Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Борраска. Часть 4
© C.K. Walker16 мин. Страшные истории Esenia 25-03-2020, 14:26 Источник Принял из ТК: Helga
Борраска. Часть 2
Борраска. Часть 3
Когда я заехал за ним на следующий день, я понял, что Кайл сломался. Его кожа приобрела желтоватый оттенок, а голос был ровным и лишенным эмоций.
— Еще не все потеряно, Кайл, — сказал я, когда он упал в кресло рядом со мной.
— Нет, все, Сэм, — почти прошептал он.
— Нет, я не верю в это. Отец Кимбер тоже пропал, ты же знаешь. Может это был он, а не... не... — я не мог заставить себя сказать это вслух.
— Мы живем в аду. Дрискинг — это Ад в нашем мире.
Я не мог спорить с этим. Город, который я полюбил, теперь казался совершенно чужим. Уитни не была исключением, как я думал. Исчезновение людей было тут нормой.
— И это делает Джимми Прескотта королем. Он сам Сатана.
Как только эти слова сорвались с моего языка, Кайл ударил кулаком по дверце машины, просыпаясь из своего полумертвого состояния полным яростной энергии.
— Я завалю нахуй Джима Прескотта! Где этот ублюдок? Ты знаешь, что он замешан во всем этом, Сэм, ты знаешь...
— Возможно, частично, — отозвался я, глядя в окно. — Его отец создал город, в котором завелось все это дерьмо, но я уверен, Прескотты просто торгуют наркотой. Ну, знаешь, порошок.
— Да... И что, он подбирает людей для... Для перевозки наркотиков или типа того?
— Может быть, — согласился я, чтобы успокоить Кайла, но сам я всерьез в это не верил.
Звук великой и чудовищной машины Борраски отчетливо пах смертью. Хоть я и знал, что на самом деле это невозможно, я не мог воспринимать его иначе. После того, как замолкали металлические завывания, воздух имел иной запах.
Мы заехали на Четвертую, в “Кофе и Выпечку”, и я зашел пополнить наши запасы энергетиков. Пока я расплачивался, мне попалась на глаза Мира, ждущая кофе у дальнего края стойки. Было сразу заметно, что она пребывает в хорошем настроении, что я было редкостью с тех пор, как устроился к ней работать. Возможно, это был подходящий момент для того, чтобы сообщить ей о моем намерении взять пятый подряд отгул.
— Привет, Мира, — негромко заговорил я, подходя. — Эм... Я опять не смогу прийти сегодня. У меня есть кое-какие... Кое-какие очень важные...
— Сэм! О Господи, ты как?
— Эм... но-нормально, — запинаясь, выдавил я.
— Боже! — жизнерадостно воскликнула она. — Не беспокойся насчет работы, я буду держать оборону и, я уверена, что смогу позвать Эмелин, если нужна будет помощь. Но серьезно, Сэм, что за важные дела у тебя в последнее время?
Вопрос поставил меня в тупик. Как раз когда я, запинаясь, начал нести какую-то чушь про помощь отцу, Кайл появился позади меня.
— Мы пытаемся найти Борраску, — торжественно провозгласил он.
— Ах да. Оуэн говорил мне, что ты спрашивал о ней. Знаешь, это же просто страшилка, Сэм. Я слышала эту легенду еще когда была ребенком.
— Да, в общем, мы ищем нашу исчезнувшую подругу, Кимбер. Мы думаем, что, может быть, она... там, — нескладно промямлил я.
— О, правда? Мне кажется, я слышала, что Дестаро уехали на лето к родственникам. Ну, ладно. В любом случае, удачи, ребята.
— Спасибо, — угрюмо отозвался Кайл, и я понял, что его терпение на исходе.
Когда мы вернулись в машину, каждый открыл по банке энергетика и жадно припал к ней. Я не стал спрашивать, не хочет ли Кайл покурить травки, так как с момента пропажи Кимбер он ни разу не разжигал свой бонг. Меньше чем за минуту прикончив свой энергетик, он смял банку в кулаке.
— Мне не нравится твоя начальница, — заявил он.
— Мира? С какой стати?
— Не знаю. Она... будто... не в себе.
— Ну, у нее были кой-какие проблемы, — я не собирался развивать тему.
— В любом случае, с какой стати ты расспрашивал ее мужа про Борраску?
— Даже не знаю. Я просто хотел поболтать о пустяках, подумал, может он знает что-нибудь. Он, вроде как, много о чем знает.
— Он рассказал что-то?
— Неа, — я сделал долгий глоток кисловатого напитка, но поперхнулся им, вспомнив кое-что из сказанного Оуэном. — Ну, вообще-то да. Он назвал ее “эта борраска”, а не просто “борраска”. Ну, знаешь, будто это не место, а какая-то вещь.
Кайл опустил руку со смятой банкой.
— А это так?
— Что так?
— Это вещь?
— Не знаю. Я никогда не слышал о таком. Я гуглил каждую странную мелочь об этом городе, но никогда ни на что подобное не натыкался.
— А ты правильно писал?
— Не знаю, — пожал плечами я. — А ты знаешь, как это правильно писать?
— Нет.
Я вытащил телефон.
— Нахуй гугл, — сказал Кайл. — Нам надо поговорить с Кэтрин Скэнлон. Вот что сказала бы Кимбер.
Он был прав. Кэтрин Скэнлон была, наверное, самой осведомленной личностью в городе, и, должно быть, тем самым человеком, кому стоило задавать вопросы. Я выехал с парковки кофейни на Четвертой и начал молиться, чтоб она уже была в своем офисе. Когда мы остановились перед “Искусством и Антиквариатом”, я с разочарованием увидел, что в магазине еще темно. Кайл ткнул пальцем в маленькую дешевую табличку “Открыто” в уголке входной двери, и я скрестил пальцы, загадав, чтоб табличка относилась к офису Кэтрин.
С облегчением убедившись, что магазин не заперт, мы ринулись мимо антиквариата и дутого стекла в заднюю часть здания, где нашли открытую дверь и Кэтрин, сидевшую за столом в своем кабинетике.
— Ребята! — она поднялась, увидев нас. — Вы рановато встали для летних каникул. Как ваше эссе?
— Э... Отлично, — сказал я. — На самом деле, мы тут, чтоб задать еще несколько вопросов.
— Личный интерес, — вставил Кайл.
Кэтрин вскинула брови.
— Впечатляет.
Я сходу взял быка за рога. Если был хоть малейший шанс, что Кимбер еще жива, каждая секунда была на счету.
— Нам надо понять, что такое Борраска — предмет или место?
Кэтрин опять приподняла брови.
— Я помню эту легенду еще с тех пор, как была ребенком. Честно говоря, мне пришлось бы признать, что я не знаю ответа, если бы не Уайетт. Он знал понемногу обо всем, — она засмеялась. — Вроде как, мастер на все руки... Как бы то ни было, однажды он рассказал мне занятную вещь о борраске — это и то и другое!
— В смысле? — я оперся на стол.
— Ну, термин “борраска” это старый, изживший себя жаргон. Слово использовалось шахтерами для обозначения истощившихся шахт.
— Шахт... — прошептал я.
Кайл замотал головой.
— Я искал в шахтах.
— Значит, все шахты в округе Батлер — борраски? — спросил я.
— Ну, в основном, только первую истощенную шахту в комплексе называли борраской.
— Вы знаете, которая из шахт иссякла первой? В нашем добывающем комплексе? — спросил Кайл от дверей, где он стоял, сжимая и разжимая кулаки.
— Ох, ну это не та вещь, которую можно вот так вспомнить, нет, — засмеялась она. — Но я могу посмотреть, я думаю, у меня где-то есть записи.
Кэтрин вернулась за стол и открыла ящик, заполненный разрозненными бумагами.
— Довольно странная вещь, чтобы вызывать интерес у ребят вашего возраста, но, наверное, я должна быть рада, что вы так стремитесь к знаниям, тем более на каникулах.
— Да, мэм, безумно стремимся, — заверил Кайл.
— А борраска, первая шахта, в которой иссякла руда, эм, это случайно не та же самая шахта, в которой пропали дети?
— Маккаски? О, нет, не думаю. Конкретно эта шахта была на самом юге, довольно близко к городу. На самом деле, я думаю, она закрылась одной из последних. О! Ну вот и оно. Информация должна быть в этой папке.
Кэтрин невыносимо долго копалась, передвигая книги на столе, чтобы освободить место для стопки листов, которые она нашла. Мы с Кайлом нервно мерили шагами комнату, стараясь выглядеть слегка заинтересованными, пока энергетики начинали действовать на наши организмы.
— Ну вот! Первой закрылась центральная северная шахта, которая была... ну да, на самом деле, одна из первых запущенных.
— Но где она? — Кайл подошел к столу и оперся на него руками. — Где эта шахта?
— Эм... — Кэтрин потянула другую стопку бумаг и начала рыться в них.
Спустя самую долгую минуту в моей жизни, она воскликнула: “А-ха!”, и вытянула большой пожелтевший лист, который был сложен до стандартного размера А4. Она развернула его на столе и наклонилась, чтобы разобрать пометки. От дверей, где я стоял, мне было видно, что это карта, и я понял, что без нее мы отсюда не уйдем.
— Посмотрим. Шахта была выше по склону горы, немного сложновато добираться. Видите? — она указала на точку на карте, которая была по меньшей мере милях в четырех от мест, где мы искали.
— Можно нам взять это? — спросил Кайл. — Мы вернем.
— Конечно! Уверена, у меня есть копии. Слушайте, если вы, ребята, собрались исследовать...
— Я возьму папу, — солгал я.
— О! Тогда прекрасно, желаю хорошо развлечься! — крикнула она нам вслед, когда мы выбегали из здания.
Мы не задерживались, чтобы ответить, “развлечения” были последним, о чем мы думали.
— Это-это-это так далеко от тех мест, где мы искали, — запинаясь, говорил Кайл. — Надо идти туда прямо сейчас. И нам нужен пистолет.
— Пистолет? Где мы возьмем пистолет, Кайл?
— У твоего папы.
— Он не даст нам оружие.
— Ладно, давай тогда разведаем место, а потом вернемся с пистолетом.
Это тоже не казалось мне хорошей идеей, но какой выбор у нас был? После нескольких минут изучения карты мы поняли, что самой легкая дорога к шахте вела все через ту же Западную рудную тропу Прескотт.
Мы припарковались у начала тропы и проделали привычный путь вниз по тропе, потом вверх, по хорошо утоптанной тропинке, осознав, что нам нужно будет пройти мимо Форта Эмберкот по пути. И в глубине души я знал, что мы идем правильно. Мы шли по той же тропе, по которой прошло так много людей до нас на пути в Борраску. Но что они нашли там?
Мы прошли мимо дома на дереве, который выглядел безмятежно в утренней тишине. Нужно было углубиться в лес дальше на север, чем мы когда-либо ходили, и вскоре мы уже шли вслепую, шагая в направлении точки на карте и надеясь, что все еще на верном пути. Спустя час я начал сожалеть о том, что мы двинулись в путь без еды, на эмоциях и не подготовленными.
К полудню мы двигались уже часа четыре, и мне начинало казаться, что мы заблудились. Я обуздывал растущую панику мыслями о Кимбер и Уитни и о разгадке тайны, которая много лет довлела над моей жизнью.
Кайл, в свою очередь, шел молча, смотрел только вперед и руководствовался только своей миссией. А потом, как раз когда солнце балансировало в самой верхней точке, за деревьями показались открытое пространство и прямые линии рукотворных строений. Кайл ускорил шаги, и я поспешил за ним.
Когда мы, наконец, выбрались из леса на вырубку, я перевел дыхание и отступил к дереву, глядя на безмолвные строения. Большой деревянный указатель, почти такой же широкий, как сама вырубка, все еще стоял возле входа в шахту. Ему, наверное, было лет сто, и, хоть большинство букв давно сгнили и выцвели, все еще можно было разобрать, что когда-то он гласил: Собственность города Дрискинг. Железный рудник.
Сейчас четко видны были лишь отдельные буквы: ...б...е...ск...Ж...и
“Бескожие”
— Туда, — Кайл указал на северный конец лагеря.
Мы вышли из лесной тени на открытое расчищенное пространство. На нем стояли несколько зданий, а в склоне горы был виден заблокированный вход шахту.
— Мы туда не пойдем, — прошептал я.
— Давай проверим то здание, — сказал он и указал на одно из ближайших, самое большое и, как минимум, двухэтажное.
Мы досчитали до трех и бегом кинулись через лагерь к широким деревянным воротам старого здания. Они были приоткрыты, и когда мы протиснулись внутрь, у меня не осталось сомнений в том, что в Борраске действительно обитала смерть.
Мы стояли, как я понял, в очистительном цеху, и в самой середине был большой серебристый механизм конической формы. В него вела конвейерная лента, в зале витал терпкий запах. Даже грязь у нас под ногами, казалось, имела красноватый оттенок.
— Это та машина. Вот куда их забирали, — сказал я. — Это место, где люди умирают.
— Кимбер тут нет. Идем.
Я был только рад протиснуться наружу из этого здания и на цыпочках двинуться вдоль стены. Мы зашли за угол и едва не врезались в недавно отполированный, сверкающий зеленый пикап, стоящий там.
— Это пикап Джимми Прескотта, — выдохнул я.
— Я знаю, чей это пикап, — прорычал Кайл.
Мы оба теперь были как никогда начеку. Кайл лег на землю и по-пластунски пополз вокруг здания. Я следовал за ним, ожидая окрика или выстрела, но было тихо.
Когда мы добрались до задней части здания, Кайл повернулся ко мне и прижал палец к губам, потому указал на одноэтажное коричневое здание, которое было всего в дюжине футов от нас. Он поднялся на корточки и со всей возможной скоростью метнулся сквозь разделяющее дома расстояние. Я последовал его примеру.
Как только я оказался у стены рядом с ним, Кайл повернулся ко мне и опять прижал палец к губам, а потом указал на окно прямо над нами.
Из него был слышен шум, и даже я, шестнадцатилетний девственник, не мог не узнать звуки секса. Мы могли расслышать животное хрюканье и усталые, протестующие поскрипывания старого матраца. Не в силах сдержаться, я прошептал Кайлу:
— Что за хуйня? — но он, позабыв всю осторожность, уже бежал вдоль стены строения.
Я бросился за ним внутрь через первую же дверь, и словно влетел лицом в невидимую стену: помещение смердело нечистотами и страданием. Запах заставил меня отшатнуться, но Кайл продолжал бежать. Я последовал за ним мимо ящиков яичной лапши, еды быстрого приготовления, бутилированной воды и коробок, читать надписи на которых у меня не было времени. Я пробежал сквозь еще одну дверь и вдруг оказался окружен людьми. Там было так много людей. Я встал как вкопанный и вдруг осознал, что нахожусь в чем-то вроде общей спальни. Ряд за рядом с каждой стороны от меня стояли кровати с привязанными к ним людьми, кто-то из них был одет в грязные лохмотья, кто-то совсем обнажен.
Многие выглядели раздутыми, я ждал, что кто-то позовет меня, но они молчали. Одни смотрел на меня усталыми, мертвыми глазами, другие отворачивались. Присмотревшись, я осознал, что все люди вокруг были женщинами, а те, которые показались мне раздутыми были... беременны. Некоторые были прикованы к постелям, другие нет.
Я огляделся в поисках Кайла и обнаружил его чуть дальше, посреди этой длинной комнаты, смотрящим на меня с тем же смущенным, диким выражением, которое, уверен, было и на моем лице. Я увидел, как на его лице мелькнуло понимание, и окликнул его, но он уже вновь бросился бежать.
Я потерял его из виду прежде, чем успел сделать пять шагов следом за ним. Мне пришло в голову, что лучше будет продолжать бежать, разделившись и высматривая Кимбер. Я не видел ее в этой комнате и был уверен, что она окликнет нас, если увидит.
Я завертел головой в поисках другой двери и увидел одну, приоткрытую, слева, за рядами коек. Не сводя с нее глаз, я двинулся туда, отчаянно избегая искалеченных, пустых взглядов женщин вокруг. Сначала мы поможем Кимбер, потом поможем остальным. Я вернусь и помогу всем вам, я обещаю. Как только найду Кимбер.
Не задумываясь, я широко распахнул дверь, как только добрался до нее, и нашел источник звуков, которые мы слышали снаружи.
Это был Джимми, и его я ожидал увидеть, но все остальное нет. Он сгорбился над кроватью почти неузнаваемой, безвольной Кристи, терзая ее, словно животное. Она смотрела на меня сквозь приоткрытые неживые глаза, но не звала на помощь. Мне показалось, я увидел, как по ее щеке скатилась слеза, прежде чем она отвернулась от меня к стене.
— Какого хера? — я даже не понял, что сказал это вслух.
Я никогда не видел такой глубины человеческих страданий.
Джимми резко обернулся и глянул на меня с выражением мимолетного удивления, а потом улыбнулся так, что внутри у меня все заледенело. Он не перестал делать то, чем занимался, и в этот момент мне больше всего на свете хотелось броситься вперед и столкнуть его с Кристи, но к моему величайшему стыду, я не мог заставить себя войти в комнату.
— Сэм! Сэм! — голос Кайла эхом разнесся по зданию и вывел меня из оцепенения.
Я обнаружил, что бегу обратно в общую спальню, прочь от Прескотта и Кристи.
— Кайл!
— Давай сюда, быстрее, прошу. Я, блядь... Я нашел Кимбер!
Я шел на его голос сквозь лабиринт коек и какофонию голосов, которая разрасталась за моей спиной.
— Помогите нам. Пожалуйста.
Наверное, лишь горстка девушек кричала мне вслед, но, усиленные чувством вины, их голоса звучали оглушительно. Вся тяжесть их страданий рушилась на меня, почти сбивая с ног.
— Я помогу! Я приведу помощь! Я помогу! — уверял я их, продолжая бежать к Кайлу, который все еще отчаянно звал меня из следующей комнаты.
Я нырнул в очередной дверной проем и увидел, как он, сгорбившись возле койки в углу, беспомощно дергает стянутые на ней кожаные ремни.
Я с разгону врезался в койку и рухнул на колени, пытаясь понять, что он делает, и как я могу помочь. Я старательно отводил глаза от кровати, потому что знал, что не смогу видеть ее в таком состоянии, не перенесу этого. Если Кимбер будет смотреть на меня такими же обвиняющими, пустыми глазами, как остальные, я просто лягу на пол возле нее, свернувшись в клубок.
— Иди на другую сторону! Развяжи ремни там! — голос Кайла был высоким и истеричным, взгляд диким, почти безумным.
Я бросился к другой стороне и трясущимися неловкими руками попытался сделать то, что он велел.
— Ох, мальчики! — донесся откуда-то из глубины здания голос Джимми.
Я только что освободил колено Кимбер и сейчас трудился над ее запястьем. Услышав его, она захныкала и зарылась лицом мне в плечо.
— Вы думаете, что спрятались? Я знаю, где вас искать. Я точно знаю, где лежит эта девчонка.
— Я тебя убью нахуй, Прескотт, ебанутый ты ублюдок! Я переломаю тебе кости и выпущу кровь, тварь! — Кайл окончательно лишился разума и способности рассуждать.
Вместо страха его переполняла ярость, и это пугало меня еще больше. Я освободил запястье Кимбер от последней петли и закричал:
— Давай!
Мы сдернули Кимбер с постели и быстро поняли, что ноги едва держат ее. Она явно была под наркотиками и еле дышала. Мы взяли ее под руки с двух сторон и со всей возможной скоростью бросились в ближайший дверной проем — прочь от Джимми.
Там оказалась еще одна общая спальня, но в этой большинство коек были пусты. Из дверного проема в конце комнаты лился солнечный свет, и мы с Кайлом ринулись к нему под негромкие вскрики боли, которые издавала Кимбер. Мне казалось, что мое сердце не может быть разбито сильнее, но я ошибался, потому что в следующий миг это случилось.
Я едва не выронил Кимбер, когда встретился взглядом с одной из женщин. Ее глаза были запавшими и лишенными выражения, и, когда я повернулся к ней, она сразу посмотрела в сторону, словно не хотела видеть меня.
— Уитни, — слабо выдавил я.
— Сэм, блядь, живее!
— Я не могу, — я обернулся к ним, слезы заливали мое лицо, и Кайл тоже заметил ее.
— Я не могу... Я не могу остаться, — сказал Кайл, продолжая идти к двери. — Я должен увести Кимбер отсюда. Пожалуйста... — но он уже понял, что теперь я не тронусь с места.
— Удачи, бро, — сказал я и в следующий миг мы уже бежали в противоположные стороны.
Волосы Уитни отросли, но были истощенными и безжизненными, как и ее лицо. Все ее тело выглядело хрупким, кроме живота, который вздувался, как перекачанный воздушный шар. Она отворачивалась от меня и вздрагивала от моих прикосновений, когда я пытался отвязать ее от кровати. Я еще не успел развязать первый ремень, когда услышал позади шаги Джимми. Я даже не удосужился оглянуться на него, не бросил попыток отвязать сестру. Я не знал, что еще делать.
— Восхищен твоей выдержкой, парень, — сказал Джимми, а потом сел на кровать сзади меня и просто смотрел, даже не пытаясь меня остановить. — Ты, наверное, думаешь, что твоим друзьям удалось выбраться, но нет смысла в напрасных надеждах, так ведь?
— Во всем этом нет смысла, — мой голос звучал слабо и дрогнул на последнем слове.
— А вот в этом ты ошибаешься, — вздохнул Джимми. — Но просто чтоб ты знал, я уже послал Клери найти их. Люди, которые доставляют слишком много проблем, не задерживаются на этой горе, поверь.
— Шериф Клери? — мне отчаянно нужно было, чтоб он продолжал болтать: что угодно, лишь бы не пытался меня остановить.
— О да. Знаешь, предполагалось, что он должен оставить дело, но в отличие от предыдущего шерифа, он продолжает объезжать нескольких лошадок.
— Лошадок? — полная бессмыслица.
— Ага, — Джимми похлопал по койке, на которой сидел. — Мы называем эти здания конюшнями, — он рассмеялся.
Я уронил последний ремень на пол и посмотрел на Уитни. Я думал, что она вскочит и бросится к двери, пока я накинусь на Джимми, но она лишь потерла запястья и почесала ключицу. Потом положила руки туда, где они лежали до этого, отвернулась и закрыла глаза. Я плюхнулся на пол возле нее и поднял ее холодную руку. Если она остается, то и я остаюсь. Все кончено. Я молча попросил Бога, в которого не верил, чтобы он помог моим друзьям спастись.
— Хочешь знать что это, Сэм?
Я пожал плечами. Вряд ли теперь это имело значение.
— Все из-за детей.
Я смотрел на Уитни и ее раздутый живот, но не подавал виду, что слушаю.
— Ты даже не представляешь, какие деньги крутятся в этом деле. Знаешь, мой отец был умным человеком. И он знал, что у нас нет ничего ценного на продажу, а в то время Прескотты были грязными, бедными безработными шахтерами, как и все остальные. Ему первому пришла в голову эта мысль, когда он продал моего старшего брата, чтобы покрыть счет за юридические услуги после тяжб с городом. То есть, некоторые люди платят пятизначные суммы за новорожденных, знаешь, даже тогда платили. А организации, которые покупают их, ну, они берут оптом, со скидками. И все же, мы неплохо зарабатываем на этом. Да и себестоимость невысокая.
Джимми встал, вытащил из-за пояса пистолет и бросил его на койку на другой стороне прохода.
— Знаешь, попытайся понять, Сэмми, это все не только ради денег. Мы используем конюшни и для нужд города. Многие люди обращаются к нам, знаешь, еще с пятидесятых.
Я больше не мог это выносить. Я не хотел быть здесь, слушать это, не хотел видеть Уитни такой сломленной. И я не хотел ждать неизбежную смерть. Это было пыткой в чистом виде.
— Чего ты ждешь, почему просто не убьешь меня? Это не кино про Джеймса Бонда, мне плевать на все это дерьмо.
Джимми расхохотался так, будто услышал самую смешную шутку в жизни.
— Убить тебя? Господи, парень, если б мог, то давно грохнул бы, но мне нельзя тебя убивать. Впрочем, я подумывал, не выебать ли твою сестру у тебя на глазах. Она не из моих, но стоило бы, просто чтоб посмотреть на твою рожу.
— Просто... просто убей меня и отпусти ее. Блядь, да я сам себя убью, если ты дашь ей уйти, — я встал с пола, и Джимми, сделав пару шагов ко мне, ударил меня в лицо так сильно, что я рухнул обратно.
Я застонал, сдерживая слезы, а перед глазами замелькали искры.
— Я не могу дать ей уйти, мелкий ты уебок. В ней один из детей, принадлежащих городу. Грейс говорит, что до родов неделя, максимум две, — Джимми посмотрел на Уитни и нахмурился. — Впрочем, она дает херовых детей, и как только этот будет готов, у нее назначено свидание с Сияющим Джентльменом.
— Что эта хуйня значит? — заорал я на него, и вдруг в комнате раздался громкий звук телефона.
Джимми поднял палец и потянул из кармана телефон.
— Мне нужно принять деловой звонок. Пара минут, и мы вернемся к нашей беседе, — Джимми отошел в угол комнаты, и я начал отчаянно тормошить Уитни.
— Нам надо идти. Нужно уходить, Уит, тут нельзя оставаться, — ее глаза оставались закрытыми, тело безвольным. — Уитни, они хотят убить тебя!
С улицы донесся шорох подъезжающей машины, и я торопливо обернулся. Джимми закончил разговор, а в дверь вошел Киллиан Клери, толкая перед собой хромающего окровавленного Кайла.
— Ничего не потерял, Прескотт?
— Где девчонка?
— Не смог ее найти.
— Черт подери, Клери, ты проебался. Давай назад и найди ее! — Джимми схватил пистолет с койки и затолкал за пояс.
— А теперь слушай сюда, дерьмо собачье, — зарычал Клери. — Я, не твой сраный подчиненный, и я не собираюсь тратить весь ебаный день на игру в прятки по лесам. Я сказал, что ее с ним не было, так что если хочешь узнать, где она, ты должен выбить это из него!
Клери толкнул Кайла на пол перед собой и сплюнул под ноги.
— Теперь я должен делать твою сраную работу? — Джимми подошел к Кайлу и без малейших колебаний ударил его ногой по ребрам с такой силой, что я услышал, как что-то хрустнуло у него в груди. Я попытался встать, но сам все еще с трудом боролся с головокружением и старался не потерять сознание.
— Где твоя подружка, Лэнди? — Прескотт поднял ногу и с силой опустил ее на колено Кайла так, что тот закричал от боли. — Я могу делать это весь день, парень.
Клери уселся на койку с другой стороны прохода и закурил, безучастно глядя на происходящее. Джимми поднял Кайла на ноги и сильно ударил в лицо. Несколько зубов Кайла покатились по полу.
— Говори, пиздюк! — Джимми вновь ударил его в лицо, и Кайл обмяк.
— Ты убьешь его! — закричал я и бросился на Джима, ослепленный яростью.
Клери встал и без особого труда поймал меня, прижав руки к бокам. Все еще держа сигарету во рту, он смеялся, пока я отчаянно пытался вырваться.
Тем временем Джимми сел на Кайла верхом и обрушил град ударов на его лицо и грудь. Кайл едва держался в сознании, и я молился, чтоб он потерял его, чтобы не чувствовать боль. Это продолжалось целую минуту, потом Джимми не поднялся, потирая окровавленные кулаки.
— Последний шанс, Лэнди.
— Иди нахуй, — с хрипом и свистом выдохнул Кайл.
Джимми плюнул на него, поднял ногу так высоко, как смог, и опустил на лицо Кайла с такой силой, что я услышал, как ломался череп. Я безвольно повис на руках Клери, и он уронил меня на пол к своим ногам.
Джимми взял у Клери сигарету, и они встали возле кровати Уитни, глядя как я рыдаю на полу.
— Господи, ну и беспорядок.
Спустя несколько минут Клери выстрелил окурком в дверной проем и достал телефон.
— Ладно, Сэм, забирай своего дружка.
Я, должно быть, ослышался.
— Да ну нахуй, этот мелкий говнюк Лэнди никуда не пойдет.
— Хочешь сам расхлебывать кашу, Прескотт?
Я поднялся на ноги, и мои колени больше не подгибались.
— Я никуда не пойду без моей сестры, — сказал им я.
Джимми расхохотался.
— Еще как пойдешь, — ответил Клери. — Если хочешь спасти ему жизнь. Он еще не мертв, Сэм, но скоро будет.
Он бросил мне ключи.
— Дорога с горы позади, за очистительным цехом.
Я позволил ключам удариться об меня и упасть на пол. Клери выругался в мой адрес. Я понимал, что он прав. Я был трусом и собирался бросить тут сестру и всех остальных, лишь бы убраться отсюда и спасти жизнь Кайлу.
Я подобрал ключи, а потом, не глядя на двух мужчин, поднял Кайла за плечи, его голова откинулась назад, будто больше не была соединена с позвоночником. Его лицо было кровавым месивом, и я с трудом заставлял себя оставаться спокойным и дышать, пока тащил его к выходу из здания. Клери и Джим смотрели на меня, курили и молчали. Я знал, что они, скорее всего, лгали мне, и Кайл умрет прежде, чем я успею спуститься с горы. Возможно, он уже умер.
Я открыл дверь старого Форда шерифа и усадил Кайла на переднее сидение, вздрагивая, когда его голова перекатывалась, словно шарик на веревочке. Мне понадобился почти час, чтобы спуститься с горы, хоть я и ехал по заросшей дороге с хорошей скоростью, делая все, чтоб смягчить тряску. Я подлетел к больнице со стороны скорой и обнаружил, что у дверей нас уже ждет бригада врачей. Было ясно, что им позвонили и сообщили о нас, потому что у них уже были наготове реанимационный набор и капельница.
Я бросил пикап Клери там, где остановился, и следующие два часа провел в комнате ожидания, снова и снова пытаясь дозвониться до отца и рыдая над журналами на столе. Никто не явился, чтобы взять у меня показания или задать вопросы. Мать Кайла вошла за мгновение до того, как появился папа, и разразилась криком, едва завидев меня. Папа вошел следом вместе с помощником шерифа, который удержал ее. Домой мы ехали в молчании, которое не могло продолжаться долго.
— Кто-нибудь собирается подать заявление в полицию? Есть хоть кто-то, кому не насрать на то, что случилось?
— Сэм, — он не смотрел на меня. — Я делаю все, чтобы уладить ситуацию, но если Кайл умрет или его родители выдвинут обвинения, я никак не смогу спасти тебя от суда.
— Ты что, думаешь, я сделал это? — закричал на него я.
— Мы ничего не будем говорить матери. Хорошо? У нее хватает забот.
— Пап, это... Я... Кимбер... это все ебаный Прескотт! И шериф Клери!
— Да, ты приехал в больницу на пикапе Киллиана. Я уже созвонился с обоими.
Я был настолько в шоке и ярости, что все мои дальнейшие слова вылились неразборчивой скомканной массой, которую венчал беспомощный вопль. Мы остановились возле дома, отец заглушил машину и наконец повернулся ко мне, пока я пытался перевести дыхание.
— Сэмюэль, мы больше никогда не будем говорить об этом. Ты понял?
— Да ты, блядь, шутишь, что ли, пап? Кайл умирает. Я видел Кимбер...
— Хватит! Если ты хочешь, чтобы это закончилось, ты должен держать язык за зубами, не давать никаких показаний, и я найду лучшего адвоката, которого могу позволить, чтобы он расхлебал кашу, которую ты заварил. Я не знаю, зачем ты забил своего лучшего друга до полусмерти, и, честно говоря, знать не хочу. Ты...
— Да пошел ты нахуй! — заорал я и распахнул дверь патрульной машины.
А потом я убежал, прочь от него, от дома и от всей своей искалеченной жизни. Он не пришел за мной. Ни в тот день, ни в один из последующих.
Так как все в городе думали, что я кровожадный мерзавец, никто не подпускал меня близко, когда я пытался говорить с ними. В конце концов, я нашел пристанище в мотеле далеко за городом и потратил на оплату комнаты остатки сбережений, сделанных во время работы.
Я вернулся к началу тропы за своим пикапом, но его там не было, и, надеюсь, его забрала Кимбер, а не копы. Я ежедневно читал утренние газеты, в надежде найти информацию о состоянии Кайла. Дней через десять я наткнулся на новость о прибавлении в семье Дэйли. У них родился сын, которого назвали Уильям. В эту ночь визжащий и воющий Светящийся Джентльмен заполнил долину вонью и звуком смерти. Это был последний раз, когда я его слышал.
Я оставался в Дрискинге еще долго после того, как закончились деньги, спал на бетоне позади мотеля. Я оставался до тех пор, пока Кайла не выписали из больницы — безмолвного, с пустыми глазами, бездушного овоща. Я пришел увидеться с ним всего один раз, когда дома не было никого, кроме Паркера, и угрожал ему до тех пор, пока он меня не впустил.
Когда я убедился, что тот Кайл, которого я знал, умер, и от него осталась лишь пустая оболочка, я покинул дом и уехал из города на попутке.
И однажды, спустя четыре года в Чикаго, которые я провел в алкогольно-наркотическом полусне, я пришел домой и обнаружил на столе ожидающее меня письмо. На нем не было обратного адреса, но стоял почтовый штемпель Калифорнии.
Я знал, что оно от нее еще до того, как взял его в руки. Она написала за меня так много школьных заданий, что я знал почерк Кимбер лучше, чем свой собственный.
Внутри было письмо. До сегодняшнего дня, когда я решил привести его текст здесь, я читал это письмо лишь однажды, много лет назад.
Милая Кимбер.
Я знаю, ты не сможешь понять, зачем мы делаем то, что делаем. Все это зародилось от любви, по крайней мере, так это начиналось. Ты все, что у меня есть, и ты всегда была моей дочерью. Понимаешь? И я покинула этот мир из-за того, что я сделала с тобой, а не из-за того, кто ты. Я не хочу, чтобы ты была расстроена из-за того, кто ты. Потому, что ты прекрасна такой, какая есть. Дорогая, в этом городе совершались ужасные дела. И все мы, живущие в нем, виновны. Прочти это письмо и покинь это место.
Я должна рассказать тебе все. Я должна начать с начала.
Когда-то очень давно, десятки лет назад, большая часть жителей Дрискинга лишилось возможности иметь детей. Большинство возлагало вину на город за то, что он допустил загрязнение водного пласта железной рудой, когда взрывали шахты.
Это тот самый водный пласт, который до сих пор снабжает город питьевой водой. Им так и не удалось очистить его, руда токсична и вызывает бесплодие. Город страдал и до сих пор страдает от этого.
И семья Прескоттов предложила решение проблемы, которую никто не мог решить. Это было отвратительное, уродливое решение, но большинство людей были готовы закрыть на это глаза, когда семьи вновь начали расти. Понимаешь, они брали девушек, чаще всего женщин из других мест, оплодотворяли их и отдавали нам их детей.
Город попал под опеку Томаса Прескотта после того, как он продал несколько детей богатым парам из других мест. Шериф помогал ему в этом деле. Но потом поползли мерзкие слухи, что они продают детей торговцам людьми. И Прескотты вынуждены были поднять цены на девушек втрое. Люди в городе начали роптать. Но мы вновь подставили другую щеку, когда в город вдруг хлынули деньги, потому что торговцы людьми платили очень хорошо. У людей снова появилась хорошо оплачиваемая работа, и мы гордились, что можем называть Дрискинг домом. Поэтому мы молчали, а тех, кто не хотел, забирали на гору.
Потому что все происходит именно там. Там, на склоне горы есть место, куда они забирают девушек, Кимбер: бродяжек, беженок. А иногда, если их родители принимали такое решение, даже девушек из города продавали обратно. Они обговаривали сделку и встречали их возле дерева, на полпути от города к этой детской ферме. Сейчас там иногда играют дети. Думаю, и ты играла.
Прескотты и шериф были теми, кто оплодотворял девушек, и детям давали имена по первым буквам их фамилий. П для детей рожденных от Прескоттов и К для детей шерифа. А потом, когда женщины становились слишком больны или слишком стары, чтобы приносить пригодных на продажу детей, их отправляли в огромную машину для очистки руды, и их тела перемалывались, плоть и кровь истлевали, и все что от них оставалось — это украденные у них дети и пыль от их костей. Все, что оставалось от их тел — это порошок, который развеивали над горой, чтобы скрыть следы наших преступлений.
Я рассказываю тебе это, Кимбер, потому, что ты одна из этих детей. Большинство твоих друзей — такие дети.
Прошу тебя, уезжай из Дрискинга до того, как твой отец найдет это письмо. Беги и никогда не возвращайся, никогда не рассказывай об этом никому. Их индустрия уже пустила глубокие корни, а у торговцев людьми есть серьезные связи. Никому не рассказывай. Не храни это письмо. Не оглядывайся.
Я люблю тебя. Прости, что должна оставить тебя. Мы все должны отвечать за наши грехи, и я готова гореть в аду за свои.
Люблю навеки.
Мама.
3 803 просмотра
2 комментария
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
