Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Алёнка
© AngryJackalope10.5 мин. Страшные истории RAINYDAY8 18-09-2020, 11:43 Источник Принял из ТК: - - -
Холеный, в дорогом плаще и выглаженной рубашке, он казался чуждым тут, среди пыльных унылых трущоб. Чахлая зелень двора изо всех сил старалась прикрыть убожество этого места, но явно не справлялась. Сырые уродливые стены, затянутые больше похожими на тряпки шторами окна, прелый запах откуда-то из подъезда, смешивающийся с жирным до тошноты духом готовки из кухонь. Ступени около подъезда вели в подвал, дверь которого раздуло от сырости и она не закрывалась полностью, скалясь темной щелью снизу, откуда шибало гнилью и теплом.
Саша постоял еще пару секунд, высокий, с уже довольно заметным брюшком, солидный и лысеющий, потом с раздражением оглянулся на меня.
– Знаешь, для твоего бюджета… – будто бы извиняясь, сказал он.
– Мне все нравится, – прервал его я. – Если там соседи хотя бы не запойные алкаши, то я уже согласен, идем, я бы тоже хотел вернуться к своим делам.
“Да какие у тебя могут быть дела”, – читалось в его взгляде, но он пока что оставил это при себе.
Ну как же, Саша – успешный риелтор, а я для него пустое место, по недоразумению затесавшийся среди его старых друзей неудачник. Он бы в жизни не потащился со мной в эти дебри, если бы Алина, чистая душа, с радостью не сообщила неделю назад, что я ищу новое жилье, так почему бы ему не помочь? Саша вздохнул, но помощь предложил. Я озвучил смехотворный бюджет и понадеялся, что само рассосется. А он взял и нашел, поди ж ты.
Внутри была холодная гулкая тишина, разве что за обшарпанными дверями квартир раздавались звуки телевизора или повышенные голоса обитателей. Ну, относительно чисто, хоть и тоскливо. Лампочки были целыми, но света давали мало, я еле видел ступени.
Дверь открыла женщина лет сорока с надменным крысиным личиком, выслушав вежливое объяснение, начерта мы сюда приперлись, она махнула рукой и совершенно безразлично впустила нас гулять по коммуналке. Четыре комнаты, общий убитый санузел и совершенно отвратительная кухня, стены и пол почти желтые от въевшегося в них за годы жира, зловонная раковина и обшарпанные столы с нагромождениями посуды. Рядом с рассохшимся окном в деревянной раме стояла банка, наполовину заполненная окурками, и стоял характерный запах. Ну, хоть курить можно, в прошлой квартире меня гнали в подъезд, из подъезда гнали жители других квартир, так что выходить приходилось все равно на улицу.
– Соседи нормальные, – брезгливо поджав губы, сказал Саша, стараясь ничего не касаться. – В одной комнате Вероника Петровна, ты ее уже видел, с мужем, в другой молодая девушка, в третьей пожилая женщина, буйных тут нет. Вот, собственно, свободная комната.
Он прошел по коридору и указал на хлипкую дверь с облупившейся краской мерзкого коричневого цвета, ей обычно полы красят, и протянул ключ. Мельком оглядев комнату метров на двенадцать с огромным окном, я удовлетворенно кивнул, пойдет. Второй этаж, конечно, но ничего. Выбросить весь этот хлам, купить самое необходимое по дешевке и вперед. Мне многого не надо.
– Кто в соседней? – спросил я, справа была коридорная стена и дальше ванная, а вот слева еще одна комната. Лишь бы не встретившая нас тетка с мужем, будут там выяснять отношения каждый вечер, кто кому жизнь испортил, а мне слушать всю эту грызню.
– Аленка там, – невнятно сказала вынырнувшая откуда-то из недр квартиры Вероника Петровна.
– Студентка, наверное? – вежливо спросил Саша.
– Вам какая разница, – внезапно окрысилась тетка.
– Никакой, – вмешался я, – лишь бы было тихо.
– Будет очень тихо, – как-то даже зловеще ответила она. – Тут очень тихо, молодой человек, надеюсь, вы тоже в состоянии соблюдать тишину.
Я пожал плечами и шагнул в комнату, надеясь закончить все как можно скорее. Через полчаса, подписав договор и выдав мне ключи, Саша пулей вылетел отсюда, даже не взяв у меня смешную комиссию. Ну, мое дело предложить. Разобрав свои нехитрые пожитки, я пошел на кухню, нащупывая в кармане пачку сигарет. Злобная тетка сидела у окна и сверлила меня взглядом. На таких у меня уже был иммунитет, так что сверли себе сколько угодно, карга.
– А остальные жильцы не против курения? – спросил я.
– Зовут тебя как? – проигнорировала она, тоже доставая из кармана засаленного халата мятую пачку.
– Дмитрий. А вы…
– Вероника. Живи, раз ничего лучше не нашел, я тебя в график уборки поставлю, но учти, что новых жильцов мы первое время одних в квартире не оставляем. Мало ли что, ищи тебя потом...
– А есть что красть? – ухмыльнулся я, решив не церемониться. Тоже мне, хозяйка пансиона.
– Лучше перестраховаться, – абсолютно мирно сказала она. Я тогда еще не спрашивал, от чего.
Через месяц я притерпелся к новому жилью и обитателям, Вероника и ее муж Андрей, которого почти никогда дома и не было, все-таки сильно пили, но вели себя тихо, бабка Лидия Васильевна из комнаты почти не показывалась, о ее присутствии меня обычно оповещал резкий запах лекарств, а вот Алену я не видел ни разу. Иногда слышал какие-то звуки из соседней комнаты, но никогда не слышал хлопка двери или шагов. Честно говоря, мне было плевать. Ванную не занимает и хорошо.
С ванной все и началось. Я уже отлично знал, что бабка не стучится в двери и игнорирует звуки душа, она просто дергает ручку, если ей куда-то надо, так что закрывался всегда, даже комнату свою закрывал, чтобы старуха туда не забрела. Закрылся и в этот раз.
Дверь бухнула, когда я только начал, но первые пару рывков я пропустил мимо ушей. Звук не прекратился и мне стало слегка не по себе, может, ей плохо стало, а в квартире никого?.. А потом понял то, что мне сильно не понравилось. Рывки были ритмичные, с одинаковым интервалом, кто так делает вообще?
Дверь пытались открыть не за ручку, а снизу. Две тонкие бледные руки с длинными пальцами просунулись в щель под дверью и методично дергали ее на себя. Руки ощупывали пол, мяли коврик, снова дергали дверь. Явно женские, с желтым ногтями, жадно пытающиеся добраться сюда. До меня…
Я даже испугаться толком не успел, только почувствовать какую-то жуткую неправильность происходящего, когда громко хлопнула входная дверь. Я ожидал крика или хотя бы какой-то реакции вошедшего, но руки со злостью царапнули по полу последний раз и мгновенно втянулись обратно, и в квартире послышались привычные и слегка шаркающие шаги Андрея.
Когда я собрался духом и вышел на кухню, он возился около плиты, пытаясь зажечь конфорку под огромной кастрюлей супа. Микроволновка была только у меня в комнате, попытка поставить ее на кухне закончилась лекцией от Вероники о радиации, вредных излучениях и мучительной смерти смерти раньше срока, так что я покивал и сдался.
– А скажите, Андрей…– замялся я, пытаясь задать вопрос так, чтобы не показаться полным идиотом. – Алена вообще из когда-нибудь из комнаты выходит? А то я так ее и не видел ни разу, а сегодня…
– Ну и радуйся, что не видел, – угрюмо буркнул Андрей, наконец справляясь и откладывая спички. – А что, бабки дома нет? Они тебя одного оставили? Ну дуры...
– Да хрен ее знает, я не об этом спросил, – начал злиться я. – Я спросил про Алену.
– Показалась, да? – резко спросил он. – Ну все, теперь начнется. Ты, короче, сам скоро поймешь, что к чему. Я тебе советую пока дома посидеть, она тут разное показывать может, но внутри ничего не сделает. Начнет выманивать – на улицу не выходи, даже лучше в подъезд не суйся, я как-то по дурости попался, а она по стене расползлась и лыбится. Потом привыкнет и отстанет, обычно своих не трогает. Если запоет – уши закрывай. Не, ну если там в магазин или что-то такое – иди, но просто так не шляйся, целее будешь.
“Делирий”, – про себя вздохнул я. Он почти каждый день в дрова, неудивительно, что то на стене что-то скалится, то в окно поет. Но я ведь видел эти жуткие руки…
И я сделал самое глупое, что можно было сделать в такой ситуации – проигнорировал. Не хотел ли рушить привычную картину мира появлением какой-то жуткой хреновины по соседству и наплевал на тревожные ощущения и сигналы? Может быть. Я сделал вывод, что у Алены не все в порядке с головой, возможно, она родственница жильцов и наличие сумасшедшей в одной квартире сильно уменьшает шансы найти нормального съемщика. Короче, я поступил как любой идиот в типичном фильме ужасов – притворился, что ничего не происходит.
Но долго обманываться не вышло. Атмосфера в квартире, и без того гнетущая просто в силу быта, изменилась, сколько бы я не пытался себя успокаивать. Соседи, видимо, поняли, что я уже знаю о том, что с одной из жильцов что-то не так, и отменили правило не оставлять меня одного. Я делал вид, что все в порядке, но старался не покидать своей комнаты, когда оставался сам. Особенно жутко почему-то было именно днем, когда пустая квартира гулко отражала все звуки и каждый шорох казался громким, а шорохов в старом доме хватало.
Я врал себе ровно до того случая, как примерно в полдень вернулся из магазина, и что-то остановило меня прямо у порога. Не заходи, шепнул внутренний голос. Не надо, не сейчас. Там что-то не так, прямо за этой дверью, пережди. Выйди на улицу, сейчас возвращаться нельзя. Но я кинул взгляд на яркие солнечные лучи из окна в подъезде и пересилил себя. Что плохого может случиться средь бела дня, не так ли? В квартире все казалось нормальным, как я ни вглядывался в темноту коридора передо мной. Из оставленного открытым окна на кухне неслись громкие звуки улицы, пылинки плясали в воздухе, потревоженные моим возвращением. Негромко гудело что-то в стенах. Интуиция вопила, но глаза не видели ничего подозрительного, так что я сделал шаг. Другой.
Та же бледная рука, что так настойчиво дергала дверь ванной, мягко легла на косяк открытой кухонной двери. Пальцы игриво взметнулись вверх и снова опустились на дерево, тихонько постукивая желтыми ногтями. Рядом появилась вторая. Я перевел взгляд вниз и увидел маленькую, почти синюю ступню, медленно появляющуюся внизу, она не ступала, она кралась по полу, будто что-то там отвлекало меня руками, пытаясь подобраться поближе, пока я оцепенел от страха. Из проема двери бил яркий солнечный свет, парализуя меня еще сильнее. Наверное, в полночь, мне было бы как-то проще поверить, но сейчас я только зачарованно смотрел. Прямо днем. При свете солнца. В квартире, где я сплю.
Если не выйду отсюда прямо сейчас, оно покажется полностью, и вот тогда я уже точно не смогу пошевелиться. Вслед за ногой что-то начало появляться на уровне рук, показались седые склизкие пряди, медленно, то ли я воспринимал это заторможено, то ли оно наслаждалось, продлевая свое появление. Пряди мерзко тряслись, будто что-то беззвучно хихикало и подергивалось там, за дверью.
Меня снова спас грохот двери, на этот раз в подъезде, он вырвал меня из оцепенения и, бросив пакеты, я выскочил за дверь, перепрыгивая по несколько ступенек и не оглядываясь, только бы прочь отсюда, из этой квартиры, где прямо при дневном свете бродит то, чего и существовать не должно.
Когда я выскакивал из подъезда, спину мне обдало тошнотворным шипящим дыханием, а по шее скользнули короткие, но острые ногти. Не сильно, будто бы на прощание.
Соседей я дожидался в соседнем дворе, усевшись прямо напротив детской площадки, где было полно людей, шумно, ярко и не так жутко. Я смолил одну за одной, не обращая внимания на недовольные взгляды людей, но, видимо, у меня было такое лицо, что никто не рискнул сделать мне замечание. Пока наконец не увидел сгорбленную фигуру бабки, и, честное слово, я никогда бы не мог подумать, что обрадуюсь ей как родной.
Я нагнал ее около подъезда и, кажется, испугал, но мне было плевать.
– Там что-то есть, – выпалил я. – Там что-то на кухне, оно…
– То-то бледный, – пробормотала бабка, совершенно не удивившись. – Ну любит она играть, чего испугался? Она своих не ест.
“Не ест”, – отозвалось у меня в голове. – “Она своих не ест”.
– Я сейчас поднимусь с вами наверх, соберу свои вещи и больше в жизни не появлюсь в этой квартире, – четко сказал я, больше убеждая себя, что так и сделаю, что там подумает бабка, мне было все равно.
– Ну идем, – прокряхтела она, начиная путь по ступенькам. – Только хуже сделаешь. В доме она не охотится, так, балуется, а вот снаружи тебя быстро поймает.
Я почти зашел за ней в подъезд, когда заметил странное движение там, где была подвальная дверь. Та самая, внизу которой была щель. Оттуда на меня смотрело лицо, почти человеческое, растянувшееся в улыбке, но у людей не бывает таких широких безгубых ртов и почти выпадающих выпученных глаз без век, такого низкого, сморщенного лба. Дальше я смотреть не стал и пошел, как загипнотизированный, наверх.
Пакеты валялись распотрошенные, куриное филе было перекушено пополам, а пакет с молоком разорван. Я тупо смотрел на лужу на полу, пока бабка снимала обувь и пальто.
– Убирай, – ласково сказала она. – И сам не ешь уже.
Я почти истерически хихикнул. Будто бы я стал это есть.
– Мне нужно собрать вещи, – оцепенение никуда не ушло, но я изо всех сил старался вернуть хоть какой-то контроль над телом.
– Уже нельзя, – развела руками бабка, шаркая на кухню.
Теперь ее голос раздавался оттуда, почти заглушаемый шумом воды из набираемого чайника. Я поплелся за ней, все еще ошарашенный и напуганный.
– Тут до тебя девушке сдавали, вот она тоже, как Аленка проснулась, сразу вещи собрала и бежать. А я ей говорила, что нельзя так. Она ж только из-за новых жильцов и просыпается, жрать-то хочется. Ну попугает тебя еще месяц, потом привыкнет и надоест ей, утащит кого-то чужого и снова спать. Ты, главное, сам к ней не выходи, если с улицы зовет, а если тут шалит, делай вид, что не видишь. Нельзя ей внутри дома жильцов убивать, понимаешь?
Бабка медленно занималась обычными делами, будто бы рассказывала мне о том, какую очередь ей пришлось выстоять в поликлинике, а не устраивала инструктаж по выживанию с тем, что она звала Аленкой, в одной квартире.
– Нет, не понимаю. И что стало с девушкой? – безнадежно спросил я.
– А что с ней могло статься? Пропала, Аленка за собой почти всегда убирает. Эх, жалко было Катю, не послушала. Зато потом снова заснула, вот до тебя и не беспокоила. Ну, мы привычные…
– Вы нахрена эту комнату сдаете?! – взорвался я, медленно приходя в себя. – Если у вас тут… такое! Что это вообще за дрянь?! Почему вы делаете вид, что это нормально?!
– А ты остынь, – прохладно посоветовала бабка. – Тебя никто сюда не звал, сам пришел. В комнату к тебе она не полезет, в квартире не тронет, чего разорался? Погоди, привыкнет к тебе и отстанет.
– Что это? Откуда оно взялось? Почему вы, ну я не знаю, не освятите квартиру, не вызовете кого-то, как вы вообще живете с этой хренью под боком?! Что там в комнате?!
– Да ничего, – удивилась бабка, игнорируя остальные вопросы. – Пустая она. Аленка по всему дому бродит. Просто эту комнату сдавать нельзя почему-то, она тогда сразу жильца забирает и лютует долго, упаси господи. Может, ее комната когда-то была, дому-то столько лет.
Я выматерился. Бабка предостерегающе зашипела.
– Вот этого не надо! Не любит она… Андрей с женой даже как выпьют не ругаются.
– Откуда это взялось? – умоляюще спросил я.
– Да чтоб я знала, всегда было, – спокойно ответила бабка как что-то само собой разумеющееся. – Я тут уже сорок лет живу, сначала тоже страшно было, но куда деваться? Дали комнату и дали, что бы я сказала? Она меня даже и не пугала сильно, так, за окном поплакала пару ночей и приняла. Тут в твоей комнате раньше мужчина жил, он мне и рассказал. Откуда взялось – толком сам не знал, вроде как пригласил кто-то по незнанию, пожалел, а оно и прижилось…
– Пожалел?! Прижилось?!
– Все душа неприкаянная, пусть и не человек уже, – смиренно сказала бабка. – Но ты не трясись, тут не тронет. И не переезжай, а то ведь найдет и догонит, на тебе ведь теперь как метка, раз уж увидел ее.
– Почему Аленка? – устало и без выражения поинтересовался я, утративший последнюю способность удивляться.
Бабка поморщилась и выдавила:
– Дочка у Вероники с Андреем была… Думаешь, просто так пьют? С горя же. Они как переехали ведь тоже не верили, дочку не берегли. Я старалась не оставлять, но у меня и работа была как-никак. Вот ее Аленкой и звали. Ну, они ее одну и оставили, а через три месяца из подвала и вытащили, наверное, из квартиры вышла… Страшно было, упаси господь, что там осталось. Вероника и решила, что это теперь ее Аленка и есть, неупокоенная, ну немудрено, ребенка ж потеряла…
Дальше я слушать не стал, поворачиваясь и молча уходя к себе.
С этой ночи я два месяца не мог спать, только урывками, только под шум соседей и днем. Не мог нормально работать, даже из дома. Я хвостом таскался в магазин только с другими жильцами, полусонный и вздрагивающий от каждого шороха. А оно не спешило ко мне привыкать.
В соседней комнате, общую стену с которой я завесил крестами и иконами, постоянно что-то скреблось и вздыхало. Иногда хихикало и билось в стену, быстрыми влажными шлепками перемещаясь к двери, отчего я замирал, представляя, что сейчас это шлепнется и в мою хлипкую дверь. Один раз я заставил бабку открыть комнату, но она была действительно пустая. Пыль и каркас старой кровати, все.
Я завешивал окно на ночь, но один раз вырубился днем и не успел, поэтому проснулся от постукивания. В темноте сверху свешивалось оно, серое, почти неразличимое, лицо давило на стекло так, что я не понимал, почему оно еще не разлетелось осколками. По стеклу хлестал длинный мертвенный язык, выпученные глаза вращались, следя за мной, пока я со всхлипами пятился к двери. Соседи твердили, что в доме она ничего не может сделать, но игнорировать оживший кошмар за тонким слоем стекла я тоже не мог.
Иногда она пела, что-то гортанное, без слов, похожее на заунывную колыбельную, почти ласково, этот зов выворачивал душу наизнанку и звал, заставляя почти пожалеть тварь, воющую под моим окном в ожидании добычи.
Видимо, это слышали и остальные, и были очень недовольны, потому что однажды насупленный Андрей, который тоже вряд ли мог нормально спать под эти кошмарные звуки, недовольно выдал:
– Не принимает тебя она что-то. Неправильный ты какой-то.
Я. Неправильный. Они годами живут в доме со жрущей людей тварью, а неправильный я.
Потом дружелюбие соседей закончилось. Они все чаще старались оставить меня одного, а когда бабка начала придумывать мне задания в духе “ой голова болит в десять вечера, сходил бы ты, Димочка, в аптеку”, я понял, что теперь сам по себе. В принципе, обвинять я их не мог, они решили пожертвовать незнакомцем, чтобы местное чудовище насытилось и оставило в покое всех. Времени у меня было мало, а изнуренный отсутствием нормального сна мозг никак не мог придумать выход из ситуации.
Съезжать было нельзя. Я почему-то точно верил бабке, что тогда лишусь какой-никакой защиты, и моим последним пристанищем станет подвал. Как у той девочки, а потом наверняка и Кати. Либо успокоится, либо насытится кем-то еще и снова заснет, но что ж она никого кроме меня не изводит?! Пока не насытится…
Да, я отвратительный человек. Подлый, трусливый и жалкий. Смелый и храбрый наверняка придумал бы что-то еще, а настоящий герой и вовсе избавил бы дом от хихикающей по ночам нечисти. Но я не герой. Да и в конце концов, чья это вина, что я оказался заложником в собственном жилье?
Когда я попросил соседей не появляться дома весь день, они даже не стали спрашивать зачем. Наверное, подумали, что я дошел до ручки и решил все это закончить любым способом. Я и правда решил, но вряд ли так, как они ожидали.
Сашу я ждал там же, где и бабку, когда впервые близко познакомился с Аленкой. Он приехал, несмотря на то, что нормального повода я придумать так и не смог. Приезжай, соседи пытаются меня выгнать и заселить своих родственников, а у нас вообще-то договор с владельцем, может, ты их убедишь?
Владельца я бы встретить хотел. Просто для того, чтобы разбить ему в кровь лицо и зашвырнуть в подвал, нормально закрыв уже эту проклятую дверь.
И Саша приехал. Я провел его в квартиру, усадил на кухне, даже налил какой-то бурды в кружку, изображая гостеприимство.
– Так где соседи-то? – подозрительно спросил он, оглядываясь по сторонам.
– Скоро придут, я их не стал предупреждать, сам понимаешь, со мной они воевать горазды, а со специалистом… – неумело врал я, испытывая к самому себе отвращение. Пару раз я почти менял свое решение, но, стоило мне кинуть взгляд на косяк двери, где я второй раз увидел бледные неживые руки, и меня передергивало. Нет, я больше не могу тут оставаться и выход только один, нравится он мне или нет.
Я похлопал себя по пустому карману.
– Ты погоди пару минут, я без сигарет, совсем забыл, ты пока чай пей, – выпалил я и не стал слушать его ответ. Просто выбежал из квартиры и захлопнул дверь. Никаких криков внутри не было. Пока не было.
За спиной шумно выдохнуло. Я медленно обернулся и увидел то, что мои сумасшедшие соседи называли Аленкой. Нет, это не имело ни малейшего сходства с ребенком, наоборот, это было что-то очень старое. И уже давным-давно неживое, по непонятной причине не боящееся солнца и креста. Сморщенное, с облезающей влажной кожей и явно когда-то давно бывшее женщиной. Руки были почти нормальными, как я и запомнил их, когда оно пыталось проникнуть в ванную. В темноте подъезда оно приветливо скалилось мне жабьим ртом, не моргая, стоя в напряженной позе и явно предвкушая наконец тот момент, когда я попался.
Как я понял, что нужно сказать? Черт его знает. Может, я слишком много времени провел с людьми, которые нормально воспринимали нечто подобное? Кто может сказать, сколько человек вроде меня они ему скормили за собственное благополучие? Ну, явно не мне было их судить.
– Там чужой, – прошептал я, кивая на квартиру. – Забирай и пропади уже пропадом, только отстань от меня.
Оно почти не думало, когда я медленно открыл дверь, просто прошло мимо, тяжело и хищно пригнувшись, обдав меня смрадом подвала и гнили. Я закрыл дверь на ключ и вышел из подъезда.
Остатки совести все еще пытались заставить меня поступить правильно, влететь в квартиру и вытащить его оттуда. Ну да, жилье мне нашел Саша, но кто вообще мог предугадать нечто подобное, во что нормальные люди не верят?! Он не виноват, но и… Я не виноват. Я просто хочу покинуть это место. И выбор между самим собой и парнем, который мне никто и в принципе не нравился никогда, очевиден. Да, я теперь в каком-то смысле тоже чудовище.
Через полдня я вернулся, не обратил внимания на соседей, сверлящих меня взглядами и моющими пол тряпками темного багрового цвета. Вода в ведрах была красной и мутной. Ничего страшного, уберете сами, наверняка не в первый раз. Собрал вещи, на прощание кивнул им. В конце концов, я теперь ничем не лучше. Такая же мразь.
Но теперь я могу уйти. Оно наелось и уснуло. Я сниму нормальную квартиру и перестану жить по коммуналкам, без соседей и сводящего с ума воя по ночам. И до конца жизни мне будет сниться Саша, которого никогда не найдут в том самом подвале с щелью внизу двери.
2 622 просмотра
1 комментарий
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
