Уверена, у всех в семье есть тот самый родственник, про которого ничего плохого вроде бы и не скажешь, но если так посмотреть, то странный он, вот как ни крути.

И у меня такой есть, дядя Слава. Ходит все время смурной, ни с кем разговора лишнего старается не заводить, вижу его на праздниках часто: сидит, выпивает, и пока все празднуют, веселятся, оживленно сплетничают про каких-то своих знакомых, он все сидит, оглядывается иногда, словно высматривать что-то пытается.

Вот вроде бы и нормальный мужик, вуз окончил, работать начал. Но вот от родителей не спешит сваливать, по неизвестным причинам. А им что? Им от этого только легче. Но не суть.

Помню, однажды, когда мы праздновали семьей очередной праздник, где собираются даже самые непонятные и дальние родственники, дядь Слава прилично напился, и в коем-то веке решил рассказать историю, историю из своего юношества, историю, что, по его словам, разделила жизнь на до и после…

Далее с его слов.

Вот было мне лет 15-16, у меня тогда своя компания со школы была, ходили всегда вместе, какой херней только не занимались, в какие только передряги не попадали, да все ни по чем было, юность же, молодость…

И как школа в тот год закончилась, решили мы к одному из наших ребят летом съездить в глушь, в дачный домик к нему заехать, погостить, по окрестностям прошвырнуться, найти, так сказать, на жопу приключений.

Мелкие были, безбашенные, юношеский максимализм играл во всю. Но кто же знал, что все обернется совершенно по-другому, так просто не должно было быть, не должно такого в мире быть…

Собрались мы в один из первых дней июня, с раннего утра собрали вещи, разложили все по сумкам и рюкзакам. Шли по району, тепло было так, солнечно, впереди неделя другая отдыха, неделя сплетен и песен у костра, неделя бесконечных походов по местным лесам и сбивания комарья с плеч.

Добрались до вокзала, сели на электричку до ближайшей к деревне друга станции. Ехали долго, успели пообедать запасами еды, взятой в дорогу.

Наконец, из динамиков в вагоне послышалось заветное название станции. Мы с ребятами моментально оживились и уже через несколько минут стояли на перроне. Народу практически не было, цивилизацией уже и не пахло. Настоящая глушь! Пока шли к выходу со станции, Тимур, самый старший из нас, зацепился взглядом на объявление.

«Пропала без вести, просим предоставить любую информацию» - прочел вслух Тимур надпись на объявлении с фото девчонки, судя по всему, нашей ровесницы.

«Давай, не отставай» - весело крикнул Ваня нашему товарищу, - «а то так и до вечера до моего дома и не допрёмся»

Тимур, отвлекшись от бумажки на стене, поравнялся с нами, и спросил у Вани: «знаешь ту девочку, ну, с объявления?»

Ваня бодро помотал головой.

После этого особо по дороге не беседовали, так, мелкими фразами перекинуться могли, подшутить друг на другом, но без особой активности, ибо все уже устали, а идти еще было долго.

К часам шести все-таки добрались. Ваня открыл калитку ключом, и с хитрой улыбкой сказал: «милости прошу к нашему шалашу, проходите, господа!»

Зайдя в дом, мы заняли кровати, разложили свои пожитки и переоделись, а после начали выполнять все дела на участке и в доме.

К вечеру, наконец, дела были сделаны, и теперь, пожарив шашлык, мы в убранном и вычищенном до блеска доме, уселись вчетвером за столом и, под истории, песни и сплетни точили горячий шашлык, запивая его дешевым магазинным сидром, хотя и сидром эту пакость было тяжело назвать. Вдоволь наоравшись, нажравшись и напившись, мы разбрелись по комнатам. Спалось, как никогда, спокойно. Было так непривычно без всепоглощающего шума города, без этой бесконечной какафонии, исторгаемой транспортом и людьми.

Как проснулись на следующий день, решено было быстро позавтракать, а после погонять на стареньком мотоцикле Вани, который тот, на пару с Мишей довел до практически идеального состояния. Когда каждый вдоволь накатался, а я чуть не въебал железного коня в дерево, получив шквал матов от всех ребят. Позже, мы решили выбраться на речку местную, искупаться. Так и сделали, и уже в середине дня мы сидели в воде и обсуждали все, что только можно было обсудить, да и что нельзя тоже обсуждали.

Возвращались ближе к вечеру, потому что в воде было слишком хорошо, вот мы и засиделись. Шли мы по тропинке, через лес, темнело уже. И вот где-то в глубине леса вдруг что-то так протяжно и надрывно заревело, словно слона на части рвут. И самое страшное, что источник этого жуткого рева, судя по всему, двигался в нашу сторону.

«Медведь что-ли?!» - с испугом вскрикнул Миша

«Давайте бегом, быстро!» - стиснув зубы прошипел Тимур

Бежали мы долго, выдыхались, но продолжали бежать, легкие жгло так, словно их на костре жарят, каждый вдох приносил больше боли, чем сил. Но замедляться было нельзя, и, словно в тумане, мы все бежали и бежали, и, наконец, показались дома.

Мы, напуганные, быстро забежали на участок, хлопнув калиткой на всю деревню, забежали в дом, и закрыв дверь на все замки, выключили свет и стали глядеть в окно.

Так часа два и просидели, наблюдая за слабо освещенной улицей и выглядывая со стороны леса малейшее движение. Никакого рева уже и не было, но страх липким хватом еще держал нас, не давая потерять бдительность. Заснуть смогли лишь к рассвету, когда петухи запели…

Следующие несколько дней провели на участке, посвятив свое время общественно полезным работам на огороде и в доме. Время шло размеренно, так дни и проходили. В рутине и покое: днем на огороде, вечером внутри дома за чашкой чая и в хорошей компании.

Скоро ужас той ночи сошел на нет, и мы снова начали гулять по окрестностям. И в один из дней мы решили пойти собирать грибы вглубь соснового бора, что местные называли «глухим». И этот бор хранил в себе нечто: нечто неестественное, нечто, что никак не может принадлежать этому миру, нечто, что не должно существовать, нечто, объяснения которому найти нельзя.

Собрались мы чуть ранее полудня, собрав небольшой перекус и экипировку в виде острых ножей. Бор встретил нас недружелюбно, угрожающе. Сосны раскинули свои ветви, своим плотным строем, закрывая солнечный свет. В бору было сыро, мрачно, но, благо, грибы попадались часто: в основном это были крепкие боровички, маслята и белые грибы.

Пока наша компания с азартом срезала целые полянки грибов, мы так и не заметили, насколько далеко успели углубиться в бор. Времени до заката оставалось еще достаточно, и мы не спешили возвращаться с ведрами добычи, уже даже не собирая новые грибы, а просто исследуя бор на предмет чего-либо необычного.

И вскоре мы услышали зазывающий крик Миши неподалеку: «пацаны, сюда подойдите!»

Заинтересованные находкой товарища, мы быстро подбежали на крик. Перед нами был огромный холм, явно рукотворный, с одной стороны которого находился туннель, ну такой, как в коллекторах и канализациях, бетонный. На входе в туннель была решетчатая дверь из арматуры, вырванная с петель, а рядом лежал замок.

«Ох, нихера себе» - промолвил Тимур, беспокойно осматривая находку.

И тут мной овладел дичайший животный ужас: этого странного строения не должно здесь быть, это настолько неправильно, противоречит самим правилам этого мира, ну какой коллектор в далеком от цивилизации лесу, да еще и туннель его вниз ведет…

«Ребят, этого здесь быть физически недолжно, оно все неправильно, его вид, расположение, здесь все не так» - лепетал я в страхе – «дурное у меня предчувствие, надо отсюда валить, да поскорее»

Но мои друзья не особо разделяли мою точку зрения на тот момент, их, наоборот, охватил азарт и желание посмотреть куда ведет эта странная конструкция.

«Может там бункер какой, или секретная разработка, что была приостановлена» - сказал Тимур, который еще давно увлекся диггерством.

Остальные ребята приободрились и наполнились таким же энтузиазмом, как и Тимур, но мне не хотелось туда продвигаться от слова совсем, я даже не мог объективно понять, почему это так. Мои товарищи ждали только меня, и мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться к абсолютному большинству и пересилить себя.

Мы начали продвижение вниз по тоннелю, он вел вперед, глубже в землю, слегка под наклоном. С каждым шагом воздух становился все сырее и тяжелее, а окружение все темнее. Благо, Ваня взял с собой фонарь на тот случай, если придется возвращаться после наступления темноты. Он освещал путь перед нами, рассеивая густеющую темноту. Прошли мы так минут десять, а туннель все не спешил заканчиваться. Но все же, спустя примерно пять минут, мы пришли к помещению, напоминающему развилку – перед нами было два других тоннеля.

Принюхавшись, я заметил странный запах: ну знаете, такой запах, когда покрышка горит, или проводка плавится, только к нему еще добавлен легкий оттенок гнили. Страх стал постепенно возвращаться ко мне, не оставляя попытки заставить меня выбежать отсюда, и ринуться куда глаза глядят из этого проклятого места. Я боролся со страхом, как мог, но все же спросил:

«Может ну его на хуй ребят?»

Ответом мне были осуждающие взгляды…

«Ты че, какого-то зверя дохлого испугался» - съехидничал Миша

Зверя… Зверя… Проносилось это слово в моем сознании в тот момент. В этом бору сколько ни ходили, а за весь наш путь даже и грызуна, вроде мыши, или белки там, не увидели, да и тихо было слишком весь наш путь… Странно…

Но, несмотря на страх и осторожность, исходящие из моего нутра, пересилил все же юношеский максимализм и нежелание конфликтовать с товарищами, на, как казалось, пустом месте. Угомонившись, я двинулся вперед, дав товарищам знак, что все же я не ссу пройти дальше.

Продвинувшись по одному из туннелей, мы попали в подобие коллектора, только ни других туннелей, ни труб здесь не было, зато странный запах был очень силен, прямо такой, что еще немного и вырвет. И тут фонарь Вани выхватил из завесы тьмы тёмный объект, лежащий у одной из стен…

Знаете, у психики человека есть одно очень полезное свойство: она старается уберечь наше сознание от ужасов, что могут встретиться в мире. Сейчас был тот самый случай, когда это свойство работало во всю.

Несколько секунд мы стояли и смотрели на объект, не понимая, что это. И вдруг мы поняли, что это за объект. Это был сгнивший труп той девчонки с объявления о пропаже человека, облепленный местами какими-то сгоревшими шлангами и проводами. Вот, что было источником того запаха…

Тимур заорал во всю глотку от ужаса, крик эхом пронесся по туннелям этого странного места. Миша исторг полупереваренный сегодняшний завтрак на землю, кашляя и давясь рвотой. Мы с Ваней просто стояли и смотрели на труп, не в силах пошевелиться. И тут произошло то, что, словно клеймо, отпечаталось в моей памяти на всю оставшуюся жизнь…

Вдалеке, из туннеля послышался тот самый рёв, что мы слышали несколько дней назад. Помню, как мы застыли в ужасе и молча наблюдали за тем неизвестным существом из темноты тоннеля, судя по звуку, движущемуся в нашу сторону.

И то, что предстало перед нами из темноты, выхваченное лучом фонаря Вани, просто невозможно было понять, осознать и принять, этого не должно просто существовать в нашем мире, мне до последнего хотелось верить в нереальность происходящего…

Высокое нечто, человекоподобной формы, буквально состоящее из всевозможных проводов, шлангов и трубок, переплетающихся между собой и копошащихся, словно клубок змей, медленно показалось из тоннеля, словно наслаждаясь нашей беспомощностью и оцепенением. Именно оно было источником этого оглушительного рева, что мы слышали тогда, и слышим сейчас, стоя перед ним, в его владениях.

Тварь сделала рывок, повалила на холодный бетон, и словно оплела собой Мишу, который орал и дергался, понимая, что это конец его жизни, что он больше не вернется из этого хладного бетонного склепа. Тварь обвила одним из пучков проводов шею Миши. Послышался глухой хруст, и крики стали лишь хрипами и бульканьем. Тварь, держа пучком проводов агонизирующее и борющееся из последних сил тело нашего товарища, начала пропихивать в рот ему один из шлангов.

И тут, словно осознав уготовленную нам участь, мы с Тимуром и Ваней сорвались с места, и с дикими воплями и плачем бросились к выходу. Жгло в груди адски, и мы бежали, спотыкаясь и вставая, а рев снова стал приближаться к нам. И вот показалась развилка. В один момент ногу что-то обожгло. Я споткнулся и понял, что что-то держит меня за лодыжку, не давая вырваться и бежать туда, к свету, к миру столь знакомому и объяснимому.

Перед глазами проносилась вся жизнь: вот я помогаю матери по дому, будучи совсем мелким, вот я пошел в первый класс с огромным букетом цветов, вот я играю с отцом за компом, а вот пью своё первое пиво. 

«Нет, я не должен здесь остаться» - пронеслось в моей голове. Действовал я словно в тумане: выхватил свой небольшой, но бритвенно острый ножик из кармана и нанес режущий удар по тому, что держало меня. Руку облило какой-то зловонной жижей, но нога была теперь свободна. Спустя секунду я уже бежал дальше по тоннелю, наверх, ориентируясь на далекий свет от фонаря моего товарища. Бежал к свободе, к этому миру, про который несколько раз я говорил, что ненавижу. Но теперь я понял, насколько ценна жизнь, и как я не хочу умирать, и бежал со всех ног. Не обращая внимания на оглушительный рёв за моей спиной, не обращая внимание на боль в горле и легких. Я бежал, чтобы жить.

В те минуты время словно замедлилось, и мне казалось, что секунды обернулись вечностью. И вдруг я ощутил теплый ветерок, он встречал меня, лаская мои волосы и придавая сил бежать дальше. Вскоре за ветерком пришел и свет, теплый свет летнего солнца. Я уже видел выход и бегущие силуэты друзей, свобода была так близко. Оставалось сделать последний рывок, и я был на свободе.

Свет ослепил меня напрочь своей яркостью, и я упал на мягкую траву, обессиленный от погони, задыхаясь и хрипя. Рядом со мной лежали мои товарищи, такие же уставшие и хрипящие. Но живые. Про Мишу вспомнили не сразу, видимо, от пережитых событий и усталости. Належавшись на траве вдоволь, мы поднялись. Мы были на той же поляне, но злополучного холма нигде не было видно. Лодыжка адски болела, и я шлепнулся на землю практически сразу после подъема. Подняв штанину, я увидел обширную рваную рану, загрязненную какой-то черной вязкой жижей. Надо было быстрее обработать, а до дома было далеко. Меня взяли под руки, и мы пошли как можно быстрее, несмотря на усталость и жажду. Благо, успели дойти засветло до деревни. Чем было очистили мое ранение, и начали собираться, чтобы завтра, на первой электричке уехать как можно быстрее в город, к цивилизации, к людям…

Мы только закончили сборы и погасили свет, как вдруг со стороны леса раздался снова этот рев. Мы затаились, безмолвно и недвижимо наблюдая в окно за улицей. Тусклый свет фонаря выхватил тень. Это было оно, оно шло по улице, издавая эти звуки и пульсировало. С соседнего участка послышались недовольные ворчания местного алкаша, Витька.

Витек громких звуков не любил, поэтому быстро показался на улице с полупустой бутылкой пива спустя пару минут. Увидев необъяснимое перед собой, он начал орать на всю улицу и убегать обратно на участок, но было поздно. В мгновение, тварь выкинула пучок шлангов, трубок и проводов, словно силок, в его сторону, и, попав в цель, притянула здорового мужика к себе так молниеносно, словно он был пушинкой. Он пытался сопротивляться, но тварь обволакивала его все новыми и новыми пучками своего своеобразного тела, и в итоге еле сопротивляющийся мужик, намертво обездвиженный тварью, был утащен куда-то вглубь чащи леса. Крики его, столь громкие и отчаянные были слышны еще минут десять, позже все стихло. Так и сидели до рассвета, боясь пошевелиться.

На утро с собранными вещами были уже на вокзале, доехали до города быстро. Позже были долгие судебные разбирательства в нашу сторону со стороны Мишиной мамы. Понять ее горе и отчаяние было можно, ведь потерять сына, причем неизвестно как, никто не готов. Про тварь мы не рассказали, ибо в дурдом загреметь никому из нас не хотелось, так что пришлось придумать версию про то, что мы заблудились в том злополучном бору и на нас напал медведь, который утащил нашего товарища. Вроде как даже в те леса послали поисковые отряды, но даже следа не нашли в итоге…

Но благо, уголовку на нас не повесили, и вроде бы как даже отделались от этой истории. Только заснуть было очень трудно в первое время, постоянно снились клубки проводов и шлангов, запутанные, движущиеся, живые. Они двигались, словно черви, копошились, пульсировали. Но и сны через несколько лет прекратились, да и с ребятами мы эти события особо не вспоминали. Жизнь шла своим чередом, не снижая темпов, и вот вроде это все почти сошло на нет, а та ситуация практически забылась, стерлась из жизни, но вот недавно, как обычно гуляв в парке на районе, вдалеке я заметил холм, в месте, где его быть не должно…

Сказав последнюю фразу, дядя Слава побледнел и на секунду замолчал.

«Ладно, мелочь, уходить мне пора, все же завтра на работу» - сказал дядька и направился в прихожую.

Это был последний раз, когда я его видела на семейных праздниках. И история вроде бы и выглядит как пьяный бред, но только в ней есть одна интересная деталь. Когда он обувался, я увидела бледный и неровный шрам на его лодыжке. Дядь Слава заметил мой взгляд и тихо сказал:

«Знаешь, мелочь, если ты когда-либо увидишь в своей жизни что-то неправильное, нелогичное, странное, опасное, что-то, что существовать явно не может, что-то, что не вписывается в законы этого мира, просто беги, беги быстрее оттуда и не оглядывайся, не совершай ошибку, ведь некоторые вещи должны остаться под покровом тайны…»