Не знаю, как остальных путешественников, но меня почему-то во внутренностях вездехода мотыляло как… это самое в проруби, не смотря на пристегнутый ремень. Может быть потому, что я подобным образом путешествовал впервые, а вот остальные были себе вполне заматеревшими зубрами в покорении севера.

А я был зеленым. И не только с точки зрения подобных путешествий, сколько внешне. Но мужественно держался. В основном за ремень. Нда. Надо было быть более осторожным в своих желаниях. Теперь же, надежная техника несла меня навстречу приклю… живым ненцам, с которыми, я, сдуру, изъявил желание познакомиться. Кто же знал, что Дэн на полном серьезе решил воплотить мое желание в жизнь. Более того, оказалось, что успел свести в незапамятные времена знакомство с несколькими представителями нации. Даже задружиться. Да еще и язык их подучить настолько, что теперь вполне мог бы себе работать переводчиком.

К счастью, любая дорога рано или поздно заканчивается, как вышло и с нашей. Вездеход остановился, мы выгрузились из его внутренностей недалеко от стоянки искомых ненцев. Ощутив под ногами твердую землю я, в первую очередь, решил все же расстаться со столь опрометчиво съеденным завтраком, который рвался наружу не смотря на то, что уже темнело и ему, по-хорошему, уже давно пора было бы перевариться.
Обогнул вездеход, для надежности держась за него рукой, отвернулся от техники и почти сразу же передумал.
- Дэ-э-эн… - тихо позвал я товарища, единственного более-менее знакомого, с трудом, но сглотнув ком в горле.
- Что там у тебя? – сурово спросил товарищ, топая по снегу в мою сторону.
- Я даже не знаю как объяснить… - с расстояния в метр на меня таращилась рогатая башка. И все бы ничего, если бы к ней не прилагалось туловко, ноги с копытами и так далее. Кроме всего этого, такая башка была не одна.
Дойдя до меня, Дэн фыркнул, усмехнулся и что-то гаркнул на незнакомом мне языке, заставив рогатых разбежаться. Но недалеко.
- Ты, что, оленей никогда не видел? – все же рассмеялся он, наблюдая как я испытал то же желание, что и олени, но с места сдвинуться не смог.
- На картинках… - признался я, вызвав взрыв хохота сразу в нескольких местах вокруг вездехода.

Местные, похоже, заинтересовались нами и появились из чума, как догадался я из своего отсутствующего багажа знаний о народах севера.
- Ань торова, - выдохнул я единственное, что успел выучить за время путешествия и, кажется, стал сползать по борту вездехода на землю.
То ли чем-то отравился, то ли путешествие оказалось в самом деле мне не по плечу.

В любом случае, воспринимать реальность относительно здраво я начал уже внутри чума, лежа прямо на полу. К счастью, мои товарищи догадались притащить спальники, мы в любом случае планировали сегодня в гостях заночевать. В один из них я и был упакован. Прямо на полу. Впрочем, внутри было достаточно тепло, чтобы валяться и без него.
- Очухался? – отметил мое возвращение в мир живых Дэн. – А я уже думал, что всю ночь проспишь.
- Я… это… - оправдался я.
- А мы, кажись, обратно будем выдвигаться, - огорошил меня новостями товарищ.
- Почему? – изумился я.
- Да вот как-то получается, что именно сегодня мои друзья гостей не принимают.
- Жаль… - я сел, попытался встать и почему-то рухнул обратно. Не иначе перепады гравитации.

Понаблюдав некоторое время за моим барахтаньем, старший из местных повернулся к Дэну и бросил ему несколько фраз на все том же незнакомом языке. Дэн нахмурился, ответил. Какое-то время они общались, вызывая панику в наших рядах, рядах гостей. Помимо меня и Дэна с нами ехали и друзья последнего. Мишка, Кирилл и Леха. То ли для массовки, то ли для издевательств надо мной. Последнее было бы странно, так как большую часть дороги они молчали, подтрунивая над моими страданиями только первую треть пути. Короче – не знаю.

- Ладно, мы остаемся, - вынес вердикт Дэн. – Нам разрешили остаться, но запретили ночью высовывать нос за пределы чума. То ли у них какой-то ритуал на сегодня намечен, то ли праздник. Одним словом – чужакам сейчас тут не место. Но ты, судя по всему, обратно ехать не в состоянии, так что нам разрешили переночевать.
- Праздник? – усомнился я, рассматривая серьезное лицо старшего ненца.
- Дурная ночь или как-то так, - пожал плечами переводчик.
- А ты уверен в переводе? А то что-то это как-то не очень похоже на праздник.
В ответ тот демонстративо развел руками.
Ну, ладно. В конце концов, я не то чтобы собирался бродить по окрестностям суровой северной ночью. Да еще и в компании оленей.

Упаковавшись обратно, в спальник, я снова погрузился в какое-то странное состояние между сном и явью, когда вроде как происходящее снаружи воспринимаешь, но открыть глаза не можешь.
Постепенно все затихло, лишь огонь потрескивал в очаге. Было уютно и даже спокойно.
Какое-то время. А потом я услышал нечто такое, что, не смотря на свою обыденность, мигом заставило меня покрыться крупными мурашками. Шаги. Прислушался, мало ли какой заблудший олешек ходит вокруг чума. Хотя… а олени давно начали ходить на двух ногах?

Подняв голову, я осмотрелся, вроде как все спали. Наши – точно все, да и местные, как я успел понять, их было не больше шестерых. Вроде тоже спали. Только… младший ребенок вдруг заворочался во сне. Сел, встал и направился к выходу неуверенной походкой. При этом точно не спал, в полумраке я отчетливо видел его открытые глаза. Шаги снаружи остановились у входа в чум. Казалось, тот, кто там остановился, чего-то ждал. А мои мурашки и не думали пропадать, только увеличиваясь в качестве и количестве. За ребенком подскочил щенок. До сих пор я не был уверен в том, могут ли местные лайки вообще заходить внутрь, но эту мелюзгу тоже видел отлично. Щенок казался испуганным, зажимая коротенький хвост между лап, но не лаял, лишь едва слышно скулил, тщетно пытаясь то ли остановить, то ли затащить карапуза обратно.

От входа вдруг потянуло холодом. Не как сквозняк, а как… я бы сказал, кто-то сильно и резко выдохнул. А малыш, тем временем, так же упорно шел к выходу. Сам не зная почему, когда тот оказался достаточно близко, я вынырнул из спальника, сграбастал мелюзгу и затащил к себе. Лунатик? Следом за ребенком ко мне в спальник нырнул и щенок, прижался к ногам, трясясь крупной дрожью. У входа кто-то нетерпеливо переминался с нога на ногу. «А вдруг он может войти?» - осенила меня ужасная мысль как раз в тот момент, когда шкуры у входа пошевелились.

Накативший ужас был такой силы, что и я зарылся в спальник настолько, насколько это было возможно с двумя гостями, совершенно не желая смотреть на то, что рвется внутрь. При этом я прекрасно осознавал, что если оно войдет, какой преградой для него может послужить хоть и добротный, но всего лишь спальник?
Не знаю, открылся ли полог, но шаги жесткие, какие-то хрусткие вдруг раздались совсем близко, а холод, накатывающий волнами, пробирался даже под одежду. Крепче прижимая к себе ребенка и чувствуя как у ног трепещет крохотное тельце щенка, я попытался свернуться максимальным калачиком.
- Я знаю, что ты не спишь… - голос был хриплым, я бы даже сказал – металлическим. Уж не знаю почему у меня возникла именно эта ассоциация. – Посмотри на меня.
Каким-то шестым чувством понимая что именно этого делать никак нельзя, я плотнее зажмурился, хотя все мое существо буквально кричало о том, что нужно вскочить и нестись отсюда как можно дальше. Фиг с ними, прямо к оленям. Авось получится затеряться среди своих. Только сейчас я обратил внимание на то, что вокруг до невозможности тихо. Даже пламя, казалось, перестало потрескивать.
- Отдай то, что мое… - вновь потребовали снаружи спальника.

Я ощутил как в руках зашевелился ребенок, но не выпустил его, только плотнее прижал к себе. Несколько минут было тихо.
- Ну как знаешь, - наконец решил владелец шагов, а я тут же ощутил как ледяные иглы мороза вонзились прямо сквозь спальник и одежду в плоть, пронизывая холодом. Лежал я на правом боку, так что иглы ужалили левую руку, бок и ногу, сильно. От этой боли хотелось орать, но сил не хватало даже на вдох. Я замер, стискивая зубы.

Утро началось с паники. Именно это и разбудило меня. По крайней мере мне казалось, что разбудило. Открыв глаза я некоторое время потратил на то, чтобы понять где нахожусь. Вспомнив, почти сразу же вспомнил и странный кошмар, который мне приснился.

- Приснится же такое… - пробормотал себе под нос и пошевелился, пытаясь выбраться из спальника и почти сразу же понял, что я в нем не один. Ребенок тоже проснулся, потер глаза, увидел меня и… заорал. Признаться, я и сам бы заорал, сразу по пробуждении увидев над собой такую рожу.
Подлетела женщина, выхватила малыша и ушла с ним к своим, что-то успокоительно говоря ему. За мелким из спальника выскочил и щенок, но тот испуганным не казался, наоборот, радостно вилял хвостом, устремившись за хозяйкой. На меня ураганом налетел Дэн.
- С ума сбрендил? – ухватил он меня за одежду.
- Что?
- Ты зачем мелкого забрал?
- Кого забрал? Да я…
- Тут с утра все на ушах. Думали, он из чума ушел, уже собирались идти искать.
- Да он ночью на выход намылился. Я его едва поймать успел, вот и забрал к себе, - отбивался я, чувствуя, что левая рука, да и нога как-то странно себя чувствуют. Точнее, почти не чувствуют.

С трудом, но отмахавшись от Дэна, я стянул куртку, задрал рукав свитера и с сомнением посмотрел на явный след обморожения. Ага. Обычный такой, обморожения ведь всегда идут ровной полосой вдоль всей руки. И схватываются при теплой ночевке в натопленном помещении. Коснулся следа правой рукой и понял, что эта полоса абсолютно холодная. Ну так ведь не бывает.
Не бывает. Одеваясь обратно, я поймал на себе задумчивый взгляд старого ненца. Тот пристально смотрел на меня из-под кустистых седых бровей.

Собрав свое барахло, я вышел на свежий воздух и почти сразу же поперхнулся морозом. Ледяные колючки, казалось, добирались до самых легких, намериваясь в них застрять. Закашлялся.
Следом за мой вышел тот самый пожилой мужчина. Помолчали.
- Злой Мороз, - внезапно заявил тот, заставив меня покачнуться от неожиданности. Быстро к нему развернувшись, я посмотрел на мужчину в упор.
- Так вы говорите на нашем?
- Давно это было, - махнул рукой тот. – Злой Мороз приходит раз в году. Собирает дань. Он зовет тех, кто может слышать. Зовет и забирает с собой. Обычно тех, кто молод. Не всегда детей. И убивает тех, кто его видит. Замораживает душу. Лучше спать, когда он приходит. Тот, кто спит, не слышит и не видит. Нельзя выходить. Нельзя смотреть. Ты не видел, но слышал. Он отметил тебя. Берегись одной ночи в году.
- Одной? – не понял я.
- Одной, - кивнул старик. – Ты поймешь когда она придет. Он отметил тебя, ты забрал его дань, ты почувствуешь.

Помолчали еще немного. Не знаю, о чем думал он, а я пытался переварить услышанное.
- Вам пора, - наконец решился старик, пожал мне руку и вернулся в чум.
Я остался один. Я, мои размышления, странный холодный след на тушке и небольшой деревянный кругляшок на кожаном шнурке, который оставил в моей ладони старик. Кругляшок, на котором была вырезана чья-то страшная рожа.