Мы покидали пасмурный Лиссабон в спешке. Капитан напортачил в одной из припортовых таверн, и нам пришлось срочно убираться. Видимо, сцепился с кем-то... Судя по дикому темпу, в котором наша посудина вышла в открытое море, этот некто был человеком известным. Кто знает, может, дело дошло и до убийства?.. Распространяться о том, что произошло в таверне, капитан не стал, а мы и не спрашивали, так как знали, что ничего хорошего из расспросов в конце концов не выйдет.

Единственный, кто знал обо всём доподлинно, был Джереми Фландерс. Угрюмый детина, под стать капитану — правая его рука. Расспросить его некоторые из нас не посчитали зазорным, но Джереми угрюмо молчал, так и не сказав ни слова о происшедшем.

Время шло, и отношения между капитаном и его помощником всё ухудшались. Вряд ли среди нас, старых морских волков, гулявшихся по морям, по волнам на этой посудине вместе почти шесть лет, нашёлся бы кто-то, кто не заметил этих перемен. Они не ладили по самым незначительным поводам. Капитан орал, раскрасневшийся, изо рта его летели капли слюны; Джереми сдерживал себя, но играли желваки на скулах, а руки сжимались в кулаки — того и гляди поднимутся навстречу перекошенному от гнева лицу капитана. Нам было ведомо, что так долго продолжаться не может, и каждый ждал развязки.

Время тянулось и тянулось — однако исход не наступал. Капитан и его помощник отдалились друг от друга насколько возможно, и, когда мы могли видеть одного, другого нигде рядом не было. Если же им приходилось сталкиваться, оба помалкивали, причём каждый спешил ретироваться.

* * *

В тот день дождь лил как из ведра несколько часов. Наконец-то приближалась развязка: поздним вечером между капитаном и помощником Джереми Фландерсом вспыхнула крупная ссора. Мы надеялись, что она закончится перебранкой, парой тычков — а затем мы успеем их разнять. Такое уже случалось, поэтому привыкать не приходилось, а дать двум здоровым мужикам выпустить пар следовало. Плавание продолжалось уже вторую неделю, в порт назначения наша посудина должна была прибыть через пару дней. Обстановка накалилась настолько, что капитану и его помощнику нужна была разрядка.

Мы надеялись на эту стычку. Надежды оправдались, но немного не так, как мы ожидали...

Оба были вроде бы безоружны, но вот откуда капитан выхватил нож? Не пойму. Да и никто из нас не мог этого сказать. Но факт остаётся фактом: капитан достал нож и тут же пустил его в дело! Джереми он нанёс всего один мощный удар, после которого тот уже не смог подняться. Помощник капитана тяжело повалился на палубу, где кровь из раны смешивалась с дождевой водой.

Долгую минуту капитан молчал, даже не глядя на поверженного противника, который сидел на мокрых досках, опираясь одной рукой о палубу и с ненавистью изрыгая проклятия. Ему было тяжело это делать, но Джереми, превозмогая боль в боку, продолжал медленно цедить сквозь зубы слова, от которых у иного уши бы свернулись в трубочку.

— Вздёрнуть на рее! — наконец произнёс капитан, и бедняга Джереми замолчал. Он лишь бросил один полный ненависти взгляд на победителя и без сил повалился на палубу.

Мы молчали, глядя на истекающее кровью тело. Никто не ожидал такого приговора, и я заметил, как Старина Билл хотел было что-то сказать, но эту попытку пресёк капитан.

— Все слышали мой приказ? — спросил он, обращаясь к команде, но глядя только на Билла, который быстро захлопнул рот. — Вздёрнуть его на рее, я сказал! — Ублюдок обвёл всех нас тяжёлым взглядом, от которого у меня мурашки побежали по телу. — Если будет в отключке, привести в сознание!

Капитан назначил исполнителей своего приказа. Мне чертовски повезло, что я не попал в число этих «счастливчиков»... Они повесили Джереми, бывшего помощника капитана, истекающего кровью под холодным ночным дождём! Повесили, как и приказал этот ублюдок! Он лично следил за тем, как это происходило, а потом ещё долго смотрел на болтающееся на ветру тело.

К утру дождь перестал, и в рассветных сумерках вперёдсмотрящий разглядел сушу. Это был небольшой остров в Атлантике, названием которого никто тогда не заинтересовался (я даже сомневаюсь, обозначен ли он на картах). Капитан отошёл за то время, пока бедняга Джереми качался на рее, и приказал предать его тело земле. Уверен, это было не только и не столько его решение. Гнилой Джимми и другие прихвостни капитана уговорили его на такой шаг, чтобы команда не взбунтовалась. Они решили верно: после такого исхода многие прекратили роптать и лишь ждали, когда наша посудина придёт в порт назначения, чтобы либо забыться там в пьяном угаре, либо вообще дать дёру с проклятого корыта.

Капитан остался на борту, но приказал мне и Старине Биллу отправляться на остров и похоронить Джереми. Сопровождал нас Гнилой Джимми, которому, несомненно, ублюдок велел глаз с нас не спускать. Было довольно жутко работать вёслами в шлюпке, плывущей к неизвестной земле сквозь сгущающийся туман, где кроме тебя находились лишь старый, потрёпанный десятками проведённых в море лет Билл, надзиратель с длинным ножом за поясом и труп в сырых от дождя и крови лохмотьях. Тело лежало на дне лодки на спине, и его закрытые глаза и умиротворённое выражение лица никак не могли скрыть ужасное впечатление, которое производила сохранившая след от жёсткой петли белая шея. По обе стороны от него лежали лопаты, которыми нам предстояло воспользоваться.

Остров встретил нас чистым песчаным берегом. Он тянулся всего десятка на три шагов, после чего сменялся густыми тихо шелестящими от несильного ветра зарослями. Эта картина навевала ощущение умиротворения, что подействовало на каждого из нас успокаивающе. Мысли о соседстве в одной шлюпке с покойником отступали. Даже Джимми, насколько я заметил, повеселел.

Мы выполнили свою работу так быстро, как только могли. Надсмотрщик не перемолвился с нами ни полусловом, но не отвлекался ни на секунду, наблюдая за тем, как роется могила. В это время труп лежал на песке рядом с растущей кучей земли.

Солнце не выходило из-за облаков, хотя туман начинал рассеиваться, когда яма была закончена, и мы погрузили в неё тело и засыпали землёй. Гнилой Джимми, всё так же не говоря ни слова, отправился к лодке, мы с Биллом поплелись за ним следом. На мгновение я обернулся, чтобы бросить последний взгляд на могилу, и мой глаз будто бы уловил движение в прибрежных зарослях. Но это было настолько мимолётно, что я не придал этому особого значения. До поры до времени.

Возвращались к нашей посудине мы дольше, чем плыли к острову, и уже в солнечном свете. Туман рассеялся полностью, ветер стал сильнее. На борту корабля показались знакомые физиономии, и я поймал себя на мысли, что жалею об отсутствии среди них Джереми Фландерса.

Как раз в тот момент моё ухо уловило позади нашей шлюпки какой-то плеск. Я обернулся и оглядел синюю гладь позади нас. Её спокойствие нарушали лишь порывы ветра, но тот звук, который я услышал, не походил на обычный плеск воды о борт лодки — это было громче. Тогда я посмотрел на остров, и вдруг на какой-то краткий миг мне почудилась тень на берегу. Было уже достаточно далеко, чтобы всё различить в деталях, но я могу поклясться, что узрел человеческий силуэт. Видение длилось недолго — чуть позже, сколько я ни вглядывался вдаль, ничего подобного уже не заметил...

Мы убрались от острова и продолжили плавание. На борту царила недоброжелательная атмосфера, хотя формально ничего не изменилось. Капитан целый день скрывался в своей каюте, и никто не решался его беспокоить.

А к вечеру начались чудеса.

* * *

...Сумерки упали внезапно. На меня наткнулся Старина Билл, бежавший куда-то с бледным, как полотно, лицом, и едва не сшиб с ног. У меня было неважное настроение, и я уже хотел было влепить этому морскому волку добрую затрещину, но, вглядевшись в перекошенную физиономию, передумал.

— Что случилось, Старина? — спросил я.

Выглядел Билл действительно странно. Никогда не видел его прежде таким испуганным. Он с минуту пытался отдышаться, прежде чем выдавил:

— Дже... Джереми!.. Я-ви-дел-е-го! — Последнее предложение он произнёс по слогам и шёпотом, отчего меня передёрнуло.

— Чего несёшь?.. — Смысл сказанного не сразу дошёл до меня, но от интонации Билла и от неприкрытого ужаса на его лице я почувствовал себя не в своей тарелке.

— Он... здесь... на борту...

Озарение ошеломило меня. Я вдруг понял, что за всплеск услышал, когда наша лодка приблизилась к кораблю. Не могу объяснить почему, но я был уверен: этот звук издал Джереми, плывший следом за нами от самого острова. Эта догадка была столь неожиданна, что я временно потерял дар речи. И, видимо, тоже переменился в лице, так как Билл перевёл дух и смахнул рукою холодный пот со лба. Спустя минуту я взял себя в руки. Пытаясь не верить тому, о чём поведал Старина, спросил снова:

— Чего несёшь?

Но Билл почувствовал... да он уже был твёрдо уверен, что я принял его слова безо всякого сомнения. Он растянул губы в подобии улыбки и даже хохотнул. Смешок этот не прибавил веселья ни мне, ни ему.

— Джереми вернулся... Я видел его здесь, на палубе.

Старина Билл оттолкнул меня и побрёл дальше уже не с такой скоростью, как раньше.

Пошёл дождь. Я узнал об этом далеко не сразу и мокнул на палубе, размышляя о том всплеске за нашей лодкой и о том, кого я видел стоящим на берегу острова. Теперь я уже не сомневался, слышал или видел я что-нибудь на самом деле, или то был морок. Все тайны этого странного дня представлялись мне какими-то жуткими знаками приближающегося страха, смутного и неясного, но я не мог взять в толк, что же всё это обозначает. Дождь закончился, когда наш корабль полностью окутала ночная тьма. И когда вышла вымытая, обновлённая луна, явился ужас.

Его я обнаружил тоже не сразу, но в какой-то момент осознал, что слышу хохот. Вначале тихий, потом всё более и более громкий. Он доносился откуда-то сверху. Я поднял голову и увидел...

На рее болталось тело, с которого ещё падали капли — напоминание о недавнем дожде. Хотя нет... Вовсе не «болталось» — оно танцевало! По движениям было понятно, что тело Джереми, невесть как снова взобравшееся на однажды уже определённую ему высоту, не двигалось само по себе, но ветер, этот весельчак ветер кружил его в танце! Я — как выяснилось чуть позже, далеко не я один, — не мог оторвать взгляда от этого завораживающе красивого действа. И этот хохот! Он звучал прекрасной музыкой! Так мог смеяться только Джереми Фландерс, бывший помощник капитана!

Не могу сказать, сколько это длилось, но когда полная луна скрылась за облаками, и ветер утих, Джереми прекратил свой необычайный танец, повиснув в петле почти неподвижно. Я смог наконец опустить голову и потереть затёкшую шею. Перед глазами всё ещё стоял образ танцующего Джереми, но другое чувство вернуло меня к действительности. Чувство голода. Я огляделся вокруг и понял, что вся команда высыпала на палубу. Ребята стояли рядом со мной в некотором недоумении.

— Я хочу есть, — сказал кто-то, и его слова тут же подхватили другие.

— Может, вам спросить у капитана насчёт еды, ребята? — Этот голос я узнаю из тысячи; заговорил, конечно, Джереми.

Его идея понравилась всем, и мы гурьбой отправились к капитану. Тот пропустил всё действо на рее, проспав в своей каюте за закрытой дверью, и когда мы вломились к нему, он с трудом разлепил глаза. От него сильно разило спиртным. Я собственноручно попросил его разрешения на ночную трапезу, и хотя капитан поначалу с жутким криком сопротивлялся, потом затих и согласился. Той незабываемой ночью он вообще сделался очень мягким — не то, что раньше...

Когда мы наконец насытились, Джереми снова подал голос. Он говорил чуть ли не до утра. И его рассказ подтвердил: всё, что я видел на острове, вовсе мне не пригрезилось.

На том клочке суши живёт старый мудрый человек. Он следил за тем, как мы хоронили Джереми. Это на его движения в зарослях я обратил внимание, а потом, когда мы отплыли от острова, снова заметил его силуэт на берегу. Когда наша шлюпка ушла к кораблю, старик, оказывается, поднял нашего товарища из могилы и повелел отправляться за нами. Ему было нужно всё наше судно с командой, за исключением капитана и его ближайших шакалов. После своего рассказа Джереми приказал нам идти обратно к острову.

Коротко говоря, до порта назначения мы так и не добрались, а на следующий день вернулись к туманному берегу. Почтенный старик встретил нас радушно. Он называет себя Владельцем Замка, хотя никакого замка-то и нет. Но это уж как он пожелает... А мы с тех пор живём на том острове и время от времени выходим в море за добычей. Вот как сейчас.

* * *

Эй, эй! Погоди! Чего это ты в меня тычешь своим ножичком? Ха-ха! Старина Билл, иди-ка посмотри на умалишённого! Ты во мне не сделаешь ни одной дырки, приятель! Слышишь? Себе ты уже ничем не сможешь помочь...

Ваше корыто было обречено, как только попало в эти воды. Остров достаточно близко, чтобы Владелец Замка мог удержать корабль здесь. Плывите куда хотите, но всё равно окажетесь у наших гостеприимных берегов. Да, и вот тот парень, что бросился в воду, вовсе не спасся, как он наверняка думал. Я бы вам не советовал прыгать за борт, ребята.

Так, а сейчас всем молчать! Будет выход Джереми! Вот-вот луна выйдет из-за туч, и начнётся прекрасное действо! Радуйтесь, олухи, что увидите это собственными глазами!

Да, и ещё... Можете пока выбрать того, кто будет нам на ужин, не то потом это сделает кто-нибудь из нас. С той памятной ночи мы привыкли к человечинке...

Вкуснее нашего капитана, кстати, мы ещё и не едали!