Вернуться » Страшные истории на KRIPER.NET | Крипипасты и хоррор

Страшные истории

Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
{sort}
СЛЕДУЮЩАЯ СЛУЧАЙНАЯ ИСТОРИЯ

Вернуться

© Abracadavre
8 мин.    Страшные истории    Helga    11-10-2019, 15:23    Указать источник!     Принял из ТК: Helga

Часть первая. Воспоминание


Здравствуйте, меня зовут… Впрочем уже не важно как меня зовут. В моём теперешнем состоянии многое перестало быть важным. На смену старым пришли новые ценности. И моё существование, в силу некоторых событий, приобрело совершенно иной смысл. Впрочем об этом я расскажу позже.

Жил я в полном одиночестве, в собственной квартире в центре города. Из окна был виден городской парк, где мамаши выгуливали своих чад, а молодежь собиралась в тесные компании вокруг одной из скамеек и живо общалась. Я же был чужд всякому общению, выходящему за рамки делового. Я жил, придерживаясь некоего кодекса, сформировавшегося у меня в голове еще в детстве. Я никогда никого не любил. У меня не было друзей и закадычных приятелей, коллеги по работе всегда оставались только коллегами. Таким образом я был дырой в ткани общества. Чем-то вроде пустого места. Я был обычным серым человеком, офисным планктоном, одним из тех, чьи лица люди никогда не держат в памяти дольше минуты.

Моя жизнь текла размеренно и однообразно. Новый день ничего в нее не привносил, как и не забирал вчерашний. День за днем одно и то же. Утро, будильник, работа, дом. Казалось, что я живу вне времени. Бесцельно и безнадежно. Не желая что-то изменить и не имея возможности внести разнообразие в свои унылые вечные будни.

Можно сказать, что меня просто не существовало. Я вымысел. Идея, порожденная в чьем-то воспаленном разуме, выброшенная в пустой мир и лишенная способности испытывать теплые чувства. Я не был полностью бесчувственным. Как и все, смеялся над комедиями, с удовольствием смотрел фильмы ужасов, слушал любимую музыку. Однако чувств к другим людям я никогда не испытывал. Даже в раннем детстве на такой, казалось бы, простой вопрос — «Любишь ли ты маму с папой?» — я терялся и не знал что ответить. Поэтому для общества я был ничем, пустым сидением в автобусе, чистым листом бумаги. Однако я никогда не задумывался, что на одной из остановок в автобус может кто-то войти и занять сидение, а на чистый лист чья-то рука может вписать слово.

Первое слово моей истории было написано промозглым ноябрьским утром. Этот дождливый день навечно врезался в мою память и будет оставаться там до самой моей смерти, если я конечно когда-нибудь жил и смогу когда-нибудь умереть.

Я открыл глаза за секунду до мерзкого вопля будильника. Всё как и днем ранее, и неделей, и годом. Поспешив выключить мерзко верещавшего электронного монстра, я подумал, что хорошо бы его заменить на другой, с более дружелюбной мелодией. Впрочем эта мысль посещала меня каждое утро, но будильник по-прежнему гордо занимал своё место на прикроватной тумбочке, незыблемый, словно скала, день за днем дающая отпор морскому прибою.

Прогоняя остатки сна, я встал с постели и направился в ванную, принять душ. Кафель приятно охлаждал босые ноги, развеивая утреннюю сонливость. Раздевшись, я встал под струю горячей воды, ударившей мне в лицо подобно рукотворному дождю.

Пока я принимал душ, мне не давала покоя какая-то маленькая деталь. Нечто в моём доме было не таким, как всегда, ставило под сомнение мою привычную жизнь. Здесь было что-то, чего быть не должно. Или не было чего-то, что на протяжении долгих лет занимало своё место.

Пожав плечами и списав всё на непогожий день, я подошел к зеркалу. Смахнув рукой капельки конденсированной влаги, я застыл на месте. Вот что не давало мне покоя. Там, где должно было быть моё отражение, преданным двойником повторяющее все движения хозяина, была пустота. Нет, в зеркале отражалось всё что положено: стены за моей спиной, полки и бутылочки с шампунем и кремом для бритья. Не было только меня. Пустота. Будто я не стоял сейчас перед зеркалом, в спутанных чувствах пытаясь убедить себя, что это лишь сон, просто ночной кошмар. Вот только мне никогда не снились кошмары.

Медленно, как во сне, я поднес руку к лицу. Всё на месте: пять пальцев, смуглая кожа и шрамик на мизинце. Определенно это моя рука, и я не превратился вдруг в человека-невидимку. Переведя взгляд на зеркало, я не заметил каких бы то ни было изменений. Я по-прежнему не верил в реальность происходящего, вот только в голове начали всплывать старые истории о вампирах. Усмехнувшись глупым мыслям и всё еще надеясь проснуться, я вышел из ванной и с опаской подошел к окну, ожидая что солнечный свет испепелит меня и я наконец проснусь. Но нет. Я не превратился в груду пепла, солнце, как раз выглянувшее из-за туч, лишь заставило меня прищуриться.

С чувством легкой паники я прошел в комнату с твердым намерением позвонить на работу и взять отгул. Этим правом я никогда не пользовался, из-за чего прослыл трудоголиком и человеком без личной жизни, как собственно и было, так что начальник мне бы не отказал. Взяв трубку, я приготовился набрать знакомый номер, но с удивлением обнаружил, что телефон лежит на месте, а моя рука сжимает пустоту. Мерзко засосало под ложечкой. Уже медленнее я попытался взять телефон в руку. Вот я ощущаю дрожащими пальцами шершавый пластик. Сжимаю миниатюрный аппарат. Подношу к уху… В этот момент голова закружилась, будто я взглянул в бездонную пропасть, неожиданно разверзшуюся под моими ногами. Когда я взял себя в руки, телефон лежал на прежнем месте, будто насмехаясь. Слабость продолжалась лишь секунду, и возможно я бы ее не заметил, повтори я свою попытку лишь один раз. Но я пробовал снова и снова. Тщетно.

Левое веко нервно задергалось. Никогда не страдал нервными тиками, но сейчас похоже пробил мой час. Издав протяжный стон отчаяния, я упал в так удачно подвернувшееся позади мягкое кресло и вскрикнул от боли. Подушки встретили меня твердостью гранита, словно кресло было высечено из цельного куска породы. Сквозь слезы боли и страха я осматривал комнату, пытаясь найти выход и поверив в то, что это не сон. Мир отказывался признавать моё существование. Как воспоминание не может позвонить кому-то, так и вымышленный персонаж не может примять подушки своим весом.

Я просидел в кресле наверное несколько часов, бездумно уставясь в одну точку. Впрочем за фазами отрицания и страха наступила фаза принятия, как ей и положено. Слегка успокоившись, я прошел в ванную. Я же принимал душ. Поворачивал ручки кранов, вытирался полотенцем. Быть может я смогу с чем-то взаимодействовать, думал я тогда. Подойдя к крану я повернул ручку, всем сердцем надеясь, что сейчас всё будет нормально, из смесителя хлынет вода, и кошмар развеется. Но нет. Опять легкая слабость и больше ничего. Нервно хихикнув, я сделал шаг к выходу и покачнулся, едва не упав. Возможно в этом вина нервного истощения, а возможно постоянные попытки вымотали меня.

Но я не собирался сдаваться так просто. Теперь мой путь лежал к входной двери. Я даже не стал пробовать повернуть ручку, всё равно бесполезно. Лишь прислонился спиной к стене и стал ждать. Через некоторое время за дверью послышались тихие шаги. Я встрепенулся и закричал, молотя обеими руками по двери. Я кричал, чтобы вызвали милицию, пожарных, скорую, кого угодно. Кричал, что у меня пожар, бандиты, умирающий человек. Кричал, что выход заблокирован. В общем и целом нес я полнейший бред, на который только был способен мой измотанный разум. Шаги слегка замедлились, затем затихли, будто человек остановился, раздумывая. Затем шаги стали удаляться, хлопнула дверь подъезда и настала тишина. Но я орал так, что своими криками должен был перебудить весь дом, они не могли меня не слышать! Со злости я громко выругался и тут же ужаснулся. Мой голос звучал как шепот, даже скорее шелест. Будто игривый ветер пронесся сквозь опавшую сухую листву. Меня никто не услышит. Никто не придет. Полностью опустошенный я опустился на пол, обхватил колени руками и, кажется, заплакал.

Очнулся от полубреда-полудремы я уже вечером. Кряхтя поднялся с пола и принялся мерить квартиру шагами. Попытавшись повертеть ручку двери, я направился к телефону, затем в душ, потом обратно к двери. И так раз за разом. Вдруг по спине пробежал неприятный холодок. Я понял что проголодался. Очень проголодался. На ватных ногах я прошел на кухню. На столе лежал кусок хлеба, из которого я собирался утром приготовить тосты. Господи, пожалуйста! Я молил бога, чтобы у меня получилось. Положив обе руки на стол, я аккуратно постарался сдвинуть хлеб с места. Хотя бы сдвинуть! Головокружение, на этот раз отдавшееся острой головной болью, заставило меня жалобно вскрикнуть.

Мой разум помутился, и я с диким воплем бросился к окну и рванулся наружу, словно желая взлететь, не имея крыльев. Разбивая стекло своим телом, чувствуя как осколки врезаются в кожу, я стремился наружу. Секунда полета, приближающийся асфальт. Я зажмурился, готовясь к превращению в комок сломанных костей и разорванных сухожилий, как вдруг почувствовал столь знакомое головокружение. Открыв глаза, я обнаружил себя стоящим у целехонького окна.

Снаружи наступила ночь, и на темное небо выполз серп месяца. Он заглядывал в окно и будто дразнил меня своей ехидной улыбкой. К этому времени на меня накатила странная апатия. В горле пересохло, резь в желудке была невыносимой, но мне было всё равно. Я был готов промучиться неделю и умереть от обезвоживания. Я действительно был к этому готов. Наивный.

Я сбился со счета через полтора месяца. На протяжении сорока трех дней я сидел в кресле, словно впав в некий транс. Иногда я поднимался и бесцельно кружил по квартире. Голод и жажда были невыносимы. Моя кожа свисала с костей как парадный костюм со скелета. Но я не умирал. Моё сердце продолжало биться в груди, отмеряя удар за ударом время моего существования. Я был неким извращенным подобием мумии, запертой в своём саркофаге в ожидании несчастного, который откроет её темницу и выпустит древнее зло на свободу. В моей душе крепла ненависть, да-да, именно ненависть к людям, которые копошились снаружи как муравьи. Изредка я подходил к окну и наблюдал за людьми в парке, за детьми и стариками, за мужчинами и женщинами. Наблюдал и ненавидел их. Их свободу, их жизнь. А еще я ждал. Ждал, когда же кто-нибудь придет и вскроет мой саркофаг.

Часть вторая. Реальность


Год спустя.

В хорошую, почти новую квартиру в центре города, из окна которой был виден парк, где мамаши выгуливали своих чад, а молодежь собиралась вокруг одной из скамеек и живо общалась, въехала семья. Дружная, почти идеальная молодая семья. Отец, мать и их пятилетний сын.

Квартира была в отличном состоянии. Как говорил риэлтор, в ней раньше жил работник одной крупной компании, но потом съехал, никому не сказав ни слова. Год квартира простояла пустой, с мебелью, запакованной в чехлы и странным запахом средств от моли, но теперь пришло её время. Отец не мог нарадоваться: светло, тепло, отличный вид из окна и близость к центру делали её лакомым куском и отличным шансом выбраться из пригорода. Да и маленькому сынишке квартира сразу понравилась, просторно и уютно, полно места для всяческих игр. Поэтому семья не раздумывая въехала и принялась распаковывать вещи.
∗ ∗ ∗

Что происходит? Кто эти люди? Почему они суетятся, радуются, снимают чехлы с вещей? Я провел в своем кресле вечность и наверное покрылся бы пылью да плесенью, если бы мог. Как неприятно, когда что-то проходит сквозь тебя. Я испытал это ужасное чувство вечность назад, когда пришли люди, и пьяный рабочий надевал чехол на кресло, в котором я сидел. Будто нож сквозь теплое масло, его руки прошли сквозь мою грудную клетку. Я почувствовал тепло его кожи своими легкими, сердцем, сеточкой сосудов. Он же лишь неосознанно поморщился, будто случайно угодил рукой во что-то склизкое и мерзкое.

Испытал я это чувство и теперь. Маленькое существо залезло в кресло с ногами и радостно подпрыгивало на пружинах. Мальчик. Лет пяти-шести. Уйди! Уйди! Уйди!!! Дай мне просто исчезнуть, раствориться в этом кресле. Дай мне уснуть вечным сном в моём саркофаге. Не слышит. Не видит. Не понимает. Сверлю его взглядом. Точнее пытаюсь сверлить.

За прошедшую вечность я изменился. Сильно изменился. Теперь я почти не помню, каким был раньше. Есть лишь сейчас и теперь. Глаза будто подернуты серой пеленой, и мучительно тяжело поднять веки. Уйди! Как давно я не говорил вслух… Наверное вечность. Только мой голос беззвучен. Я пытался тогда говорить с рабочими, пытался даже дотронуться до них. Но тщетно.

Но это маленькое существо… Нет, мальчик не услышал меня, но будто почувствовал. Смешно нахмурив брови, он аккуратно слез с кресла и убежал к родителям. А что если… Нужно попытаться встать. Разогнуть капкан костистых рук и вытолкнуть себя из проклятого кресла. Нужно предпринять еще одну попытку выбраться из своего открытого гроба, может безуспешную, но… Нужно.
∗ ∗ ∗

Родители были на кухне, разбирали коробки с посудой, когда к ним прибежал сын. Он был слегка напуган, даже скорее удивлен. На вопрос отца, что случилось, мальчик замялся и с детской непосредственностью ответил, что в кресле что-то сидит. Впрочем, когда они прошли в комнату, кресло было пустым.

— Что там было? — спросил отец.

— Ничего — мальчик смутился — просто дядя не хочет, чтобы я там прыгал.

— Какой дядя? — отец удивленно взглянул на сына.

— Худенький — ответил мальчик и, кажется забыв о происшедшем, убежал играть в другое место.

Тем временем за окном начало смеркаться. Близилась ночь, и домочадцы, поужинав, разошлись по комнатам. Мальчик был счастлив — у него будет настоящая своя комната! Небольшая, но своя. Прыгнув в кровать, он залез под одеяло и приготовился спать. Незнакомое место немного пугало, но отец учил его, что в шкафу и под кроватью монстров нет, поэтому бояться было нечего. Но всё равно…

∗ ∗ ∗

Получилось! Я, кое-как переставляя ноги, выбрался из своего пристанища. Поздний вечер. За окном тускло горели фонари. А может тусклыми были не они, а мой взгляд. Будто истлел. Наверное я сейчас сам напоминаю истлевший труп. Дыхание выходило с хрипом, иссохшая гортань отказывалась принимать новую порцию воздуха. Да и нужно ли?

Что ж, нужно осмотреться. Кровать. Молодые мужчина и женщина, спящие в обнимку. Дальше… В другую комнату. Прохожу сквозь неразобранные коробки. Еще кровать. В ней ребенок. Не спит. Боится. Новое место, стресс. Встаю в изголовье, наблюдаю.

Не знаю зачем я сюда пришел, будто что-то внутри меня приказало… Нет, посоветовало прийти. Будто внутренний голос, живущий своей собственной жизнью, подсказал направление, в котором может быть выход. Дыхание ребенка становится чаще. Видно в темноте, что он, распахнув глаза, смотрит на меня. Не сквозь, а на меня! Впервые за вечность. Чувствую его липкий страх, вспоминаю его памятью все истории о буке из шкафа и мертвеце под кроватью.

Зрение становится четче, я уже различаю все мелкие детали: капли пота у ребенка на лбу, судорожно натянутое до подбородка одеяло. Кажется, я просыпаюсь. Спасибо.
∗ ∗ ∗

Мальчик лежал в кровати, сонно моргая. Бояться нечего. Страшные истории — всего лишь сказки и ничего более. Он уже был готов совершить решающий шаг — повернуться лицом к стене и отдаться в мягкие лапы сна, как увидел что-то странное. Тощий силуэт у изголовья своей кровати, будто тень очень худого человека.

Мальчика прошиб холодный пот, он натянул одеяло до подбородка и несколько раз плотно закрыл и открыл глаза. Не помогло. Кажется, силуэт стал только четче. Если в начале он напоминал просто тень, чуть более темную чем остальные, то теперь начал обретать объем. Черные провалы глазниц, спутанные седые волосы, цепкие длинные пальцы скелета.

С диким воплем мальчик бросился в комнату родителей…
∗ ∗ ∗

Проводив ребенка взглядом, я тихо проследовал за ним, споткнувшись о неразобранную коробку. Споткнувшись…

Я кажется понял. Теперь, вечность спустя, я понял, как мне вернуть себе жизнь, или подобие жизни. Ребенок, подавленный стрессом от переезда, дал мне эту возможность. Возможно я мысль, или образ, или воспоминание. И возможно сильное чувство сможет дать мне сил, накормить меня. Страх. Вот то, что мне нужно. Сегодня страх темноты дал ребенку возможность увидеть. Завтра он будет бояться не темноты. А меня…

Я не знаю, жил ли я, или вся моя прошлая жизнь лишь плод воображения. Но я знаю одно, сейчас я сам — плод воображения. И стать реальностью мне поможет единственная вещь в этом мире, чувство, что правит смятенными умами и сердцами. Страх. Возможно, когда я стану сильнее, то смогу выбраться из тюрьмы моей квартиры. Но пока… Встретимся следующей ночью, мальчик. Когда ты своим поведением достаточно напугаешь своих родителей-скептиков, я приду и к ним. И тогда я буду достаточно материален, чтобы напугать взрослого человека.

дети классика крипипаст сны странные люди
992 просмотра
Предыдущая история Следующая история
СЛЕДУЮЩАЯ СЛУЧАЙНАЯ ИСТОРИЯ
0 комментариев
Последние

Комментариев пока нет
KRIPER.NET
Страшные истории