Последняя вечерняя электричка тронулась с Казанского вокзала и проходя один вагон за другим, наполненных спящими бомжами, я с усталостью бухнулся на первое попавшее, чистое сидение. Вокруг меня никого не было. Попытавшись через мутные окна разглядеть городские улицы, мои покрасневшие глаза уставились на собственное отражение и двоя посторонних зрачков, уставившихся в мою сторону. - Мелочи не найдётся? – Рядом со мной стоял неотёсанный, в непотребном, виде, непонятно откуда появившийся бомж. Покачав отрицательно головой, он ушёл в тамбур. Дорога предстояла долгой. После тяжёлых трудовых будней, я собирался навестить своих дальних родственников, пригласивших меня на шашлыки в выходные. Что удивительно, общались мы неплохо. Обычно родные люди, тем более дальние родственники, отстраняются от общения друг с другом. Но у нас всё было благоприятно. Перед тем как заехать к ним, я собирался переночевать у себя, в летнем домике, недалеко находящимся от города. Деревянный дом, расположенный на шести сотках и покрашенный в перламутровый цвет, мне достался в наследство. Периодически я приезжал туда, на сутки не более, спасаясь от городской суеты. Уединившись в одинокой комнате, обшитой имитацией бруса, я спал словно убитый, избавляясь от навязчивых рабочих мыслей. Я долго вспоминал своё детство, когда ездил в деревню с родителями. Тот самый дом, только что построенный. Сейчас его вид уже помрачнел и выглядел тускло и невзрачно. Из моих переплетённых нитей памяти, приклеивающихся словно пазл воедино, я вижу улыбающиеся лица, слышу детские возгласы и утопаю в этом солнечном, летнем дне, подмигивающим бликами по нашим счастливым физиономиям. Насытившись реминисценцией и разбуженный трансом от женского голоса, я даже не заметил, как пролетели три с половиной часа езды и вот через древние динамики доносится название моей остановки. Выйдя из вагона и наощупь одиноко двигаясь через неосвещённую станцию, я по инерции спускаюсь по лестнице вниз, пропуская дальше следовавшую электричку. Тусклым светом фонарь, словно маяк, встречает меня, указывая путь следования в деревню. Пожалуй, это главный ориентир, по которому можно определить главную просёлочную дорогу. Машин здесь практически не ездят, особенно в ночное время суток. Заказывать такси тоже не хорошая идея, так как не один агрегатор таксопарка не поймает поблизости находящихся свободных водителей. Остаётся идти только пешком. Благо второй ориентир помимо тусклого фонаря, в этой глуши пока что остался. Пройдя прямиком по колдобинам и ямам, в полтора, а то и два метра, я смог добраться до оставшейся с ещё с давних времён, заброшенной узкоколейки. Это мой прямой путь в деревню. Так как я уже привыкший здесь ходить, то мой рекорд по прохождению данного пути, составляет тридцать пять минут и девять секунд. На самом деле для сотрудника, сидящего целый день за компьютером в офисе, это очень даже полезная прогулка. Свежий воздух, соприкасающейся со звуками птиц и ночного леса. Единственное что может помешать, это комары. Для этого случая, я перед походом, разбрызгиваю по себе пол флакончика спрея и вперёд. Здесь я, чувствуя себя в своей стезе, никем невиданный, бредущий сам по себе странник. Выйдя на прямую по узкоколейки, я обычным шагом, переступая через деревянные шпалы, плетусь наслаждаясь отголосками соснового леса. Когда-то здесь бурлила жизнь. Пару десяток лет назад, вагоны с деревом и торфом мчались один за другим. Потом компания после финансового кризиса обанкротилась, так и оставив после себя рельсы да шпалы. Было даже удивительно, что за столько лет, местные или приезжие не разграбили на металлолом местную достопримечательность. Хотя в деревне и близлежащих городских поселениях жило не более ста человек, в основном пенсионеры и пьяницы. Молодые долго не задерживались и старались по скорее свалить в Москву. Поэтому деревня за деревней начали вымирать, оставляя после себя заброшенные коровники и пустые, с заколоченными окнами дома. Всегда удивлялся молодёжи, неужели этот вонючий и набитый гастарбайтерами город, способен заменить вам чистое, устеленное красочными пейзажами полотно загородной жизни. Размышляя, мой слух не сразу определил приближающиеся звуки. Откуда они могли доносится? Трассы рядом не было, электрички или грузовые поезда я бы сразу определил. Звук явно доносился по узкоколейке. Рельсы вибрировали под ногами, а шпалы подёргивались, прижимаясь друг к другу. Может приезжая молодёжь решила развлечься, поехав на машине по рельсам. Трудно было себе это представить, но это вполне осуществимо, например, с внедорожником. Сколько лет здесь прохожу, ещё не разу не было на моей памяти таких инцидентов. Собственно, проехать до ближайшей деревни, изолированной от других посёлков, можно было и по другой дороге. Вспоминая кто из жильцов мог на такое решиться и кому это надо, учитывая, что в домах практически никто не живёт, звук стал неминуемо приближаться. И я понял, это не звук автомобиля. Моя догадка подтвердилась. Обернувшись, я увидел вдалеке силуэт, напоминающий товарно-пассажирскую «кукушку». Двигалась конструкция резко и достаточно быстро, учитывая какие на узкоколейке встречаются повороты. Увидев отчётливее силуэт, я понял, что это никакая не «кукушка». Двигалась без крепежей, одинокая вагонетка. Что это могло быть и главное каким образом это вагонетка здесь оказалась? Мысли трусцой стали проносится по удивленному лицу. Оставалось прыгать в ров, дабы не быть раздавленным. Не придумав ничего лучше, я так и поступил. Вагонетка промчалась мимо, издавшая звук истошным скрипом по ржавым рельсам и захлебнулась в туманном пространстве. Не понимая, что произошло, я вышел на узкоколейку и направился вперёд. Видимо новая организация выкупила эту дорогу и возобновила работу по добыче природных ресурсов. Успокоившись от данного предположения, я, спокойно вдохнув, набравшись в лёгкие прохладного, лесного воздуха, направился дальше, по дороге ведущую в чащу леса. Там-то как раз был конечный пункт. Оставалось пройти минут десять. Преодолев большую часть пути, моему взору снова предстала та же самая вагонетка, стоящая без движения. Её ржавый, местами покрашенный в жёлтый цвет корпус, отталкивал от себя, будто бы воздействуя на мои чувства тревоги и самосохранения. Любопытство меня всё равно распирало. А что же там внутри? Кому понадобилась вагонетка в такой глуши? Для рабочих навряд ли. Им наверняка понадобится целый состав. Можно было пройти мимо и это было бы разумное решение. Всё-таки я не удержался и приблизившись вплотную, уткнулся внутрь вагонетки. Рвотный рефлекс взял вверх надо мной, не успев осмотреться, запах ударивший изнутри, оттолкнул меня в сторону. В ночных сумерках, моим глазам удалось распознать нутро, наполнявшее ржавую ёмкость. Эта были части тел, разбросанных по всему пространству: руки, ноги, пальцы. Через раскиданные вперемешку тела, я разглядел голову, хорошо сохранившуюся. Эта была голова девочки, не старше восьми лет на вид, с заплетёнными косыми. От увиденного в висках вонзился пульсирующий удар. Нужно бежать. Успокоив паническую атаку, поразмыслив, не став рисковать бежать к своему дому, хоть и идти туда было не более пяти минут быстрым шагом. Если что, никакая полиция или ещё кто-либо не спасут меня в этой глуши. Оставалось убегать обратно, в сторону железнодорожной станции, что я и сделал. Проночевав под открытым небом, на первой же прибывшей электричке я умчался в Москву, стараясь не вспоминать увиденное ночью. Уже через несколько недель я прочитал в интернете новость и снова меня накрыло дрожью воспоминание о той ужасной ночи, с расчленёнными телами, лежащими в ржавой вагонетке. Как оказалось, в ту ночь, орудовал маньяк, убивший нескольких детей и вожатого, находившимися в походе. После прочитанного до меня только сейчас стало доходить: когда я увидел расчленённые тела, маньяк в это время справлял свою нужду.