Девушку звали Настей. Как звали остальных — уже никто и не помнил толком… Леший — вроде бы Лёха? Мелкий не знал. Он с трудом вспоминал и собственное имя. Оно осталось там — в другом мире, со взрослыми, со школой, со своими, в том мире важными, а сейчас такими смешными проблемками… Мелкий и есть Мелкий — так повелось.

***

— Итак, ещё раз по списку… кофе, батарейки, обухов… для Вафли — колёса, опять сопли до колена висят. Вафля, как там твои колёса называются? — Леший валялся на единственном диванчике в убежище, остальные сидели кто где. Настя, как обычно, возилась со своими ногтями, сидя у светильника.

— Смотрите, чтоб в инструкции было написано «антигистаминное», — прогнусавил Вафля, часто моргая слезящимися глазами.

— Антиглистаминное, придурок… будто у нас там времени вагон будет, твою инструкцию изучать, — сплюнул Рыжий на пол.

— Ладно, Вафля, сам найдёшь, — успокаивающе сказал Леший.

Тот буркнул что-то совсем уж неразборчивое и громко чихнул.

— Вроде всё. Хавчик пока есть. Назад пойдём налегке — нормальный расклад. Настя, тебе что-то нужно? — Леший взглянул на девушку.

Та мельком глянула на него и, отрицательно качнув головой, вернулась к ногтям. Потом внезапно встала, подошла к Лешему и шепнула что-то ему на ухо, покраснев до корней волос.

— А… конечно, — Леший, походу, тоже немного смутился.

Первым — громко, визгливо — заржал Рыжий. Потом засмеялись остальные. Мелкий наморщил лоб, пытаясь понять, в чём прикол… на всякий случай тоже хотел засмеяться, но в этот момент, глядя на остальных, глупо захихикал Дебил. Мелкому вовсе не хотелось быть похожим на Дебила.

Настя, гордо вздёрнув голову, королевской походкой вернулась на своё место.

— Заткнулись, придурки! — рявкнул Леший. Все сразу замолчали. Все, кроме Рыжего, правда, смех его сразу стал напряжённым. Наконец и Рыжий перестал смеяться.

— Окей оби, командир, — процедил он.

Жук хотел было снова фыркнуть, но, глянув на Лешего, сделал прыщавую рожу кирпичом.

— Идём я, Рыжий и Вафля. Мелкий прикрывает с крыши, он там как рыба в воде. Погнали, пацаны. — Леший пружинисто вскочил на ноги.

***

Настя прибилась к ним последней. Непонятно, почему так получилось — на семь пацанов лишь одна девчонка. Возможно, ещё одна особенность вируса, действовавшего преимущественно на взрослых. Вирус поражал нервную систему и мозг. Бывший человек, у которого осталось лишь желание утолять голод, превращался в крайне неприятную тварь. За ними сразу закрепилось название зомби. Радовало лишь то, что они оказались неспособными действовать сообща, пожирая и друг друга. Хотя долгими вечерами в убежище уже рождался свой фольклор о «высших зомби», якобы не уступавших интеллектом человеку.

Лешему и Рыжему было по шестнадцать лет. Вафле, Тихоне, Жуку и Дебилу — по четырнадцать-пятнадцать. Хотя Дебилу могло быть и шестнадцать, и даже больше… его не спросишь — точнее, он не ответит, а здоров, как бык. Вафля, благо городок маленький, рассказывал, что мать его с мамкой Дебила была знакома. Та была разведенкой и пила «по-чёрному», а за Дебилом приглядывал в основном его младший брат, ровесник Мелкого.

Сам Мелкий — был самым мелким. Типа логично.

С подачи Лешего Насте дали кличку Белоснежка, но та не закрепилась. Попробовали сократить до Белки — но Настя дулась, и Леший сказал: никаких белок. Осталась Настюхой. Ласковая Настя ладила со всеми, кроме Рыжего. Рыжего она то ли побаивалась, то ли ещё что… а так — даже с Дебилом поладила. Она единственная стеснялась называть Дебила Дебилом. А поскольку имени того никто не знал, звала его Глупышом. И с Мелким она возилась, когда тот заболел.

***

Вылазка прошла удачно. По этому маршруту ходили уже не раз, всё оставалось по-прежнему.

Разве что трава медленно, но уже необратимо свергала иго асфальта.

И огромные крысы, шнырявшие по городу, казались с каждым разом чуть смелее. Они уже не убегали, даже когда к ним приближались, лишь вставали на задние лапки и принюхивались.

Мелкий немного завидовал крысам. Люди вымрут, за ними исчезнут зомбаки — или сожрав друг друга, или сдохнув с голоду. И тогда город будет принадлежать крысам.

У аптеки нашли свежий труп зомбака. В остальном без происшествий вернулись «на хату», в убежище. У всех было приподнятое настроение, особенно у Вафли, избавившегося, наконец, от своих соплей.

— Чё такой веселый, никак, торкнули колёса, Вафля? — ухмыльнулся Рыжий.

Вафля довольно заржал.

— Мелкий, проверял маяк? — спросил Леший.

— Угу. — Мелкий кивнул.

Маяком называли аккумуляторный фонарь на крыше полуразрушенного, но устоявшего здания, под которым было их убежище. Смекалистый Леший как-то сделал, что фонарь включался в режиме сигнала SOS. Типа однажды взрослые прилетят на огонёк и всех заберут.

— Интересно, откуда они прилетят… из Москвы? Просто всегда мечтала рвануть из этой глухомани в Москву… ну или в Питер, — улыбнулась Настя. У неё единственной из компании все зубы до сих пор на месте. Беленькие, ровненькие — интересно, на сколько их хватит… Леший щербато улыбнулся ей в ответ.

— В Москве сейчас, наверно, полная жопа. Это же миллионы зомбаков в одном месте. Я думаю, может, из другой страны, — неуверенно сказал он.

— Угу… из Австралии прилетят кенгуру и всех нас спасут, — хмыкнул Рыжий.

— Ну, не из Австралии, конечно… но где-то же осталась эта… цивилизация, — поддержала Лешего Настя.

— А я всегда на море хотел побывать, — мечтательно сказал Леший.

— Я была прошлым летом на море, — Настя принялась оживлённо щебетать.

Мелкий молчал. Он пытался представить себе море.

***

Леший — чёткий пацан. На нём всё держалось. Мелкий это понимал. Если бы не Леший, он, скорее всего, попросту сдох бы. Мелкий вспомнил те первые дни, судорожный страх, сидевший у него внутри и читавшийся на лицах остальных. Выжить — вот чего все тогда хотели.

Выжить.

Никому в те дни не было до него дела. Мелкий не то чтобы со стыдом, а скорее с брезгливым удивлением — каким же чмошником он был! — вспомнил, как по ночам звал мамку и мочился от страха, когда зомбаки ломились в убежище…

Леший покровительствовал ему. Да и всем помогал. Взять того же Дебила — он бы тоже не выжил без Лешего, хоть и здоровенный амбал.

А потом в одной из вылазок они наткнулись на Настю. Вот что бы с ней стало, если бы не Леший? А так живёт, как принцесса… Белоснежка, ёпт.

Леший сделал из них команду. На «дримтим», конечно, не тянут… но, как говорится, из того, что было.

А Рыжий… Рыжий не то чтобы дурак. Рыжий злющий в драке. Но все понимали, что если Рыжий сменит Лешего, то всем станет хреновастенько. А Рыжий понимал, что все это понимают. От этого тихо бесился и сердито супил свою толстую харю. А ведь Леший и Рыжему жизнь спас.

Да… Леший чёткий пацан.

***

Леший пропал под вечер. Когда солнце уже зашло, он ушёл один. И не вернулся к ночи. Это было плохо. Очень плохо. Пусть бы кто угодно!.. Но Леший?! Мелкий загнанным зверьком метался по убежищу.

— Не маячь, Мелкий. Иди лучше маяк проверь, — проворчал Рыжий. — А ты заткнись, достала ныть!

Настя, не спавшая всю ночь, рыдала не переставая. Сейчас, походу, уже устала и тихонько хныкала, изредка хлюпая курносым носиком — перекликаясь с опять сопливившим Вафлёй.

— А ты чё раскомандовался?! — заорал Мелкий, сам удивившись прозвучавшей в голосе ярости. — Сам заткнись!

— Ты чё, гнида мелкая? Совсем страх потерял? — Рыжий медленно начал вставать.

— Пацаны, идём уже искать, по маршруту, — сказал Вафля.

Рыжий замялся на секунду, наконец кивнул:

— Идём. Останутся Настюха, Мелкий и Дебил. — Он отвернулся от Мелкого.

— Я иду с вами, — сказал Мелкий.

— Да нахрен ты нам уср… — начал было Рыжий, брезгливо кривя харю.

— Я иду с вами!!! — заорал Мелкий.

***

Лешего нашли у аптеки. Прямо рядом с тем трупом зомбака. Зомбак был объеден до костей, у Лешего лицо ещё было целым. Леший, видимо, уже возвращался, когда наткнулся на зомби, жравших труп своего.

Налегке. Он взял только несколько упаковок презервативов.

Свалили оттуда резво, забрав тело Лешего.

Лешего похоронили, так, чтобы зомбаки не смогли добраться до тела. Сверху навалили кучу щебня из соседних руин.

Что-то должно было случиться. Атмосфера в убежище стала вязкой помесью страха и ненависти. Как в те, первые дни. Настя уже не ходила принцессой — хозяюшкой своих семи гномов, а с мокрым носом ныкалась по углам. Что-то в ней сломалось и, похоже, навсегда.

Хотя кто их разберёт, этих девчонок… вот, к примеру, прилетят за ними, вытащат отсюда, отряхнёт она пёрышки и снова станет прежней красотулей Настей.

Хорош пример… прилетят… Мелкий хотел было сплюнуть на пол, но вспомнил, что так всегда делает Рыжий. Мелкий не хотел походить на Рыжего.

Пацаны не обращали на Настюху внимания. Только Вафля, в последнее время совсем дёрганый из-за своей вечной подвальной аллергии, наорал на неё, буквально на ровном месте. Та лишь вздрогнула, как от пощёчины, и ещё больше зажалась. Никто не заступился за Настюху — все чувствовали грядущие перемены и экономили силы. Даже Рыжий не воспользовался шансом выделиться перед Настей — типа она и так никуда не денется «с подводной лодки».

В тот день по составленному ещё Лешим графику они должны были идти за водой. А Рыжий сказал: воды пока хватит, идём за сигаретами.

С белым от злости лицом Мелкий слушал их перепалку. Ему казалось, вздумай пацаны уступить — и он лично набросится на Рыжего. Но тройка — Вафля, Жук и Тихоня — не уступили.

Рыжий, тихо матерясь, собрался идти один.

— А если меня грохнут, вслед за Лешим, под кем останетесь?! Мелкий тут заправлять будет? — крикнул он на прощание с неожиданной горечью в голосе.

***

Настя лежала на боку. Руки были связаны за спиной. На голове — пластиковый пакет. Она задохнулась. Из вещей ничего не пропало, только зеркало было разбито. То зеркало ещё Леший притащил лично для Насти. Нижняя нога была поджата, вторая — обнажённая, вызывающе длинная — указывала точно на разбитое зеркало.

Мелкий смутно понимал, что значит — красивая. Сейчас, разглядывая крутой изгиб Настиного бедра под юбкой, он испытывал новые, непривычные ощущения. Тряхнул головой, яростно отгоняя наваждение.

— Это что в пакете изнутри наляпано? Блевотина, что ль? — задал нелепый вопрос Рыжий, тупо пялясь на тело. Таким потрясенным Мелкий его ещё не видел.

— Конча это, — тихо сказал Жук.

— Да вы чё, пацаны… это не я! — заорал Рыжий, заглядывая всем в глаза. — Я ушёл первым, вернулся после вас. Точнее, Вафля после меня пришёл! Вы что, разделились?

— На обратном пути мы решили прочесать коробки… многоэтажки на проспекте Космонавтов. Просто в эту крысиную яму возвращаться ещё никто не хотел, — тихо ответил Вафля.

— Ну вот! Малой ушёл с вами, так? Дебил с Настей оставался тут. Дебил, кто сюда возвращался? — заорал Рыжий, вглядываясь теперь в телячьи глаза Дебила. Схватил его за плечи, встряхнул. — Покажи на него, Дебил!

Тот, лишь мотнув головой, молчал, как обычно, скривив в улыбке толстые губы.

— Бесполезно… короче, кто угодно мог сделать это. Вернуться сюда, Дебила в другой комнате закрыть и убить её. Самого Дебила, понятное дело, можно вычеркнуть — он не в состоянии ни руки так связать, ни с пакетом придумать. И Мелкого тоже — даже если бы он с ней справился, он физически не в состоянии… ну вы поняли. Остаёмся мы четверо. А кто из вас разделиться-то предложил? — Рыжий успокоился, взяв, как ему казалось, ситуацию под контроль.

Вафля чуть замешкался с ответом.

— Вафля предложил, — Тихоня сказал, как ему и полагалось — тихо.

Жук ухмыльнулся, переводя взгляд с Рыжего на Вафлю. Из всех пацанов он выглядел, пожалуй, наименее потрясённым смертью Насти.

— А ты чё ухмыляешься? — заорал на него Вафля. — Сам по пьяни мне рассказывал, как вам на пару с твоим кулачком Настюха нравилась.

Жук переменился в лице.

— Вот это вы уроды…. — тихо сказал Мелкий.

— Всё. Ша, Мелкий. Тихо всем. Разберёмся. Итак, первым пришёл Жук, потом Мелкий, потом Тихоня, за ним я и последним Вафля. Пусть каждый опишет свой путь до убежища. Будем искать неувязки. Выкупим, кто это сделал, а потом я ему лично хребет сломаю, — веско сказал Рыжий. Он снова выглядел довольным жизнью.

— Может, кто со стороны? — предположил Вафля, с надеждой поглядывая на остальных. — Люди, или даже эти… высшие зомби. Увидели в зеркале свои уродливые рожи и разнесли его.

Мелкий неожиданно чётко представил себе эту картину. Вот урод-зомби замечает себя в зеркале… подносит руки к лицу, ревёт от ярости и разбивает зеркало кулаком.

У остальных вид был скептический.

— Не катит. Настюха бы никого чужого не пустила. Да и Дебила чужаки бы убили первым делом, ну или лицо ему попортили как минимум. Они же не могли знать, что Дебил — дебил, — резонно заметил Рыжий. Мелкий заметил, что он говорил с явной неохотой. Убийца-бродяга со стороны решил бы все проблемы… но Рыжий явно понимал: не возрази он, кто-то другой возразит против этой версии. А так инициатива вроде бы остаётся у него.

Тихоня подошёл к зеркалу.

— Да сама она зеркало и разбила. Когда пакет надели, но соображать ещё могла, боднула его — надеялась, наверно, что осколки пакет проткнут, — сказал он.

— Ну даёшь… прям как при тебе всё было, — неохотно, без огонька, поддел его Вафля.

— Значит, повезло ей, что коньки отбросила… а то бы по примете семь лет удачи не было, — так же, будто через силу, сострил Жук.

— Ты дегенерата кусок, Жук… она же хорошая девчонка была! Да какого же хрена самые нормальные помирают? Леший, теперь Настюха… — Вафля орал, нелепо размахивая руками, с красными от насморка глазами.

— За базаром следи, Вафля. Я ведь не Настюха, терпеть твой ор не буду. А узнаю, кто это сделал — перо в брюхо засажу. Зуб даю, — сказал Жук со злой улыбкой.

Вафля сразу сник, осунулся… и внезапно зарыдал, размазывая слёзы напополам с соплями по щекам.

— Совсем Вафля плохой стал… отдохнуть бы тебе надо, на море… — с досадой протянул Жук.

— Ладно, пацаны, ша. Вафля, не кисни, подгоним мы тебе твоё антиглистаминное, оклемаешься. А за Настюху, сказано же, поквитаемся. Кровавый понос устроим гниде. Давайте, опишите свои ходки подробно, — сказал Рыжий.

Возня с описанием маршрутов затянулась. Поняв, что из этой идеи ничего дельного не выйдет, Мелкий встал.

— Вы хоть бы накрыли её чем-то, — сказал он.

— Вот иди и накрой, — ответил Рыжий, удивлённо глянув на него, и вернулся к прессингу Вафли. Тот что-то горячо доказывал, будто выступал по крайней мере перед судом присяжных.

Мелкий пожал плечами и вышел.

Скоро он снова влетел в комнату.

— Маяк Лешего на крыше кто-то раздолбал в хлам, — сказал Мелкий, переводя дыхание.

— Кто на мокрое пошёл, тот и маяк раздолбал… да хрен с ним, всё равно он нахрен не нужен. Не прилетит уже никто, — буднично сказал Рыжий.

А ведь вроде и не дурак был Рыжий…

Мелкий исступлённо заорал и бросился на него, ухитрившись ударить головой в подбородок.

— Хрен с ним?! Пацаны, терпилы тормознутые, это же он всё! Он и маяк, и Настьку ненавидел! И Лешего всегда хотел убрать! — орал Мелкий.

Напряжение, копившееся всё время после смерти Лешего, никуда не делось. Рыжий просто потерял чутьё. Сейчас это напряжение сдетонировало. Рыжего били вчетвером, ну или, скорее, втроём с половинкой — Вафля, Жук, Тихоня и Мелкий. Били жёстко.

Рыжий, конечно, был мудилой, но дрался хорошо, признал Мелкий. То, что он ухитрился подняться на ноги, уже было настоящим подвигом. С залитым кровью лицом он орал что-то невразумительное, что-то там про пацанов, про понятия… даже братцами их называл вроде.

Братец Крыс, ёпт…

Когда из драки выбыл Вафля — Рыжий перебил ему нос, откуда потоком хлынули кровь и сопли, — Мелкий отскочил назад. Тихоня и Жук явно не вытянут.

— Жук, доставай перо! — заорал Мелкий. Рыжий не нападал, прижавшись спиной к стене. Жук замешкался на секунду, и Мелкий понял, что нож в дело тот не пустит.

— Дебил, гаси Рыжего! Возьми табуретку, по голове насмерть бей! — заорал Мелкий. Дебил с неожиданной прытью подскочил, как обычно, улыбаясь, что смотрелось довольно-таки жутко… схватил табуретку и размозжил её о голову Рыжего, так что во все стороны брызнули щепки.

— Во Дебил даёт… против лома нет приёма. Рыжий не жилец, походу, — констатировал Жук, глядя на расплывавшуюся вокруг головы Рыжего лужу крови.

С минуту они стояли кружком, переводя дыхание. Мелкий почувствовал, что Тихоня смотрит на него. Мелкий сначала решил не обращать внимания, но Тихоня не отводил глаз.

— Мелкий, я вот одного не понял… — наконец, заговорил Тихоня. — А какого Дебил тебя послушался?

Теперь на Мелкого смотрели уже три пары глаз.

— А хрен его знает, — буднично отмахнулся Мелкий.

— Дебил, принеси мне ту кружку, — сказал оклемавшийся, походу, неугомонный Вафля.

Дебил, как и следовало ожидать, не пошевелился, глупо улыбаясь.

— Мелкий, а теперь ты прикажи ему принести ту кружку, — сказал Вафля.

Шумно дышавший Жук, наконец, восстановил сбитое дыхание и чуть отодвинулся от Мелкого.

Мелкий пожал плечами, в свою очередь отходя в сторонку.

— Дебил, видишь ту кружку?.. Дебил… хрен с той кружкой, гаси их всех нахрен, Дебил! — заорал Мелкий, отскакивая к двери.

Дальше всё произошло очень быстро. Дебил, уставившийся было на кружку, не переставая улыбаться ни на секунду, в замахе достал ближайшего к нему Вафлю по его многострадальному носу; тот не вырубился, но, скуля от боли, пополз в угол.

Дебил двинулся к Тихоне, который рванулся было за Мелким. Тихоня успел развернуться лицом к здоровенной туше, держа дистанцию. Жук, в свою очередь, подскочил к Дебилу сзади, доставая нож.

— Сзади, Дебил! — заорал Мелкий. Дебил не понял, остановившись и глядя телячьими глазами на Мелкого.

Жук вонзил нож ему в почки.

Дальше Мелкий не видел.

Он нёсся наверх, перескакивая через ступеньки.

— Мелкий, чтоб ты сдох! Ты не человек, падла! За что ты её?! — надрывно орал ему вслед Вафля. Он кричал ещё что-то, но слова заглушил неожиданно тонкий визг умирающего Дебила.

Мелкий выбежал на крышу, решив уходить по пожарной лестнице. Запер ведущий на крышу люк, теперь особо торопиться было некуда.

Он не человек? Может, и так. Люди вымрут, как те мамонты. А он выживет. Походу, и правда получается — не человек. А они сами?! Леший единственный чего-то стоил. Леший… они все ему жизнью обязаны. А сам так глупо помер. Сходил за гандонами, называется.

При этой мысли Мелкий глухо зарычал сквозь зубы. Леший не заслуживал такой смерти. И всё из-за этой Настюхи. Как только она появилась, Мелкий больше не был маленьким оруженосцем Лешего. Тот всё внимание, всё свободное время посвящал ей. В открытую они шашней не водили… но Мелкий-то видел, он всё замечал. В итоге она Лешего и послала за гандонами. Опять же, не в открытую, наверно… намекнула как-нибудь… а Леший и ломанулся один. Чтобы вопросов никто не задавал.

Но он, Мелкий, отомстил сполна. И ей, и Рыжему, который, небось, втихаря радовался смерти Лешего. Идея с пакетом пришла по ассоциации с гандонами — этакая восточная месть. С Настей сложно не было. Она толком и не сопротивлялась. Хныкала и клянчила — не надо, Глупыш, не надо, Маленький… а сложно было с Дебилом.

Хорошо хоть никто не знал, что Дебил его слушается. Это Мелкий обнаружил уже давно, абсолютно случайно, и никому не рассказывал. Видимо, Дебил слушался Мелкого из-за его сходства со своим младшим братом, который за ним когда-то присматривал.

Понимал Дебил всё настолько буквально, что это вымораживало Мелкого. Связать Насте руки и затянуть пакет Мелкий, может, и сам бы смог, без помощи Дебила. Но Дебил нужен был для кончи в пакете — чтоб никто не подумал на Мелкого. При воспоминании о том, как это было, Мелкий почувствовал прилив душного стыда. Яростно тряхнул головой.

С улицы послышались визгливые звуки, от которых кровь стыла в жилах. Их издавали зомбаки. Мелкий вздрогнул, представив себе предстоящую ночь в одиночестве без убежища.

Проходя мимо раздолбанного «маяка», ещё разок, от души, двинул по нему ногой. Леший мёртв, а вы спасётесь, падлы? Хрен вам. Никакие кенгуру из Австралии вас не спасут. А Мелкий… он и сам выживет.

А потом найдёт себе новую стаю, где никто уже будет называть его Мелким.

На самом деле умом Мелкий понимал, что он теперь один и его шансы выжить равны нулю. Зомбаки доберутся до него если не этой ночью, то чуть позже.

Также он догадывался, что совершил что-то ужасное, чего ему никогда не простил бы Леший. И что его уже никто не простит — потому что некому осталось прощать.

Но его гибкий, готовый приспособиться к чему угодно, впитывающий всё, как губка, разум искал выход. Крысы! Он примкнёт к крысам. Мелкий уцепился за эту дикую, бессмысленную мысль, как утопающий за соломинку.

Рядом с «маяком» были выцарапаны их клички. Мелкий подобрал ржавый гвоздь и тщательно зачеркнул надпись «Мелкий» между «Лешим» и «Жуком».

Поверх зачёркнутой надписи детским почерком нацарапал: «Апасный Крыс».

Ведущий на крышу люк содрогнулся от удара снизу.

В последний раз Мелкий пробежался взглядом по выцарапанным прозвищам. Не считая его, их было пять, тут не хватало Дебила и Насти.

Но чуть в стороне Мелкий увидел ещё одну тщательно выцарапанную надпись, ранее скрытую «маяком». Не обращая внимания на удары в люк и на визг зомбаков с улицы, сосредоточенно шевеля губами, Мелкий прочёл:

«Леший + Настя = Любовь».