Довелось мне как-то зайти в магазинчик, где продаётся бытовая химия и средства по уходу за собой. Как заходишь — сразу камеры хранения, справа — кассы, идёшь прямо — полки с шампунями, гелями для душа, косметикой разной. Налево — второй зал, в котором можно набрать стиральных порошков и товаров для чистоты дома.

Стоял я как раз у полки с гелями для душа, она находится недалеко от кассы. Выбираю, значит.

Кассы две, за ними девушка молодая и женщина лет 50. Обычный день, вполне себе хороший, настроение отличное.

Краем глаза вижу, что в магазин заходит бабуля. Бедно одетая, но пальто чистенькое, хоть и в заплатках. На голове странная конструкция из нескольких цветастых платков. Ну, немудрено, зима же. Шапки, наверное, у бабули не имеется.

Выбрал гель, иду к кассе. Бабуля что-то там тихонько говорит молоденькой кассирше. Девушка её игнорирует, хотя по лицу видно крайнюю степень раздражения, ещё чуть-чуть и наверняка нервы не сдадут.

Рассматриваю бабушку более пристально. Помимо платков замечаю, что пальто расстёгнуто, и под ним несколько слоёв разных кофт. На ногах стоптанные сапоги. Из-под платков торчат пряди волос и она постоянно их с лица убирает.

Тут девушка на неё прямо-таки гавкает:

— Бабушка, идите себе! Мы работаем, вы нам мешаете, сколько можно, каждый день сюда ходите, идите в другое место рассказывать ересь свою!

Я навострил уши, потому что бормотание бабульки расслышать было сложновато. Но особо утруждаться не пришлось, бабуля повышает голос, чтобы её, наверное, услышали абсолютно все посетители магазина.

— Дак тебе сложно выслушать что ли? Я же предупредить хочу! Охранник-то этот — людоед, женщины пропадают!

К разговору подключается вторая кассирша, но её тон прохладный и сдержанный, она скептически смотрит на бабушку и каждое слово произносит размеренно и спокойно:

— Бабушка, какой охранник? Почему людоед-то?

Бабуля набирает воздух в лёгкие и на одном дыхании выпаливает следующее:

— Сожрал он сестру мою младшую! Работает в *название ТЦ*, охранник он там, я всё про него знаю, всё-всё выяснила! И зубищи у него золотые, нет чтобы только верхние золотые, так он себе всю пасть отделал, людоед он!

Я сразу подумал про цыган. Кассирша постарше отмахивается от бабульки, берёт у меня гель пробивает. Бабуля не успокаивается:

— Неужели вам вот неинтересно? О себе не заботитесь, дак подумайте о своих подругах и сёстрах с матерями! Женщины пропадают, жрёт он их, ой жрёт, знаю, знаю, всё выведала, всё выспросила.

Молодая кассирша уже не стесняясь орёт на бабушку:

— Идите отсюда, сейчас полицию вызову, мешаете нам!

Бабулька выходит из магазина. Я расплачиваюсь за покупку, убираю в сумку. Бабулька возвращается.

— Много их, думаете, только он один такой вот?! А как вот ТЕБЯ ЖРАТЬ БУДЕТ, СРАЗУ МЕНЯ ВСПОМНИШЬ!

Бабулька уже верещит на весь магазин. Девушка закипает, в сторону бабки сыпется нецензурщина. Кассирша постарше дёргает её за рукав, мол, да не обращай внимания, сейчас уйдёт. Бабулька смотрит на меня и выдаёт:

— Если они мне не верят, то хоть ты послушай!

Я усмехаюсь в ответ, качаю головой.

— Уж извините.

Собираюсь выйти из магазина, бабулька всё кричит на молоденькую кассиршу. Ухожу. Возле двери магазина ворох разных пакетов и баулов. За мной из магазина выскакивает бабулька, деловито подхватывает эти пакеты и куда-то направляется. Лицо красное, глаза бешеные. Ну мало что ли у нас в городе странных? Не придаю никакого значения, иду за продуктами.

Потом рассказывают мне, мол, молоденькую девушку нашли возле того самого магазина с большим количеством ножевых ранений. Не знаю уж, ту ли самую кассиршу обнаружили, но работала она в том магазине точно. Бабулька там крутилась, пока тело увозили. Всё причитала, мол, предупреждала же, не послушала, молодая, глупая. Ну бабку уволокли, расспросить как следует. Толку мало было, опять про золотые зубы рассказывала, на охранника ссылалась. Поржали над ней, да отпустили. Ну что взять с больного человека? Кроме историй этих, вреда людям от неё никакого, а о том, чтобы обеспечить место в соответствующем учреждении никто и не подумал. Мороки много, пусть себе бегает, не буйная вроде да и ладно. Дел и так по горло.

Любопытство взяло верх, когда был в том ТЦ, про который говорила бабушка, покупал что-то, как бы между делом спросил у продавщицы про охранника с золотыми зубами. Продавщица улыбнулась:

— Да он у нас местная знаменитость теперь, благодаря бабке одной, ну она того, — продавщица покрутила у виска, — есть такой, да, вроде увольняться собирается.

— А что так?

— Житья не даёт ему эта полоумная, приходит в ТЦ, бродит тут, бред несёт какой-то, пальцем тычет в него, типа смотрите все, он людоед с золотой пастью. Да и не все у него зубы золотые, а лишь несколько верхних.

— Забавно, ну спасибо.

Поспрашивал у товарищей своих, видели ли такую бабку. Со смехом отвечали, мол, да, местная достопримечательность, и не один раз видели. Это ж настоящая городская легенда, а я про неё только узнал, эх я.

А дальше история принимает жутковатый оборот, о котором я услышал уже от своего хорошего приятеля и его друзей. Как мне рассказывали потом, охранника этого бабуля пасла долго и действительно про него всё выведала, даже где живёт. В один из вечеров подкараулила его возле дома, ударила чем-то тяжёлым. Привет, черепно-мозговая травма с летальным исходом. Соседи увидели его лежащим у подъезда, вызвали «скорую», да помер он уже к приезду врачей. Сам факт нанесения удара не видел никто, сказали лишь, что «та самая больная бабка» часто у дома крутилась.

Надо наведаться. Те, кто занимался делом убитого, не стали никуда забирать бабушку, узнали адрес где проживает. На квартиру по адресу висит много жалоб: смрад из квартиры. Пришли к ней в гости. Не хотела пускать, уговорами взяли, дескать, и в людоеда её верят и сестру ищут, плюс надо проверить всё-таки — соседи жалуются на жуткую вонь, толку ноль. Делать никому ничего не хочется. Ну воняет, ну что теперь? Воняет же не у соседей, а у полоумной. А то, что по вентиляции смрад гуляет несколько недель — так это проблемы с вентиляцией, сами решайте.

Раз уж пришли про людоеда узнавать, заодно и про вонь выяснить можно. Собственно, с порога дышать невозможно, запах такой, что глаза режет. Подумали, что бабушка по помойкам лазать любит или пригрела ораву бездомных собак, вот и ароматы соответствующие. Так нет, животных никаких, в квартире бедно очень, но вроде чисто. Один из ребят, приехавших навестить бабушку, просит разрешения у хозяйки помыть руки. По мере приближения к ванной комнате вонь усиливается. Открывает дверь — в самой ванне, заляпанной бурыми пятнами, лежит тело старушки. Потом выяснят, что на теле много укусов, помимо ножевых ран. Вероятно, бабуля пробовала сестру на вкус. Я уж не скажу на каком этапе разложения оно было, но парень, попросившийся помыть руки, блевал так, что у его компаньона сложилось впечатление, будто парень сейчас весь свой ЖКТ на пол вывалит.

Так и нашлась младшая сестра, которую старшая сама же и зарезала, а потом быстро съехала с катушек и пошло-поехало.

Насчёт девушки из магазина мне ничего не известно. Да и других подробностей не знаю. Бабулю отправили на лечение, долгое и до конца жизни. Спрашивали её врачи зачем, мол, сестру свою зарезали? Бабка всё смеялась и говорила:

— Сынки, вы чего? Сестра-то моя пропала, давненько не видела её. Искала повсюду, нигде не нашла.

Один раз после стандартного вопроса про сестру, поинтересовались:

— А кто у вас в ванной-то лежал?

Бабка при этом вопросе вся сжалась, скукожилась и начала плакать.

— Образина какая-то, тварь страшная, нападала на меня, а я защищалась!

— Какая ж тварь, бабуль?

— Такая, глаза красным светятся, орёт басом. Ночью ко мне в комнату рвалась всё, я её ножом-ножом, а она всё не умирает. Днём лежит себе в ванной, я даже кусала эту гадину, мстила за то, что она меня ночью пугает. Днём недвижима, только хихикает себе да глазами своими погаными таращится на меня.

После такого ответа не по себе врачам стало, хоть они и понимали, что это всё бред больной пациентки. Больше и не спрашивали про этот случай. Бабушка стабильно принимала лекарства и её истории про золотые зубы и пропавшую сестру сами собой сошли на нет. Потом бред вернулся, она ходила и бормотала, только не про зубы, а про образину и тварь, которая и в больнице до неё добралась. А затем бабка повесилась ночью на простыне, намотав ткань на дверную ручку.