Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Последний день Картерс Петролеум
© Шимановский Юрий8.5 мин. Страшные истории Helga 5-10-2020, 12:50 Источник Принял из ТК: rainbow666
Началось все более ста лет назад, а финал, свидетелем которого я стал, произошел летом этого года. Не знаю, стоит ли верить странной легенде местных индейцев. Дело это сугубо личное.
Где-то на рубеже прошлого века, когда Дикий Запад был уже почти освоен, а золотоносные жилы Аляски еще не обнаружены, в здешних Богом забытых местах нашли признаки нефтяного месторождения. Остатки индейского населения, до сих пор скрывавшегося в этой глуши не пожелали отправляться в северные резервации и были мгновенно истреблены. Считать индейцев людьми в те далекие времена было не принято, особенно когда речь шла о звонких долларах.
Оказалось, впрочем, что нефть имеется только на небольшом, около двух квадратных миль участке, принадлежавшем некоему Генри Картеру. В остальных местах ее либо не было, либо залегала она так глубоко, что добыча ее была бы убыточной. С тех пор и существует легенда, согласно которой добрые духи пообещали индейцам, что настанет время, когда из скважин вместо нефти потечет кровь. А самого Картера унесет Дьявол.
Так возникла знаменитая "Картерс Петролеум", превратившаяся в последствии в ужас и проклятие здешних мест. По началу дела фирмы шли очень неплохо. Нефть оказалась отличного качества и лилась из скважин сама, не требуя каких-либо затрат. Земля Генри Картера стала покрываться бурильными установками, перегонными башнями, стеклобетонными зданиями офисов. А вокруг возникла кирпичная стена, на которой трехметровыми рельефными буквами было увековечено название компании. Но вскоре для предприятия началась сплошная полоса неудач. Сперва "великая депрессия", когда нефть приходилось продавать за полцены. Потом война, когда правительство забирало львиную долю добычи. А после войны выяснилось, что месторождение иссякает. Нефть уже не шла самотеком. Ее приходилось выкачивать насосами. Несмотря на это уровень добычи из года в год падал и в один прекрасный день месторождение иссякло полностью. Еще несколько лет предприятие цеплялось за жизнь пытаясь наладить производство то ли парафина то ли нафталина. Потом превратилось в огромный склад азотных удобрений и вскоре умерло совсем.
Но беды на этом не закончились. Вся территория злополучной "Картерс Петролеум" начала проваливаться куда-то вниз. Виной тому — подземные пустоты, образовавшиеся на месте выбранной нефти. Трескались бетонные фундаменты, рушились перегонные башни и громадные промышленные конструкции. Образовавшаяся низина мгновенно наполнилась водой и превратилась в болото. Сотни тонн брошенных на произвол судьбы азотных удобрений попали в воду и начали разлагаться, распространяя по округе отвратительную вонь аммиака и сероводорода. Благодаря сочетанию влаги, удобрений и жаркого южного климата вся территория мертвого предприятия покрылась необычайно буйной растительностью, состоящей большей частью из гигантских папоротников, хвощей и лопухов. Кое-кто рассказывал, что в тамошнем болоте завелись чудовищных размеров лягушки, невиданные доселе.
Администрация штата просто рвала на себе волосы, будучи не в силах решить, что делать с этим проклятым местом. Но самое невероятное, компания официально продолжала функционировать. В маленькой пристройке к кирпичной стене приютилось жилище Сэма Картера, праправнука основателя компании. А невзрачная фанерная табличка над дверью гласила: "Картерс Петролеум. Ремонт и обслуживание велосипедов. Запчасти". Все производственные площади Сэма умещались теперь в дальнем углу означенной пристройки, которая когда-то служила заводской проходной.
Вот, в двух словах, что из себя представляла "Картерс Петролеум" полгода назад, когда произошли события, о которых я хочу рассказать.
***
— Привет, Юра! — Сэм Картер махнул рукой, когда я подъехал, — как жизнь?
По-обыкновению он сидел на крыльце своей мастерской, изображая процесс ремонта велосипедной техники. Для виду, конечно. Похоже, за последний месяц я был у него единственным клиентом. Странный человек этот Сэм. Какой-то вовсе не американский. Загорелое лицо, тонкий нос с горбинкой, карие глаза небывало яркого оттенка. Местные совсем не такие. Даже характерная громадная шляпа делает его больше похожим на д'Артаньяна, нежели на голливудского ковбоя. Что-то есть в нем внушающее необъяснимую симпатию, и всякий раз я останавливаюсь здесь выкурить сигаретку и побеседовать, скажем, об устройстве двойных звезд или о технике исполнения септаккордов выше восьмого лада или, на худой конец, о доказательстве теоремы Ферма в третьих степенях. До поздней ночи, порой, продолжаются эти наши странные увлекательные дискуcсии.
— А дела мои плохи — пожаловался я, слазя с велосипеда, — Слушай, Сэм. Что у вас за кошмарные законы? Почему по воскресеньям водку не продают, а? Я, поскольку русский программист, нуждаюсь в одной бутылке ежедневно.
— Законы — да, есть, э-э-э ... к сожалению. Но есть и способы решения. Имеется так называемый алгоритм Картера, иными словами, метод опережения событий.
— А именно?
— По субботам я покупаю две бутылки.
— Гениально!
Несмотря на в общем-то веселый тон, Сэм был совсем не настроен шутить. И это, кстати, продолжалось уже давно, недели две или три. Мне трудно объяснить, что именно изменилось в его характере. Но если бы вы знали Сэма Картера, то тоже согласились бы что в последние дни он стал совсем другим человеком. Ушла, быть может, прежняя детская беззаботность суждений, исчезла с лица обычная улыбка небогатого, но счастливого лоботряса. Взамен всего этого появилось нечто, вызывающее у меня смутное ощущение надвигающейся беды. Что-то, несомненно, беспокоило моего друга. Беспокоило, не отпуская, день и ночь. Это особенно было заметно ближе к вечеру, когда начинало темнеть. Всякий раз Сэм терял интерес к беседе, а если и разговаривал, то было очевидно, что мысли его где-то далеко. Иногда он сильно вздрагивал от какого-нибудь случайного ночного звука. Все это было весьма странно и давало основания думать, что он всерьез чего-то боится, а источник угрозы каким-то образом связан с принадлежащим ему мертвым предприятием. Как иначе объяснить эту затею с табличками? В прошлую субботу он приволок штук пятьдесят табличек "Частная собственность. Прохода нет. Нарушители будут наказаны" и потратил целый день на развешивание этой ахинеи по всему периметру стены. Спрашивается, кто туда сунется, в это ядовитое болото? Лично меня и под автоматом туда не загнать. Сэм, правда, совсем по-другому относился к своей жутковатой собственности. Не побоюсь сказать, что он любил ее всей душой. Для него "Картерс петролеум" была половиной жизни, тем самым местом, где прошло его детство. Невероятно, но лет двадцать назад там кипела еще работа, дважды в день устремлялся через двери проходной людской поток. А территория была украшена фонтанами, пальмами и тихими прудами с цветущими там кувшинками.
Сэм отложил в сторону велосипедное колесо, вытер руки грязной тряпкой и вытащил сигарету. Сегодня он выглядел совсем ни к черту. Мне даже показалось, что у него дрожат пальцы.
— Нужна помощь — сказал он внезапно, и это было как удар колокола. Никогда ранее он не просил меня о помощи. — Ну, естественно, если у тебя есть время.
— Да, конечно. А что за дело-то, — я вдруг почувствовал что сегодня, наконец, я получу ответы на очень многие вопросы.
— Ничего особенного, просто прогуляемся по территории. Мне одному не хочется. Как бы это объяснить... Зайди-ка в гости.
Я уже говорил, что жилищем и мастерской Сэма являлась бывшая проходная заброшенного предприятия. Поэтому одна дверь из дома выходила наружу, а вторая вела во внутрь пространства, огороженного стеной. Сэм провел меня через проходную и остановился у той, второй двери.
— На территории по ночам творятся странные вещи, — начал он неуверенно, — в последние две недели там что-то постоянно происходит.
— В смысле?
— Я и сам не пойму... Звуки какие-то... Звуки и раньше были. Земля оседает и что-то там рушится каждый день. Но теперь стало больше, громче и, такое впечатление, что идет какая-то работа. Ну, не знаю. Как, например, обьяснить равномерные периодические удары, будто молотком стучат? И знаешь, доносится оттуда, куда добраться совершенно невозможно. Трясина. Это в районе главного офиса. Да и какой идиот туда сунется в темноте? Огней вроде не видать. Ну, это, в общем, не главное... — Сэм нерешительно замолчал. Было понятно, что он хочет сказать нечто очень серьезное, но не может решиться.
— Ну?
— Не подумай, только, что я рехнулся...
— Не томи.
— В общем, прошлой ночью я видел Черта. — выпалил Сэм и напрягся, как будто его собирались ударить.
Мое молчание явилось красноречивым ответом.
— Да, Черта! — взволнованно продолжал он, уже не стесняясь. — Он сидел на башне четвертой насосной станции...
— Сидел? — изумился я, — на башне?
— Да, это было какое-то жуткое чудище. Размером с лошадь, голова с рогами. А потом он взлетел...
— Взлетел?!
— Взлетел! Да! У него крылья! И летал еще полчаса над территорией, будто что-то искал. То пропадал во тьме то появлялся прямо над головой, совсем низко. А потом он... — Сэм осекся, — в общем, ты ведь все равно мне не веришь.
— Ну, признаться, э-э-э...
— Ясно, не веришь. Ну тогда полюбуйся вот на это. — он распахнул дверь, ведущую на болото и жестом пригласил пройти. — Для этого я тебя и пригласил. В голове не укладывается.
Унылое зрелище предстало моим глазам. Огромная площадь, покрытая руинами зданий и покосившимися промышленными конструкциями. Жутковатые, ржавые башни насосных станций. В верхней части каждой башни имелась горизонтальная перекладина вроде коромысла с грузами на концах. Когда-то давно, когда станции работали, эти коромысла, соединенные с насосами, должны были качаться из стороны в сторону. Сейчас они застыли в произвольных положениях, напоминая раскинутые руки сказочных великанов. Все эти сооружения поднимались из зарослей необычайно буйной растительности. Кое где блестела вода, покрытая зеленоватой пеной. В воздухе ощущался противный запах аммиака. А венцом пейзажа явилось уродливое семиэтажное здание главного офиса, угрожающе наклонившееся и готовое рухнуть в любой момент.
— Смотри — сказал Сэм, указывая на одну из башен.
Я присмотрелся но ничего особенного не увидел.
— Ну?
— Два дня назад заработала первая насосная станция! Сама по себе!
Да, конечно. Теперь я и сам видел, что мой собеседник говорит правду. Первая станция находится прямо у забора и хорошо видна из поселка. Сколько помню, ее левое плечо всегда было опущено, а правое поднято. Теперь картина поменялась строго наоборот и левое плечо было вверху.
— Как? Как это может быть?! — в голосе Сэма Картера послышались истерические нотки. — Электричество нам отключили пятнадцать лет назад. Как?
— Ну, хорошо. Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю прогуляться до башни и выяснить, каким образом запустился насос. А одному, признаться, страшно. Особенно после вчерашнего... гм... события. Можно было бы полицию, конечно, позвать, но ведь дело такое, мне и самому, порой, кажется — я спятил. Не может ведь такого быть. В общем, пойдем поглядим, убедимся, что все померещилось и мне пора к врачу.
— А не утонем? — я с сомнением поглядел на грязь под ногами.
— Туда можно по-суху. Ну, по-крайней мере, месяц назад можно было. До темноты, правда, времени не много, но за полчаса успеем туда и обратно.
Красное солнце повисло над самым горизонтом. Я молча пробирался через заросли вслед за Сэмом Картером, стараясь не зацепиться за "проволоку". Это растение такое. Не знаю, как оно правильно именуется, а я называю "колючая проволока". Что-то вроде лианы, длинные, в несколько метров стебли, стелющиеся под ногами и совершенно не заметные в траве. По всей длине эти стебли усыпаны кошмарными колючками, изогнутыми, как рыболовные крючки и острыми, как лезвия. Стоит чуть-чуть задеть и вот уже выдран клок одежды вместе с кожей. Колючки, кстати, ядовитые.
Справа от нас тянулась нескончаемая стена лопуховых джунглей. Слева растительность была не столь густая и позволяла видеть огромную заасфальтированную площадь, покрытую тонким слоем воды. По щиколотку, самое большое. Кое где асфальт вздулся пузырями и торчал на поверхности. Эх, сейчас бы сапоги и можно было бы спокойно топать прямо по воде.
— Ты налево не смотри, — произнес вдруг Сэм, не оборачиваясь. — Туда даже я не суюсь. Там нефтехранилище, подземные цистерны. И у многих сняты крышки. Один неосторожный шаг и адье... Уфф, давай передохнем. Как тебе эта красотка?
Мы стояли перед большим фонтаном, возникшем из внезапно расступившихся зарослей. Бассейн был до краев заполнен водой, а некогда шикарное мраморное ограждение потрескалось и поросло мхом. Из воды в центре поднималась фигура русалочки, явное подражание известной скульптуре в Копенгагене. Когда-то русалочка была покрыта позолотой, но теперь позолота отслоилась и висела лохмотьями, вызывая в душе пронзительное ощущение тоски.
— Знаешь, — сказал Сэм, закуривая, — ребенком я любил здесь играть. Даже не верится. Вот тут, — он показал куда-то в сторону, — была клумба с орхидеями, а тут — песочница.
Какое-то мимолетное движение в бассейне привлекло мое внимание. Я пригляделся и обомлел.
— Господи, Сэм! Ты только посмотри. Кто? Что это? — в фонтане плавала толстая пучеглазая рыбина с длинным хвостом. А кроме хвоста, в задней части ее туловища болтались маленькие уродливые лапки.
— Головастик — ответил Сэм и пожал плечами.
— Гадость какая, — я с трудом удерживал тошноту, — представляю, каких размеров будет лягушка.
— Лучше не представляй. Я, когда первый раз увидел, то чуть в штаны не сделал... мда, как стемнеет они тут орать начнут. Кстати, — он поглядел на заходящее солнце, — Пошли, пожалуй. А то в темноте не выберемся.
Мы опять нырнули в заросли и двигались теперь по какому-то бетонному парапету, который, вероятно, являлся ограждением большой автомобильной стоянки. Впереди, сквозь, пышную зелень все ближе вырисовывались контуры насосной станции, конечной цели нашего путешествия. Внезапно заросли расступились и... признаться, я просто окаменел, раскрыв рот.
Башня станции стояла на открытом месте, уйдя основанием в большую лужу. Вода в луже была красного цвета, а по поверхности плавали клочки розовой пены.
— Слышь, Сэм... — начал я, оборачиваясь, и осекся.
На моего друга невозможно было смотреть без содрогания. Он весь как-то сжался. Губы побелели и перекосились от ужаса. Глаза вылезли из орбит, а по телу пробежала судорога. С минуту, наверное, он не отрываясь смотрел на открывшийся вид а потом медленно попятился.
— Пошли отсюда, Юра, — прошептал он еле слышно, — пошли домой. Пошли!!!
Последнее слово он уже выкрикнул и развернувшись бросился бежать. Сейчас я, признаться, даже затрудняюсь объяснить, как мы добрались до дома. Помнится, я бежал из всех сил, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки и на раздираемую "проволокой" одежду. Главным моим желанием было не отстать от моего спутника, ибо в одиночку мне бы никогда не выбраться.
Потом я долго отпаивал его водкой, найденной в холодильнике. К ночи Сэм все же пришел в себя и даже обрел прежнее чувство юмора.
— Юра, ты работаешь завтра? — спросил он перед самым моим уходом.
— Нет, выходной, а что?
— Ты бы зашел утром. Пораньше.
— Хорошо.... Ну, счастливо, спокойной ночи.
— Пока... А все таки здорово, что по субботам я покупаю две бутылки, правда?
Больше я никогда не видел Сэма Картера. Придя на следующий день утром, я обнаружил, что входная дверь заперта. Я ждал больше часа, но он так и не появился. Я отправился домой и целый день названивал ему, проверяя, не вернулся ли. Но Сэм не появился ни в этот день, ни завтра ни послезавтра. Тогда я пошел в полицию. Выломали дверь, которая, как я и подозревал, была заперта изнутри, но дома никого не оказалось. Зато другая дверь, ведущая на болото была открыта. Несколько дней поисков на территории ничего не дали. Я, конечно, рассказал о событиях последнего дня, умолчав, правда, про историю с летающим Чертом. Обследовали первую насосную станцию, которая, по словам Сэма работала сама по себе. Выяснили, что проржавел и лопнул какой-то тросс, что привело к разматыванию некоего барабана. Поэтому насос действительно мог кратковременно прийти в движение. Цвет воды около станции был обычный. Но анализ показал, что вода насыщена разнообразными химическими соединениями и могло произойти по меньшей мере четыре реакции, окрасившие воду в красный цвет. А скорее всего, иллюзию создал просто солнечный закат. Поскольку ничего подозрительного расследование не обнаружило, сочли что Сэм по неосторожности попал в трясину и утонул.
А еще через неделю в поселке содрогнулась земля. Это рухнуло здание главного офиса. С этого дня опускание территории приобрело стремительный характер. Одна за одной исчезли с лица земли уродливые башни насосных станций, поглоченные ненасытной трясиной. Сгинули склады разлагающихся удобрений. Скрылись под толщей воды заросли хвощей и лопухов.
∗ ∗ ∗
Я стою у подножия старинной, обрушившейся местами, кирпичной стены. А за ней плещется молодое озеро. Небольшой домик у самого берега еще цел, хотя покосился и ушел одним краем в воду. У самого крыльца, поднявшись среди рассыпанных велосипедных деталей, шумят стебли камыша и дикого риса. Сиротливо повисла на одном гвозде полустертая фанерная табличка, и если присмотреться, можно еще различить выцветшие буквы: "... будут наказаны".
2 239 просмотров
3 комментария
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
