Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Репетиция
Указать автора!5 мин. Страшные истории RAINYDAY8 12-10-2020, 11:58 Источник Принял из ТК: Helga
Вот Аня Скрипченко, первая красавица класса. Даже сейчас, в эпицентре суеты, она то и дело поднимает перед лицом мобильник, чтобы отчитаться о происходящем в соцсетях. Волосы уложены идеально, а макияж такой безупречный, что в комментах кто-нибудь привычно обвинит в использовании фотошопа.
А это Егор Токарев — пуговицы рубашки трещат на широкой груди, готовые разлететься в стороны от любого случайного движения. В прошлом году Егор занял первое место в региональном чемпионате по гиревому спорту. Все в школе с гордостью пересылали друг другу видео, где он без усилий поднимает здоровенную гирю миллион раз.
Антон Вербин и Вова Тулин хихикают, как обычно, в дальнем углу, шепча что-то друг другу на ухо. Не устроили бы опять какую-нибудь гадость, как, например, на линейке первого сентября. В тот раз они испачкали микрофон мазутом, и не пожелавшая прерывать торжество директриса читала речь с брезгливо перекошенным лицом, пока все еле сдерживали смех.
Ира Соловьева устроилась на подоконнике, уткнувшись в телефон. Крашеные в черный цвет волосы почти закрывают лицо, на шее поблескивают цепи с подвесками в виде перевернутых крестов. Никто к ней не подходит, потому что все знают: если Ире кто-то не понравится, она сплетет из соломы куклу вуду и будет тыкать большой иглой. Это еще никому не причинило вреда, но все же лучше не рисковать.
Да зачем перечислять, здесь почти все — предвкушающие, взволнованные, то и дело оглядывающиеся на вход со смутным вопросом в глазах: когда она уже явится? Хочется поскорее закончить и выбраться наружу, нырнуть в расцветающую весну, чтобы заняться своими делами. Воздух там такой свежий и теплый, что каждая минута в помещении школы кажется издевательством.
А вот и она — Рита Рощина залетает в актовый зал, щеки раскраснелись от бега, глаза под толстыми стеклами очков мечутся из стороны в сторону, короткие каштановые волосы торчат непричесанными прядями. На ней мешковатый растянутый свитер коричневого цвета и дурацкая плиссированная юбка на ладонь ниже колена. Глянцевые башмаки с круглым носом шаркают по полу, когда Рита торопится к сцене, прижимая к груди толстый потрепанный учебник.
Все притихают. Замерев посередине сцены, Рита обводит собравшихся увлажнившимися глазами:
— Вы все уже здесь? Прям все?
Переглядываясь, одноклассники улыбаются, пока она продолжает:
— Даже не верится. Я думала, кто-нибудь обязательно пропустит. Думала, не бывает так, чтоб прям вот все взяли и собрались, я… Я… — прокашлявшись, она повышает голос: — Я очень рада, что меня удостоили чести написать сценарий программы для нашего выпускного. Приятно, что вы настолько мне доверяете. Поэтому я приложила максимум усилий, и все вместе мы сможем порадовать учителей. Представляете, как удивится Мария Сергеевна? Она всегда говорила, что мы не способны объединиться для совместной работы.
Одни кивают, другие снисходительно посмеиваются.
— Возможно, все дело именно в том, что это выпускной, — говорит Рита. — В том, что это наш последний шанс собраться и сделать что-то вместе. Ведь многие не пойдут в десятый класс, поэтому скоро мы расколемся, ну, вы знаете, как айсберг на кусочки, и некоторых больше никогда не увидим. Наверное, кого-то это радует, но в целом это же очень грустно! Мы столько лет были вместе, а теперь…
Сбившись, она шмыгает носом и приподнимает очки, чтобы утереть рукавом со щеки слезу.
— Вам надо, — выдыхает, — встать в круг! Встаньте, пожалуйста, в круг и возьмитесь за руки! Как в начальной школе, помните? Или как в садике, когда водили хоровод вокруг елки. Это начало моей программы, я подготовила замечательный сценарий!
Помедлив, одноклассники отодвигают стулья в углы и расступаются по залу, выстраиваясь в большой круг, а Рита глядит с высоты сцены недоверчиво и восторженно. Все берутся за руки, даже Антон и Вова — а эти-то вообще никогда не слушались Рощину. Всю жизнь они садились на заднюю от нее парту, чтобы тыкать в спину карандашами и требовать тетрадь для списывания. Обоим было все равно, что ей больно и что она не хочет делиться сделанной работой. Ее мнение не учитывалось, а спину всегда уродовали маленькие круглые синяки, и никто не пытался защитить, хотя все прекрасно видели, что происходит.
Не осталась в стороне и Ира Соловьева. Еще в пятом классе Рита разглядела в ней такого же изгоя, каким была сама, и пыталась подружиться, но Ира только фыркала в ответ на неловкие попытки спросить про любимые рок-группы или просьбы научить плести куклу вуду. Ира уверена, что лучше быть одной, чем дружить со смешной нелепой Ритой Рощиной.
Аня Скрипченко тоже участвует, она даже убрала смартфон в карман, чтобы взять других за руки. Позапрошлой зимой Рита подписалась на нее в инстаграме, а потом, застав по случайности одну в женском туалете, попросила научить красить ресницы. Аня ответила «А тебе зачем?» с таким искренним и непосредственным удивлением, что Рита тут же поняла: в глазах Скрипченко она не девушка, а всего лишь нечто безликое и бесполое.
А вот еще — подумать только — Егор Токарев. Рукава едва не рвутся от округлых бицепсов, щетина на подбородке черная и жесткая. Как же немыслимо, как отчаянно Рита его хочет. Они живут в одном доме, только на разных этажах — совсем рядом, но все равно понадобилось несколько лет, чтобы набраться смелости и постучать в дверь его квартиры. Это было прошлой осенью — Егор открыл, а она, запинаясь и дрожа, позвала в кино на какой-то яркий боевик из тех, что он так любит. Как вытянулось лицо Егора, как широко распахнулись глаза, когда он понял, что Рита приглашает на свидание. Там, в этих глазах, легко читалось, что даже у швабры из школьного чулана больше шансов сходить в кино с Егором Токаревым, чем у Риты Рощиной.
Спрыгнув со сцены, она подныривает под сцепленными руками, чтобы проскользнуть в центр круга.
Каждый послушался — все-все, бесконечно смеющиеся и крепко держащие друг друга. Для всех них, для каждого Рита никогда не была человеком, только функцией, удобным вариантом. Ее можно использовать, когда нужно списать контрольную или провести какое-нибудь мероприятие. Рита всегда там, где надо попросить учителя отпустить класс пораньше с последнего урока, но не там, где зовут в клуб или на вписку у кого-нибудь на хате.
И все же она улыбается, кружась на месте, чтобы рассмотреть их. Улыбается, несмотря на то, что смертельно устала существовать не всерьез, быть такой вечно незначимой. Улыбается, потому что сегодня все узнают, что Рита гораздо больше, чем мягкая безвольная ботаничка в очках с толстыми линзами. Сегодня последний шанс показать, что они не правы.
— Какие вы все молодцы! Если и дальше будете делать, что я скажу, получится просто чудесно! Вы же будете делать, что я скажу?
Неразборчивые утвердительные выкрики раздаются там и тут, и Рита торопливо мотает головой:
— Нет-нет, я хочу услышать четко! Давайте вы все дружно скажете, что сегодня я за главного. Скажите все вместе: «мы в твоем распоряжении»! Ну? Давайте!
С четвертой или пятой попытки нестройный хор все же звучит достаточно разборчиво, чтобы слова обрели вес, и тогда Рощина деловито кивает, отнимая от груди учебник. Тут же становится ясно, что это не учебник вовсе: потертый переплет из черной кожи, непонятные символы, тисненые на обложке. Несколько месяцев назад Рита заметила эту книгу в антикварном магазинчике на окраине города. Привлек желтый ценник — слишком соблазнительная скидка, чтобы пройти мимо. Как потом выяснилось, спонтанное приобретение оказалось на редкость удачным.
То и дело бросая взволнованные взгляды на одноклассников, Рита нащупывает закладку и открывает на нужном месте. Она знает, что все сработает — другие ритуалы из книги всегда срабатывали, почему же этот не должен?
Улыбки вокруг блекнут, когда она начинает читать вслух: язык незнакомый, гортанные отрывистые звуки совсем не похожи на человеческую речь. Рита произносит все без запинки, потому что десятки раз повторяла это дома, шевеля только губами и боясь издать хоть один звук.
Когда башмаки с круглым носом отрываются от пола, и Рита поднимается в воздух, раздается испуганный крик. Кто-то пытается разомкнуть круг, но поздно — пальцы приклеились друг к другу, срослись, все они теперь единое целое, и этого уже не исправить.
Здание школы вздрагивает. Пол в актовом зале трескается и крошится, сыплясь вниз раздробленным бетоном, раскрывая зев огромной бездонной дыры. Ученики девятого «В» орут во все горло и выворачивают руки, пытаясь разбежаться, но тщетно. Рита Рощина парит в центре, будто подвешенная на невидимых тросах. Образовавшаяся под ее ногами яма дышит испепеляющим жаром, и демоны вопиют из пламенной бездны, требуя крови.
— Я отдаю их вам! — кричит Рита. — Они признали меня, дали право ими распоряжаться, и теперь я отдаю их вам!
Окна с дребезгом выплескиваются наружу сверкающим стеклом, когда огонь заполняет все. Обнимая книгу, Рита глядит, как вспыхивает одежда на одноклассниках, как чернеет кожа на их лицах, как кровь брызжет из волдырей. Длинные острые когти вспарывают животы, крепкие желтые клыки прокусывают шеи. Все вокруг беспрестанно движется, мечется, меняется: желтые сияющие глаза с узкими зрачками, оторванная нога в модной кроссовке, густая черная шерсть на поросшей витыми рогами спине, розовый рюкзак, увешанный плавящимися фенечками. Гул пламени и вой десятков голосов терзают барабанные перепонки, хаос воцаряется снаружи и в разуме.
Но скоро хаос отступит, сменившись умиротворением — иначе и быть не может. Впервые за долгие годы неизбывная обида утихнет, бесконечная зудящая злоба уйдет — Рита не жалеет, что за это пришлось отдать такую цену. Она видит, как жадные огненные языки лижут ее ноги, не причиняя никакого вреда, но перед глазами все равно меркнет — слишком много сил потратила на ритуал, придется долго отдыхать.
Через несколько часов она приходит в себя на больничной койке, кругом белые стены и стерильный воздух. Круглолицая медсестра склоняется, протягивая какие-то таблетки, и что-то говорит, но только некоторые слова доходят до не успевшего проснуться сознания:
— Такой взрыв… говорят, страшный теракт… чудом выжила… так повезло… осенью… сможешь вернуться в свою школу…
Рита улыбается, разглядывая побеленный потолок.
— Я переведусь в другую, — говорит. — В этой слишком много плохих воспоминаний.
1 781 просмотр
1 комментарий
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
