Временами он приходил в себя, но всё виделось как в тумане. Какие-то обрывки, фрагменты... Насколько он мог вспомнить, большую часть времени его окружала тьма, но иногда был неяркий свет, просачивавшийся откуда-то сверху. Время текло сплошным потоком, не было разделения на дни и ночи. Ему было плохо, тяжело дышать этим душным влажным воздухом, и вообще сложно оставаться в сознании — всё время тянуло в сон.

Но однажды он проснулся с ясной головой и обнаружил, что находится совсем недалеко от родного города. И он начал вспоминать.

Ашчель. Так его звали Ягуары, самые умелые воины Хошемаля. Они должны были прикрывать отступление основных сил от Тешпуля. Всё бы сложилось удачно, если бы на подмогу защитникам города не подоспели союзники, которых они попросили о помощи, едва только узнали, что готовится наступление. Ахав [Титул правителя — прим. авт.] Кухату приказал возвращаться в Хошемаль, пока ещё силы противника немногочисленны. Но вслед за Ягуарами из Тешпуля выступил небольшой отряд воинов и вскоре их нагнал. Насколько мог вспомнить Ашчель, врагов было десять-двенадцать, в то время как отступающих Ягуаров — всего девять человек. Найдя подходящее место, воины Хошемаля остановились и дали преследователям бой...

Это была кровопролитная схватка. Ашчель смутно помнил, как колол врагов своим копьём, но при этом получал удары и от них. Ушедшие вперёд войска ахава не вернулись на подмогу Ягуарам, поэтому никто, кажется, не выжил в той битве. Никто, кроме него — Ашчеля.

В памяти всплывали обрывки воспоминаний: он несколько раз терял сознание, обессилевший от многочисленных ран, но в моменты бодрствования куда-то шёл. Он вовсе не был уверен, что движется в нужном направлении и в конце концов выйдет к родному городу, но мысль о том, что нужно уходить подальше от Тешпуля, не оставляла его. И дикие звери не смели приблизиться к сильно ослабевшему, но всё ещё живому воину.

Ашчель не мог сказать, сколько времени он проплутал по зарослям, как часто и надолго терял сознание. Но теперь он здесь. Знакомые места. Отсюда до Хошемаля — рукой подать. Значит, дошёл всё-таки...

В Хошемале очень удивились его возвращению. Ведь прошла почти луна с тех пор как он исчез. Тела Ягуаров в конце концов нашли, но среди них не было Ашчеля. А теперь он пришёл живой и, что удивительно, с затянувшимися ранами.

Воин и сам не мог понять, что случилось. Но потом пришли сны...

* * *

Вокруг была тьма, немного поярче, чем с закрытыми глазами, но всё равно не было видно ни зги. Он чувствовал, что лежит на циновке в каком-то помещении, куда, может быть, и вовсе не проникает свет снаружи. Сколько времени он здесь находится? Какое сейчас время суток? Да в мире ли смертных он, или уже нет?

Только вопросы, и никаких ответов.

Ашчель пошевелил руками и нащупал каменную стену слева от себя. Затем попробовал встать. От резкого движения закружилась голова, и он снова упал на циновку. Через некоторое время воин повторил попытку, уже более осторожно, и сел, спустив ноги с небольшого возвышения. Он тяжело дышал, пытался что-то сказать во тьму, но в горле пересохло, и изо рта вырывались какие-то отрывистые звуки, мало похожие на человеческую речь.

Казалось, в странном помещении немного посветлело. Или просто глаза настолько привыкли к темноте? Так или иначе, Ашчель понял: он находится в каком-то каменном помещении без окон и дверей... И, судя по всему, без потолка. Воин пробовал кричать, но только гулкое эхо, затихающее где-то в вышине, было ему ответом. Видимо, он в каком-то подземелье?..

Воин попытался подняться на ноги и исследовать своё обиталище. Превозмогая боль (раны начали затягиваться, но ещё давали о себе знать), он обошёл стены прямоугольного «колодца». Ширина — всего пять шагов, длина — двенадцать. Рядом с возвышением, на котором располагалась его лежанка, в полу сделана дырка — ясно, для каких целей. Больше здесь, на голом каменном дне, ничего не было. Ашчель, совсем обессилевший от своих исследований, снова провалился в сон, едва добрёл до циновки...

Когда его разбудили, он снова сел и спустил ноги — уже более уверенно, чем в первый раз. Поначалу яркий свет резал глаза, но когда Ашчель привык к такому освещению, то понял, что на стены его обиталища бросает блики свет факела. Его держал в руке человек, и при виде незнакомца воин обмер.

Первое, что его поразило, — цвет кожи неизвестного. Он был настолько бледным, что поначалу показался белым. Однако, присмотревшись, Ашчель понял, что кожа держащего факел всё-таки была смуглой, хоть и не такой, как у него самого. Он даже взглянул на собственную руку, чтобы сравнить (её цвет оказался гораздо более тёмным), и подумал, что мог бы так же побледнеть, если бы не видел солнца пару-тройку лет. Затем воин поднял взгляд выше и увидел лицо...

Впрочем, лицом это назвать было нельзя. На него уставилась маска, белая-белая — в её цвете никаких сомнений быть не могло. Ашчель не смог разглядеть, как она крепится к лицу, потому что всё его внимание захватила другая деталь: в маске не было никаких отверстий. Складывалось впечатление, что под ней — безглазое и безносое лицо. Плоская маска, на которой не было никаких выступов и углублений. Она так плотно прилегала к голове, что Ашчель в первый миг действительно подумал, что под ней — обезображенное лицо, вероятно, даже без рта!

Он сидел, уставившись на незнакомца, не в состоянии двигаться. Человек приблизил лицо-маску к лицу Ашчеля и стал поворачивать свою голову, будто разглядывая воина, обливавшегося холодным потом, с разных точек. При этом блики от света факела играли на белом, и это производило жуткое впечатление. Время тянулось, и Ашчель, во все глаза наблюдая за незнакомцем, был готов уже подвывать от ужаса. Видимо, что-то решив для себя, человек выпрямился, повернулся и пошёл прочь. Вжавшийся в стену Ашчель разглядел, что у противоположной стены стоял ещё один таинственный «гость» в такой же белой маске и с копьём в руке. Они поднялись на какую-то платформу, которой раньше Ашчель там не видел. Когда свет факела отразился от противоположной стены, воин обнаружил верёвки, тянущиеся от этой платформы вверх, и понял, что это подъёмник. Совершенно беззвучно двое стали подниматься — платформу тянули наверх. Когда «гости» исчезли где-то там, за пределами «колодца», как мысленно поименовал своё обиталище Ашчель, он наконец позволил себе перевести дух. С грустной улыбкой подумал, что сейчас, наверное, напоминает этих бледных людей — такого страху они на него напустили.

* * *

Сны о бледных людях приходили всё чаще. Ашчель поначалу не решался никому об этом рассказывать — и так на него косо смотрели, — но в конце концов пошёл к старому приятелю. Тот выслушал Ягуара внимательно и рассказал легенду, которую он слышал когда-то в детстве от одного деда.

Много-много лет назад в городе Камачикаль жил юноша по имени Утчиман. Был он нелюдим, с детства не играл со сверстниками и сторонился всех. Его родители умерли, когда Утчиман был ещё младенцем, и на воспитание его взяли в храм Луны. Там обучали лунным таинствам и готовили к ритуальному бою.

Когда юноше сравнялось пятнадцать лет, настало время Битвы Солнца и Луны, в которой должен был участвовать Утчиман. В последние недели перед ритуальным боем он просил позволения обучаться у воинов города, но получил отказ. Тогда он пошёл к охотникам Камачикаля, чтобы узнать их секреты противостояния с дикими зверьми, но и те отослали его прочь. Озлобился Утчиман и ушёл на время из города. Поговаривали, что он нашёл отшельника, и тот согласился ему помочь.

Ровно в срок всё было готово к состязанию. Ранним утром, пока ещё солнце не взошло над горизонтом, два соперника вышли на главную площадь Камачикаля: лучший молодой воин города представлял храм Солнца, а Утчиман — храм Луны. Оба они были в масках: лицо воина Солнца закрывала ярко-красная личина, Утчиман же скрывал свой лик за белой. И в час, когда ночное светило бледнело на светлеющем небе, а восток окрасился красным, двое сошлись в битве.

Бой должен был продолжаться до первой крови, и воин Луны издавна выставлялся более слабый, чтобы дневное светило одержало верх. Но в этот раз схватились достойные друг друга противники. Утчиман явно поднабрался знаний у отшельника, и молодому воину Солнца приходилось использовать всё своё умение, чтобы достойно противостоять ему. Бой затягивался, а определить победителя всё никак не удавалось. Первую кровь никто из соперников не пролил.

Вдруг Утчиман, улучив момент, поднял своё копьё и пронзил им ногу противника. На площадь пролилась кровь, но совсем не та, чью ожидали зрители. Все замерли, и сам Утчиман, и его соперник. Но время шло, над городом висела тишина, ничего не происходило.

Тогда человек в белой маске снова поднял копьё и пронзил им другого воина насквозь, ударив прямо в грудь. Он сорвал с поверженного красную маску и бросил её себе под ноги. Площадь застыла в ужасе, но уже спустя несколько мгновений воины, наблюдавшие за поединком, взялись за свои копья и пошли на убийцу.

Утчиман был очень самоуверен, когда отражал атаки. Он действительно набрался знаний, но против многих воинов и охотников долго выстоять не мог. В конце концов он, израненный, лёг на площадь и произнёс свои последние слова. Он проклял весь Камачикаль, сказав: «Вы ненавидите меня и всегда не любили. Но придёте ко мне все, и ваши дети на много поколений вперёд. И сами станете приводить ко мне новых людей. Теперь не будете ни слышать, ни видеть, ни говорить. Станете бледны как тени, и лица свои скроете за масками, как я». С этими словами он умер.

Люди пытались снять с его лица маску, но никому это не удалось. Пришлось срезать её прямо с кожей и проклясть, и Утчимана вместе.

После этого случая процветание Камачикаля закончилось. Люди уходили из города, и спустя поколение его поглотили джунгли. Теперь там живут бледные люди — те, кого проклял Утчиман и кто разошёлся по разным местам, вернулись обратно. Все они носят белые маски и сидят в своих пожранных лесом домах, выходя из них только в лунные ночи.

«Ты был у бледных людей, — закончил свой рассказ друг Ашчеля. — А тот, кто побывает в их городе хоть раз, вернётся туда навсегда. Ты проклят».

* * *

Время шло к полнолунию, и сны всё чаще стали докучать Ашчелю. Ему грезились кошмары, и он вскакивал посреди ночи. Он взглядывал на небо, и вид безмятежной холодной луны всегда успокаивал его.

С течением времени люди стали замечать, что чудесным образом вернувшийся воин-Ягуар изменился. Кожа его стала более бледной, нос стал уменьшаться и будто проваливаться, губы ссохлись, глаза раскрывались всё меньше и меньше... Ашчеля стали опасаться, и однажды сговорились выгнать его из Хошемаля.

Было полнолуние, когда люди пришли к дому воина. Он вышел им навстречу, и тело его в призрачном серебристом свете казалось очень бледным, едва ли не белым. Один его вид заставил онеметь языки, но кто-то отважился, крикнув: «Убирайся!» Поднялся гул, раздались другие гневные возгласы. Ашчель стоял, опустив глаза в землю. Но когда он вскинул голову и сделал несколько шагов к людям, толпа разом замолчала и отшатнулась.

Ягуар, казалось, с большим усилием — губы очень плохо его слушались — сказал: «Вы прогоняете меня, надеясь, что этим изгоните из города дух Утчимана Проклятого. Но каждый из вас знает: я — только первый. Наступит следующее полнолуние, и ещё кто-то отправится искать бледных людей. А потом ещё, и ещё, и ещё. Скоро Хошемаль опустеет, и его поглотят джунгли. Но в развалинах никто не будет жить. Все вы придёте в Камачикаль и будете бродить по разрушенным храмам, безмолвные, безглазые, безносые, в плоских белых масках, и искать новые и новые жертвы. Вы будете одинаковые, и когда-нибудь все станут бледными людьми».

Услышав это страшное пророчество, кое-кто начал отступать, а потом и вовсе пустился наутёк. Ашчель заметил это.

«Бегите, бегите, глупцы! Прочь из Хошемаля! — кричал он им вслед. — Дальше, в Тешпуль, и дальше, и дальше! Но помните: вы уже побледнели! Сделайте бледными других! Бегите, глупцы, спасайтесь!»

Он рассмеялся, и этот смех звучал последней ужасной точкой в бледном проклятии.

Ашчель развернулся и ушёл прочь. Толпа следила за ним, пока его бледный силуэт не исчез во тьме, а затем все собравшиеся разом подняли головы и взглянули на полную луну.

И люди ощутили в своих сердцах это знание: если не через одну луну, то через две, или три, или четыре каждый из них уйдёт искать Камачикаль и его бледных жителей. Им суждено стать одинаковыми.