Тамара убрала из комнат иконы. Так, на всякий случай. Но дочка все равно предпочла погреб. – Ничего, Марьян, заходи, когда хочешь, – сказала тогда Тома и пошла к мужу. В сарае пахло кислым молоком, в воздухе кружил табачный дым. Роман курил третью подряд. Иконы Тома сложила в углу, скинула туда и свой нательный крестик. – Вроде не боится, а вдруг… Выкинь. Старик вздохнул, подошел к жене и крепко...
Валентине Александровне не спалось. Диван был жестким, из-за тонкой стены доносился тихий, но от этого не менее раздражающий, звук соседского телевизора, в окно незваным гостем стучал ветер, а в комнате подванивало гнилым мясом. Тянуло со стороны шкафа, за которым, должно быть, сдохла мышь. После двенадцати часов в плацкартном вагоне тело ломило, а за левым глазом поселилась сверлящая боль,...