Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Игра в лево-право, часть третья
© NeonTempo12 мин. Страшные истории Radiance15 25-02-2021, 15:57 Источник Принял из ТК: Radiance15
Всем снова привет.
Наконец-то у меня дошли руки опубликовать следующую часть записей! Я бы сделал это пораньше, если бы не велосипеды, которые нужно было починить — а если б я их не чинил, то рано или поздно клиенты сами бы догадались загуглить, как это делается.
Не могу не поблагодарить вас ещё раз за помощь в поисках Алисы. Парень, который вызвался найти магазинчик с зеркалами, регулярно отписывается мне о ходе дела. Кроме того, многие помогают рыться в отчётах о пропавших людях. Как выяснилось, на работе Алису тоже потеряли и в данный момент перерывают почту в поисках заявки, отправленной Робом. Вы все очень помогли, спасибо.
Из-за волнения у меня начались проблемы со сном. Странно, что всё то время, когда Алиса совсем мне не писала, я был абсолютно за неё спокоен, а теперь, получив заветное письмо, с каждым днём я всё больше и больше переживаю. Если письмо, конечно же, отправила именно Алиса.
Господи, надеюсь, так и есть.
Спасибо вам ещё раз, и не забывайте сообщать мне, если вдруг что-то узнаете.
Игра в лево-право [ЧЕРНОВИК 1] 09/02/2017
Роб: Рис — не портится.
Роб: Соевый соус — не портится.
Роб: Соль — не портится.
Роб: Куриные яйца — ну, они портятся, но я покупал их свежими и часть сварил вкрутую, так что на неделю их точно хватит.
Начинался наш первый полноценный день в дороге. С семи утра Роб был уже на ногах и готовил завтрак. Группа быстро слетелась на аромат еды и расселась вокруг небольшой походной плиты Роба. Платой за безвозмездную стряпню была десятиминутная лекция о том, как прекрасен рис.
Роб: Во время войны наши солдаты до смерти боялись японцев. Целые армии, существующие на одних только зерновых? Не иначе как суперсолдаты. Япошки, понимаете, знали секрет успеха: накормишь отряд рисом с утра — и этого топлива хватит на весь день.
Роб положил две щедрые ложки своего горячо любимого блюда мне в миску и разбил сверху сырое яйцо. Я перемешала рис, равномерно распределив желток. Еда получилась на удивление вкусной, да и слушать Роба было интересно — хоть о чём-то он был готов рассказать не в два слова.
Я уставилась на Лилит и Еву, сидящих напротив. Ева испачкалась рисом, и Лилит по-доброму её дразнила. Встретив мой взгляд, Ева отвернулась к Лилит и понизила голос, а я вернулась к завтраку и сделала вид, что увлечена речами Роба. Вскоре студентки решили, что наелись, и я, уловив знак, поняла, что тоже наелась.
Съев ещё пару ложек, я отложила миску в небольшой тазик с горячей водой возле плиты и пошла в сторону Лилит и Евы. Они не смотрели в мою сторону и молча сворачивали спальные мешки. Даже когда я подошла вплотную, девушки не повернулись ко мне, пытаясь соблюдать конспирацию.
Лилит: Он не смотрит?
Я оглянулась на Роба — он загадывал Бонни, Клайду и Аполлону загадку: “Как будет «завтрак» по-японски?”
АШ: Вроде, не смотрит. Итак… вы видели машину?
Вместо ответа Ева потянулась к задним сиденьям и достала оттуда макбук — хранитель видеозаписей для Паранормикона. Мы с Лилит закрыли собой экран ноутбука, и Ева включила видео.
В кадре виднелась знакомая мне дорога. Судя по всему, к моменту записи Лилит и Ева уже подбросили автостопщика и сделали следующий поворот. На фоне видеоряда девушки оживлённо обсуждали только что пережитое — их голоса звучали немного испуганно, но в то же время чрезвычайно заинтригованно. Ева напомнила Лилит выглянуть из машины, и в ту же секунду камера обратилась на обочину.
Ева (видео): Смотри, вон она!
Лилит (видео): Вижу. Помедленней… помедленней!
Наконец показался заброшенный автомобиль. Благодаря тому, что Ева вела со скоростью улитки, а Лилит до предела приблизила картинку, можно было разглядеть важные детали: лобовое стекло и стекло водителя — разбиты, ключ — всё ещё в замке зажигания. Когда Ева приблизилась к месту аварии, в кадр также попало тёмное пятно на водительском кресле.
Лилит (видео): Останови машину.
Как только машина на видео начала тормозить, Лилит вдруг захлопнула ноутбук. Я стала бегать глазами от Евы к Лилит и обратно, пытаясь говорить максимально сдержанно.
АШ: Вы остановились?
Ева: Ну да…
Лилит: Знаю, ты просила нас этого не делать, но это было так странно, и я подошла, и…
АШ: Вы вышли из машины?!
Ева: Если что, я была против.
Лилит: В общем, мы не нашли там ничего, чего не видели с дороги, кроме сумки на заднем сиденье.
АШ: Вы посмотрели, что было в сумке?
Лилит: Ага… Хочешь, покажем?
Лилит кивнула в сторону задней части автомобиля. Я не сразу догадалась, к чему это.
АШ: Она в заднике?!
Ева: Она в чём?
АШ: Она в багажнике?![1]
Лилит: Ну ясное дело — не оставлять же её там. Слушай, потом досмотришь остаток записи, мы её даже отправим. Но в сумку ты должна заглянуть прямо сейчас, до того, как поедем дальше.
Я снова взглянула на Роба — он мыл миски и ложки, болтая о чём-то с Бонни, и совершенно не догадывался о том, что происходило всего в пяти метрах от него.
Лилит и Ева подвели меня к багажнику, и мы — на этот раз с Лилит — снова закрыли собой обзор, в то время как Ева открыла дверцу. На краю багажника лежал кожаный вещмешок — на вид дорогой, но изрядно потрёпанный. Девушки жестом указали на него — мол, открывай.
Лилит: Хочу заранее сказать… вся эта поездка — просто пипец какая странная.
В мешке было совсем немного вещей. Несколько качественных мужских рубашек, пара джинсов. Чуть глубже я нашла небольшой набор для бритья, которым явно активно пользовались. Ко мне в голову начали закрадываться сомнения: что такого нашли Лилит и Ева? Вдруг я нащупала твёрдый прямоугольный предмет. Медленно и очень осторожно я извлекла его из-под нескольких слоёв одежды.
У меня в руке оказался увесистый брусок длиной примерно с предплечье, заботливо обёрнутый коричневой бумагой. Моё внимание привлёк чёрный провод, протянутый с обратной стороны и ведущий обратно в мешок. Потянув за него, я вытащила из мешка розеточную вилку.
Ева: Переверни.
Ева и Лилит не отрывали от меня взгляда, и я перевернула свёрток. Провод был присоединён к разъёму старой Нокиа 3210, которая, в свою очередь, была приклеена к свёртку вместе с небольшой микросхемой. И, наконец, главное — чёрная надпись на коричневой бумаге, гласящая: “C-4. Взрывоопасно”.
У меня во рту пересохло.
АШ: …Такого я не ожидала.
Лилит: Да вообще, что за хрень с этой дорогой? Там в багажнике ещё целая тонна взрывчатки осталась, офигеть просто.
АШ: Она опасна?
Ева: В данный момент — нет. Она вообще неактивна, если у тебя нет детонатора.
АШ: Ты уверена?
Лилит: У нас вся Википедия на жёсткий скачана. Если бы Ева не перечитала статью три раза, она бы в жизни не дала мне взять это с собой. И кстати, Нокиа разрядилась.
АШ: Даже знать не хочу, как вы это выяснили… мне непонятно одно: зачем кому-то везти с собой пластичную взрывчатку для игры в лево-право? Во что мы ввязались?
Ева: Без понятия. Как думаешь, у Роба тоже есть?
Роб: У меня есть что?
Роб стоял буквально в двух шагах. Я спрятала заряд C-4 за спину и незаметно сунула его к себе в рюкзак, рядом с блокнотом. Едва я успела убрать пальцы, как Ева инстинктивно захлопнула багажник.
АШ: Советы, как правильно спать в машине. Девчонкам тяжело спалось.
Роб: …Хм, жаль это слышать. Нужно просто немного пообвыкнуть. Выдвигаемся через пятнадцать-двадцать минут. Не возражаете?
Ева: Нет, идеально.
Роб: Бристоль, не поможешь собраться?
АШ: Конечно.
С ужасом осознавая, что у меня на плече висит бомба, я проследовала за Робом к уже разобранной печке. Лилит и Ева проводили меня с опаской в глазах.
Несмотря на окружение и череду тревожных происшествий, у меня в голове не оставалось места для опасений. Их вытеснила непреклонная решимость: я готова была разгадать тайны этой дороги во что бы то ни стало, даже если она меня убьёт.
Эйс: Роб, можно с тобой поговорить?
Эйс подошёл, когда мы закончили укладывать вещи в багажник и готовы были ехать дальше. Роб развернулся, и я почувствовала, как между ними возникла ледяная стена.
Роб: Что такое, Эйс?
Эйс: Можно… можно я кое-что спрошу? Даже… даже если ты за это отправишь меня обратно...
Лёд начал таять. Это был уже не тот Эйс, которого мы видели раньше. Роб тоже это заметил и пошёл ему навстречу, хоть и с некоторой настороженностью.
Роб: Так что ты хотел спросить?
Эйс нервно переступал с ноги на ногу. Внезапно он стал выглядеть гораздо младше.
Эйс: Автостопщик… что будет, если… если его не подобрать?
Роб: Чёрт побери, Эйс, я же говорил, нельзя не… расскажи, что случилось.
Эйс: Я… я ехал по дороге и злился, злился на тебя… и, когда я увидел автостопщика, я просто… проехал мимо.
Эйс весь затрясся, не в силах взглянуть Робу в глаза.
Эйс: Через минуту я посмотрел в зеркало, и… и он сидел сзади. И он просто… просто говорил о погоде. Клянусь, я его не подбирал, но когда я об этом думаю, в голове появляются воспоминания. Как я остановился и позволил ему сесть в машину. Будто я сделал это, но на самом деле не...
Роб: Ты говорил с ним?
Эйс: Нет-нет. Нет, честно — не сказал ни слова.
Роб молча смотрел на Эйса, и парень опустил голову, как пойманный с поличным преступник, смиренно ожидающий наказания.
Роб: …Жуть, да?
Эйс, озадаченный репликой Роба, наконец, поднял глаза, надеясь найти ответ в его выражении лица.
Роб: В первый раз я тоже проехал мимо. Не пускать же какого-то чужака к себе в машину. Чуть из штанов, блин, не выпрыгнул, когда увидел его в салоне.
Роб заулыбался Эйсу, и тот тоже смог выдавить из себя улыбку.
Роб: У тебя неподходящая машина, Эйс. Меня это разозлило. Если решишь развернуть свой Порше и выйти из игры, никто не станет возражать… но если хочешь продолжить игру, то, будь добр, слушай, что я говорю, а я взамен попытаюсь поумерить свой пыл.
Роб протянул вперёд руку в знак мира — или, по крайней мере, ожидая принятия поставленных условий. Эйс ответил на рукопожатие и немного скорчился, ощутив железную хватку Роба.
Роб: Самое время двигать.
Через пять минут мы заехали в глубокую долину. Машины конвоя появлялись на вершине холма одна за другой, включая машину Эйса.
АШ: Должна сказать, я впечатлена.
Роб: Чем же?
АШ: Тем, как ты повёл себя с Эйсом. Казалось бы, человек, разведённый четыре раза, не самый лучший дипломат.
Роб: Развод — это и есть дипломатия.
АШ: Что ж, не поспоришь. Эйс, кажется, сказал, что автостопщик заставил его себя подобрать. Это правда?
Роб: Угу, он всегда оказывается на заднем сиденье, и ты всегда вспоминаешь, как его подобрал.
АШ: С точки зрения науки это… абсолютно невозможно.
Роб: Привыкай.
Следующие несколько часов прошли в тишине — я набирала заметки, а Роб то и дело вписывался в редкие повороты.
То, что рассказал Эйс, всерьёз меня обеспокоило, потому что его версия событий несколько пошатнула мою любимую теорию о том, что игра в лево-право — фикция, подстроенная Робом Гатхардом. Да, автостопщик мог быть актёром, но, закончи он пусть даже самую престижную театральную академию, это не наделило бы его способностью управлять чужим сознанием. Эйс, в свою очередь, тоже мог быть актёром, или просто психически нездоровым человеком, но это уже походило на чрезмерную рационализацию.
На момент написания этих строк я не знаю, какой теории придерживаться, и продолжу думать на этот счёт, пока не приду к логичному умозаключению.
Впереди стали виднеться одинокие деревья — высокие и толстые сосны. Постепенно их становилось всё больше. Плавно и почти незаметно ландшафт сменился, и теперь дорогу с обеих сторон обрамлял непроходимый лес. Записав всё более-менее важное, я откинулась на спинку кресла и стала наблюдать за пролетающей мимо чащей. Вдыхая аромат хвои в лёгкой тени лесного полога, я в кои-то веки ощутила умиротворение.
Для того, чтобы это изменить, хватило лишь четырёх слов.
Они исходили не от Роба — он молчал, как и раньше — и не от кого-либо из команды. Слова были написаны на безупречно белой стеле золотистой прописью. Уже издалека, когда буквы ещё не успели приобрести ясных очертаний, я знала, во что они сложатся. Это были слова, которые я надеялась никогда не увидеть. Слова, от одной мысли о которых предыдущей ночью меня то и дело бросало в дрожь.
“Добро пожаловать в Джубилейшен”.
Как оказалось, в моей голове ещё было место для опасений.
Роб: Паромщик — всем машинам. Впереди мелкий городок. Здесь нет особых правил. Просто не останавливайтесь, и всё будет в порядке.
Роб вставил рацию обратно в ресивер, и у меня внутри всё сжалось.
АШ: Имя “Чак Гринвальд” тебе о чём-то говорит?
Роб: Примерно о том же, о чём и “Джон Доу”, а что?[2]
АШ: Это местный радиоведущий.
Роб: В Джубилейшен? Откуда ты это знаешь?
АШ: Вчера ночью я слушала его эфир. Что тебе известно об этом месте?
Роб: Да, вроде, хороший городишко. Его жителям нет до меня особого дела, так что я просто проезжаю мимо.
АШ: Видел там что-то… из ряда вон?
Роб: Ну да, всякие мелкие странности. Но я предпочитаю смотреть на дорогу.
Деревья расступились, и открылся вид на до боли образцовый американский городок, как будто сошедший с разворота открытки.
Мы прибыли в Джубилейшен.
Городок был прекрасен, и это трудно отрицать. Нас встретил ряд ярко выкрашенных магазинчиков, проходящих вдоль длинной широкой улицы. В дальнем её конце гордо возвышался богато украшенный фасад серого здания мэрии. На тротуарах не было ни единой соринки, на витринах магазинов — ни пятнышка.
Джубилейшен был чист, безмятежен… и безлюден.
АШ: А где все?
Роб: Не знаю, обычно здесь хватает прохожих. Может, какой-нибудь матч дома смотрят.
Направо, затем налево. С поворотами ничего не меняется: перед нами был всё тот же милый городок с многочисленными зелёными насаждениями и без единой живой души. Кафешки пустовали, открытые бассейны — тоже. Мы даже видели школу. С её окон нам жизнерадостно улыбались нарисованные человечки, но при этом сам здание было закрыто — в будний-то день!
Вранглер завернул на первую жилую улочку, которую мы встретили. На табличке было написано: “Платановая улица”. Вместо привлекательных магазинчиков вдоль дороги простирались роскошные дома — совершенно одинаковые: белые стены, просторные террасы, свежие зелёные газоны, подстриженные под одну длину. Улица была длиной около мили и являла собой коридор из неотличимых домов. Но самую странную деталь озвучил Роб:
Роб: Кажется, теперь мы знаем, куда все подевались.
На газоне перед каждым домом стояло по обеденному столу, и за каждым из них сидела семья из четырёх человек: муж, жена, сын и дочь. И все они ели. К примеру, семья слева от нас обедала свиными отбивными, закусывая их салатом и запивая апельсиновым соком. Другая семейка по левую сторону поедала мясной рулет и широко улыбалась.
Визуально на улице было не меньше восьмисот человек, разбившихся по четверо, и все они что-то ели.
На нас никто не обратил внимания.
Роб: Паромщик — всем машинам. Похоже, городской праздник в самом разгаре. Давайте не будем беспокоить этих людей и мирно проедем мимо.
Стараясь издавать как можно меньше шума, Роб легонько надавил на педаль газа, и джип медленно поехал вперёд. Чем больше семей мы проезжали, тем очевиднее становились их общие черты. Все одеты с иголочки. Везде один и тот же состав: муж, жена, сын, дочь. И хотя рацион на столах немного различался, для всех было неизменно одно: наигранное, почти зловещее счастье.
Аполлон: Типичная американская глубинка, а, ребят? Ха-ха-ха...
Остроты Аполлона мало помогали. Мне стало дурно, как будто меня поймали в ловушку, и я вжалась в угол, как загнанный зверь, окружённый тем, что он не в силах понять. Может, это было лишь моё воображение, но, чем дальше мы заезжали, тем счастливее становились люди за окном.
Мы успешно проехали более половины улицы, приближаясь к резкому повороту налево, за которым должна была быть граница Джубилейшен. Напротив примыкала Кленовая улица. Когда мы выехали на перекрёсток, я взглянула на неё, чтобы посмотреть, похожа ли она на нашу.
Увиденное мне совсем не понравилось.
Дома там были такими же роскошными, с безупречно белыми стенами, но кое-что отличалось. Не было столов на лужайках и семей, мирно за ними обедающих. Окна многих домов были разбиты. Машины брошены посреди улицы — одна влетела прямо в террасу. На каждой двери красной краской был намалёван крест, и перед каждым домом на свежескошенном газоне лежала небольшая кучка одежды. В конце улицы возвышалась целая гора разнообразной мужской, женской, детской обуви… похоже, бесхозной.
Роб: Отлично едем, народ. Сваливаем отсюда.
Мы доехали до конца улицы, и я вздохнула с облегчением, распрощавшись с Джубилейшен. Когда мы поворачивали за угол, я проводила его неприязненным взглядом в боковое зеркало. И тут же пожалела об этом, поскольку за долю секунды до того, как городок скрылся из вида, мой взгляд упал на более восьмисот жителей Платоновой улицы.
Они больше не улыбались. И все как один смотрели прямо на нас.
Я радостно приняла объятия леса. Постоянство природы было желанным контрастом после засахаренной лжецивилизованности Джубилейшен.
Аполлон: Именно поэтому мне больше по душе большие города.
Бонни: А мне понравилось. Чем-то похоже на Винтери-Бэй, не так ли?
Клайд: Что-то не припомню.
Бонни: А… может, я путаю с Шелберн-Фоллз.
Клайд: Да, немного похоже на Шелберн-Фоллз.
Роб: Не засоряйте эфир.
Мы быстро проскочили следующий участок дороги и повернули направо, и чем дальше мы отъезжали от злосчастного городка, тем легче было на душе.
АШ: Сколько ещё до остановки?
Роб: Часа четыре. По пути не предвидится ничего особенного. Должны доехать без проблем.
АШ: Это радует. И всё-таки… как будет “завтрак” по-японски?
Роб: Ты это слышала?
АШ: Ага, меня весь день гложет любопытство. Может, это как-то связано с...
Меня бросило вперед, и острая боль пронзила шею, когда голова откинулась обратно к спинке кресла. Роб ударил по тормозам, мгновенно и жёстко остановив машину. Прежде чем я успела спросить, в чём дело, ответ появился перед глазами: гигантская сосна рухнула на дорогу перед нами, блокируя дальнейший путь.
Роб: Охренеть! Ты в порядке?
АШ: Я в норме.
Потирая пальцами шею, я осмотрела рухнувший ствол. Его основание было покрыто ровными зазубринами, оставленными острым лезвием. Кто-то срубил дерево, рассчитывая раздавить им наш Вранглер.
АШ: Роб, что происходит?
Роб: Паромщик — всем машинам. Сдаём назад. Не столкнитесь.
Конвой пополз в обратную сторону. Роб дождался, пока Аполлон сдвинется с места, после чего тоже тронулся назад. Вдруг машина снова резко остановилась — у Роба появилась идея.
Роб: Паромщик — всем машинам. Дорога перегорожена, но сбоку можно объехать. Только осторожно.
Он был прав. Поросший травой клочок земли, разделявший дорогу и лес, был перекрыт лишь хлипкой верхушкой дерева. Между асфальтом и землёй был небольшой уступ, и Роб не преминул возможность продемонстрировать остальным, как его преодолеть.
Роб развернул машину к зазору и осторожно двинулся по обочине. Я наблюдала, как асфальт исчез под нашими колесами, и через мгновение почувствовала толчок. Вранглер соскользнул в небольшой овраг и обогнул упавшее дерево. Сосновые ветки проскребли иголками по окну. Со вторым толчком Роб вернул нас на дорогу и остановился на противоположном конце, развернув внедорожник к конвою.
Роб: Так, Аполлон, проезжай.
Аполлон: Принял.
В тот момент, когда машина Аполлона сдвинулась с места, я кое-что услышала. Это был звук двигателя — сначала очень тихий, почти неотличимый от гудения нашего конвоя, однако постепенно он становился всё громче и заметнее.
АШ: Роб, сюда кто-то едет.
Роб: Аполлон, давай сюда немедленно. Остальные, у нас мало времени. Пошевеливайтесь!
Аполлон рванул к зазору. Его Рэндж Ровер затрясся, кренясь на поросшем травой склоне оврага, но без проблем обогнул дерево и вернулся на дорогу.
Шум вдалеке становился громче. В нашем направлении неслась какая-то машина, от которой нас отделял всего один поворот. И хотя я не имела представления, что это, не хотелось встречать на дороге гостей, выехавших из Джубилейшен.
Теперь и остальные услышали шум приближающегося автомобиля. Бонни и Клайд подъехали к оврагу и торопливо, но уверенно двинулись по нему. Судя по всему, для них это было гораздо труднее, чем для внедорожников Роба и Аполлона. Несколько мгновений они ехали по оврагу, а затем вырулили с другой стороны.
Визжа покрышками, из-за угла вынырнул белый пикап. За водительской кабиной была видна стрела крана, крюк которого покачнулся при крутом повороте. Это был эвакуатор, но что-то мне подсказывало, что он приехал не для того, чтобы нам помочь.
Роб: Всем машинам, перебравшимся на другую сторону: поезжайте! Ждите за следующим поворотом. Я сообщу, если они до меня доберутся.
Аполлон: Что насчёт вас?
Роб: Догоним, когда все проедут. Сейчас не время для вопросов. Ева и Лилит, быстро сюда.
У нас ещё было время, но каждая драгоценная секунда была на вес золота. Ева и Лилит, дождавшись своей очереди, быстро преодолели преграду.
Эвакуатор приближался с невероятной скоростью. На его капоте была едва различимая надпись: “Служба эвакуации Джубилейшен”. Впрочем, рассмотреть буквы с каждым мгновением становилось все проще.
Блюджей не особо торопилась. Её манёвр был таким томным, что когда она наконец выехала на нашей стороне, я загорелась злобой. Она сохраняла спокойствие — ну и чёрт с ней, вот только Эйс остался по ту сторону совсем один и бешено постукивал пальцами по рулю.
Без малейшей расторопности Эксплорер Блюджей проследовал до следующего поворота.
Роб: Только спокойно, Эйс. У тебя не та машина.
Эйс поехал медленнее, прислушавшись к предупреждению Роба, но воспринял его слишком буквально, что было неблагоразумно с его стороны. Его переднее колесо сорвалось с края обочины, и машина села днищем на асфальт. Склон был слишком крутым для Порше. Предупреждение Роба снова и снова раздавалось у меня в голове, когда Айс в панике пытался вытащить себя на трех колесах, а его машина лишь медленно поворачивалась вокруг своей оси, практически не двигаясь вперед.
Эйс: Роб, что делать?! Роб?!
Пикап гнал вперёд со сверхъестественной скоростью, нацелившись прямо на Порше.
Роб: Живо вылазь из машины, Эйс! Вылазь из чёртовой машины!
Эйс начал судорожно расстёгивать ремень, не в силах управлять своей моторикой. Кое-как управившись, он столкнулся с новым препятствием — дверью. Эйс толкнул её, но она тут же упёрлась в кору поваленной сосны. Он успел посмотреть на меня беспомощным взглядом, полным невыразимого ужаса.
Эвакуатор на полной скорости врезался в пассажирскую сторону Порше, и Эйса впечатало в дверь. Спустя мгновение скрежет сминаемого металла затих и сменился полной тишиной.
Роб: Чёрт.
Роб полез в багажник.
АШ: Роб, я могу помочь?
Роб: Сиди тут.
Было слышно, как Роб роется в вещах. Тем временем эвакуатор попятился от Порше. Вопреки здравому смыслу, капот пикапа был совершенно цел и невредим, как и двое людей, в нём сидящих.
Они припарковали махину боком к нам, её крюк болтался в паре метров от автомобиля Эйса. Вблизи помимо надписи “Служба эвакуации Джубилейшен” стал виден слоган “Всегда рады помочь”. Двое мужчин в белых рубашках и голубых комбинезонах вылезли из машины и направились к разбитому Порше, по пути спокойно о чём-то болтая между собой.
Оглушённый Эйс чудом не заработал сотрясение и начал приходить в себя, лишь когда двое механиков подхватили его под руки. Он начал отчаянно сопротивляться, но похитители как ни в чём не бывало продолжали о чём-то переговариваться.
Роб: Отпустите его!
Роб вышел из Вранглера. Предметом, который он откопал из-под груды багажа, оказалось охотничье ружьё. В спешке его зарядив и приложив приклад к плечу, Роб повторил:
Роб: ОТПУСТИТЕ ЕГО!!
Не обращая на него никакого внимания, механики потащили Эйса к эвакуатору. Один из них тихо пошутил. Оба засмеялись.
Рядом раздался оглушительный хлопок, и из глубокой раны в груди одного из механиков хлынула кровь. Удивительно, но механик лишь взглянул на рану, затем на Роба и продолжил свое занятие. Он едва ли замедлил шаг, продолжая двигаться к грузовику и одновременно истекая кровью.
Роб перезарядил ружьё.
Механики дотащили Эйса до своего пикапа. С нижних звеньев крановой цепи свисало две небольших петли из цепей поменьше. Палачи просунули руки Эйса в петли до самых подмышек так, что он оказался подвешен напротив крюка.
Роб выстрелил снова и промахнулся.
Продолжая рутинно перебалтываться, механики схватили Эйса за волосы и запрокинули его голову так, что его подбородок оказался прямо над крюком.
В ту секунду, несмотря на все свои журналистские идеалы, на поиск правды, на долг обозревателя… я закрыла глаза.
Пропала картинка, но не звук. Чавканье рвущегося мяса и сдавленный крик Эйса пронзили меня до костей, сотрясая самую душу. Прогремел ещё один выстрел, за которым последовал звонкий лязг рикошета. Эйс продолжал стонать. Завёлся двигатель машины, которая потащила его обратно в Джубилейшен. Громыхнул очередной выстрел в никуда.
Когда шум двигателя и вопли Эйса практически стихли, последний выстрел разнёсся эхом вокруг джипа.
Роб: …Пиздец. ЁБАНЫЙ ПИЗДЕЦ!!!
Вранглер лязгнул подвеской, когда Роб что было силы пнул его о борт. Я открыла глаза и увидела поваленную сосну, разбитый Порше и пустую дорогу.
Роб залез в машину, и было слышно, как напряжённо он дышит, пытаясь сдержать скопившуюся ярость, которая угрожала вот-вот выйти из-под контроля.
Роб: Нам надо ехать.
Роб развернулся, направляя Вранглер дальше по дороге. Тишина внутри машины эхом отдавалась у меня в ушах, лишний раз напоминая о звуках, которые я вряд ли смогу забыть. Поваленная сосна уменьшалась в зеркале заднего вида, и я была ошеломлена чувством, что оставляю на этой дороге больше, чем могла себе представить.
Лишённые слов, лишённые логики, лишённые всякой видимости комфорта, мы с Робом сделали единственное, что нам оставалось.
Мы повернули налево.
Примечания
1. Boot — британский вариант слова “багажник”, trunk — американский
2. Западное “Джон Доу” тождественно русскому “Вася Пупкин”
К следующей части
2 205 просмотров
0 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментариев пока нет
