На землю медленно спускался Щедрый вечер. На небе одна за другой загорались звезды, небо наливалось темнотой, в домах зажигались желтые окошки - и совсем скоро ничего уже не было видно, кроме этих желтых окошек и белого, мерцающего снега.

Ванечка лежал в кровати под двумя тёплыми одеялами. Мучавшее его воспаление легких не отступало уже месяц - не отступило оно и сегодня, когда все собирались праздновать Щедрый вечер. Ванечка тоскливо смотрел, как сестра крутится перед зеркалом в шубке и зеленом, расшитом красными цветами платке, слушал, как мама стучит ложкой на кухне - готовит щедрую кутю. В дверь постучали, и без приглашения вбежали девочки в платочках, наполнили дом своим щебетом - звали Ванечкину сестру с собой щедровать. Ванечка смотрел на них и то ли от полумрака в доме, то ли от высокой температуры виделось ему, что их красивые, румяные лица - одинаковы. Вот они замельтешили хороводом, закрутились вокруг Ванечкиной сестры и унесли ее с собой на улицу в своем щебете, только дверь хлопнула.

Ванечка слез с кровати, выглянул в окно. Мимо их дома проходила весело хохочущая, поющая песни толпа парней и девушек. Некоторые из них были в масках, черных, пугающих, в шубах навыворот - ряженые. Мама говорила, под этими масками и шубами прячутся знакомые для Ванечки обычные люди, но иногда среди ряженых могут затесаться и бесы, и мертвые, и еще Бог знает какие существа.

Ванечка прошел на кухню, где его мама как раз возилась с праздничным столом - щедрая кутя, вареники с картошкой и жареным луком, кровяная колбаса и много-много еще каких вкусностей.

- Мам, можно и я пойду?..

- Куда тебе? Сиди дома с воспалением своим. Выйдешь, еще хуже станет. Быстро обратно в постель!

Ванечка вернулся в кровать и, закутавшись в одеяла, с завистью смотрел на веселящихся на улице людей. И чем дольше он на них смотрел, тем сильнее в нем росло странное чувство тревоги - будто что-то плохое должно случиться.

Хлопнула дверь, заснеженные, шумные вошли гости - папа привел и тетю с дядей, и соседей, и крестных. Вошли, сели за стол, застучали ложки, рюмки.

- Козу ведут! Козу ведут! - закричали на улице. Ванечка прильнул к окну: и правда, двое парней идут, надев шубы навыворот, несут жуткую, огромную голову Козы с горящими глазами, огромными рогами. Тянешь за веревочку - и Коза клацает челюстью, словно хочет укусить тебя.

Тут Ванечкино сердце не выдержало. Два теплых свитера, шуба, шапка, шарф, валенки - и он уже на улице. Ледяной воздух с непривычки жжет горло, глаза, щиплет лицо - давно не выходил из дому. Целый месяц!

Ванечка побежал за ряжеными - и тут же закружил его хоровод румяных лиц, пестрых платков, пушистых шуб.

- Маланка! Маланка идет! - закричали девушки. И правда - по направлению к ним шла целая толпа парней и девушек, и впереди них шел мужик, закутанный в женский платок, в женской шубе, с накрашенными губами и бровями, точь-в-точь женщина. На руках у него был сверток в виде младенца.

- Где мой Васыль? Где мой Васыль? - грубым мужским басом кричала ряженая Маланка, а все катились со смеху. Ванечка знал этот обычай - мужчина наряжался Маланкой, а женщина наряжалась в Васыля, и они разыгрывали всякие забавные сценки. Обычно Ванечке это казалось смешным, но сейчас глядя на страшную, грубую Маланку ему стало жутко. Он отошел ото всех и прислонился к стене чьего-то дома. Его знобило.

Из толпы вышла девушка в мужском тулупе, с нарисованными усиками и начала заигрывать с Маланкой. Их окружила улюлюкающая толпа и потянула куда-то в сторону, а Ванечка остался. Его скрутил сильный кашель, в груди жгло. В голове мелькнуло - "Надо домой".

- Что это ты тут стоишь? - раздался грубый голос у него прямо над ухом. Ванечка поднял голову и чуть не подпрыгнул - перед ним стояла та самая жуткая Маланка, которую вроде как только что увела толпа. На голове красный платок, нос огромный и кривой, глаза черные, скошенные и выпученные, брови густо нарисованы сажей, а щеки и губы красные, будто их натерли буряком. Ванечка смотрел в это страшное лицо и никак не мог понять, кого же это из сельских парней нарядили в Маланку? И чем дольше он на нее смотрел, тем уродливее она становилась.

- На, подержи, а я сейчас приду. Не разбуди. - Маланка сунула Ванечке в руки игрушечного младенца, а сама куда-то скрылась. Ванечка даже возразить ничего не успел, как остался один на холоде и в темноте. Легкие жгло огнем, лицо горело от мороза, а толпа куда-то подевалась в один миг, и он остался совсем один. Что же это, куда все исчезли? Как будто даже окна в домах не горят. Неужели все легли спать?

Где-то далеко-далеко были слышны смех и песни, но откуда они доносятся, Ванечка понять не мог. Ему жутко захотелось домой, но не бросать же ребенка, которого ему доверили? Стоп! - вспомнил Ванечка. - Это же ряженые и младенец ненастоящий! Это просто кукла!

Осторожно он отогнул рукой пеленку там, где должно было быть лицо "младенца" и замер в ужасе - на него смотрела огромная голова взрослого мужчины со злыми, выпученными, черными глазами точь-в-точь, как у ряженой Маланки. У головы были крохотные плечики и ручки, как будто к тельцу малыша привинтили голову взрослого человека.

- Что смотришь? - грубо рявнула голова.

Ванечка поспешно закрыл ее пеленкой и так и остался стоять. Его затошнило, перед глазами пошли красные круги.

- А, вот ты где! - словно из-под земли выросла та жуткая Маланка. - А я тебя везде ищу! Пойдем скорее, все уже празднуют!

И выхватив одной рукой сверток с "младенцем", другой она схватила Ванечку и потащила за собой. Кисть у нее была мужская, но с длинными когтями.

- Мне домой... - Ванечкины ноги заплетались, в висках била кровь. - Я болею, мне домой надо...

Маланка втащила его прямо в толпу, где Ванечку тут же оглушили гогот, песни, калейдоскоп из масок и ярких платков. Ряженые! Вот и козел, и медведь, и цыган - все в жутких масках и в шубах навыворот. Прямо Ванечке в лицо ткнулась жуткая черная морда с рогами - чёрт!

- Помните Прохора старого, который на прошлую Маланку утонуууул? - густым, словно церковным басом протянул черт, обращаясь к толпе, но глядя почему-то на Ванечку.

- Ой утонул! Ой утонул на Маланку! - запричитали девушки. Эту историю Ванечка знал. Прохор на прошлый Щедрый вечер пошел рыбачить да и провалился под лед.

- Вооон он идет!

И правда по заснеженной улице шла сгорбленная фигура в шапке-ушанке, с удочкой в руке. Ванечка остолбенел - откуда ему тут взяться? Он же умер!

- А кто это тут такой маааааленький? - проворковал кто-то прямо Ванечке на ухо. Ванечка обернулся - перед ним стояла девушка, наряженная Васылем, в мужской шубе, с нарисованными усиками. У Ванечки загружилась голова - почему-то ему казалось, что у этой девушки один большой круглый глаз во лбу вместо двух. Он проморгался - нет, вроде два. А теперь, кажется, снова один...

"Температура поднимается" - понял Ванечка. - "Нужно домой. Где-то здесь должна быть сестра!"

Он растерянно огляделся в толпе, пытаясь увидеть среди румяных смеющихся девушек в платках знакомое лицо. Но на кого он ни смотрел, у всех были в точности одинаковые лица, причем и у парней, и у девушек, - и все они окружили его хохочущей, одинаковой толпой.

- Козу ведут! Козу ведут! - закричали они, и правда навстречу им на санях двигалась толпа, несущая перед собой Козу. Но эта Коза сама, безо всякой веревочки двигала челюстью, из пасти у нее вырывался огонь, глаза горели и она будто двигала головой - и понял Ванечка, что это не коза какая-нибудь, а сам дьявол сидит. Ванечку схватили чьи-то руки и посадили на сани. От неожиданности он глотнул холодного воздуха, и у него начался сильный кашель.

- Нет, нет! - прокашлявшись, крикнул было он, но его снова скрутил приступ кашля, а сани тем временем увозили его все дальше от дома. И так страшно стало Ванечке от предчувствия какой-то беды, что захотелось заплакать, но кашель не давал этого сделать.

- Звезда! Звезда! - закричали девушки на санях и подняли на палке большую, из желтой бумаги вырезанную звезду, на которой было нарисовано лицо - уродливое лицо с черными, выпученными глазами, то самое, что Ванечка видел у ряженой Маланки, то самое, что было у ее уродливого младенца. И сама эта страшная Маланка сидела тут же на санях, пристально глядя на Ванечку своими чуть косыми глазами, и качала пустой почему-то сверток без младенца - и понял вдруг Ванечка, что сани едут опять по той же дороге, хотя они не поворачивали, и вот его дом, но в нем не горят почему-то окна, и выходит из него бабушка и машет рукой и зовет его к себе.

"Точно у меня уже совсем температура, - думает Ванечка. - Бабушка ведь давно умерла..."

Но вот опять слышны песни и хохот и из-за поворота выходят настоящие ряженые, с настоящей игрушечной на палке Козой, со знакомыми, нестрашными Васылем и Меланкой, и вон даже его сестра стоит хохочет - и Ванечка хочет к ним, протягивает руки, но сани проносятся мимо них и оставляют позади. И снова они едут по селу, темному селу, и нигде не горит свет, только в одном доме как будто приглушенно мерцает свечка - наверное, девочки гадают на жениха, на будущее. И так больно делается Ванечке в груди, как никогда не было до этого даже во время самого сильного кашля, - и вдруг с ужасом видит он себя самого, лежащего у стены того самого дома, где проклятая Маланка попросила ее посторожить своего страшного младенца. Но тут же сани проносятся мимо и оставляют и дом, и село - все позади.

Закончился Щедрый вечер, тихо падал снег, все село собралось возле одного дома - хоронили Ванечку.