Приложение к делу от 7 ноября 2021.
Совершенно секретно.
⠀
Я пишу в отчаянии и в замешательстве. Мысли путаются, вся картина событий никак не укладывается в голове. Происходит что-то ужасное, и весь изложенный далее рассказ — это моя попытка разложить всё по полочкам и успокоиться. Если кто-то наткнулся на эти записи случайно, то прошу вас не оставаться в стороне и помочь мне советом.
⠀
Определимся сразу, я не считаю себя виновным в случившемся с Пашкой; единственное, в чём меня можно обоснованно обвинить, так это в том, что я всё ещё дышу и дрожащими пальцами стучу по клавишам.
⠀
Ближе к делу. На девятом этаже моего дома находится лестница на чердак, и, сколько себя помню, все обзывали её «железякой». Она представляет собой своеобразную пародию на обычные подъездные ступени, только по размеру она вполовину меньше и сделана не из бетона, а из сваренной арматуры. Железяка имеет один пролёт и утыкается в железный люк, ведущий в небольшую будку с проводами на крыше. Об этой будке ещё в моём детстве ходили неприятные и жуткие слухи, какие-то пацаны слышали, как оттуда доносится тихий смех; а уже в подростковом возрасте я услышал историю, как бабка с девятого этажа видела два светящихся глаза в темноте на железяке. Однако все эти пугалки всерьёз никто не воспринимал, а мои дедушка с бабушкой, от которых я и унаследовал свою квартиру на восьмом этаже, вообще о подобных тайнах железяки никогда не слышали.
⠀
Впрочем, с тех пор никакого дела до железяки мне не было. До одного момента, а именно до новоселья моего однокурсника. Паша Привалов никогда не отличался мужественностью, я бы даже назвал его нытиком и трусом, весьма гаденьким и противным, но говорить ему это в лицо я не хотел. Не знаю, то ли от страха, то ли из уважения, но ко мне он всегда относился хорошо. Воспитывался Пашка мамой и бабушкой, видимо поэтому он имел странный и весьма нездоровый интерес к пожилым женщинам, да он и сам по манерам иногда походил на недовольную бабку. В институте нас практически ничего не связывало, разве что редкий обмен домашним заданием, но всё изменилось, когда Пашкины родственники прикупили ему квартиру на девятом этаже в моём подъезде.
⠀
К нашему соседству я отнёсся совершенно равнодушно, Пашка же посчитал это невероятным совпадением и не преминул поделиться этим фактом с половиной нашей группы — той половиной, что ещё могла переваривать Пашкины россказни. С тех пор обращаться ко мне он стал не иначе как «сосед», часто звал в гости, хвастался своей коллекцией виниловых пластинок и раритетным проигрывателем «Электроника».
⠀
Приглашения были частые, а желание навещать его унылую по атмосфере квартирку оставалось у меня всё меньше и меньше. Тогда-то я и бросил ему что-то шутливое о тайне зловещей железяки. Мне на руку сработал и другой фактор, на неделе в подъезде установили новое освещение с современными датчиками, которые включались с громким щелчком и работали, пока улавливали какое-либо движение. Но срабатывали они весьма странно: человека, идущего вниз, датчик улавливал без проблем, и матовый плафон вспыхивал, когда объект находился ещё на пролёте между этажами, однако если идти снизу, то заветный свет озарял этаж только когда человек достигал лестничной клетки.
⠀
— Понимаешь, Пашка, — говорил я, улыбаясь, — не хочу в темноту шагать, тем более у тебя там железяка эта, жутко мне от неё, может быть, травма детства какая-то.
⠀
Но Пашка воспринял мои слова серьёзно. Несколько дней мы не виделись, а затем началось то, что, без преувеличения, сломало мою жизнь.
⠀
Уже сейчас я понимаю, что первые звоночки его помешательства были мною пропущены. Во-первых, он перестал приходить к первой паре, во-вторых, не было слышно мелодичных завываний звёзд эстрады, которые Пашка каждый вечер слушал на своей «Электронике». Ну и контрольной точкой зарождения всего этого безумия стала наша неожиданная встреча.
⠀
Это был конец октября, выходные перед нерабочей по официальной версии неделей. За два дня я хотел разделаться со всеми накопившимися заданиями и на целых семь дней выбросить надоевший институт из головы. Погода стояла тёплая, а коммунальщики расщедрились на отопление и топили так, будто пытались растопить себе кусочек вечной мерзлоты. Спасаясь от сводящей с ума духоты, я раскрыл окно в комнате и, как будто новорождённый, с упоением глотнул свежего воздуха, высунувшись по пояс на улицу. Уши слегка заложило, и я не сразу услышал, как тоненький голос, срывающийся на хрип, читает неизвестную мне молитву. Сомнений не было — молился Пашка.
⠀
Я опёрся на подоконник, вытянул голову вперёд и посмотрел наверх. Из Пашкиного окна то и дело показывался уголок небольшой книжки в твёрдом коричневом переплёте, видимо, это был какой-то молитвенник. Я окликнул соседа. Уголок книжки замер, а затем и вовсе исчез за белой пластиковой рамой, на смену ему пришло жуткое, бледное, как лишённое крови, лицо моего соседа. От увиденного я слегка дёрнулся, в груди коротким импульсом, как мимолётным порывом изжоги, скользнул страх. Пашка поднялся во весь рост, вытащил из окна книгу и продемонстрировал мне. Тогда я увидел, что руки его дрожат.
⠀
Он не мог толком объяснить, чего испугался, тогда я закрыл окно и побежал к нему.
⠀
Пашка приоткрыл дверь на цепочке и выглянул в щель. Он внимательно рассматривал меня, как разглядывают в безликой толпе знакомое лицо, пытаясь понять, действительно ли перед тобой тот самый человек.
⠀
— Это ты? — тихо спросил он, и бледные губы его затряслись, а по впалым, будто напудренным щекам побежали слёзы.
⠀
— А кто ещё, — поморщился я.
⠀
Сосед помедлил пару секунд, прикрыл дверь и снял цепочку. Как только я оказался внутри, Пашка поспешил закрыть дверь на щеколду, но я помешал ему и предложил лучше спуститься ко мне, выпить чаю; сосед согласился. Во время нашего спуска, Пашка украдкой поглядывал на лестницу, ведущую на крышу, и во взгляде его читалась паника, так испуганные дети, оставшиеся дома одни, заглядывают за угол в тёмную комнату, в которой пару минут назад что-то упало или громко прошуршало.
⠀
Дома я налил ему горячего чаю, дал три жёлтенькие таблетки валерьянки и не требовал никаких объяснений, пока окончательно не убедился, что мой сосед пришёл в себя и успокоился. Пашка начал разговор первым:
⠀
— Побудь со мной ночью, — говорит, — меня убить хотят.
⠀
Я с недоверием поморщился. Тогда сосед рассказал мне, что привело его к такому отчаянию.
⠀
Мои шутки о железяке поразили его, поселили в нём жгучий интерес. Исследование тайны стало вопросом времени. И вот несколько дней назад у нас в доме сломался лифт, Пашка тогда задержался в институте, потом заскочил в магазин и вернулся домой уже по темноте. Можно только представить, какие эмоциональные перегрузки испытал на себе пугливый студент, преодолев все девять этажей. Подъём стал для него экстримом, адреналин ударил в голову, и, оказавшись у себя на лестничной клетке, он уже не сомневался, что готов ступить на железяку.
⠀
Добравшись до железного люка, Пашка уже совсем потерял страх. Ему не составило труда поднять крышку и просунуть голову в дыру. Тогда по подъезду эхом пронёсся вопль ужаса. Пашка не смог объяснить, что он там увидел. Разводя руками, и будто выдавливая из себя слова, он говорил мне: там было как будто красное, но и чёрное.
⠀
После пережитого ужаса, Пашка помчался домой, заперся и в слезах прижался спиной к двери и стал прислушиваться.
⠀
Я уже говорил, что датчики движения срабатывали с громким щелчком. Именно этот щелчок и услышал Пашка, сидя под дверью. Парень дёрнулся, но тут же успокоил себя: «Это погас свет, после того как я заскочил в квартиру». Но тут же, точно вонзающаяся под ноготь игла, страх болезненно кольнул парня вторым услышанным щелчком. Пашка подпрыгнул к глазку и замер. Кромешная темнота глядела на него с той стороны. В недоумении он попятился назад и увидел тоненький лучик света, пробивающийся в квартиру через крохотную щель около замка. Кто-то, стоящий с той стороны, догадался о любопытном наблюдателе и закрыл ему глазок. Заскулив от ужаса, Пашка рухнул в обморок.
⠀
Следующие пару дней всё было тихо, мой сосед даже по собственной глупости списал увиденное на сон. Но ужас повторился. Ночью Пашке в дверь заколотили со страшной силой. Он поначалу забился в угол дивана, боясь даже опустить ноги на пол, но потом пересилил себя и добрался до глазка. На залитой тусклым светом лестничной клетки стояла его мать. Только лицо у неё было жёлтое, израненное чёрными полосами морщин. Не моргая и не шевеля ртом, она издавала звуки, больше похожие на одышку туберкулёзного больного.
⠀
Пашка обомлел, он стоял неподвижно, рассматривал налитые кровью и поражённые катарактой глаза неведомого существа, похожего на его родную мать, с ужасом смотрел на рот, полный острых жёлтых зубов, за которыми не виднелось ничего, кроме чёрного зёва.
⠀
И вдруг жуткий рот расплылся в улыбке. Тварь, точно разучив человеческий язык, проговорила низким, дребезжащим басом: «Смотрит!»
⠀
На Пашку будто высыпали ведро со льдом, он отпрыгнул от глазка, схватил с полки молитвенник и заперся на балконе, где провёл остаток ночи и всё утро. На этом рассказ его закончился.
⠀
Пашка умолк, а я не знал, что ответить. Разве можно было отнестись скептически к рассказам человека, чьи руки вновь затряслись даже после трёх таблеток валерьянки? Когда Пашка говорил, глаза его были стеклянными, но когда в комнате воцарилась тишина, он посмотрел на меня так жалостливо, что мне и самому сделалось грустно и дурно.
⠀
— Помоги, переночуй у меня, — шёпотом попросил он. Подбородок Пашки трясся, и было слышно, как стучали в ужасе его зубы. — Если правда кто-то ходит, то я к матери уеду, а если чудится… — он прерывисто вздохнул, отводя глаза, — то в дурку поеду.
⠀
Я, понятное дело, согласился.
⠀
До вечера он пробыл у меня. Отсыпался после бессонной ночи, пока я занимался уборкой и прочей домашней рутиной. Вечером, когда было ещё не совсем темно, мы поднялись к нему, заперлись и расселись по местам.
⠀
Я сидел на неудобном табурете рядом с входной дверью, как заправский сторож, и ждал необычных звуков. Пашка находился в комнате и, чтобы отвлечься, возился со своей коллекцией пластинок. Признаться, я не до конца осознавал нависшую над нами опасность, и в ту ночь не ждал ничего мистического и сверхъестественного. И уж тем более я не мог и представить, что после всего произошедшего обнаружу у себя на макушке несколько седых волосков.
⠀
До трёх ночи всё было тихо, затем раздался чуть слышный металлический лязг и почти одновременно с ним звонко щёлкнул датчик. Пашка замер посреди комнаты и, скривив рот от испуга, посмотрел на меня. Стало не по себе. Пока я поднимался с табурета и приближался к глазку, в дверь несколько раз постучали. После каждого стука Пашка, как израненный солдат, протяжно завывал.
⠀
Я с опаской посмотрел в глазок. К горлу подкатил ком. От увиденного мне стало совсем дурно, скулы свело судорогой, живот скрутил сильный спазм. С той стороны мне в глаза смотрела женщина. Она качалась из стороны в сторону, как метроном, на её пожелтевшем лице застыла жуткая улыбка, и два ряда подозрительно острых жёлтых зубов даже не дрогнули, когда бабка произнесла свою первую фразу: «А Паша дома?»
⠀
Мысли путались, в глазах рябило, голова стала чугунной. Я конкретно струхнул, отпрянул от глазка и присел на корточки, точно боясь, что сейчас тварь, принявшая облик Пашкиной бабки проткнёт острым когтем хрупкий глазок и подсечёт меня, словно рыбу.
⠀
«Па-аша, — тянула звонким голосом ночная гостья, — посмотри на меня!»
⠀
Мой сосед рухнул на колени, схватился за голову и громко навзрыд заплакал. Меня же мутило, а от каждого нового удара в дверь внутри всё замирало, точно стучали по моей груди.
⠀
«Паша! — возопила тварь и влупила по двери так, что та задребезжала. — Ты всё видел? Паша! Я в люке! Паша! Посмотри!»
⠀
Пашка не отвечал, он лежал посреди комнаты, свернувшись в калачик, и я не уверен, что он вообще был тогда в сознании.
⠀
Всё это безумие длилось недолго, спустя ещё несколько ударов всё стихло, но в квартиру пробрался приторный трупный смрад, каким веет от разложившихся тушек разодранных кошками птиц. От ужасного запаха меня вырвало, и со рвотой, видимо, вышел весь страх, ибо после этого я спокойно поднялся на ноги, добрался до дивана и проспал до утра.
⠀
Описывать дальнейшие события мне до безумия стыдно. Утром, убедившись, что Пашка дышит, я не стал его будить и покинул квартиру. Весь день прошёл в мутной прострации и тревоге, голову занимала навязчивая идея подняться по железяке и заглянуть, что скрывается за люком, но я изо всех сил ей противился. После обеда силы мои окончательно истощились, я заперся в комнате и высадил без закуси целую бутылку водки, отчего вскоре уснул и проснулся лишь ранним утром следующего дня. Из квартиры сверху доносились отголоски песен, тогда, в похмельном беспамятстве, я думал, что Пашка заглушает страх прослушиванием пластинок на своей «Электронике».
⠀
Днём я наведался к нему, но он не открыл. Его нигде не было. Он впервые за всё время не пришёл на пары. Через пару дней нас перевели на дистанционное обучение, но и на онлайн-занятиях Пашка не появлялся. К пятнице в город приехали его мать с бабкой; долго, со слезами на глазах выпытывали у меня, где их кровиночка, а я не знал, что ответить. В тот же день прибыл наряд полиции, квартиру по просьбе бабки опечатали, меня допросили и даже убедили съездить в отделение. Сами родственницы отправились домой, куда-то в область, а полицейским строго наказали взять странного соседа под стражу и не выпускать, пока не найдётся тело Пашки. Когда заплаканная бабка сказала «тело», меня пробрала дрожь, я будто и сам поверил, что моего однокурсника больше действительно нет в живых.
⠀
Однако, проводив женщин, уставший следователь попросил меня расписаться в протоколе и без лишних вопросов отпустил.
⠀
А вчера, в субботу, уже готовясь ко сну, я вдруг услышал знакомое мелодичное завывание Пашкиного проигрывателя «Электроника». Сначала подумал, что почудилось, но потом явственно различил слова знакомой песни Александра Буйнова.
⠀
В голову током ударила радость, я едва смог устоять на ногах. В исступлении я бросился в коридор, лишь бы побыстрее увидеть своими глазами целого и невредимого Пашку. В тот момент, когда я уже выходил из квартиры, на этаже с грохотом открылись двери лифта. Зажёгся свет, и из кабины вышла небольшая подпитая компания из четырёх человек. В эйфории я поздоровался с ними и едва ли не вприпрыжку помчался вверх по лестнице. Но тут же радость омрачилась кровавой пеленой на глазах, за душу схватилась гнилая смердящая лапа ужасного осознания. Добравшись до пролёта между этажами, я увидел, что на девятом горит свет. Спина похолодела. В миг продрогший, я опёрся рукой о стену и стал неуверенно подниматься, не сводя взгляда с медленно появляющейся из-за угла двери. Самые ужасные предположения оказались справедливы — квартира всё ещё была опечатана.
⠀
Я стоял недвижимо, сверлил взглядом дверь. Звонкие голоса весёлой компании превратились в протяжный писк, уши заложило, как перед обмороком, и тут же контрольным выстрелом прогремел металлический лязг за моей спиной. Осознание ударило в голову, всё это была одна большая ловушка.
⠀
— Ребята! — вопил я, срывая голос. — Ребята, быстрее сюда.
⠀
Голоса притихли, и на лестнице затопали их нетрезвые обладатели, в ту же секунду люк снова лязгнул. Держу пари, что та компания до сих пор вспоминает меня, едва дышащего от пережитого испуга, сбегающего вниз по лестнице к себе в квартиру..
⠀
Счастливая случайность или благородная помощь высших сил приковала мой взгляд во время подъема, и не дала взглянуть на то, что притаилось на железной лестнице в ожидании одинокой жертвы, прибежавший на знакомые звуки музыки. До сих пор не уверен, спасло ли меня присутствие весёлого квартета на моём этаже, если бы беглый взгляд случайно скользнул чуть левее?
⠀
Я не сразу понял простую истину: покончив с Пашкой, нечто из люка принялось за следующего свидетеля. Во время моего побега, тварь, видимо, вычислила квартиру, в которой я живу. Стуки началась раньше, чем у Пашки, полпервого ночи моя дверь едва не ходила ходуном от ритмичных ударов.
⠀
Я подкрался к ней.
⠀
— Кто там? — спрашиваю.
⠀
Тишина.
⠀
Смотреть в глазок было до одурения страшно. Я спросил ещё раз:
⠀
— Кто там?! Сейчас ментов вызову.
⠀
— Помоги, переночуй у меня… — прохрипел кто-то с той стороны.
⠀
Да, я совершил ужасную ошибку, заговорив с потусторонним гостем. Тело обдало холодом, во мне тогда наверняка лопнул какой-нибудь капилляр. Как ужаленный я дёрнулся и отшатнулся от двери.
⠀
— Пойдём быстрее, я боюсь, там надо в люке посмотреть, — не затыкался голос.
⠀
Силы покидали меня, я не мог ровно стоять на ногах. А глазок манил к себе, молил заглянуть в него, и я не смел противиться, тогда-то и увидел улыбающееся лицо Пашки, мирно покоящееся на откушенной голове. Тварь, выглядевшая точь-в-точь, как моя покойная бабка, держала Пашкину голову за волосы в своих острых желтых зубах. В глазах всё поплыло. А тварь тем временем подняла бесформенную чёрную руку, похожую на смесь щупальца и паучьей лапки, и закрыла мне глазок.
⠀
В чувства меня привёл очередной удар, и я с ужасом осознал, что рука моя лежит на дверном замке, уже повёрнутом на один оборот из двух допустимых. Прокричав что-то невразумительное, я вновь закрыл его, схватился руками за голову и побежал в ванную, где заперся, умылся и несколько минут просидел без движения.
⠀
Страшные стуки не прекращались до самого утра. И я никак не могу понять, почему другие соседи не слышат его? Может быть, оно воздействует только на конкретную квартиру? Доводит до ручки несчастную жертву и заставляет её открыть?
⠀
***
⠀
Сейчас я по-прежнему сижу в своей квартире на восьмом этаже, входная железная дверь надёжно заперта на все обороты, окна тоже закрыты и занавешены, отчего во всех комнатах, прогретых отоплением, очень жарко и душно. В этой панельной бане мои мысли постоянно путаются, я сижу за столом и пишу всё это совершенно мокрый, как после душа. Ноги противно липнут к кожаному креслу, руки соскальзывают с клавиш, а от одежды моей невыносимо смердит, но я не смею даже встать с места и пойти умыться, пока не закончу свой рассказ.
⠀
Я чувствую огромную ответственность, возложенную на мои плечи. И мне будет большой радостью, если этот рассказ дойдёт до кого-нибудь. Не буду скрывать, я боюсь за себя, боюсь последовать за Пашкой, проклинаю себя за то, что бросил его, но прекрасно понимаю, что не смог бы поступить иначе.
⠀
И нет, я не стану геройствовать, и не полезу на крышу даже днём. Я не хочу в этом разбираться, не хочу ничего и никого видеть. Страх душит меня колючей удавкой, виски болезненно пульсируют. Всё это похоже на зацикленный кошмар, сводящую с ума карусель ужаса, непрекращающийся мерзкий фильм.
⠀
Несколько минут назад я слышал Пашкин голос из подъезда, он звал меня, кричал «Я видел! Я видел! Смотри!»
⠀
А на часах уже двенадцать дня, и через шторы в комнату давно пробивается яркий дневной свет. И я пересиливаю себя, поднимаюсь с места, на цыпочках дохожу до двери и смотрю в глазок, но там постоянно темно. Оно до сих пор там, оно не уходит!
⠀
(На этом рукопись обрывается).

***
©Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!