Лунный свет опустился на снег сияющей лентой. Отражаясь от скальных стен, он будто подсказывал путь среди нагромождений льда.

Загнанный в узкое ущелье, ледник вспучивался в этом месте, разламываясь, превращаясь в лабиринт из бездонных трещин и хрупких снежных мостов, что едва выдерживают вес человека.

Ошибешься, наступишь мимо — и нога провалится в пустоту, а крик отразится от голубоватого льда, улетев прощальным эхом к молчаливым вершинам.

Ледопад — вот как это называется. Тем вечером они вляпались в ледопад, застряв в скалистом кулуаре на три часа дольше положенного.

Капитан скрипел зубами, глядя, как бойцы неуклюже прощупывают снег винтовками. Осталось всего сто метров — а оттуда скорее ломить в долину, где горят спасительные огоньки приюта. Вниз — быстрее, от пологой части ледника отряд доберется за пару часов.

Вот только эти сто метров — вертикальные. Гладкое поле ледника насмешливо блестит далеко внизу, а капитан торчит среди трещин и битый час не может понять, как спуститься с очередной полки.

Скалы по бокам грозят могучими карнизами. Рухнет хоть один — и всех к чертям снесет лавиной. Должно быть, ветер лютует всю зиму, чтобы образовались такие надувы.

С тихим шорохом обвалился еще один снежный мост. Дьявол! Может, подождать, пока они схватятся ночным морозцем?..

Некогда ждать, некогда. Оно придет за ними, они слишком шумят здесь…

Голоса отражаются от скал, обращаясь протяжным эхом. Оно слышит, капитан дал бы зуб, три, всю челюсть — оно уже давно их слышит!

Выбраться бы, вернуться на базу — да и своротить нос картографу! Какая еще аэросъемка, какие спутники — на схеме здесь пологий склон. Между высотными линиями палец помещается, а ведь это километровка.

Капитан злобно сплюнул.

— Там никак, Вадим Семеныч! — хмуро подошел сержант. От бесконечной возни в снегу его одежда промокла насквозь, и теперь парень мелко трясся от холода. Они все тут уже давно замерзли.

— Тише! — мрачно цыкнул капитан. — Пробуйте в центре, там, может, трещин поменьше…

— Начальник, да тут плюнуть некуда! — воскликнул другой боец, чуть не рухнув в ледяную пропасть. — Слева дыра, справа дыра, в центре тоже эта хренова…

— Заткнись! — зашипел командир. — Тихо, придурок!

Рядовой прикусил язык, боязливо глянув в темноту кулуара. Все замерли. Где-то осыпался снег.

Подождав минуту, капитан зыркнул вверх по ущелью и зашептал:

— Парни, эта дрянь прямо тут, я вам отвечаю. Мы весь день за ней гонялись, а оказалось — она за нами. Поэтому и корячимся без фонарей, так что давайте быстро найдем этот драный мост и…

— Я слышу! — завопил часовой. — Вон там, на скале! Оно кричит!

— А-а-а, мать твою! — зарычал капитан. — Свет! К бою!

Лучи фонарей зашарили по кулуару, выхватив смазанное движение. Кто-то вскрикнул, вспорола тишину автоматная очередь.

— Вон там была! — заорал сержант, от бедра стреляя в ночь. — Ну-ка! Навались!

В темноте захлопали крылья слева… справа… прямо над головой!

— Летает?! — выпучил глаза капитан. — Какого хрена оно…

В свете фонаря он успел увидеть, как распахнулись множественные рты, как случайная пуля выдрала клок перьев из крыла, а затем…

Чудовищный вой хлестнул по ушам. Выронив пистолет, капитан упал в снег и страшно закричал.

Звук впивался в мозг, ввинчивался раскаленным сверлом, оглушая, лишая самой возможности думать. Мысли разлетались на осколки, как хрупкие сосульки под прикладом автомата. Кощунственная, потусторонняя мелодия попросту вышибала их из головы, предлагая взамен бесконечную черноту космической бездны.

Это не было криком, воем или звериным рыком. Летучее создание пело, и песня его брала начало в глубинах веков, когда на заре времен первобытные люди забивались в пещеры, едва заслышав взмахи тяжелых крыльев.

Оно охотилось на двуногих тысячелетиями, оно и его сородичи. Звук, порожденный сонмом голодных ртов, попросту отключает большой нервный узел в голове добычи. Теплое мясо становится совсем беззащитным, и тогда можно спокойно полакомиться…

Бойцы падали один за другим, зажимая уши, пытаясь зарыться в снег с головой. Кто-то с воплем рухнул в трещину.

Почти теряя сознание, капитан тупо уставился на пистолет. Нужно прекратить боль, заткнуть охотника, сделать так, чтобы не было слышно… но как этот предмет работает? Он же вот только что об этом думал!

Хищный звук пожирал мозг, сминая в грязный ком память, обрывки мыслей, когда-то безумно давно доведенные до автоматизма действия…

Неясно, как заткнуть его железной штукой… но есть еще кое-что. Этот кусочек памяти пока держался, и капитан жадно вцепился в него, как прямо сейчас съезжающий в трещину сержант пытался цепляться за рыхлый снег.

Зашарив по разгрузке, Вадим Семеныч трясущимися руками извлек гранату. Вот так, колечко нужно оторвать, а потом… а что потом-то?!

Капитан тупо уставился на тяжелый шарик в ладони.

А что это?

И кто, черт возьми, так ужасно кричит?

Оглушительный взрыв сотряс кулуар. Раскаленные осколки прошили снег и тела солдат, чудовище взмахнуло крыльями, уклоняясь от вспышки — горячим больно ужалило лапу…

Вздрогнули молчаливые скалы, и тяжелые снежные карнизы рухнули в ущелье. Многотонная белая масса просела, сдвинулась — и устремилась вниз могучим потоком лавины. Затрещал лед, вскрикнули те, кто еще мог кричать, захлопало крыльями певучее чудовище.

Теряя оружие и рюкзаки, люди барахтались в лавине, а она несла их вниз по скалистому кулуару, ломая о камни, засасывая в рыхлую пучину, а потом выбрасывая обратно, как обломки разбитого корабля.

Наконец сверкающий снежный поток выплеснулся из ущелья, вынося тех немногих, кто не сгинул в трещинах. Постепенно успокаиваясь, лавина замедлила свой бег, расплескавшись по леднику широким языком.

Через несколько часов торчащие из снега тела покрылись ледяной коркой.

***

Солнце ласкало зеленую долину, затерянную среди величественных хребтов. Там, наверху, облака цеплялись за скалистые вершины, чтобы просыпаться снежной крупой и, похудев, унестись за горизонт.

Жирный суслик настороженно пискнул и привстал на задние лапы, разглядывая незваных гостей. Несколько человек, уныло бредущих по каменистой тропе вдоль речки. Ничего нового — люди иногда проходят мимо норки, и до сих пор от них не случалось проблем. Конечно, можно на всякий случай спрятаться, но…

Зверек дернул усами и вернулся к обгладыванию травинки. Эти трое выглядели слишком жалко даже для него.

— Лен, давай отдохнем! — взмолился патлатый здоровяк. — У меня вместо ног фарш!

Он перебросил на плечах тяжеленный рюкзак. Прицепленное сбоку ружье больно садануло по бедру, заставив парня поморщиться. Ствол хоть убей не помещался внутрь и болтался, цепляясь за все подряд. Хорошо, что в верховьях долины хотя бы кусты закончились!

Шедшая следом девушка устало поморщилась.

— Соберись давай! — лениво огрызнулась она. — Вон уже приют, почти дошли!

Действительно, далеко впереди блестели черепицей несколько домов, паслась лошадь, а на пригорке одиноко возвышалась кабинка сельского туалета.

— Лен, он за два часа вообще не приблизился, — заныл второй спутник.

— Так, Саня, я тебе щас!.. — Девушка раздраженно обернулась.

Тощий Саня трусливо сжался. Ему повезло больше, чем товарищу: ни одной мозоли за два дня. Зато Александр быстрее выдохся и все время отставал, спотыкаясь о камни. Надо было в лесу хоть палку какую отломать…

— Ну ничего ж не будет, если пять минут посидим, — прогудел здоровяк.

Кровоточащие мозоли нещадно болели, и сейчас он мечтал вернуться в прошлое, чтобы дать самому себе пинка. Вот этим самым тяжелым ботинком, который поленился разносить заранее.

Лена вздохнула. Парни начали ныть, едва выбрались из служебного джипа, и сейчас она была готова скинуть обоих в бурную реку. От них никакого толку, как вообще вышло, что сюда отправили городских?!

Олег стер ноги быстрее, чем научился застегивать рюкзак, а Саня… черт, да он, похоже, даже на шашлыки никогда не ездил. Не говоря уж о горах.

И это — специалисты по организмам с коэффициентом интеллекта B+. А если выражаться попроще, парни изучали потенциально разумных существ, буде их удавалось обнаружить Университету. Вот только, как оказалось, с объектами изысканий коллеги до сих пор встречались исключительно в виде таблиц и графиков.

Чирикнув, вспорхнула с тропинки мелкая горная пташка. Интересно, где сейчас оказались бы эти трое, если бы планета не изменилась так сильно после Первого Запуска?..

Лена шмыгнула носом, припомнив те времена. Будучи тогда еще простой аспиранткой, она и представить себе не могла, что все зайдет настолько далеко.

Прошло уже три года с тех пор, как первая (и единственная) попытка человечества проникнуть в параллельный мир с треском провалилась. То есть в какой-то степени эксперимент был успешным, граница оказалась нарушена, и дверь открылась… лишь для того, чтобы появившиеся оттуда создания превратили здание Университета в руины.

Такой сценарий был предусмотрен, сработали предохранители, и разрыв немедленно захлопнулся, просуществовав три с половиной секунды.

Кровожадные твари, пустившие на фарш лаборантов, были уничтожены в течение получаса. Сегодня их заштопанные чучела украшают зоологический музей кафедры, а ученые еще не скоро перестанут ворчать о том, что в головы можно было и не стрелять.

Казалось бы, на этом все закончилось. Но в таком случае ребята бы сейчас потягивали стаут в баре, наблюдая горы исключительно на заставке смартфона.

Спустя месяц после закрытия разрыва из разных концов света полетели сообщения о необычных созданиях. Как правило, их встречали в какой-нибудь глуши совершенно случайно оказавшиеся там люди. Пастухи, отшельники, несколько раз — контрабандисты. Последние, впрочем, предоставляли существ в виде туши, примерно по сто долларов за килограмм.

Чаще всего создания были равнодушны к человеку, но порой животные — если это были животные — оказывались хищными. В таком случае исследователям, подкрепленным отрядами военных, приходилось распутывать кровавые следы.

Именно в такой переделке погиб капитан Козинаков вместе со своим отрядом. Неделю назад была годовщина.

Над причинами этих явлений ученые до сих пор ломали голову. Все проникшие в разрыв особи были устранены, а новые эксперименты не проводились. Аппаратура, позволяющая создать проход, существовала в единственном экземпляре, утечка данных исключалась. Не говоря уж о том, что сумма, необходимая для создания машины, перекроет годовой бюджет парочки африканских республик.

К тому же твари, обладающие коэффициентом А, утверждали, что прожили здесь всю жизнь…

Поджидая парней, Лена пнула камень. Конечно, все это было жутко засекречено, а толстой пачкой подписок о неразглашении, выданной при поступлении на службу, можно было все лето растапливать печь у бабушки на даче.

Глядя на припадающего на обе ноги Олега, девушка в очередной раз подумала, что план заведующего ей не нравится.

***

Они ввалились в приют, грохоча ботинками по гулкому деревянному настилу. Тот, что поздоровее, немедленно скинул рюкзак и рухнул на ближайший стул, принявшись развязывать шнурки. Ружье тихо стукнуло о стену, привлекая внимание единственного постояльца.

Второй расположился на скамейке и блаженно вытянул ноги, наблюдая за страдающим товарищем. Третья же прошагала по пустому залу, внимательно изучая окружение.

Грубые столы, завешанные картами стены, несколько полок с книгами — чтобы было чем заняться в сезон дождей. Ливни, промозглый холод и туман, который можно намотать на вилку, — обычное дело на Кавказе.

Лестница на второй этаж, где пустуют гостевые комнаты, а под ней — нехитрая барная стойка. Здесь хозяин приюта потчевал гостей домашней выпечкой и холодным пивом — за звонкую монету, разумеется. Продукты все-таки приходилось возить из нижних долин.

Несмотря на разгар сезона, над столами не гремели железные кружки, а панорамы вершин на стенах грустили без альпинистов, так любящих подолгу водить пальцем по старым плакатам. Постояльцы появятся не раньше, чем через неделю.

Пока отряд здесь, далеко внизу дорогу перегораживает кордон, заворачивающий всех подряд под предлогом… Лена толком не помнила. Кажется, военные учения или что-то подобное. Университет позаботился о секретности операции.

Девушка поджала губы, глядя на лелеющего мозоли Олега. Лучше бы начальство позаботилось о нормальных сотрудниках. Несмотря на хорошие отношения с парнями из Петербургского филиала, Лена с удовольствием заменила бы их на бритоголовых дуболомов с кордона. Даже если те будут делать по три ошибки в слове «коэффициент».

Сидящий в углу старик выпустил облачко горького сигаретного дыма, проплывшее между панорамой Ушбы и висящим на стене ледорубом.

— Добрый день. — Девушка приземлилась на соседний стул. — Лена Снегирева, третий отдел. Мы немного опоздали…

— Почти на сутки. — Мужчина аккуратно затушил окурок о старую банку из-под кофе, служившую здесь пепельницей. — Ждал вас вчера вечером. Меня зовут Андрей. Опергруппа сорок три, сержант.

— А… — Лена собралась что-то сказать, но осеклась и неловко принялась распутывать хвост. — Ага. Очень приятно.

«Сорок третья» во главе с Козинаковым погибла на ледопаде год назад. Но по странной традиции военных номер считался занятым до тех пор, пока на службе оставался хотя бы один боец. Сержант Анчутин — единственный выживший в лавине.

Заплетая в косичку выгоревшие на солнце волосы, Лена наблюдала, как Анчутин сворачивает очередную самокрутку. Судя по горе окурков в банке, это было его главным развлечением в последние несколько дней.

Стариком он показался только издали. Снежно-белые волосы опускались на плечи, обрамляя широкое, огрубевшее от ветра лицо. Ему было чуть больше тридцати, если верить личному делу, оставшемуся на заднем сиденье джипа.

Лена задумалась, сказать ли ему, что группу Козинакова все-таки расформировали, а сержант с прошлой пятницы уволен в запас, и не сразу сообразила, что он что-то спросил.

— Из-за чего задержка? — хмуро повторил Анчутин. — Опять сель сошел? Дождей вроде не было.

— Если бы, — грустно усмехнулась Лена, указав взглядом на спорящих у входа парней. Кажется, они выясняли, как правильно клеить на ногу пластырь.

— Ученые, — криво ухмыльнулся сержант, — им всегда не хватало пары хороших марш-бросков. Ты главная? Где остальные? Я подготовил комнаты наверху, там хватит места для двадцати человек, да еще столы раздвинем — ваш отряд поместится.

— Ох… — Девушка тоскливо откинулась на стуле. — Вам… тебе не сообщили, что ли?

— О чем? — нахмурился Анчутин. — Сколько с тобой человек? И какое оружие?

— Только эти двое. У нас есть ружье.

Парень промахнулся зажигалкой мимо самокрутки.

— В смысле? Две недели назад я был на базе, полковник обещал…

— Да, да, я знаю, — Лена зарылась пальцами в волосы, растрепав только что уложенную прическу, — сорок бойцов, три гранатомета, снайперскую винтовку и блокатор пси-волн пятого поколения «Горгулья».

— Две «Горгульи», — дотошно поправил Анчутин. — Где это все? Они пришлют вертолетами?

Лена пожевала губами, глянув на подошедших парней. Как же непросто будет объяснить…

— Ничего не придет. Вообще ничего, — осторожно произнесла она. — Нет людей, нет оружия. «Горгулий» тоже нет. Ни одной не выдали.

Неожиданно Анчутин рассмеялся.

— Ребят, да вы, видать, заблудились! — хлопнул он по столу. — Тренировочные сборы в этом году в Безенгах, я не знаю, кто вас сюда забросил, но лучше б вам…

— Анчутин, со старшими по званию прошу быть повежливее! — мгновенно сузил глаза Олег.

— Чего?! — ощерился сержант. — И какое у тебя звание, пацан? Вчера ефрейтора за ручку подержал?

— Олег, заткнись! — рявкнула Лена. — Андрей, я лейтенант, парни оба гражданские. Мы здесь по твоему запросу об устранении хищного организма на леднике.

Анчутин нервно затянулся, за раз высосав самокрутку до половины.

— Тогда, ребят, я очень хотел бы пояснений. Шарапов решил бомбить его с воздуха? Нам «Горгулья» все равно нужна, эта дрянь орет, как…

— Полковник Шарапов отстранен от должности неделю назад, — прервала его Лена. — Пока что базой командует майор Мамедов. Он прислал нас.

— Как так?! — опешил Анчутин. — Михал Саныча за что?

— Не уполномочена обсуждать. — Лена ковырнула стол ногтем. — А вообще за связи с контрабандистами.

— Они издеваются?! — сжал кулаки Анчутин. — Парни Аслана достали вам десяток этих тварей! Живьем!

— Мы знаем, — примирительно выставил руки Саша. — Университет благодарен работникам на местах, ваши экземпляры позволили совершить настоящий прорыв в области…

— И какого ж…

— Андрей, послушай, — Лена уставилась в налитые кровью глаза сержанта, — в руководстве сейчас настоящая свара, головы летят каждый день. В Питере сняли ректора, в Новосибе трех генералов, в Карелии целый филиал под следствием. Они там все сцепились! Профессор Астафьев требует повторный запуск, генералы — арестовать Астафьева. Мы ничего не можем…

— Грохнуть тварь на леднике вчетвером мы тоже не можем. — Анчутин устало затушил бычок. — Езжайте назад, ребят. Забейте.

— Никто и не собирается ее убивать, — фыркнул Олег. — Вам, солдатам, лишь бы…

Саша метко пнул друга по ноге, удачно попав в мозоль.

— Андрей… Я Саша, кстати… Дело в том, что объект Кавказ-8 повысили в коэффициенте. Теперь это организм В+, и невозможно без веской причины…

— Чего? — нахмурился сержант. — Давай-ка по-русски.

Тощий паренек выглядел немного сообразительнее буйного товарища.

— Коэффициент определяет уровень интеллекта, — подхватила Лена. — Их всего пять, по буквам. А — самый высокий, это у людей. У собаки, например, — C. Умное животное, но зверь все равно. Черви там, насекомые — это Е, совсем не мыслят.

— И?

— Мы изучили ваш доклад, и профессор решил переквалифицировать объект с С на В+. Это означает потенциально разумное существо.

— О, наконец-то докторишки поняли, — довольно оскалился Анчутин, — крылатая дрянь поумнее некоторых.

Олег ответил злющим взглядом.

— Вот! — обрадовался Саша. — И выходит, что мы не можем просто взять и… гм… устранить разумный организм! Тем более в своем рапорте вы утверждаете, что оно говорило с вами, так ведь?

Анчутин помрачнел и полез за табаком.

— Оно орало во всю глотку. Влезало в голову, высасывало мысли, как коктейль через трубочку. И пока соображаешь, что к чему, тварь уже рвет твоих друзей. Вот что оно делало.

— В рапорте ты писал… — начала было Лена, но сержант продолжил:

— А потом орало снова и снова. — Анчутин глядел сквозь девушку. — Так эта дрянь охотится. Вышибает тебе мозги, а потом жрет заживо. Она кричала раз за разом, и парни кричали…

— Почему нельзя просто заткнуть уши? — сощурился Олег.

— Все равно слышно, — мотнул головой Анчутин. — Если разберешь хотя бы ритм — отпевай. Думаешь, у нас наушников не было? Пробивает, она все пробивает.

— Как вам удалось выжить? — Саша оторвался от блокнота, в котором торопливо строчил обломком карандаша. — От ваших друзей остались только… эм...

Анчутин мрачно усмехнулся и подпалил самокрутку.

— Там ледопад. Представляешь, что это? Хотя о чем я вообще…

Он смерил тощего ученого насмешливым взглядом.

— Это очень узкое ущелье. — Анчутин взмахнул сигаретой. — Стены сходятся, ледник зажимается и встает на дыбы. Повсюду трещины. Я упал в одну из них.

Олег пожевал губами. Он с трудом понимал, о чем идет речь.

— И что там в этой… трещине? — хмуро спросил он.

— Холодно и мокро, — передернул плечами сержант. — Она сужалась на глубине десяти метров, и я застрял. Потом был взрыв, сошла лавина, но меня не засыпало. Снег встал пробкой прямо над головой. Пошевелиться никак, вылезти — тоже. Торчал там до утра и слушал, как воет тварь. И эхо. Поганое эхо…

Анчутин зарылся пальцами в седые волосы.

— В конце концов она просто устала меня выцарапывать. Не дотягивалась, и снег мешал. Эта ее песня… она длилась целую вечность! Поганый звук, он как будто растирает мозги в порошок! Даже свое имя не помнишь… Яд, который тебе заливают прямо в уши! А к полуночи эта дрянь заткнулась.

— Почему? — осторожно спросила Лена.

— Потому что наверху закончились живые. — Анчутин выдохнул облако дыма и нервно захихикал. — Она всех съела, понимаешь? Весь наш отряд. Кого снесло лавиной — раскопала и обглодала до костей. Я слышал, как они кричат. Ничего не понимают, но боль-то чувствуют…

— И долго ты слышал их крики? — спросил Олег и тут же получил локтем от Саши.

Анчутин помолчал, уставившись пустыми глазами на тлеющую сигарету. Затем поднял взгляд на здоровяка.

— Они кричат до сих пор.

***

Анчутин разложил на столе большую карту, прижав уголки книгами и пепельницей. Отправив парней разбирать рюкзаки, Лена присоединилась к нему.

— Смотри, мы сейчас тут. — Анчутин ткнул в маленький квадратик на зеленом фоне долины.

— Ага, — медленно кивнула девушка, соотнося изображение с иконками в навигаторе. Карта в приюте оказалась старше, чем сама Лена.

Анчутин провел пальцем вверх по реке и уперся в белое пятно.

— Здесь начинается ледник. Ну, немножко повыше. Карта старая, он подтаял.

Девушка повертела навигатор, внимательно следя за стрелочкой.

— А потом нам… сюда! Верно? — Она указала карандашом на участок в горном хребте.

— Угу, — буркнул Анчутин. — Тут начало ледопада, а над ним ее гнездо. На скале по левую руку.

— Эм?.. — Лена приподняла бровь. — В рапорте ты писал, что вы не знали, откуда оно.

Анчутин фыркнул.

— Рапорт я писал год назад. Ты же не думаешь, что я просто так торчал тут все это время?

Лена опасливо зыркнула на Олега, неуклюже вытаскивающего из рюкзака громоздкую коробку с проводами. Саша суетился рядом, опекая драгоценный прибор.

— Ты что, ходил туда и никому не сказал? — зашипела она. — Черт, ты понимаешь, чем тебе это…

Анчутин холодно посмотрел на нее.

— Тварь заживо сожрала моих друзей. Мы шесть лет вместе служили, думаешь, это пустые слова?

— Это опасно! — Лена сверкнула глазами. — Существо могло заметить тебя, и тогда…

— Но ведь не заметило, — хитро прищурился Анчутин. — Оно паршиво видит на самом деле. Главное не шуметь.

Сержант взял карандаш и сделал несколько пометок на карте.

— Дыра, где она спит, простреливается из этих точек. Плато над ледопадом и скалы с противоположной стороны кулуара. Тварь не бессмертна, хороший заряд дроби отправит ее прямиком в ад. Нужно посадить одного снайпера вот тут… а вот здесь будет…

Девушка устало откинулась на спинку стула.

— Андрей, ты же понимаешь, что мы не собираемся на него охотиться? Ну послушай ты меня, мы ученые, а не солдаты! У нас одно ружье на всех, и я даже не знаю, взял ли Олег патроны…

— Э? — удивленно отозвался парень. — А где они лежали?

Лена обреченно прикрыла глаза.

— Если вы идете на ледопад, — философски проговорил сержант, — вам придется на него охотиться. То, что вы называете Кавказ-8, попытается вас убить.

— Я так не думаю! — Саша водрузил на карту опутанный проводами ящик. — Смотри, что у нас есть!

Анчутин приподнял бровь.

— Надеюсь, внутри тротил?

— Все вы, вояки, одинаковые! — довольно оскалился Олег. — Это «Проповедник». Последняя разработка ребят из Москвы. Экспериментальная модель!

— Ничего подобного! — влез Саша. — Месяц назад его уже применили в полевых условиях!

— И чего эта бандура делает? — Анчутин постучал по корпусу.

Саша уже набрал воздуха для лекции, но Олег успел раньше.

— Тебе попроще или посложнее? — кивнул он сержанту. — Посложнее — минут на двадцать.

— Угадай, — оскалился Анчутин.

Олег хохотнул, а Саша разочарованно сдулся и ушел копаться в рюкзаках.

— «Проповедник» — результат работы с разумными объектами. — Олег принялся распутывать провода. — Мы изучили тех, кого удалось добыть живьем, и оказалось, что их мышление очень похоже на наше. Даже если само существо отличается, а мозги у него размером с грузовик.

— Пока понятно, — отозвался сержант.

— Некоторые твари умеют влезать людям в голову. Ну, это ты и без меня заметил.

— Еще бы. — Анчутин выпустил струю дыма в сторону собеседника.

— Для этого они создают специальные волны. Это как… блин, как тебе объяснить-то… — замялся Олег.

— Как рация! — влезла Лена. — Все разумные существа на одной частоте, просто некоторые умеют работать на передачу, а люди — только на прием.

— Ага. Рация у меня есть. — Сержант кивнул на валяющуюся на подоконнике коробочку.

— Вот! «Проповедник» — это передатчик. Рация, по которой мы сможем общаться с тварью на ледопаде.

— Зачем? — нахмурился Анчутин. — Чтобы она вас через нее шибанула?

— Это не приемник, — мотнул головой Олег. — «Проповедник» умеет только говорить, но сам сигнал не ловит.

— И что вы ей скажете? «Приятного аппетита»?

— А это самое интересное! — высунулся из рюкзака Саша. — Ты что-нибудь слышал о золотой пластинке «Вояджера»?

— Пастилки? — не понял сержант. — Лимонные, что ли? Давай.

Олег усмехнулся и поковырял в зубах.

— Нет, это… — замялся Саша. — В общем, в семидесятые годы американцы запустили в космос зонд. Они прикрепили к нему золотой диск, на который записали информацию о планете Земля. О людях, о том, как мы живем, общаемся, как устроен наш мир, карты материков… ну, там много чего было.

— И зачем? — Анчутин широко зевнул. — При чем тут летающее дерьмо с ледника?

— Чтобы связаться с другими цивилизациями, конечно! — Саша укоризненно поглядел на собеседника. — А главное, сообщить, что мы дружелюбны и готовы к контакту.

— А то, ну, прикинь, — оскалился Олег, — вдруг рептилоиды с Марса боятся к нам сунуться? Скажут, мол, закидают нас людишки ракетами. Себе дороже.

— А мы что, не закидаем? — озадачено повернулся к нему сержант.

Здоровяк почесал затылок и не нашелся что ответить.

— Ну так вот, — оттеснил друга Саша. — «Проповедник» посылает такой же, эм… золотой диск прямо в мозг создания. Это основная информация о людях, о нашем обществе, об Университете… и о том, что мы не опасны, разумеется! Многие существа агрессивны при контакте просто потому, что они вообще никогда не видели людей. «Проповедник» решает эту проблему.

— Вроде как помахать перед тварью белым флагом? — догадался Анчутин.

— Да, да! Именно! — обрадовался Саша. — Две недели назад это позволило наладить контакт с объектами в горах Краснодарского…

— Саш, ну это ж секретно! — Лена сладко потянулась на стуле, хрустнув спиной.

— Не думаю, что этот ваш поп Гапон сработает. — Анчутин поежился и запахнул форменную куртку. — Кавказ-8 знает, что такое человек. Он ими питается.

— Полагаю, тварь просто не в курсе, что люди разумны, — пожал плечами Саша. — Вот стал бы ты есть корову, если бы она с тобой поздоровалась?

Сержант прокатил сигарету между зубов. Своя логика в этом, конечно, была.

— Все равно звучит паршиво. — Анчутин задумчиво глянул в окно. — Если прибор не сработает, вам троим кранты. И не думайте, что я полезу на ледопад собирать косточки.

— Я уверен в «Проповеднике»! — Саша задорно хлопнул по корпусу. — Мы с Олегом участвовали в разработке, и диапазон волн не только соответствует бета-сегменту, но и…

— Короче, прибор гарантированно засунет в монстрячьи мозги все, что нам нужно, — отмахнулся Олег. — Импульс повышенной мощности, я скорее опасаюсь, как бы наше создание само с катушек не съехало.

Приподняв бровь, Анчутин взглянул на Лену.

— Эта штука правда очень мощная, — пожала плечами девушка. — Я думаю, даже если не сработает, то хотя бы на пару минут оглушит создание. Мы успеем убраться подальше.

— А если нет, то просто бахнем по нему еще раз! — ухмыльнулся Олег. — На людей прибор не действует, а лупить по твари мы можем хоть каждую минуту! Половина этой коробки — аккумулятор.

— Поджарить ей мозги, значит? — прищурился Анчутин. — Прям как она нашим парням?

— Только если не удастся наладить контакт! — строго заметил Саша.

— Кстати, на этот случай, — подмигнул Олег, — я все-таки взял патроны.

— Ну как? — Лена невинно намотала прядь на палец. — Будешь нашим проводником? Парни первый раз в горах, я тоже не эксперт. Отведи нас к ледопаду, а дальше мы справимся.

Пылинки блестели в солнечном луче, падающем из окошка на разложенную карту. Очередной окурок скатился из переполненной банки, просыпав немного остывающего пепла.

Анчутин провел пальцами по тонким линиям горных хребтов.

Если Шарапова уволили, Анчутина не сегодня-завтра спишут на пенсию. Кому он теперь нужен на большой земле? Седой инвалид с трясущимися руками, какие еще спецоперации? Дай Бог сигарету поджечь с первой попытки.

Его и на дежурство в приюте Михал Саныч отправил-то из жалости. Не найдет ведь работу в городе, так и сопьется парень. Анчутин прекрасно это понимал.

О домике у реки придется забыть навсегда. Сверкающие вершины, как и прежде, будут ловить густые облака, а могучий ледник — грозно возвышаться в верховьях долины.

Тварь, сожравшая весь отряд, продолжит охотиться среди скал, а эхо — сводящее с ума хищное эхо — будет звучать на перевалах.

Почти так же громко, как вопли мертвецов по ночам.

Эти ребята со своим прибором… они, по крайней мере, смогут выиграть время. Немножко времени. Совсем чуть-чуть. Этого хватит.

У хищника идет кровь. Его тоже можно убить.

Яркий луч солнца отразился от корпуса устройства, зайчиком перепрыгнув на стену. Близился полдень, на улице стояла ужасная жара.

Обветренные губы Анчутина изогнулись в задумчивой улыбке.

***

Солнце еще не выползло из-за соседнего хребта, а Олег уже начал действовать всем на нервы.

— Сколько можно ломить?! — ныл здоровяк. — У меня же мозоли. Может, хоть ружье заберете? Ну парни!

Когда команда вышла на ледник, к дежурным жалобам добавились постоянно слетающие кошки. Анчутин показал ребятам, как крепить их на ботинки, но у Олега снова что-то пошло не так.

Парня тошнило из-за горной болезни, ныли стертые в мясо ноги, а «Проповедник» в рюкзаке выпирал углом прямо в спину. Так долго тащиться вверх, да почти без привалов! Воистину, горные туристы — на всю голову больные люди.

— Мать твою… — пытался отдышаться здоровяк. — Вернусь в Питер… ф-фух… бегать буду… каждое утро…

Из приюта пришлось выдвинуться глубокой ночью, зато к рассвету камни под ногами сменились на хрустящий снег. Ледник плавно набирал высоту, заворачивая к скалистому руслу. Где-то журчала вода, совсем некстати пролетела бабочка — и как бедное насекомое сюда занесло? Олег прикинул расстояние до ближайшей растительности и мрачно сплюнул.

Ледопад оказался ближе, чем думала Лена. Стены ущелья зажимали его, заставляя могучие льдины беспорядочно громоздиться друг на друга. Повсюду чернели провалы трещин, искрились на солнце пятна снежных мостов. Девушка оглянулась — далеко внизу еще виднелась блестящая крыша приюта.

Свет отражался от снега, бил по глазам, обжигал кожу. Пришлось нацепить темные очки и обмазаться жирным защитным кремом, благо все это добро нашлось в полученных на кордоне рюкзаках.

Солнце еще не осветило ледопад, прятавшийся за скалистой стеной. Глубокие трещины дышали ночным морозом, словно пасти ледяных драконов из дешевого фэнтези.

Устроили передышку — Олег совсем отстал. Предоставив Лене и Саше подтягивать кошки, Анчутин медленно подошел к первой трещине и бросил взгляд через край.

Влажные голубые стены плавно сходились далеко внизу, где-то в глубине тихо журчала вода. Когда солнце осветит кулуар, ручейки запоют веселее.

Ледник полого вспучивался впереди, превращаясь в своеобразный лабиринт из трещин, полок и глубоких разломов. Анчутину он напоминал горку, с которой в детстве он катался на санках. А Лена решила, что ледопад похож на растрескавшийся белый зефир.

Если знать дорогу, можно подняться на зефир за полтора часа. Это издали нагромождение льдин выглядит неприступной стеной, но вблизи склон положе. По нему вполне можно идти пешком, вытрапливая ступени в глубоком снегу. Если повезет, кошки даже не придется врубать в скрывающийся под ним лед.

«Стена ложится» — так называли это явление альпинисты, в сезон заполнявшие приют громким смехом и звонким перестуком карабинов.

Анчутин задумчиво отправил в трещину окурок и взглянул на предстоящий путь. Конечно, по-хорошему лезть на ледопад стоило, связавшись веревкой да с ледорубами… вот только Университет такого снаряжения не предоставил. Ни сейчас, ни год назад.

Но ничего страшного.

Анчутин бывал здесь чаще, чем Лена могла себе представить. Он и сам не знал, как хищник до сих пор ничего не заметил — наверное, существо не интересовалось следами на снегу.

Искать путь не придется. Анчутин поднимался наверх всего четыре дня назад. Поднимался, чтобы посмотреть на дыру в скале.

Там оно, там, глубоко в пещере. Спит днем, ему жарко и больно глазам из-за сверкающего снега. Ночной охотник. Как сова в своем дупле. Только совы не поют.

Это было подобно русской рулетке. У твари потрясающий слух, сказочные эльфы по сравнению с ней — кучка оглохших стариков. Существо, конечно, выберется, если потревожить его сон. Но Анчутин никогда не тревожил.

Вдалеке послышались ругательства Олега.

Оно точно покажется сегодня.

Тень скалы ползла по кулуару, и вскоре команда зацокала кошками, углубившись в ледяной лабиринт.

Ружье теперь болталось на плече Анчутина, уверенно вышагивающего впереди. Он старательно взбивал снег ботинками — совершенно не нужно, чтобы кто-нибудь заметил старые следы.

Вот и первый мост. Анчутин двинулся по нему, не обращая внимания на бездонную пропасть в полуметре.

— Эм… — Лена опасливо глянула вниз. — Оно не обвалится?

— Не, — буркнул Анчутин, — мосты смерзлись за ночь. Его сейчас ломом не прошибешь.

С деланым равнодушием он прошествовал на другую сторону.

Лена оглянулась на пыхтящего Олега. С рюкзаком он весил, как они с Сашей вместе взятые.

— Так, ребят, эти штуки проходим по одному, ясно?

Саша с готовностью кивнул. С самого утра парень разве что не пританцовывал от предвкушения. Уже сегодня они проведут полевое испытание прибора! Не говоря уж о том, что Кавказ-8 — это новый вид… Великолепная статья, как жаль, что Университет не позволяет публиковаться!

Девушка поджала губы, глядя на светящегося от удовольствия коллегу. Сашу ничуть не беспокоило, что в этом самом кулуаре драгоценное животное употребило в пищу два десятка элитных бойцов.

Осторожно поглядывая в пропасть, Лена перешла снежный мост и заторопилась догонять Анчутина. Зябко кутаясь в мембранную куртку, она подумала, что седой сержант — единственный, кто осознает нависшую над ними угрозу. Саша витает в облаках, Олег оплакивает мозоли далеко позади. От парней никакого толку.

Опять трещина, опять журчащие ручьи. Несколько шагов — и девушка на другой стороне. Анчутин не врет — крепкие мосты выдерживают человека.

Лена ни за что бы не сунулась на это задание, если бы не облажалась с двумя предыдущими. В последнее время ей ужасно не везло! Сначала споткнулась на ровном месте и расколотила целый поднос биоптатов, затем ухитрилась потерять пропуск — вытащили на рынке вместе с кошельком. А неделю назад девушка пролила кофе на какой-то прибор, намертво его закоротив.

Тогда завлаб предложил два варианта — оплатить ремонт или помочь петербургским коллегам в важном исследовании. Ведь ученые господа прежде не бывали в горах, а Елена Ивановна родилась в Кисловодске и, если верить личному делу, целых два месяца занималась альпинизмом…

Четырнадцати миллионов на ремонт коробки с проводами у девушки не оказалось.

В раздумьях Лена чуть не врезалась в спину Анчутина.

— Мы пришли. — Сержант окинул рукой широкую полку. — Будете ждать здесь.

Далеко внизу зеленела долина. Бурная река казалась отсюда тоненькой ниточкой, затерявшейся среди величественных хребтов. Ледопад почти закончился — еще десять минут бодрым шагом, и можно выбраться из кулуара на верхнее плато ледника.

— Это место… — осторожно начала девушка.

— Угу, — буркнул Анчутин. — Здесь она сожрала ребят. Смотри. Оттуда пойдет.

Он указал на чернеющий провал в одной из скальных стен. Высоко — парни не достанут, даже если Саша вскарабкается Олегу на плечи.

— А… — Лена вдруг сообразила, что на этом моменте ее план заканчивался. — Ты говорил, существо спит днем? Ждем до вечера?

Анчутина прищурился на солнце и мотнул головой.

— Не думаю. Скоро поганец вылезет попить.

— В смысле? — не поняла Лена. — Оно просыпается для этого?

Анчутин зачерпнул горсть снега и продемонстрировал девушке холодную кучку.

— Ночью здесь нет воды, — угрюмо проговорил он, — все замерзает. А сейчас почти полдень. Смотри.

Девушка коснулась снега в его ладони. Перчатки мгновенно отсырели.

Сержант кивнул на небольшую трещину неподалеку.

— Там ручей. Скоро растает получше и зажурчит, а в кулуаре хорошее эхо. Эта дрянь услышит и придет.

Лена оглянулась на отставших парней. Кажется, Саша взялся заклеивать пятки товарищу на предыдущей полке.

— У вас, — Анчутин глянул на солнце, — около часа.

— В смысле — у нас? — не поняла Лена.

Сержант сплюнул и поджег самокрутку.

— Хотите, чтобы летучий кусок дерьма поджарил вам мозги, — удачи. Я здесь торчать не собираюсь.

— Это как? — Девушка широко раскрыла глаза. — А приказ?!

Анчутин насмешливо извлек мятую бумажку из кармана.

— Бла-бла… — он вчитался, — «содействие в обнаружении»… «безопасный путь к месту обитания»… все. Тут не написано, что я должен подохнуть с вами.

— Ты что, нас бросишь?! — зашипела Лена.

— Обижаешь, — оскалился Анчутин, — я буду вас прикрывать. Оттуда.

Он ткнул куда-то наверх.

— Если ваш прибор не сработает, я успею влепить гадине дробью. А дальше — как пойдет.

Лена закусила губу. Отпускать Анчутина ужасно не хотелось. Но… нет ничего глупее, чем стоять вчетвером посреди ледопада, надеясь только на «Проповедника». Конечно, Саша знает свое дело, и все-таки…

Темнота в скальной пещере заставила поежиться.

Сержант глянул на подошедших парней, перебросил ружье на плече и заторопился наверх.

— Удачи, — буркнул он, прежде чем скрыться за огромной льдиной.

Девушка задумчиво посмотрела ему вслед. С самого утра Анчутин был какой-то неразговорчивый.

***

Июльское солнце подползало к зениту, и теперь обжигающие лучи отражались от снега, превращая ущелье в самый настоящий солярий. Лена замученно обмахивалась платком — она и представить себе не могла, что на леднике может быть настолько жарко.

Мокрый снег лип к рюкзакам и кошкам. Звонко журчала вода в трещинах.

— …и вот так! — Саша щелкнул последним тумблером. — Готово! Ну что, когда она там?

Тяжелый ящик до половины погрузился в снег в том месте, где чуть живой Олег вытащил его из рюкзака. Теперь здоровяк страдал от горной болезни возле глубокой трещины, и гулкие рвотные порывы протяжным эхом улетали к серебристым вершинам.

Тем временем Саша открутил верхнюю панель и наскоро собрал установку. В сторону провала в скале уставился весело мигающий лампочками конус.

Лене вспомнились старые космооперы. Там тоже повсюду были разноцветные огоньки.

— В двух словах, как это работает? — не отрывая взгляда от пещеры, спросила девушка.

— Смотри, вот клавиши, — показал Саша, — это включение и калибровка. Их не трогай, все мне тут собьешь. Большой рычаг — отправить импульс. Держишь три секунды, ему нужно прогрузиться. На дисплее — время и заряд аккумулятора.

— То есть он не может стрелять очередью? — похолодела Лена.

— В смысле? — не понял Саша. — А зачем? Вся информация умещается в один импульс. У него большой радиус, не промахнемся.

— Ну… вдруг чего! — не унималась девушка. — А если не сработает? Нам же придется ее как-то отпугивать и валить отсюда!

Саша фыркнул.

— А я говорил тебе почитать мануал. Все в порядке.

— А если нет?!

Парень устало покачал головой. В Питере даже аспирантки были толковее.

— Если объект все равно будет враждебен, я изменю калибровку и усилю импульс в семь с половиной раз. Там две кнопки нажать. Это сожрет весь аккум, но выведет из строя… черт, да кого угодно.

— Даже Годзиллу бы глушануло, — слабо донеслось от трещины.

— Ладно… — Девушка поежилась, сидя на рюкзаке. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Она натянула на голову внушительные наушники.

***

Пятно солнца ползло по серой стене, тревожа многочисленные глаза. Массивная туша урчала и сопела, прикрываясь от назойливого светила крылом. Сон сегодня беспокоен — что-то все время мешает, противные звуки откуда-то снаружи… или снятся?

Черное веко приоткрылось.

Пить? Ручей уже такой громкий…

Пить.

***

— Вон она! — зашипел Олег, лихорадочно напяливая наушники. — Саня, заряжай!

Тьма в скалистом дупле колыхнулась, с хрустом распрямились слежавшиеся крылья. Громкие хлопки разорвали полуденную тишину, стремительная тень мелькнула на снегу.

— Мать твою… — Лена круглыми глазами уставилась наверх.

— Быстрее! — Здоровяк тряхнул товарища за плечо. — Она нас видит!

Создание описало широкую дугу над ледопадом. Пронзительный горный ветер свистел под шестью упругими крыльями, глаза, усеивающие мясистое тело, подслеповато щурились. После полумрака пещеры нужно время, чтобы привыкнуть к солнцу…

— Сейчас… черт! — Саша торопливо возился с прибором. — Тут почему-то меньше…

— Давай! — истерично заорала ему в лицо Лена. — Она уже здесь!

Краем глаза девушка заметила, как погасли лампочки.

Большой глаз, расположенный в центре туловища, дернулся на голос. Тут кто-то есть? Эти звуки, их не спутаешь с птицей или горным козлом.

Эти звуки издает добыча.

Десятки хищных глаз сощурились, раскрылась желтыми кинжалами кривая линия пасти. Выпустив когти из длинных, почти человеческих пальцев, существо спикировало к ручью.

— Ну, бандура! — Саша стукнул по «Проповеднику». — Ты же… да!

Разноцветные лампочки вспыхнули, и парень рванул рычаг.

Кавказ-8 завис прямо перед ними. Мерные взмахи огромных крыльев удерживали монстра в воздухе. Космически черный глаз уставился на прикрывшихся яркой коробочкой людей. Широкая пасть, занимающая половину туловища, распахнулась, и Олег в ужасе сглотнул.

Время срабатывания излучателя «Проповедник» составляет три секунды. И прежде чем разноцветные огоньки мигнули красным, тварь исторгла пронзительный крик.

Лена схватилась за голову и болезненно захрипела. Отвратительный звук дрожал и резонировал, выводя жуткий ритм. Мелодия врезалась в мозг отчаянно гудящим паровозом, разнося на куски все, что попадалось на пути. Эта песня, она просто… мешала… думать…

Олег рухнул на колени, пытаясь посильнее прижать к голове бесполезные наушники. На снегу расплылось бурое пятно — парня опять стошнило.

Саша зажмурился, цепляясь за обрывки мыслей, стремительно улетающие из головы. Скалы, чудовище, ледник, налившийся красным прибор… его рука… почему она удерживает этот рычаг…

В положении «вниз»?

Устройство пронзительно зазвенело, перебивая хищный вой, и выстрелило чем-то невидимым, тяжело покачнувшись в снежной яме.

Создание запнулось, крылья сбились с ритма, и массивное тело неуклюже рухнуло в сугроб.

Осторожно высунувшись из-за «Проповедника», Саша поглядел на ворочающееся среди трещин чудовище. Тощие пальцы ощупывали… по всей видимости, бугор с глазом приходился ему головой. На снег опускались серые перья.

Мясистое голое тело покрывали многочисленные провалы ртов. Мелкие глаза жмурились, а самый большой — прямо в центре туловища — озадаченно вращал зрачком. Дрожали огромные крылья, взрывали снег тонкие конечности. Длинная прорезь рта захопнулась.

Мысли медленно возвращались на свои места.

— Получилось? — простонала Лена. — Саш, как там?

Парень выпрямился и шмыгнул носом. Он поднял ладони, демонстрируя безоружность. Большинство разумных видов опознавали это как жест примирения. Довольная улыбка начала расползаться по Сашиному лицу — настало время для первого контакта!

***

Когда чудовищная сова покинула свое дупло, Анчутин вжался в скалу, пытаясь слиться с тенью от облака. Сейчас — или никогда. Нельзя, чтобы его заметили.

Цепляясь мозолистыми пальцами за холодный камень, сержант Анчутин полез наверх. Если вскарабкаться здесь, он выберется на скальную стену кулуара. Потом осторожно пройти вдоль карнизов, чуть спуститься — и он у цели.

Темное логово, гнездо, в котором годами обитала поганая тварь. С ледопада туда не залезть, но, если аккуратно обогнуть скалы по верхнему плато… Анчутин давно приметил подъем с обратной стороны.

Сжав в зубах самокрутку, он ухватился за какой-то выступ, крякнул и перекатился на широкую полку. Сержант тяжело выдохнул — от холодного камня ломило пальцы, а неуклюжее ружье мешалось за спиной.

Здесь его и застал вой существа. Но в этот раз Анчутин был готов.

Конечно, он и не предполагал, что наушники помогут. Ощутив, как под ударами невыносимого ритма мысли рассыпаются на осколки, Анчутин изо всех сил сфокусировался на предмете в нагрудном кармане.

Карандаш. Маленький карандаш, которым вчера они чирикали на карте.

Пальцы плохо слушаются, но вот уже и он. Да, да, вот так. Снять бестолковые наушники, а потом…

Острый грифель вонзился в барабанную перепонку, перепачкавшись в крови. Анчутин сжал зубы.

Больно… непонятно, зачем это, но совершенно точно — так правильно…

Он уставился на извлеченный из уха предмет. Вытянутый, красный, кончик обломился. Что это?

Неважно! Нужно скорее…

За много лет службы Анчутин приучился безоговорочно подчиняться приказам. В том числе тем, которые отдавал себе сам.

Сильная рука вогнала карандаш во второе ухо.

Вой прекратился.

***

— Назад! — Лена отчаянно дернула друга за штормовку. — Сейчас опять будет…

Саша уже и сам догадался. Чудовище поднялось на тонких лапах и шумно захлопало крыльями, отряхиваясь от налипшего снега. Парень успел сменить несколько жестов и обратиться к существу на трех языках, но ответом послужила только ощерившаяся пасть.

Десятки пастей.

Контакт… провален? Невозможно! Импульс достиг сознания хищника, он должен…

— Саня, я врубил мощную! — выкрикнул Олег, бодро стучавший по клавишам. — Ща мы его…

Утопая в мокром снегу, Саша бросился к «Проповеднику». Монстр снова ударил по ушам, но парень успел рвануть рычаг. Олег уже все настроил, осталось просто отправить импульс…

Усиленный залп выведет монстра из строя, но сожрет весь оставшийся аккумулятор. Придется экстремально быстро ломить вниз по снежным мостам.

Мысли уже начали рассыпаться под ударами космического ритма, столетиями помогавшего крылатым хищникам охотиться на двуногих. Прибор странно пискнул, табло засветилось красным.

Недостаточно заряда?

Что?

— Ну давай, какого… — донесся крик Олега.

Саша изо всех сил пытался сфокусироваться. На первый залп отводится пять процентов, на мощный нужно около восьмидесяти, все должно быть…

Наполовину закопанный в снег «Проповедник» доложил, что осталась всего половина батареи. Усиленный импульс невозможен.

Почему?!

Ладно, черт с ним, можно использовать обычный — всего-то надо чуть перенастроить…

Саша потянулся к прибору, пальцы царапнули холодный металл, остановившись на регуляторах.

По ушам ударила еще одна волна. Порой чудовище прерывало песню, чтобы набрать воздуха, вот только легче не становилось. В эти маленькие паузы вместо существа звучало эхо, отражавшееся от скал и далеко разносящееся по леднику.

Ритм лез в голову, не давал собраться с мыслями, ни секунды покоя, ни одной, даже самой маленькой секундочки…

Эхо, песня, снова эхо, снова песня…

Кто-то пронзительно закричал, огромная тень закрыла солнце. На лицо брызнуло чем-то теплым.

Саша озадаченно пялился на торчащую из сугроба коробку с огоньками.

Что это?

Очередная волна хищного ритма бросила парня в снег, заставив панически зажать уши. Знания, память, идеи — все улетало прочь, подхваченное беспощадным штормом злой песни крылатого монстра.

Прежде чем тонкие пальцы ухватили тело ученого, а кривые зубы вонзились в шею, Саша обнаружил в голове чудом уцелевшую мысль. Она насмешливо трепетала на ветру, будто бы зацепившись за кости черепа.

«На холоде батарейки садятся быстрее».

***

Силуэты на ледопаде перемещались в полной тишине.

Вот Саша из последних сил жмет на клавиши. Вот Лена беззвучно кричит и вязнет в размокшем снегу, пытаясь спастись от когтей чудовищной совы. Могучие крылья быстрее, и через мгновение тонкая лапа чудовища прошивает девушку насквозь. Красные брызги ложатся на снег, Лена корчится от боли и пялится на торчащие из живота пальцы.

Анчутин холодно сощурился, прицеливаясь, и все же опустил ружье. Жаль ребят, но попытка у него только одна. Тварь непрерывно движется, а расстояние великовато для того, чтобы дробь вошла в тело достаточно глубоко.

Создание перемещается к Саше, выдергивая парня из-за аппарата. Сержант так и знал, что дурацкий ящик не сработает. Интересно, как Сашины коллеги обозначат этот случай в своих работах? «Нулевой эффект воздействия на существо»? «Допустимые потери человеческих ресурсов»?

Перепачканные в мозге наушники слетают с огрызка головы.

Пока чудовище питается, оно перестает кричать. Встряхнувшему патлами Олегу достаточно одного взгляда вокруг, чтобы рвануть вниз. Здоровяк взрывает снежную кашу, стремительно перепрыгивая трещины и цепляясь кошками за лед.

Анчутин усмехнулся. Из парня мог бы выйти хороший альпинист, разве что чуть подтянуть выносливость.

Скалы плавятся от жаркого полуденного солнца. Ручьи разбухли, унося вниз кровь и перья. Снег подтаял и просел, Олег проваливается по колено, местами — по пояс. Но страх придает сил, и парень начинает отрываться. Может, охотник поленится гнаться, удовлетворившись богатой добычей?..

Широкая трещина, а над ней мост. Вот и следы — они поднимались всего несколько часов назад. Не сбавляя скорости, Олег мчит, утопая в раскисшей снежной каше над пропастью. Вниз — быстрее, белое поле ледника уже совсем рядом.

Солнце насмешливо скалится с небосклона.

Обутая в кошку нога провалилась в пустоту, парень забарахтался в снегу, вскрикнул и полетел в трещину, увлекая за собой ошметки растаявшего моста.

Сержант улыбнулся уголком рта. Этих ребят оказалось так легко заманить в ловушку! Даже горные козы знают, что к полудню мосты прекращают быть твоими друзьями. Теперь только ждать ночного мороза — именно так и погиб отряд Козинакова.

Три жизни в обмен на голову чудовища. Или что там у него вместо башки. Достойная сделка. Живая тварь возле приюта погубит десятки людей, и кто знает, может, среди них будет еще один отряд неудачников с очередной электронной бандуриной.

Вопли из трещины надолго увлекут крылатое чудище. Оно будет часами бродить вокруг, кричать и пытаться выцарапать добычу длинными лапами. Так же, как это было в ту ночь год назад.

Тогда подмога из приюта подоспела к рассвету, но сейчас… их было всего трое. Больше никто не придет.

Глаз. Огромный глаз прямо посередине совиной головы. Сержант уже ранил монстра в прошлом году, прошив автоматной очередью крыло. Оно плохо срослось — существо чуть заметно припадает в полете.

Без своих криков тварь — просто зубастый кусок мяса. А крупная дробь создана для того, чтобы это мясо рвать.

Черный глаз подобен гигантской мишени. Подпустить поближе и в упор разрядить оба ствола. Ее мозг превратится в кашу. Главное не облажаться — попытка будет только одна.

Существо кружит над трещиной — должно быть, вопит раненый Олег. Анчутин этого не слышит, не слышит и песню. Отлично. Здоровяк выиграет время.

Сержант Анчутин успеет подготовиться.

***

Вечерело. Розовые лучи заката упали на снег, предвещая морозную ночь.

Сыто урча, хищник парил над ледником. Охота удалась — молодые и сочные тела полны питательного белка. Теперь можно целый месяц переваривать сочное мясо в гнезде.

Жаль, что один кусочек провалился в трещину. Застрял там и орет во всю глотку. Спать мешает. Но ничего.

В трещинах очень холодно. К утру замолчит.

Насытившись, хищник уже собирался вернуться в пещеру на скале. Днем больно глазам, день — время отдыха.

Но подлый воришка проник в дупло! Забившись в черную глубину провала, перемазавшись в перьях и помете, он затаился и ждал, когда вернется хозяин. Хищник уже встречал похожих двуногих — у него палка, она больно кусает.

Он мог очень больно ужалить. Да. Он хотел. Привыкнув к солнцу, хозяин почти ничего не видел, возвращаясь в свой сумрачный дом. Да и что тут рассматривать? Он жил в пещере с самого рождения.

Но в самый последний момент хищник заподозрил неладное.

Огонек.

Крохотный огонек, который пришелец держал во рту. Выделяется на фоне темноты.

Рывок — и грохочущая смерть пролетела мимо, чуть поранив крыло.

Ну, а после настал черед ответного укуса. Теперь дома хранится запас свежего мяса. За ночь оно смерзнется и долго не протухнет.

Солнце опускалось все ниже, и хищник заложил широкую дугу над ледопадом.

В голове теснились удивительные знания, выпрыгнувшие из коробки с огоньками. О тех, что звали себя людьми, об их нравах и обычаях. О том, как они добывают еду и размножаются. Об их картинах, книгах и нелепой музыке. Об Университете — ученых, что мечтают научиться говорить с хищниками.

И об огромных городах. Десятки, сотни тысяч особей — и все в одном месте, как стада овец, что пасутся в долине под ледником. Места, где нет смертельных огненных палок, места, где полно высоких крыш для гнезда, а песня далеко отразится от блестящих небоскребов.

До ближайшего всего пара часов полета. Поразительно, ведь хищник был уверен, что мир заканчивается во-о-о-н за тем хребтом…

Многочисленные глаза прищурились на розовый закат. Нужно обязательно посетить эти богатые дичью края.

Люди из Университета хотели научиться говорить с хищником.

Глупые.

С добычей не о чем разговаривать.