Здешние края - ну были бы просто раем на земле, если бы не леса, мошкара, гнус и клещи. А так как вокруг ничего не было, кроме деревьев, то и раем здесь не пахло, все насекомые мира, как казалось, радостно окружали Марвика, пищали на ухо и пытались укусить побольнее.

Охотник плотнее запутался в походный плащ, не смотря на теплую погоду, и еще раз себя выругал за то , что решил не ехать по тракту, а послушал бродячего фокусника в лохмотьях, обляпанным птицами капюшоне с колокольчиками, что посоветовал срезать через лес, и сэкономить почти день пути.

Марвик и так сильно задерживался в дороге, постоянно сталкиваясь с проблемами - то разобраться с тем, кто ворует детей в одной округе. Оказалось что банда беглых каторжников пыталась их выловить, и продать в рабство, но люди барона быстро вернули пропавших детей в семьи. Потом неожиданное дело про оборотня, оказавшимся очень толстой и агрессивной собакой, а потом еще некто выл в трубе в доме одного уважаемого барона, и тот обещал много золота за поимку " пултергейству" и оказалось что это енот застрял в трубе дымохода. Поэтому надо было торопиться, меньше спать, не мечтать о теплой кровати и крепкой крыше, а нагонять, нагонять, нагонять.

Слабо протоптанная тропинка в лесу была, что давало надежду Марвику что все таки он не заблудился. То тут, то там были следы того, что люди здесь ходят - вот кто-то потерял дырявую шапку, вон там следы костра, а здесь кто-nо хорошо наблевал.

С утра небо хмурилось, казалось что дождей не избежать, которые поливали местность уже не один месяц, но легкий ветер сдул тучи, и теперь солнце мягко светило сквозь кроны деревьев. Лес был очень шумный - то крикнет птица, то пробежит грызун, а пару раз вдалеке раздавался вой волка, но судя по тому, что тот был один, и летом у него не было проблем с добычей, Марвик не волновался. Вот то, что он смотрел на плащ, и видел, как на нем удобно сидят клещи - вот это пугало. И то, что непонятно когда лес закончится.

К вечеру, когда охотник уже подумывал, что придется искать место для ночлега, лес неожиданно кончился. Просто как будто кто-то отрубил острым топором его часть, и после деревьев появились огороды, заборы и деревня.

Однако в самой деревне стояла тишина - не орала скотина, не слышно людских разговоров, не бегали между домов тощие дети. Как будто при выходе из леса на Марвика надели шлем, и он перестал слышать шум, настолько это тишина контрастировала с лесными звуками.

Охотник аккуратно достал серебряную цепь, перекрестил ее и произнес короткую молитву. Странно, но фокусник ничего не сказал про то, что здесь деревня. Может Марвик заблудился? Может все таки тропинка вела в две стороны, а он, отвлеченный борьбой с мошкарой, не заметил?

Выехал на главную улицу, и слез с лошади, привязав ее к старой коновязи. Дорога была залита дождями, и превратилась в кашу из грязи, по которой давно никто не ходил и не ездил. Деревню забросили не день, и не неделю назад. Рядом с домами выросла высокая трава, часть домов уже стала медленно нагибаться к земле, оставленные без хозяйской заботы, другая часть домов уже напоминала груду бревен. Но тишина... как же тут было тихо.

На маленькой площади у колодца, стояла старая, гнилая виселица. На ней, болтаясь на ветру, висел человек в капюшоне.

Марвик подошел поближе, и усмехнулся. Начертил вокруг виселицы знаки, круг, окропил святой водой, после чего без зазрений совести разломал чей-то забор рядом, и разжег костер рядом, и стал ждать захода солнца.

Как только полностью стемнело, охотник подбросил целую кучу досок, что бы огонь освещал висельника, и сказал :

- Ну хватит придуриваться.

Труп на веревке захихикал противным женским смехом, и тряхнул головой, сбрасывая капюшон.

Висельник бы молод - едва ли ему было больше двадцати. Рыжий, на щеках оспины, нос сломан, большей части зубов не хватало. Однако глаза покойник не открывал, продолжая смеяться так, будто некто вилкой водил по дну железного таза.

- И как ты догадался, что я не труп? - голос оказался неожиданно грубым.

- А кто будет тебя здесь вешать? Дорога нехоженая много дней. Да и капюшон похоже покроя видел на одном циркаче не давнее, чем сегодня с утра.

Рыжий снова засмеялся, подтянулся к веревке руками, и дернул себя кверху. Раздался хруст костей, но висельник сумел забраться на перекладину, с которой свисала петля, и сел на нее, будто на бережок тихой речки, и стал болтать ногами.

- Вешу тут, понимаешь, уже с рождения Христа. Хорошо что брат не забывает, посылает ко мне людей, поговорить, посмеяться, пошутить. Обычно они к темноте как раз приезжают, и тут разговор короток - три загадки отгадываешь - едешь дальше. Не отгадываешь - будет так.

Рыжий расстегнул черную рубаху, и показал ожерелье из пальцев. Закатал рукава - тонкие браслеты из зубов. Залез рукой в карман штанов, и разочарованное произнес:

- Глаза вытекают, хранить неудобно. Подари мне путник пустую бутылку, буду там хранить.

Марвик достал из походного рюкзака бутыль с вином, вылилил его в траву, и поставил на край круга. Нечисть, кем бы она не была, еще не почувствовала знаки, поэтому рыжий прыгнул быстрой тенью, и ударился об невидимую преграду.

- УУу...сссссуууукаааа - разочарованно сказал он - я же голодный два месяца почти. Есть, есть, есть., кушаааааааааааааааать.

Рыжий лег в круг, и заплакал. Тощими руками обхватил колени, рыжая голова тряслась от всхлипываний.

- Нас же мать отдала в цирк - неожиданно серьезно произнес висельник и встал обратно - старшего, меня , и двух младших, братика и сестренку. Жрать в тот год нечего было, проказа Филома Язвенника всех косила. А тут добрые циркачи, у брата руки ловки, а я с детства ничего не боялся - лазил везде. Его в помощники фокусника, меня в акробаты. А вот мелкие ничего толком не умели. Вот мы их в течении двух недель и съели.

Проказа Филома Язвенника была давно истреблена уже лет двести назад, и сейчас лечится. Сколько же лет рыжему?

Он снова засмеялся, сделал колесо на руках внутри клуба, потом встал, широко расправил руки и произнес :

- Уважаемая публика!!! Цирк дяди Алемао в вашем городе!!! В вашей деревне! В вашем трактире!! После нас хорошее настроение, но пропадают собаки! Мы несем радость и проказу, от вас к вашим родным!

Он сделал кувырок назад и начал ходить на руках. Трещал костер, и слышалось далеко звяканье вдалеке.

- А потом наш цирк вернулся сюда, к нам домой!!! К тем людям, которые растили огороды, скотину, но не дали матери в долг ни грозди муки или зерна. Те, кто молча отпустил нас к людоедам в повозку! А вот и они!

Рыжий хлопнул в ладони, и из колодца стали выпрыгивать черепа, прямо к ногам бывшего циркача, а тот не стал теряться , и говорил:

- Староста Матвей, кузнец, брат его Желько, и баба, что с обоими спала. Все сыто ели, сладко спали, а Матвей нашего батю по пьяни ударил между глаз, да подох батька.. И все знали, и все молчали! И когда нас ревущих забирали, тоже знали. Да, мамочка? А потом приехал цирк!!!! Мамочка уже давно гнила в земле, по местные то нас не узнали. Отравленное мной вино лилось рекой, отравленные сладости радостно ели дети. А потом ночью, я еще и братьев-циркачей аккуратно порезал, лезвием, по одному, что бы все мы тут остались. И брата утопил в колодце. А утром себя повесил. И так вешу уже много лет. Съел всех, и деревенских, и циркачей, и брата выловил из колодца, и тоже съел. Всегда хочется есть...

- А кто же, если не брат, меня сюда отправил ? - спросил Марвик.

- За золото, что остается от путников, много желающих артистов бросят балаганы и дороги, и останутся в одном месте. Они часто меняются...

- А я за деревней слежу по ночам - хвастался рыжий - дома чиню тихонько, траву рублю, жалко живность тут дохнет за ночь, вздувается, и из них черви черные лезут. Но я и их ем, потому что еда...

Марвик смотрел на рыжего людоеда, и ему было его даже жаль. Выброшенный родной матерью, с юношества едящий плоть собак и детей, разносящий заразу, и не сумевший даже умереть, живущий в вечном голоде в пустой деревне, жонглируя черепами врагов.

Тишина, только звяканье за ухом. Марвик развернулся, и резко плеснул слезой Адама в нападающего. Утрешний фокусник завыл, как раненный пес, и схватился за лицо, с которого начала сползать кожа. Марвик подхватил его за шиворот, и толкнул в круг к улыбающемуся рыжему. Тот начал открывать рот, и тот распахивался всё шире и шире, пока голова стенающего фокусника не оказалось в ней целиком. Раздалось клацание зубами, и после этого Марвик плеснул слезой и в висельника, после чего хлестнул цепью...

Рыжий упал, и царапал землю ногтями.

- Отпускаю тебе грехи твои, и поступки твои - начал Марвик

- За что ты меня прощаешь ? - кричал висельник - Я уже доедал гуляш, когда сказали что это брат мой! Я только теряя зубы, понял что мы как чумные крысы!!!! А когда мы вошли в деревню, я спал , и тут пришел Филом Язвенник, обмыл мои раны, погладил мои волосы и сказал что я его посланник на Земле!!! Что хворь его я пронесу по всему живому, очищу мир от скверны и мрака! Что будет новый мир, без болезней и смерти! А я не хотел! Я хотел что бы все жили!

Утром охотник уже был в пути. В центре деревня догорала виселица , и в землю был вбит крест. И далеко, за лесом, неопрятный человек в капюшоне подсказывал путникам короткую дорогу, смеясь, и подставляя солнцу рыжие кудри.