Дивная история, рассказанная Марфой Васильевной, работницей дома скорби, своей дочери. Позже законспектирована той самой дочерью в личном дневнике. 
* * *
Двое сумасшедших сидели в большом зале. В окно светил молодой полумесяц. По мнению одного из больных уже достаточно долгое время нехотевший превращаться в полную луну. Вторая больная имела объяснение этому событию: луна сейчас не может выйти на смену, по причине нахождения в психиатрической больнице, где в данный момент сидит и разглагольствует об этом.
Надо сказать, девушка, возомнившая себя луной, попала сюда именно поэтому. У неё не было родственников и она нигде не работала, но всё же как-то жила до попадания в сие заведение. Она была поэтесса, и видимо оттого и считала себя небесным телом. Уж очень впечатлительна она. В последнее время у неё наблюдалась апатия, то ли от компании сумасшедших, то ли от, как она говорила второму больному в этой комнате, потери вдохновения. Вдохновение ещё не было потеряно, но поэтесса опасалась, что эта непостоянная штука может вдруг исчезнуть и забрать с собой её скромный заработок, который очевидно шёл с публикации стишочков в местных газетах. 
Второй же больной находился тут по случаю тяжёлой депрессии. В последнее время ему стало лучше и он даже стал иногда приходить по ночам в большой зал, чтобы поиграть на пианино. Единственной молчаливой его слушательницей была поэтесса - луна. 
Когда он заканчивал играть, они обычно о чём - нибудь беседовали. Сегодня суть их разговора заключалась в том, что поэтесса пыталась убедить пианиста  в своей совершенной вменяемости. 
Я, - говорила она, - могу кому угодно дать любую силу. Одному парню я подарила бессмертие, второму возможность своей писаниной менять реальность, а одной очаровательной актрисе помогла погрузиться в свои пьесы. Могу и тебе что-нибудь дать. Хочешь будешь управлять погодой с помощью музыки?
Больной пианист отмахнулся. Он зачарованно наблюдал заоконье и совсем не имел желания отвечать. Поэтесса обиделась.
- Вот все вы так.. Женщины обладают ко мне большим чутьём, поэтому их общество мне гораздо приятнее.
Больной вдруг глянул на сумашедшую:
- А давай. Подари мне способность, о которой ты говоришь. Все мы тут сошли с ума, а если ещё нет, то скоро заразимся от особо буйных.
Поэтесса улыбнулась. Она мягко кивнула, что означало, по видимому, исполнение желания пианиста.
И он заиграл.
Утонув в своей игре, и не замечая ничего вокруг, больной пропустил восторженные глаза поэтессы. Она никак не могла привыкнуть к восторгу, который у неё вызывали люди в момент использования её дара. За окном бушевала буря, постепенно стихая вместе с музыкой. Снежинки кружились в сумасшедшем танце, иногда замирая в ожидании продолжения музыки. 
Пианист закончил игру. Поэтесса восторженно захлопала. За дверью, отделявшей их от остального мира, зачем-то перекрестилась медсестра Марфа Васильевна и пошла быстрым шагом дальше.
- Теперь веришь? - спросила девушка.
Больной не ответил. Он не заметил никаких изменений, но не хотел обидеть подругу и промолчал. Она поняла всё по его глазам и расстроенно сказала:
- Как же так.. Ты можешь очаровывать других своей игрой, но сам никогда не узнаешь её красоты..
Немногословный пианист вздохнул и молча вышел из комнаты.
На следующий день он снова играл ей, а она рассказывала как попала сюда. Какая-то прелестная девушка попросила её помочь, и луне захотелось остаться навсегда, чтобы помогать остальным.
- А что случилось с теми, кому ты помогла? - Поинтересовался пианист.
- О, - грустно протянула поэтесса. - Они все умерли, за исключением одного. Тот который писатель. Он не умер, но отправился в то же место, что и наше нынешнее пристанище. 
Пианист хмыкнул:
- Ну и на кой мне тогда этот твой дар? 
Девушка обиженно поджала губы. 
- Ладно, - смягчился больной, - сыграю напоследок и пойдём спать. 
И он заиграл лунную сонату. 
Когда музыка кончилась, ни раздалось ни звука. Поэтесса молча полулежала в кресле, сжимая в руках лист бумаги. Пианист подошёл к ней и на всякий случай проверил пульс. Тот отсутствовал. Спокойный, от вколотых на ночь инъекций, больной взял из рук девушки лист. Довольно аккуратным почерком там было написано небольшое стихотворение, которое позже пианист выучит наизусть и будет регулярно вспоминать. Уже нету поэтессы, уже давно за окном полная луна, а больной всё повторяет про себя:

Ты возьмёшь тетрадный лист, 
Вдохновенья совсем нет. 
Поэтесса/пианист 
Отвратительный дуэт. 

Ему противен мир твой узкий, 
Ему противен голос твой, 
Что умолял его влюбиться, 
И что кричал ему:" Постой! "

Ему нужна другая пара, 
Не та, что будет понимать. 
Ему нужна такая дама, 
Что будет образ восхвалять.