Здравствуйте. Меня зовут Александр.

Не знаю, поверите вы мне или нет. Но, клянусь, я опишу все как было. Вообще у меня очень хорошая память, даже почти феноменальная, в школе я целые куски параграфов заучивал с одного прочтения. Но тут дело не в памяти, я специально хочу все записать, потому, что сам не уверен, что потом все это не покажется сном, что смогу отличать реальность от фантазий. Хочу, чтоб реальность осталась зафиксированной. Слишком странные вещи.

То, что шестилетнюю Наташу, дочку моего друга Алексея Коркина (Лехи), убил Бука, было, конечно, бредом. Чушью собачьей. Так считала его жена Марина, потерявшая, считайте, одновременно и мужа и дочь - всю семью. Так считали в полиции. Так считали психиатры (я говорил с доктором, но давайте обо всем по порядку). Так посчитал бы любой здравомыслящий человек. Даже не совсем здравомыслящий, а и сумасшедший - тоже, наверное, посчитал бы так. Сумасшедший может поверил бы в то, что девочку убили пришельцы из космоса. Или привидение, дух покойной прабабки. Но Бука? Это вообще кто такой? Герой детсадовского фольклора? Или персонаж рассказа, забыл автора, там Бука был что-то вроде утопленника? Чушь да и только.

Извините за такое длинное вступление, сложно начать. Леха считал, что его дочь убил Бука. И я теперь тоже так считаю.

Однако я обещал по порядку.

Мы с Лехой не были друзьями детства. Просто когда-то работали вместе много лет, на этой почве и подружились. Причем хорошо, крепко. С ним было о чем поговорить, всегда был готов помочь, ну и я ему - когда нужно. Как-то я пригласил его к нам на свой День Рождения с семьей, он пришел с женой и дочкой. С того момента оказалось, что дружить семьями у нас получилось еще лучше. Моя Света с его Мариной неплохо сошлись, оказывается у них и общие знакомые обнаружились и одинаковая страсть к вязанию. Вот уж совпадение. И дети у нас были близкого возраста - год разница. Как-то так. В какой-то момент конторка, где мы работали, развалилась, а дружба наша - нет. Иной раз заходили по выходным друг к другу, когда получалось, то с детьми и с женами. А уж по праздникам - так обязательно. По очереди - то мы к ним, то они к нам.

Началось все с того, что мне позвонил Сеня Кирюшин. Он тоже работал в той же конторке, где мы с Лехой познакомились, но в силу характера своего, друзей не завел. Такой был, знаете, неприятный тип, пытался со всеми общаться как бы по-дружески, всех называл «друган», «братан» и все такое, но сам при этом все что-то выспрашивал, вынюхивал, начальству стучал, да и просто распространял слухи, какую-то выгоду искал в каждом знакомстве. Короче, неприятный.

После того, как распалось наше предприятие, этот Сеня мне периодически звонил, я так думаю, из соображений - не терять контакт, вдруг я окажусь полезным знакомым, у меня была должность выше его и перспективы тоже. Я иногда не брал трубку. Иногда брал. Он все рассказывал, как ему плохо живется, да пытался выспросить то про мою жизнь, то про Леху, то еще про кого-нибудь. Меня это временами бесило и однажды я его послал прямым текстом. Но он не обиделся, с таких людей все как с гуся вода, через месяц примерно позвонил снова, как ни в чем не бывало.

Но опять я отвлекся. Простите. Надо уже к сути переходить.

Короче, началось с того, что позвонил этот Сеня и после «Привет - Как дела» говорит:

- А ты слышал про Леху-то Коркина?

- Нет, - говорю, - А что такое? - думал, он меня какими-нибудь сплетнями сейчас будет потчевать в своем стиле.

А он говорит:

- Леха свою дочку убил, задушил, прикинь? Сейчас в СИЗО сидит. Можешь представить? Такая была хорошая семья.... - несмотря на слова, чувствовалось, что Сеня скорее злорадствует, чем сочувствует, это было противно.

Я поверил не сразу, но поверил. Сеня, хоть и мудак, но такие розыгрыши не в его стиле. Оказалось, Сеня сам толком ничего не знал, наоборот, думал, я знаю, хотел выспросить. Я закончил разговор побыстрее, он успел-таки вставить перед тем, как я отключился - мол, я тебе еще позвоню.

Я сразу набрал Леху. Телефон недоступен.

Потом набрал Марину. Ответила со второго раза. По голосу я сразу понял, что все правда. Растерялся. Промямлил что-то насчет того, что сочувствую, что если надо помочь, то я, мол, всегда готов... Она тоже что-то общее ответила. Так и поговорили. А вечером того же дня она перезвонила и попросила заехать. К ней. Поговорить.

Почему именно меня попросила - не знаю, наверное больше некого было. Могла бы со Светой поговорить, но видимо такой разговор, с мужиком проще.

Ну я своей все объяснил, она, говорит, конечно, езжай, раз такое дело.

Я поехал.

Марина открыла. Последний раз я ее видел на 8 марта, прошло месяца полтора. Постарела она кажется за эти месяцы на несколько лет. Ну плюс еще ни косметики, ни прически - что тоже добавило штрихов. И не совсем трезвая. Не пьяная, но так, выпившая.

- Заходи, - говорит.

Я зашел.

Пригласила за стол, там бутылка какого-то вина, наполовину пустая. Предложила выпить за Наташу, сказала, водка есть, я сначала хотел отказаться, за рулем, но тут за Наташу, короче, выпил стопку, думаю, как-нибудь доеду. Она мне сразу же вторую стала наливать, а себе вина. Ну от второй я уже отказался, попросил, если можно, кофе. Поставила чайник.

И начала рассказывать. Сначала так отстраненно, спокойно, потом сквозь слезы.

Я своими словами передам. Короче, квартира у них двухкомнатная, сначала, у них была спальня и зал, потом, как Наташа родилась, они ее кроватку в спальню поставили, пока маленькая была, спала с ними в комнате. А в прошлом году они сделали ремонт и превратили спальню в детскую для Наташи, а зал - во все остальное, там и сами ночевали, на раскладном диване. Мы к ним тогда приходили еще, как бы отмечать все это дело. Наташа одна спать не боялась как некоторые дети, Марина ее укладывала, она засыпала и все, никаких проблем.

А вот где-то с месяц назад стала бояться. Говорила, что из шкафа вылазит Бука. Кричала по ночам, прибегала к родителям, просилась к ним спать. При этом реально так боялась, прямо тряслась, плакала. Ну Леха с Мариной конечно разрешали ей спать с собой на диване этом, хотя и понимали, что это неправильно. Пытались как-то ее успокоить, уже и показывали шкаф, что никого там нет, и включали на ночь светильничек такой в виде котика, специальный детский, и ночевать Марина с ней оставалась раз-другой - все без толку. И главное непонятно с чего вдруг началось. До этого никаких страхов, никаких бук. А тут - внезапно. Решили, что наверное по телеку что-то увидела. Сейчас же показывают всякую хрень, хоть телевизор из дома выбрасывай, особенно когда дети есть.

Но делать-то что-то было надо. Пошли к психологу, всей семьей. Нашли по интернету, вроде хорошие отзывы. Оказалось, там такая тетенька, Марина говорит, вся из себя, когда разговаривает - рукой в воздухе водит и мизинчик так оттопыривает. Короче, тот еще специалист. Но Лехе понравилась. «Может понравилось, что у нее из-под юбки трусы были видны, когда сидела», - Марина усмехнулась сквозь слезы, без всякого веселья. Эта психологиня наговорила кучу разной белиберды, Марина и половины не запомнила, что-то про подавленные воспоминания, что, мол, девочка в детстве пережила психотравму и это теперь так вылазит, надо воспоминания об этой травме извлечь и проработать при помощи специальных техник, для этого надо ходить на сеансы, а чтобы, значит, процесс шел быстрее и травма эта извлекалась, надо не потакать желанию девочки спать с родителями. Этим, мол, можно, только все усугубить. Надо, чтоб спала одна, это, мол, вам кажется жестоко и все такое, а на самом деле это как раз ей на пользу. Как-то так.

Ну и решили, что раз специалист сказала, то надо так и делать. Попробовать хотя бы. И стали Наташу заставлять спать отдельно. Она прибегала в слезах, а Леха ее назад отводил. Пару раз даже накричал на нее, что, мол, хватит капризничать. На сеансы тоже водили ее к этой тетке, деньги платили, какого-то результата Марина не замечала, но тетка говорила, что процесс длительный, надо подождать, все будет.

А потом как-то раз Леха возвращается из Наташиной комнаты ночью после очередного ее укладывания и говорит Марине, что дверь шкафа открыта была, а он, мол, точно помнит, что закрывал. Такой, типа, классический момент из ужастика получился. Правда объяснение нашли простое и вроде бы логичное - наверное, Наташа сама и открыла, проверяла нет ли Буки в шкафу. Но с тех пор Леха стал к этому шкафу как-то сам присматриваться. Марина говорит, мол, ночью просыпаюсь, а он не спит, слушает, что в детской комнате происходит. Что-то там заскрипит, он встает, туда идет, проверяет. Возвращается, говорит, шкаф опять открыт. Марина это терпела недолго, потом сказала, что хватит, Леха, мол, ведет себя как идиот и этими своими походами к шкафу только спать мешает и ей и дочке - та только заснет, так тут папа приперается, которому что-то почудилось, шкаф проверять, Наташа просыпается и снова в слезы, бука, бука. Леха ходить перестал. А слушать не перестал. «Надо было тогда еще Лешу врачу показать, может и обошлось бы», - говорит. И расплакалась... Ну я ее успокаиваю, по спине глажу, постепенно успокоилась, стала дальше рассказывать.

А дальше все просто. Неделю назад Леха опять среди ночи поперся проверять шкаф и заявил, что видел Буку. Как бы мельком: Леха заходит, а кто-то в шкаф запрыгивает. Такой здоровый, лохматый, морду не увидел он, только спину. Марина ему тогда высказала, все что думала, она за словом в карман не лазила, в частности, что мало ей дочки с проблемами, так теперь и муж туда же, что вместо того, чтобы дочку успокаивать и говорить ей что бук не бывает, он, наоборот, собирается ей подыгрывать, наверное хочет, чтоб она до конца жизни шкафа боялась и все такое. Короче, поругались. Но Леха остался при своем мнении. И заявил, что к черту психолога, он будет ночевать с дочкой в комнате. Марина пыталась его вразумить, но не смогла, решила, ладно, пусть поночует, посмотрим, может в чем-то так лучше Наташе будет, спокойнее. И, правда, Наташа стала спокойнее, когда папа с ней стал ночевать, на полу себе стелил. И несколько дней так продолжалось. А потом Марина проснулась от Лехиных воплей. Забежала в комнату - он сидит на кровати, плачет, воет, что-то лепечет непонятное, дочка у него на руках. Мертвая.

Тут она снова расплакалась, я ее опять утешал, она допила вино, язык стал заплетаться. Но основное она уже рассказала и так. Дальше была скорая, полиция. Наташу не спасли, у нее оказалась сломана шея и еще разные повреждения по всему телу, как будто ее били. Леху забрали. Он все плакал и повторял, что не убивал, что это Бука вылез из шкафа и убил. Сейчас он в СИЗО, скоро будут ему экспертизу проводить на предмет здоровья психики, там же в СИЗО, оказывается, у них целое психиатрическое отделение для этих целей есть, вот уж никогда не знал. С Лехой она после ареста виделась один раз - общения не получилось, он все говорил про Буку и про то, что шкаф надо выкинуть и сжечь, а лучше всю квартиру сжечь или хотя бы продать, что там, мол, опасно жить. Короче, еще совсем недавно был нормальный вменяемый взрослый мужик - а стал совсем сумасшедший. Следователь ее вызывал на допрос. Расспрашивал там про всякое, сказал, что картина вроде как очевидная, сами, мол, понимаете. Сказал, что учитывая состояние Лехи, в тюрьму его, наверное, не посадят, а отправят на принудлечение. На сколько - не известно. Пока не вылечится. Может на всю жизнь, это, сказал, врачи будут решать. Вот так.

История, прямо скажем, жуткая получилась. Меня лично очень пробрало в какой-то момент. Особенно с учетом того, что слушал я ее ночью, находясь в кухне той самой квартиры, где все это случилось. Сколько я Леху знал, он никогда ни в какую чертовщину не верил, как и я сам, мы с ним всегда смеялись над придурками, которые читают гороскопы и смотрят «Битву экстрасенсов», Леха ругался, что, мол, специально по телевизору оболванивают население такими передачами, делают из людей дебилов, чтоб они перестали реальность от туфты отличать. Ну в сущности, так и есть, я и сам так считаю. Даже сейчас. Поверить в то, что Леха вот так на ровном месте взял и съехал с катушек, да не просто, а настолько, что убил свою любимую дочку - было просто невозможно. Но по всему выходило, что так. Взял и съехал. В голову невольно лезла разная чушь про психотронное оружие, от которого люди с ума сходят, или там токсические вещества в краске, например, в стенах, которые постепенно выделяются и отравляют мозг.

Не знаю зачем, я попросил разрешение у Марины посмотреть на этот шкаф. Она не возражала. Только, говорит, сам иди, я не хочу, зайдешь, выключатель направо, шкаф налево. Я зашел в детскую комнату, выключатель направо, включил свет. Кроватка, на ней ворох детской одежды. Стол, над ним полочки с книгами, куклами. Обои с бабочками и потолок синий с облаками - это Леха сам рисовал по трафарету, когда ремонт делал. На полу грязные следы - наверное менты натоптали. И вот он шкаф. Обычный шкаф. Двустворчатый. Новый, не какой-то там зловещий из старинного особняка. Обыкновенный. Из ДСП или типа того. Светло-коричневого цвета, в тон остальной мебели. Закрыт. Я подошел. На момент страшновато стало, вдруг открою, а там Бука. Да ну на фиг, обругал сам себя. Взял за ручку, открыл обе створки. Просто шкаф. Половина - под платья, они сейчас все вытащены, лежат на кровати, только перекладина висит и на ней одинокая вешалка-плечико. Половина - с полками, там стопками детская одежда, на двух нижних полках - игрушки. Никакого Буки. Ничего необычного. Сверху еще полка типа антресолей, на ней тоже какие-то вещи. В пустом отделении, где платья были, взрослому человеку средней комплекции, конечно, спрятаться можно, но изрядно согнувшись и при условии, что там не будет одежды. Это я так, машинально отметил. Заглянул, на всякий случай, за шкаф, обычная стена, пыль, никаких потайных дверей, да и откуда бы им взяться, если за этой стеной другая комната тоже же самой Лехиной квартиры. То есть уже не Лехиной теперь. Марининой.

Дома рассказал все Свете, она конечно расстроилась, сказала, что надо Марину как-то поддержать в эти дни, она завтра попробует к ней зайти. Договорились Стасу (это сын наш, он Наташи на год младше) ничего пока не говорить, если спросит, скажем, что уехала Наташа. А главное, конечно, ни про какую буку не говорить, да следить, чтоб телевизор смотрел поменьше, особенно без контроля.

Прошло пара дней, Марина больше не звонила, я ей тоже. Света вроде с ней пыталась встретиться, но та не захотела, мол, лучше побыть одной. А я все думал об этом, никак выкинуть из головы не мог. Как это вдруг мой друг Леха - сумасшедший убийца. И решил, что надо с Лехой встретиться, поговорить.

И пошел в СИЗО. Там меня мурыжили долго, но дальше проходной так и не пустили. Сказали, что Алексей Коркин сейчас проходит судебно-психиатрическую экспертизу и видеться с ним нельзя. Спрашивали кто я такой, зачем пришел, в итоге сказали оставить свой телефон, мол, если надо - со мной свяжутся. Я оставил, конечно, хоть и без особых надежд. Однако на следующее утро мне позвонили.

- Здравствуйте, Александр Столяров? - приятный баритон.

- Да.

- Вас беспокоит Никольский Дмитрий Львович, я заведую Отделением судебно-психиатрической экспертизы нашего диспансера. Сейчас у нас на обследовании Алексей Коркин. Вы его знаете?

- Да.

- Не могли бы вы подъехать на беседу к нам в отделение, оно расположено на территории СИЗО-1?

Я как-то даже растерялся.

- Да, - говорю,- конечно, мог бы. А когда?

- А практически в любое время. Я на рабочем месте с 9 до 17. Можно сегодня, если вас не затруднит.

Я сказал, что не затруднит.

Договорились, что часам к двум я подъеду. Еще я спросил его, можно ли будет с Лехой увидеться. Он сказал, что можно. Сказал, через какую дверь заходить, при себе иметь паспорт.

Ну я с делами быстренько разгребся и поехал. Приехал раньше на полчаса, думаю, ничего, подожду. Предъявил паспорт, записали меня в журнал, доктору позвонили, он сразу сам вышел встречать. Доктор такой обычный, не молодой, не старый, в белом халате, приветливый, поздоровался за руку.

Говорит:

- Если хотите, то можете сначала пообщаться с Алексеем. Правда, один на один не получится. Будет присутствовать сотрудник и я тоже хотел бы послушать, если вы не против.

Я, конечно, согласился, меня провели какими-то коридорами, два раза открывали двери в виде решеток, прямо Алькатрас какой-то. Потом завели меня в комнату, там за столом мужик в форме сидит, в углу сейф и вся обстановка на том. Одна стена - окно, а за окном этим - Леха в камере. Лежит на откидной койке, в скрюченной позе, лицом к стене, посередине стол стоит.

- Вот, - доктор говорит, - ваш друг Алексей Коркин. Почти все время проводит вот так, лежа в одной позе. Препаратов мы ему не даем, поскольку он на экспертизе и не буйный. Предлагаю туда к нему пройти и вы побеседуете.

- Давайте, - отвечаю.

Меня вписали еще в какой-то журнал, доктора тоже, потом мужик вызвал по рации своего, видимо, коллегу или подчиненного, с ним мы прошли к двери камеры, нас запустили внутрь, охранник тоже зашел, дверь закрыл и около нее остался стоять. Доктор стал будить Леху. Леха, такое чувство, не спал, просто вставать не хотел и поворачиваться даже, тогда доктор ему сказал, что я пришел, он сразу повернулся и сел.

Вид, конечно, у него был не очень, глаза красные, мешки под ними, щетина.

- Привет, Леха, - говорю.

- Привет, Саня.

А что дальше сказать я не знаю, не «Как дела?» же спрашивать.

Но Леха сам начал.

- Ты все знаешь?

Я кивнул.

- Думаешь, что я псих?

Я неопределённо пожал плечами. Врать не хотелось.

- Правильно думаешь, все так думают, я бы тоже так подумал. Только, Саня, это правда, понимаешь, правда. - Он вцепился в меня глазами.

Я не знал что сказать. Врач тоже молчал. Наблюдал.

- Я видел эту тварь. Буку. Она вылезла из шкафа. Я лежал на полу, оно мимо меня прошло и сразу к Наташке, а я лежу и как будто пошевелиться не могу. А в голове еще мысли: «Это наверное сон, так во сне всегда бывает»... А оказалось не сон... - Он расплакался, закрыл лицо руками, потом отнял их посмотрел опять на меня. - Это правда, Саня, понимаешь, я не псих, - повторял он, - Надо что-то сделать с этим шкафом или с хатой, не знаю, там же Маринка моя осталась, если эта тварь до нее доберется... Мне уже насрать, что со мной будет, но нельзя, чтоб с ней что-то случилось. Саня, никто не верит, да и понятно... Но ты, пожалуйста, убеди ее, сделай что-нибудь, пусть, может, она у вас поживет или снимет комнату, пусть только там не остается. Саня, слышишь меня?

- Да, Лех, слышу. Я поговорю с ней, конечно. Я тоже думаю, что ей лучше будет квартиру поменять, чтобы там меньше воспоминаний и все такое... - я запнулся.

- Во-во, - подхватил Леха, - вот так ей и скажи, чтобы меньше воспоминаний. Точно. Может новую жизнь потом начнет. Со мной уже все. Кончено. - Он снова расплакался. Потом снова посмотрел на меня:

- Обещаешь, Саня?

- Обещаю, - ответил я.

- Спасибо, друг, - он опустил голову. Слезы продолжали капать на бетонный пол.

Мне хотелось как-то его утешить, несмотря на все что он сделал, я все еще не воспринимал его как убийцу, но слова не подбирались, подойти и обнять казалось неуместным.

- Ну, наверное, на сегодня хватит, - подал голос доктор.

Кивнул охраннику, нас выпустили.

- Пройдемте теперь, если не возражаете, в мой кабинет, - пригласил врач.

Я не возражал. Мы снова прошли разными переходами, пока не оказались в помещении, с виду напоминающем холл обычной поликлиники. В холле стояли лавки, на одной сидел бритый парень очень зловещей внешности, его никто не охранял. Из холла вели двери в кабинеты, уже не железные, а обычные, на одной была надпись «Заведующий отделением. Часы приема: ....» такие -то. Врач отпер дверь ключом и вошел, я за ним. Кабинет был обычным врачебным кабинетом. Стол с бумагами и монитором. Тумбы. Шкаф. Окно - обычное, с видом на улицу, правда с решеткой. На окне занавеска и какое-то растение в горшке. На одной тумбе принтер, на другой - куча толстых картонных папок. Врач сел за стол, мне указал место напротив. Потянулся к тумбе, вытащил из кучи одну папку с надписью на обложке «Дело № .... Том 1».

Открывать дело не стал, просто положил перед собой. Начал расспрашивать меня про Леху - не было ли раньше за ним такого, не увлекался ли мистикой, а чем увлекался, а как обстояли дела с вредными привычками и тому подобное. Я отвечал честно, врач кивал, похоже, ничего нового я ему не сообщил.

Наконец, его вопросы кончились и он замолчал.

Я спросил:

- Что с Алексеем? Разве так бывает, что нормальный человек вдруг сошел с ума?

- Всякое бывает, - уклончиво ответил доктор, помолчав, еще продолжил. - У вашего друга, несомненно, психоз. Бредовые идеи, некий эпизод помрачения сознания с галлюцинациями и агрессивным поведением. И частичной амнезией. Это нормально. Но! - доктор поднял палец. - Как вы совершенно верно заметили, такое не происходит просто так, без причин. А причину найти не получается. Это не дебют шизофрении, ладно возраст не тот, но совершенно нет характерных нарушений мышления, - он взял со стола какой-то листок и помахал им, наверное там было что-то написано про Лехино мышление. - Это не органика. Невролог ничего не видит, я тоже не вижу. Попробуем, конечно выбить хотя бы КТ, не знаю, получится или нет, но все это не то.

Я собственно, не поручусь, что он именно так говорил, доктор, но что-то примерно такое. Высказал и снова смотрит на меня. Я молчу, у меня вообще никаких мыслей. Доктор продолжил:

- И вот я склоняюсь к двум вариантам. Первый в том, что состояние имеет реактивную природу. То есть это реакция на внешние обстоятельства. Однако что бы могло претендовать на роль таких обстоятельств? Никаких стрессов не было. Изменения в поведении дочери? Да. Но маловато этого для развития психоза. И вот я думаю, - говорит он мне, - уж вы извините меня, если это покажется странным, не могло ли быть чего-то в квартире Коркина, что вызвало развитие заболевания? И ведь, заметим, у его дочери тоже наблюдались отчасти сходные симптомы и тоже возникшие как бы без причин.

- Я тоже об этом думал, - сказал я, - может токсичные вещества или типа того.

Доктор покачал головой.

- Не подходит. Почему раньше токсичные вещества не действовали? Почему не действуют на маму девочки? Она, можно предположить, чаще находилась в комнате дочери. Не то.

- А что? - спрашиваю.

- Не знаю. Источник проблем - в комнате девочки и проявляется ночью. Может что-то в самой комнате, может непосредственно в шкафу, может какие-то тени там складываются определенным образом или звуки, знаете звуки некоторых частот могут сильно влиять на психику. Может еще что-то. Не знаю, правда. Но мне очень интересно это проверить. И я бы вас хотел попросить, как друга Алексея, мне помочь.

- Как? - не понял я.

- Проведите несколько ночей в комнате девочки, внимательно прислушивайтесь и присматривайтесь ко всему что происходит. Как только заметите что-нибудь необычное, что угодно - звоните мне. Что скажете?

Я, честно сказать, опешил. Никак не ждал от доктора предложения в стиле провести ночь в доме с привидениями. Хотя говорил он вроде логично. Была здоровая девочка и вдруг начала истерики закатывать. Был здоровый мужик и вдруг сошел с ума. И все после пребывания в этой комнате. Действительно, напрашивается, сама собой мысль о том, что с комнатой что-то не так.

В общем я подумал и согласился. Леха мой друг. Надо разобраться, что там случилось. В то, что он просто так взял и убил свою дочь мне и раньше не очень верилось, а теперь, после слов доктора, я совсем по-другому стал на это смотреть. Может что-то там в комнате действительно есть. И кроме того, я Лехе обещал, что помогу. Правда он просил, чтоб я Марину убедил переехать, но суть-то в том, чтобы обеспечить ей безопасность. А если я смогу понять в чем опасность и устранить ее, тут и переезжать не придется. В общем как-то так я тогда думал. Только спросил у доктора - если, мол, там какая-то фигня в комнате людей с ума сводит, то где гарантия, что я сам с катушек не слечу?

Доктор подумал и ответил, что риск есть, но в целом не такой уж большой. Во-первых, я предупрежден, а значит вооружен, буду ко всему присматриваться и все такое. Во-вторых, и у Наташки и у Лехи вся эта хрень развивалась быстро, но все-таки не в один момент, на протяжении, минимум, дней. Мне до конца ждать не надо - как только я замечу какие-нибудь первые отклонения, хоть странные тени, хоть Буку, хоть что угодно, сразу позвоню доктору и дальше уже вместе разберемся, что это может быть. Выглядело все складно. Как я уже говорил, я согласился. Да и, честно признаться, какой-то интерес возник, азарт что ли, жажда приключений, все-таки сюжет и правда как в кино.

С доктором мы попрощались по-дружески, он видно был очень рад, что завербовал меня на это дело, дал свою визитку, сказал, если что, звонить в любое время дня и суток. Под конец я спросил, какой второй вариант у него был?

- Что? - не понял он.

- Ну, вы сказали, что склоняетесь к двум вариантам, насчет Алексея. Первый - это про который вы мне рассказали. А второй?

- А! - доктор махнул рукой, - Второй это симуляция. Что ваш друг просто выдумал Буку. Это следствие мне такие вопросы ставит. Но это вряд ли. И мотивов нет и в целом не похоже по поведению. Не берите в голову.

И я стал готовиться к ночевкам в комнате Наташи. Сначала, конечно, поговорил со своей благоверной. Типа, был в СИЗО, видел Леху, у него сейчас экспертиза и доктор вот попросил, надо Лехе помочь, все такое, может даже обвинения с него снять смогут. Тут я конечно приврал, но иначе бы она меня, наверное, не поняла, а ругаться не хотелось. Потом созвонились с Мариной. Она согласилась легко, ей, такое ощущение, все было все равно. Специально дал Свете с ней поговорить, ну, чтобы моя убедилась, что я не на блядки собрался, что действительно горе. Вроде прониклась.

Я взял на работе отпуск на три недели. Честно говоря, мне этот отпуск был еще и для другого нужен, я хотел заняться благоустройством дачи, чтобы летом можно было туда ездить отдыхать, а не только на грядках копаться. В частности, была мечта достроить баню. Думал, буду ночевать то у Лехи, то дома по очереди, ну а днем в основном на даче, дотуда на машине час всего езды, как раз все успею за отпуск. Начальство не хотело давать. Но я настоял, дали, сказал, мол, форсмажор и все такое.

Решили не тянуть. Через два дня после посещения СИЗО я уже отправился к Лехе. Марина сказала, что будет меня ждать, отдаст ключи, покажет, где что в квартире лежит, на всякий случай, а потом она поживет у подружки, а я, значит, смогу приходить когда захочу.

Когда я пришел, она меня встретила опять выпивши. Винить ее сложно - такое случилось. Я и не винил. Когда предложила водки, я не отказался, за руль сегодня не садиться, выпили, потом еще выпили. Я думал, она мне все покажет и уйдет, но она, похоже уходить не собиралась, а я что - не выгонять же мне ее из ее собственной квартиры. А она все рассказывала, какая Наташа была умница, как хотела учиться на пианино играть, а хорошее пианино дорого стоит, а в музыкальной школе сказали, что надо покупать, если серьезно заниматься, они с Лехой копили, ну и тому подобное. И все время почти плакала. Я пытался утешать, что еще оставалось, говорил, гладил снова по спине, нес разную успокаивающую чушь, и вот, в какой-то момент, сам не заметил, как эти поглаживания спустились ниже и стали взаимными. Короче, подробности я опущу, оказались мы в одной постели. На том самом диване. Там после всего и уснули. А перед тем как уснуть она мне вдруг сказала:

- Саня, знаешь... если вдруг окажется, что это не бред... если увидишь этого Буку на самом деле...

Я думал она скажет что-нибудь вроде: «Беги от него со всех ног», но она сказала:

- Убей его.

- Да, - сказал я.

И мы уснули.

Никакие буки ночью не приходили. Утром болела голова и на душе у меня было очень паршиво, я чувствовал себя виноватым, потому что жену свою любил и изменять ей вообще-то не собирался, но вот так получилось. Да еще с женой друга. Марина тоже, видимо, ощущала вину. Показала мне, где какая еда лежит, где бытовая химия, еще что-то, сказала, чтоб всем пользовался что понадобится, извинилась, что в детской не убралась, сказала, сил нет там находиться после всего. Я сказал, что, мол, все понимаю, сам уберусь. На этом и попрощались. Ключи оставила на тумбочке, сказала, это Лехины, у нее свой комплект, но она, если захочет прийти, то позвонит. Как будто это не ее квартира или я тут собрался притон устроить. В общем, так и попрощались.

На дачу я в этот день не поехал. Сначала прибрался в Наташиной комнате. Убрал ее фотографии, как-то мне неприятно было, что она там смотрит живая и веселая. Убрал одежду с кровати, вынес ее в другую комнату (у них двушка была, не помню, говорил я или нет), вообще все лишнее с пола убрал, игрушки там всякие разбросанные. Помыл пол. Постелил Лехин матрас на полу у стены, так чтоб и шкаф видеть и дверь рядом, ну чисто на всякий случай. Открыл форточку и решил, пусть она все время будет открыта. Тепло уже, не замерзну. Это мне идея с токсическими веществами все из головы не шла. Стал думать, как бы мне еще приготовиться, ничего не придумал, обошел еще раз комнату, заглянул во все углы, ничего странного не заметил. Была мысль установить какое-нибудь видеонаблюдение типа регистратора, но его надо было для этого покупать, решил пока так обойтись. Больше делать было нечего, поехал к себе домой, остаток дня провел со своими, вечером вернулся, в Лехину квартиру. Улегся на матрас, стал ждать Буку. Оглядывал периодически комнату, прислушивался ко всяким звукам, как доктор учил, страшновато было, была мысль, не хряпнуть ли водки для храбрости, она в холодильнике еще осталась. Но как-то справился. И уснул. Ночью просыпался. Все-таки было холодно, сходил, принес одеяло. Заглянул в шкаф. Ничего не увидел. Снова лег, заснул. Проснулся утром. Буки не приходили, кошмары не снились, в комнате с виду ничего не поменялось.

Позвонил своей, поговорили, мол, скучаю, я тоже. Поехал на дачу. Вечером вернулся опять к Лехе, решил, пока запал есть, несколько ночей у него проведу, может неделю, а если ничего не случиться за это время, то брошу эту затею и посвящу остаток отпуска даче, а ночевать буду дома.

Когда зашел в комнату, увидел, что шкаф открыт. Закрывал я его или нет? Не вспомнил. Открыл, проверил, ничего не обнаружил. Принял душ, поужинал, созвонился снова со Светой, было уже поздно, решил идти спать. Зашел в комнату, дверь шкафа была снова приоткрыта. На этот раз я помнил, что закрывал ее. Стало немного не по себе. Заглянул опять в шкаф, там пусто. Лег спать. Уже начал задремывать, как проснулся от скрипа. Дверь шкафа. Опять открыта.

Задавив страх, осторожно подошел к шкафу, открыл. Вместо задней стенки там была какая-то полупрозрачная завеса. И за ней что-то было. Пустое пространство. Некстати вспомнился фильм про Нарнию, Стасу нравился. Согнувшись, я протиснулся в шкаф, осторожно прикоснулся рукой к завесе, рука прошла без сопротивления. Следом прошел и я. Что меня тогда толкнуло туда полезти, а не сбежать? Любопытство? Долг перед другом? Обещание, данное его жене? Чувство вины, все еще сидевшее во мне, вины, которую хотелось чем-то искупить? Может все это сразу? Не знаю.

В общем я полез. И, пройдя через шкаф, оказался не в Нарнии, а в помещении, которое даже не знаю как толком описать. Больше всего почему-то кажется подходящим слово «пещера». Только в этой пещере и стены, и пол, и потолок были как будто из слизи и она все время шевелилась, причем отдельные участки словно перемещались, то чуть дальше, то чуть ближе в пространстве, из-за этого сразу стали болеть глаза. В целом было ощущение чего-то настолько чужого, враждебного, злого и одновременно отвратительного, мерзкого, меня чуть не стошнило. В пещере было темно, но с одной стороны немного был свет, непонятно из какого источника, поэтому кое-что было видно. Какие-то бугры на стенах и в полу, также постоянно перемещающиеся, перетекающие, вызывающие тошноту и резь в глазах. И еще там было что-то живое. Как раз напротив входа, на небольшом возвышении лежало существо. Что-то вроде здорового червяка, метра полтора, покрытого не то слипшейся шерстью, не то иглами и одновременно слизью, нечто совершенно чужое, мерзкое, как и вся пещера, но одновременно, в чем-то человекоподобное, с лицом. Лицо это было пародией на человеческое, глаза как будто стянуты вниз, нос наоборот - натянут на лоб, рот искривлен в уродливом изгибе, внутри рта пульсирует что-то и по всему лицу, как и по телу тоже перекатывается все время некая пульсация, словно там внутри отдельные живые существа под этой оболочкой. Не знаю, как описать общие ощущения, уж простите, что снова это повторяю, но, правда, нет подходящих слов для описания - словно в комнате смеха в самом кривом зеркале изображение человека вдруг ожило. Нет не то, хуже. Не нахожу слов для описания. Очень страшная и противная хрень. Причем человекоподобность лица делала тварь еще более мерзкой. Похоже она спала, глаза были закрыты. Я был не в силах дольше тут находиться, задом влез обратно, споткнулся выпал из шкафа, приземлился на пятую точку, вскочил, захлопнул дверцы, отскочил, сел на Наташкину кровать, она как раз напротив была. Сердце колотилось как бешеное, голова болела, ноги и руки тряслись. Осмотрел себя - вроде ни во что не вляпался, ничего оттуда не принес. Чтобы снова подойти к шкафу мне потребовалось полчаса времени и все-таки двести грамм водки. Когда я открыл шкаф, там был просто шкаф. Никакой пещеры, никакой твари.

В ту ночь я больше не спал. Сидел перед шкафом при включенном свете и думал. Если я туда смог попасть, то и эта гадина могла вылазить сюда. И уж конечно девочка при виде ее, мягко сказать, пугалась. Название «Бука», на мой взгляд не особенно подходило к твари, но девочка не специалист по монстрам. Значит Бука. Вот и познакомились. И эта Бука вполне могла выползти сюда и убить ребенка. На глазах у отца. У Лехи. Который, вроде, говорил Марине, что не мог пошевелиться. Может тварь гипнотизирует?

Конечно, меня посещала мысль, что все это может быть какой-то формой помешательства, которая теперь стала проявляться и у меня тоже. И что, может, надо позвонить доктору Никольскому, как мы и договаривались, и все ему рассказать. А что он сделает? Придет сам сюда ночевать? Вряд ли. Даст мне таблеток и посоветует обо всем забыть? Его теорию о том, что в комнате что-то заставляет людей сходить с ума я так и не подтвердил. Ничего такого, что бы могло заставить меня свихнуться, я не заметил. За исключением твари. А что если она реальна? Тогда как раз объяснения не нужны - все понятно и без них. Какое-то чертово измерение открылось в этом шкафу или что там еще. И тварь оттуда сначала просто выглядывала, пугая до жути бедную Наташку (еще бы), а потом набросилась и убила. И не было никакого беспричинного помешательства. Была тварь («Это правда, Саня, понимаешь, я не псих...»). И продолжает быть. И еще - я сам видел ее своими глазами, точно также как вижу все остальные предметы. Тварь - не галлюцинация. Она реальная. Она убила дочь моего друга. И из-за нее он теперь сидит в тюрьме.

Леха был прав, надо сжечь или разломать шкаф, а если потребуется, то и с самой квартирой что-то сделать, нельзя допустить, чтоб твари подобные этой могли проникать в наш мир. И я это сделаю, ничего сложного. Но сначала я должен сделать кое-что еще. Убить монстра. Это мой долг перед другом. И это я пообещал его жене. Так я думал в тот момент, когда страх уже немного улегся, шкаф снова (на время?) сделался просто шкафом, а выпитая водка добавляла уверенности. Позднее мой боевой настрой подугас. Но решимость осталась. Я должен. Убить. Потом избавиться от шкафа. И убедиться, что все кончено. Именно так.

Дальше я стал думать, как же мне уничтожить тварь. В голову лезли самые разнообразные мысли, в основном на тему того как расправлялись с монстрами всякие там герои фильмов и сериалов и что из этого можно применить на практике. Все-таки я продукт своего времени, в нестандартной ситуации вместо того, чтобы думать самостоятельно, невольно подставляю на свое место какого-нибудь киногероя. Грустно. Хотя твари, подобные этой, и встречались мне прежде только в кино. Так что ладно. Была мысль облить все там бензином и поджечь. Но она мне не очень нравилась. Потому, что я не был уверен в том, что бензин и огонь поведут себя в том колышащемся измерении так же, как здесь. Что не вспыхнет, например, сразу вся пещера. Что я сам смогу выбраться. Была мысль застрелить тварь. Это было бы самое прекрасное - не подходить к ней близко, а просто от входа выпустить в нее несколько пуль. Но у меня, к сожалению, совершенно не было из чего стрелять. Покрутив в голове разные варианты на тему того, где бы взять оружие, я так ничего и не придумал. Не идти же на базар, как дед из «Ворошиловского стрелка», такое уж точно только в кино срабатывает. У нас не Америка.

Оставались только варианты с холодным оружием. Перебрав разные, я выбрал топор. Подойти к монстру и топором отрубить ему башку. Раз и все. И сразу обратно. Куда лучше, чем тыкать его ножом, например. Воодушевившись этими мыслями, я отправился в хозяйственный магазин, где приобрел здоровый топор, который так удачно лег в руку, что прямо просился в дело. Кроме топора я купил брусок для его заточки, а еще петли и навесной замок.

Заехал к Свете, сказал, что все нормально, что недельку поживу у Лехи, а днем на даче, будем созваниваться. Она согласилась. Затарился продуктами, не удержался от приобретения еще одного пузыря водки - ну мало ли, как сложится.

Вернувшись в Лехину квартиру, проверил шкаф. Он был пуст. Я прикрутил петли и повесил на них замок. Стало спокойнее. Теперь монстр не вылезет из шкафа, когда я сплю. По крайней мере не вылезет незаметно. Потом занялся заточкой топора.

К ночи я был готов встретиться с тварью.

Снял замок. Стал ждать. Адреналин не давал спать. Около полуночи дверь скрипнула и приоткрылась. Я взял топор и заглянул в шкаф. Вместо задней стенки - то же невнятное марево, какое и в прошлый раз. «Ну все, сейчас получишь» - думал я, набираясь решимости. С топором наперевес я пролез в шкаф и оказался в пещере. Монстр была там же и он по-прежнему спал. Но стоило мне сделать шаг к нему - он проснулся и вперил в меня свой взгляд. Его красные, немного светящиеся глаза как будто прожгли меня насквозь, я остановился, словно что-то физическое уткнулось в меня. Решимость вмиг начала убывать. И тут монстр завизжал. Звук, который он издавал, наверное, как раз был из числа тех звуков, которые, доктор говорил, сводят с ума. Он проникал в самую глубину мозга, лишал возможности соображать, я слышал его не просто ушами, а как будто всем черепом, звук заставлял его вибрировать и казалось еще немного и голова от него просто взорвется. Терпеть его не было никаких сил. Никто бы не смог. Я развернулся и нырнул к себе. Стоило мне пересечь невидимую черту, крик прекратился. Я захлопнул шкаф и закрыл его на замок. Сел на пол. Со стыдом обнаружил, что мой мочевой пузырь подвел меня - я, извините, обоссался. Но, думаю, и мало кто другой на моем месте сохранил бы самообладание, так что простительно.

Дальше началась моя борьба с тварью. Не буду утомлять вас описанием каждого эпизода, они были в целом похожи, расскажу в общем. Ни на какую дачу я не поехал. Стало не до дачи. Окно в мир монстра открывалось только по ночам, причем не каждую ночь, обычно один раз. Иногда два или три. Спал я днем на диване. Ночью караулил у шкафа. Пока не караулил, все время запирал его на замок, хотя монстр не сделал ни одной попытки вылезти. Это меня, конечно, радовало. Но не радовало другое. Монстр теперь был начеку и стоило мне показаться в пещере, начинал визжать. Выдержать визг я был не в силах. Даже просто выдержать, не говоря о том, чтоб что-то осмысленно делать, например пытаться его убить, визг лишал сил, дезориентировал. Иногда он как будто спал или лежал с закрытыми глазами, но достаточно мне было сделать шаг, как он просыпался и начинал визжать. Я убегал. Иногда он не спал, а словно караулил меня, проникая в пещеру, я сразу натыкался на его взгляд. В таких ситуациях я убегал сразу. Я пробовал затыкать уши берушами, это не помогало нисколько. После каждого сеанса дьявольского визга мне требовалось не меньше часа, чтобы просто прийти в себя. Слава богу, хоть с мокрыми штанами проблем больше не было.

Ситуация, похоже, складывалась патовая - монстр не пытается вылезти из шкафа, а я не могу подобраться к нему, чтобы убить. Я снова раздумывал над какими-нибудь другими способами расправиться с ним, но ничего не мог придумать. Думал уже плюнуть на него, разломать шкаф и посоветовать Марине как можно скорее избавиться от квартиры. Вариант был не очень хороший - во-первых, я обещал, во-вторых, а что если дело не в шкафе? Что если в квартире поселится новая семья с маленькой девочкой или мальчиком (а хотя бы и с большим дяденькой - я ему тоже не позавидую) и они поставят в комнате новый шкаф? С другой стороны, а что если там этих монстров целая куча, я убью одного - следом придут другие? Конец этим размышлениям положил вчерашний день. Я все-таки расправился с монстром, по крайней мере с одним, с тем самым, хочу надеяться!

Но не буду забегать вперед. Вчера я снова караулил с топором у шкафа, думал о том, как я объясню потом все Марине - в частности замок на шкафу, не решит ли она, что я тоже... того... Скорее всего не решит, думалось мне. А все же... И вдруг мне внезапно пришла в голову одна очень простая мысль. Настолько простая, что я удивился, почему до сих пор я об этом не думал. Как мне заставить людей поверить, что это не выдумка? Что Леха не убивал свою дочь? Что со шкафом, а может и с квартирой не все в порядке? Что я сам, в конце концов, не сошел с ума? Я так зациклился на своей индивидуальной борьбе с монстром, что совсем не думал ни о чем другом. В частности о том, что мне нужны доказательства реальности монстра - как минимум для Лехи и Марины, как максимум - может для того, чтобы привлечь к этом кого-то еще, какие-то компетентные службы. Уж не знаю какие, но кому-то ведь этим придется заняться, если только доказать людям, что это не бред. И вот оно ключевое слово - доказать.

Как доказать? Мне пришло в голову два варианта. Первый, сложный, хотя и более надежный - притащить что-нибудь оттуда, например, голову монстра, когда я отрублю ее топором. Второй, более простой и до тупости очевидный - сделать фотографии. Сфотографировать или снять на видео тварь, пещеру. Конечно, сначала все будут говорить что это монтаж, но ведь существуют методы, чтобы отличить монтаж от настоящего фото. И этот простой способ не требует никаких затрат. Я так воодушевился, что решил немедленно осуществить задуманное. Телефон с неплохой камерой у меня был при себе. Даже если монстр завизжит, пару снимков я сделать успею. Для начала и этого хватит. На самом деле вышло даже лучше, чем я предполагал.

Я проверил заряд на телефоне, снял замок и стал ждать. Топор остался в стороне. Сейчас моя задача - зафиксировать монстра и обстановку, получить доказательства реальности их существования. Дверь скрипнула. Я, глубоко вдохнув, полез внутрь. Монстр был там. Он не спал и пялился на меня своими демоническими глазами. Но терпеть взгляд я все-таки мог. Я сделал несколько снимков на камеру телефона. Монстр не визжал. Я собрался, пользуясь этим, сделать еще несколько фото самой пещеры, повернулся и вдруг увидел... на земле почти у самых моих ног лежал еще один монстр. Такой же ужасный и отвратительный как первый - похожий на уродливого червяка с пародией на человеческое лицо. Только почти раза в два его здоровее. Он тоже смотрел на меня и молчал. Я машинально навел на него камеру и сделал несколько снимков. Ни одна из тварей не визжала. Вдруг первый монстр как-то изогнулся всем своим телом и медленно пополз. Я хотел было уже сваливать, но он полз не ко мне, а ко второму, здоровому. Второй лежал неподвижно, только сверлил меня ненавидящим взглядом. Я был уверен, что он просто жаждет убить меня, сломать шею, как маленькой Наташе, или разорвать на куски. Но что-то ему не давало. Черт его знает, может он не мог двигаться вообще, может это была какая-то неподвижная стадия развития буки, повадки и строение монстров из черт знает какого измерения не моя специализация. Так или иначе, большой лежал. А маленький полз к нему. И тут я понял, что это мой шанс. Может быть единственный. Меньший монстр был от меня примерно в метре, быстро сунув телефон в карман, я, превозмогая отвращение, изо всех сил пнул его ногой. Я метил в голову, но оно извернулось и я попал в тело. Тварь дернулась, издала писк, но это было жалкое подобие тех ужасных воплей, что я слышал раньше и я удержался. Дальше я не очень помню, что в точности я делал, наверное, доктор сказал бы, что у меня было состояние аффекта. Я понял что могу выместить всю обиду, всю боль за потерянного друга, и его мертвую дочь, весь стыд за свое неоднократное бегство, наконец всю вину - все разом. И я накинулся на тварь. Я бил ее ногами, схватил за голову и пытался оторвать, делал что-то еще. В какой-то момент я почувствовал, что тело монстра в моих руках содрогнулось и перестало извиваться, обмякло. «Гадина сдохла!», - возликовал я. Но тут второй монстр заорал. Его рев был громче и пронзительней, чем все, что я слышал раньше, я мгновенно потерял ориентацию и соображение, но к счастью портал был совсем рядом и я нырнул в него. Вывалившись, я первым делом закрыл шкаф и дрожащими руками навесил замок. Кажется после этого меня вырвало и я потерял сознание.

Провалялся я наверное часа два. Если бы в это время монстр бы выбрался из шкафа, я стал бы легкой добычей. К счастью этого не случилось. Я отвратительно себя чувствовал, из правого уха текла кровь, и слышал я им гораздо хуже, продолжала болеть голова и накатывать тошнота. Но, несмотря на это, я внутренне ликовал. Я выполнил обещание. Я отомстил. Я убил Буку! И пускай там, оказывается, целое измерение бук, это уже не важно. Этим можно будет заняться потом. Моя миссия выполнена. Впрочем, не совсем. Пересиливая усталость и боль, я взял топор и несколькими ударами разломал шкаф. Это оказалось несложно, он был сделан из дешевых панелей под дерево. Их обломки вперемешку с Наташкиной одеждой, которая все это время так и находилась на боковых полках, остались грудой лежать на полу. За нею была стена - пустая обыкновенная стена с обыкновенными обоями.

Собрав свои вещи и приведя себя в порядок, утром я поехал домой.

***

На этом месте записи неожиданно обрывались.

Дмитрий Львович Никольский перечитал их дважды с большим интересом. Похоже, его теория все-таки подтверждалась. Что-то было в комнате, что сводило людей с ума, вызывало бред и галлюцинации. Одинаковость фабулы бреда объяснялась банальной индукцией. Если бы Столяров не слышал от Коркина про шкаф и Буку, то возможно он бы увидел марсиан, лезущих из-под кровати. Да и то сказать - червяк с человеческим лицом это не совсем Бука в традиционном понимании, вероятно Коркину казалось что-то другое.

Столяров сошел с ума. Картина психоза налицо. И его самоубийство - только лишнее тому подтверждение. Висящее в петле тело нашла его жена, вернувшись вчера с работы, кажется, так. Дмитрий Львович понимал, что в последней смерти от в какой-то мере виновен, но это не очень его заботило. По природе своей он не был наделен излишками той субстанции, что некоторые называют совестью. Ему хотелось уточнить детали и провести новые эксперименты.

За двадцать лет работы в Отделении Дмитрий Львович свел знакомство и даже дружбу со многими работниками следственных органов. Со следователем Туркменовым, которому получили дело Столярова, отношения у доктора были отличными. Этому способствовало одно обстоятельство. Два года назад органы задержали некоего гражданина с килограммом героина при себе, за дело с рвением взялся Туркменов. У гражданина были деньги, причем много денег, даже очень много, и он совсем не хотел в тюрьму. А Туркменов и Никольский в деньгах нуждались. Счастливое стечение этих трех обстоятельств привело к тому, что у упомянутого гражданина были найдены не поддающиеся сомнению признаки хронического психического заболевания, в результате чего вместо многих лет колонии он получил шесть месяцев принудительного (в больше степени формального) лечения в условиях амбулаторного режима. Туркменов и Никольский с тех пор связи друг с другом не теряли.

Нынешнее расследование Туркменов затягивать не собирался. Оснований для возбуждения нет. Суицид на почве помешательства, картина ясная. Написанные покойным непосредственно перед смертью мемуары - тому подтверждение. Они были изъяты в качестве доказательства. Зная об интересе доктора, следователь легко передал ему копию этих мемуаров, попросив заодно написать свой комментарий, такой, который бы вызывал как можно меньше вопросов. Доктор обещал написать. Попросив в ответ потерять тот листок, в котором упоминалось его участие. Попутно Туркменов охотно рассказал доктору о том, что в квартире Коркина все примерно так, как и описал Столяров - в наличии и топор, и разломанный шкаф, и петли с замком на его дверцах.

Доктор задумчиво смотрел на написанный Столяровым трактат. Напечатал он был на принтере, аккуратно и без ошибок. А вот внизу последней страницы шла размашистая надпись карандашом: Я ПОСМОТРЕЛ ФОТОГРАФИИ.

Это весьма заинтриговало доктора, он конечно догадался, о каких фотографиях идет речь, и немедленно попросил Туркменова принести ему телефон покойного. Выполнить эту маленькую просьбу следователю было не сложно.

И вот в руках у доктора телефон. Не очень новый. Но довольно приличный. Сгорая от любопытства, Дмитрий Львович зашел в «Галерею» и начал просматривать фото. Нужные фото, около дюжины, он нашел сразу. На первых была сфотографирована маленькая испуганная девочка лет семи в пижамке с розовыми цветочками, еще на нескольких - виды комнаты. Явно детской, с игрушками на полках и бабочками на обоях. На последних - лежащий на матрасе мужчина. С открытыми глазами, полными боли, страха и ненависти. Мужчину доктор узнал - это был Алексей Коркин.