Перевод выполнен специально для kriper.ru.

Я работал в двух больницах в течение последнего года обучения в колледже. Это произошло в отделении педиатрии. Работа моя заключалась в поддержке   детей/подростков, которые получили различные психологические травмы. Зам.отеделения и я делали с детьми различные поделки, проекты, рисунки и многое другое. Каждый новый ребёнок в отделении тщательно изучался. Необходимо было понять природу заболевания и вывести нужные методы помощи. Я следил, как ребёнок приспосабливается к новой среде, к новым людям, ладит ли с другими детьми. 

Однажды вечером мне дали очередную карту ребёнка. Её звали Салли. Проблема заключалась в том, что в один момент Салли просто перестала говорить, и поведение её изменилось, став ей несвойственным. Она не отвечала на вопросы ни семьи, ни врачей, ни чьих-либо ещё. Семья начала беспокоиться, что Салли может навредить себе, и решилась на госпитализацию. После анализов, опухоль и другие возможные физиологические травмы были исключены. Врачи не нашли ничего, что могло бы насторожить нас.  

К слову, о самой больнице, дабы описать вам всю обстановку. Больница эта была очень старой… Старая больница с тёмными коридорами, плохо освещёнными комнатами и самой холодной жуткой атмосферой, которую я когда-либо испытывал. Смотрели фильмы ужасов про больницы? Вот именно такая. Я всегда боялся, что кто-то выскочит на меня из очередного тёмного места, потому что повсюду были «слепые зоны».  

В тот вечер, мы по обыкновению занялись терапевтическими играми с детьми в специально отведённой для этого комнате. Я сидел напротив Салли и пытался поговорить с ней, но она просто безучастно смотрела мимо меня. Я начал рисовать на листе бумаги, параллельно разговаривая с другими детьми, и машинально написал «привет». Салли взяла карандаш и написала «Привет»! Я был в шоке, если не сказать больше. Я был первым человеком, который смог чего-то добиться от Салли. Я не знал сработает ли, но написал «как дела?». Она продолжала отвечать мне, перебирая маленькими ручками. Я был потрясён. После того как мы с Салли обменялись парой вопросов и ответов, коллега заметил, что происходит и одобрительно кивнул. 

Мы исписали почти две страницы. Салли без проблем общалась посредством письма. Я не верил в происходящее. Для меня была доступна информация, которую другие врачи не смогли добыть. Мы «разговаривали» в течение, казалось бы, нескольких часов (но, вероятно, прошло всего около часа). Пока я спрашивал ее о том, как она себя чувствует, находясь в палате, она в письменной форме призналась, что ей страшно. Я продолжал писать, пытаясь понять, испугалась ли она, потому что была в незнакомом месте или скучала по своей семье и т. д. Но она написала «это потому, что я вижу людей в комнате с нами». Очевидно, в комнате с нами были люди, поэтому я спросил, почему они напугали её, и она просто написала - «они мертвы».

Клянусь, когда я читал, мне казалось, что сердце уходит в пятки. Я оторвал глаза от страницы. Салли просто посмотрела на меня, а затем повернула голову и уставилась на дверь. Там никого не было. Ну, по крайней мере, я никого там не видел. Салли с минуту смотрела на эту дверь, и я клянусь, ОНА видела там что-то. Я был более чем напуган. Никогда не забуду её выражение лица.  Я сделал несколько глубоких вдохов, собрался с мыслями и мы продолжили. Мы переписывались до 9 вечера. Надо было собираться домой. Я поблагодарил Салли за то, что она «говорила» со мной. Она выглядела намного спокойней. Девочка всё ещё не говорила, но я знал, что доктора собирались сделать все возможное, чтобы выяснить, почему. Я собрал бумаги, которые мы исписали, и перед тем, как покинуть палату, рассказал обо всем заму и ответственной медсестре. Все были ошеломлены тем, что у меня получилось поговорить с Салли. Они заверили меня, что страницы будут переданы психиатру на следующее утро. Столько эмоций! Я был счастлив, что поговорил с ней, и Салли была честна со мной, но я все еще был невероятно напуган. 

Мой коллега высадил меня у дома. Я вошел в гостиную. Мои соседи по комнате сразу поняли, что что-то случилось. Я трясся и выпалил все, что со мной произошло. Мне повезло - было кому выговориться. В противном случае, я не спал бы несколько дней. 

К сожалению, из-за того, что у меня был загруженный график и много разных смен в разных больницах, я больше никогда не видел Салли. Никто не знал, какой окончательный диагноз ей поставили. Я все еще чувствую озноб по телу, когда вспоминаю ее лицо тем вечером. Я не думаю, что когда-нибудь избавлюсь от этого воспоминания. Я просто надеюсь, что она получила помощь, в которой так нуждалась.