Из книги "Смутное время".

В августе 1984-го снится мне сон, как я подхожу к дверям квартиры, тяну её на себя за ручку, та медленно открывается, и за дверью вижу силуэт человека с направленным мне в лицо пистолетом. 

     Я делаю бросок вперёд в попытке выбить пистолет, но не успеваю. Грохнул выстрел, вспышка слепит глаза. Я не чувствую боли, но мне нечем дышать! Свет окончательно меркнет, полная темнота, я умер! 

И тут я просыпаюсь, схватившись за горло, хватаю ртом воздух, сердце рвётся из груди! 

Сон был настолько яркий, чёткий и неожиданно жутко реальный, что утром я его рассказал жене Ире, почему-то сказав при этом, что если меня пристрелят, уточни у ребят, как всё произошло. 

В этот день, а точнее в грядущую ночь с 4 на 5 августа 1984 года я заступал на 12-ти часовое дежурство. 

Дальше я дам выдержку только из одной из многочисленных в те дни публикаций в прессе, из статьи «Погоня в ночи» напечатанной в рубрике «Будни милиции» в газете «Ленинградская правда», а потом расскажу уже от первого лица, как всё было:

«Москвич» не спеша двигался по ночному городу. Исаакиевская площадь, Адмиралтейская набережная — повсюду тишина. 

Сквозь разведённые крылья мостов поднимались вверх по Неве громады теплоходов. Вот бы сейчас прогуляться по набережной, полюбоваться рассветом, подумал про себя старший группы задержания сержант милиции С.В. Гаранин. Но нельзя, надо ехать по выверенному, знакомому до мельчайших деталей маршруту, можно только опустить стекло и вдохнуть свежий невский ветерок. 

Гаранин по привычке скользнул взглядом по рации: «Давно что-то молчит». И в этот момент она ожила. Гаранин невольно вздрогнул:

«Вот и спорь после этого, существует ли телепатия».

– 505-й, тревога, сработала сигнализация в доме номер 22 по улице Гоголя.

– Понял, следуем по адресу.

«Москвич» развернулся и, набирая скорость, помчался на улицу Гоголя. В машине старший группы распределил кому — куда. 

Поэтому, едва автомобиль остановился, А.С. Атапин устремился к окну (квартира размещалась на первом этаже), водитель Б. И. Семенов остался блокировать выход из дома на улицу, а сержант С. В. Гаранин направился осматривать наружную дверь. Она оказалась взломанной. 

Гаранин приоткрыл ее и увидел… наставленный на него пистолет. Только успел отпрянуть в сторону, как прозвучал выстрел. Вслед за ним из квартиры выскочили двое неизвестных и, стреляя на ходу, побежали во двор. Началась погоня.

Наверное, жители близлежащих домов поругивали киношников за потревоженный в ту ночь сон, затеявших столь громкую съемку. 

И в самом деле, даже человеку с богатым воображением было трудно представить, чтобы в наши дни, в центре Ленинграда гремели настоящие выстрелы.

 Но не было тогда на улице Гоголя ярких прожекторов, были лишь алая полоска рассвета и неестественные, исказившиеся от злобы лица бандитов, с которыми вступили в бой милиционеры Гаранин, Атапин и Семенов.

На экране поединок преступник-милиция всегда выглядит эффектно и захватывающе. В жизни все это сложнее, приземленнее и страшнее. Стреляли преступники, стреляли милиционеры. Первые: куда попало, вторые целили по ногам. 

Поняв, что оторваться от преследователей не удастся, бандиты заскочили в один из домов и забаррикадировались на чердаке. На помощь группе Гаранина прибыло подкрепление. Милиционеры вынудили преступников сдаться. Сегодня они уже понесли заслуженное наказание...».

Статья написана красиво и художественно, но корреспондент, ее написавший не удосужился пообщаться со мной, видимо ограничившись изучением оперативной сводки ГУВД и беседой с моими руководителями. 

Ну, а теперь расскажу, как оно было реально.

Моя группа находилась на Сенной площади (в ту пору площадь Мира), когда в 4 часа 02 минуты ночи 5 августа 1984 года я принял радиосообщение от дежурного офицера ПЦО о сработавшей сигнализации в квартире дома 22 по ул. Гоголя (сейчас ул. Малая Морская).

Согласно карточки на объект, квартира располагалась на первом этаже углового здания второго корпуса гостиницы «Астория», когда то там располагалась знаменитая гостиница «Англетер».

Вход в квартиру располагался под аркой. Часть окон выходила во двор, а часть на улицу. Я распределил ребят: экипажный Атапин должен был перекрыть окна со двора, водителю Семёнову дал приказ блокировать окна с улицы.

Буквально через две минуты после получения «тревоги» мы мордой нашего «Москвича» перекрыли арку дома, ярко осветив фарами двор. Я доложил по рации дежурному ПЦН о прибытии на объект в 04 часа 04 минуты. 

Дальше уже пошёл счёт на секунды. Выскочив из машины вместе с Атапиным, побежали к дверям квартиры, но увидев, что Семёнов замешкался в машине, направил Атапина обратно для блокировки окон с улицы.

В свете фар я заметил, что дверь в парадную, она же оказалась дверью и в непосредственно саму квартиру, имеет свежие следы взлома. Я расстегнул кобуру, большим пальцем правой руки снял пистолет с предохранителя, но вынимать ствол не стал, чтобы были свободны обе руки для задержания воров. 

Поясняю, почему мы не доставали в таких ситуациях пистолет. При задержании квартирных воров, а они до сего 1984 года, никогда не лезли вооружёнными в квартиру, оружие применять запрещалось как правилами его применения, так и уголовным кодексом. 

Я распахнул дверь, и увидел на небольшой деревянной площадке, расположенной на высоте чуть менее одного метра, к которой вел ряд деревянных ступенек, стоят два крепких молодых парня. Один, с фомкой в руке, взламывал входную дверь непосредственно в квартиру, а в вытянутой руке второго, стоящего лицом ко мне, я чётко увидел в метре от своего лица пистолет «Макарова» со снятым предохранителем и взведённым курком.

Мышцы мои тут же напряглись в готовности сделать решающий бросок вперёд, но в эти доли секунды у меня неожиданно наложилась яркая картинка из уже забытого до сего момента сна, поразив меня чувством дежавю. 

Если бы не этот мистический сон-предупреждение, я по своему характеру однозначно попытался бы выбить ствол у бандита.

Время как-бы замедлилось. В следующую долю той же секунды я сделал рывок влево и резко захлопнул дверь. Дверь предательски медленно закрывалась, и я успел увидеть перед самым лицом яркую вспышку и сноп искр из пистолета (преступник явно не утруждал себя в его чистке). 

Я резко развернул корпус и лицо вправо, но первая же пуля предательски обожгла лицо, рассекая мне левую бровь и в эту же заканчивающуюся уже длинную для меня секунду дверь, наконец, захлопнулась. 

Грохнуло ещё пару выстрелов за дверью, осыпав меня дверными щепками. 

Время вернулось в нормальное русло, стуча адреналином в висках. Пистолет уже в руке, патрон в патроннике. 

Из распахнувшейся двери как черти из табакерки выскочили две тени и, стреляя на ходу, пронеслись мимо перекрывшей арку машины, фары которой предательски меня слепили. 

Выскочив следом из-под арки на Исаакиевскую площадь, я как в чернила окунулся в кромешную темень. Было 4 часа и 6 минут ночи 5 августа. 

Белые ночи уже закончились, а уличное освещение всё еще, почему-то не включали. Закат давно закончился, а рассвет ещё не наступил. Над городом висела низкая свинцовая облачность. Как говорится, хоть глаз коли. И в ту же секунду совсем рядом затрещали пистолетные выстрелы, осветив наконец обстановку на площади.

В сполохах выстрелов я увидел стоящего на одном колене возле нашей патрульной машины водителя Семёнова, ведущего прицельный огонь по двум отстреливающимся бандитам, бегущим мимо Исаакия по проспекту Майорова (ныне Вознесенскому) в сторону Александровского сада, кратко высвечиваемых вспышками пистолетных выстрелов. 

Я бросился в погоню, стреляя на ходу и одновременно качая маятник, т. к. пули так и жужжали вокруг, высекая искры из мостовой и стен. 

За какие-то мгновения пистолет встал на задержку, кончились патроны, понял я. 

Быстро вставив запасную обойму и спуская задержку затвора пистолета, загоняю патрон в патронник и теперь уже начинаю их считать — семь, шесть, пять… стоп! Казалось нескончаемая, взахлёб, дробь выстрелов резко закончилась. 

В забрезжившем, наконец, рассвете я разглядел, что бандиты буквально занырнули под арку дома. Но какого дома, с моего ракурса абсолютно не было видно. 4-го или 6-го по пр. Майорова? 

Обе арки расположены впритык. Двор 4-го проходной, поэтому я был уверен, что «стрелки» забежали именно в него (к слову, уже через год работы в районе, я знал все его проходные дворы. В советское время дворы Питерских домов не закрывались как в настоящее время). 

Оставляю подбежавшего ко мне Атапина блокировать арки 4 и 6-го домов, и запрыгнув в подкативший патрульный авто даю команду Семёнову срочно перекрыть арку дома на ул. Дзержинского (ныне Гороховой улице), откуда и должны выскочить преступники. 

Пока машина неслась к сквозному выходу из дворов квартала, связываюсь по бортовой рации с дежурным ПЦН. Докладываю о проникновении на охраняемый объект, что моей группе оказано вооружённое сопротивление, запросил подкрепление. 

Оставив водителя с машиной у выхода из проходных дворов на ул. Дзержинского, бегу по дворам, прочёсывая все их закоулки и заглядывая во все парадные. 

О риске получить пулю из-за угла, в пылу азарта погони тогда даже не думал. Чувство самосохранения как-бы отключилось. Выше цены жизни у меня была в те минуты одна цель — найти и обезвредить!

Вижу в одном из окон на первом этаже свет и движуху. Заскакиваю в парадную, дверь в квартиру оказывается не запертой. Резко распахиваю её ногой и заскакиваю с пистолетом в вытянутой руке и криком:

– Всем на пол! Стреляю без предупреждения!

На довольно большой кухне, расположенной сразу же за входной дверью, за столом сидят два молодых мужика, распивая пиво из трёхлитровой стеклянной банки. Мужики с воплями валятся на пол, моля о пощаде. 

Напротив входной двери огромное старинное зеркало, в котором я увидел себя и понял ужас мужичков. На меня из зеркала зыркнула озверелая рожа с кровавым потёком из рассечённой брови. Без фуражки, но форменной рубашке и в галстуке. 

Убедившись, что это не бандиты, одного из которых я хорошо разглядел и запомнил, и коротко допросив, не видели ли они в ближайшие пять минут посторонних, побежал дальше.

Добежав до выхода на пр. Майорова и узнав у Атапина, что никто не выходил, побежал обратно дворами к патрульному авто.

Начали стягиваться наряды со всего района, Главк подтянул наряды из соседних районов, которые теперь уже плотно блокировали весь квартал. 

Нам подвезли броники, каски и конечно «калаши». Наши две группы задержания с примкнувшим к нам участковым Дидиным натянув броники и с автоматами наперевес, начали тотальное прочесывание чердаков и подвалов, которое результатов не дало.

Тогда приступили к прочёсыванию глухого двора соседнего дома 6, его арка, как я говорил ранее, расположена вплотную к 4-му проходному, до которого, как потом выяснилось, бандиты просто не смогли добежать из-за плотности нашего с Семёновым огня и в итоге засели на его чердаке. 

Как только наша группа забралась на чердак, грохнул пистолетный выстрел и навстречу с поднятыми руками вышел сдаваться один из бандитов, заявивший, что его подельник застрелился. 

В ещё хрипевшем в агонии с пулевым ранением головы втором бандите я опознал стрелявшего в меня. 

Выйдя из арки глухого двора колодца на простор Исаакиевской площади, сняв, наконец, со спускового крючка онемевший от напряжения указательный палец и щёлкнув переводчиком огня в крайнее верхнее положение предохранителя, я, облегчённо перекинув через плечо за спину автомат, удовлетворённо втянул в лёгкие свежий утренний Питерский воздух. 

После казалось нескончаемого, многочасового взирания на мир сквозь узкую прорезь прицела, я вдруг резко расширившимся кругозором, как будто впервые увидел окружающую меня красоту моего города! 

Находясь буквально в одной точке, я смог одномоментно восхититься великолепием Адмиралтейства, величием Исаакиевского собора и неожиданной грандиозностью, неоцененной мной ранее, конной статуи императора Николая 1-го…

Тут же в эту неземную красоту архитектурного ансамбля любимого города вторглась мрачная действительность, явив взору плотное милицейское оцепление, не дающее выехать на Исаакиевскую площадь «поливальным» машинам и первым троллейбусам. Увидел как под аркой «Англитера» и по щедро усыпанной стреляными гильзами Исаакиевской площади елозили на корточках криминалисты. 

«И всё же хорошо, что ни одного трупа на улице», – неожиданно промелькнуло в голове. 

Да… Было достаточно позднее время, и, слава Богу, не было на улице прохожих! Да и у участвующих в перестрелке «Макаровых» прицельная эффективность до 50 метров, а дальность полёта пули не превышает уже на её излёте 350 метров, в отличие от столь популярного у бандитов и снятого уже с вооружения пистолета «ТТ», с дальностью поражения до полутора километров! 

К тому же было так темно, и был настолько плотный огонь с обеих сторон, не дающий никому возможности толком прицелиться, что обошлось на удивление без жертв. Не считая конечно застрелившегося, но это был его выбор.

Ну и конечно спасибо моему «Ангелу хранителю», вещим сновидением даровавшему жизни родившейся через год с небольшим дочке Диане и появившемуся на свет уже в следующем веке её сыну, моему единственному внуку и продолжателю рода Гараниных — Герману…

Я, наконец, расслабился, и кратковременная эйфория резко сменилась головокружительной усталостью. Но впереди меня ещё ожидали допросы следователя прокуратуры, инспекции Штаба ГУВД, написание бесконечных рапортов о применении оружия и прочих бюрократических бумаг.

На дачу в Солнечное я вернулся только поздно вечером, и будто вернувшись из длительной командировки, крепко обняв взволнованную моим долгим отсутствием жену и сына, буквально рухнул спать: 

 – Сон в руку… – только и смог прошептать я Ире проваливаясь в тяжёлое забытье без сновидений...