делают в доме чудес. Никто не замечает разницы. Я просто веду себя угрюмо. Это не трудно. Мой сценический персонаж не так уж сильно отличается от меня реального. Похоже, с этим мне повезло.

- Но как у вас получается выступать?

- Стараюсь, чтобы роли, которые мне достаются, не были опасными. А это нелегко, должен тебе заметить. Говорю Гонко, что у меня слишком болит спина для сложных номеров. И все равно синяков у меня предостаточно, а временами я просто полагаюсь на удачу, когда берусь за опасные трюки. А что до тебя, Джей-Джей, вернись ты к этой нашей беседе, помни, что я в любое время могу нанести настоящий грим и сломать твою чертову шею.

Джейми заморгал, удивленный внезапной злобой в голосе Уинстона.

- А теперь уходи, Джейми. Я поразмыслю над тем, что можно придумать с тобой... если ты уверен, что это выход?

- Я не вижу другого способа. Честно.

Уинстон пожал плечами:

- Я тоже, раз уж ты упомянул об этом.

Джейми вернулся в свою комнату и стал ждать, пытаясь успокоить сердцебиение и пытаясь вообще не думать. Через полчаса в дверь сунул голову Гонко и рявкнул:

- Репетиция в час. Работы - вечером в одиннадцать. Жизнь - сука, так что просто продолжай трахаться с ней.

***

Было настоящим мучением ждать, пока Уинстон разработает план. Джейми хотелось бы чувствовать такое же пренебрежение к смерти, как и Джей-Джей, далекое от реальности, возможно, но эффективное. Когда Уинстон наконец зашел к нему, он принес с собой рюкзак. Он прижал ухо к двери, чтобы убедиться, что они одни, затем открыл мешок и вытащил сложенный кусок ткани. Это была уменьшенная версия той растяжки, что развернулась перед тем, как обрушился шатер, с написанным красной краской словом "СВОБОДА".

Голос Уинстона превратился в шепот:

- Вот что ты сделаешь. Повесь это внутри шатра уродов. Там будет лестница. Поднимись к балкам и привяжи это там. Когда закончишь, с обратной стороны двери будет засунута записка. Возьми ее, прочитай, что там написано, а потом проглоти.

- Что если меня увидят?

- Придется тебе постараться, чтобы этого не произошло. Ты вроде дружишь с новым помощником Фишбоя, так? Как там его зовут, Стив? Ты ведь навещаешь его иногда?

- Да.

- Будет твое алиби. Теперь иди, живо.
-
А уроды меня не увидят?

Уинстон отрицательно покачал головой и ушел, не сказав больше ни слова, а Джейми задумался, с чего это он так уверен. Он сверился с карманными часами, которые Джей-Джей стащил на Аллее Аттракционов. Два часа до репетиции. Вздохнув, он взял растяжку и затолкал себе под рубашку, которая была достаточно объемной, чтобы замаскировать выпуклость. Проходя через общую комнату и шагая по главной аллее, он старался идти как Джей-Джей: сильно сгибал колени, постоянно поправлял ширинку и сердито хмурился на попадающихся ему цыган. Он чувствовал себя идиотом. Вскоре Джейми подошел к Дому чудес, где у входа, как обычно, стоял Дэмиен, его страж, закутанный в плащ и неподвижный как статуя. Он, похоже, вообще никогда не сходил с места. Джейми показалось, что что-то шевельнулось в верхнем окне, будто упала обратно на место занавеска, но он не был точно уверен.

За Домом чудес раскинулась россыпь маленьких хибарок с прогнившими деревянными стенами и облупившейся краской - жилища цыган. Он направился прямо через них, стараясь, чтобы его не заметили, и почувствовал, что в этом отношении он в безопасности: отдаленный гул голосов указывал на то, что большинство работников находились на разборе завалов на месте шатра акробатов. Задняя сторона шатра с шоу уродов была погружена в тень. Прямо за ним тянулась таинственная деревянная изгородь. Джейми приложил глаз к щели между досками, подумывая о побеге первый раз за довольно долгое время, но не смог разглядеть там ничего, кроме все той же белой мглы, которую Джей-Джей увидел с крыши. Он прижал ухо к шершавому дереву и с удивлением услышал звук, похожий на тот, который слышно, когда подносишь к уху морскую раковину - шум далекого океана.

У него возникло искушение взобраться на изгородь, но шум из ближайшей цыганской хижины мгновенно заставил его отбросить эту идею. Послышался громкий треск, после чего раздались злые голоса, кричащие на испанском, один мужской и один женский. Джейми подбежал к шатру уродов и нашел щель в полотняной стене. Цыганская перебранка стала еще ожесточеннее, и он ненадолго остановился в проеме. Раздался пронзительный женский крик, после чего наступила зловещая тишина. Дородный мужчина пятидесяти с чем-то лет пинком открыл дверь хижины, его смуглый пивной живот переваливался через ремень штанов. На его плече висело обмякшее тело немолодой женщины, тыльная часть ее головы была расколота и сочилась красным. Цыган швырнул ее на землю рядом с изгородью. Джейми вздрогнул и нырнул внутрь шатра.

Просто убийство. Бывает.

"Соберись", - прошептал он, пытаясь успокоиться - он чувствовал себя опасно близко к тому, чтобы рухнуть в обморок прямо на этом самом месте. Он кусал палец, пока тот не заболел, сосчитал до десяти, и наконец взял себя в руки. "Здесь происходят вещи и похуже, чем это, - представил он голос Уинстона. - Худшее произойдет и с тобой. Давай за работу".

Шоу уродов, как и всегда, было погружено в темноту, и только желтые лампы инкубаторов сияли над их чудовищным содержимым. Сейчас инкубаторы были пусты, а сам свет казался отталкивающим - подобный свет ожидаешь увидеть в подвале какого-нибудь серийного убийцы, где он освещает операционный стол, звуконепроницаемые стены, красные разводы и разные острые предметы.

Единственным оставшимся экспонатом был Наггет, отрубленная голова. Наггет стоял по подбородок в воде, а его глаза были закрыты. У стены на земле лежала жестяная лестница. Джейми поднял ее, прислонил к стропилам и скинул свои клоунские башмаки. Ступени сильно впивались ему в ноги, когда он карабкался все выше и выше, пока не уперся головой в крышу. Он обернул растяжку вокруг стропил, чувствуя внезапную слабость в ногах, в то время как он старался не рисовать в своем воображении свое падение.

Он как раз тянул баннер вдоль балки, когда внизу внезапно моргнула яркая вспышка, сопровождаемая хлопком. Джейми вздрогнул и едва удержал равновесие от испуга, а затем с колотящимся сердцем дико заозирался вокруг. Кто-то нырнул в дверной проем. Уинстон. Что, черт возьми, это был за звук? Фотокамера? Он мысленно проклял Уинстона за то, что тот не предупредил его об этой части плана. Ну что ж, теперь-то уж он точно скомпрометирован так, что дальше некуда. Иисусе, Джейми надеялся, что может доверять старику.

Он спустился с лестницы и с раздражением увидел, что баннер перевернут. Он подбежал к передней двери, ненадолго остановившись, чтобы проверить, спит ли отрубленная голова, и зашарил по ткани в поисках записки, которую ему полагалось найти... Она была там. Он оторвал ее от стены и подбежал к одному из инкубаторов, чтобы прочесть ее в желтом свете:

"Опрокинь голову. Сделай это последним. Сначала разбей стеклянные витрины. Голова усыплена, не услышит. Затем уходи. Возвращайся к шатру клоунов обходным путем, выйди позади этого шатра и беги вдоль изгороди. Постарайся, чтобы тебя не увидели".

"О, боже", - прошептал Джейми. Он огляделся в поисках чего-нибудь, чем можно было разбить стеклянные шкафы, и его взгляд зацепился за какой-то предмет, прислоненный к клетке Йети. Железная труба. Уинстон продумал все. Он поднял ее и подбежал к аквариуму Наггета, где покашлял, пощелкал пальцами и постучал по стеклу - ноль реакции. "Ну, была не была", - подумал он. Высокий стеклянный инкубатор стал первым, один удар прогнул стекло и заставил разбежаться паутину трещин. Еще два замаха и вся штуковина разлетелась на мелкие осколки, рассыпалась с громким звоном по земле, словно конфетти. Будка Тающего была следующей: один удар оставил зазубренную дыру в левой стенке, второй прикончил ее. Стекло брызнуло на пол, на отвратительные засохшие розовые потеки. Следующей стала витрина похожая на стеклянный гроб. Один мощный удар - и вся конструкция разлетелась на осколки.

Внезапно он услышал, как кто-то кричит в отдалении - похоже, это был Джордж Пайло. Если он может слышать Джорджа, значит, Джордж может слышать его, и ему надо торопиться. Он быстро окинул взглядом остальные экспонаты. Клетка Йети была железной, здесь он мало что может сделать. Тогда остается аквариум с отрубленной головой. Джейми подбежал к ней и пнул подставку. Она зашаталась и упала, отчего Наггет с брызгами заскользил по полу и остановился у лестницы, вращаясь на своей лысине.

Пора бежать. Джейми нырнул в темноту в задней части шатра и уже наполовину вылез в ту же самую щель, через которую он влез, когда внутрь ворвался Джордж Пайло, все его взбешенные четыре фута.

- Кто здесь?! - пронзительно закричал он. - Кто здесь?!

Джейми рванул вдоль забора, что тянулся за шатром уродов, но на секунду затормозил, когда его взгляд уловил какое-то движение. Позади него цыган тащил на плече мертвую женщину, ее тело болталось из стороны в сторону как у большой куклы. Джейми побежал дальше, остановившись только чтобы еще раз оглянуться. Он увидел, как цыган встал на мусорный бак и перебросил тело через изгородь. Платье женщины на секунду зацепилось за верх забора, и ее безжизненная голова покачивалась над ним, волосы колыхались. Потом платье порвалось, и она упала на другую сторону, что бы там ни находилось.

Джейми бежал без остановки всю оставшуюся дорогу до шатра клоунов, чтобы можно было попаниковать в безопасности своей собственной комнаты.

Все прошло как по маслу, насколько он мог судить, но минуты, которые пробегали, были невыносимы. В любую секунду из общей комнаты раздастся голос Джорджа Пайло: "А ну давайте сюда Джей-Джея! Он прокатится в Дом чудес, он получил бесплатный билет..."

Снаружи, и в самом деле, вскоре начался переполох. Голос Дупи завопил:

- ПАРНИ! ОНИ СТУКНУЛИ ПО ШОУ УРОДОВ, ПАРНИ! ОНИ СНОВА СДЕЛАЛИ ЭТО, ОНИ ПОШЛИ И СДЕЛАЛИ ЭТО, ОНИ СДЕЛАЛИ ЭТО СНОВА, ОНИ НА САМОМ ДЕЛЕ СДЕЛАЛИ-ПРЕСДЕЛАЛИ ЭТО!!!

- Что за хрень ты там несешь?! - проорал Гонко из своей комнаты.

- ОНИ СТУКНУЛИ ПО ШОУ УРОДОВ, ГОНКО! ГОНКО, ОНИ СЛОМАЛИ ШОУ УРОДОВ!

- Да кто?! - прокричал Гонко.

- Я НЕ ЗНАЮ, КТО СДЕЛАЛ ЭТО, ГОНКО! КТО СДЕЛАЛ ЭТО, ГОНКО?

- До чего ж ты скучный тип, Дупс. КЛОУНЫ! Все сюда сейчас же! Перекличка!

Джейми выбежал из комнаты до того, как успел подумать, как легко Гонко заметит его вину... Она вся была на нем, просто не могла не быть. Сочилась из каждой поры, он просто смердел ею. Один взгляд в глаза, и все будет кончено...

- Перекличка! - снова заорал Гонко. - Давайте, что-то произошло. Никто не повесит это на нас, если я смогу этому помочь. Все сюда живо. Не заставляйте Гонко совсем рассвирепеть.

Джейми задержался в коридоре. На его штанах были мелкие осколки стекла. Он вбежал обратно в свою комнату, скинул штаны, задумался... Он не сможет сделать это, не сможет оказаться с ними лицом к лицу. Его убьют через две минуты. Он подошел к серванту, схватил грим, быстро шлепнул им по щекам, схватил ручное зеркало, взглянул на себя, и...

Джей-Джей застыл как вкопанный. Он потерял дар речи. Последний час быстро проигрывался перед его обалдевшим внутренним взором.

- ГОШИ И ДЖЕЙ-ДЖЕЙ А НУ БЕГОМ СЮДААА!!! - заорал Гонко.

Джей-Джей вздрогнул и выбежал в общую комнату. Остальные клоуны уже все были там, включая Уинстона. Джей-Джей зарычал и оскалил зубы.

- Отлично, мы все здесь, - сказал Гонко. - Никогда не видел более невинную кучку ублюдков в своей жизни. Боже, это мило, не смогли бы обидеть даже щеночка бензопилой. Джей-Джей, надень штаны, и чтобы это был последний раз, когда мне пришлось давать тебе такие подробные инструкции.

- Да, босс, - проворковал Джей-Джей кротким голосом.

Он метал злобные взгляды в Уинстона, который спокойно смотрел на него в ответ. После того как он переоделся, Гонко повел клоунов к шатру уродов. Джей-Джей пристроился рядом с Уинстоном и схватил того за плечо, дернув в сторону, за пределы слышимости остальных.

- Это было подлое, очень подлое дельце, - прошептал он.

Уинстон снова спокойно посмотрел на него и произнес:

- Откуда мне знать. Не я же его делал.

- О, ты у меня получишь, - прорычал Джей-Джей. Его трясло от злости.

- Эта фотография будет просто отлично смотреться в красивой большой рамке, висящей на двери фургона Курта. Здорово удалось передать всю твою красоту.

Джей-Джей быстренько оценил последствия и решил сменить тактику.

- Ты ведь не расскажешь, правда? Я не о себе волнуюсь... О Джейми. Бедный Джейми не просил всего этого... Он просто... Он...
- Джей-Джей заставил голос сорваться от нежности.

Уинстон только покачал в отвращении головой и ускорил шаг, чтобы нагнать остальных.

- Ублюдок, - сплюнул Джей-Джей. Как мог Джейми купиться на эту игру в доброго дедулю? Как он мог?

- О, Джейми, ты у меня тоже получишь, - пробормотал он. И он не шутил.

***

Внутри шатра уродов толпился народ, тихо обозревая разбитые инкубаторы и растяжку, все еще висящую под крышей вверх ногами. Курт Пайло забрел посмотреть из-за чего вся суета. Джей-Джей внимательно следил за ним: губы Курта по-прежнему загибались в эту благодушную улыбку, но его брови были сведены словно сжатый кулак. В совокупности это был озадаченный и недовольный взгляд, как у человека в комнате полной смеющихся людей, подозревающего, но не уверенного, что шутка была о нем. Гонко скользнул к Курту. Гонко, как заметил Джей-Джей, был единственным, кто осмеливался приблизиться к Курту в этой ситуации. Они обменялись парой фраз. Голос Курта был спокойным и мягким. Гонко вернулся к клоунам и тихо присвистнул.

- Он не рад, - сообщил он.

Дупи потрогал Гонко за рубашку:

- Гонко. Кто сделал это, Гонко?

- Шшш. Позже.

Курт размашистым шагом вошел в шатер и прочистил горло.

- Друзья, - начал он, - мы пострадали от очередного хулиганства. Я считаю, что это не было несчастным случаем.

- Да что ты говоришь, Курт, - пробормотал Гонко.

- Мне больно думать, - продолжал Курт, - что среди моих дорогих подчиненных... и друзей... прячется злоумышленник, который упивается страданиями, которые он причинил нашим любимым уродам. Упиваться страданиями категорически запрещено - сколько раз я должен говорить вам это? Давайте будем помнить, что все мы здесь - семья. Я - Пайло, вы - семья, а это - цирк. Подобная жестокость нормальна среди друзей, но не среди семьи. В ближайшие дни я проведу беседы с лидерами каждой группы.

Курт говорил все это голосом, который был почти что нежным, а его звериные глаза в это время блуждали по лицам в толпе. Джей-Джей почувствовал, как его взгляд скользнул по нему, будто луч горячего яркого света, но уголки его рыбьих губы по-прежнему изгибались вверх, щеки по-прежнему розовели от веселья.

- И еще две вещи, - произнес Курт. - У кого бы ни был хрустальный шар Шэлис, мы хотели бы вернуть его, пожалуйста. Любой, кто знает, где он находится... Вас ждет вознаграждение, я полагаю.

И словно его посетила запоздалая мысль:

- О, вознаграждение ждет, если вы мне скажете, где он. И последнее... - улыбка Курта стала шире, и на какое-то мгновение огонь исчез из его взгляда. - Хотя мой брат Джордж был первым на месте преступления, и хотя он, скажем так, таился неподалеку во время свершения преступления, - до и во время свершения преступления, - более того, стоял на этом самом месте, когда происходило преступление, - и даже тогда он не может быть назван виновным, несмотря на то, что все происходило средь бела дня, я предпочел бы не слышать никаких слухов, предполагающих, что это было сделано им. Более того, я бы предпочел, чтобы о его порочащей, предполагаемой близости к месту преступления вообще не было бы известно, не говоря уже о том, чтобы это обсуждалось. Храни вас Бог!

Гонко и Уинстон обменялись удивленными взглядами. Джей-Джей с облегчением вздохнул. Теперь он мог заняться тем, что пытался удержаться от убийства всякий раз, когда смотрел на Уинстона. А это было нелегко.

***

У клоунов наступило время репетиции, и Джей-Джея зажали в угол и притащили на гимнастический мат, прежде чем он успел удрать. Ему объяснили его первый номер - гэг со скалкой.

- В точности как в твоей спальне тогда, - сказал Гонко. - Классика. Ты спустился по лестнице точно сварливая домохозяйка, у которой песок в дырке. Помнишь?

- Да-да, - пробормотал Джей-Джей с горечью.

- У меня как раз есть та самая скалка. Прихватил ее с собой в ту ночь вместе с твоими водительскими правами. Время от времени они пригождаются. Держи-ка, - Гонко бросил ему скалку.

Джей-Джей поймал ее и обиженно надул губы.

- Так, - сказал Гонко, - Гоши вставай напротив. Вот. Зафиксируй это выражение лица, просто идеально. Джей-Джей, бросай скалку в Гоши.

Удивленный левый глаз Гоши моргнул; правый как будто сузился... Только попробуй.

Лицо Джей-Джея сморщилось. Побежали слезы.

- Я... не хочу...

- ДЖЕЙ-ДЖЕЙ! - взревел Гонко. - БРОСАЙ ЧЕРТОВУ СКАЛКУ!

Джей-Джей пискнул и бросил. Гоши удивленно гукнул, когда скалка ударила его в живот и отскочила, направляясь в голову Джей-Джея. Он едва-едва успел увернуться. Рот Гоши беззвучно хлопнул, оба глаза в упор уставились на Джей-Джея.

- Простите, - выдохнул Джей-Джей, падая на пол у ног Гоши. - Простите. Следовал приказам. Не хотел... Он меня заставил...

Гоши, не моргая, таращился на него сверху вниз.

- Кончай это, Джей-Джей, - сказал Гонко. В его голосе звучало отвращение. - Гоши профессионал. Здесь нет ничего личного. Иисусе, да Раф пинает меня по яйцам почти каждое представление. Ни разу не напрягало. Вставай и бросай снова.

И он бросал скалку снова и снова, каждый раз уклоняясь в сторону, и каждый раз скалка едва не соприкасалась с его лицом. Живот Гоши, похоже, целился в него, направляя скалку прямо в то место, куда он пригнулся в прошлый раз. Слезы ручьем лились по его лицу, и он без перерыва шептал извинения, но трудно было сказать, понимает ли их Гоши. Его правый глаз не моргал и не отрывался от лица Джей-Джея, в то время как левый следил за движениями скалки.

***

Когда репетиция наконец завершилась, Джей-Джей успокоил свои нервы, поглядев в хрустальный шар, который он начинал любить больше, чем саму жизнь. Он порыскал по округе в поисках подсказок, что бы эта "свобода" могла значить. Он посмотрел, как Фишбой взбирается по лестнице, чтобы снять растяжку, его голова все еще была забинтована после обрушения шатра. Пол в шатре уродов был усыпан битым стеклом. Неожиданно внутрь неторопливо забрел Курт Пайло, и Джей-Джей поспешно отдалил картинку. Когда наблюдение за Уинстоном не помогло прояснить местонахождение проклятой фотографии, он пошпионил за Гоши и Дупи. Оба были в комнате Гоши вместе с растением, на стебле которого все еще было нацеплено обручальное кольцо. Было трудно сказать, но похоже, у Гоши с растением было что-то вроде ссоры влюбленных, а Дупи, видимо, играл роль примирителя.

"Больные ублюдки", - прошептал Джей-Джей и переместил картинку к лесорубам. Те столпились вокруг одного из своих товарищей, который, похоже, упал с большой высоты, и теперь его рука была вывернута под неестественным углом. Джей-Джей покачал головой - они, должно быть, были самыми невезучими засранцами во всем цирке. Каждый раз, когда он смотрел на них, кто-нибудь из них спотыкался, что-нибудь себе поджигал, или получал по мозгам отлетевшим обухом от топора.

Он вздохнул - не так уж и много событий на сегодня. Даже Мугабо был довольно спокоен, стряпая какие-то отвары в своей химической лаборатории. И только когда изображение в шаре пронеслось мимо Дома чудес, кое-что привлекло его внимание. Из передней двери через рельсы на четвереньках переползала фигура. Джей-Джей приблизил картинку и хмыкнул от удивления - это был ученик, последний раз которого видели уносящимся из шатра с пылающей одеждой. Дэмиен, страж Дома чудес, не шевельнул ни единым мускулом, когда ученик, дрожа, прополз мимо него. Он выглядел так, словно только что сбежал из концлагеря: тощий и оголодавший, с одеждой, висящей на иссохших конечностях. Его кожа была почерневшей и обожженной и слезала с лица. Его глаза, когда-то бегающие и полные угрюмой злобы, теперь были широко распахнутыми, немигающими и испуганными. Дым поднимался от его одежды белыми струйками. Он втянул себя на клочок тени и сел там, трясясь всем телом.

Джей-Джей присвистнул. Значит, вот что бывает, когда переходишь дорогу Гонко. И это порождало вопрос: "Что бывает, когда переходишь дорогу Джей-Джею?"

↑ Глава 17. Работа снаружи.

Как и предсказывалось, когда пришло время вручить клоунам их ночные поручения, настроение у Джорджа Пайло было преотвратным. Не то чтобы Джордж рассчитывал, что попытка убийства Курта увенчается успехом. Что задевало его, так это та ленивая непринужденность, с которой Курт видел ее приближение и отразил ее. Просто увидеть его в каком-нибудь расстройстве уже стало бы триумфом для Джорджа; одно только зрелище того, как эта тупая рыбья улыбочка дрогнет перед лицом всех артистов, сделало бы его довольным как удав на многие месяцы.

Диверсия против целого шатра, вот это конечно стало удивлением. Когда удивление прошло, Джордж пришел в бешенство, но с другой стороны - он всегда был в бешенстве. С тех самых пор как Курт-старший оставил семьдесят процентов цирка Курту-младшему, каких-то четыреста семьдесят лет назад. Тогда вскрылись раны, которые так и не перестали кровоточить. Через полчаса после того, как было составлено то завещание, Курт откусил у папочки пол-лица будто фрукт.

Что же касается диверсии, мысль о том, что кто-то покушается на его цирк, была настолько невыносимой, что Джордж чувствовал, как злость буквально сочится из его кожи, поднимается волнами жара и отравляет воздух вокруг него. А сегодня днем, вы только подумайте, диверсия номер два. Джордж предвидел ее, или точнее сказать, Шэлис предвидела. У нее случилась эта ее хренотень с предвидением будущего, и она тут же предупредила его. Он слонялся неподалеку от шатра уродов, видел, как Фишбой и его труппа отправились на прогулку, видел, как вошел и вышел Уинстон, видел, как ничего не собиралось происходить, и уже намеревался пойти и устроить предсказательнице взбучку за то, что потратила его время. И тогда он услышал звон стекла.

Таковы были ингредиенты плохого настроения Джорджа. Когда в одиннадцать клоуны появились возле двери его фургона, он распахнул ее с такой силой, что балаганщикам на Аллее Аттракционов показалось, что они услышали выстрел.

- Что хотели?! - визгливо заорал он на клоунов, от злости мгновенно забыв, что они здесь по его приказу.

- Всего лишь служить, Джордж, - ответил Гонко, низко кланяясь, в его глазах сверкали веселые искры.

Джордж вспомнил про временные работы, кисло скривился и ушел, чтобы принести инструкции.

Стоявший на пороге Гонко обернулся к своей труппе и жестом велел всем вести себя тихо.

- У Джорджика выдался плохой день, - прошептал он. - Я возьму его на себя. Всем быть милыми.

Джордж вернулся, захлопнув за собой дверь все с той же злостью, и увидел, как клоуны сочувственно улыбаются ему. Джордж крякнул от отвращения.

- Простая работа, - рявкнул он. - Отправитесь наружу, сожжете дом по этому адресу.

Джордж кинул конверт в Гонко. Он отскочил от его лба и упал ему в руки.

- Затем изобьете человека, которого увидите на этой улице в указанное время, - он бросил второй конверт в лоб Гонко, но Гонко поймал его на лету.

- Затем угоните эту машину. Разобьете ее, вернетесь. Три задания. Все просто, - он метнул последний конверт после некоторой заминки, и тот ударил Гонко в подбородок. - Все ясно, вы, бесполезные шлюхи?

- Да, Джордж, яснее ясного, - любезно отозвался Гонко.

Джордж захлопнул дверь.

Гонко прочистил горло:

- Джордж?

- ЧТО?!

- Пропуска без сомнения очень бы пригодились.

Дверь открылась и закрылась в одно мгновение, за время которого из нее вылетел небольшой мешочек, ударив Гонко в грудь. Он порылся внутри и вытащил охапку пластиковых карточек, каждая из которых была прикреплена к веревочному кольцу. Там было по одной для каждого клоуна.

- Выходной пропуск, - пояснил Гонко, вручая пропуск Джей-Джею. - Тебя не пропустит на выход без выходного пропуска. Надевай, и если ты его потеряешь, я тебя освежую. Пошли.

- Мне не нравится идти, Гонко. Мне не нравится!

- Этот пигмей отличный пример того, почему никогда нельзя допускать коротышек к власти, - сказал Гонко, дернув большим пальцем в сторону фургона Джорджа.

Он повел клоунов, - Рафшод один отсутствовал, все еще залечивая свои сломанные ребра, - по Аллее Аттракционов, между пустыми палатками с играми и торговыми лотками. Пройдя тропинками, которые Джей-Джей пока еще не успел исследовать, они оказались в паутине темных улиц, похожих на лондонские трущобы. Здесь не было карнавального блеска; тут было грязно и воняло, а под ногами хрустело битое стекло. Карлики со злобными лицами таращились на них из окон и переулков. Джей-Джей сердито зыркал на них, а они зыркали на него в ответ. Он уже заработал некоторую дурную славу в их кругах, и приближаться никто не осмелился.

Они подошли к маленькому уличному туалету, стоявшему в конце узкой улочки. Гонко открыл дверь. В задней стенке была небольшая щель. Он провел по ней своей картой, и загорелась маленькая красная лампочка. Остальные клоуны сделали то же самое. Джей-Джей втиснулся последним, оказавшись прижатым Гоши, чье дыхание пахло гнилыми фруктами. Гонко потянул за рычаг на крыше, который выглядел как ручка переключения передач, и поставил его в паз с отметкой "Город 4". Сверху раздался скрип, и лифт начал подниматься. Подъем был долгим, и Джей-Джей уже не знал, сколько еще сможет это выдержать. Дыхание Гоши с каждой секундой становилось все отвратнее, вползая, словно улитки, в его ноздри. Когда они наконец остановились, он толкнул дверь и вывалился в ночной воздух, кашляя и плюясь.

Он заморгал и огляделся. Они были посреди стройплощадки, и он с изумлением обнаружил, что ему знакомы окружающие улицы. Это был Брисбен, всего-то в миле от того места, что Джейми называл домом. Вокруг стояли бетономешалки и разная тяжелая техника, недвижимые, словно ископаемые останки каких-то механических животных, окруживших наполовину построенный многоквартирный дом.

- Вот мы и на месте, - объявил Гонко, выходя на площадку; под его ногами захрустел гравий.

- Старый добрый Брисбен, - проворчал он. - Гниющая помойная яма. Думает, что теперь она превратилась в город. Чушь собачья. Да тут даже близко не было достаточно убийств, чтобы называть это городом. Первое задание здесь, остальные два в Сиднее. Гниющей помойной яме побольше.

Джей-Джей пошел за Гонко, который направился к забору, и к испугу Джей-Джея сразу следом за ним пристроился Гоши, быстро шаркая ногами прямо у него за спиной, так близко, что, казалось, вот-вот стукнется головой. Джей-Джей взвизгнул от страха и чуть не намочил штаны. Дупи заметил проблему, подбежал и схватил брата за плечи.

- Нет, Гоши... Это Джей-Джей, Гоши, это Джей-Джей. Он делает штуку со скалкой, Гоши. Он делает скалку.

Гоши посмотрел на Джей-Джея с внеземной холодностью. Его губы хлопнули. Джей-Джей содрогнулся и подумал: "Он или король головоломок или самый тупой ублюдок на планете".

- Он клоун, Гоши, - заверил Дупи своего брата. - А теперь пойдем, у нас есть дела.

Гонко стоял у забора, читая инструкции Джорджа при свете зажигалки. Как только Гоши остался на безопасном расстоянии, Джей-Джей оглянулся на туалет, неприметно стоящий за бульдозером. Он указал на него и спросил:

- Гонко, это так простецы попадают в цирк?

Гонко поднял взгляд:

- А? Никто не рассказал тебе, как простецы попадают в цирк? Нет, не через лифт. Ты что думаешь, сотни людей одновременно заходят в этот дурацкий биотуалет? Уинстон, объясни ему.

- Простецов приводят билетеры, - сказал Уинстон. - Он находят цирки или ярмарки, которые происходят здесь, в реальном мире, вроде тех гулянок, что устраиваются в столицах раз в год. Они ставят ворота в местах, где никто не заметит ничего подозрительного. Иногда на месте настоящего входа. Ворота - это как паутина у паука. Простецы просто забредают в них и оказываются у нас в цирке.

- А как это работает? - спросил Джей-Джей.

- Ворота? Я не знаю, как они работают. Они из тех устройств, что Пайло-старший собрал за время своих странствий по свету. Некоторые говорят, что он обокрал пирамиды и унес оттуда кучу разного добра. И это еще самое меньшее из того, что он сделал, скажу я вам. Он собрал целую коллекцию разных мистических штуковин, этот Пайло. Ну, ему пришлось, для того, чтобы сделать цирк таким, какой он сейчас. Наверное, это был самый большой вор, каких только знал мир. Но я знаю, как работают ворота, не больше, чем знаю, как работает грим. Простецы проходят сквозь них и оказываются в цирке. Может быть, это даже не их настоящие тела приходят в цирк, понимаешь? Просто... какая-то часть, которая поддерживает их в рабочем состоянии, поддерживает в них жизнь. Механика цирка странная.

- Почему бы тогда просто не поставить ворота прямо в городе? - поинтересовался Джей-Джей. - Где-нибудь на людной улице. Простецы проходили бы в них целый день.

- Секретность, - сказал Уинстон. - Нам достаются простецы, которые уже идут на представление. Они отправляются смотреть на ярмарку, ее они и видят. У Пайло-старшего был пунктик насчет разоблачения, вот почему он заставлял нас изучать язык страны-хозяина всегда, когда мы меняли базу. Бессмысленно, если спросите меня, но не я устанавливаю правила. Простецы возвращаются из цирка со смутными воспоминаниями, но не понимают, в чем дело. Наверное, просто удивляются, почему не сделали ни одной фотографии. Так вот, если у людей с улицы будут смутные воспоминания о посещении ярмарки, в то время как они считают, что провели весь день на работе, и если тысячи людей будут повторять одно и тоже, ну, вряд ли это что-то сильно изменит, если уж на то пошло. Но так уж заведено, и это не меняется.

- Ладно, заткнитесь вы двое. Пошли, - сказал Гонко, запихивая инструкции обратно в карман.

Он покачнулся на пятках и одним стремительным прыжком перескочил через забор, заставив задребезжать проволоку. Дупи подтолкнул Гоши к ограде и нырнул под него, просунув голову и плечи между его ногами. Кряхтя и жалуясь, он вскарабкался наверх вместе с ним, его брат сидел у него на плечах, издавая растерянные посвистывания. Уинстон перелез последним, пыхтя и отдуваясь.

Город был тихим за исключением отдаленных гудков машин в нескольких кварталах от них. Ночное небо над центром светилось белым и розовым на пелене плотных облаков. Клоуны легким шагом бежали по темным улицам, встречая лишь редких пьяных, бредущих домой. В этих случаях Гонко жестом велел всем оставаться в тени, что клоуны умели делать превосходно, несмотря на их яркие цвета. Они сливались с темнотой так, словно вокруг их тел выключался весь свет, и их ни разу не заметили.

- Что это за место, куда мы идем? - спросил Уинстон у Гонко, когда клоуны остановились, чтобы свериться со своим месторасположением.

- О, это интересно, - откликнулся Гонко. - В этом доме находится месячный младенец по имени Луи Чан. Этот младенец, по мнению Шэлис, когда вырастет, станет кем-то вроде ученого и изобретет какое-то чудодейственное лекарство. Джорджик не хочет, чтобы эта хрень случилась. И вот мы здесь.

- И мы сожжем дом? - уточнил Уинстон, и Джей-Джей уловил тяжелую мрачную резкость в его голосе; он был в гневе и пытался не показать этого. Джей-Джей заухмылялся.

- Именно так, Уинстон, - жизнерадостно ответил Гонко. - Мы сожжем дом, с огнем и пламенем, и золой, и пеплом, и всяким таким прочим. Это в трех кварталах отсюда, шагайте живее, вы, говнюки.

Клоуны подошли к дому, расположенному в самом низу холмистой улицы. Два этажа, наполовину кирпичный, наполовину деревянный. Крона мангового дерева, растущего во дворе перед домом, закрывала его от света фонарей. Гонко порылся в карманах и вытащил маленькую стеклянную бутылку, наполненную бензином. Он извлек еще с полдюжины таких бутылок и раздал их. Лицо Уинстона было мрачным, и Джей-Джей испытал сильное искушение спровоцировать его на какой-нибудь выброс эмоций. Он подкрался к нему и сказал:

- Мне страшно, Уинстон, я никогда раньше не нюхал жареного младенеца, Я...

Глаза Уинстона сверкнули огнем, который Джей-Джей в них до сих пор не видел. Он попятился, чувствуя, что его сейчас ударят, и умолк.

- На счет три, - сказал Гонко. - Три! Пошли!

Перепрыгнув через изгородь, Гонко побежал к дому. Из темноты, угрожающе рыча, появилась немецкая овчарка. Одним пинком Гонко заставил ее голову дернуться под нелепым углом. Раздался хруст, и ее шея сломалась. Он облил бензином стену дома, выуживая еще бутылки из своих карманов. Дупи забежал с другой стороны, делая то же самое. Гоши таращился на свою бутылку, застыв на месте как вкопанный. Джей-Джей вылил свой бензин на крыльцо. Адреналин кипел в нем. Он едва сдерживался, чтобы не заулюлюкать от восторга и не захохотать. Гонко исчез под домом, поливая опоры. Там же внизу, он запалил первое пламя.

Уинстон бросил свою бутылку в дом, и она попала в окно, со звоном разбив его.

- Кто это бросил?! - рявкнул Гонко, появляясь из-под дома.

- Я. Прости, Гонкс, - ответил Уинстон.

- Будем надеяться, что это их не разбудит, - сказал Гонко, вытирая руки о штаны. - А, ладно, это уже не моя забота. Назад к лифту. Пошли, пошли, пошли.

Клоуны помчались по темным улицам обратно, их шаги стучали по асфальту, пробудив целый хор лая от окрестных собак. За ними начало подниматься оранжевое зарево. Джей-Джей ненадолго остановился наверху улицы, чтобы полюбоваться, как языки пламени, словно руки демона, заключают дом в свои объятья. "Это я. Я сделал это", - подумал он с ликованием, и его охватило ощущение собственной власти. Внезапно ему показалось, что он стоит на сцене перед огромной толпой, которая аплодирует ему, восхваляет его, скандирует его имя... Или освистывает его, какая разница? Внутри его просто распирало от гордости, мысленно он подпрыгивал, щелкая каблуками, и заливался маниакальным смехом. Он чувствовал такой подъем.

Уинстон остановился чуть впереди него, чтобы перевести дыхание. Джей-Джей обогнал его и одарил сияющей улыбкой. Старый клоун смотрел прямо перед собой, в его глазах стояли горячие слезы.

"Ты еще у меня получишь, - подумал Джей-Джей, и холодок пробежал у него по позвоночнику. - Ты у меня еще как получишь. Уже скоро".

Они вернулись к стройплощадке, перепрыгнули через забор и подбежали к лифту как раз к тому моменту, как взвыли первые сирены. Гоши остановился у двери, вглядываясь вдаль, словно услышал зов какой-то родственной души.

- Пойдем, Гоши! - сказал Дупи, указывая на дверь туалетной кабинки.

Гоши развернулся кругом и с выражением детского восторга на лице издал низкий свист. Он многозначительно уставился на своего брата и указал пальцем себе за спину, когда с другой стороны раздались еще сирены.

- Я знаю, Гоши, - сказал Дупи, обнимая брата за плечи и глядя тому в глаза. - Я тоже это слышал, я, правда, слышал!

Джей-Джей скрючился у двери лифта, пока тот спускался, и в конце концов больше не выдержал.

- Да с какой вы планеты, мать вашу?! - воскликнул он.

Дупи и Гоши ответили ему молчаливыми взглядами.

***

Остальные задания клоуны выполнили в Сиднее. Гонко установил рычаг на "Город 2", заставив лифт дергаться и трястись несколько минут. Когда он остановился, они оказались на другой строительной площадке, в городе с более прохладным, более загрязненным воздухом. Они начали с того, что избили возвращающегося домой прохожего, одного из завсегдатаев ночных клубов, с некоторыми связями в криминальных кругах. Они здорово отделали его. На фоне фар проносящихся мимо машин их силуэты колотили и пинали извивающуюся на обочине дороги темную фигуру. Согласно предсказательнице, это избиение должно было положить начало тому, что перерастет в масштабную войну между бандами, вкупе с массовой стрельбой, взрывами автомобилей и попавшими под перекрестный огонь мирными жителями. Джей-Джей поинтересовался, почему Джордж хочет, чтобы началась война банд, но Гонко пожал плечами и предостерег его больше не задавать таких вопросов, так как Джордж, вероятно, сам лишь следует приказам.

Следующим был угон автомобиля, роскошного BMW, который они взяли покататься в западном Сиднее. Они хорошенько разбили его и въехали на нем в чей-то дом. Машина принадлежала подающему надежды члену Австралийской лейбористской партии, которому однажды было суждено попасть в парламент. Гонко не было сказано, что за цель была у данного мероприятия, было сказано только, что это станет звеном в длинной цепи событий, результаты которой проявятся не раньше чем через десятилетие.

- Мы просто делаем за эту курву ее работу, - сказал Гонко, когда клоуны возвращались домой. - Поблизости не оказалось простецов? Давайте поручим это клоунам. Это, нахрен, меня бесит.

Джей-Джей не возражал против возможности размять ноги в реальном мире. Он прихватил газету с лужайки члена партии. Вернувшись в шатер клоунов, он развернул ее и увидел центральный заголовок:

"РАССЛЕДОВАНИЕ СМЕРТЕЙ НА ШОУ В ПЕНРИТЕ[1] ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Полиция пока не продвинулась в расследовании загадочного происшествия, в результате которого на ежегодной ярмарке в Пенрите погибли девять человек. Их тела были обнаружены рядом с территорией ярмарки, и по предварительным данным все девять были затоптаны насмерть. Свидетелей данного происшествия пока не найдено. Дата отчета судмедэксперта еще не назначена, но родственники жертв уже собираются подать судебный иск против организаторов ярмарки, как сообщает нам наш источник. Предполагается, что полицией будут проводиться дальнейшие опросы тех, кто присутствовал на ярмарке. Данный случай привлек внимание средств массовой информации по всему миру, включая США и Великобританию".

- Чтоб меня, - сказал Джей-Джей, - Парни! Мы знамениты! Мы попали в газеты.

Джей-Джей показал статью Гонко.

- Так и думал, что такое они уж точно заметят, - сказал Гонко. - Девять мертвых простецов. Лучше уж мертвые, как по-моему.

- О чем ты?

Гонко посмотрел на него с самодовольным видом:

- Простецы как коровы, Джей-Джей. Они приходят сюда, мы их доим. Единственная разница в том, что они не могут получить обратно свое молоко. Усек?

- Нет. О чем ты, блин, говоришь? Для чего мы их доим?

- Ты уже должен это знать, моя радость. Я даю тебе мешочек этой штуки каждую неделю.

Джей-Джей замолчал, а Гонко начал раздавать карты для партии в покер.

- Но это не слава, Джей-Джей, - сказал он. - Мы были замешаны в гора-а-аздо большем дерьме, чем девять мертвых простецов. Как тебе пятьдесят, мать его, миллионов мертвых простецов? Как тебе такое для сравнения, Джей-Джей? Вот это слава. Это уж точно обеспечит тебе первые полосы. И не один раз.

- Чего?

Гонко прищурился на него с тонкой улыбкой:

- Скажем так. Один несостоявшийся австрийский художник обязан своим политическим успехом Курту Пайло. Он не был известен своими картинами, но ты совершенно точно слышал о нем.

Джей-Джея утомил весь этот разговор. Он ушел к себе в комнату и открыл один из бархатных мешочков - у него их было три, так как Джордж, пусть и неохотно, заплатил клоунам, когда они вернулись, - и положил несколько крупинок порошка на ладонь, глядя, как свет отражается от них радужными искрами.

"Что же это за хрень?" - пробормотал он.

Вскоре остальные клоуны отправились спать, и на цирк опустилась тишина. Джей-Джей вытащил хрустальный шар, не ожидая увидеть ничего особенного в такое позднее время. Он собирался понаблюдать за карликами, чтобы увидеть, чем они занимаются, когда выходят после отбоя. Через несколько минут, после того как он посмотрел, как они переругиваются, сидя на крышах, он передвинул картинку в хрустальном шаре через общую комнату и с удивлением увидел, что там кто-то есть: сливающаяся с тенями фигура крадучись вошла в шатер. Джей-Джей приблизил изображение так близко, как только возможно, но кто бы ни был этот пришелец, он прятался в темноте также хорошо, как и клоуны. Джей-Джей заметил только очертания сутулых плеч и сильную хромоту. Внезапно он понял, кто это был - он уже видел эту жалкую фигуру ранее сегодня днем, выползающей из Дома чудес с обугленной кожей и телом, над которым курился дым. Когда ученик прошел мимо лампы, Джей-Джей увидел его лицо, розовое, белое и багровое от ожогов. В его глазах была сталь, это был взгляд человека, для которого упала самая что ни на есть последняя капля. В его руках была свинцовая труба.

Страх когтями вцепился в Джей-Джея, когда он понял, что его целью был он; в конце концов, это он занял место ученика, получал его жалование и жил в его комнате. Скуля от страха, он подпер стулом дверь, чтобы выиграть пару дополнительных секунд. Его руки уже тряслись. Он порылся в коробках в поисках оружия и нашел скалку, потом вернулся к шару и стал напряженно вглядываться. Ученик неуклюже, но упорно, ковылял вперед.

Джей-Джей, пытаясь держать скалку ровно, поднял руку. Он бросит ее со всей силы; его меткость была безупречной, и если он хорошо замахнется, то сможет разбить ублюдку лицо. Его взгляд метался от двери к шару, где вскоре показался ученик... Но он прошел мимо двери Джей-Джея, даже не взглянув на нее.

Джей-Джей переключил свои эмоции, как будто сменил носки - весь страх покинул его. Внезапно загоревшись жаждой кровопролития, он положил скалку и выглянул за дверь. Ученик, шатаясь, шел дальше по коридору, словно зомби, только что восставший из могилы. Джей-Джей пошел за ним. Краем глаза он заметил движение, обернулся и увидел крадущегося по коридору Дупи. Они на секунду встретились взглядами, а затем оба двинулись дальше, не издав ни звука.

В четырех шагах впереди него была обожженная шея ученика - багровая масса пузырящейся волдырями кожи. Его одежда была покрыта сажей, заляпана белой золой, в выгоревшие дыры проглядывали жуткие сочащиеся раны. От узора на рубашке осталась видна только одна единственная ромашка.

Ученик остановился у двери Гонко, не подозревая о наличии у него зрителей. Он стоял, покачиваясь на ногах. Джей-Джей подумал о том, нужно или нет предупредить босса. Он не особо беспокоился о Гонко. Спящий или нет, любой лидер, который не сможет отразить атаку этой жалкой покалеченной фигуры, скорее всего не должен быть лидером.

Ученик протянул искалеченную, покрытую волдырями руку к двери Гонко и сомкнул пальцы на дверной ручке. На его костяшках разошлась кожа. Джей-Джей услышал, как он зашипел сквозь зубы, а потом он открыл дверь и вошел внутрь. Дупи и Джей-Джей бросились за ним и встали в дверном проеме.

В комнате Гонко горела одинокая свеча, ее крохотный огонек почти исчез в лужице растекшегося красного воска. Главный клоун лежал, укрывшись одеялом, и глубоко дышал во сне. Его ноги в клоунских ботинках свисали с одного края кровати, одеяло закрывало его грудь и лицо. Ученик занес трубу и шагнул ближе. Один шаг, второй. Его пальцы сжались на его оружии. Потом он остановился, глядя сверху вниз на своего беспомощного врага, то ли собираясь с духом, то ли смакуя момент.

И тут раздался громкий звон, и он шел от Гонко. Вернее, от одного из его карманов, где что есть сил надрывался сработавший будильник. Ученик застыл на месте, а Гонко распахнул глаза и откинул одеяло. Одним стремительным рывком он оказался на ногах, перекатившись назад и ставя кровать между собой и своим врагом. Он посмотрел на ученика и свинцовую трубу в его руке, и уголки его губ загнулись вверх. Хотя лицо Гонко оставалось все той же грубой маской, на взгляд Джей-Джея он был в восторге.

Ученик оправился от удивления и поднял трубу, присев, словно хотел запрыгнуть на кровать. Глаза Гонко сузились. Он засунул руку в карман, вытащил будильник, все еще продолжающий пронзительно звенеть, щелкнул по нему большим пальцем и отшвырнул в сторону. Его взгляд метнулся за плечо ученика к Джей-Джею и Дупи. Он снова залез в карман и вытащил что-то похожее на скатанный носок. Словно бейсбольный питчер он отвел руку назад и бросил его. Ученик уклонился, и эта вещица приземлилась прямо в руки Дупи. Джей-Джей уловил слабый запах чего-то химического. Действуя так, словно во взгляде Гонко содержались какие-то инструкции, Дупи подкрался к ученику сзади и прижал сверток к его лицу. Ученик захрипел, выронил трубу и потерял сознание.

Гонко прошагал к распростертой фигуре, поднял трубу и вытащил из штанов еще один свернутый носок. Он помахал им перед носом ученика, и опять Джей-Джей уловил слабый химический запах. Брызгая слюной, ученик закашлялся, проснулся, открыл глаза и увидел, как Гонко стоит над ним, высокий как бог, с улыбкой, которая была почти отеческой. Лидер клоунов послал ученику воздушный поцелуй, занес трубу над головой и обрушил ее вниз, занес и обрушил, занес и обрушил. Каждый удар издавал тихую звенящую ноту, подпевая в жуткий унисон хрусту ломаемых костей. Дупи с легким любопытством смотрел, как брызги крови покрывают голени Гонко, поливают землю вокруг умирающего клоуна.

Джей-Джей смотрел, как его хозяин наносит удары по дергающемуся и абсолютно беззащитному телу у его ног. Вид и звук убийства задели его за живое, приятно возбудили его, как не могло бы возбудить никакое сексуальное желание, хотя эти чувства не так уж и различались. Его рот широко открылся, его глаза впивались в каждую красную каплю, в каждую вмятину от удара. Свинцовая труба равномерно опускалась и поднималась еще некоторое время после того, как конечности перестали биться.

Наконец Гонко перестал махать трубой. Он пробормотал:

- Клоуны требуют некоторого убивания, Джей-Джей. Клоуны так легко не умирают.

Он отбросил трубу и скрестил руки на груди, кивнув на труп. Словно действуя по давно отрепетированному сценарию, Дупи опустился на колени и схватил труп за ноги. Джей-Джей присел и взял его за плечи, сильно измятые и мягкие на ощупь. Переломанное месиво, что когда-то было угрюмым лицом ученика, упиралось в грудь Джей-Джею, пока он и Дупи уносили тело в ночь, через притихший, будто вымерший цирк, к высокому деревянному забору, и только гравий хрустел под их ногами. Они раскачали тело из стороны в сторону и перебросили его через ограду. Полоса красных капель вертикальной линией брызнула на забор, когда тело упало на другую сторону.

Не разговаривая, клоуны возвратились в свой шатер. Глаза следили за ними через щели в занавесках, когда они проходили мимо хижин цыган. Смерть всегда была где-то рядом, и стоило подглядывать через занавески в ночи подобные этой, когда чьи-то шаги хрустят по усыпанным гравием дорожкам. Стоило запирать двери.

Ведь ночь еще не кончилась.

***

Лежа в своей постели, Джей-Джей проигрывал в мозгу каждый взмах свинцовой трубы, не упуская ни единой детали. Он отчетливо видел каждую летящую каплю крови, слышал каждый хруст ломаемых костей и тихий металлический звон, исходящий от размеренных взмахов Гонко, и обнаружил кое-то новое - новую эмоцию.

Почти не раздумывая, Джей-Джей поднялся с постели. Он отдаленно вспомнил Джейми, вспомнил атаку на шатер уродов и толстого цыгана, которого Джейми видел, когда убегал. Любой предлог сгодится, этот уж точно подойдет. Джей-Джей позабыл, почему Джейми предал его, но это было не важно. Важно было научить его больше так не делать. Важно было замести следы.

Он снова вышел наружу, не заботясь о том, чтобы заглушать звук своих шагов по гравию. В безмолвном спокойствии ночи этот звук разносился широко по округе, и в лачугах цыган вспыхивали огоньки керосиновых ламп. Смерть всегда была неподалеку, и новый клоун научился тому, как ее делать. Он нашел топор, прислоненный к поленнице дров. Он поднял его и поцеловал.

***

Джейми проснулся около полудня, его грим как обычно вытерся о подушку. Его постель была горячей, душной и воняла потом. Им и кое-чем другим, не сильно отличающимся по запаху. На его пальцах было что-то липкое, и он поднес их к мокрым затуманенным глазам. При виде крови его сердце бешено забилось еще до того, как его разум понял, что он видит. Кровь покрывала его руку, каждый палец, вплоть до самого запястья.

Жуткие туманные воспоминания вернулись к нему подобно ночному кошмару. Пинком открывает дверь. Зажигает лампу, в то время как цыган, развалившись, спит с пустой фляжкой, валяющейся у его ног, пивное пузо переваливается через ремень штанов, лоснясь потом, словно большой блестящий горшок жаркого. Поднимает топор, шепча: "Смотришь, Джейми? Это все ты затеял".

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Обухом топора в череп. Спокойная бесстрастная легкость в его замахах, ни секунды колебания, короткий хрип, который издал цыган, когда его череп треснул. Это был момент смерти, но начало веселья Джей-Джея. Что-то произошло, пока он убивал. У него было ясное мышление, спокойное, почти отделившееся от физического действия, но его кровь кипела и бушевала в нем. Это упоение было почти что сексуальным. Он сжал топор так крепко, словно тот был частью него. Даже после того, как из ран перестала выплескиваться кровь, он продолжал размахивать им, о да, о, мать вашу, да, вверх-вниз, вверх-вниз, все быстрее и быстрее, собираясь продолжать это, пока он не сможет сделать больше ни одного взмаха, но его руки попросту отказывались уставать. Он дышал как волк, и был перепачкан кровью так густо, словно это была его вторая кожа. Наконец он подскользнулся на кровавой луже, выронил топор, и на этом взмахи прекратились. Он оттащил тело к забору, не удосужившись даже перебросить его. Вместо этого он перевернул его вверх ногами, поставив на оставшийся от шеи обрубок.

Джейми вспомнил все это, сотворенное его собственными руками. Он вспомнил, как Гонко поработал той трубой над учеником. Тошнота поднялась в нем. Он встал с кровати и осел на пол. Его простыни были насквозь пропитаны кровью, он спал в ней всю ночь.

"Ничего себе эротические сны", - вяло пролепетал его разум.

Его вырвало, и он заблевал себе колени, слюна текла из его рта длинными нитями.

И это еще не все. Джей-Джей оставил ему послание, написанное кровью спокойной твердой рукой. Оно было там, на дверце серванта:

"грядет, джейми".

Грядет, да, теперь Джейми вспомнил. Джей-Джей его должник. Прошлой ночью он просто прятал концы в воду. Веселье еще даже не начиналось.

Он заставил свой разум очиститься.

Я убийца.

Но только на мгновение.

Прошло время, и приступы дрожи прекратились, а рвота остановилась. Гонко сунул голову в дверь, чтобы объявить, что репетиция в два. Он взглянул на пропитанные кровью простыни, улыбнулся, сказал: "Жаркое свиданьице, а, Джей-Джей?" - и ушел.

Джейми встал, это была его четвертая попытка за это утро, но теперь в его ногах было достаточно силы. Его голова кружилась, словно он обкурился травы. В мозгу прокручивались одни и те же мысли: "Я кого-то убил. Но не я контролировал свое тело. Но я нанес грим, зная, что это не я буду контролировать свое тело. Я не просился сюда". Снова и снова они повторялись по кругу, возвращаясь к картине убийства и воспоминанию о том единственном хрипе, который издал цыган, когда умирал. Шатаясь и с трудом переставляя ноги, он дошел до комнаты Уинстона и постучал в дверь.

- Что? - последовал приглушенный ответ.

Джейми вошел. На его руках все еще была кровь.

- Что, черт возьми, произошло? - спросил Уинстон, садясь на кровати и хватая его за плечи.

Джейми попытался произнести это, сглотнул, затем попытался еще раз:

- Я кого-то убил.

Голос Уинстона был резким:

- Что? Кого? Кого ты убил?

- Не знаю. Цыгана. Того, что живет - Иисусе, жил - рядом с шатром уродов.

Уинстон оперся на руки и вздохнул:

- Ну ты меня и перепугал.

Джейми уставился на него, открыв рот. Он почувствовал себя так, словно старик ударил его в спину.

- Ты не слышал меня? Я кого-то убил.

Уинстон мрачно посмотрел на него, но голос его был ласковым.

- Джейми, здесь происходит полно вещей похуже, чем убийство какого-то цыгана. Это мелочи. Пайло даже не заметят одного мертвого балаганщика. И это был не ты, так ведь? Это был Джей-Джей, верно?

- Да, но я был...

- Никаких но. Вы - два разных человека. Понимаешь? Полностью разные люди. Так, я больше не желаю слушать никаких разговоров об этом, ясно? Ты знаешь, почему Джей-Джей сделал это? У него была какая-то причина, или это была его идея как весело провести время?

- Да, думаю... помнишь вчера, в шатре уродов...

- Я знаю про это, черт возьми, не надо говорить об этом вслух.

- Прости. Джей-Джей думал, что цыган мог видеть меня. Что он свидетель.

- Забавно, - произнес Уинстон после секундной паузы. - Если он видел тебя, то Джей-Джей, возможно, оказал нам услугу.

Уинстон провел рукой по лицу.

- Послушай, Джейми, я не знаю, как много могу рассказать тебе. Я пока молчу про Джей-Джея, а он будет держать рот на замке, если будет знать, что для него хорошо. Но то, что я собираюсь сказать тебе... Я не знаю. Я хочу помочь тебе, сынок. И я хочу твоей помощи. Но я не знаю, могу ли я рисковать. Я беспокоюсь не только из-за Пайло. Есть еще и другие клоуны. Гонко нравится быть здесь. Он здесь король, понимаешь? Он не потерпит никакого мятежа ни от кого из нас. Знаешь, что он сделает, если решит, что мы пытаемся выдернуть ковер у него из-под ног?

- И что мне делать, Уинстон? Прошлой ночью я... Джей-Джей, кого-то убил. И он зол на меня. Он зол как черт. Он хочет свести счеты и хочет, чтобы я пострадал. Он еще не знает, что со мной сделать. Он может видеть все, что делаю я. Я могу видеть все, что делает он. Это как играть в шахматы с самим собой.

Джейми вытер с брови пот и в отвращении отдернул окровавленную руку. Уинстон достал тряпку и протянул ему.

- А прошлая ночь даже не была расплатой, - сказал Джейми. - Он собирается добраться до меня, Уинстон. Он это серьезно.

- Ты уверен в этом? - спросил Уинстон. - Кажется странным, чтобы он сделал что-то, что серьезно навредит тебе. Вы с ним делите одно и то же пространство. Худшее, что он может сделать, это напугать тебя, или заставить чувствовать себя плохо.

- Но он безумен. И становится безумнее с каждым днем. Вчера ночью, ты же видел, какой он был, когда мы подожгли тот дом. Он свихнулся. Он был словно... я не знаю, словно одержим демоном. И он был рад этому, прямо-таки на седьмом небе от счастья. Убить младенца... Господи, Уинстон, что мы сделали прошлой ночью?

Уинстон встал и подошел к клетке с мышами, как если бы не хотел, чтобы видели его лицо. Он отломил маленький кусочек печенья и просунул между прутьями. Когда он заговорил, в его голосе слышался надрыв:

- Мы сделали то, что велели нам боссы. А они делают то, что велят им их боссы. Всем плевать. Каждый просто делает свою работу, получает свой порошок... Ох, да к черту все, Джейми! Я хочу, чтобы ты сегодня пошел со мной. Постарайся продержаться, если получится, этот день без грима. Будет трудно, и ты можешь покалечиться, но постарайся. Вечером, когда придет время, я зайду за тобой. Покажу тебе кое-что важное.

Уинстон подошел к двери, опустился на колени и прижал лицо к щели между дверью и полом. Убедившись, что там никого нет, он заговорил едва различимым голосом и отказывался смотреть на Джейми, как будто у него вообще были серьезные сомнения относительно этого разговора.

- Нас много таких, - сказал он. - Мы ждали долгое время, чтобы сделать что-нибудь с цирком, и ждали уже достаточно. Ты встретишься с ними. Этим вечером, но только если воздержишься от грима, хотя бы только на сегодня. Ты поймешь, что означает свобода... Кто есть свобода.

Джейми понял, что на секунду или две он лишился дара речи. Мысли об организованном движении сопротивления взволновали его в той же степени, как и испугали.

- Еще кое-что, - произнес Уинстон, теперь глядя ему прямо в глаза, - очень важно, чтобы ты держал хрустальный шар в секрете.

Джейми поднял брови:

- Откуда ты...

- Увидел его в твоей комнате несколько дней назад. Что бы ты ни делал, не возвращай его Пайло и не позволяй никому узнать, что он у тебя. Как ты думаешь, Джей-Джей отдаст его?

- Ни за что. Он слишком любит его, это его любимая игрушка.

Уинстон все еще выглядел озабоченным.

- Хорошо, - сказал он, - только если ты уверен.

[1] Пенрит - город в Австралии, пригород Сиднея.

↑ Глава 18. Собрание "Свободы".

Джейми прятался у себя в каморке, выжидая момента, когда можно будет появиться в общей комнате. Там в данное время росло напряжение - он все еще слышал, как Дупи и Рафшод пререкаются за игрой в карты. Это продолжалось все утро, в какой-то момент Рафшод сцепился с Гоши, после чего последовал взрыв пронзительных птичьих криков, сопровождаемых разъяренными воплями Рафшода и плаксивыми просьбами Дупи к Гонко придти и спасти "малыша Гош-Гоша". В конце концов он все-таки вышел туда, сыграл с остальными в карты и не раскрывал рта. Клоуны не обращали на него никакого особого внимания. Время репетиции наступило и закончилось, и хотя это стоило ему каждого нерва, он справился. Гоши, благодаря Рафшоду, уже был на взводе, и скалка отлетала в Джейми с убийственной скоростью. Он отступал от бросков настолько далеко, насколько только Гонко ему позволял. Гонко сказал Джейми, что во время представления он должен дать скалке врезаться ему в лицо, или, если у него получится это устроить, в его промежность. Когда они закончили, Гоши потопал с гимнастического мата следом за Джейми, буквально дыша ему в затылок, и Джейми вскрикнул. Дупи бросился к ним, чтобы удержать своего брата со словами, от которых у Джейми застыла кровь: "Нет, еще рано, Гоши, еще рано!"

Джейми влетел в свою комнату и сел на кровать, тяжело дыша. Еще рано? Что, черт подери, это должно значить? Он надеялся, что клоуны всего лишь почувствовали "нормального" в своих рядах - у них, похоже, был на это особый талант. Может быть, Джей-Джей защитит их обоих, если возникнет такая нужда. Было странно, что они были собратьями по оружию в той же мере, что и врагами. Пока что ему оставалось только отсчитывать время пятиминутными промежутками... Еще тикает? Отлично, ждем следующие пять, пытаясь не считать, сколько часов осталось до конца дня. Господи Иисусе, это будет очень длинный день.

Около шести Гонко созвал клоунов в общую комнату. Он хохотал как сумасшедший. Они заняли свои места за карточным столом.

- Парни, вы должны это услышать, - сказал Гонко, вытирая глаз, словно смахивая выступившую от смеха слезу, хотя лицо его было сухим как наждачная бумага. - Во-первых, этим вечером никакой работы снаружи. Джордж слишком зол.

- Что случилось, Гонко? - спросил Дупи. - Гоши хочет знать, ты просто должен рассказать ему, Гонко, ты просто должен!

- Никогда не видел Джорджа таким взбешенным, - сказал Гонко. - Он реально замахнулся на меня, можете в это поверить? Бог ты мой! Коротышки! Что тут поделаешь.

- Что у него за беда? - спросил Уинстон.

Его голос был обычным, но у Джейми сложилось впечатление, что ни одна реплика Уинстона не бывает обычной, и он тщательно подмечает все, что услышал.

- Курт поквитался с ним, - весело ответил Гонко. - Он попытался убить Джорджа, но то, как он это сделал... Ах, фантастика. Он подключил кровать Джорджа к электрическим проводам, соединенным с генератором, который он установил на крыше фургона Джорджа. Один щелчок выключателя, и через кровать Джорджа проходит тысяча вольт. И вот, он дожидается, пока Джордж отправится спать, а затем выбивает один из блоков из-под фургона Джорджа, и вся его халупа кренится набок.

Джордж вылезает из постели и думает, что вот сейчас-то он разозлился, но ему нужно еще двадцать секунд, чтобы узнать, что значит "разозлиться". Он открывает дверь, орет на того, кто по его мнению там есть, затем идет обратно к кровати и собирается снова вздремнуть. В этом-то вся и соль - он уже провел в кровати два часа, и Курт мог щелкнуть выключателем в любой момент. Но самая замечательная часть в том, что он позволил Джорджу жить. Он дожидается, пока Джордж подойдет ближе к кровати, и тогда дергает рубильник. БУМ! Чертова кровать вспыхивает. Джордж с криком убегает в ночь, и когда у него появляется время, чтобы все обдумать, понимает, что Курт просто играет с ним. Мог вырубить его одним нажатием кнопки, но он позволил ему жить, просто чтобы позабавиться с ним!

Рафшод свалился со стула в приступе хохота.

Гонко добавил:

- Курт даже взял на себя труд оставить на столе Джорджа открытую Библию с обведенной заповедью "Не убий". Ах, эта братская конкуренция.

- Что такое "братская импотенция", Гонко? Гоши хочет знать, и ты просто должен...

- Что тогда вечером, Гонкс? - спросил Уинстон.

- Вечером мы идем за покупками ко дню рождения Курта, вот что. Кто со мной?

- Я, - откликнулся Рафшод.

- Больше никто? Отлично. Двоих будет достаточно.

- Что хочешь взять ему? - спросил Уинстон.

- Увидишь, - с улыбкой ответил Гонко. - Это может вернуть нам наш номер, парни. Курт прямо-таки залюбит нас до смерти.

***

Гонко и Рафшод вскоре отправились по своему делу. Гонко пребывал в хорошем расположении духа, теперь, когда он определился с идеей для подарка, и в этом было что-то зловещее. Джейми только надеялся, что никто из его друзей или родственников не окажется там снаружи на пути у главаря клоунов.

Остальные клоуны занялись своими делами. Гоши проводил романтический вечер со своей будущей миссис. Дупи играл в пасьянс, жульничал и говорил каждому, кто проходил мимо, что он не жульничает. "Не-а, ни за что и никогда, честно, спросите у Гоши". Около девяти в общей комнате стало тихо. Зашел Уинстон и жестом поманил Джейми за собой. Они двинулись темными тропинками в сторону Аллеи Аттракционов, и у Джейми было отчетливое чувство, что из темных закоулков за ними наблюдают глаза и не упускают ни единой детали. На тропе впереди них показалась Шэлис, и Уинстон схватил Джейми за плечо, затащил под маленький фургон и толкнул на землю. Они подождали, пока она пройдет мимо. Она насторожилась, когда поравнялась с ними, оглянулась через плечо, поддернула капюшон и вскоре скрылась в темноте.

- Берегись ее, - прошептал Уинстон. - Она, наверное, опаснее любого в цирке.

- Даже опаснее Гонко? - спросил Джейми.

- О да. У нее козырей в рукаве будет побольше, чем у него. Гораздо больше.

Уинстон повел его по очередному из, казалось, бесконечных закоулков Аллеи Аттракционов. Их окружили ночные звуки цыганской жизни, разговоры на испанском, странная музыка, хриплый каркающий смех старух и немного неприятный запах готовящейся еды. Они подошли к месту, где за сломанным фургоном в конце тупика показалась опоясывающая цирк высокая деревянная ограда. Уинстон нажал руками на забор, налег на него всем весом, так что его плечи задрожали от напряжения. С тихим скрипом доска сдвинулась, упала, но не ударилась о землю, а повисла на веревочной петле, поймавшей ее на другой стороне.

- У нас ушла уйма времени, прежде чем мы нашли путь за ограду, - сказал Уинстон, слегка запыхавшись. - Эти штуки держатся так крепко, что сам черт не отдерет.

Он оглянулся на оставшийся позади переулок, нахмурился, затем, втянув живот, протиснулся через щель в заборе. Оказавшись на другой стороне, он махнул рукой Джейми.

- Смотри, куда ставишь ноги, - предупредил Уинстон, - я это серьезно.

Перед тем как устроить погром в шатре уродов, в тот момент, когда Джейми приложил ухо к забору, он услышал тихое шипение океана. Теперь звук стал громче, но все, что он смог увидеть за оградой, была ночь - гигантская черная завеса, без единого признака облаков или звезд. После того как он пролез в щель, под ногами осталась только узкая полоска земли, прилепившаяся к изгороди, а за ней... небытие. Как будто цирк находился на маленьком острове, плавающем в своем собственном темном подвале вселенной - только где же все звезды? До того, как он перешагнул через изгородь, на небе была луна. Здесь же непроглядная пустота над головой и за границей узкой полоски почвы была абсолютной. От этого зрелища у Джейми подогнулись колени. Уинстон крепко ухватил его за плечо, щипая и резким голосом называя по имени. Боль вернула его назад, но, господи боже, как же близко он был к тому, чтобы упасть в обморок и свалиться с края. Туда, вниз, где он будет падать и падать вечно, пока не умрет с голоду.

- Давай, привыкай поскорей, - сказал Уинстон. - Мне нужно поправить ограду. Никогда не знаешь, кто может пройти мимо.

- Хорошо, - сказал Джейми и сглотнул. - Я в порядке.

- Возьми меня за руку, - сказал Уинстон, после того как плечом толкнул доску обратно на место. - Чуть дальше тропа становится шире.

У них было около двух футов места для ходьбы. Джейми закрыл глаза и прижался всем телом к деревянному забору, цепляясь за него все время, пока они шли. Хотя ему так и не показалось, вероятно, прошла всего минута, прежде чем Уинстон произнес:

- Ну вот, теперь идти будет легче.

Выступ расширился примерно до двадцати футов, превратившись в лишенную растительности полоску песчаного цвета почвы.

- Что это за место? - спросил Джейми.

- Можно больше не шептать, - отозвался Уинстон. - Они не могут нас услышать. Или увидеть, или узнать про нас. Что же до того, где мы... Неподалеку от ада. В крохотном уголке мира, зарезервированном только для этого цирка. Сданном в аренду, если выразиться точнее. Боссы Курта устроили тут эту странную недвижимость. Он, вероятно, забыл, что у него есть боссы, но они есть. Его папочка завел много друзей. Хозяев, конечно же, если уж говорить по правде. Что же до того, кто они, я точно не знаю.

Джейми почувствовал головокружение - с океаном черной бесконечности всего в десяти шагах от них, от этого разговора ему стало еще больше не по себе. Они с Уинстоном шли бок о бок, огибая внешнюю сторону ограды цирка.

- Поначалу здесь снаружи страшновато, - сказал Уинстон. - Просто нет больше другого такого места, где бы все мы могли встречаться и быть уверены, что нас не подслушают. Остальные уже должны быть на месте.

Впереди, и правда, вскоре послышались голоса. Они обогнули изгиб ограды, где земля расширилась до участка размером с баскетбольную площадку. Край утеса, гладкая отвесная скала из янтарного цвета камня уходила вниз и пропадала из вида. На площадке собрались люди, и Джейми узнал многих из них. Он увидел акробата Рэндольфа, Фишбоя и всех остальных участников шоу уродов, за исключением одного лишь Наггета, укротителя львов Стю, кучку карликов, дюжину цыган с грязными лицами, включая того, что заведовал аттракционом "Проверь свою силу". Когда он увидел приближающегося Джейми, его лицо скривилось в выражении недовольства и угрозы.

Это выражение отразилось и на лицах всех остальных, и Джейми понял, что его сегодняшнее приглашение для большинства стало неожиданностью. Группа замолкла и смотрела на приближающихся клоунов.

- Что ж, думаю, кое-кто из вас знает Джейми, - произнес Уинстон. - И я думаю, все вы знаете Джей-Джея.

- Как жизнь? - промямлил Джейми в ледяной тишине.

- Джейми, это движение "Свободы", - сказал Уинстон.

Тишину нарушил Рэндольф:

- Уинстон, о чем ты думал?! Ему нельзя доверять. Он клоун до мозга костей.

- Это Гонко, только тупее и трусливее, - добавил один из балаганщиков.

Джейми узнал его, он был тем, кому Джей-Джей часто уделял особое внимание на Аллее Аттракционов.

- У меня есть причина ему доверять, - ответил Уинстон. - Вы можете доверять Джейми. Может не тогда, когда он наносит грим. Но даже и тогда я не ожидаю от Джей-Джея проблем.

- Он прав, - сказал Фишбой, хотя на его лице все еще оставалось выражение неприязни, а неприязнь на лице Фишбоя выглядела особенно неприятно. - Джей-Джей не расскажет. У нас есть доказательства того, что именно Джей-Джей совершил нападение на шатер уродов. И повесил растяжку со "Свободой".

- Какие доказательства? - требовательно спросил Рэндольф.

Уинстон залез в карман и достал фотографию. На ней Джейми стоял на лестнице, пытаясь привязать к балке один конец растяжки. Рэндольф рассмотрел фото внимательнее при помощи пламени спички и передал дальше. Группа, похоже, чуточку расслабилась.

- А-а, тогда другое дело, - сказал Рэндольф. - Полагаю, есть еще копии этой фотографии?

- Есть, - откликнулся Уинстон. - И надежно спрятаны. Кое-кто из здесь присутствующих тоже знают о них, на случай, если у Джей-Джея возникнет идея, как избавиться от меня. Итак, давайте поприветствуем Джейми. Видит Бог, лишняя пара рук никогда не помешает. И кто знает, может даже Джей-Джей нам пригодится. Это он взял хрустальный шар Шэлис.

- И лучше тебе хранить его в тайне, - сказал Рэндольф Джейми. - Если они получат его обратно...

- Тогда, все, конец, - подтвердил Уинстон, в упор глядя на Джейми. - Никогда не узнаешь, когда предсказательница будет заглядывать нам через плечо. Она представляет опасность и без шара. Чудо, что Пайло ничего особо не делают, чтобы вернуть его. Если бы мы знали, что они будут сидеть сложа руки, мы бы выкрали его давным-давно.

- Не думаю, что мы должны оставить шар у него, - сказал один из цыган. - Нам следует принести его сюда и выкинуть за край.

- Может быть ты и прав, - сказал Фишбой. - Джейми, ты уверен, что ты сможешь держать его в секрете? Ты уверен, что и Джей-Джей сможет?

Джейми кивнул:

- Джей-Джей обожает его. Он не променяет его ни на что.

- Мне все равно не по себе от этого, но мы подумаем над этим позже, - сказал Фишбой. - Пока же твоя задача защищать его. Если у Джей-Джея появятся какие-либо идеи, не думай, что мы не сдадим его, даже если это будет стоить тебе жизни, мой друг. Ты тут не единственный, кому есть что терять, понимаешь?

- Я тут не тот, кого вам нужно уговаривать, - сказал Джейми, чувствуя, как краска постепенно приливает к лицу. Он начал уставать от полных отвращения косых взглядов, которые бросали на него остальные, и не помнил, чтобы вообще добровольно вызывался стать клоуном.

Уинстон прочистил горло:

- Ну хватит вам, давайте не будем тратить наше время, цепляясь к Джейми. Он здесь, мы можем доверять ему. Фишбой, не хочешь рассказать ему немного о нас?

- Разумеется, - Фишбой встал, и все остальные сели. Он откашлялся, заставив надуваться жабры по бокам своей шеи. - Джейми, есть некоторые вещи, которые ты должен знать, например, почему цирк должен быть закрыт. Дело не только в том, чтобы спасти наши жизни или жизни тех, кого заносит к нам снаружи. Это место - опухоль на теле мира, которую никогда не смогут обнаружить. Я уверен, ты уже слышал немного об этом, и видел своими собственными глазами уже достаточно.

Голос Гонко просочился из воспоминаний Джей-Джея: "Как тебе пятьдесят, мать его, миллионов мертвых простецов..."

- Мы начали собрания, - продолжал Фишбой, - когда нам стало ясно, что нашим страданиям никогда не будет конца. Мы, уроды, стали первыми, кто задумался о восстании, и ты понимаешь почему. Все из нас вошли сюда нормальными здоровыми людьми. И только посмотри на нас. Они извратили нас, отняли у нас нашу человеческую природу, изменили и изломали нас. Взгляни на Тающего. Ты смог бы так жить?

Джейми посмотрел на Тающего, чья кожа струйками стекала вниз и капала с пальцев, образуя телесного цвета лужицу, затвердевающую у его ног.

- Постепенно к этому привыкаешь, - сказал Тающий голосом человека, который набрал в рот воды и решил прополоскать горло.

- А Йети, - произнес Фишбой, - превращен в зверя на витрине, обезьяну в зоопарке, вынужденный есть стекло каждый день представления. Были и другие уроды, которые не смогли больше вынести эту пытку и покончили с собой, - Фишбой махнул рукой в сторону бездны, и по спине Джейми пробежался холодок.

- Как бы ты справился с подобной агонией? - продолжил Фишбой. - И ведь страдаем мы не за благое дело, Джейми. Мы страдаем за зло. Ты знаешь, что цирк делает со своими посетителями-простецами?

- Нет, - ответил Джейми. - Я знаю о предсказательнице, кажется. Команды на подсознательном уровне, или как там у вас это называется. Она попыталась сделать это со мной в первый день.

- Да, видишь, что она делает. Знаешь ли ты результаты этих ее команд? Катастрофы, убийства, преступность и страдания по всему миру. Шэлис может начать войну, если ей прикажут. И не сомневаюсь, что ей это приказывали.

- Что насчет остальных? - спросил Джейми. - Всех нас. Тебя, меня, акробатов. Что мы делаем? Для чего мы нужны?

- Мы - воры, Джейми. Мы крадем кое-что более ценное, чем жизнь. И если бы только это было также просто, как убивать тех, кто попадает в нашу ловушку! Каждая отдельная часть цирка задумана с целью разлучить простецов с самой ценной вещью, что у них есть - с человеческой душой, Джейми. Мы крадем их десятками. Это началось давным-давно. Курт Пайло - старший основал цирк, как ферму по сбору человеческих душ, и таковой он и остается. За время своих путешествий Курт-старший украл много запретных вещиц, артефактов и различных фолиантов, которые были спрятаны от мира, и спрятаны не без причины. За пару десятилетий он открыл самые глубокие тайны этого мира, ведомый интуицией, слишком тонкой, чтобы быть его собственной. Нет сомнения в том, что его использовали, как и в том, что он знал это. Он путешествовал по всему свету в своей охоте за сокровищами, самый жадный пират этого мира, хотя и совершенно неизвестный для человеческой истории. Он ходил путями черной магии, ранее никогда не пройденными. С каждым новым открытым секретом росла его сила, и он нашел способы взаимодействия с силами, давным-давно изгнанными из нашего мира. Их изгнали, чтобы освободить место для человечества. У них тела огромных хищных рептилий и мощь, которая нам покажется сродни божественной. Они поглотили бы нас, если бы им представился такой шанс. Мы как деликатес для них, Джейми, изысканное угощение. Они пристрастились к нам.

- Никто не знает, кто прогнал этих чудовищ из человеческого мира. Может быть это был Бог, если Бог существует... Может это были шаманы каких-нибудь древних племен, чей след давно затерялся во времени, может это была сама Мать Природа. В этом маленьком темном королевстве эти демонические ублюдки залегли, жаждая мира, в котором они когда-то неистовствовали. Они голодали и ждали очень долгое время, и очень долгое время никто не знал их секретов. Никто не знал, что они существуют.

- В их тюрьме не действуют законы внешнего мира, потому что эти законы неспособны удержать их, здесь требуются законы, которые лежат за пределами законов природы. И они стучали в стены своей темницы, пока кто-нибудь их не услышит. И этим кем-то стал Курт Пайло - старший. В своих исследованиях он нашел способ добраться до этих созданий в их тюрьме. Они предложили ему сделку. Они подманили его к себе. Он согласился достать им то, чего они жаждут, то, что они не могут пойти и взять сами. А они помогли ему обмануть смерть, ему и тем, кто работает на него. Порошок помогает нам делать это. Если бы Курт-младший так не торопился владеть цирком, Пайло-старший до сих пор был бы здесь.

- Как только человека заманили сюда, он считай что пропал. Незнакомый с размерами и границами, что сдерживают этих пирующих хищников, любой человек становится весьма легкой добычей. Украсть душу становится также легко, как загипнотизировать кого-либо и приказать скинуть с себя одежду. И тут на сцену выходим мы. Каждый из нас играет различные роли, убеждая простецов расстаться с самым дорогим. Нам платят тем, что мы крадем - пыльцой. Это человеческая душа, разбитая на осколки, будто стеклянная статуя и отброшенная, так как здесь, где законы природы не совсем такие, душа может быть переведена во что-то материальное, осязаемое, почти такое же, как плоть. Кто-то называет это пыльцой желаний, пыльцой молитв, но это - пыльца душ.

- Чтобы человек расстался со своей душой, его или ее нужно уговаривать, обольщать. Также как у индивидуума существует критическая точка, после которой он решает, что жизнь невыносима и выбирает смерть, так же существует и критическая точка, после которой он расстается с силой, что стоит за физическими жизнями. Для некоторых достаточно жадности. Такие теряют себя на Аллее Аттракционов. Подходи, выиграй приз. Жадные играют за безделушки и побрякушки, в то время как под действием чар цирка ставят на кон и теряют больше, чем они думают. Маленькие алмазные кристаллики падают на землю, словно капли пота. Ночью карлики собирают их.

- Акробаты взывают к тщеславию. Прекрасные создания, они очаровывают каждого, кто наблюдает за их движениями, и самовлюбленные и неуверенные вожделеют их. Тихо шепчет им в уши голос цирка, эти демонические ублюдки, обнажают их своими обещаниями. Эта красота может быть твоей. Что бы ты сделал с такой силой, такой грацией? Маленькие алмазные кристаллики падают на землю. Ночью карлики собирают их.

- И так каждый из нас. Мугабо взывает к тем, кто жаждет могущества, хотя сам Мугабо и не подозревает об этом. Пока он исполняет свои жалкие фокусы, голос за пределами слышимости нашептывает зрителям в уши: "Эта сила может быть твоей. Что бы ты сделал с такой мощью?" Таким же образом лесорубы взывают к хилым, слабым и униженным. Клоуны взывают к бунтарям, к жестоким, к порочным по своей природе - у каждого человека есть определенная склонность к порочности. Представление клоунов всегда включает в себя насмешку над представителем власти. Ты не заметил?

Мысли Джейми вернулись к представлению, на котором Гонко вышел на сцену в форме британского полицейского.

- Теперь ты видишь, какая тут схема, Джейми? - продолжал Фишбой своим странным высоким голосом. - Каждой человеческой слабости угождает определенная часть цирка. У всех есть критическая точка, и, словно мотыльков пламя, их притягивает тот аттракцион, что лучше всех сможет выдоить их. Несмотря на это, некоторые все же сопротивляются, цепляясь за свои души с редким упорством. И тогда выходим мы, уроды. Наши безобразные тела испепеляют эту силу, ужасают этих упрямцев настолько, что и они сдаются.

- Откуда вы все это знаете? - удивился Джейми, качая головой.

- Мы здесь уже очень давно, Джейми, - ответил Фишбой. - Любой, имеющий внимательные глаза и уши, может увидеть весь процесс в действии, если будет слушать и смотреть достаточно долго. Послушай разговоры простецов, когда они проходят мимо, послушай, что они говорят. Послушай Курта, когда он в настроении поразглагольствовать, и хвастается тем, каким пионером-первопроходцем был его отец. Все ответы здесь... Просто не делай вид, что хочешь узнать их. Тогда, как и мы, ты, может быть, выживешь.

- Еще кое-что, - сказал Джейми. - Предсказательница. Если она не крадет людские... я не знаю... души, что она делает?

- Люди, что заходят сюда, покидают это место пустыми оболочками. Но и этого Пайло мало. Они хотят причинить так много ущерба во внешнем мире, как только возможно. В этом случае Шэлис запускает серию событий, которые, словно падающие костяшки домино, заканчиваются какой-нибудь катастрофой. Каждый простец, которому она отдает команды - первая костяшка домино. Это месть, как мы полагаем, тех, кого заключили в эту тюрьму. Возможно, они хотят вызвать так много боли, что их тюремщики будут вынуждены пойти с ними на сделку. Никто не знает.

Уинстон откашлялся:

- Фишбой, думаю, мы потратили достаточно времени на объяснения. Джейми понял суть, так ведь Джейми? Пора вернуться к делам.

- Ты прав, Уинстон, - ответил Фишбой. - Давайте все поприветствуем Джейми в наших рядах. Мы уже достаточно сказали про цирк. Теперь перейдем к тому, что мы можем сделать с ним.

- Так вот, сейчас, как уже я говорил, цирк не может следить за нашей работой, - сказал Фишбой. Он говорил быстро - время уже слегка поджимало, а ночь приближалась к концу. - В первый раз мы можем действовать незаметно, благодаря Джейми и хрустальному шару. Мы еще не сталкивались с такой ситуацией. Это наша первая и, наверное, последняя возможность положить всему этому конец. Нападение на шатер акробатов было первым проявлением мятежа, и посеяло неуверенность среди тех, кто стоит у руля. Я и Йети готовили это обрушение в течение недели усердного труда, выходя тайком по ночам, пока все остальные спали. Последующее нападение Джейми на шатер уродов призвано было отвести от нас подозрения. Далее мы должны усилить ту напряженность, что уже существует. Клоуны и акробаты должны снова оказаться на ножах. Мы должны настроить Мугабо против Шэлис. Пайло как-то настроить против всех. Если они обрушатся на всех... кто знает? Мятеж может удаться.

- Вы все знаете, кто кого ненавидит, чьи старые счеты еще не сведены. Я хочу, чтобы вы подумали, как можно усилить эту ненависть, сыграть на существующей вражде, создать новую. Будьте дерзкими, но будьте осторожными.

Слушая все это, Джейми почувствовал, как внутри у него медленно нарастает волнение. Сама идея того, что с цирком можно покончить и вернуть себе свою старую жизнь, зажгла что-то в нем, какую-то искру надежды, там, где остался только пепел. Также в нем рос и смертельный страх - ведь скоро Джей-Джей будет ознакомлен с каждым сказанным словом, узнает все имена и лицо каждого мятежника.

- В цирке уже достаточно нестабильности, способной погубить его, - продолжал говорить Фишбой. - Соревнование между исполнителями, которое затеяло руководство, сыграет нам только на руку. Раздувайте любое соперничество! Подстрекайте всех! Мы должны превратить цирк в зону военных действий, заставить его трещать по швам. Портите все аттракционы. Не щадите никого - особенно самих себя. Любой, кто останется невредимым, станет первым подозреваемым.

- Могу я спросить, - поинтересовался Джейми, - что именно получится в результате всего этого?

Фишбой посмотрел ему в глаза:

- Что-то да произойдет, Джейми. Силы, управляющие этим цирком, никогда не отличались устойчивостью. Это бочка с химикатами, по которой еще не ударяли всерьез, никогда не встряхивали. Курту никогда еще не бросали вызов, он ни разу не имел дело с бунтом подчиненных, ни с кем не соперничал, кроме собственного брата. Были отдельные акты неповиновения, да, наказание за которые было таким суровым, что никто не осмелился бунтовать впредь, и помоги нам Бог, если нас поймают. Но выкиньте эту мысль из головы. Наша цель - весь цирк, но на самом деле мы целимся в Курта. Если он по-настоящему разозлится, может случиться все что угодно, вплоть до полного разрушения.

"Короче, ответ - ты не знаешь", - подумал Джейми.

Уинстон снова перебил Фишбоя и напомнил ему, что время уходит. Фишбой закончил собрание, отозвав несколько человек в сторонку, чтобы лично обсудить с ними какие-то особые планы. Джейми с Уинстоном ждали у забора. Рэндольф и остальные направились обратно к входу в цирк, растянувшись гуськом по узкой полоске земли. На фоне занавеса из абсолютной темноты они выглядели микроскопическими, словно насекомые, бредущие по какому-то земляному пальцу. Рев далекого океана, казалось, готов был вот-вот поглотить их всех одной сокрушающей черной волной. Наконец Фишбой подошел к Джейми и окинул его оценивающим взглядом. Его жабры раздувались, что, похоже, случалось, когда его что-то тревожило.

- Джейми, - сказал он, - мне неприятно такое говорить, но это нужно сказать. И я сейчас на самом деле обращаюсь к Джей-Джею, и, Джей-Джей, я знаю, что ты слушаешь. Я хочу, чтобы ты знал, что если ты пойдешь против нас, мы без колебаний убьем тебя. На кон в этой игре поставлено слишком многое. Запомни это хорошенько, Джей-Джей. Я советую тебе наслаждаться тем временем, что осталось у цирка. Наслаждайся своими привилегиями, пока можешь. Присоединяйся к веселью, если хочешь. Досаждай цыганам. Мешай лесорубам. Изводи акробатов. Что бы ты ни делал, оставь нас в покое. Если ты сможешь это сделать, мы оставим в покое тебя.

Резкость исчезла из голоса Фишбоя.

- Запомни это, Джейми. Он должен это услышать.

Джейми сглотнул и кивнул. Уинстон хлопнул его по спине.

- Пойдем, - сказал он. - Мы и так пробыли здесь слишком долго.

- Да, - сказал Фишбой. - Мне не следовало так много болтать. Увидимся, Уинстон. Джейми.

Фишбой побежал вперед, и Джейми затаил дыхание, глядя, как куратор шоу уродов бежит по узкой тропе. Они с Уинстоном последовали за ним быстрым шагом, рука Уинстона лежала на плече Джейми, направляя его.

"Один толчок и все, - не удержался Джейми от мысли. - Я им помеха. Один толчок влево. И долгий путь вниз".

Наконец они дошли до доски в заборе, отодвинули ее и снова оказались в цирке. Джейми никогда еще не был так рад вернуться туда, хотя и понимал, что это чувство долго не продлится.

↑ Глава 19. Подарок Курта.

Обратно в шатер клоунов Уинстон повел его длинным кружным путем, чтобы никто не увидел, как все члены "Свободы" передвигаются по территории цирка одной большой группой. Когда они вернулись, Дупи опять спал за карточным столом, уткнувшись лицом в разложенный пасьянс. Гонко и Рафшода еще не было дома, о чем Уинстон тревожился всю обратную дорогу. Джейми ушел в свою комнату и лег, внезапно почувствовав ликование от осознания того, что он прожил этот день невредимым - если у него получилось это с одним днем, то, возможно, получится и со следующим.

Почти тут же он услышал, как Гонко и Рафшод вернулись со своего задания. Он встал и вынул хрустальный шар из его укрытия, после чего навел его на общую комнату, где увидел их двоих, осторожно входящих в шатер с извивающимся мешком для трупов в руках. Они скрылись со своей ношей в комнате Гонко. Еще одна жертва. Джейми вздохнул, его ликование погасло, сменившись печалью и усталостью.

Он снова лег и приготовился заснуть. Кто-то постучал в дверь. Думая, что это Уинстон, Джейми сел и произнес:

- Войдите.

Это был Гонко. Он встал в дверном проеме, скрестив руки на груди. Тусклый свет позади него отбрасывал через порог длинную тень. У Джейми екнуло сердце.

- Джей-Джей, сделай мне одолжение, - сказал Гонко.

- Э-э, конечно, Гонко. Что такое?

Гонко улыбнулся, словно только что подтвердились какие-то его подозрения.

- Не забудь завтра нанести грим. Ну так как?

Сердце Джейми снова пропустило удар, во рту внезапно пересохло.

- Само собой, Гонко, - ответил он.

Уголки губ Гонко изогнулись. Он закрыл дверь.

Джейми долго смотрел на стену перед собой. Затем он нагнулся и взял из-под кровати маленький бархатный мешочек. Придется ему использовать немного порошка, если он хочет сегодня заснуть. Он подбросил мешочек в руке, пытаясь прогнать мысль о том, что все вот-вот полетит в тартарары, что завтра, как только появится Джей-Джей, он предаст всех, пырнет Уинстона ножом в спину, просто чтобы сделать назло, и все равно, какие будут последствия.

Маленькие стеклянные бисеринки тихо звенели в руке. Внезапно у него появилась идея.

***

В ту ночь он спал крепко, так крепко, что не заметил, как рано утром в комнату пробрался Рафшод. Он не услышал, как тот взял из буфета баночку с гримом, опустился рядом с ним на корточки и начал размазывать грим по его щекам, носу, лбу и подбородку. Рафшод зажег спичку, поднес к пламени маленькое ручное зеркало и заорал Джейми в ухо: "Я ТРАХНУЛ ТВОЮ МАТЬ!"

Джейми заметался, резко сел, ухватил взглядом свое отражение в зеркале, и Джей-Джей прорычал:

- Ах ты, сукин...

Он уже занес было кулак, но остановился, пришел в себя и сказал:

- Эй! А хорошо ты сделал. Этот говнюк зажилил тело. Он пользовался им вчера весь день.

Джей-Джей благодарил бы Рафшода и дальше, но тут заметил, чем тот воспользовался в качестве стула - наволочкой, в которую был завернут хрустальный шар.

- Убирайся! - взвизгнул Джей-Джей. - Оставь меня в покое! Я не хочу, чтобы ты видел меня таким!

- Я тебя не виню, - отозвался Рафшод.

Джей-Джей прогнал его из комнаты, а потом подпер тяжелым ящиком дверь.

Джейми. Чем этот парнишка вчера занимался? Джей-Джей так сразу и не мог вспомнить. Он лег и попытался пройтись по вчерашним воспоминаниям. Так, посмотрим, он проснулся, снова как обычно заистерил - Пожалуйста, не трогай меня, Иисусик, и все такое. После этого... После этого...

Дальше было пусто. Джей-Джей нахмурился. К чему бы это? Что-то же должно было произойти - Джейми пользовался телом весь день.

Он встал и надел башмаки. Эта пустота в сознании заставляла его чувствовать себя неуютно... очень неуютно. Он помнил всякую чушь из детства, компьютерные игры, зарисовки домов в дождливые дни и все такое, помнил, как его поколотили на остановке, пока он ждал школьный автобус, но ничего из вчерашнего дня.

Когда он наклонился, чтобы завязать шнурки, то увидел на полу маленький бархатный мешочек. Он поднял его и содроганием отметил, что тот пустой. Он порылся под кроватью в поисках остальных мешочков. Те тоже были пусты. Все, до последней крупинки, пропало.

- Какого черта?! - заорал он. - МОЯ ЗАНАЧКА!

Он испустил полу-крик, полу-всхлип. Его руки затряслись от злобы.

- На этот раз ты далеко зашел, - прошептал он, наслаждаясь угрозой, прозвучавшей в его голосе, и жалея только, что у него нет зрителей, которые могли бы увидеть это. - На этот раз ты зашел слишком далеко, Джейми.

Он смял мешочки в кулаке и отшвырнул в сторону. У него было чувство, что у пропавшего порошка и пропавших воспоминаний есть что-то общее, возможно, какая-то причинно-следственная связь. Как Джейми мог так поступить? И главное с кем? С ним, с Джей-Джеем... Он попытался сдержать слезы, но у него ничего не вышло. Он зарылся лицом в подушку и разрыдался.

Кто-то открыл дверь. Сквозь застилавшие глаза слезы Джей-Джей увидел Гонко, который улыбнулся и сказал:

- С возвращением, Джей-Джей.

- УХОДИ!!! - заорал Джей-Джей.

Гонко улыбнулся еще шире и вышел.

Через какое-то время он перестал плакать и попытался обмозговать все "как" и "почему". В мозгу мгновенно вспыхнуло одно имя: "Уинстон". Джей-Джей тут же бросился к комнате Уинстона. Перед его дверью, вытянув руки по швам а-ля Гоши, с сжатыми и трясущимися кулаками, он изо всех сил постарался придать своему голосу как можно больше вежливости.

- Эй, Уинстон, старина?

- Кто там? - ответил сонный голос.

- Могу я заглянуть поболтать?

- Джейми?

- Более-менее.

Уинстон проворчал:

- Джей-Джей. Чего тебе?

Джей-Джею пришлось подавить вспышку ярости.

- Ты прекрасно знаешь, - произнес он хриплым шепотом.

- Нет, не знаю. Может, просто откроешь эту чертову дверь?

Джей-Джей распахнул дверь и встал на пороге, пытаясь выглядеть угрожающе. Он посчитал, что ему это удалось, даже если старый клоун и не показывал свой страх.

- Ты! - крикнул он.

Уинстон внимательно смотрел на него.

- Заходи и закрой дверь, если хочешь обсудить что-то... личное.

Джейми захлопнул за собой дверь и встал, глядя на Уинстона и облизывая губы.

- Итак, - сказал Уинстон, - я вижу, у тебя что-то на уме.

- Вообще-то нет. В этом-то и проблема, - ответил Джей-Джей. - Ты что-то знаешь об этом, дружище?

Уинстон нахмурился, не отрывая взгляда от Джей-Джея.

- Что за бессмыслица. Не хочешь замедлиться и просто рассказать мне, в чем проблема?

Джей-Джей выплюнул:

- Я не помню...

Он замолчал, сделав в уме пару быстрых вычислений. Уинстон не знал, о чем он говорит, и это означало, что насколько Уинстон знал, Джей-Джей знал все, все грязные секреты, которые Джейми стер из своих файлов. Может быть, он сможет слегка сымпровизировать и выудить некоторую недостающую информацию...

- Давай уже выкладывай, - сказал Уинстон. - Ты пришел сюда, разбудил меня, ну, что там за история?

- Ты, - начал Джей-Джей, сменив тон с угрожающего на обиженный и грустный. - Как ты мог вчера так поступить?

Уинстон заморгал:

- Так-так.

- Ты знаешь, о чем я. Вчера. Вся эта хрень. Что за дела такие?

- Какая конкретно часть вчерашнего дня расстроила тебя больше всего?

- Как ты мог втянуть меня во всю эту хрень? Как ты мог подвергнуть Джейми такому риску?

- Ты довольно туманно изъясняешься, дружок, - сказал Уинстон, усаживаясь поудобнее на кровати. - А сейчас еще слишком рано, чтобы разгадывать подобные шарады. Как насчет того, чтобы тебе унести свой зад обратно в свою комнату и...

- Нет! Что-то случилось вчера. И мы оба это знаем. Что это было? Почему я ничего не помню?

- А-а, понимаю, - легкая улыбка тронула губы Уинстона. - Что случилось? Ты проснулся с пустой головой?

- Да! Это была твоя идея?

- Не-а. Я бы сказал, что у Джейми эта идея родилась перед тем, как он лег спать. Не знаю точно, почему он это сделал, ему нечего скрывать, честно. Пустая трата порошка, если спросите меня.

Джей-Джей нахмурился и сделал шаг к старому клоуну. Он понизил голос до хриплого шепота.

- Это должно быть что-то очень серьезное, что бы это ни было. О да, я это выясню. И я расскажу. Слышал меня? Я настучу. Просто чтобы поквитаться. Даже если я отправлюсь вместе с тобой, я постараюсь, чтобы ты нахрен поджарился, Уинстон. Понял меня?

Уинстон поднял брови:

- Я понял, к чему ты клонишь, но не знаю, что ты можешь растрепать. Единственный, кому здесь есть, что растрепать, это... хм... я. Но я знаю, как держать язык за зубами. А ты?

Джей-Джей остановился на полуслове, уставившись на отекшие веки и морщинки в уголках глаз и улыбающегося рта, которые он так ненавидел. В конце концов он развернулся, отчаянно подыскивая, что бы такое ядовитое сказать напоследок, но в голову ничего не приходило. Он вышел и с силой захлопнул за собой дверь.

Уинстон смотрел, как дверь затряслась на петлях, потом сел и крепко задумался. Джейми был прав в одном - Джей-Джей действительно менялся. Он был более агрессивен и становился смелее. Уинстон приблизительно понял, что произошло вчера ночью: Джейми, должно быть, представил себе все, что может пойти не так, если Джей-Джей решит вести по-настоящему грязную игру. Должно быть, он воспользовался порошком, чтобы стереть из головы события вчерашнего дня... Хорошая идея, хотя Уинстон и был слегка удивлен, что эта просьба сработала. Это было чертовски рискованно, прежде всего, и то, что просьбу выполнили, означало только одно - что "демонические ублюдки", как их называет Фишбой, в последнее время не особо обращают внимание на своих подопечных. В былые времена это гнетущее ощущение присутствия, неослабевающее, но неопределенное, было вполне реальным и вездесущим. Воспоминания о тех временах часто заставляли Уинстона воздерживаться от использования его доли порошка, просто на тот случай, если высшим силам когда-нибудь приходилось задумываться о нем, на тот случай, если они присматриваются к нему чуть пристальнее.

Также Уинстон понял кое-то новое: он чертовски боялся Джей-Джея. Он не показывал этого - если Джей-Джей это поймет, ему конец. Но это действительно было так - Уинстон был напуган до чертиков.

На ум пришла еще одна паршивая мысль: что будет, если и Джей-Джей доберется до порошка и начнет загадывать свои собственные желания.

От этой мысли у Уинстона засосало под ложечкой, и он проклял себя за то, что поддался слабости, перво-наперво за то, что взял под свое крыло Джейми. Жизнь в цирке была тяжелой и без опасных врагов под одной с тобой крышей. Его взгляд упал на дверь с хлипкой тонкой цепочкой в качестве замка, и он подумал, успеет ли он проснуться и вооружиться, вздумай кто-нибудь посреди ночи выбить ее ногой.

***
Джей-Джей отыгрался на общей комнате, пиная все подряд и молотя кулаками воздух. Он вспомнил вспышку гнева Гонко, которая уничтожила всю мебель в комнате, но как бы он ни старался, ему до него было далеко. В конце концов Гонко услышал шум и вышел посмотреть.

- Что за новости, Джей-Джей? - сказал он.

- О, ничего, - откликнулся Джей-Джей, по привычке призвав Мистера Пожалуйста-Не-Бейте-Меня.

- Кто-то сунул вожжу тебе под хвост? - сказал Гонко. - У меня есть кое-что, что развеселит тебя. Не хочешь взглянуть, что мы раздобыли Курту на день рождения?

Джей-Джей очень хотел взглянуть на это. Он пошел вслед за Гонко в одну из кладовок. Несколько ящиков были выставлены оттуда в коридор, чтобы освободить место для мешка для трупов, который лежал на полу. Бугристый мешок дернулся. Джей-Джей ткнул его носком ботинка. Изнутри донесся тихий стон. Гонко наклонился и открыл молнию, издавшую звук взвизгнувшего от боли металла. Внутри лежал полубессознательный мужчина за пятьдесят, лысеющий, с начинающими зарастать жирком щеками и подбородком. На нем была надета черная сутана с белым воротничком-вставкой.

- Вы достали ему священника?! - изумился Джей-Джей.

- Точно.

- Он будет в восторге!

- Хорошо бы. Поймать его было легко, но вот заставить его одеться перед тем, как мы заберем его, было той еще морокой.

Священник разлепил веки и зажмурился от неожиданного забившего в глаза света. Его голос был хриплым и растерянным.

- Что произошло? Где мы?

- Спокойной ночи, святой отец, - отозвался Гонко, снова застегивая мешок.

Священник застонал и слабо задергался, после чего застыл неподвижно.

- Шикарный подарок! - одобрил Джей-Джей.

Гонко подмигнул и закрыл дверь кладовки:

- Только об этом молчок, Джей-Джей. Не хочу, чтобы остальные в цирке пронюхали о нем.

Джей-Джей отправился обратно в свою комнату. Хороший, длительный сеанс подглядывания за другими должен залечить его раны.

***

В цирке все вроде бы было как обычно. Джей-Джей навел шар на шатер акробатов и увидел Рэндольфа, который уговаривал остальных сходить прогуляться. А затем, минутой позже, к его удивлению, в шатер прокрался Уинстон.

"Ну-ка, ну-ка, что это у нас тут?" - пробормотал Джей-Джей.

В руках у Уинстона был чемодан. Он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что он один, и направился в одну из задних комнат, где у акробатов хранился их реквизит. Батут, который тогда позаимствовал Джей-Джей, был прислонен к стене. Уинстон поставил его на землю и вытащил из заднего кармана нож. Он воткнул нож в ткань и сделал длинный продольный разрез. Закончив с этим, он переключился на канат, висевший огромной толстой бухтой на крюке. Он снял его и бросил на пол, после чего вынул из чемодана бутылку с прозрачной жидкостью. Он полил ею канат, зажег спичку, бросил ее, и вскоре по канату, извиваясь, побежало пламя. На вешалках на стене висело несколько запасных пар гимнастических трико, которые Уинстон тоже снял и положил в огонь.

В чемодане были еще бутылки с жидкостью. Желтой жидкостью. Мочой. Уинстон открыл одну из этих бутылок и расплескал ее содержимое на остальное оборудование: гантели, спортивные снаряды, набивные мячи, скакалки. Он открыл вторую бутылку, полил все, на что падал взгляд, потом отнес оставшиеся три акробатам в общую комнату. Следующими на очереди стали обтянутые замшей кушетки и кресла-мешки. После того как он опустошил все бутылки, Уинстон достал из чемодана еще одну вещь: красный пластмассовый клоунский нос. К недоумению Джей-Джея он положил нос на пропитанную мочой кушетку. Потом он схватил свой чемодан и, бросив через плечо тревожный взгляд, выбежал из шатра.

Джей-Джей неожиданно для себя испытал по этому поводу смешанные чувства. Может быть, Уинстон и не такой уж плохой. Хотя было что-то подозрительное во всем этом деле, что-то, что он толком не понимал. Может, Гонко тайно приказал Уинстону устроить это нападение?

Джей-Джей решил это выяснить. Прикрыв шар, он отправился искать Гонко. Он обнаружил его сидящим на коленях возле мешка для трупов где он плескал на лицо отключившегося священника водой из бутылки. Гонко обернулся на Джей-Джея, бросил бутылку в мешок и застегнул его.

- Слушай, Гонкс, - сказал Джей-Джей, - а когда мы поквитаемся с этими акробатами?

- Они свое получат, как я уже и говорил, - ответил Гонко. - Ничего пока не делай. Погоди, пока я не скажу. Я о них не забыл, моя прелесть, уж ты мне поверь. Они свое получат, и получат хорошо. Сейчас не время, пока по округе шныряют эти таинственные вандалы.

- Да уж, точно, - сказал Джей-Джей, нахмурившись.

- Джей-Джей, через три часа вернись сюда и дай этому парню еще воды. Не хочу, чтобы он помер до завтра.

- Ладно, почему бы и нет.

Джей-Джей ушел в свою комнату и лег, не зная, что и думать. Уинстон ослушался приказа Гонко, но он вроде бы как был немного горд за старикана. С чего бы им тянуть с расплатой? Акробаты и так уже слишком долго радовались.

***

Пока он шел обратно в шатер клоунов, Уинстон был уверен, что никто, хоть как-то значимый, не заметил его. Но тут он увидел Джей-Джея, ждущего его у двери в его спальню, и против воли его сердце забухало. "Ну здорово. Что опять?" - подумал он, и так уже измотанный после набега на акробатов.

- Привет, Уинстон, - ухмыляясь, произнес Джей-Джей.

Уинстон уже решил, что небрежная беспечность с Джей-Джеем является наилучшей стратегией - не показывай страха, но и не бросай ему вызов. Он сказал:

- Ты что-то хотел, Джей-Джей?

- Ничего, ничего. Хорошая работа. Вот все, что я хотел сказать.

Хорошая работа? Уинстон задумался, потом понял: шар. Ну конечно.

- Да, ну... - произнес он. - Они сами напросились. А теперь извини меня, Джей-Джей, мне нужно отдохнуть.

- Конечно, конечно. Слушай, Уинстон. Прости за утро. Не хотел показаться таким... ну ты понял... напористым.

- Нет проблем, Джей-Джей. Но давай это останется только между нами?

Лицо Джей-Джея помрачнело, хотя его голос сохранял все тот же шутливый тон.

- Конечно. Я же не стал бы трепаться? И ты бы тоже.

Джей-Джей ушел.

Уинстон закрыл дверь и накинул цепочку. Он вздохнул. Ни за что на свете нельзя позволить шару оставаться у Джей-Джея, ни за что на свете. То, что Джей-Джей понимает, что что-то происходит, уже представляет опасность, не хватало только сделать из него Большого Брата. И наверное, все-таки, возможно, придется им придерживаться жесткой позиции Фишбоя по отношению к Джей-Джею, хотя Уинстону и тошно было об этом думать. До сих пор они полагали, что лучше иметь дело с уже знакомым чертом - избавься они от Джейми, и кто знает, что придет в цирк вместо него? Но знакомый черт начал выходить из-под контроля. Возможно, другого пути и нет. Возможно, Джейми придется умереть, чтобы убить Джей-Джея.

↑ Глава 20. Раздувая пламя.

Уинстон был не единственным, кто трудился на фронтах вредительства. По всему цирку кое-кто из артистов обнаруживал у себя дома разные неприятные сюрпризы.

Мугабо только что вернулся от Курта. Курт ужасал и бесил его. По ночам, когда он лежал без сна, большую часть времени он рисовал в своем мозгу Курта в виде огромной дымящейся кучи пепла, так как именно Курт раздавал инструкции, вроде тех, какие идиотские фокусы должны исполняться на каждом представлении. Фокус с кроликом, вытаскивание монеток из-за ушей детей в первом ряду, соединение и разъединение серебряных колец, вытягивание десяти футов цветной ткани из рукава... Все это - по приказам Курта. Те, кто следили за исполнением приказов Курта, были такими же гадами, и Мугабо туманно и путано поклялся отомстить каждому: Гонко, Шэлис, лесорубам, даже Фишбою, хотя Фишбой и был с ним гораздо более вежлив, чем остальные.

Этим днем он собирался высказать Курту все, что накопилось на его раскаленном добела уме, и его пылающей ярости хватило на то, чтобы дерзко постучаться в дверь фургончика Курта. Когда изнутри последовал вежливый ответ Курта: "Хмм?" - руки Мугабо превратились в прямые твердые палки, его губа задрожала, и вся ярость покинула его. Имей Мугабо неповрежденный разум, он бы вспомнил, что то же самое происходило до этого уже десятки раз.

У себя в фургоне Курт выслушал его, хотя Мугабо и не мог толком ничего сказать в свою пользу. Под взглядом Курта он превращался в дрожащую развалину.

Не могу делать фокуз з кроликом, - заикаясь, пролепетал он. - Могу д-делать ф-фокуз з огнем?

- Ах, Мугабо, - как всегда жизнерадостно произнес Курт, - мы ведь уже обсуждали это. Твой номер остается неизменным. Фокусы, что ты исполняешь - чудесны. Если мы позволим тебе исполнять фокус с огнем, ты испугаешь зрителей. Он получится слишком сильным, ммм, да. Им нужен лишь намек на твою невероятную силу. Лишь небольшая проба.

- Мои фокусы это... - Мугабо изобразил плевок. Это было максимальное, на что он осмеливался в споре в мистером Пайло.

- Нет-нет, ты слишком строг к себе, - возразил Курт, его рыбьи губы застыли в этой его улыбке. - Слишком строг. Даже опасно, я бы сказал. Есть причины, по которым мы велим тебе исполнять фокус с кроликом. Ты должен обольщать и соблазнять зрителей изумлением и восторгом. Ты не должен пугать их пиротехническими трюками.

Мугабо отчаянно хотелось не согласиться, но Курт уже вставал из-за стола. Курт приближался к нему. Мугабо пытался расправить плечи, пытался выдержать его взгляд, но безуспешно. Курт кинул в рот что-то маленькое и белое, послышался хруст, он прожевал и сглотнул.

- Ммм... Кстати о кроликах... чудные мандибулы... ммм. Чудные. Так на чем мы остановились? - его взгляд затуманился. - Ах, да. Вот что я тебе скажу, Мугабо. Что ты думаешь насчет того, чтобы дать частное представление для работников цирка? Тогда ты сможешь показать любые фокусы, какие только захочешь? Как тебе такая идея?

Мугабо эта идея была отвратительна. Он ненавидел почти всех в цирке, и не горел желанием делать из себя посмешище ради их развлечения, их улюлюканья и веселых возгласов. Но Курт возвышался над ним...

- Хорошо, - прошептал он, снова побежденный.

- Чудесно! - воскликнул Курт, хлопнув его по спине своей гигантской лапищей. - Я поставлю его в расписание на неделе. А теперь ступай, готовь свой номер. День представления уже близко, и ты должен вытащить кролика из своей шляпы! Вытащить так, словно завтра уже не наступит. Очаровательного маленького кролика, Мугабо. Ты молодец, молодец. Ну, ступай. Храни тебя Бог.

По дороге домой с каждым шагом ярость Мугабо понималась на один градус. Вскоре он будет ослеплен ею, не в состоянии видеть что-либо из-за раскаленной добела дымки перед глазами. "Думает, он такой большой", - со злостью думал Мугабо. Проблема была в том, что он был прав - Курт действительно был такой большой.

Когда он вернулся домой, его руки уже тряслись. За сценой у него была небольшая лаборатория, где он проводил часы отдыха, балуясь с эликсирами и микстурами. Его сильно огорчало, что никто ни разу не пришел и не попросил хоть бы глоток его снадобий, а ведь он мог излечить почти все, ну или так он полагал. Прямо сейчас он чувствовал, что для успокоения его нервов тоник будет как раз кстати, чтобы он смог провести этот день без взрывов. Порция пузырящейся фиолетовой будет самое то - если это не тоник для нервов, тогда он уже и не знал что это такое.

Он сердито посмотрел на пустые пластиковые сиденья, пока шел мимо них, но застыл неподвижно, когда дошел до сцены. Там на полу кто-то написал белой краской: "НАЗЫВАЕШЬ СЕБЯ УСПЕШНЫМ МАГОМ? ДЕЛАЙ ФОКУС С КРОЛИКОМ, ТЫ, ТВАРЬ".

Мугабо упал на колени и, заикаясь, прочитал и перечитал надпись. Из глубины его горла вырвался хриплый крик. Вот оно, доказательство, написанное заглавными буквами - весь мир против него, смеется у него за спиной. Единственное, что он не мог понять: этот вандал обзывался из-за того, что он исполнял фокус с кроликом, или из-за того, что он исполнял его недостаточно хорошо?

Хотя это и не важно. Он вытянул руку над краской и, издавая все тот же хриплый крик, выстрелил пламенем в послание. Его ладонь работала как пожарный шланг, извергающий струю оранжевого пламени. Слова почернели и задымились, и вскоре превратились в неразборчивое выжженное пятно на полу. С огромным усилием он взял себя в руки до того, как успел спалить всю сцену. Он поднял один из мешков, которые держал под рукой на всякий случай, и сбил пламя.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Мугабо направился за кулисы, где нашел свою лабораторию в руинах: пузырьки были разбиты, эликсиры разлиты, а записанные формулы порваны на мелкие кусочки. На стенах было написано то же самое послание: "НАЗЫВАЕШЬ СЕБЯ УСПЕШНЫМ МАГОМ?" и вдобавок к нему "ДА ТЫ ДАЖЕ НЕ СМОЖЕШЬ ПРЕДСКАЗАТЬ БУДУЩЕЕ, ТВАРЬ".

***

Лежа у себя в ванной, Шэлис прекрасно знала, что за ней подсматривают в украденный хрустальный шар. Также как и Курт она могла чувствовать его присутствие, похожее на упавшую сверху холодную тень.

Все же она продолжала ждать, когда вор допустит ошибку. Пайло, похоже, были не в курсе, насколько редкой и ценной вещью был шар, так как и Курт и Джордж никак не реагировали на ее просьбы о помощи. Возможно, еще одно нападение таинственного вандала поможет расшевелить достопочтенных братьев Пайло и подтолкнуть к действию. Возможно, ей стоит организовать такое нападение самой.

Она высунула одну ногу из пены, позволив горячей воде стечь по ее лодыжке. Ее глаза были закрыты, а на губах играла ленивая улыбка.

"Смотри-смотри, свинья, - прошептала она. - Я еще найду тебя".

Когда она снова легла, пытаясь придумать, что она сделает с вором, когда найдет его - Бог свидетель, ее возможности были обширны, - кое-что явилось ей. Это было воистину мощное видение, образ четкий и срочный. Это был Мугабо, входящий в ее хижину с пылающими глазами и руками. Она увидела себя, как она поворачивается к нему как раз в тот момент, когда ее заливает поток оранжевого пламени.

Ее сердце бешено забилось, и ей пришлось бороться с острым желанием немедленно вскочить, запереть дверь и погасить свет. Нужно было подождать, ухватить из видения как можно больше подсказок. Наконец оно погасло. Последним мелькнул образ Мугабо, который стоял над ее пылающим телом, оскалив зубы и крича. Когда видение окончательно исчезло, она поднялась из ванной, обтерлась полотенцем, встревожено прислушиваясь к звуку шагов снаружи. Она побежала в свою хижину, заперла дверь, села и глубоко задумалась. Потом сняла со стены диаграммы, прихватила карты Таро и отправилась в дом своего любовника, чтобы укрыться там. Ночь обещала быть хлопотной.

***

Раскатистое "БУМ!", донесшееся из дома Мугабо некоторое время спустя, заставило повернуться много голов. Они увидели выстреливший в небо столб пламени, как если бы комета приземлилась на гигантский батут. Волна горячего ветра пронеслась над цирком.

Огонь возник через две минуты после того, как Мугабо вошел в свою лабораторию и увидел, что стало с его убежищем. Он сдерживал себя, пока не выбрался на крышу, где и лежал сейчас без сознания, истратив всю свою энергию.

Курт Пайло выглянул в окно своего фургона как раз в тот момент, когда угасали последние языки пламени. Он поднял брови, затем снова сел за письменный стол. Фокусник, очевидно, репетирует номер для своего частного представления - вот она, управленческая гениальность. В то время как Па фокусника сперва освежевал бы, потом изнасиловал, а затем скормил существам из дома чудес, ложечка за ложечкой, Курт-младший всегда шел артистам навстречу. Ведь в этом и состоит правильный менеджмент, господа.

"Вот это будет шоу", - сказал Курт сам себе.

***

Акробаты провели день на Аллее Аттракционов, очаровывая женщин и болтая с мужчинами. Они вернулись поздно, обнаружили испорченные вандалами мебель и оборудование и пришли к единогласному мнению: в ближайшие дни клоуны будут мочиться кровью и испражняться своими собственными зубами.

- Нет-нет-нет, - возразил Рэндольф, - мы должны сохранять хладнокровие, пусть попереживают немного, гадая, что же грядет.

- Пускай, - ответил Свен, - но что бы мы ни сделали, это должно положить конец этому дерьму раз и навсегда.

- Раз и навсегда? Единственный способ покончить с этим - уничтожить их всех, - заявил Тускан.

- Тогда, может именно это нам и стоит сделать, - сказал Свен.

- Вы же не думаете убить их всех? - сказал Рэндольф.

- Ну, по крайней мере, одного или двух, - сказал Свен.

- Которых?

- Тот старый козел. Как насчет него?

- Уинстон? - сказал Рэндольф. - Нет, едва ли он худший из них. Кого-нибудь другого.

- Кого тогда?

- Того новенького, - предложил Рэндольф. - Рыжего, того, что вечно достает цыган. Как там его зовут?

Его звали Джей-Джей, и Рэндольф не доверял ему ни на секунду. Остальные согласились, что он станет отличным примером для других клоунов.

***

Джей-Джей спрятал хрустальный шар и лег, раздумывая, как сделать так, чтобы его грим не стерся ночью о подушку. Он уже собирался пойти попросить Рафшода опять раскрасить его утром, кода его руки нащупали что-то под подушкой. Это оказался свернутый листок бумаги. Он развернул его и увидел, что это было письмо от Джейми. Видимо предполагалось, что он должен был обнаружить его сразу этим утром. Письмо гласило:

"Дорогой Джей-Джей,
Прости, что истратил так много порошка, но это был единственный способ для меня заснуть, после того как я проснулся весь покрытый кровью. Я знаю, у нас с тобой были разногласия, но я хочу предложить перемирие.

Очевидно, что через пару лет использования грима я исчезну вообще. Пока же, позволь мне существовать, а я позволю существовать тебе. Что ты на это скажешь?"

Джей-Джей смял листок в руке и отбросил в сторону. По его лицу расползлась широкая ухмылка.

- Вот, что я скажу, братишка.

***

Мимо домика укротителя львов и под деревянной аркой Аллеи Аттракционов в тенях кралась фигура. Только самый острый глаз увидел бы его, клоуна Джей-Джея, шагающего подобно пугалу с топором в руках, которым он то вращал, словно тростью, то вскидывал на плечо, будто это был зонтик. И лишь едва слышно было, как он тихо насвистывает "Que Sera, Sera" [1].

Никто не слышал, как он аккуратно взломал дверь в хижину позади тира "Подстрели утку - выиграй приз". Внутри жила - пока еще - цыганка, которая делала бусы из ракушек. Она была старейшим работником цирка, она жила здесь задолго до того, как Курт-младший унаследовал цирк, и помнила грозный рев Курта-старшего, костерящего на чем свет стоит своих подчиненных, она помнила, что случалось в былые времена с цыганскими девушками, которых угораздило родиться красивыми.

Кое-кто услышал резкий крик, который она издала, когда ее время в цирке подошло к концу, кое-кто услышал глухие удары топора, тук, тук, тук. Никто не встал, чтобы проверить, так как в этом не было ничего нового. Балаганщики делали то, что они делали всегда, когда что-то стучало в ночи: проверяли, заперты ли окна и двери, осеняли себя крестным знамением и отправлялись обратно по кроватям, гадая, чья очередь была на этот раз.

На лице Джей-Джея все еще играла ухмылка, когда он окровавленным пальцем писал Джейми ответ на дверце буфета. Он оставил второе послание карандашом на стене снаружи, на случай, если Рафшод заявится утром, чтобы раскрасить его, сообщающее ему, чтобы в этот раз он оставил его в покое. Джей-Джей хотел, чтобы Джейми это увидел.

***
Джейми это увидел. Он проснулся под гул цирка, готовящегося к предстоящему дню представления, и поборол секундное удивление - он не ожидал, что вообще воспользуется телом в ближайшее время.

Его взгляд упал на дверцу буфета, и с отчаянием он вспомнил ночное убийство. Кровью на дверце было написано:

"договорились".

Он пододвинул к двери ящик, надеясь, что это даст ему некоторое время на раздумья, без того, чтобы его прервали. План сработал, а план состоял в том, чтобы прожить следующий день самим собой. Джей-Джей проглотил наживку. Он перехитрил свою клоунскую ипостась. Если это получилось один раз, возможно, это получится снова. Но каким-то образом ему придется продолжать все в том же духе, провоцируя ответные выпады, и как-то очищать свой разум, когда придет время нанести грим.

Он подошел к комнате Уинстона и постучал в дверь. Сонный голос ответил:

- Ох, ну что опять? Могу я отоспаться хоть одно чертово утро?

Джейми вошел и рассказал, что случилось, начиная с того момента, как Рафшод раскрасил его вчера, и объяснил свою потребность в порошке. Уинстон выслушал, кивая головой, словно он уже и сам догадался почти обо всем.

- Я предлагаю тебе сделку, Джейми, - сказал он. - У меня порошка достаточно, чтобы держать твои воспоминания закрытыми от него, возможно, настолько долго, насколько нам потребуется. Я сам едва ли вообще использую эту штуку. У меня от него мороз по коже, да и вообще кажется, что это просто неправильно. Так что, если ты придешь ко мне как Джейми, я дам тебе его столько, сколько потребуется. Если ты придешь как Джей-Джей, я пошлю тебя подальше. Но взамен я хочу кое-что от тебя.

- Конечно, все, что угодно.

- Отдай хрустальный шар мне. Я не хочу брать его, потому что тогда рискую оказаться в гораздо больших неприятностях, чем без него. Но я так решил. Слишком рискованно оставлять его у Джей-Джея. Слишком рискованно. Хотелось бы жить без того, чтобы он подглядывал за каждым нашим шагом.

Джейми вздохнул, когда представил, как это разозлит Джей-Джея, но он был не в том положении, чтобы спорить. Он кивнул.

- Вот и молодчина, - сказал Уинстон. - Я уберу его в надежное место, и ты поймешь меня, если я не скажу, в какое. А теперь иди готовься к сегодняшнему дню. Сегодня день рождения Курта. Надень свое самое лучшее невозмутимое лицо. На самом деле, будь я на твоем месте, я бы немедленно воспользовался порошком и раскрасился. Лучше уж тебе решать, когда появиться Джей-Джею, чем если его будет вытаскивать Рафшод, когда ты не будешь готов. Если он застанет тебя врасплох, когда ты еще не очистил голову, мы...

Уинстон замолчал и прислушался. Снаружи в общей комнате была какая-то суматоха, слышались крики и треск чего-то ломающегося.

- Ну что там? - со стоном произнес Уинстон. - А, плевать, сами разберутся. Я собираюсь еще поспать.

Уинстон бросил Джейми бархатный мешочек, а потом рухнул на кровать, громко заскрипев пружинами. Джейми поблагодарил его и вышел. Когда он ненадолго замедлился, проходя мимо общей комнаты, то услышал треск дерева, громкий, будто выстрел, и увидел, как акробат взлетел в воздух и тяжело упал на землю. Джейми остановился, чтобы посмотреть, почти целиком спрятавшись в коридоре и высунув из-за угла только свою голову. Гонко стоял возле акробата с доской в руках. Гоши, Дупи и Рафшод стояли подле него - похоже, это был конец очень короткой драки.

- Он что-то делал, Гонко, клянусь, он делал! - воскликнул Дупи. - Взгляни, что было у него в руке, Гонко, ты только взгляни!

Гонко наклонился и что-то поднял с земли - шприц, наполненный прозрачной жидкостью.

- Ты прав как всегда, Дупс, - сказал он. - Ты всегда был догадливым типом. Он действительно что-то делал. Это точно.

Акробат попытался подняться на ноги, но его колено было вывернуто под странным углом. Гонко прошагал к нему и легонько толкнул его, так что акробат упал на спину.

- Я думаю, можно с уверенностью сказать, что это не прививка от столбняка, Свен. Что за дела? Чего ради ты вообще проник в наш шатер?

Акробат снова попытался встать, и Гонко пнул его в грудь, уже не так легонько.

- Лучше отпусти меня, - выплюнул Свен. - А то я обеспечу вам временные работы до конца ваших жизней. У вас никогда больше не будет ни одного представления.

- Ты знаешь правила, - сказал Гонко. - Ты в нашем шатре, без нашего позволения. Мы можем делать с тобой все, что, мать его, захотим. Давай выкладывай. Что вы имеете против Джей-Джея?

У Джейми расширились глаза.

- Вы сами знаете, что сделали, - ответил Свен. - Вы сами напросились. За вами должок.

Гонко взглянул на остальных клоунов с выражением легкого недоумения. Акробат попытался уползти. Гоши засвистел как чайник. Гонко поднял доску, словно гольфист, приготовившийся к замаху, но был прерван Джорджем Пайло.

- Эй! - закричал Джордж от порога. - Что это, по-твоему, ты делаешь, черт возьми?!

- Здравствуй, Джордж, - сказал Гонко с все еще поднятой над плечом доской. - По-моему я защищаю наш дом. Вот как раз собирался устроить этому парню... эээ... какое там противоположное значение для "подтяжка лица"?

- Сминалка лица, - откликнулся Дупи. - Вот что это, Гонко, я думаю. Мы с Гоши как раз говорили об этом. Сминалка лица.

- Хорошо сказано, Дупс. Да, Джордж, этот малый прокрался в наш шатер с орудием убийства. Что ты скажешь на это?

- Мне насрать на ваши склоки, - сказал Джордж, прошагав к Гонко и принимая свою обыкновенную позицию: лицо вжато в пупок Гонко, влажные глазки злобно сверкают снизу вверх. - Я не желаю видеть, как ты цапаешься с другими артистами, Гонко. Ты старший сотрудник цирка. Ты должен показывать пример.

- Я как раз вроде как показывал пример, Джордж, - отозвался Гонко.

- Я урезаю вам жалование за сегодняшние работы, - заявил Джордж.

Гонко передернуло, и на секунду показалось, что он вот-вот устроит "сминалку лица" Джорджу. Но он бросил доску и любезно улыбнулся:

- Жестко, но справедливо, Джордж, как и всегда, - сказал он.

Джордж повернулся к акробату:

- Посмотри на свою ногу, идиот. У нас представление на носу, а ты вышел из строя. Ползи к ММ, пусть он тебя починит. Я дам ему знать, что ты придешь.

На лице акробата мелькнула тень страха, и на лице Гонко появилась ухмылка. Джордж удалился. Акробат выполз из шатра. Клоуны принялись довольно хлопать друг друга по спинам. Джейми поспешил исчезнуть, но через несколько минут Гонко стоял в дверях его комнаты.

- Джей-Джей?

- Да? - отозвался Джейми. - Я как раз собирался нанести грим...

- Ты докапывался до акробатов? - спросил Гонко.

- Нет.

- Тогда почему они хотят убить тебя?

- Я не знал, что они хотят убить меня.

- Похоже, что хотят. Дупс сказал, что этот тип пробрался сюда рано утром. Дупс запер его в чулане и отправился спать дальше. Акробат как-то выбрался оттуда, попытался прокрасться к тебе в комнату и сделать тебе какой-то укол. Не думаю, что они хотели угостить тебя дозой морфия.

Джейми пожал плечами:

- Почему меня?

- Вот и я хотел бы это знать, приятель. Ты же ничего не делал с ними? Не кидался грязью, или что-то в этом роде?

- Нет. Клянусь.

Гонко посмотрел на него внимательно:
- Может ты и прав, а может ты первоклассный лжец. И то и то мне сгодится. Но ничего не делай, не сейчас. Время придет, и мы получим свое. Пока же в воздухе витает любовь, понял меня? Живи и дай жить и все эта ути-пути хрень. Сейчас мы клоуны должны залечь на дно, поверь мне. Какой-то шутник бегает по округе, баламутит дерьмо и всякое такое. Босс не станет мириться с этим слишком долго, ставлю свой новехонький цент.

Джейми кивнул.

- И нанеси грим, - рявкнул Гонко, закрывая дверь.

[1] "Что будет, то будет" - песня, изначально исполнявшаяся американской певицей Дорис Дэй.

↑ Глава 21. Беда назревает.

Около полудня клоуны направились в шатер, где располагалась их сцена, на празднование дня рождения Курта. Джей-Джей шагал бодрой походкой, он был доволен, что с его двойником все немного утряслось. Джейми этим утром первым делом нанес грим, так что, похоже, игры кончились. Если и дальше так пойдет, Джей-Джей, может быть, будет с ним немного помягче. Маленький ссыкун не понял поначалу, с кем имеет дело, но он выучил свой урок. Лучше бы ему выучить.

Клоуны пришли последними, не считая самого Курта. Гонко и Рафшод положили слабо дергающийся мешок рядом с собой на землю. Курт притворился, что он вовсе не организовывал это собрание, послав цыган сделать это за него. Когда он вошел, то изобразил удивление, в его руках была папка-планшет, словно он просто заглянул, чтобы провести обычный технический осмотр. Все присутствующие видели это уже множество раз, и согласно инструкции хором крикнули: "Сюрприз!" Курт зарделся, прижав лапки к щекам в притворном смущении, восторженно ахая: "Это уже слишком!" и "Ах, вы!", и жеманно отмахиваясь ладонью, мол "да идите вы". Потом он встал прямо перед сценой и выжидательно оглядел всех.

Соревнование в подарках было слегка отодвинуто на задний план недавними хулиганствами, и было не таким интенсивным, как в прошлые годы. Акробаты для безопасности вышли первыми и подарили ему полный пакет зубов, тот же самый подарок, что они сделали четыре года назад, заработав себе дипломатическую неприкосновенность во всех склоках, к которым они были причастны в то время. Тогда акробаты были против шпагоглотателя, так как они делили один шатер. Акробаты победили, шпагоглотатель был передвинут в шатер Мугабо, пока во время очередного, в буквальном смысле горячего спора, Мугабо не превратил его в жаркое. Но это осталось в прошлом, и акробаты, похоже, чувствовали, что на этот раз их переплюнут. И взгляды, которые они бросали на клоунов, которые самодовольно сидели рядом со своим извивающимся мешком для трупов, были просто убийственными.

Акробаты подарили зубы Курту первыми, и Курт был доволен. Не восхищен, но доволен.

- У меня хорошее предчувствие на этот счет, - прошептал Гонко своей труппе.

Шэлис, не особо довольная обоими Пайло, из-за их отношения к поискам похитителя хрустального шара, вообще не стала утруждать себя выбором подарка. Она вручила Курту зубную щетку с ручкой из слоновой кости, ту, что нашла на Аллее Аттракционов - подарок достаточно хороший только для того, чтобы избежать каких-либо серьезных упреков в свой адрес. Курт благосклонно показал разочарование, вздохнув, как печально вздохнула бы влюбленная школьница у плаката с каким-нибудь своим кумиром, с которым ей никогда не суждено встретиться.

Укротитель львов, как оказалось, был совершенно не в курсе текущего увлечения Курта и, похоже, считал, что Курт увлекается наблюдением за птицами, как и год назад. Он подарил Курту клетку с попугаем, которого научил говорить "С днем рождения". Когда с клетки с попугаем сняли покрывало, Гоши по какой-то причине ощетинился, словно увидел соперника. Искоса наблюдая за ним Джей-Джей понял только одно, что чем больше он узнавал о Гоши, тем хуже тот казался.

Курта попугай вообще не обрадовал. Его губы по-прежнему улыбались, но он не произнес ни слова благодарности, а его лоб нахмурился, словно грозовая туча. Укротитель на дрожащих ногах вернулся на свое место, выглядя гораздо бледнее, чем был, когда вставал со стула.

Лесорубы удивили всех, показав себя теми, кто держит руку на пульсе. Они подарили Курту огромное распятие, которое они соорудили из стволов красного дерева. Когда четверо лесорубов втащили его внутрь, Курт засиял, осыпая их похвалами. Гонко решил, что время пришло. Он дал знак Рафшоду, и они вдвоем вынесли мешок на сцену, со священником, стонущим и извивающимся внутри, словно пойманная в сеть рыба. Гонко перевязал мешок на талии розовой лентой.

- Что это? - уже пребывая в восторге, спросил Курт, когда они положили мешок у его ног.

- Небольшой подарок, который, как нам кажется, вам понравится, босс, - сказал Гонко. - Он полностью в вашем распоряжении. Пользуйтесь на здоровье.

Курт снова заахал, развязывая ленту и строя догадки о том, что бы это могло быть, пошутив, что он надеется, что это не еще одна пара носок, хотя никто не осмелился подарить ему даже первую. Наконец он расстегнул молнию.

- Что происходит? - хрипло пробормотал священник. - Я хочу пить... пожалуйста...

Моргая, он посмотрел на собравшуюся толпу, сжался при виде нависшего над ним восторженного семифутового монстра. Чудовищные глаза Курта остановились на воротничке священника, на его черной сутане и распятии, и похоже было, что он вот-вот лопнет от восторга.

- О боже! - произнес он. - Это подлинник? Не имитация?

- Для вас только самое лучшее, босс, - отозвался Гонко, злобно ухмыляясь в сторону приунывших акробатов. - Никакого ширпотреба. Прихватили его из прихода в Перте[1]. Он весь ваш.

Курт был на седьмом небе.

- О боже! - все, что он смог сказать.

Он сжал голову священника руками, его пальцы без труда обхватили череп мужчины целиком. Он сунул большой палец в рот священника, приподняв губу и изучая его зубы, словно перед ним была служебная собака.

- О боже, - прошептал Курт.

- Раз уж он здесь, мы тут подумали, не могли бы мы воспользоваться им для свадьбы Гоши, - сказал Гонко, - если вы не против, босс. Чтобы все было официально и все такое.

- О, конечно! - ответил Курт, вскидывая священника, который из-за судорог не мог стоять самостоятельно, на плечо. Повисшее высоко над землей обмякшее тело священника казалось крохотным.

- Конечно, вы можете одолжить его. Остальные, оставьте подарки перед дверью моего фургона. Я просто обязан поиграть с таким подарком прямо сейчас. - Курт удалился размашистым шагом, и артисты быстро очистили шатер.

Клоуны возвращались домой, и Гонко был в отличном расположении духа.

- Видели его лицо? Завтра же мы получим наше шоу обратно, держу пари на свое левое яичко.

Джей-Джей оставил их праздновать и отправился к себе в комнату, собираясь посмотреть, что Курт станет делать с этим бедным засранцем. Он забаррикадировал дверь, залез под кровать, чтобы достать наволочку и...

Ее там не было. Мгновенно он понял, что его предали. Он издал крик, который расцарапал ему горло. За ним последовали отчаянные и бесплодные поиски по комнате, а потом Джей-Джей сел и уставился прямо перед собой, скрежеща зубами, время от времени ударяя кулаком по подушке, и содрогаясь от злобы.

"Джейми, - прошептал он, - это война".

***

Уинстон чувствовал усталость, чувствовал, как вес всех прожитых им долгих лет давит на него. Возможно, грим и был тем, что позволяло им существовать так долго - он сам давно перестал считать годы, - но Уинстон уже начинал подумывать, что само пребывание в цирке делало это. Он перестал пользоваться белилами давным-давно, но его тело просто оставалось подключенным к сети. Он слышал разговоры о посетивших цирк простецах, влачивших долгое жалкое существование, после того как побывали здесь - существа без души, мясо да кости, которым от жизни нужно было только чтобы их тела продолжали функционировать. Именно так Уинстон себя сейчас и чувствовал.

Он пытался встретиться с Рэндольфом - заковыристая задачка, учитывая, что клоуны и акробаты были серьезно настроены друг против друга. Такого напряжения не было уже довольно давно, с тех пор как во время последней серьезной вражды акробаты потеряли троих. Клоуны потеряли двоих. Уинстона завербовали в 1836 году, чтобы заменить Уэндела, легендарного жирного клоуна, четыреста килограмм чистого непотребства. Многие говорили, что его сценический номер - он, в балетной пачке, гротескно кружащийся по сцене, - больше бы подошел для шоу уродов. Было это некоторое время назад, когда цирк переехал из Франции в эту богом забытую колонию, которая прямо у них под ногами вдруг превратилась в страну. До Франции была Шотландия, до Шотландии - Греция, а до этого... Сведения об этом были слегка размытыми. Уинстон помнил, что как раз когда он поступил сюда, цирк распаковывался после переезда, когда каждая часть шоу была разобрана на мелкие кусочки и перенесена через ворота с билетной кассой, один за другим.

Хотя тело Уинстона и было телом старика, здесь он являлся относительно новым лицом. Рафшод был еще более новым членом труппы, Дупи и Гоши появились здесь задолго до него, однако их история была давно забыта. Оба были уже слишком двинутыми, чтобы быть моложе нескольких веков каждый. А Гонко? Уинстон не имел представления. Он слышал, что Гонко был на дружеской ноге с Пайло-старшим... а Пайло-старшего нет в живых уже очень, очень давно.

Уинстон остановился возле шатра акробатов и издал громкий неприличный свист, это был сигнал Рэндольфу, что им нужно поговорить. Ответ последовал незамедлительно - двое акробатов выбежали из шатра, выкрикивая угрозы. Рэндольф вышел следом за ними.

- Нет-нет, он того не стоит, - произнес он высокомерно, вставая между Уинстоном и остальными. - Старый хрыч вот-вот отдаст концы и без нашей помощи.

- Даже не приходи сюда, - заявил Свен, чья нога была обмотана плотными бинтами. - Я тебе точно говорю, если я еще раз увижу тебя возле этой двери, я сверну тебе шею.

- Это относится и к твоим дружкам, - добавил Рэндольф.

Уинстон услышал в его голосе облегчение.

- Не знаю, что у вас за проблема, - ответил Уинстон. - Я всегда хожу здесь, когда иду в шатер уродов.

Его глаза на короткий миг встретились с глазами Рэндольфа - сообщение отослано.

- Убирайся с глаз, - сказал Рэндольф, плюнув Уинстону под ноги и разворачиваясь на пятках.

Остальные акробаты последовали за ним обратно в шатер.

Через несколько минут они встретились в полумраке шатра уродов.

- Ну что там? - сказал Рэндольф.

- Что происходит? - спросил Уинстон. - Один из твоих парней пытался избавиться от Джейми.

- Да. Возмездие.

- Почему Джейми? Он один из нас. Почему не убрать Рафшода, или Дупи?

- Джейми... нет, Джей-Джей опаснее, чем остальные, Уинстон. Бога ради, он знает про нас. Привести его на собрание было плохой идеей.

- С этим все улажено. Джейми нашел способ держать свои мысли спрятанными от Джей-Джея. Закрывает свою память с помощью порошка. Джей-Джей просыпается, не помня ничего.

- И откуда нам это знать?

- Я живу с ними. Я вижу Джей-Джея каждый день.

Рэндольф выглядел раздраженным.

- И как, по-твоему, я должен убедить других передумать насчет него?

- Не знаю. Может, ты и не можешь. Но есть цели получше, чем он, вот и все. Джей-Джей еще может нам по-своему пригодиться.

- Он также может всех нас нахрен погубить, Уинстон.

Уинстон вздохнул и потер виски.

- Я не могу позволить вам сделать это. Джейми хороший паренек. Джей-Джей законченный мерзавец, но я думаю, Джейми справляется с ним.

- Иисусе, Уинстон...

- У меня бы камень с сердца свалился, если бы он умер, поверь мне. Но на моей совести и так достаточно всего. Он не просился сюда, Рэндольф.

Рэндольф ничего не сказал, но одарил его взглядом, который сказал достаточно: "И ни я, и ни ты, и ни один из тех, кто, черт побери, работает здесь, и ни один из посетителей, которых заманили сюда, ни одна из жертв того, что творит предсказательница, ни, ни, ни..."

Уинстон снова вздохнул:

- Просто... Я не знаю, предупреди меня, если они соберутся напасть. Хорошо? Подай какой-нибудь сигнал. Дай мне знать. Я спасу его сам.

Рэндольф развернулся и пошел, не сказав ни да ни нет. Уинстон смотрел ему вслед, и был близок к тому, чтобы окликнуть его, крикнуть ему, мол, ну давай, сделай это, давай, убей его. Очень близок.

***

Около трех часов дня каждый артист получил письмо, доставленное собственноручно Дупи. Дупи пришлось туго, когда он пытался вручить письма акробатам, он вернулся с полученным в результате своих усилий синяком под глазом, который, как он сказал Гонко, он получил "когда упал, честно" (хотя почему он соврал, он и сам не был уверен).

Письма были приглашениями на свадьбу Гоши. Гонко предложил поторопить события и перенести свадьбу на сегодняшний вечер, так как вызывало сомнение то, что потом священник будет вообще в состоянии зачитать клятвы. У Дупи ушла чертова уйма времени, чтобы убедить Гоши, что так будет лучше, потому что (как он предполагал) Гоши хотел бы еще немного потомиться в ожидании. (Он совершенно точно не струсил). Что Дупи никогда не рассказал бы никому - никогда и никому на всем белом свете, честно - так это то, что именно он надел кольцо на ее стебель.

Времени подготовить клятвы осталось мало, а Дупи был не настолько литературно подкован, так что он очень вежливо попросил Курта Пайло, не сможет ли священник сделать это за него. Когда Дупи шел от фургончика Курта, мимо него прошла Шэлис, и что-то в ее движениях и той улыбке, с которой она взглянула на него, обеспокоило его намного больше, чем синяк под глазом.

"Это ведь улыбочка "я до тебя доберусь", - пробормотал Дупи себе под нос, почесывая голову. А потом, подпрыгнув от паники, он воскликнул: "Это ведь "я до тебя доберусь" улыбочка!"

Он помчался обратно к фургону Курта, причитая: "Ох, боже ж, о, боженьки, боже ж..." - и прижал ухо к двери. Шпионить за боссом было плохой идеей, но шпионить за Шэлис было, в общем-то, хорошо, что в сумме давало нормальную идею. Он не мог расслышать, что она говорила, но голос Курта доносился через дверь фургончика довольно отчетливо.

"Ты уверена, что это он?"

Тишина. Потом: "Ты точно уверена?"

Тишина. Потом: "Что ж, никогда бы не подумал, что это он. Я думал, это Джордж. Ну ладно. Придется что-то с этим делать, не так ли?"

Дупи услышал приближающиеся к двери шаги и со всех ног помчался прочь.

"Кто это он? - обеспокоено гадал Дупи. - Он ведь не я?"

Когда он вернулся в шатер клоунов, то услышал, как Гоши визжит как закипающий чайник, и тут же забыл все остальные проблемы - Гоши был расстроен! Он вбежал в спальню Гоши и увидел, что его брат застыл неподвижно, руки напряжены по швам, кожа на лице от расстройства собралась в гармошку. Гоши вот-вот собирался закричать, это точно.

- Гоши! - прошептал Дупи. - Что такое? Что такое, Гоши?

А потом он увидел: кольцо упало со стебля его невесты и лежало на полу.

- Ох, Гоши! - воскликнул Дупи. - Ох, ох, нет! О, неееет!

"ИИИИИИИИ-ИИИИИИИИ! - завизжал Гоши. - ИИИИИИИИ-ИИИИИИИИ!"

- Что во имя крови Христовой это за ШУМ?! - проревел Гонко.

Войдя в комнату Гоши, он увидел из-за чего суета.

- Вы ж гребаные кретины, - рявкнул он. - Вот.

Он поднял обручальное кольцо с пола и насадил его обратно на стебель.

- Спасибо, Гонко, - крикнул Дупи вслед уходящему Гонко. - Кстати, она собирается достать его, но я не знаю, кто этот он, но им можем быть мы.

- Да, здорово, - бросил Гонко через плечо. - Никогда не думал стать писателем, Дупс? Шекспир бы обзавидовался.

Проходя через общую комнату, Гонко услышал голос Курта: "Тук-тууук!"

В дверях рядом с ним стояла Шэлис. Как любопытно...

- Привет, босс, - сказал Гонко, нахмурившись. - Что привело вас сюда?

- О, одно неприятное дельце, - ответил Курт, проходя внутрь. - Я тут услышал от кое-кого, - Курт не слишком изящно кивнул на Шэлис, - что похититель хрустального шара находится в твоем шатре.

- Хрустального шара? - переспросил Гонко. - Которого, ее? И кто это, по-вашему?

- Уинстон, - сказала Шэлис, окидывая Гонко ледяным взглядом. - Твой дружок Уинстон.

- Уинстон? Да не может такого быть, - сказал Гонко. - Какого черта ты так решила?

Шэлис улыбнулась и постучала себя по лбу длинным наманикюренным ногтем:

- С помощью своей "жуткой силы", как ты ее называешь. Так что скажи мне, он действовал один, или по чьему-либо приказу?

Курт безмятежно улыбался, переводя взгляд с одного на другого.

- Это ты скажи мне, - отозвался Гонко. - Используй свою жуткую силу.

- Которая его комната? - любезно спросил Курт.

Гонко проводил их к комнате Уинстона. Она была заперта, а Уинстона не было дома. Гонко выбил дверь ногой. Шэлис пронеслась мимо него и принялась рыться в коробках и среди одежды.

- Он где-то здесь, - заявила она. - Я видела этого старого извращенца сегодня утром. Каждый день наслаждался бесплатным сеансом подглядывания.

Гонко прищуренными глазами смотрел, как предсказательница переворачивает все верх дном. "Подглядывание" не было в репертуаре того Уинстона, что он знал. Шэлис начала простукивать стены, в поисках эхо, которое выдало бы скрытую полость.

- Ну хватит, кончай это дерьмо, - рявкнул Гонко. - Уинстон один из моих самых доверенных исполнителей и...

- Ага! - воскликнула Шэлис, сверкнув глазами.

Она поддела ногтями кусок стены, краска на котором была чуть светлее, чем на остальной поверхности, и он с треском отвалился. Она засунула в дыру руку и, ухмыляясь, вытащила хрустальный шар из его укрытия.

Гонко провел рукой по лицу и вздохнул:

- Ох, босс, я потрясен так же, как и вы.

Курт по-прежнему ласково улыбался, но Гонко знал Курта и видел на его лице разочарование, и он был рад, что это было всего лишь разочарование.

- О, я понимаю, - сказал Курт. - Однако мы еще поговорим об этом после свадьбы, как ты считаешь?

- Вам решать, босс, - ответил Гонко.

- Да, так и есть, - отозвался Курт.

Он зашагал прочь. Шэлис удалилась вслед за ним, даже не удостоив Гонко взглядом. Он проводил их глазами, затем врезал ботинком по стене, проделав дыру в гипсе.

"Уинстон", - вздохнул он и оставил предложение незавершенным. Остальное звучало как-то так: "Тебе придется кое-что мне объяснить, старина".

***

Когда Шэлис нашла свой хрустальный шар, Уинстон по приказу Джорджа Пайло был у шатра Мугабо. Ходили слухи, что Мугабо был в плохом состоянии и не позволял никому даже приблизиться к его жилищу, что за день до выступления сулило неприятности. Уинстон также не сумел попасть к нему - фокусник был взвинчен как никогда. После того, как он в течение часа кричал через дверь дежурные фразы, Уинстон сдался и отправился домой. Теперь по меньше мере уже два номера были вычеркнуты из завтрашнего расписания, а день был еще в разгаре - чуть больше сумятицы, и возможно удастся отменить все представление целиком. На памяти Уинстона это был бы первый раз, когда цирк отменил представление.

Не успел он переступить порог шатра клоунов, как его внезапно охватило плохое предчувствие, а через секунду он увидел Гонко, сидящего за карточным столом и пристально наблюдающего за ним прищуренными глазами. Вид у него был не особо счастливый.

- Присядь-ка, Уинстон, - сказал он.

Безумная мысль пронеслась в мозгу Уинстона: "Что-то не так. Джей-Джей разболтал. Он все вспомнил и разболтал. Все кончено".

Он сел, и до него вдруг дошло, что Гонко выглядит больше опечаленным, чем злым, что казалось еще более зловещим. Гонко посмотрел ему в глаза и спросил:

- Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Уинстон поерзал на стуле и попытался унять дрожь в голосе.

- О чем ты, Гонкс?

- Курт и Шэлис нашли его, - произнес Гонко тихо и медленно. - В твоей комнате. Мне плевать, что он оказался у тебя, но как ты мог позволить им узнать о нем? Я думал, ты умнее.

На какое-то мгновение Уинстон по-настоящему не понимал, о чем идет речь, но потом его накрыла волна облегчения. Шар, и всего-то. Более важные секреты все еще оставались секретом.

- А-а, - произнес он. - Они нашли его.

Глаза Гонко сверкнули.

- Только не говори так, словно ты, черт подери, рад этому.

- Рад? Нет, я просто не понял тебя поначалу, - Уинстон попытался быстро что-нибудь придумать. - Я увидел, как шар валяется там, под открытым небом. Я знал, что будут проблемы, если его найдут, так что я положил его в надежное место. Ну, я так думал, что надежное.

Гонко кивнул, похоже, он удовлетворился этим ответом, хотя в подобных ситуациях трудно было сказать, что он думает на самом деле.

- Ты выбрал неудачное время, Уинстон, - сказал он. - Нам нужно было извлечь выгоду из дня рождения Курта, но теперь все усилия псу под хвост. Глубоко и надолго.

- Ох, черт... Прости, Гонкс.

- Да-да, - вздохнул Гонко. - Не знаю, как они нашли его, возможно, у нее было одно из этих ее видений. Но это не важно. Ты не слишком часто оступался, так что я закрою на этот случай глаза, но не знаю, закроет ли Курт.

Уинстон сел прямо и вытер лоб:
-
Курт? А что сказал Курт?

- Он хочет поболтать с тобой. Хочет, чтобы я отправил тебя к нему прямо сейчас. Скорее всего, он расценивает это как серьезный проступок, после того как он специально просил вернуть шар. Он расценивает это как прямое неподчинение его приказам - чем это на самом деле и было. А Курт в последнее время не в лучшем расположении духа, со всей этой... хренью с этой "свободой".

- Иисусе...

- А, не трясись так, - сказал Гонко. Его глаза выглядели закрытыми, но он очень внимательно смотрел на Уинстона. - Сходи, повидайся с ним, разберись с этим, а потом забудь про это. Ты не подводил меня раньше... И я полагаю, больше такого не повторится.
Уинстон кивнул и встал, но его колени подкосились, и он сжал край стола, чтобы не упасть. Он ушел, и Гонко проводил его взглядом. Босс клоунов еще какое-то время сидел за столом, погруженный в собственные мысли.

***
С каким-то отрешенным спокойствием Уинстон постучался в дверь фургончика Курта. Он гадал, действительно ли у Шэлис было видение, или Джей-Джей просто настучал на него из вредности.

- Хммм? - донесся изнутри бодрый голос Курта.

Уинстону удалось не заикаться.

- Это я, мистер Пайло.

- А, Уинстон! Входи.

Он открыл дверь, шагнул внутрь и застыл, увидев Шэлис, сидящую на стуле рядом с письменным столом Курта. "Ну, замечательно", - подумал он. При ней солгать будет непростой задачей, и все оправдания, что он придумал по пути к фургону, стали теперь бесполезны.

Курт сложил ладони вместе и положил руки на толстую Библию.

- Уинстон, - начал он, - я хотел бы кое-что у тебя спросить... О чем мы говорили?.. Ах, да. Что ты делал с хрустальным шаром предсказательницы?

- Ну, босс, - произнес Уинстон. - Я точно не знаю. Не могу сказать, что заставило меня хранить его у себя в комнате, после того как я нашел его. Но я хочу, чтобы вы знали, что я очень сожалею.

Курт никак на это не отреагировал. Последовала долгая пауза, и когда Шэлис заговорила, Уинстон был почти благодарен ей, даже несмотря на то, что она сказала:

- Ты не нашел его. Ты лжешь. Я вижу это по твоему лицу.

Уинстон не отрывал взгляда от Курта.

- Босс, мне жаль.

- Разве "не укради" не одна из этих, как вы их там называете? - сказал Курт.

Неуверенный к кому он обращается, Уинстон промолчал. Через секунду Шэлис произнесла:

- Заповедей? Да.

- Хм, - произнес Курт, постукивая указательным пальцем по Библии. - Тогда все это уже серьезнее, не так ли? Я не одобряю воровство. А ты еще и шпионил за мной. Разве это не одна из заповедей? Не шпионь за мной?

- Нет, сэр! - воскликнул Уинстон, удивляясь, как Джей-Джей мог быть настолько непостижимо глуп. - Я никогда даже не глядел в эту штуку. Клянусь... клянусь Богом. И у предсказательницы я его не крал.

С огромным усилием Уинстон остановил себя от того, чтобы не рассказать больше.

Курт взглянул на Шэлис, и пока глаза Курта не смотрели на него, Уинстон почувствовал, как его словно выпустили из крепкой хватки. Шэлис неохотно кивнула:

- Правда. На этот раз.

- Хмм, - произнес Курт. - Тогда это не настолько серьезно, я полагаю. Что беспокоит меня, Уинстон, так это то, что как только Шэлис потеряла шар, произошел ряд инцидентов. Ты понимаешь, о чем я?

В этот момент Уинстон призвал всю оставшуюся силу воли, чтобы не дать дрогнуть ни единому мускулу на лице, и сказал ровным голосом:

- Да, сэр. Думаю, да.

- Хмм, - Курт снова постучал по Библии своим толстым пальцем, его длинный острый ноготь впивался в твердую обложку, тук, тук, тук.

- Я всецело за возникающее порой небольшое соперничество, - сказал Курт. - Состязание идет на пользу шоу. Ты не повторишь мне это, Уинстон?

Уинстон сглотнул:

- Состязание идет на пользу шоу, сэр.

Курт кивнул:

- И это правильная позиция, Уинстон. Но шатер акробатов был весьма дорогим оборудованием. Потребуется очень много времени, чтобы он заработал снова.

Тук, тук, тук. Стук участился, сверля дырку в голове Уинстона, словно китайская пытка водой. Он постарался сконцентрироваться, но уже не прятал дрожь в голосе.

- Да, сэр, представляю, - сказал он.

Тук, тук, тук. Два нечеловеческих глаза впились в глаза Уинстона словно два ослепительно ярких прожектора, и он почувствовал, что вот-вот закричит. Еще секунда под этим взглядом, и он бы намочил штаны и трусливо бросился наутек.

Внезапно Курт откинулся на спинку кресла и разомкнул ладони. От неожиданности Уинстон отпрянул. В обложке лежащей на столе Библии была дыра, словно от пули.

- Очень хорошо, - беззаботно сказал Курт. - Я рад, что мы с тобой поболтали, Уинстон.

Уинстон обомлел. Не ослышался ли он? Учитывая, куда клонил Курт со своими вопросами, с живым детектором лжи у него под боком, Уинстон приготовился к катастрофе.

- Спасибо, мистер Пайло, - вымолвил он после секундной паузы.

- Хмм, - произнес Курт. Затем, словно вспомнив еще кое-что: - О, и загляни, пожалуйста, в Дом чудес сегодня вечером. Я бы хотел, чтобы ты увиделся с манипулятором материей. Я же не могу позволить всем остальным думать, что я размяк, надеюсь, ты понимаешь.

У Уинстона пересохло во рту, а колени подогнулись.

- Да, мистер Пайло, - прошептал он.

- Вот и молодец, - отозвался Курт. - Ну ступай. Повеселись на свадьбе.

***

Уинстон, еле переставляя ноги, медленно побрел прочь от фургона, выглядя таким же отрешенным, как и простецы, слоняющиеся по округе в дни представлений. Шэлис прошла мимо него, не сказав ни слова, с чувством, что справедливость частично восторжествовала, что почти соответствовало тому, на что она надеялась в этой шараде. Но оставались еще и более неотложные дела, и среди них одна конкретная цепь событий, которую ей срочно нужно было подправить. Чтобы убедиться, что Пайло помогут вернуть хрустальный шар, она обратила внимание Джорджа на то, что если бы он у нее был, она бы смогла отследить эти хулиганские нападения. Чтобы особо подчеркнуть это, она спланировала одно такое нападение сама. Домино уже падали, она это видела, пока шла по цирку. Двое служащих прошли мимо нее с ящиком фейерверков, который они несли к Дому чудес, в соответствии с фиктивным приказом, подписанным от имени Джорджа акробатом Свеном, который намеревался использовать фейерверк в атаке на клоунов. Шэлис подстроила это прошлой ночью, поливая водой участок земли перед шатром акробатов до тех пор, пока тот не стал скользким. Карлик, который шел мимо шатра, поскользнулся, уронив стеклянный ящик, который он нес в шатер уродов. Выйдя узнать, что за шум, Свен предположил, что клоуны что-то затеяли, и в его мозгу пронесшимся по небу метеором тут же родился план с фейерверком.

Как и метеор, роль карлика в этом плане была предопределена, являясь частью естественной цепочки событий, которую запустила Шэлис, полив землю. Это было так сложно и так просто, как будто переключение стрелки на железнодорожной ветке. Все, что требовалось, так это карта ландшафта будущего, чтобы видеть, что где произойдет и когда. У нее ушло на это три часа медитаций, изучения карт Таро и консультирования с ее звездными диаграммами и схемами судьбоплетения. Видел ли кто-нибудь, как она поливала тот участок земли, будут ли они в том положении, чтобы обвинять ее в не вовремя прогремевшем взрыве?

Возможно, у нее и было время повернуть этот поезд событий и отменить окончательный результат, но теперь, когда она задумалась об этом, она решила, что ничем не обязана братьям Пайло. Кроме того, у нее найдутся дела и поважнее - по крайней мере, одно уж точно, и имя ему Мугабо. У нее уже было несколько заготовленных вариантов действий, нацеленных на фокусника, но она медлила, ожидая еще подсказок, которые могли бы пролить свет на это дело. Что у него за претензии к ней, ради всего святого?!

Новых видений пока не было, но это и не важно - шар теперь у нее. Она станет следить за фокусником как ястреб.

За ним, и на какое-то время ни за кем другим. Остальной цирк, если хочет, может сгореть дотла.

[1] Город, расположенный на юго-западе Австралии на берегу Индийского океана. Столица штата Западная Австралия.

↑ Глава 22. Свадьба.

- НЕТ, Гоши, ты не можешь видеть невесту до свадьбы, ты просто не можешь. Это не по традиции, Гоши, не по традиции!

- ММММММ! ММММММ!

Ему осталось подождать один час.

Карлики и цыгане подготовили шатер, где располагалась сцена клоунов, для свадьбы, под чутким контролем Дупи, который добавил от себя некоторые нюансы, в основном жалобами, что шатер выглядит "недостаточно красивошно". Но они сделали его настолько красивошным, насколько только смогли, в самое короткое время, и похоже, Гоши остался им доволен. Он раздобыл откуда-то фрак, а его брат поводил его по шатру, спрашивая его мнение относительно то одного, то другого. Он не был расстроен, это все, что каждый понял наверняка.

Дупи никогда еще не видел такой сияющей невесты. Он выманил Гоши из его комнаты и уговорил его двадцать минут смотреть в окно в общей комнате, пока сам он будет украшать ее. Он повесил на нее мишуру, рождественские гирлянды и лампочки.

К середине дня все собрались. Курт сдержал слово и привел священника, который с огромными перепуганными глазами стоял перед рядами пластиковых сидений. В трясущихся руках он держал брачные обеты. На столике перед ним в горшке стояла невеста Гоши, ее перистые желто-зеленые листья тихо колыхались.

Гоши привели в шатер. Шагающий вразвалку в своем фраке он был похож на какого-то пингвина-мутанта. Подружек невесты нашли среди цыганок, и они стояли и ждали, как и все остальные: угрюмо и с тихим отвращением глядя на растение и Гоши. Все, кто смог отклонить приглашение на свадьбу, сделали это, и акробатов, естественно, нигде не было видно. Фишбой, Гонко, Наггет, Йети и Курт Пайло были единственными гостями, которые пришли сюда добровольно.

Под пристальным и ласковым взглядом Курта священник (который уже расстался с двумя передними зубами) начал зачитывать обеты. По его виду было ясно, что он цепляется за последнюю слабую надежду - надежду проснуться от этого кошмара. Его голос дрожал, когда он начал:

- Возлюбленные братья и сестры, мы собрались здесь сегодня... эээ, чтобы засвидетельствовать заключение союза... эээ... между...

Он содрогнулся и оглядел присутствующих. Курт легонько положил руку ему на плечо как будто в качестве моральной поддержки. Священник съежился, закрыл глаза и через силу продолжил:

- Чтобы засвидетельствовать союз между, ээм, Гош... Гоши? И...

Дупи бросился вперед и что-то прошептал священнику на ухо.

- И этой Атириум филикс-фимина[1]. Ох... важность любви... как учит нас Господь... и, эээ...

Священник покачнулся и уже вот-вот готов был упасть в обморок. Курт прошептал ему что-то, очевидно предложил переходить к сути.

- Если кто-нибудь знает, почему эти... эти двое не могут обвенчаться, пусть говорит сейчас или молчит вечно.

Тишина была самым громким, что Джей-Джей когда-либо слышал.

- Объявляю вас... - произнес священник, - ох, Боже, помоги нам.

Курт хлопнул своими лапищами и начал энергично аплодировать. Постепенно к нему присоединились и остальные гости. Дупи ткнул Гоши локтем в бок. Гоши, похоже, был смущен и напуган всей церемонией, его руки были выпрямлены по швам, глаза широко распахнуты. Когда аплодисменты стихли, все прижали руки к ушам - оглушающий высокочастотный крик вырвался изо рта Гоши. Одна нота, которая звучала не дольше секунды, пронзила уши всех присутствующих словно пуля.

- И что это значило? - спросил Рафшод, когда клоуны опустили руки.

- Думаю, это значит, что он счастлив, - сказал Гонко, - но это только предположение.

Гости разошлись гораздо быстрее, чем собирались. Джей-Джей умчался вперед остальных. Ранее он вломился в комнату Рафшода и украл немного порошка, так как у него было кое-что придумано для юного Джейми. Он отправился в комнату Гоши, открыл буфет, устроил свой зад на мешке с удобрениями и лихорадочно соскреб с лица грим. Он задвинул дверцу на место. Сразу стало тесно, он едва-едва поместился там, вжав подбородок в колени. Не без труда он расплавил украденный порошок и пожелал ровно два часа сна.

Когда жених и невеста вошли в комнату, он даже не пошевелился.

***

Джейми проснулся точно вовремя, стиснутый внутренностями буфета Гоши. Он пытался сообразить, где он, почему он здесь, и почему тут пахнет удобрениями. Морщась, он схватился за поясницу. Полосы света обозначали контуры дверцы шкафа. Он прижал глаз к щели, пытаясь понять, не угрожает ли ему сию минуту какая-нибудь опасность, но ничего не мог разглядеть снаружи.

Прежде чем он успел вспомнить, что сделал Джей-Джей до того, как заснул, он услышал поблизости какой-то звук. При этом странный звук, возможно издаваемый человеческим горлом, но трудно было сказать наверняка: какое-то тонкое хихиканье, нечто среднее между свистом и полосканием горла. На заднем фоне слышался звук, похожий на шуршание бумаги.

Так тихо, как только возможно, Джейми отодвинул дверцу буфета. Внутрь полился свет лампы.

Он увидел две выпуклые мясистые подушки, морщинистые и с розовой кожей, которая, похоже, никогда не знала солнечный свет. Посредине спускалась полоска щетинистых волос, и стекала одинокая капля пота. Это были ягодицы, сидящие на двух примятых жирных ляжках, соединенных с икрами, а те - со щиколотками, вокруг которых мятой кучей лежали клоунские штаны. Вся эта конструкция двигалась в гротескном размеренном ритме, который мог быть только сексуальным, не будь в нем что-то внеземное. Взгляд Джейми поднялся выше, и он увидел, что на уровне пояса этого существа был стол со стоящим на нем растением вида Athýrium fílix-fémina, с перистыми желто-зелеными листьями. Оно было украшено мишурой.

Джейми понял, что Джей-Джей запер его в номере для новобрачных. Возмездие.

Вперед-назад двигался зад Гоши, опускаясь и поднимаясь. Из его горла доносился этот свистяще-булькающий звук, а листья растения тряслись от его толчков. Его исполинские ягодицы нависали над Джейми, заслоняя собой весь белый свет. Чирикающий звук стал еще более резким, когда Гоши ускорил темп. "О, Господи", - подумал Джейми. Дрожа, он задвинул дверцу обратно на место. Дерево скрипнуло.

Гоши повернулся, кожа на его лице собралась в мясистые складки, глаза вылезли из орбит. Его пенис, шесть дюймов твердой розово-фиолетовой плоти, облаченной в презерватив, покачивался из стороны в сторону. Его лицо пылало нечеловеческой яростью. А потом раздался вопль.

Звук пронзил каждую комнату в шатре, короткие уколы яростного звука, каждый новый громче предыдущего. Джейми забился обратно в буфет, дрожа всем телом, а над ним возвышался Гоши, с все еще спущенными штанами, торчащим членом и завывающий. Растение безмолвно стояло на столике. Кто-то заколотил в дверь. Гоши перестал орать и как будто пришел к какому-то решению. Он наклонился и взял что-то с пола, а затем шагнул к Джейми. Это была ручная пила.

- НА ПОМОЩЬ!!! - завопил Джейми.

- Гоши! - закричал Дупи.

Гонко и Дупи выбили дверь и узрели эту сцену: Гоши, вооруженный и возбужденный; Джейми, съежившийся у его ног. Гоши развернулся к ним, и Джейми воспользовался моментом, метнулся к двери словно заяц, промчался через общую комнату и выскочил наружу. Он бежал, пока ноги не отказались нести его, после чего согнулся пополам, и его вырвало.

Через какое-то время он огляделся и понял, что находится рядом с доской в заборе - выходом в то странное пространство вне территории цирка. Не зная, куда еще пойти, он толкал доску, пока та не поддалась, и выбрался наружу.

А в шатре клоунов Гонко лежал на полу комнаты Гоши в легком беспокойстве. Он беспокоился, что скоро умрет от смеха.

***

В соответствии с поддельным приказом ящик с фейерверками был оставлен рядом с Домом чудес, где, как надеялся Свен, никто не натолкнулся бы на него, так как, насколько ему было известно, никто не считал прогулки рядом с Домом чудес приятным времяпрепровождением. Фейерверки были накрыты мешком из-под картошки, а после того, как Свен нанес сюда визит ранее этим днем, в ящике появилось еще пять дополнительных динамитных шашек. Он собирался разнести шатер клоунов одним взрывом, но его планам не суждено было осуществиться, благодаря Шэлис и одному ярмарочному работнику, известному как Слимми - курящий карлик.

У Слимми была привычка выбираться каждый день в шесть часов вечера из дома, чтобы насладиться сигарой в тени Дома чудес, подальше от его врагов из мелкого народца. Плохая привычка Слимми включала в себя также метание горящей спички в брошенную автомобильную покрышку, лежащую на боку в четырех шагах от ящика, на котором он сидел. Он даже вел счет - он уже попал спичкой в покрышку двенадцать тысяч пятьсот шестьдесят шесть раз, что было чуть больше, чем пятьдесят процентов. В тот день распорядок дня Слимми, который не менялся вот уже шестьдесят лет, обошелся очень дорого. Слимми зажег и бросил спичку, посмотрел, как она пролетела по воздуху, задела за край покрышки и скрылась из вида. Слимми раздраженно крякнул, в уме поставив галочку в колонке "Промазал".

Спичка приземлилась прямо на запал, будто хвост торчащий из ящика с взрывчаткой. Слимми слышал тихий шипящий звук, который раздался, когда загорелся запал, но ему еще хватило времени насладиться тремя четвертями сигары, прежде чем прогремел взрыв. Он умер за своим любимым занятием.

***
Взрыв снес одну из стен Дома чудес и прогрохотал над всей территорией цирка. Все, за исключением Шэлис, повернули на этот звук головы. Обломки взлетели в воздух и падали, словно смертоносные снаряды на крыши и аллеи, прорезая дыры в шатрах и разбивая окна. У двух карликов, которые едва не дошли до кулачной драки во время игры в кости, спор разрешился сам собой, когда их обоих расплющило прилетевшим куском крыши.

В шатре клоунов Гонко сел, пробормотав: "Проклятье", - и выбежал в общую комнату как раз в тот момент, когда на пороге приземлился обломок кирпича. Внезапно ему захотелось проверить, где Уинстон.

Он обошел все комнаты клоунов, стуча и прижимая ухо к дверям и прислушиваясь. И Уинстон и Джей-Джей отсутствовали.

[1] Папоротник женский (лат. Athýrium fílix-fémina) - папоротник, вид рода Кочедыжник.

Читать следующую часть

странные люди странная смерть существа что это было необычные состояния другой мир двойники

715 просмотров

+11

Обсудить

Предыдущая история Следующая история

Цирк Семьи Пайло. Часть 1 (Страшные истории)

Бабуля (Страшные истории / HIDDEN)

0 комментариев

Последние

Написать

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.

Комментариев пока нет