День задался пасмурный и холодный. На призрачный город пускались мрачные сумерки. Я стояла у подъезда и собиралась с мужеством, чтобы набрать код квартиры в домофоне. У меня всегда так с новой работой, каждый раз, как в первый. Ведь никогда не угадаешь, с какими людьми придётся работать.

Семья, женщина, которой меня вызвала, слёзно умоляла сразу приступить к работе, без собеседования и не глядя на рекомендации. Я и раньше работала няней в богатых семьях, но эта мне показалась чересчур странной. Хотя, у всех свои причуды.

Шумно выдохнув, снова подняла взгляд, и пальцы набрали номер квартиры. Из динамика раздался неприятный звон, как будто я звонила сама себе.

- Да, – донёсся из металлической коробки тихий женский голос.

- Это Алиса, - ответила, и добавила, – Няня.

Толстая железная дверь пикнула и поддалась в мою сторону.

- Теперь, назад дороги не будет, - и я направилась к лифту.

Один дом, всего один подъезд и высоченный девятый этаж. Жилое здание располагалось почти на самом шумном перекрёстке города. Гудение машин, скрежет тормозов, неудивительно, что детям понадобилась ночная няня. Тут, и взрослый спал бы плохо.

«Только бы лифт не застрял», – подумала я и прижалась спиной к стенке рядом с кнопками. Размеренное перетягивание канатов, поскрипывание кабины, запах грусти и одиночества. Все лифты пахнут одинаково.

Толчок и мы остановились, но двери открываться не спешили.

- Девятый этаж, - возвестил голос из динамика.

Кругом робоголоса. И в тот момент, когда мной уже начала овладевать паника, двери открылись, и я благодарно вывалилась на этаж. Откуда-то сбоку, вероятно там, где находится лестница, завыли кошки. Именно завыли, как волки. Это ж, как нужно хотеть страсти, что пушистые так голосят? Звук был неприятен, и я быстро прошла в тёмный коридор. Над головой послышался щелчок, на потолке зажглась белая лампа. За узким коридорчиком находился ещё один, полукруглый и с четырьмя дверьми.

Я зашла в него и снова щелчок, значит, освещение работает от датчика движения. В глаза ударил неприятный белый свет, а за спиной, на балконе этажа – тьма медленно поглощала город.

Стены резко качнуло в сторону, и я едва не потеряла равновесие. С этим зданием явно что-то не так. В коридорчике, откуда я только что пришла, погас свет, оставляя меня одну в центре белого луча. Что происходило за его пределами, мне было не видно. С балкона подул холодный ветер и около лифта снова раздался щелчок. Свет загорелся, но там никого не оказалось.

- Наверное, датчик движения барахлит, - произнесла я вслух с умным видом знатока системы освещения.

Свет погас, а затем снова загорелся.

- Не смешно!

Я попятилась, чувствуя, словно кто-то невидимый идёт на меня, замирая через каждый шаг. И только я решила позвонить в звонок квартиры, как оказалось, меня ожидают.

Дверь открыла женщина лет сорока, худая и бледная, с ножом, торчащим из живота. Кровь медленно капала с рукоятки на ковёр жуткого вида.

- Добрый вечер, - мило произнесла хозяйка и тыльной стороной руки вытерла струйку крови, бегущую изо рта.

- Муж? – учтиво спросила я, расшнуровывая кроссовки. Хотя, по уставу я не должна лезть в их дела.

- Да какое там, – уклонилась от ответа женщина.

Сняв пальтишко и кольца с пальцев, я собрала волосы в тугой пучок и прошла в гостиную.

- Мальчишки в детской?

- Я не знаю, - развела руками женщина, – Я давно их не видела.

Понятно, значит, придётся поискать. В гостиной почти не было мебели, стол с шестью стульями, диван и треснутый огромный телевизор. Родительская спальня тоже не изобиловала удобствами. Кровать, тумбочка и встроенный в стену шкаф. Детская состояла всего из двух кроватей и письменного стола. Балкон полностью пустовал. Свет во всех комнатах горел тусклый, словно это было не электричество, а горстка свечей.

- И, как давно вы здесь живёте? – я села на диване по-турецки и закрыла глаза.

- Лет, наверное, двадцать.

Женщина подошла к окну и хотела посмотреть, что происходит внизу дома, но нож не давал возможности опереться на подоконник.

- Там внизу, тоже такой же туман, как и наверху? – спросила она.

Ну, что ей ответить?

- Не всегда.

Интересно, где дети?

- Ваш муж мог уйти и забрать детей?

- Он на работе. Зачем ему водить туда мальчишек?

В этот момент на кухне, что-то упало и началось! Я называю такие звуки песней из ада. Это словно, множество душ с тонкими голосами начинают неистово ныть. Тональность то поднималась, то падала. От этого волоски на руках встают дыбом.

- Ветер, – грустно сказала хозяйка и обняла себя за плечи.

- Ветер, – эхом повторила я.

Завывания мешали сосредоточиться на мальчиках, да ещё и дом снова качнуло. Придётся искать по старинке.

Огромная люстра на потолке отбрасывала жуткую тень паука мутанта и при раскачивании усиливала чувство падения. Я встала и прошла в детскую. На одну лишь долю секунды, показалась ручка из-под кровати, а потом просто испарилась.

- Как звали… как зовут детей? – исправилась я.

- Миша и Гриша.

Женщина поправила торчащий нож и криво завязала фартук за спиной.

- Я вам тут нужна?

- Нет, я сама справлюсь, - и медленно поползла под кровать.

В этот мире нет ничего хуже, чем искать пропавших детей. Кто-то убегает от насилия, кто-то прячется от тоски, а кто-то исчезает навсегда. И, таких уже ничего не спасёт.

С другой стороны кровати появился свет, и послышались голоса.

- Ты всё время на работе, даже по выходным. Я тебя совсем не вижу.

- А, что мне сделать, уволиться? Нам нужны эти деньги. Я обеспечиваю своих детей.

- Наших!

- Нет больше НАШИХ! Когда ты в последний раз играла с ними? Не следишь за детьми и няню не даёшь нанять.

- Чтобы твоя любовница жила с нами под видом няни? – завизжал женский голос.

- Тупая дура!

Около меня послышалось сопение, и появился силуэт детского черепа.  

- И давно они так шумят? – спросила я у зарёванного мальчика лет пяти.

- Всегда.

- Это твоё тайное убежище?

- Да, я прячусь тут всегда, когда мама с папой ругаются.

Как хорошо, что это не ванная, - подумала я.

- У меня для тебя хорошие новости, они давно помирились и ищут тебя с братом.

- Я не могу уйти. Мне мешает палка, которая колет спину.

- Давай, посмотрим.

Я протянула руку к тому месту, где по идее должна быть спина, но пальцы провалились в липкую сгнившую плоть.

- Мне неприятно, - хныча, сказал мальчик.

- Сейчас, - ласково ответила я и спросила – Ты у нас Миша или Гриша?

- Михаил.

Ого, как официально, а рука, проваливаясь всё глубже, наконец, нащупала часть доски от кровати. Как она сломалась и попала в детское тело?

- Мама с папой толкались, и папа упал на мою кровать, а я застрял.

Ну, и семейка!

Сделав усилие, я вытащила тельце из торчащей деревянной рейки и прижала к себе. Крики снаружи не прекращались. Под кроватью было сухо и чисто. Ребёнок не держал обиду на родителей, не испытывал гнев. Он покорно ждал, когда за ним придут и спасут. Невинные детские души даже в таких ситуациях остаются чистыми.

- Нам пора.

- Мы не пойдём к маме с папой, а то они опять ругаются?

- Нет, нам в другую сторону, в ту, где уже всё спокойно.

Мы выползли из-под кровати, и женщина сразу же бросилась обнимать сына.

- Мишенька!

Не смотря, на торчащий нож, она крепко прижала ребёнка к себе.

- Один есть, осталось найти второго.

Песня из ада стала громче и неприятнее. Я обошла остальные комнаты, но ничего не смогла найти. Не было даже малейшей зацепки, а у меня осталась ванная.

Дверь была тёмно-серого цвета с вонючей гнильцой, пробегавшей от косяка до ручки и обратно.

Я не смогу. Просто, не смогу войти туда.

Из-за двери послышался плеск воды, неприятный плеск.

- Лишь бы Гришка нашёлся, - запричитала мать, не отпуская младшего.

- Аминь, - прошептала я и открыла дверь. Лампочка на потолке горела настолько тускло, что толку от неё почти не было. Очертания раковины угадывались белым оттенком. Слева по звуку воды находилась сама ванна.

- Это никогда не станет легче.

Чтобы просто вытащить пробку, мне нужно будет пройти через собственный ад. Чистилище, которое заслужила своим грехом.

Я встала у края и опёрлась. Сколько тут, сто литров воды, двести? Чёрная жижа извергалась пузырями и фонтанчиками.

Нужно-то всего лишь опустить руку и подцепить кольцо. А страх целенаправленно высасывает душу.

Почему я это сделала? Чем он заслужил такой короткий срок? Что на меня нашло в тот день?

И в этот момент из-под воды появилось детские личико. Знакомое и в тоже время чужое. Вздутые веки, лопнувшие глаза, рваный рот почти до висков. Остатки волос висели пучками с разных сторон. Сломанные, гнилые зубы источали болотную вонь.

- Мама, - произнёс изуродованный рот.

- Нет. Я не готова! - в истерике выкрикнула я, и с силой стала погружать детскую голову обратно под воду.

И почему обязательно нужно умереть, что бы понять, как жить?

Это вопрос преследует меня вот уже несколько десятков лет. Почему все сложные вещи, становятся такими очевидными в загробном мире, когда от них уже нет проку? Парадокс, или человеческая натура?

Я вышла из ванной, вся мокрая и уставшая.

- Гриши там нет? - спросила хозяйка.

- Мне кажется, его здесь вообще нет.

- Этого не может быть! Дети должны находиться дома, вместе с мамой!

- Или остаться в живых с отцом, - сделала я слабую попытку.

- На что вы намекаете? - начала сердится женщина. - Я наняла вас на вашу работу, а вы грубите!

- Я пытаюсь лишь собрать картинку по кусочкам. Скажите, пожалуйста, кто это сделал? - и я указала на нож, торчащий из живота хозяйки.

- Я... Я не помню. И это не имеет какое-либо отношение к детям.

- Вы поссорились с мужем, так? - я вытерла мокрые руки о джинсы и прошла на балкон. Завывания прекратились.

Мне просто нужно лишь прекратить топить его. И я смогу освободиться, - за окном простирался непроглядный туман. - Что-то не так с этим зданием.

- Найдите Гришу! - завизжала женщина, - Пропал ребёнок, а вы ничего не делаете. Неужели у вас нет детей?!

Я, молча, проглотила комок горечи и тихо прошептала:

- Уже нет.

Хозяйка отодвинула сына и пошла на меня.

- Выметайтесь! - руки разрезали воздух, а затем закрыли зарёванное лицо.

- Хорошо. Но пожалуйста, поймите, здесь нет вашего сына, так же, как и мужа. Они возможно, ЖИВЫ.

Я накинула пальтишко, достала из кармана кольца и вышла из квартиры. И плевать, что не удалось помочь, но человек не воспринимает реальную ситуацию.

Дверь за спиной захлопнулась, а над головой щелчком зажёгся свет. Холодно. Прошла дальше, ещё щелчок и двери лифта покорно распахнулись. Если успею, то возьму сейчас на ночь ещё одну семью.

Седьмой этаж, шестой... второй, первый. Я приготовилась выходить, но двери не открылись. Хорошо, подождём.

Стрелка на панели с кнопками взмыла вверх, указывая на второй этаж. Лифт начал подъём. Третий, четвёртый, на девятом кабина остановилась и отказалась везти меня куда-либо кроме девятого этажа.

- Застряла. Кто-то не отпускает.

Я прошла на балкон и удивилась. С этой стороны совсем не было тумана. Тёмная ночь с редкими огоньками проезжающих машин внизу.

Втянула прохладный воздух и развернулась к лестнице. Навряд ли до этого там кричали коты.

Я шагнула к ступеням и посмотрела вниз. Ничего. Просто адский мрак. В кармане загремел спичками коробок. Тихо так погремел. Помню, что оставалось там штук пять не больше.

Даже если побегу, всё равно не хватит. Может, сесть в углу и подождать рассвета? Нет. Есть вероятность, что тут правит балом ночь.

- Помогите! - внезапно послышался голос с самого низа. Мужской.

Я зажгла спичку и отпустила её в пространство между лестницами. То, что я увидела, было совсем не кошками. На ступенях и перилах ползали мерзкие дымчатые твари. Я, таких ещё не встречала. А спичка, не пролетев и трёх этажей, погасла.

- Кто-нибудь, - снова послышалось из темноты.

Почему именно я оказалась в этой ситуации? Как я могу помочь кому-то, если не в силах спасти родного сына?

Чиркнула вторую спичку и бросила поближе к стенам. Эти твари облепили в основном только перила. Если продвигаться вдоль стен, то возможно и удастся спуститься.

Ступени были засыпаны мусором и шумом выдавали мой спуск. Стена казалась влажной и мягкой, как разлагающаяся плоть. Это здание прогнило насквозь, но разве так бывает?

А затем, я, задерживая дыхание от страха, начала спускаться. Мысли о том, что рядом находится какая-то дымчатая тень, подталкивали, сбежать вниз быстро и с диким криком. Но я держалась.

Пролёт, ещё один. В голове я уже кричу и снова умираю. Спуск казалось, занял несколько часов, я насчитала двадцать один пролёт. Но это было не так.

- Кто здесь? - застонал уже знакомый мужской голос.

- Няня. Э... Алиса. Вы ранены?

- Вы не видели наверху женщину, она должна была спуститься за мной.

- Нет. Я была там одна. По крайней мере, я так думаю.

- А мальчики?

Да, ладно! Отец семейства?!

- Миша и Гриша?

- Вы видели их, они в порядке?

Я не отвечала. Зажгла третью спичку и увидела мужчину лежащего на ступенях в неестественной для живого позе. Дымчатые тени облепили его с ног до головы и как будто медленно пожирали.

- Значит, Гриша был не с вами?

- Они остались дома. Вы сможете мне помочь?

- Ну, - я посмотрела на ноги, сломанные в четырёх местах, на голову, повёрнутую на триста шестьдесят градусов. - Я могу привести их к вам, чтобы попрощаться.

- Спасибо.

В мою сторону протянулась рука с дымчатой тень. И в этот момент спичка потухла.

- Чёрт бы вас побрал! - ругалась я, поднимаясь обратно. - Ну, почему нельзя жить нормально, ведь больше это не повториться? Какие вы тупые!

Вернулась к лифту, вошла внутрь, закрыла глаза и провела рукой по стенке. Теперь это была не ровная поверхность. Весь металл был согнут и покарёжен. Так и знала, лифт сорвался.

Я сняла кольца с пальцев, никогда не осознавая для чего мне эта манипуляция, и протянула руки в воздух перед собой. Ладони упёрлись в детскую голову на уровне моей груди.

- Гриша? - спросила я, не открывая глаз.

- Как ты догадалась, что я здесь? Я ведь так хорошо спрятался.

- Это с тебя всё началось, верно?

Я прижала мальчика к себе, старательно отгоняя мысли о сыне.

- Сначала было страшно, когда я падал, а потом... Потом, стало всё равно.

- Пойдём, тебе давно пора к брату.

Я вывела Гришу из лифта и повела к лестнице. Открыла глаза. На ощупь он был целее.

- Там темно и страшно, - начал упираться ногами мальчик.

- Хорошо, тогда жди здесь.

Теперь все кусочки картинки встали на свои места. Я легко сбежала вниз по ступеням, больше не опасаясь дымчатых теней. Это не мой ад, вот в чём дело. Эта семья вызвала коллапс целого дома, своими разбитыми сердцами и злыми мыслями.

Мужчина всё так же лежал на лестнице и продолжал стонать. На ступенях стало немного светлее.

- Вставайте! - в грубой форме произнесла я, - Хватит заниматься самобичеванием.

- Я не могу.

- Там, наверху стоит маленький потерянный мальчик, и ему будут нужны оба родителя. Давай!

И я протянула ему руку.

Вокруг стало ещё немного светлее, словно начинало всходить солнце.

Мужчина ухватился за меня и тяжело начал подниматься. Его кости, с неприятным хрустом становились на свои места.

Я вывела его из мрака навстречу семье.

- Он упал. В лифте.

- Я вспомнил, - заплакал отец, прижимая сына к груди. - Мы с Мариной обвиняли друг друга, за то, что не смогли быть рядом с ним в этот момент. Не уберегли. Она кричала, и я ударил её. Она толкнула меня. Мишка где-то прятался. А потом, уже на лестнице, она догнала меня и снова толкнула. С ними всё хорошо?

- Не очень, но зато теперь вы будете вместе.

Наверное, когда Марина поняла, что случилось в целом, то просто не выдержала и нашла лёгкий путь. Нож - это её рук дело.

Дальше мне уже нечего было здесь делать. Семья воссоединилась, дети найдены. Когда отец семейства входил в квартиру, следом за ним проплыло едва видимое облачко дыма. Он всё ещё винил себя.

А я отправилась домой. Больше идти было некуда.

Лифт спокойно спустил меня на первый этаж, и я выдохнула. Выйдя из подъезда, оглянулась и потянулась в карман за кольцами. Здания за спиной не было. Только глубокая чёрная яма. Вот почему было так неуютно. Дома давно не существует. Бедные люди, им будет трудно существовать в здании, которого давно нет.

Я вернулась домой и открыла дверь. Передо мной, как всегда был кафельный пол и большая ванная, наполненная до краёв. Вся моя квартира.

- Мама? - донёсся булькающий голос.

Я медленно сняла кольца и подошла ближе. Ребёнка нельзя купать с украшениями на руках, можно поранить.

Из мутной воды появилась сгнившая макушка. Может, наконец пришло время, и мои руки потянулись к сыну.