Это прямое продолжение рассказа Из будущего в темноту

Использованные песни:

Оригами - Ради Чего

Invektiva - Мой Мир

***

“Свет свечи дрожит на голой стене.

Тень моя скользит на встречу судьбе.”

Диана тихонько подпевала, стоя у зеркала в одном нижнем белье. На лице её сверкала озлобленная, но такая очаровательная улыбка, что нельзя было не задаться вопросом – ты почему до сих пор не покорила мир, а? Ну как с такой мимикой можно просто стоять и петь у зеркала? Может, пора уже, покорять-то? Ну кто, если не ты? На каждом слове песни выражение её лица менялось, улыбка смещалась с одной стороны лица на другую, брови приподнимались и опускались, а глаза меняли свою ширину так вовремя, что, взглянув на неё один раз, уже нельзя было представить, что кто-то поёт эту песню по-другому.

«Может быть, ещё успеешь меня остановить,

Может быть, ещё успеешь сказать:

«Стой, тебе не стоит уходить!»

Ну вот. Вот где заканчивается милашное создание и начинается настоящая Диана. Та Диана, которую я знал, всегда знал. После последней строчки в песне была секундная пауза. В это время Диана взяла наконец со стола канцелярский нож, грустно надула губки, и поднесла лезвие к руке. Нет, не к венам, а просто к противоположной стороне руки.

«Пульс есть! Бьётся сердце в груди!» - Визжит Диана, пытаясь повторить вокальные способности, и одновременно с этим проводит ножом от запястья до локтя.

«Силы есть ещё! Нам не решать. Но нам выбирать и нам с этим жить!»

Диана показывает зеркалу тоненькую полоску, медленно покрывающуюся капельками крови, снова дико, но так прекрасно улыбаясь.

«Слишком долго я пытался понять»

Диана глубоко вдыхает перед следующими словами, чтобы вложить в эти слова все свои эмоции, будто эта фраза – главный философский вопрос, цель жизни и причина грусти этой девушки.

«РАДИ ЧЕГО???» - зеркало, наверное, едва выдерживает этот визг, а Диана ещё и пытается его добить, ударяя своё отражение порезанной частью руки и размазывая кровь. – «Мы родились на свет, и кто вправе его выключать...»

Последнюю фразу Диана поёт так, будто вот-вот заплачет, тоненьким дрожащим голоском, опустив глаза впервые за всё представление.

Но Диана не плачет. Нигде, кроме своего укромного убежища.

∗ ∗ ∗

— Будем дружить?

— Будем, обязательно будем!

Слеза на моей щеке превратилась в ручей, и я всхлипнул. Впервые за столько времени я почувствовал, что по-настоящему вдохнул, а воздух на самом деле прошёл через трахею и наполнил лёгкие.

Диана прыгала и смеялась, будто действительно услышала меня и радовалась новому другу. И я стал повторять за ней. Искренне, как такой же ребёнок, как и она, я подпрыгивал на уже знакомом полу, слышал стук своих ног, прерывистое дыхание и смех. И свой, и Дианы.

Это была сделка, клятва, обещание или просто моя обязанность, существующая вне зависимости от моего желания. Дружить с Дианой. Как много всего можно уместить в это слово – «дружить»? И как много мог сделать я, став тем, к кому всегда приходил за фантазиями…

Девочка, наконец, перестала прыгать и выбежала из здания. Я бросился было за ней, но… куда мне теперь. На мою платформу спустили мир – здание и Диану. И ведь так и есть. Диана и это здание – это весь мой мир – всё, чего я хочу сейчас и хотел в прошлой жизни.

Когда дверь захлопнулась, я приготовился к мучительному ожиданию – когда вернётся Диана, вернётся ли вообще, что я смогу для неё сделать, и главное – смогу ли я сделать так, чтобы она выросла хотя бы немного другой. Получится ли исправить её жизнь?

Представляете, да? Годы тишины и одиночества, фактически просто включенного сознания без возможности сделать хоть что-то физически. И я не сошёл с ума, не потерял способность к общению, мышлению… я словно просто проснулся. Я спал много лет, но постоянно наблюдал за этим сном, в котором не было ни единого сновидения.

А потом пришла Диана, и я проснулся. А всё, что было до этого, стало растворяться, будто прошли не долгие годы, а всего одна бессонная ночь. Мерзкая, противная ночь, как когда ещё не существовало мобильных телефонов, а компьютер не могли себе позволить родители. И вот ты лежишь, лежишь… а глаза не закрываются, как ни старайся. Спать не получается, занять себя нечем, вставать и будить родителей нельзя… вот и получается первое в жизни маленькое страдание.

∗ ∗ ∗

Диана даже не стала стирать с зеркала кровь – родители давно привыкли к таким выходкам и делали всё сами, грустно, даже почти скорбно качая головой.

Небрежно замотав руку бинтами, которые у неё всегда были наготове, она выключила музыку, оделась и ушла из дома.

Именно в этот момент её безразличное выражение лица сменилось на вселенскую злость. Взгляд, который она бросала на прохожих, должен был сбивать их с ног, но они почему-то держались и продолжали свой путь, мило улыбаясь или смеясь.

— Привет, Диан. – приветствую я девушку, когда дверь в здание открывается.

И я слышу свой голос, он даже эхом отражается от стен, но для Дианы он недоступен. Почему? И нет, за этим вопросом не последует объяснения. Я действительно не понимаю, хоть и очень пытаюсь.

Диана плюхается на пол, который я, само собой, тщательно вычистил, чтобы не осталось ни единой пылинки к моменту возвращения моей любимой девушки. Она сразу же закрывает глаза и начинает, как и я когда-то, мечтать и фантазировать.

— Ну здарова. – обращается она будто ко мне, но видит совершенно другого человека.

— Привет. – отвечает он. – Ну что, как обычно?

— Ага, давай. – Отвечает Диана и немного съёживается от волнения.

Начинается сцена, знакомая мне ещё из прошлой жизни. Парень связывает ей запястья, локти, лодыжки, колени… а потом начинается магия этого места – невидимые руки точно так же связывают парня, засовывают ему в рот кляп-шарик и швыряют на кровать. Диане не нужна романтика – она просто прыгает на него и начинает свои извращения – целует кляп, облизывает его, попутно пытается развязать руки и изо всех сил извивается. Затем снова немного магии. В её рту появляется такой же кляп, а невидимые руки привязывают извращённую парочку друг к другу, лицом к лицу. Диана ещё какое-то время извивается, пытаясь избавиться от верёвок, но в конце концов расслабляется, тяжело дышит, а сквозь кляп проглядывается улыбка.

А в реальности Диана просто сидит и сильно закусывает губу, очевидно испытывая истинное наслаждение.

А я, выполнив свою работу, свои обязанности, смотрю на неё и пытаюсь радоваться.

∗ ∗ ∗

Когда Диана впервые покинула здание, я испугался. А что, если она не вернётся? Вдруг это было просто совпадение, и маленькая девочка просто от скуки забрела сюда, и попыталась немножко «поиграть».

Ожидание и сомнение были настолько ужасны, что даже годы, проведённые в тёмной изоляции, не сравнятся с этим чувством. Я, как дурак, бегал по зданию, бил в дверь и в стену ногами, действительно веря, что смогу выбраться. Вот же я – физический, слышу звуки ударов, чувствую их, со стен летит краска, дверь едва держится, на мгновение открывая щель наружу…

Но когда я наконец принял тот факт, что у двери нет никакого замка, и никто не запирал меня здесь, я смирился. Так же, как в детстве, я сел в угол, обхватил колени руками и упёрся в них лбом. Что ж, сто лет ждали, а пару дней не подождём? Неужели хоть кто-то во вселенный, наблюдающий за происходящим, думает, что она не вернётся?

Ждать пришлось даже меньше. Вечером того же дня, дверь снова открылась. Я, как ужаленный, почти взлетел до потолка, и был готов встречать Диану. И почти тут же опустил руки и стёр улыбку со своего лица.

Диана рыдала.

— Что случилось? – Закричал я и бросился к ней.

Само собой, она меня не услышала, а я просто проскочил мимо неё, будто девочка специально увернулась от моих рук. И тогда, панически пытаясь найти путь к общению, я понял, как работает магия фантазий этого места. Я просто видел её мысли. Нет, не как видеозапись, например. Не совсем. Я видел образы, голоса, и каким-то образом мог вытаскивать их из её головы и собирать здесь, вокруг себя. Словно паззл, я вырывал части картинок и звуков и составлял из них ту самую видеозапись. С первого раза, конечно, получилось не очень хорошо – Диана даже перестала плакать и испуганно смотрела по сторонам. Боюсь представить, каково это – почувствовать такой страх.

В этот день образы и голоса состояли из грубых криков отца и ударов. Ударов по лицу маленькой девочки.

— Ну и где ты шлялась? – кричал едва стоящий на ногах мужик. – Ты хоть понимаешь, что мы с твоей матерью переживаем? Понимаешь?

Он хватает девочку за руку и начинает трясти.

— У матери давление 180! – кричит он ей прямо в лицо, выдыхая омерзительный запах давно выпитого алкоголя. – Ты хочешь нашей смерти? Хочешь, тварь такая?

— Я просто гуляла! – Диана заплакала.

— Если ты ещё раз выйдешь из дома, - отец с силой врезал ладонью по щеке девочки, - на цепь тебя посадим, поняла?

— Не надо… не надо на цепь… - сквозь плач выдавливала из себя Диана.

— Тогда что надо делать? – отец снова ударил Диану. – Повтори?

— Если ты… ещё хоть раз… - с таким же трудом выдавливала слова Диана.

— Молодец. – с силой тряхнул девочку отец. – А теперь иди к маме и проси прощения.

Диана, держась за щёки, поплелась в сторону матери. Та сразу же обняла малышку и прошептала:

— Ну тихо, тихо, успокойся. Со мной всё нормально, не надо извиняться. Это ты прости, что не заступилась.

Увидев, как Диана реагирует на такие чёткие видения, я учусь новому – внесению в них изменений. Отец спотыкается обо что-то на полу, падает, ударяется головой и вопит от боли. Диана вращает глазами, пытаясь понять, откуда берётся новая картинка в её голове, но заметно успокаивается. Отец взлетает к потолку, как воздушный шарик, трясёт руками и ногами, зовёт на помощь.

Диана улыбается. Вот оно. Вот ради чего я здесь – ради её улыбок, ради её радости и в лучшем случае счастья. Способен ли я, отсюда, из этой ловушки, изменить её жизнь?

∗ ∗ ∗

— Спорим на десять тыщ, что смогу с ней замутить? – кивает какой-то парень в сторону проходящей мимо Дианы, обращаясь к своему другу.

— Ты ебанутый, что ли? – смеётся друг. – Бля, мне десять тыщ не жалко, а вот тебя жалко будет.

— Ну вот раз не жалко, давай. – настаивает парень.

— Так, подожди. – Отходит друг в сторону, хитро улыбаясь. – Нравится Дианка? Нравится? А спор – это как прикрытие, чтобы не ржали над тобой?

— Э, ты давай-ка это самое, тему не переводи. Спорить будешь?

— Бля, ну ты экземпляр, кончено. – качает головой друг. – Ладно, давай. Но смотри, проебёшь – долг не прощу, чтобы в следующий раз не выёбывыался.

— Не проебу, не ссы.

— Ну чё стоишь тогда? Беги за ней!

И он побежал, под издевательские усмешки своего друга. Диана плелась домой из магазина, закупившись дешёвым пивом, сигаретами и чипсами. Её никто не звал в свою компанию, и даже если бы позвал, в лучшем случае получил бы пару оскорблений в свой адрес. Но Диане всё-таки хотелось быть частью атмосферы этого времени.

Проходя мимо бухающих компаний, она так же злобно на них смотрела, но всё же прислушивалась – какая музыка звучит из чьего-то телефона. И эта музыка ей нравилась. Погружалась в атмосферу она дома – благо, что родителей часто не было, а когда возвращались и видели пьяную дочь, поющую песни, уже не обращали внимания. Смирились.

— Диан, подожди! – догнал парень девушку у самого подъезда. – Ты домой? Бухать собралась?

— Нихуя себе, это откуда такие познания? – наигранно подняла брови Диана. – Следишь за мной, что ли?

— Нет ну… - замялся парень, - все же знают, что ты дома концерты устраиваешь и всё такое…

— Ну допустим. И чё тебе надо-то?

— Ну, может, вместо этого, - парень указал на пакет с торчащими из него бутылками, - сходим куда-нибудь? Погуляем там или посидим где…

— Чё, сука, на слабо взяли? – Диана максимально приблизилась к парню. – Или поспорил с кем?

— Ну нет, я это…

— Ну нет, я это. - передразнила парня Диана. – Без шансов, парень, понял?

— Ну давай один раз попробуем? – Жалобно попросил парень.

— Сколько проспорил-то? – невесело усмехнулась Диана, вместо ответа.

— Десятку.

— Ха! Лошара! – снова без радости на лице посмеялась девушка. – Всё, свободен. Чего стоишь?

И Диана исчезла в подъезде, не глядя на реакцию отвергнутого кавалера.

Это был не первый случай. Диана отметала всех, кто пытался начать с ней отношения. Думаю, в прошлой жизни всё было немного не так. Если тогда порезы на её руках возникали внезапно, в порывах чувств, а кровь летела не на домашнее зеркало, а на людей, находящихся вокруг, то сейчас всё было куда спокойнее. Теперь, когда у Дианы было здание, реальный мир с реальными парнями ей был не так уж и нужен.

Дома, разумеется, никого не было. Диана, аккуратно поставив пакет на стол, выглянула в окно – парень удалялся, грустно опустив голову.

— Урод, блять. – пробормотала Диана, раздеваясь.

В комнате всё было готово. Компьютер включен, пиво открыто, а нож как всегда – под рукой.

«С чего бы ты начала историю?

С того утра, когда кричали звёзды,

Когда ты плакала, не отрываясь от линии,

Когда казалось, всё несерьёзно…

С чего бы ты всё это вспомнила?

С того, как руки искали лезвие…»

Диана пела. Как я когда-то пел на тех трубах, как кто-то и сейчас поёт где-нибудь за гаражами или в заброшенных садах… только она пела одна. Грустно, почти позволяя себе пустить слезу, стараясь улыбаться, пусть это и не были искренние и радостные улыбки. Скорее, это были репетиции. Мечты о том, что вот когда-нибудь она именно так будет петь на сцене, а её фирменный надрез на коже будет неотъемлемой частью представления, вызывающей бурную реакцию публики.

«Забыв про тех, кем ты тогда берзгуя,

Делала на коже цветные надрезы…

И это мой мир…

Это мой мир…»

В этот момент в ход пошёл нож. Цветные надрезы на её коже насыщались кровью, словно реки, выходящие из берегов после резкого таяния снега. Она смотрела на них так задумчиво, будто важнее в жизни просто ничего не может быть.

«Это мой мир…

Это мой мир…»

Да, блять, так и есть. Это её мир, и да, он настолько хуёвый. Иногда я поражался, как она умудряется не плакать? Её голос срывался каждые несколько слов песни, она ставила их на паузу, чтобы перетерпеть этот момент и продолжить. А что продолжить? Имитировать обычную жизнь почти совершеннолетнего подростка во времена две тысячи седьмого безумия?

Могу ли я представить, как сижу и пью пиво у себя в комнате, подпевая любимым голосам, не имея возможности выйти к друзьям и совместить бухло с весельем и грустью, распиздяйством и философствованием, влюблённостью и обидами, да просто разбить на разные версии «пиздеца»? Пиздец – он ведь так разнообразен, когда ты, в своей любимой компании, выжираешь пива, водки, Блейзера, Ягуара, Чёрного Русского, Ямайки или ещё какого-нибудь дешёвого пойла…

«Пиздец, как охуенно», «Пиздец, как хуёво», «Пиздец, что мы творим»… или самый философский пиздец в истории человечества – «Пиздец, нахуя я столько пил?»

Но в любом случае, что бы ни произошло в тот день, любой из пиздецов будет вспоминаться с улыбкой на лице и радостью, насколько бы плох он не был.

У Дианы такого не бывало. Точнее, были те же напитки, сигареты, песни… а пиздец – это насколько сильно на этот раз она разрежет себе руку. Может, она копит эти шрамы на память? Чтобы когда-нибудь, через десяток лет, когда жизнь этой девушки станет ярче и приятнее, она смотрела на них, улыбалась и рассказывала своему парню или подруге про самый большой ПИЗДЕЦ в её жизни.

«С чего бы я мог начать в это верить?

С того, что я мёртв, а тебе шестнадцать?

И слёзы давно уже в глазах высохли,

И не было смысла здесь оставаться.»

Диана как-то успевала затянуться традиционным для себя «Петром» между словами песни. Выдыхание дыма вместе с продолжением текста, кажется, особенно нравилось девушке.

«С чего бы я мог начать в это верить?

Может быть, с того, что меня сделали дьяволом

Люди, что стояли за закрытой дверью,

Когда я хотел убить себя…»

Диана включала эту песню второй раз в жизни. И второй раз я удивлялся – это песня как будто про меня. А точнее, про нас с Дианой. Руки, ищущие лезвие, цветные надрезы на коже, этот её хуёвый мир… а ещё, я ведь мёртв, а ей, на момент первого включение песни, было как раз 16. Если разобрать каждую строчку, можно подстроить её под нашу ситуацию. «И слёзы давно уже в глазах высохли» - Диана перестала плакать вне здания очень давно. «И не было смысла здесь оставаться.» - Конечно, не было смысла оставаться в этом мире. Ведь в мире фантазий всегда лучше… И самое главное - кем меня сделали люди за закрытой дверью? И хотел ли я хоть раз убить себя?

«Это мой мир…

Это мой мир…

Это мой мир…

Это мой мир…»

Когда текст прерывался больше, чем на пару секунд, Диана начинала кивать головой в такт музыке, до невозможности мило вытягивая личико, и стучать пальчиками по столу. Да, спустя столько лет я всё ещё не перестал умиляться, глядя на её миниатюрные ручки.

«ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИРОК

ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИРОК

ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИРОК…»

Диана срывает голос и трясёт головой – точно репетирует будущие концерты. Волосы то закрывают её лицо, то снова освобождают, и это мгновение пугает меня почему-то. Кажется, ещё одно такое выступление, и она навсегда накинет волосы на лицо, чтобы не видеть мир, а мир не видел её.

«Девять кругов нашего ада

Слились в один, теперь всегда со мною рядом.

Наверно, всё же, этот тест не пройден,

Дьявол внутри меня всегда голоден.

Я заслужил это, ты заслужила это –

Тонуть в боли каждое лето.

Я заслужил это, ты заслужила это.

Холодный рай внутри адом был согрет!»

Нет, если эта песня про нас, то она – точно всего этого не заслужила. Я – наверное. Да, почему нет? Но не она. Она просто согревается в холодном раю моими адскими фантазиями. Ей просто хочется чего-то лучшего, чем её мир.

«Как ты считаешь, как всё закончится?

Ведь это вовсе не конец истории.

Всё сладкое, что ты спрятала,

Нашёл мой ангел и выбросил в море.»

На этот моменте Диана начинает хмуриться. Выражение её лица становится страшным – в том смысле, что мне страшно от того, какие эмоции сейчас её переполняют.

«Ветер растрепал волосы,

Крыша захлебнётся твоим горем.

Линия жизни становится сетью.

Нашей любовью море наполнено!»

На строчке со словом «любовью» Диана сделала вынужденную паузу. Несколько секунд она прерывисто вдыхала, стараясь не заплакать. И выдержала. А я – нет.

«ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИР

ЭТО МОЙ МИР»

Диана кричит вместе с вокалистом и одновременно бьёт себя ножом в руку. Не «цветные надрезы», как пелось в начале, а настоящие колотые раны. Я уже давно не терплю, я рыдаю. Из-за всего сразу. Из-за неимоверной жалости, из-за невозможности вырваться из своего ада и хоть как-то помочь – обнять, отобрать нож, связать, если нужно (а ей нужно, ей точно это нужно), отнести опять в это проклятое здание и назвать правильное желание… а ещё из-за того, что эта песня всё-таки про любовь. Про мою любовь к Диане и, наверное, её ко мне. Почему мы оба так реагируем на эту песню?

Мне остаётся только долбить дверь ногами и кричать. Вдруг когда-нибудь…

∗ ∗ ∗

Диана приходила каждый день, и почти каждый раз испуганная. Вечно пьяный отец продолжал распускать руки, а всё, что я мог – это ловить её мысли, её фантазии, и красить во все возможные краски, наполнять её пребывание здесь чем-то приятным и весёлым. И хотя бы это мне удавалось. Диана сидела, закрыв глаза, и будто смотрела весёлые мультики – хлопала в ладоши, смеялась, замирала от ожидания следующего события…

Я часто ловил себя на мысли, что прошлая моя жизнь была тренировкой. Только не тренировкой общения с Катей, а полноценной подготовкой к сегодняшнему дню. И всю ту жизнь, проведённую в фантазиях, я создал для того, чтобы не растеряться и сразу начать выполнять свою обязанность.

Чем чаще приходила Диана, тем больший след оставляла за собой. Я называю это следом, а по факту – это коридор, лабиринт, который я могу приближать или отдалять по своему желанию. Когда дверь закрывалась, и Диана убегала домой, она оставляла после себя точку – точно такую же точку, которую я видел, когда она впервые сюда пришла. И стоило мне коснуться этой точки, я видел весь её путь. От здания до дома, от дома до детского сада, от детского сада в магазин с мамой… чем больше мест посещала девочка, тем больший лабиринт доставался мне. Я не мог пройти по нему, но мог как бы «подтащить» пространство к себе, чтобы всегда следить за ней.

Я каждый день наблюдал, как пьяный отец бил малышку. Порой безжалостно, жестоко. Но почему он это делал? Потому что Диана сбегала из дома и приходила ко мне. Наверное, было бы лучше, если бы я перестал показывать своё присутствие. Диана бы забыла об этом месте, перестала сбегать из дома… и, есть вероятность, что отец бы успокоился. Но это лишь вероятность.

И вместо исчезновения из её жизни, я пытался понять, каким образом здание влияло на других людей, когда я того хотел? Что для этого было нужно? Желание владельца?

И я оказался прав. Однажды утром Диана прибежала ко мне и забилась в дальний угол. На лице её горел адским пламенем небольшой порез. Маленькая ранка на покрасневшей щеке, но для меня это была граница между добром и злом, между раем и адом, между жизнью и смертью.

— А вдруг папа меня найдёт? – Диана закрыла лицо руками и тихонько заплакала.

И в этот момент появилась ещё одна точка. Ещё один лабиринт, в который я без проблем влез. Разумеется, он вёл к её отцу. Всего пара секунд, и вот я уже рядом с человеком, омерзительным голосом обещающим поотрывать ноги своей дочери, когда та вернётся.

Я попробовал старый метод – просто вслух произнёс, куда нужно идти. Это не сработало. Тогда я попробовал прислушаться, «поймать его мысли», как делал это с самой Дианой.

На минутку я вернулся к ней, и создал маленькую забавную картинку из мультика, который она так любила. Один из его персонажей спросил у Дианы, хочет ли она, чтобы папа прекратил. Просто прекратил, неважно, что.

Диана, не убирая рук от лица, повторила согласия столько раз, что мне не составило труда ворваться к её папаше, а потом и в его голову, и сказать, где находится его дочь.

И он, словно зомби, перестав орать и рвать на себе одежду, покорно поплёлся в сторону здания. Я словно шёл прямо перед ним, контролируя его движения и следя за тем, чтобы он не свернул с пути.

Когда на лестнице послышались шаги, Диана жалобно запищала и свернулась клубочком в углу. Ну, когда, если не сейчас. Входи, мразь, добро пожаловать.

— Диана! Диана! – кричал персонаж мультика. – Это твой папа идёт! Он хочет тебя побить! Хочешь, чтобы мы тебя защитили?

— Хочу-у-у-у-у! – Жалобно протянула девочка и дверь распахнулась.

Только вместо Дианы, отец увидел меня.

— Ты ещё кто такой? – прищурил он один глаз и сжал кулаки.

Я посмотрел на Диану. С ужасом глядя на дверь, она всё больше выглядывала из-под ладошек, всё больше убеждалась в том, что на пороге никого нет. Я удовлетворённо кивнул и набросился на отца.

Да, моё место – мои правила и моя сила. Я не знаю, кем меня сделали – дьяволом или кем-то ещё, но крепкий с виду мужчина, да ещё и трезвый, так как дело было утром, влетел в стену от моего лёгкого толчка в грудь.

— Ты охерел, падла? – бодро вскочил он на ноги, выдержав пробный удар.

— А ты не охерел? – трясущимся от напряжения и ненависти голосом спросил я. – Какой мразью нужно быть, чтобы избивать собственную маленькую дочь?

— Я пальцем её не трогал! – неумело соврал отец. – А ты кто такой, чтобы лезть в чужие семьи? А? Где моя дочь?

— Она здесь. – с улыбкой кивнул я и ещё раз ударил мужчину в грудь.

Тот снова влетел в стену, на этот раз приложившись головой, и упал. И всё. Меня сорвало. Я не мог больше терпеть вида живого мудака, недостойного жизни. Наверное, он сдох после первого же моего удара – я хорошенько наподдал его голову, как футбольный мяч, когда ещё играл в футбол. Но успокоился я только когда от его головы не осталось видимых частей, а тело было разорвано на мелкие куски. Я, словно зверь, хватал уже мёртвое тело, а потом и его части, и с лёгкостью рвал пополам, издавая при этом действительно нечеловеческий крик, с которым из меня выходила ненависть, а с каждым следующим вдохом приходило чувство удовлетворения.

Диана всё ещё смотрела на открытую дверь, в окружении застывших мультяшек.

— Ну всё, больше он тебя никогда не тронет! – весело засмеялась одна из них.

∗ ∗ ∗

Диана вошла в здание, держась за свежепорезанную руку. Куча бинтов не спасала – сквозь них давно просочилась кровь, и девушка постоянно вытирала ладонь об одежду, наплевав на то, как это выглядит.

Снова кровать и новый молодой человек. Наверное, из какого-нибудь фильма. Некоторых я узнавал, некоторых – нет, но они очень часто менялись. Диана использовала здание исключительно как инструмент для самоудовлетворения, а не для фантазий о ком-то конкретно.

— Почему ты не хочешь попробовать этого в реальности? – решился я спросить у неё об этом, используя фантазию.

— Пха! – Прыснула невесёлым смехом Диана. – Нахера мне реальность, когда есть такое.

Диана обвела восхищённым взглядом здание, которое слегка приукрасилось кроватью и новым человеком, после её возвращения. Надо признать, увидеть восхищение на лице любимой девушки – это великая ценность. Можно было на этом закончить расспросы, но я не стал.

— Ну ты представь, - загадочно заговорил парень, связывая ей руки, - найдёшь наконец парня, заживёшь полной жизнью, не нужно будет приходить сюда…

— Я и здесь могу пожить полной жизнью, ведь так?

— Так, но это же не реальность, ты ведь это знаешь. А что, если я завтра исчезну?

— Тогда дорежу себе руки до конца и сдохну нахуй. – Усмехнулась Диана. – Чё мне ещё жить-то? Кому я нужна?

— Ты вообще в курсе, что ты очень милая и красивая? – даже голос фантазии задрожал от моего волнения.

— Ага, и ебанутая.

— А ты не допускаешь, что есть на свете люди, которым нравится твоя ебанутость?

— Не допускаю. – грубо ответила Диана. – Не отвлекайся там, а то другого позову.

Эх, Диана. Если бы ты знала, что каждый «другой» - это всегда я. Иногда мне хочется, до безобразия хочется предстать перед ней в своём настоящем обличии. Что тогда случится? Обычное её «э, чё за хуйня?», недовольный взгляд и смена внешности… или вдруг она меня вспомнит?

Это всё та песня, которая как бы про нас. Я понимаю, что, находясь в такой ситуации, можно найти много песен, текст которых так или иначе можно сопоставить с нами. Но это ведь она её выбрала, это она второй раз почти позволяет себе заплакать, это она режет руки так сильно, как никогда не резала раньше.

— Прости, - говорит парень, потуже стягивая локти, - но вот я допускаю. И даже уверен, что есть человек, которому ты очень нравишься.

— Ага, ну-ка скажи, как его зовут.

— Антон. – Это было настолько волнительно, что парень перестал связывать Диану.

— Антон… - задумалась она, - это… ну, есть один, в школе учится. И чё ты мне пиздишь, у него девушка есть, вообще-то.

Эта её задумчивость… на мгновение я уже и поверил, что она помнит.

— Тогда вот тот парень, который сегодня хотел с тобой провести время. Ты правда ему нравишься.

— Он сам признал, что это был спор.

— Этот спор был прикрытием, чтобы другие…

— Какая-то хуйня сегодня в голову лезет. – перебила и раздражённо посмотрела по сторонам Диана. – Домик, блять, давай, не тупи.

Она с самого детства называла меня «домиком».

— Домик-домик, а пойдём сегодня в лес! – просила она меня, и я показывал ей то, что она никак не могла видеть.

Домик-домик, домик-домик… а потом просто «домик». Как кличка для пса. Однажды я просто перестал быть её другом, и превратился в инструмент. Или в друга, но уровнем пониже.

∗ ∗ ∗

После смерти отца Диана две недели не приходила в здание. Для всех её папа просто исчез, никто даже не видел, как он направлялся к зданию, будто я действительно вёл его через свой коридор, через свой лабиринт. Просто был человек в комнате, и исчез.

Как и весь остальной мусор, его разорванное тело тоже исчезло из здания. Через год её мама вышла замуж второй раз, за вполне адекватного человека, и я был спокоен. Я избавился от главного страха и ужаса Дианы и думал, что в этот раз она вырастет более адекватной. Но когда она прибежала ко мне и с радостью показывала порез на крошечном пальчике, я грустно вздохнул, и попытался убедить её в том, что ничего весёлого в этом нет.

Девочка взрослела, и жажда собственной крови росла. Сначала эта была радость от случайных травм, но потом, годам к двенадцати, она впервые поцарапала свою крошечную ручку каким-то ржавым гвоздём, найденным на улице, и с восхищением показывала мне, как тонкая линия постепенно покрывается капельками крови, а затем весело трясла рукой, чтобы забрызгать как можно больше пространства, будто это мне тоже нравится.

А через некоторое время это стало для неё обыденностью. Коллекция шрамов пополнялась, девочка взрослела, а я, как уже говорил – превращался из друга в инструмент.

Разумеется, мне приходила в голову мысль надиктовать ей текст, который она должна будет произнести, чтобы всё вернулось на много лет назад, когда у нас всё ещё было хорошо. Но, во-первых, зная характер Дианы, она скорее пошлёт меня и моё здание нахер и больше не вернётся. Серьёзно, она на это способна. А во-вторых, кто управлял этим зданием до меня? Разве он не хотел точно так же всё изменить, просто надиктовав мне текст? Вместо этого, здание просто показывало мне фантазии, которые мне были нужны, и даже не влезала в них со словами о реальности.

У меня были только теории. Может, до меня здание было пустым и выполняло все задания «на автопилоте»? Тогда действительно мой план может сработать. Но все остальные теории отметались одним единственным уже упомянутым фактом. Почему тот, кто был здесь до меня, ничего не сделал? Можно было плюнуть на всё и рискнуть. Уговорить всеми возможными способами Диану произнести нужный текст, и даже несколько вариантов, и вернуть себе нормальную жизнь… Или потерять Диану навсегда. Плевать, что случилось бы со мной – в этой жизни, в этой версии мира, у меня нет никого, кто бы меня ждал, я просто не существую. Нет здесь Антона, давно влюблённого в Катю, и вечно зависающего в своём здании. Точнее, он как бы здесь, но уже совсем в другой роли.

∗ ∗ ∗

— Чё там по поводу встречи, - Диана так ткнула парня в бок, что тот от неожиданности и боли подпрыгнул, - не передумал ещё?

Кажется, Диана прислушалась к моим словам. Взволнованно покусывая губу, она дождалась, когда тот выйдет из школы.

— О, привет… - растерялся парень, - а ты… ты не передумала?

— Я и не надумывала, ты чё? – рассмеялась Диана, но нет. Это не тот смех, который мне нужен.

— А, ну в смысле, встретимся, да? Когда?

— Прям щас давай. – Диана даже не рассматривала другие варианты. – Пиццу любишь?

И тут я заревновал. Кто бы мог подумать, да? Сам же только что советовал… Глядя, как эта парочка, пусть и без особой заинтересованности Дианы, идёт в то самое место, где я любовался милашностью этой девочки, я запаниковал. А что, если они сойдутся? А что, если она действительно перестанет приходить ко мне?

Ёбаный я эгоист, я понимаю, но я не могу допустить этого.

— Я оплачу. – с гордым видом заявил парень. – Выбирай что хочешь.

— Ну спасибо. – опять не та улыбка. И это хорошо.

— Тебя как звать-то вообще? – на секунду Диана оторвала взгляд от меню.

— Александр. – Откашлявшись, ответил парень.

— Ага, а я Диана, прикинь. – на этот раз она даже не подняла глаз.

— Приятно познакомиться. – нелепо улыбнулся Александр и протянул руку.

Диана не отреагировала. Вместо этого, она ещё минутку задумчиво смотрела на меню, а потом отбросила его в сторону и наконец заговорила, глядя парню в глаза.

— Так. Давай сразу проясним. Я ебанутая, знаешь ведь?

— Ну ты чего, какая…

— Ебанутая. Знаешь. – перебила его Диана. – Так вот скажи сразу, у тебя есть два кляпа? Такие, знаешь, шарики на ремешке?

— Ух… - вздохнул Александр и на секунду приподнялся со стула, - ну чего ты так сразу начинаешь? А как же знакомство там, романтика.

— А это тебе, блять, не романтика? – просверлила его хитрым взглядом Диана.

— Ну это… ладно. – парень внезапно хлопнул в ладоши. – Попрошу друга, ему есть 18, он купит. Идёт?

— Смотри у меня. – прищурилась Диана и снова принялась изучать меню, хотя выбор там был не такой уж большой.

Было ощущение, что ей некомфортно. Может, страшно, или просто не было желания, а была всего лишь проверка моих слов.

— Ну так что? – прервал молчание Александр. – Чем ты увлекаешься?

— Серьёзно? – подняла брови Диана.

— Ну да.

— Кожной живописью увлекаюсь. – Диана закатала рукав и начала разматывать бинты. – Стиль называется «ебашу в кашу».

Девушка с трудом и болью оторвала бинты от засохших ран, из-за чего некоторые из них снова закровоточили.

— Во, смотри. – поднесла она руку прямо к лицу парня. Тот поморщился и отвернулся.

— Да ты чё блять? – Диана саркастически улыбнулась. – Не нравится? А вот так понравится?

Девушка потрясла рукой перед лицом парня, обрызгав его лицо кровью.

— Диан, ну не надо, - снова поморщился он, - попробуй держать себя в руках.

— Аааа, - Диана хлопнула в ладоши, разбрызгав вокруг ещё немного крови, - так ты изменить меня хочешь?

— Ну Диан, вместе мы справимся, правда. – парень встал со стула, подошёл Диане и попытался её приобнять.

Девушка, тем временем, оторвала засохшие корочки с травмированной руки, из-за чего кровотечение открылось с новой силой. Как только Александр попытался её обнять, она оттолкнула его именно окровавленной частью руки, испачкав парню одежду.

— Блин… - парень отпрянул и оглядел свою одежду.

Диана стояла рядом и со злобной улыбкой смотрела на Александра.

— Блин, ладно, прости. – подумав ещё несколько секунд, сказал парень и в спешке удалился.

— И чё, даже помощь не окажешь девушке? – Диана помахала ему вслед порезанной рукой. – Ну ты и мудак, конечно.

Фух, пронесло. Всё-таки с ней никто не справится. Кроме меня, конечно. Диана достала из сумочки новые бинты и увлечённо заматывала руку. Волосы закрыли её лицо, и как бы я не повернул свой коридор, я не мог разглядеть её лица. Пора это исправлять.

∗ ∗ ∗

— Ой бляяяя… - Диана плюхнулась на пол и схватилась за голову, - какой же ебанутый день. Домик, а ты был прав, тот придурок и правда хотел… откуда ж ты всё знаешь, а?

Ну вот! Вот! Диана сама подталкивает меня. Создаю фантазию в виде себя самого. Диана видит не какого-то красавчика из фильма, а меня.

— Ну привет, - осторожно врываюсь я в её голову, - не против, если сегодня буду я?

— Против, конечно. – быстренько осмотрела меня Диана. – Ты чёт стремноват.

— Ну да, знаю. – глупо засмеялся я. – Но вот такой я на самом деле. Домик.

— Пиздец! – воскликнула девушка. – И всё это я время… я тут представляла других…

— Нет-нет, - поторопился я её успокоить, - всё, что ты здесь видела и делала раньше, было исключительно плодами твоего воображения. Ну я это. Не участвовал, если что.

— Но видел, сука?

— Так конечно, видел, а как ещё-то? Я всё это создавал, вообще-то.

— Блять, одни извращенцы вокруг! – Воскликнула Диана, покачала головой и коснулась лба кончиками пальцев.

— Кто бы говорил. – решил я слегка засмеяться.

И это сработало. Девушка не смогла сдержать смешок – искренний смешок, окрасивший её лицо невероятной улыбкой. Не тем злобным подобием, которым она одаривала всех встречных, и даже Александра, а настоящая улыбка. Та, которой она могла бы поделиться только с самым близким человеком. А кто для неё ближе, чем я?

— Ебануться, - продолжала удивляться Диана, - так ты всё это время был человеком, что ли? Или кто ты? Сущность какая-нибудь, искусственный интеллект?

— Не-не, я человек. Точнее, как минимум был им, пока не застрял здесь.

— Рассказывай. – заинтересованно посмотрела на меня Диана.

— А можно я покажу? Ну, типа как обычно…

— Давай. – кивнула Диана.

И я показал. Всё, начиная с той встречи в подъезде, и заканчивая просьбой у здания вернуть всё как было… За годы я так хорошо отточил свои способности, что эти видения Диана видела с максимальной реалистичностью. Все слова, все улыбки и даже мои мысли, все капли крови, которых я и сам не видел тогда – увидела сейчас Диана. Я не знаю, сколько времени это заняло. Может, весь этот «фильм» загрузился в её голову за минуту, а может, мы просидели здесь целый день…

— Это чё, я самоубилась, получается? – усмехнулась Диана, когда я, задержав дыхание, ждал её реакции.

— Получается, да.

— Во дура блять. – постучала она себя по голове. – Но вообще, картинка была милая, спасибо.

— И всё? Спасибо?

— А чё ты ещё хотел? – серьёзно посмотрела на меня Диана. – Чтобы я такая «ура-ура, обнимашечки и давай сбежим из этого мира?»

— Ну нет… ну хотя бы поверила, что всё это было на самом деле…

— Ты совсем, что ли? Вот прикинь бы я врачам ещё и про этот домик, блять, рассказала. И вот про тебя, ебучий голос в голове. Что бы со мной сделали? А?

— То есть, - мой голос сорвался на жалобное причитание, - ты считаешь, что я просто голос в твоей голове? Типа шизофрения?

— Нет, блять, ты призрак, способный внедряться в чужие сознания. Однозначно.

— Да блин… - возмутился я, - хочешь, я докажу? Вот хочешь этот Александр исчезнет? Хочешь? Совсем исчезнет, навсегда.

— Ну давай. – Недоверчиво усмехнулась Диана.

И вот он – коридор. Я покидаю Диану и врываюсь к Александру. Теперь мне не нужно пробовать, рисковать или придумывать хитрые способы. Я просто беру его и тащу сюда. Так же, как и отца Дианы – как зомби веду в свою ловушку.

— Ну и чё? Исчез? – слышу я голос Дианы, пока занимаюсь другим делом.

— Щас, минутку. – отвечаю я, но прекрасно понимаю, что пока я не в её голове, она меня не слышит.

Диана грустно вздыхает, видимо, разочаровавшись даже в голосе в своей голове, как она меня называет. Но слишком много вздыхать я ей не позволил – уже через пару минут шаги по лестнице заставили Диану встать с пола.

— Кто там? – кричит Диана, явно сильно нервничая.

Дверь открывается, и мы оба видим Александра, который пустыми глазами смотрит себе под ноги.

— Ну что, хочешь посмотреть, как он исчезнет?

— Ага, давай. – Диана всё ещё пытается не верить, но уже почти трясётся от волнения.

Мгновение – и теперь парня вижу только я. Не дожидаясь, пока он придёт в себя и начнёт доставать меня вопросами, просто изо всех сил бью его по голове. Сил у меня много – ни один череп не выдержит такой удар.

— Ну всё, - говорю я, - больше его никто никогда не увидит.

— Твою мать! – срывается с места Диана и убегает из здания.

∗ ∗ ∗

Разумеется, Диана не поверила. Просто испугалась, что видение впервые не сразу появилось в её голове, а сначала поднялось по ступенькам и открыло дверь. И естественно, на всякий случай она проверяла. В первый день, узнав, что Александра никто не видел, она просто забеспокоилась. Выкурила пачку сигарет под любимую музыку, и даже не сделала ни одного надреза на руке. На второй день встревожилось уже всё его окружение. Человек пропал, и никто не видел, куда он пошёл. Диана закупилась алкоголем, и пыталась заглушить свой собственный страх. А на третий день она прибежала ко мне.

— Верни его! – сходу потребовала Диана.

— Я не могу, он мёртв. – спокойно отвечаю я.

— В смысле блять мёртв? Ты сказал, что он просто исчезнет! – Диана паниковала. – Ты ведь как фокусник, да? Исчез и появился, да?

— Прости, Диан, - прыгаю я на кровать, приглашая её присесть рядом, - но нет. Хотя частично, конечно, это, наверное, фокусы, когда дело касается фантазий и всего такого…

— Нет, сука, не надо так. – Диана отходит в сторону, отклоняя мой приглашение. – Я не убийца, я не хочу.

— Не ты убийца, а я. Просто… ну как я ещё мог доказать, если ты не поверила в прошлую жизнь?

— Так это же ты псих, а не я. – округлила глаза Диана и замотала головой. – Я всю свою жизнь приходила в логово психа, рискуя остаться здесь навсегда или умереть… и я, дура, думала, что это просто шизофрения. Безобидная такая, блять…

Диана медленно направилась к выходу.

— Я пойду, ладно? – Девушка выдавила улыбку.

Эта испуганная улыбка была близка к той, которую я любил. Губки Дианы дрожали, то ли пытаясь сказать что-то ещё, то ли просто от ужаса. Глазки кружились с огромной скоростью, рассматривая все варианты побега, если вдруг я захочу её остановить. Дверь скрипнула. Я не знаю, почему это произошло – из-за ветра или по какой-то другой необъяснимой причине… Диана резко обернулась и волосы закрыли часть её лица. Я всегда боялся, когда это происходило. Это был мой личный внутренний страх, непонятно откуда взявшийся. Мне казалось, что однажды она скроет своё лицо волосами и просто исчезнет из моей жизни.

Медленно продвигаясь к двери, она не переставала улыбаться. А я не мог перестать на неё смотреть, смотреть с восхищением и страхом ведь ещё чуть-чуть, и она уйдёт. Эта улыбка – улыбка прощания.

— Стой… - произношу я, а из моих глаз катятся слёзы. – Ты серьёзно думаешь, что я мог бы тебе навредить?

— Я уже нихуя не думаю. – Качает головой Диана, и не останавливается. Волосы всё больше скрывают её лицо.

— С чего бы ты начала историю? – начал я петь, всхлипывая. – С того утра, когда кричали звёзды, когда ты плакала, не отрываясь от линии…

— Сука… - Диана словно выдохнула из себя всю жизнь с этим словом и сползла по стене здания. – Ты ведь везде меня достанешь, да? Я не смогу от тебя спрятаться?

— Не сможешь. – вру я ей… потому что… а что мне ещё остаётся?

— И когда ты меня убьёшь? – Диана смотрит стеклянными глазами, словно видя всё пространство, что скрыто под этим зданием.

— Убью? Ты чего? Я здесь только для того, чтобы пытаться помочь тебе. Всеми доступными способами. Но самое главное… вернуть прошлую жизнь.

— Когда казалось всё несерьёзно… - теперь уже Диана тихонько пела, продолжая смотреть сквозь пол. – С чего бы ты всё это вспомнила…

— Ты позволишь мне? Позволишь обнять тебя по-настоящему?

— А у меня есть выбор?

— Нет. – снова ложь… ничего не могу с собой поделать.

— Тогда давай, чего ждёшь?

— С чего бы я мог начать в это верить? – Приблизился я к Диане, продолжив песню. – С того, что я мёртв, а тебе шестнадцать?

— Семнадцать.

— И слёзы давно уже в глазах высохли, - не обратил я внимания на её исправление, - и не было смысле здесь оставаться…

— Но я останусь?

— С чего бы я мог начать в это верить? – не слушал я Диану. – Может быть, с того, что меня сделали дьяволом люди, что стояли за закрытой дверью, когда я хотел убить себя…

Я ждал, я мечтал о том, что Диана продолжит фразой «это мой мир», но она… она просто смотрела мимо всего, уже совсем расслабившись и не обращая внимания на то, что я прижал её к себе. Не где-то в фантазиях, а здесь, на полу, в этом старом пустом здании.

— Знаешь, я всё понял. Когда я принёс тебя сюда, мёртвую, я ведь и правда не хотел жить. Жить без тебя… это… как бы… зачем? Понимаешь? Просто вспомни это ещё раз, посмотри. Классно ведь было, правда? Я не знаю, чем это являлось для тебя – просто временным развлечением или переходом к изменению жизни, но я… на те минуты, когда ты была мертва, я тоже пожелал своей смерти. Потому что не успел, потому что обманул, не смог спасти. Сейчас, зная, что было много лет назад и как это выглядело со всех точек зрения, ты могла бы, ну хоть в теории, простить меня?

— Конечно.

— Конечно нет?

— Смогла бы. – Впервые за долгое время она повернула голову ко мне. – Прощаю.

— Ты это говоришь только для того, чтобы я отстал от тебя? Типа как беспокойный дух, получил прощение и улетел?

— Можно было бы и так. – Усмехнулась Диана, не использовав ни одной мышцы лица.

— А можно попробовать всё заново? Ну в теории?

— В теории всё возможно, ты тому доказательство.

— А если попробовать, а? Ну на самом деле.

— Ну можно. – Диана отвечала абсолютно безразлично, будто впав в какой-то транс.

— Тогда просто прочитай вот это. – протянул я ей листок бумаги, на котором был написан текст.

Диана так же безразлично приняла из моих рук бумагу и начала монотонно читать.

∗ ∗ ∗

Это здание – струна, проходящая через всю вселенную, это музыкальный инструмент, на котором нужно учиться играть. Как и на гитаре, и на любом другом. Никогда ничего не получится с первого раза, как ни старайся. Я думал, что я прошёл обучение, что теперь-то смогу написать нужную песню для своего счастья и счастья Дианы. Мои руки были не в мозолях, а в крови – ведь именно она является результатом упорных тренировок. Вот только кровь на моих руках была всегда чужая. В отличии от Дианы…

— Ты всегда таскаешь с собой пиццу в рюкзаке? – спрашиваю я, с восхищением наблюдая, как Диана, высунув кончик языка от нетерпения, достаёт завёрнутый в пакетик кусочек пиццы. – Она же холодная там, разве вкусно уже?

— Бля, если бы ты любил пиццу так же, как и я, - Диана уже жевала половину этого куска, - тебе было бы похуй, холодная она или нет.

— Так я и полюбил. – говорю я, и протягиваю руку. – Дай-ка и мне кусочек.

— Иди сам себе купи. – Диана обиженно надувает щёчки, хотя они и так уже раздуты почти до максимума, ведь эта девочка не хочет делиться и жуёт уже всё, что оставалось в руке.

— Ладно, пошли! – радостно разворачиваюсь я.

На самом деле, это здание – просто бескрайняя выгребная яма, в которой валяется бесконечное количество Диан, Александров, разъярённых отцов, Антонов, и вообще всех, кого только можно представить. И нет никакой «прошлой жизни», увы.

За всё это время, в ожидании физических объятий Дианы, я пересмотрел все варианты развития событий. Попадёт ли она сюда, станет владельцем здания вместо меня, останется ли здесь, в мире фантазий, вместе со мной, сбежит от меня и заставит вечно страдать в ожидании… или всё-таки всё получится? Мы вернёмся в тот момент, когда меня ещё не побил Ваня, я всё исправлю и вернусь к девушке своей мечты, ожидающей меня в своей комнате?..

На самом деле – всё сразу. Та фраза, которую я произнёс, глядя на мёртвое тело Дианы, была самой правильной из всех. «Верни всё как было». И где-то там, на предыдущем уровне, Диана действительно осталась жива, и мы с ней мило отбирали друг у друга кусочки пиццы. А на других уровнях – предыдущих и следующих, происходит всё, что может произойти. Только плата за это – наше пребывание здесь, в этой выгребной яме, содержащей в себе столько мечтателей и фантазёров, что скоро не останется ни одного человека, не побывавшего здесь.

Прямо сейчас, где-то рядом со мной, возможно, рыдает Диана. Потому что тоже попала в эту ловушку, тоже поддалась влиянию этого здания, которым, увы, в тот момент был я. И всегда буду им. Как и все остальные. Одновременно.

Я заливаю слезами грязный пол этого здания, когда представляю, что Диана тоже плачет, везде и всегда, одновременно. Но иногда я успокаиваюсь, потому что точно так же везде, всегда и одновременно, где-то там именно я делаю её счастливой.

Может, когда-нибудь меня повысят, и я смогу найти корни этого дерева, а потом и нужную мне ветку, где я – это я, а Диана – это Диана. Тот самый я и та самая Диана, которых я помню, которых знаю и буду вечно ждать.

А пока… у меня на коленях лежит связанное тело девушки, которой никогда не существовало. И я никогда не дам ей уйти. Я буду обнимать её, целовать, влезать в её мысли, удерживая здесь изо всех сил. Пусть она и ненастоящая, но, когда Диана допустила физический контакт, когда я её обнял, я смог забрать себе её личность и положить в карман, на всякий случай, ну вот вдруг пригодится? И пригодилась ведь. Её память захватывает и тот день, те моменты ужаса и осознания, попытки сбежать… а я всё лезу и лезу в её мысли, находя повод улыбнуться, посмеяться или даже поцеловать меня. И я буду делать это до тех пор, пока не получу повышение. Я ведь его заслужил?

Мне было бы стыдно, но… меня ведь сделали дьяволом, а не я сам стал им, правда?