Это только в кино достаточно приложить к лицу тряпочку с хлороформом. Или садануть по голове чем-нибудь тяжелым — в реальной жизни противник от этого скорее всего станет либо мертвым, либо идиотом, либо значительно злее. Поэтому Габриэлла предпочитала тиопентал натрия.

Ей не удалось застать Элис врасплох, так что дорогая кухня выглядела так, будто по ней промчалось стадо слонов. Габриэлла была уже не так проворна, как в молодости. В скором времени ей предстояло уйти на покой — так или иначе. Но сейчас она об этом не думала. Очень сложно сделать инъекцию, когда твоя “пациентка” яростно пытается вырваться, а тебе при этом нужно следить, чтобы она не поранилась об осколки дорогого итальянского фарфора — инструкции на этот счет были очень четкими.

Тело Элис обмякло. Габриэлла взяла её на руки и отнесла на второй этаж, в одну из запертых на ключ комнат. Ключ у неё, разумеется, был. Далее следовало снять с Элис одежду и поместить девушку в огромный аквариум из толстого и невероятно прочного стекла. Приладить к лицу нечто похожее на маску для дайвинга. Закрепить датчики — ЭКГ, пульсоксиметр. Ждать.

Ждать пришлось не больше получаса.

Элис открыла глаза. Взгляд был затуманен — препарат ещё действовал. Огляделась. Спустя какое-то время села, прислонившись к стеклянной стенке. Наконец, нарушила молчание, и Габриэлла услышала её благодаря микрофону в маске.

— Билл. Сукин же ты сын.

Габриэлла не удивилась, когда Билли заказал ей свою собственную жену. Элис подала на развод, и претендовала на половину имущества — разумеется, за исключением того имущества, что не попадало в налоговые декларации. Официальный бизнес был лишь малой частью империи Билла, но делиться даже этой толикой с какой-то шлюхой он не собирался.

— А теперь, Элис, делай всё в точности как я говорю. Мне бы не хотелось делать тебе больно, но я сделаю, если придется. Ты всё поняла?

— …Да. — ответила Элис после паузы.

— Сейчас я включу подачу воды. Скажи, если нужно сделать теплее или холоднее.

— Какая забота. — скривилась Элис.

Соленая вода хлынула в аквариум, и вскоре Элис парила, словно в невесомости.

Они молчали.

— Когда ждать Билла? — наконец спросила Элис.

Габриэлла пожала плечами. Элис ответила на свой вопрос сама.

— Наверное, он подождет пару дней. Дождется, пока от голода и сенсорной депривации у меня не начнутся галлюцинации. Так было с журналисткой, которая стала под него копать. Помню он привел меня в эту комнату, смотри, говорит, правда красиво? Как насекомое в янтаре. Только вот ничего красивого в этом не было. Она плавала среди собственного дерьма, а вода была розовой от её крови. Руки были разбиты в кровь, ногти сорваны. Она не шевелилась — в какой-то момент она сорвала с себя маску, и захлебнулась. Не знаю, как она это сделала, руки-то у неё были связаны за спиной. Кстати, мне ты их забыла связать, похоже.

— Не было инструкций на этот счет.

— Слушай… Я прекрасно понимаю, чего Билл пытается добиться. Хочет помариновать меня здесь пару дней, чтобы было легче убедить меня сделать всё, как он хочет. Давай сэкономим время и нам, и ему. Позвони ему, скажи, что я согласна. Я не претендую ни на что, ухожу, он меня не увидит, и сможет продолжить трахать своих шлюх сколько ему влезет. Давай. Всё, он победил. Переубедил меня. Что ты молчишь?

— Как ты думаешь, Билл хотел переубедить ту журналистку?

Глаза Элис расширились. Похоже, что только сейчас она осознала масштаб ситуации, в которую попала. Дыхание Элис стало частым и поверхностным. Пульс взлетел.

— Элис, слышишь меня? Сделай глубокий вдох. А теперь выдох. Повторяй за мной. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Элис немного успокоилась. Из динамиков доносились сдавленные всхлипывания.

— Слушай… как тебя зовут?

Габриэлла не ответила.

— Ты мне даже не дала поужинать. — продолжила Элис, не дождавшись ответа — Приговоренному ведь положен последний ужин, последняя сигарета. Черт знает сколько мне здесь висеть — дай мне поесть, пожалуйста?

Вряд ли Элис всерьез рассчитывала, что убийца согласится. Но она внезапно согласилась. Габриэлла принесла сэндвичи и колу. Помогла Элис выбраться, подала ей халат.

— К черту диету. — сказала Элис, вгрызаясь в сэндвич.

Элис ела жадно, но потом остановилась, поняв, что чем скорее закончит, тем скорее вернется в аквариум.

— Как вообще люди становятся киллерами? Ты что, в детстве мечтала — вот вырасту и буду убивать людей?

— Нет. 

— А кем ты хотела стать?

— Ветеринаром.

Элис усмехнулась, хотя Габриэлла сказала чистую правду. Она не только всегда мечтала, но и даже какое-то время успела поработать ветврачом. Но это было четверть века назад.

— И отчего же такая смена профессиональной области?

Габриэлла помолчала. Она и так уже нарушила все возможные правила своей профессии. А, к черту всё.

— Из-за одного подонка по имени Тайлер. Он сбил моего пса. Я убила его. Меня поймали. Биллу стало интересно, кто убрал его конкурента. Так мы и познакомились.

— Дай угадаю. И он вытащил тебя? И ты стала работать на него?

— Всё так.

— И… каково это?

Габриэлла пожала плечами.

— Разница невелика. В основном всё так же приходится усыплять безнадежно больных животных.

— Ты спала с ним? — неожиданно спросила Элис.

Габриэлла отвернулась.

— Да… Но это было очень давно. Задолго до вас с ним.

Элис прикончила сэндвич и допила колу.

— У Билла какой-то фетиш на то, чтобы подбирать больных щеночков на улице — без обид. Вытащить убийцу из лап копов. Вытащить уличную шлюху, которая никогда не знала своих родителей, из лап сутенёра, который избивал её каждый раз, когда у него не вставал. Есть сигарета? Спасибо.

Элис затянулась.

— Не знаю, почему ты делаешь для меня всё это. Скажи, как ты думаешь, мы могли бы… Ты ведь могла бы сказать…

— Тогда он просто пошлёт за тобой кого-то другого. И они найдут тебя, поверь. И тогда на последний ужин и сигарету можешь уже не рассчитывать.

Элис прикусила губу и посмотрела Габриэлле прямо в глаза. 

— Ты могла бы сказать, что произошел несчастный случай. Что тебе не удалось рассчитать дозу и…

Габриэлла лишь вздохнула и отрицательно покачала головой. Билл всё поймет, она знала, что он поймет. Поймет что она сделала и почему. И тогда он пошлет людей уже за ней. Учитывая его почти безграничные ресурсы, она не сможет скрыться от него нигде. Нигде в мире для неё не будет безопасного места. Ха. Можно подумать, сейчас её жизнь — это образец комфорта и безопасности.

— Полезай в аквариум.

К удивлению Габриэллы, Элис подчинилась. Не стала использовать свой последний шанс вырваться и убежать. Конечно, ей бы не удалось, но ведь попытаться-то стоило. Эх. Какая же она глупая, эта девчонка.

Закрыв крышку, Габриэлла сказала.

— Жди.

Она спустилась вниз, к машине. Достала маленький черный чемоданчик. У неё в кармане уже была запасная ампула, отмеченная зеленым маркером, поэтому она взяла другую — с черной пометкой. Бромид панкурония. 

— Вылезай.

Элис повиновалась.

— Что это? — спросила она, когда убийца выложила на стол шприц и две ампулы.

— Считай это двухкомпонентной вакциной. Ковида у тебя после этого точно не будет. Первая инъекция чтобы уснуть. Подействует через пару минут, дальше ты уже ничего не почувствуешь.

Элис кивнула.

— Спасибо. Но… почему? Почему ты делаешь для меня это всё?

— Не испытывай судьбу.

Элис кивнула во второй раз.

Первая инъекция чтобы уснуть. Вторая — чтобы не проснуться. Габриэлла вспомнила, как она сидела рядом с истерзанным, изломанным телом своего любимого пса, своего единственного друга. Тогда в её руке, как и сейчас, был шприц. Тогда она плакала. Сейчас она чувствовала себя холодным бесчувственным автоматом. В день смерти Майло она пролила слезы в последний раз. Должно быть, выплакала всё, что было.

Она оставалась с Элис, пока сердце девушки не остановилось. И даже после этого она всё не могла найти в себе силы встать и уйти. Так и смотрела на белокурые, как у неё самой, локоны, и мертвые голубые глаза — глаза Билла.

Билл запретил ей делать аборт. А когда девочка родилась — велел бросить её. Все эти годы она могла лишь наблюдать, издалека, исподтишка. Билл тоже следил за судьбой дочери, но не делал ничего, в какие бы неприятности она не попадала, и какие страдания не выпадали бы на её долю. А потом… Габриэлла была шокирована противоестественной связью. Но, как и всегда, беспрекословно подчинилась Биллу. Молчи.

Ей пора на покой. Так или иначе.

Билл скоро будет здесь. Габриэлла вынула пистолет и дослала патрон в патронник. Когда она в последний раз бросила взгляд на тело, по её щеке скатилась одинокая слеза.