Библиотека ужасов

Думаю, именно довольно строгое воспитание развило во мне страсть к ужасам. Идти по путям Господним и купаться в лучах солнца, конечно, хорошо… но запретный плод хоррора манил меня с малых лет.

Вообразите, как я радовался, держа в руках свой первый библиотечный абонемент. Очень скоро я стал завсегдатаем отдела ужасов местной читальни. Я провел немало ночей (и посадил не одну батарейку) за потайным чтением Стивена Кинга, Р. Л. Стайна, Г. Ф. Лавкрафта и других классиков, чьи образы потом являлись мне в кошмарных снах.

Но со временем впечатления от ужасов стали притупляться. Мое буйное воображение еще хлестало через край морями крови и расчлененными трупами, но этот прилив стал каким-то будничным. Я донимал библиотекарей просьбами спасти меня от скуки, но лишь одна смогла наставить меня на путь истинный. Эта пожилая, вся как будто высохшая, женщина тоже была любительницей оккультного и необъяснимого. Хотя возраст не позволял ей много двигаться, ее разум был как никогда острым. По выходным я подходил к ее стойке, и она молча вручала мне записку с названием книги.

Однажды я обнаружил, что ее стойку оккупировал кто-то сильно моложе. Я в недоумении оглядывался, пытаясь разыскать свою согбенную годами наставницу; видя мою растерянность, молодая женщина встала и подошла ко мне. Я заметил, что она что-то прижимает к груди.

— Наверное, ты друг миссис Шипли?

Я кивнул.

— Мне жаль, но она больше сюда не придет. Э-э, она оставила мне записку и вот это. Это тебе.

С этими словами она вручила мне сверток, в котором по величине и форме угадывалась книга. Как жаль, что нельзя отказаться от него, но так, чтобы миссис Шипли вернулась! Я был страшно разочарован, но все же упрятал подарок в рюкзак. По глазам библиотекарши я понял, что миссис Шипли умерла, а она наивно полагает, что сможет занять ее место. Я спокойно поблагодарил ее и удалился.

Поднявшись на второй этаж, я оказался в ставшем родным отделе ужасов. Увы, теперь некому было сопровождать меня в странствиях по стране кошмаров. Присев на приставную лестницу, я достал из рюкзака сверток и методично развязал бечевку, которой, судя по виду, еще связывали ведьм во времена инквизиции. Я сразу понял, что руках у меня корешок книги; предполагая найти знакомое название или хотя бы известного мне автора, я опять столкнулся с разочарованием. Меня приветствовал мрачный кожаный переплет без названия. Первые несколько страниц были совершенно пустыми — лишь на одной из них до боли знакомым корявым почерком с кляксами (миссис Шипли признавала только чернила и перья) было выведено:

«Посвящаю последний сохранившийся экземпляр этой книги Майку.

Памятка:

При чтении не заглядывай под кровать.

Не ходи в подвал библиотеки.

Даже в пустой комнате ты не один.

С любовью, миссис Шипли».

Я ощутил небольшой выброс адреналина. Одно дело — читать про необычные книги, и совсем другое — держать ее в руках. Текст был наскоро набран на печатной машинке и красовался на толстой, уже пожелтевшей бумаге. Первой строкой значился адрес:

«585 Блэкстоун-бульвар, Провиденс, штат Род-Айленд».

Сзади меня раздался грохот — с самой верхней полки на пол рухнула какая-то книга. Переведя дух, я подошел взглянуть на упавшую книгу. Если бы в зале работал кондиционер или было открыто окно, я бы еще понял, почему страницы переворачиваются сами собой. Я вернулся к лестнице, забрал рюкзак и быстро покинул библиотеку.

Обычно в страшных рассказах главный герой умирает загадочной смертью или сходит с ума. Что ж, я не похож на блондинку, заглядывающую в давно заброшенный чулан, или на мужика, решившего в одиночку прогуляться по темным переулкам. Я знаю творения и биографии классиков хоррора как свои пять пальцев и сразу же определил, что адрес — это кладбище, где похоронен Лавкрафт. Я в курсе, что обычно случается с его героями, и не собираюсь разделять их судьбу.

Тогда мне было 12 лет. Сейчас, когда я это пишу, — в три раза больше. В настоящий момент книга, с тех пор ни разу не открытая, лежит в одном сундуке с ценными для меня предметами, скопившимися за годы. Иногда я сам удивляюсь, насколько невероятно звучит эта история, и только несколько поворотов ключа убеждают меня, что книга вправду существует. Как-нибудь я наберусь храбрости и снова ее открою. Как-нибудь.