Чего только не написано о панельных домах. Они уже давно перестали быть вынужденным архитектурным недоразумением и стали полноценной частью нашей культуры. Панельки воспевают, ими восхищаются, от них веет чем-то родным и уютным. Людям намного проще и безопаснее видеть в этих многоглазых бетонных монстрах свою Родину, чем взглянуть на них трезво.
⠀
Кого-то панельки страшат, наводят тоску и безнадёгу. Поднимись на крышу районной шестнадцатиэтажки и оглянись вокруг, сразу хапнешь такую дозу безысходности прямо в душу, что на несколько недель напрочь забудешь о том, чтобы любоваться подобным городским пейзажем.
⠀
Меня же окружающие дома пугали немного по-другому. В старшей школе я, как и большинство моих сверстников, горел ослепительным софитом юношеского максимализма, верил в свою непоколебимую гениальность и великую миссию, что под силу исключительно мне. Спустил кучу денег на звукопоглощающие панели, похожие на большие коробки для яиц, и переделал собственную комнату под студию звукозаписи. Хотел играть в группе. Мы с друзьями даже записали пару песен, но к началу института всё это было благополучно заброшено.
⠀
То счастливое время, пока ещё была жива надежда на успешную музыкальную карьеру, я ходил с гордо поднятой головой, со скрытой насмешкой смотрел на своих соседей, ведь они — простые работяги — и не догадывались, что рядом с ними живёт самый настоящий музыкант с собственной студией. И даже окна моей комнаты с улицы смотрелись как-то иначе, благороднее.
⠀
Но потом я стал смотреть шире и увидел другие окна, абсолютно такие же, как мои. Соседи рассказывали об успехах своих отпрысков: у того дочь поступила в столицу на международные отношения, у другого сын взял кредит на дом и уже в скором времени перевезёт туда всю семью. И вот тогда я увидел на месте своего дома огромный муравейник. Пара-тройка окон, одна квартира, и целая вселенная внутри неё, полная своих переживаний, достижений и открытий, но абсолютно такая же, как и все её окружающие. Вот что меня и ещё тысячи людей пугает в панельках: это наглядная демонстрация нашей серости и заурядности.
⠀
Под конец школы я схватил небольшое психическое расстройство, развитие которого благополучно остановили таблетки и появившаяся в моей жизни первая любовь. Но депрессивные мысли всё равно не покидали головы.
⠀
Вот так и остаётся нам, простым винтикам в этой беспощадной машине, искать в собственных панельных гробах теплоту и уют, ни о чём не рассуждая. И благодаря такой позиции люди упускают из вида тот душераздирающий ужас, что уже несколько десятков лет таится рядом с ними. Они не обращают внимания на то, что в некоторых подъездах даже на первом этаже невозможно разглядеть в щелях кабины дно шахты лифта; не знают, что некоторые лифты безупречно работают со времён постройки дома, не зная ремонта и не привлекая к себе внимания. Быть может, их чинит не ЖЭК, а немного другая контора, но факт остаётся фактом.
⠀
Назвать всё случившееся со мной «расследованием» у меня не повернётся язык, скорее это было невинное наблюдение, чудом не лишившее меня рассудка. Предпосылок этому не было, виной всему стала чистейшая случайность. Несколько дней назад я сильно поссорился с отцом своей девушки — ужасным и жестоким человеком, который сам позвал меня на разговор к ним домой и стал подло отчитывать прямо на лестничной площадке, дело едва не дошло до драки, но всё обошлось, и я ушёл. Однако ярость моя ещё ярко пылала в груди, накопившийся пар требовал выпуска. Не отдавая себе отчёта о своих действиях, я несколько раз стукнул кулаком по кнопкам лифта; двери закрылись, но кабина стояла на месте. Когда эмоций поубавилось, я несколько раз ткнул кнопку первого этажа. Лифт дёрнулся и понёс меня вниз, только скорость была какой-то неестественной, точно спускался я не в доме, а в современном торговом центре.
⠀
Тогда за горло меня схватил ужас, который и по сей день никуда не делся. Лифт всё ехал и ехал без намёка на остановку. Вспомнилась знаменитая короткая страшилка: лифт едет уже третий час, и не понятно, чего бояться больше, что он не остановиться или, что наконец-то доедет.
⠀
Руки затряслись, я жал на кнопку «стоп», но кабина не реагировала. В шахте что-то скрипело, стучало, моментами проскакивало что-то похожее на жуткий шёпот. А потом вдруг стало так тихо, что единственным пугающим звуком было моё собственное учащённое дыхание. Лифт замедлил ход и вскоре окончательно замер, двери чуть слышно раскрылись, открыв моему взору длинный тёмный коридор, освещённый тусклым светом гудящих газовых ламп.
⠀
События развивались так быстро и абсурдно, что поселившийся в груди ужас ещё ни разу не вспыхнул паникой, поэтому-то я и не сразу сообразил, что всё это совершенно ненормально. Тихо переставляя ноги, я выбрался из кабины и осмотрелся. Из глубины коридора доносились приглушённые голоса. Видимо, они каким-то образом повлияли на меня, затуманили разум и поманили к себе. В конце коридора обнаружились ступени вниз, но спуститься я не успел. Из помутнения меня выбросил громкий визг.
⠀
«Матушка!» — кричал какой-то малыш внизу, и с каждым новым криком голос его становился грубее, проступала хрипотца, будто ребёнок ежесекундно взрослел.
⠀
«Матушка!» — прорычал голос.
⠀
И как по тугому барабану ударила паника мне в грудь. Я развернулся и помчался к лифту, но тот, будто в дешёвом ужастике, закрывал свои двери по мере моего приближения. На глазах навернулись слёзы. Я в панике хлопал по каменным стенам в поисках кнопки вызова, пытался вручную раздвинуть двери, но ничего не выходило. Мне было страшно возвращаться к ступенькам и тем более спускаться, но и оставаться на месте было невыносимо. Смутные мысли издевались надо мной, каждая вторая пыталась убедить в том, что вот-вот двери лифта раскроются, из кабины вылезет невообразимая бурлящая тварь с одним глазом и безжалостно проглотит меня.
⠀
К ступеням я шёл, прижавшись спиной к стене. Жуткий голос уже не звал матушку, но приглушённые голоса всё ещё неустанно бубнили. Внизу коридор переходил в огромный грот, освещённый торчащими из камней лампами. Стены стали более рельефные и острые, поэтому я присел на корточки и двигался дальше гусиным шагом. Голоса становились отчётливее, их обладатели сидели где-то подо мной. Проковыляв ещё немного, я наткнулся на большую дыру в нижней части грота, она была освещена ещё лучше. Тогда я лёг на живот и ползком подобрался к краю, залез в небольшую тёмную трещину между двумя камнями, заглянул в пропасть и обомлел.
⠀
На дне огромной ямы лежал исполинских размеров бледный младенец. Сначала я принял его за омерзительную мраморную статую, но мои предположения тут же разбились, когда гигантская тварь закрутила головой и поднесла ко рту измазанные в тёмно-красной жиже пухлые ручки. Из них, как маленькие детали конструктора, посыпались измазанные кровью кости, принадлежащие, на мой взгляд, крупному рогатому животному.
⠀
В гроте потянуло холодом, заметался ветер, в испуге я отполз от дыры и прижался к ближайшей стене. Мне не удалось сразу понять, что воздух потревожило дыхание громадного младенца.
⠀
«Матушка!» — прозвучало так оглушительно, что я сдавленно ахнул, вжавшись в шершавую стену, благо ужасное эхо заглушило мою секундную слабость.
⠀
— Опять зовёт, да что же такое, — донёсся до меня тонкий старческий голосок.
⠀
Я пересилил себя, снова дополз до обрыва, всё тщательно рассмотрел и наконец-то понял, откуда шёл приглушённый гомон. Вдоль стен пропасти вниз, точно резьба, тянулся выступ. И на участке подо мной он сужался и уходил немного вглубь стены, именно там сидели старухи. Мне удалось рассмотреть не больше четырёх, но судя по разносящемуся над пропастью гомону было их намного больше. Страх изъел мою душу, приковал трясущееся руки к влажным острым камням.
⠀
Кто-то, из сидящих вне зоны моей видимости начал говорить:
⠀
— Нельзя… сейчас, — голос был женским, и слова давались ему с трудом, и приходилось вдыхать после каждого. — Только… недавно… девку с бабкой… скормили.
⠀
Остальные одобрительно загудели.
⠀
— Пусть животных жрёт, — прорычала хриплым басом другая бабка, что стояла у самой пропасти.
⠀
Они спорили ещё с минуту, пока задыхающаяся женщина не оборвала всех одной фразой:
⠀
— А если… Матушка… придёт?
⠀
Разговор утих, и я испугался, что меня обнаружили, оттого и замолчали, но в этот раз всё обошлось. Тот же голос приказал: «Ведите… мужика».
⠀
«Вот и всё», — подумал я. Всё это время спорящие старухи знали, что я без спроса лазаю по их убежищу, а лифт был ловушкой, чтобы заманить свежее мясо на корм отвратительному младенцу.
⠀
Из пропасти донеслись быстрые шаги, а я будто сросся с камнями, за которые держался и сам стал частью грота, не имея возможности пошевелиться. Дыхание перехватило, затылок сковало болью, будто его уже сжал дёснами огромный младенец.
⠀
Приближающиеся шаги сопровождались монотонным бормотанием.
⠀
«Во имя матушки, ведите мужика», — кряхтели бабки.
⠀
Словно проржавевший механизм, с неохотой повернулась моя голова. Это усилие я сделал намеренно, испугавшись, что послушницы неведомой матушки и её громадного отпрыска решат выколоть мне глаза или прирезать на месте, ещё до подачи младенцу. Хотелось в последний раз взглянуть на своих убийц. От этого поворота мои уши заложило, как при спуске по серпантину, но я всё-таки увидел их: двух сухопарых старух в потрёпанных домашних халатах, прикрывающих измученные варикозом ноги. Сердце моё с болью колотилось, и одна нога затряслась в судороге, но руки по-прежнему крепко держали камни. Не больше пяти метров разделяли моё тёмное убежище и жутких бабок, когда они вдруг свернули к лестнице и поспешили наверх.
⠀
Тогда с меня воистину сошло несколько потов, я лежал совершенно промокший и продрогший, точно только что провалился под лёд и чудом спасся, зацепившись за крепкую льдину. Руки за всё время моих пряток успели порядочно затечь и занеметь, поэтому болезненно пульсировали от притока свежей крови, когда я наконец отпустил острые камни и перевернулся на спину. Звон в ушах тоже пропал, и до меня вновь донёсся старушечий гомон. Теперь я почему-то не сомневался, что все собравшиеся в пещере были именно старухами.
⠀
Осталось только спастись, и раз высшая сила дала мне шанс остаться незамеченным, то пользоваться им нужно немедленно. Я дождался очередного порыва ветра и, перевернувшись на живот и подобрав под себя ноги, присел на корточки, пока младенец громогласно звал матушку. Дело было за малым, дождаться прибытия старух с жертвой и что есть силы рвануть по коридору к лифту.
⠀
Стоит ли говорить, что несколько минут ожидания тянулись как пара часов? И трижды проклятых старух, вышедших из коридора в грот, я встречал почти с улыбкой на лице, а когда они завернули на выступ, уже выбрался из щели и был готов бежать. Но здесь была совершена ужасная ошибка. Бабки тащили под руки до боли знакомого мне человека. В свете газовых ламп блестело бесчувственное лицо отца моей девушки! Не веря собственным глазам, я на ватных ногах подошёл к обрыву, чтобы ещё раз его рассмотреть, и тут будто ядерная бомба раздирающего душу страха по мне ударил до одури мерзкий и оглушительный хрипящий бас бледного младенца.
⠀
«Тварь смотрит!» — завопил он и широко, точно в удивлении и восторге, раскрыл налитые кровью глаза.
⠀
Весь грот будто залило грязной мутной водой, в которой мне положено было захлебнуться. Лишь чудеса, творимые человеческим страхом, подбросили мне спасательный круг в виде бегства. Всё вокруг стало размытым, и лишь очертания ещё открытых дверей лифта сияли ярче Сириуса на звёздном небе.
⠀
Рассудок вернулся ко мне, когда дрожащие пальцы практически вдавили несчастную кнопку первого этажа. Двери плыли навстречу друг другу чрезвычайно медленно, а в другом конце коридора уже появился силуэт приземистой бабки. По мере приближения ко мне, она странным образом деформировалась, будто слепленная из глины и разломанных сухих веток, отскакивала от стен и потолка, и неумолимо ускорялась. И лишь одна её часть оставалась неизменной, мерзкое багровое лицо на толстой голове, что во время всего невообразимого движения оставалась в одной плоскости, как у курицы. Но издевательски медленные двери лифта всё же оказались немного быстрее видоизменяющейся твари.
⠀
Оказавшись на первом этаже, я как обезумевший выпрыгнул из кабины, рассадив до крови колени, выбежал из дома и помчался на людный продуктовый рынок, лишь бы не остаться для преследующей меня старухи лёгкой одинокой мишенью. По рынку я скитался с четверть часа, потом всё-таки решился идти по людной улице к своему дому.
⠀
Запершись в комнате, я сорвал со стены одну запылившуюся панель и, прижав её к лицу, громко завыл. Было безумно страшно за девушку, что осталась одна в квартире и, возможно, была свидетелем похищения собственного отца. Когда ужас поутих, я набрал ей на сотовый. И как же тряслись мои руки от одной только мысли, что на том конце провода после долгих томительных гудков я услышу знакомое «матушка». Но девушка взяла почти сразу, сказала, что сидит у подруги и сейчас ей не очень удобно говорить. От горла откатил перекрывающий дыхание ком, в груди разлилось мимолётное тепло. Я не стал рассказывать ей про отца, впрочем, мои объяснения она получила спустя всего несколько дней, когда мы, собрав все необходимые вещи, покинули город и уехали ко мне в деревню.
⠀
За день до отъезда я ещё раз поразмыслил и определил точно, что всё увиденное мной не сон и не галлюцинации. В первой половине дня, когда на улице было ещё не очень людно, но уже довольно светло, я взял мощный отцовский фонарик и начал своё так называемое расследование. Заходил в подъезды, представляясь в домофон почтальоном, вызывал лифт и светил ярким белым лучом в щель между кабиной и внешними дверями лифта в поисках дна шахты. И в каждом доме у шахты было дно, в некоторых подъездах оно даже имело собственную подсветку.
⠀
В подъезд девушки заходить было особенно страшно. К ней, на седьмой этаж, я поднялся пешком. Она ходила сама не своя, исчезновение отца — единственного живого родителя — неслабо ударило по ней, но я не смел и думать о том, чтобы рассказать всю правду.
⠀
Я пробыл у неё несколько часов, потом пригласил зайти ко мне вечером, распечатать листовки о пропаже. А уходя, вызвал лифт на первом этаже и там же поставил жирную точку в своём расследовании: дна у шахты не было!
⠀
Вечером мы с девушкой поговорили. И разговор был не из лёгких, она много плакала и называла меня сумасшедшим, но в конечном итоге отступила и согласилась убраться подальше из города.
⠀
Сейчас я делаю эти записи, сидя на тёплой веранде. С моей любимой мы вместе искали информацию в интернете, но ничего кроме пары строительных баек не нашли. Запись была совсем свежая, писали, что в середине семидесятых годов, во время сноса деревни для постройки новых панелек, под одним из домов был обнаружен колодец, уходящий далеко под землю. Но план есть план, дом под снос, а колодец заложили, только спустя время возле новостроек стали крутиться подозрительные старухи, а потом вдруг резко пропали, похитив маленького мальчика с первого этажа.
⠀
Любимая не верит мне, смотрит подозрительно и постоянно плачет. Я честно говорю ей, что покидать дом нельзя, ибо уже несколько раз видел рядом с ним странных старух.
⠀
И они повсюду, — объясняю, — и никуда от них не скрыться. Это они ездят рано утром в маршрутках, ищут новую жертву, тебе нельзя возвращаться, забудь своего отца сумасшедшего, его уже, наверное, убили.
⠀
Но она не перестаёт рыдать, всё просится в город. Не знаю, что делать и как её успокоить. Если люблю, то стоит отпустить, пусть проведает родную квартиру. Только предупрежу её, чтобы в шахту лифта не светила, старух не тревожила. Хотя, они уже и шахту, и вход в грот заложили, наверное, и тело этого подонка с разбитой головой на крыше дома спрятали. Хитрые они, эти старухи.

***
©Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!