Мерный гул винтов и покачивания вертолёта на воздушных ямах убаюкивали. Родион ощущал себя Ионой во чреве кита. Даже лёгкие приступы морской болезни присутствовали, что делало сравнение более полным. Хотя, в отличие от библейского пророка, в кабине было не в пример уютнее, чем в брюхе гигантского зверя. Обтянутые дерматином кресла, поцарапанный фанерный столик да иллюминаторы, за которыми простирался бесконечный таёжный край, кое-где утопающий в рваных клочьях тумана. Высоченный сосны, походили на щетину великанской щётки, в которой запутались куски ваты. В сером свете, льющемся со свинцового неба, пейзаж казался чёрно-белым, нереальным. В наушниках шлемофона спокойными голосами о чём-то переговаривались между собой и с далёкими диспетчерами на земле пилоты.

Долгий путь утомлял. Они летели уже третий час. А до этого Родион ехал на поезде, по спецбилету, три дня, и с вокзала служебным автомобилем сразу на аэродром, к вертолёту. Ему хотелось уже, наконец, принять душ, поесть нормальной еды и отдохнуть. Но по прибытию его ожидало ещё очень много дел, так что, вожделенный отдых был далеко. Он вздохнул, снова достал из своего казённого дипломата папку с документами и, в который раз, начал их просматривать.

Пять лет назад, в 1972 году, одна из геологических экспедиций обнаружила в глухих  таёжных дебрях большой круглый провал в земле, диаметром в шестьсот восемьдесят пять метров. Он уходил на неведомую глубину и из него постоянно веял ровный поток тёплого воздуха. Как выяснилось впоследствии, дно провала находилось в семи тысячах триста двух метрах ниже уровня земли. Уже одно это побудило наложить на этот объект гриф «Секретно».

Позднее выяснилось, что эта дыра является входом в гигантскую сеть огромных подземных полостей, возраст которых исчислялся миллиардами лет. Было построено две лаборатории, одна на поверхности, вторая на самом дне провала, которая имела связь с землёй при помощи системы лифтов и подъёмников. Также, в пяти километрах от объекта, был построен городок для учёных, рабочих, строителей и воинского гарнизона, со своей вертолётной площадкой. И хотя в посёлке уже работало несколько сотрудников, отвечающих за режимность,  требовалось усиление секретности в самой лаборатории, тем более что учёные снизу начали докладывать о каких-то невероятных находках, и утечки ни в коем случае допускать было нельзя.

Вот именно по этому поводу и был командирован на объект с кодовым названием 12-33Г скромный капитан Отдела Секретных Изысканий Разработок и Исследований при КГБ СССР, или ОСИРИС, Алтынов Родион Константинович. Задавать вопросы, почему именно он, не имело смысла. Партия сказала «Надо», он ответил «Есть!». Начальник отдела только кивнул на его университетские дипломы и секретные правительственные награды, полученные Родионом за четыре года безупречной службы, и сказал, что другой кандидатуры не сыскать. И это было правдой, своим трудом и упорством он достиг определённых успехов в карьере без всяких там блатов и подсиживаний, и теперь даже женщины в отделе, невзирая на его молодой возраст, обращались к нему не иначе как Родион Константинович. Так что только и оставалось взять свой командировочный чемоданчик, выдумать для родных очередную легенду и в путь.

Сидящий напротив Родиона попутчик, высокий пожилой мужчина в строгом пальто и кроличьей шапке, который весь полёт вроде бы дремал, внезапно резко выпрямился и глянул в иллюминатор. Родион с интересом посмотрел тоже. Там, в непролазной тайге, вдруг открылась гигантская прогалина, центр которой зиял огромным чёрным провалом, окружённым металлическими и бетонными конструкциями и разнообразной строительной техникой. Родион с волнением, чуть ли не вжимаясь лицом в стекло, вглядывался в открывшуюся картину.

Вертолёт стал забирать вправо, и удаляться от прогалины вдоль узкой полосы дороги, с многочисленными будками и воротами застав, ползущими в разных направлениях букашками грузовиков и бэтээров. Показались аккуратные ряды бараков и хозпостроек посёлка, мачта радиовышки, курящиеся трубы котельной, электрогенераторной и пекарни. Наконец начали снижаться на тщательно очищенный прямоугольник вертолётной площадки, выложенный бетонными плитами.

Уже видны были фигурки встречающих и пара зелёных уазиков. Вертолёт коснулся колёсами бетона, немного резковато, по мнению Родиона, который в очередной раз сглотнул, заглушая резкий приступ тошноты. Люк отворили, как только  окончательно остановился винт. Родион, с дипломатом с документами в одной руке, и яркой спортивной сумкой в другой, ступил на трап. После многочасового гула двигателя в ушах стоял звон и ватная глухота. Понять, что говорили встречающие, получалось с трудом. Родион не сразу узнал человека, шагнувшего к нему с распахнутыми для объятий руками. Профессор Снегирёв заметно изменился, со времени их последней встречи в Отделе «Осириса» год назад, хотя Родион продолжал регулярно общаться с ним по телефону. Он отпустил густую окладистую бороду, рыжую с проседью. Из-под синей, спортивной шапки, с эмблемой Динамо, выбивались такие же патлы. Завершали его непрезентабельный вид грязные резиновые сапоги, стёганый засаленный ватник и очки с треснутым стеклом, дужка которых была грубо отремонтирована при помощи синей изоленты.

Родион с трудом, сквозь временную глухоту и общий гвалт, понимал слова профессора, терпел объятия и мощные дружеские хлопки по спине. Наконец, громкий голос одного из офицеров прервал церемонию встречи и все гурьбой направились к уазикам. Всю дорогу до посёлка Родион рвался приступить к делам и немедленно поехать в лабораторию, но  тот строгий офицер, который оказался комендантом, начал убеждать его сначала разместиться, отдохнуть и поесть с дороги. Родион начал было упираться, но фраза «попариться в баньке» сломила его сопротивление.

В бараках было шумно, прокурено, пахло рыбными консервами, сырым бельём и портянками, которые разноцветными флагами увешивали растянутые в коридорах между жилыми кубриками верёвки. Где-то хриплым голосом Высоцкого пела радиола. Комнатка Родиона была очень маленькая, скромная, но в то же время – уютная. Кровать, фанерный шкаф, да рабочий столик с табуретом. Даже лампа свисала с потолка на голом шнуре, без плафона.

Профессор Снегирёв протиснулся в комнату вслед за Родионом. Заговорчески прошептал:

- Ну что, привёз?

Родион только улыбнулся, расстегнул молнию на сумке и театральным движением вынул авоську, полную «сокровищ». Там было несколько апельсинов, кило яблок и шмат домашнего сала с чесноком, бережно завёрнутое в промасленную бумагу.

- Держи гостинцы, Савельич, как и обещал! Тут всё, что твои ребята заказывали.

Снегирёв нежно прижал авоську к груди.

- Ну, давай, рассказывай, что у вас тут приключилось? – перестав улыбаться, деловито спросил Родион - Чего нашли такого, что даже по нашей секретной линии рассказывать нельзя?

Профессор огляделся, придвинул ногой табурет и сел. Родион разместился на кровати.

- Тут такое дело, Родион Константинович. С Нижней докладывают, что они обнаружили необычную форму жизни, совершенно отличную от всего, что мы знаем. И это настоящий революционный прорыв в биологии. Тут даже Дарвин со своей теорией может лесом пойти. Вы представляете? Это на целую нобелевку тянет! Даже на две! Да что там! На три!!

Родион представлял. И энтузиазма профессора не поддерживал. Тут возможны и новые открытия в биохимии, а соответственно и в фармацевтике, и новые методы медицины. А может и новые опасные заболевания, вирусы, следовательно, и развитие бактериологических вооружений. Да и много чего ещё! Значит, нужно было быть максимально осторожным, и не только в плане техники безопасности, но ещё и ввиду утечки информации. Нужно будет провести тщательную беседу с персоналом лабораторий, особенно Нижней, ну и с сотрудниками КГБ, работающими на объекте, заодно.

Родион ещё с полчаса поболтал со Снегирёвым, поспрашивал о находке, но тот знал мало, так как работал в верхней лаборатории, в группе инженеров. Поговорили о его коллегах, не связанных с Осирисом, о коменданте объекта, об охране и работе секретчиков. Наконец, когда за окном окончательно стемнело, профессор проводил Родиона в столовую на ужин, а после в здание бани. И вот он, отмытый до скрипа, с приятной тяжестью усталости, лежал в своей кровати, которая жалостливо скрипела пружинами при каждом движении, и, закрыв глаза, прислушивался к льющимся отовсюду звукам, Где то за стеной отдыхающие рабочие смеялись над очередным анекдотом, стучали костяшки домино, играла гармонь. За окнами прорычал двигатель грузовика, шумел в соснах ветер. Наконец сон накатил тёмной, тяжёлой волной, и Родион упал в его пучину, глубокую и лишённую сновидений. 

Следующий день пролетел сумасшедшей каруселью. Родион принимал дела, проводил собеседования, и осмотр систем безопасности посёлка, много и часто спорил с комендантом, полковником Ермаковым, который был не очень доволен молодым активным новичком. Впрочем, недовольны были и другие сотрудники из КГБ, и иногда приходилось применять свой карт-бланш для их убеждения. В общем, из посёлка вырваться так и не получилось.

Зато утром следующего дня за ним зашёл профессор Снегирёв и они, наконец,  поехали на армейском уазике к верхней лаборатории, которая находилась на краю провала. Скопище бетонных коробок отблескивало многочисленными окнами. Решётчатые фермы подъёмника нависали над огромной тёмной дырой, воздух над которой струился маревом от поднимающегося из-под земли тепла. Прибывших никто не встречал, так как все были заняты, поэтому Снегирёв сам отвёл Родиона в карантинную зону, где молодому человеку сделали прививку от сибирской язвы, холеры и других напастей.

- Это необходимая предосторожность. – пояснил профессор - Тут под землёй, в тепле, сохранилось множество очагов с возбудителями болезней. Очень комфортная среда для их инкубации в течение многих веков.

Родион не возражал. Безопасности много не бывает, как он всегда считал. Из головы не выходили мысли о таинственной находке неведомого существа там, в недрах Земли, более чем в семи километрах под ногами. Нестерпимо хотелось быстрее попасть в нижнюю лабораторию, но всё же, он держал в себя в руках. Нужно было провести инспекцию здесь, наверху. Поговорить с персоналом. Снегирёв с радостью взял на себя роль гида, с гордостью показывая оборудование, которое было разработано и собрано под его руководством. Оба они теперь были облачены в белые халаты и медицинские шапочки. Сам профессор, оказавшись в своей среде, больше не был похож на того неопрятного сельского комбайнёра, который встречал Родиона на вертолётной площадке. Даже рыжая с проседью борода выглядела теперь на удивление аккуратно и  благородно.

Видимо Снегирёв понимал состояние Родиона, его еле сдерживаемое нетерпение. Да и сам он, скорее всего, был не прочь спуститься вниз, чтобы увидеть находку, которая наделала много шума в обеих лабораториях. Как бы совершенно «случайно» они оказались возле герметичного перехода, ведущего к кабине подъёмника. Тут, возле шкафов уже облачались в защитные комбинезоны несколько учёных. Среди них был и тот высокий пожилой попутчик Родиона из вертолёта.

- О, как раз. Эта группа отправляется на Нижнюю, для изучения биологического образца. Вот, познакомься, Это наш экзобиолог, доктор Неверов, ученик самого профессора Тихова.

Родион посмотрел на Скворцова удивлённо.

- Экзобиолог? Что-то я не слыхал о подобном направлении.

- Эта наука молодая, малоизвестная, но в наших условиях крайне необходимая. – Скворцов блеснул очками, – Изучает возможные и гипотетические формы жизни на других планетах.

- Хочешь сказать, что то, что мы нашли, является внеземной формой жизни?

- Нет. Вполне земная, и очень древняя. Просто она отличная от всего нам известного настолько, что вполне может сойти за инопланетную. Ну что? Прокатимся вниз с инспекцией?

Родион только головой кивнул. Сдержанно, как и полагается ответственному за секретность объекта. Пришлось также облачаться в гермокомбинезоны, которые выглядели неуклюжей помесью обычного армейского костюма химической защиты, и космического скафандра. На спину и грудь давили основной и резервный баллоны с дыхательной смесью, голову укрыл круглый стальной шлем с прозрачным лицевым щитком и гофрированными шлангами. В наушниках раздалось чьё-то хриплое дыхание и кашель.

- А это необходимо? – спросил Родион, затягивая ремни и застёжки.

- По технике безопасности положено. – голос профессора в наушниках искажался и скрипел металлом. – Хотя кабина подъёмника герметична, но мало ли что может случиться. В провале есть немало «пузырей» и «карманов» с метаном, углекислым газом и сероводородом. Они там скапливались тысячелетия целыми пластами. Внизу, у самого дна, дышать вообще проблематично. Нужно ли говорить, что может произойти, если кабина внезапно разгерметизируется, а ты окажешься без защиты?

Наконец пассажиры пристегнулись к креслам, и кабина, плавно набирая скорость, пошла вниз. Родиону показалось, что все внутренности поднялись к горлу,  как недавно в вертолёте, и он с усилием проглотил тошнотворный комок. Он чувствовал себя каким-то лёгким, воздушным, такие же ощущения бывают в самолёте, при быстрой посадке. Сияние солнца за окнами быстро исчезло, уступив место свечению ртутных прожекторов. Родион жадно рассматривал  струящиеся вверх каменный стены, не обращая внимания на неумолкающий в наушниках голос Снегирёва, который восторженно рассказывал что-то о конструкции подъёмника, одним из разработчиков которого сам являлся. Другие учёные тоже что-то обсуждали между собой, разбавляя свою речь специфической терминологией.

Виды за окнами были довольно жуткими. Могучие каменные стены, изрезанные огромными трещинами и морщинами, словно лик древнего исполина, отблескивали вкраплениями кварца и горного хрусталя. Чем глубже спускались люди, тем более фантастические формы принимали камни, и это тяжело было списать только на естественное выветривание породы. То тут, то там исполинскими зубастыми зевами распахивались устья пещер, в глубине которых клубилась первобытная тьма. Несколько раз мелькнули титанические колоннады, словно фасады встроенных в скалу древних храмов, подобных историческим сооружениям Петры в Иордании. Трудно было поверить, что это всё работа всего лишь сил природы, хоть и совершённая за множество миллионов лет. После того как снизу вверх пронеслось жуткое каменное образование, походящее на огромную статую молящегося монаха в балахоне с остроконечным капюшоном, и жутким провалом на месте лица, Родион не выдержал и прервал монолог Снегирёва:

 - Послушай, Савельич. А уже известна природа этого провала?

Тот на мгновение затих, потом снова в наушниках зажужжал его голос:

 - Ну, у геологов уже есть несколько своих теорий. И каждый считает свою самой верной. Всё рвутся диссертации писать, но пока секретность, и всё такое, нельзя. Но связывают это всё с теми же процессами, которые образовали впадину Байкальского Озера, хотя наш объект не в пример древнее. А то, что он находится в одной из самых сейсмически спокойных зон, позволило ей сохраниться такое длительное время. Хотя неразрешённых загадок всё ещё полно. Они тут работают без отдыху, оборудование у них самое новейшее, из Англии и Японии. А внизу у нас ещё целая команда спелеологов есть для изучения подземных пещер. Теперь вот, биологов прислали. – профессор махнул рукой в сторону попутчиков.

Внезапно Родион поймал себя на мысли, что ему просто жутко. Прямо ледяные мурашки по коже, когда он себе представлял, что они одни, на глубине нескольких километров, во тьме, никогда не знавшей солнечного света. Вверху, над головой миллионы тон горных пород, внизу первобытный мир, враждебный и чуждый человеку. И они лишь насекомые в крошечном хрупком пузырике, посягнувшие на покой этого подземного царства  в порыве своей неуёмной любознательности. Скрипели натянутые тросы, натужно выли электромоторы, кабина подъёмника тряслась, болталась и трещала, заставляя каждый раз всё внутри сжиматься.

Мерно тикающий счётчик глубины показывал уже пять тысяч двести семь метров, как вдруг каменные изломанные стены за окнами стали расходится в стороны, кабина подъёмника прошла так называемое «горлышко», и опускалась теперь в огромную полость, связанную с гигантской сетью пещер, тоннелей и пустот. На самом её дне, ещё на два километра ниже, была конечная станция их пути – лаборатория Нижняя.

В этот момент голос Снегирёва проскрипел в наушниках:

 - А теперь сюрприз!

И он потянулся к рубильнику внешнего освещения. Прожекторы погасли, и наступила полная тьма. Хотя, нет. Родион понял, что она не полная. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и за окнами вверх потекли какие-то светлые цветные пятна. Он пригляделся и ахнул. Все каменные стены и исполинские колонны вокруг покрывали лоскуты света, сияющие бледными оттенками жёлтого, красного и синего. Выглядело всё это фантастически и сказочно, словно  нереальный сон. Раздались возбуждённые голоса биологов. Снегирёв сказал торжественно;

 - Полюбуйтесь! Перед вами местные формы лишайника и грибов. А также беспозвоночные, которые ими питаются и разносят споры.

Родион заметил, как над некоторыми световыми пятнами роятся стаи похожих на светлячков существ. В кабине теперь наступила полная тишина. Все погрузились в созерцание проносящихся за окнами пейзажей, восхищаясь красотами этого чужого мира. Казалось, они попали в царство самой Хозяйки Медной Горы, просто не верилось, что на земле может быть нечто столь же прекрасное.

В небольшом иллюминаторе в полу под ногами, в круговерти цветных светящихся пятен вдруг проступило белое холодное сияние. Огни лаборатории приближались, она выглядела чужеродной и хрупкой, словно сверкающая ёлочная игрушка, заброшенная озорным малышом на дно глубокого колодца. И именно с такой высоты вдруг явственно проступил масштаб и величие окружающего их пейзажа. В который раз сердце Родиона защемило от странного, необъяснимого предчувствия.

Прибытие на Нижнюю нового представителя Осириса, ответственного за безопасность, оказалось для лаборатории неожиданностью. И, конечно же, тот не замедлил себя ждать, и стал рубить налево и направо. И было за что. Сначала Родион разнёс руководителя за отсутствие досмотра прибывающих и убывающих на подъёмнике. Потом за ненадлежащее хранение оружия. Затем он вообще чуть было не отстранил начальника за то, что как выяснилось, для того чтобы вызвать сюда, из Ленинграда, экзобиолога доктора Неверова, тому прислали образцы обнаруженных тут форм жизни. Это, по мнению Родиона, вообще было, чуть ли не преступлением! Секретные материалы вот так запросто возили через всю страну! Непостижимо!

Руководитель, начал было оправдываться, обещать, что такого больше не повториться, а потом вообще решил задобрить грозного инспектора душистым травяным чаем. Только после того как Родион немного отошёл, он объяснил, что посылка образцов была вынужденной мерой, так как Неверов ни в какую не желал сюда ехать. А специалист такого профиля здесь очень нужен.

Свою лепту внёс и Снегирёв, поинтересовавшись о подготовке найденного биологического экземпляра к вскрытию. И это помогло. Родион сразу переключился, так как биология была одним из его давнишних увлечений, ещё со школьной скамьи.

Руководитель Нижней, которого звали Соболевский Игнат, радостно закивал головой:

 - Да. Особь уже готова. Её уже вынули из холодильника для разморозки. Хотите понаблюдать?

Родион только руками развёл:

 - Ну, ведите. Хочу, конечно. Мне Савельич уже все уши прожужжал про вашу находку.

Прошли к лабораторным боксам. По дороге, в тесных и низких коридорах Родион пару раз чувствительно приложился головой о торчащие трубы и конструкции. Дошли до обзорной комнаты. Там, за толстым стеклом сверкало белизной и хромом ярко освещённое  помещение. Посередине, на металлическом столе, под круглым хирургическим софитом, лежало нечто, что походило на кучу грубых иссечённых трещинами булыжников, выложенных в виде продолговатой гротескной фигуры, непонятных очертаний и размерами примерно с лошадь. Кое-где с неё капал конденсат от растаявшего инея.  Родион в недоумении оглянулся на Соболевского.

 - Он что, каменный?

Игнат улыбнулся:

 - Нет, конечно. Это экзоскелет. Внешняя оболочка. И она действительно состоит из песчаника и каменной крошки, но при этом не является частью организма. По нашим предположениям существо в течение жизни выделяет кожей некоторую субстанцию, к которой приклеиваются мелкие обломки породы, и она, выполняя роль цемента, скрепляет их между собой,  образуя своеобразный панцирь для защиты от внешних факторов. Что-то подобное умеют делать личинки ручейников. Только тут более совершенный механизм.

Родион рассматривал недвижимое существо. Он всё никак не мог понять, сколько у него лап и сколько на них локтей и коленей, и вообще, где голова, а где задняя часть.

 - И чем вы смогли его с такой шкурой достать?

- Несколько наших спелеологов оказались опытными охотниками, а ношение оружия является одной из наших норм по безопасности для подземных экспедиций. Только винтовки у нас особые, пневматические, разработаны специально в оружейном отделе Осириса. О них вам больше товарищ Снегирёв рассказать может. 

Савельич утвердительно кивнул, но промолчал. Соболевский продолжил:

 - Вот в одной из экспедиций они и обнаружили это существо, сидящим на потолке, а один из спелеологов снял его прямым попаданием в голову. Правда, со второго раза. Первая пуля срикошетила от панциря. Видно удалось сразу поразить мозг, так как особь мгновенно рухнула на пол, и перестала подавать видимые признаки жизни.

В дальней стене операционной открылась металлическая дверь, и вошли три человека, одетые в прорезиненные костюмы, медицинские маски и перчатки. Они стали занимать позиции вокруг трупа таинственного животного, проводя внешний осмотр и гадая, как и чем производить вскрытие.

Только сейчас Родион начал понимать очертания существа. Продолговатое тело с четырьмя конечностями со странно выгнутыми суставами. На переднем и заднем концах выступало нечто, похожее на безголовые торсы, каждое тоже со своей парой тонких лап, чем-то похожих на трёхпалые руки. Итого конечностей насчитывалось восемь. На одном из торсов, с длинной вертикальной щелью, словно прорубленной топором в каменном панцире, в верхней части зияла рваная дыра, пробитая пулей.

 - Странная анатомия. У него как будто нет переда и зада.

 - Да.  – улыбнувшись подтвердил Соболевский. – Мы его так и прозвали – «Тянитолкай». Как конь из детской сказки. У него тоже было две головы на обоих концах тела.

 - А как вы угадали, в которую из них нужно стрелять? И где у него хоть какие-либо органы чувств?

 - Мы предполагаем, что та вертикальная щель, – руководитель указал пальцем – это ультразвуковой излучатель. Существо ориентируется в темноте подобно летучей мыши. А приёмники, то есть уши, у него мягкие, и когда в него начали стрелять, втянулись подобно рогам улитки.

Родион только головою покачал. Какое-то беспокойство копошилось глубоко в подсознании. Что-то забытое, из далёкого прошлого, из когда-то прочитанного или услышанного. Он впился глазами в существо, пытаясь понять, что его так беспокоит. Ещё и название это, Тянитолкай, существо с двумя головами…

Один из учёных, в котором только по росту можно было узнать экзобиолога Неверова, наконец решился, и скальпелем попытался сделать надрез между стыками пластин каменной брони. Существо резко вздрогнуло. Неверов отдёрнул руку.

 - Ничего страшного! – крикнул он стоящим за стеклом. Голос его, сквозь преграду, прозвучал глухо. – Это рефлекторное движение. Наверное, задел нервный узел!

Догадка, наконец, настигла Родиона:

 - Прекратить операцию! Всем покинуть помещение!

Неверов недоумённо оглянулся, пожал плечами, и вновь потянулся скальпелем к существу.

 - Родион Константинович, - с беспокойством смотрел на него Соболевский – объяснитесь, пожалуйста!

 - Им грозит опасность!

 - Да в чём дело? Тварь мертва! У неё мозг повреждён выстрелом.

 - Мозг – да! Но, когда у существа имеется большое количество конечностей, для их управления эволюция снабжает его дополнительными крупными нервными узлами! А судя по внешней анатомии этого существа с его задним торсом с такими же конечностями, как и на переднем, у него сзади должен быть целый примитивный мозг!

 - Я думаю, - солидно начал Соболевский – что доктор Неверов, как специалист, лучше понимает опасность, к тому же существо не подаёт признаков жизни, и перенесло глубокую заморозку, поэтому…

Глухой удар в стекло прервал его речь на полуслове. Они обернулись, и увидели, как по окну спиной сползало вниз чьё-то тело, отброшенное мощным толчком. Раздались испуганные крики. Тварь на хирургическом столе билась в конвульсиях, разбрызгивая во все стороны голубоватую жижу. Её передние и задние «руки» хлестали как плети во всех направлениях, а четыре ноги неловко скользя и подламываясь в невероятных местах и направлениях, пытались поднять тело. На простреленном торсе, по бокам от раны и вертикальной щели, беспорядочно высовывались, и втягивались обратно голубоватые, мягкие, покрытые слизью органы, походившие на раструбы граммофона, оперенные подвижными ажурными лепестками, словно бутоны глубоководных анемон. Даже сквозь толстое стекло слышался пронзительный тонкий визг, который испускало существо.

 - Охрану с оружием! Скорей! – командовал Родион, не спуская глаз с беснующейся твари.

Двое учёных спотыкаясь, на карачках, покинули лабораторию, закрыв за собой толстую гермодверь. Третий, который был отброшен существом, всё ещё лежал на полу под окном, не подавая признаков жизни. За спиной метнулся выполнять приказ управляющий, на ходу что-то выкрикивая. Родион понимал, что охране понадобится некоторое время, пока они организуются, возьмут винтовки в оружейке, а она на противоположной стороне комплекса. Вход в лабораторный бокс также находился с другой стороны, и его нужно обходить кругом, теряя минуты. Пронзительно завыла сирена, заметались красные огни, запертые в решётчатых светильниках.

Каменная тварь, наконец, неуверенно поднялась на лапы, потом уцепилась парой тонких конечностей за конструкции потолка и перебралась на него, повиснув там огромным распластавшимся пауком. Писк всё не утихал, а ажурные бутоны ушей ворочались из стороны в стороны, изучая помещение. Сквозь щели панциря обильно сочилась слизь, пузырилась и тянулась на пол длинными тяжами. Неожиданно, каменные пластины, покрывающие тело, начали одна за другой, с гулким стуком, падать на пол, на глазах становясь мягкими, превращаясь в то, чем были изначально - кучками мокрого песка и мелкого гравия.

 - Оно линяет! – выдохнул Снегирёв за спиной Родиона.

Теперь перед изумлёнными людьми с потолка свешивалась мягкое, голубоватое существо, больше похожее на помесь слизня с пауком. Его движения становились всё увереннее, не смотря на то, что у него был повреждён головной мозг. Время растягивалось, казалось, что прошло уже минут десять, хотя на самом деле секундная стрелка едва сделала один оборот.

Под окном вяло зашевелился очнувшийся доктор Неверов. Родион прильнул к стеклу и начал стучать в него кулаком и кричать, чтобы тот был осторожен. Но человек, видимо, всё ещё оглушённый, вяло водил головой, осматриваясь, одной рукой сдирая с лица медицинскую маску, а другой, опёршись локтем об пол, пытался поднять непослушное тело.  Тварь на потолке так же заметила его шевеление, направив на него оба своих перистых ушных раструба. Медленно перебирая лапами, начала приближаться к человеку.

Родион со Снегирёвым заметались по обзорной комнате в поисках подходящего предмета, чтобы разбить стекло. Железные стулья, огнетушитель, тяжёлый микроскоп, всё отскакивало от толстого плексигласа, почти не причиняя ему вреда. Неверов тоже заметил нависшее над ним чудовище и поднял руку в бессильной попытке защититься. Голубое склизкое существо внимательно изучало человека своими сонарами. Чёрная дыра, оставленная пулей, теперь зияла, словно зловещий глаз циклопа.

Внезапно, грудь, или спина – у висящей, словно паук, фигуры это трудно было определить, распахнулась по всей длине, открыв клубящиеся сгустком червей внутренности, и оттуда, в сторону человека, метнулся крупный комок зеленоватой слизи. Тот прилип к выставленной руке, и мгновенно обволок её до локтя полупрозрачным коконом. И тогда Неверов закричал! Жутко, пронзительно, так что тварь мгновенно втянула уши, но осталась висеть, раскорячившись над своей жертвой. Человек бился и катался, пытаясь стянуть с руки слизистый кокон, но тут же отдёргивал ладонь, словно тот был раскалённым. На глазах людей, застывших в ужасе по эту сторону окна, плоть под полупрозрачным, медузоподобным сгустком начала плавится и таять. Сверкнула белизной кость, обнажились и лопнули сосуды и вены. Зеленоватая слизь, поглощала живьём руку Неверова, вырастая в размерах, темнея и становясь тёмно-багровой.

Родион был готов грызть окно зубами, Савельич что-то кричал жутким матом и долбил в стекло каким-то железным ящиком. Неверов по ту сторону снова затих, потеряв сознание. Где-то в коридорах за спиной послышались приближающийся топот и громкие команды. Тварь, нависающая над человеком, вновь распахнула свои внутренности.  Несколько склизких трубчатых щупальцев потянулись вниз, и раздувшаяся от крови и плоти медуза, почуяв их, начала сползать с руки, точнее с того, что от неё осталось, и потянулась навстречу. Червеподобные придатки ловко и аккуратно перехватили её и втянули обратно в нутро пещерного монстра. Родион готов был поклясться, что рана на теле твари начала уменьшаться.

Ворвавшиеся в смотровую комнату люди ошарашено застыли, глядя на мельтешащую по лаборатории тварь. Та со стремительной скоростью бегала по потолку, словно что-то искала. Наконец, один из вбежавших, поднял  устрашающего вида агрегат, с длинным дулом, и нажал на курок. Раздался громкий, шипящий хлопок, и в толстом стекле возникла сквозная дыра. Начали стрелять остальные, посылая пулю за пулей в прозрачную преграду, и окно, наконец, не выдержало, и посыпалась множеством неровных обломков. И в этот самый момент тварь нашла выход, мощным рывком оторвав решётку вентиляции, и скрылось в ней, просочившись в узкое отверстие скользким червём. С треском брызнули искры разрываемых проводов, и всё вокруг погрузилось в испуганную  тьму. Где-то, в отдалении громко щелкнуло, и тускло засветили лампы резервного освещения.

В кратчайшие сроки сектор лабораторных боксов был изолирован и опечатан. Соболевский организовал эвакуацию персонала наверх, и первыми на лифте отправились женщины и находящийся в коме Неверов, руку которого под плотной повязкой уже трудно было назвать рукой. Родиона до сих пор передергивало, когда он вспоминал торчащие из кровавого месива обнажённые белые кости, полностью лишённые плоти. Ничего подобного он раньше никогда не видел.

 На совещание собрались в кабинете управляющего, разложив на широком столе огромные кальки со схемами помещений и коммуникаций Нижней. Кроме Родиона, Соболевского и Снегирёва присутствовала пара спелеологов, имевших охотничий опыт и несколько инженеров с бригадиром, знающих комплекс как свои пять пальцев, и умеющих ориентироваться в нём с закрытыми глазами без всяких схем. Под потолком, в нарушение всех правил, клубился густой сигаретный дым, хоть топор вешай. Все в напряжённом молчании вглядывались в синие линии схем, Соболевский нервно стучал по столу карандашом.

 - Так, давайте ещё раз. Тварь обладает большой физической силой - вырвала «с мясом» решётку, которая крепилась винтами. Скинув свой панцирь, может проползать через узкие отверстия. У неё два мозга, главный и вспомогательный, в разных концах тела. Невиданная живучесть, позволяющая пережить несколько дней глубокой заморозки и  феноменальная регенерация. Что ещё?

 - Ещё она плюётся сгустками, - добавил Родион - которые очень быстро растворяют мягкие ткани тела. Скорее всего, таким способом она питается. Я видел, как этот сгусток двигался обратно к этой твари. Получается, что мы имеем дело с симбионтом.  Он заменяет существу пищеварительную систему. Что-то вроде метательного желудка. И я предполагаю, что таких сгустков у твари несколько.

 - Если бы я не видел всё это собственными глазами, я бы решил, что это бред. – покачал головой Снегирёв.

 - Тем не менее, этот «бред» уже покалечил одного человека, и теперь скрывается в секторе лабораторных боксов, и представляет опасность для остальных людей, которые ещё не эвакуировались.

 - Эмоции сейчас не уместны. – заметил руководитель Нижней. – Мы до сих пор не продумали план действий, как нам выкурить эту тварь из вентиляции и поймать. В крайнем случае – выкинуть наружу. Какие могут быть идеи?

 Кхекнул бригадир инженеров, прося слова.

 - Я думаю, можно запустить противопожарный протокол сектора. Тогда он полностью автоматически изолируется, и заполнится диоксидом углерода. И тварь просто задохнётся.

 - Не так всё просто. – заметил Снегирёв. – Это существо эволюционировало в среде, где полно всяких вредных газов, в том числе и углекислоты. Возможно, для неё это не особо опасно. К тому же мы так и не знаем, каким образом оно дышит. Нужно проработать дополнительные способы, как избавиться от существа.

 - Есть способ выгнать его наружу? – обратился к бригадиру Родион.

 - Ну-у-у… - потёр тот подбородок – есть сбросные клапаны, которые используют, например, для продувки комплекса всё от того же диоксида углерода. Но они очень узкие. К тому же закрыты автоматическими крышками и решёткой…

 - На счёт этого, скорее всего, можно не беспокоиться. Нужно сделать так, чтобы крышки открылись, и в этот момент выманить туда существо. Думаю, решетка и узкий выход не будут для него преградой.

 - И каким образом его туда заманить? – затянувшись папиросой, спросил Соболевский.

 - Может понизить температуру сектора? Тогда он будет вынужден искать место, где теплее, а при открытых крышках внешнее тепло проникнет в систему вентиляции и привлечёт его.

Соболевский выдохнул облако густого дыма.

 - Идея хорошая. К тому же, при срабатывании системы пожаротушения температура и так резко понизится.

 Бригадир инженеров снова кхекнул, привлекая внимание :

 - Есть один… этот, как его… нюанс. Автоматику можно запустить только из самого сектора. К тому же повреждена линия питания, значит только вручную. Кому-то придётся идти туда.

 - Тогда идут три человека. – заявил Родион – один из инженеров, который в точности знает что нужно делать, кто нибудь из наших бравых охотников, и я.

 - Ни в коем случае! – подскочил Соболевский. – Если кто и должен пойти, то это я!

 - Ваша задача – продолжить эвакуацию персонала. И следить за изоляцией сектора лабораторий. И это не оспаривается! – Родион пресёк попытку возразить.

 - А если оно вновь нападёт этой своей… своим симбионтом? – спросил Снегирёв.

 - Используем защитные костюмы. – после некоторого раздумья предложил Родион. – Сомневаюсь, что резина ему по «зубам». Ещё нужны фонари и одна пневматическая винтовка.

Потом минут десять обсуждали детали операции, и ещё через десять три фигуры, затянутые в защитные костюмы, стояли пред гермодверями, за которыми находился изолированный сектор лабораторных боксов. Со скрипом провернули маховик и распахнули железную створку, открыв проход в узкий коридор, освещённый редкими тусклыми аварийными лампами. Осторожно вошли. До шкафчика с реле, при помощи которых включалась автоматика сектора, нужно было пройти метров тридцать. Лучи фонарей пронзили мрак, тени конструкций и труб пугающими фигурами заметались по стенам.

Было невероятно тихо, лишь при ходьбе шуршала резина защитных костюмов, скрипели кожаные ремни ранцев с воздушными баллонами, да на выдохе шипели выпускные клапаны. Искажённый наушниками шёпот инженера прозвучал оглушительно.

   - Ни за что бы не подумал, что буду когда нибудь участвовать в охоте на подземное страховидло.

- То ли ещё будет, – усмехнулся Родион. – Если есть одна тварь, значит, вокруг нас обитает множество других. Зато сколько впечатлений, прямо на всю жизнь, и никто не упрекнёт, что твоя работа очень скучная. Будешь ещё потом долго внукам рассказывать.

Они завернули за угол и из-под ног, громко звеня по кафельному полу, покатилась какая-то металлическая колба. Лучи фонарей заметались, пугая тени в углах, все на несколько мгновений перестали дышать, пытаясь унять быстрый стук сердца. И именно в этот момент это случилось.

Сверху, из-за тянувшихся по потолку труб, на голову спелеологу-охотнику вдруг шмякнулась большая зеленоватая капля, и тут же охватила шлем полупрозрачным коконом. Тот заорал и попытался содрать с себя это мерзкое создание. Никто ничего не успел предпринять, а студенистая масса уже стекала по спине охотника, оставив липкий слизистый след, и шлёпнулась на пол, растёкшись там и слабо шевелясь.

 - Мать твою!!!  - орал охотник благим матом, так что у всех закладывало уши.  – Я чуть не обделался!

Выпускной клапан шипел в такт его быстрому дыханию. Было видно, что он остался невредим, липкая гадость, при помощи которой питался пещерный монстр, и вправду не сумела проникнуть сквозь металл и резину. Лишь сильно размяк один из кожаных ремней, державших баллон.

- Выкуси, тварь! – пнул охотник похожее на медузу создание, и та с липким звуком расплескалась комьями словно студень.  – Мне Игнат после охоты сто грамм наркомовских теперь просто обязан налить! 

Он нервно рассмеялся, растирая слизь по прозрачной маске шлема.

Родион наклонился, разглядывая остатки слизистой массы. Потыкал затянутыми в резину пальцами.

 - Это существо сделало охотничью ловушку! Интересно… Теперь совершенно очевидно, что в ней несколько подобных симбионтов, и таких ловушек может быть не одна…

Странный шум в глубине коридора заставил прерваться на полуслове. Где-то в отдалении раздалось шуршание и тихий протяжный писк.

 - Оно явно недовольно, – резюмировал охотник, снимая с плеча пневматическую винтовку и отщелкивая  предохранитель. Тихо зашипел воздух, подготавливая оружие к выстрелу. В отдалении, в лучах фонарей что-то на мгновение замельтешило, словно паучьи лапы или щупальца.

Раздался громкий шипящий выстрел, и впереди  брызнула звонкими осколками кафельная плитка, расколотая пулей. Вновь всхлипнула винтовка, заряжаясь. Фонари замерли напряжённо, пытаясь высветить хоть что-нибудь подозрительное. Но коридор наполняла лишь звенящая тишиной полутьма.

- Долго ещё? – вполголоса спросил охотник инженера.

 - Метров семь, - проскрежетал в наушниках его шёпот - Вон, справа ответвление. Там коридор, в конце - шкаф автоматики.

Вновь крадучись начали движение. Неожиданно впереди блеснули два стремительно летящих предмета. С влажным чавканьем зеленоватые сгустки впечатались в людей. Один ударил Родиона в грудь, второй обхватил прозрачным коконом винтовку и держащие её руки охотника. В этот раз люди уже так не паниковали. Родион лишь почувствовал, как желеобразная масса расплывается по груди, охватывая и сжимая её с заметным усилием, но потом, разочарованно плюхнулась на пол, а вслед за ней и вторая, лишь испачкав скользкой дрянью винтовку. Снова зашипел выстрел, и пуля умчалась в неверную тень, громко объявив о промахе металлическим звоном.

 - Вот же тварь! – вновь ругнулся спелеолог.

 - Бегом! – скомандовал в ответ Родион, и вся группа резво припустила к боковому коридору. Ещё несколько метров, мимо запертых боковых дверей, к серо-голубому металлическому шкафу, из которого выходили пучки кабелей разной толщины в металлических и резиновых оплётках. Сверху его подсвечивал тусклый плафон аварийного освещения в решётчатом плафоне.

Инженер ловко отстегнул замки и открыл дверцу, явив взору сложное нагромождение пластиковых коробочек с реле, индикаторов, тумблеров и рубильников. Задумчиво провёл ладонью по шлему, как если бы потирал подбородок, и нажал на круглую кнопку. Светящаяся красная надпись «Аварийное освещение» погасла, и вместе с ней во тьму погрузился весь сектор. Но следом, тут же, вспыхнула табличка «Резервная линия». Под потолком, повсюду, загудели и заклацали, загораясь, трубки люминесцентных светильников. Стало светло, сектор наполнился шумами включаемого оборудования.

 - У вас всё в порядке? – раздался в наушниках искажённый голос управляющего. – У нас тут скачок напряжения был.

 - Всё нормально, мы перезапустили питание сектора. А у вас?

 - Тоже всё идёт по плану. Осталось последние шесть человек на эвакуацию, и сверху уже спускается группа спецназа. Через двадцать минут будут здесь.

 - Отлично! Встреть их. А мы продолжаем. – Родион махнул рукой своей команде.

 - Ну что, готовы? - Инженер переключил несколько рубильников. Защёлкали реле, начали загораться и гаснуть индикаторы. Резкой трелью залились звонки, заметались по стенам красные всполохи тревожных ламп и во всех коридорах из скрытых сопел ударили свистящие струи газа, который серыми клубами тут же заполнил всё видимое пространство, сильно ограничивая обзор. Резко похолодало. Родион чувствовал, как мороз пробирается сквозь плотную резину костюма и тело охватывает дрожь.

 - Приступаем ко второму этапу, – обернулся он к отряду. – Достаём свои факелы. Ты открывай крышки на сбросных клапанах, – кивнул он инженеру. – Занимаем позиции согласно плану. Разделяемся!

  Задумка была такова. Используя магниевые сигнальные факелы, которые способны гореть длительное время жарким пламенем даже в атмосфере, наполненной углекислым газом, обозначить места в секторе лабораторных боксов, где находились выходы к сбросным клапанам, ведущим наружу. Таким образом, подземная тварь, ориентируясь на тепло, теоретически должна добраться до одного из них и покинуть комплекс.

Двигаться в облаках газа было неудобно, даже несмотря на освещение. Родион то и дело стукался шлемом о свисающие с потолка кронштейны, поддерживающие трубы и кабели. Он всё молил о том, чтобы тварь не выпрыгнула ему навстречу. Если от пищевых симбионтов костюм мог защитить, то её огромной физической силе противопоставить было практически нечего, разве что факелом в неё ткнуть. Оставалось надеяться, что  существу всё же не очень комфортно в нынешних условиях и оно предпочтёт воздержаться от открытого нападения.

 - Я на месте. – полушёпотом проговорил он в микрофон радиопереговорного устройства.

 - Я тоже, – проскрипел с ответ спелеолог. – О, чёрт!!! Ну, блин! Опять! Ещё одна ловушка! Всё в порядке, отвалилась, мерзость. Теперь я весь в этих соплях!

 - Я тоже готов! – рапортовал инженер.

 - Начинаем! – скомандовал Родион.

Где-то глухо зажужжало и скрипнуло. Серая клубящаяся муть, которая всё также, со свистом, фонтанировала из скрытых распылителей, вдруг качнулась, и потянулась струями куда-то под потолок. Немного прояснилось, Родион сорвал запальный колпачок, и факел в руке вспыхнул ярким красным сиянием. Проследив направление движения струй газа, бросил горящую магниевую шашку туда, за трубы. И замер в ожидании.

Хотя туман в коридоре немного рассеялся, но мечущиеся красные тревожные огни, увязая в оставшихся облаках газа, заставляли плясать тени, отчего приходилось пугаться обычных предметов. Но как бы Родион не был настороже, он всё равно оказался не готов к тому, что прямо перед ним, метрах в пяти, с потолка, вдруг свесится большая, синеватая, лоснящаяся туша. Она крепко держалась за трубы и кабели четырьмя средними мощными лапами, а передние и задние, более тонкие пары конечностей сложило, на манер богомола, словно готовясь вот-вот явить их смертоносную мощь. Оба торса, которые одновременно были головами, свисали вниз, и тот из них, на котором была вертикальная щель, испускающая противный писк, была повёрнута в сторону человека. Ушные раструбы, оперенные подобно бутонам морских анемон, нервно дёргаясь от пронзительных звонков пожарной тревоги и свиста газа, то втягивались, то распускались, словно рога улитки, ворочаясь из стороны в сторону, изучая окружающее пространство. Отверстия от пули уже не было видно, вместо неё белело пятно рубцовой ткани.

Родион замер, стараясь даже не дышать, чтобы тварь не услыхала шипения выпускного клапана, хотя подобных звуков вокруг и так хватало. Медленно перебирая лапами, существо приближалось. Перья на его ушах-локаторах колыхались и извивались, словно живя своей жизнью, и было понятно, что это дополнительные органы чувств, подобные усикам жуков или бабочек. С их помощью тварь пыталась определить направление, откуда исходило тепло, медленно, но верно продвигаясь в сторону сбросного клапана.

Капли пота щипали глаза, грудь сдавливало от нехватки воздуха, предательски сосало под ложечкой. Стараясь двигаться как можно медленнее, Родион сделал осторожное движение вбок, туда, где стоял какой-то большой аппарат на колёсиках, за которым легко мог бы спрятаться взрослый человек. Шажок, ещё шажок. Монстр медленно приближался, явно не замечая человека, влекомый теплом, исходящим от магниевого факела. Осталось немного. И в этот миг давление в системе пожаротушения упало, истощив свои запасы. Свист и шипение газа вокруг резко уменьшилось, а затем утихло. Тварь замерла, максимально «распушив» уши-локаторы, не обращая внимания на трель звонка. Совсем рядом!

Родион тоже замер, не в силах шевельнуться. Буквально в метре от него лоснилось слизью мягкое, как у улитки, тело монстра. Сквозь тонкие покровы виднелись пульсирующие синие сосуды, что-то извивалось и ворочалось в глубине тела, вспухали и перекатывались полупрозрачные мышцы.

Сердце бешено колотилось, захлёбываясь адреналином, и Родиону казалось, что тварь вот-вот уловит этот бешеный стук. С чавкающим звуком она проползала мимо, словно ленивец, уверенно перебирая лапами по потолочным конструкциям.

 - Ну что у вас, ребята? – прошипело вдруг в наушниках. – Видите, что-нибудь?

Родион пришёл в движение, отпрыгивая за укрытие одновременно с лапой твари, хлестнувшей в его сторону. Его всё-таки зацепило, и он услышал знакомое шипение выходящего газа, а перед глазами безголовой змеёй заметался порванный шланг дыхательной системы. Упав на пол, несколько раз перекувыркнулся, закатываясь за громоздкую установку.  Замер, прижимаясь к стене и изо всех сил пытаясь усмирить дыхание. Воздух стал вдруг очень спёртый, двуокись углерода проникла в шлем. Перехватил оторванный шланг, который уже почти утих, выпуская остатки дыхательной смеси, попробовал воткнуть его обратно, но безуспешно.

Большая зелёная капля вдруг влипла в его плечо. Оплела руку, сжимая, пытаясь добраться до живой плоти сквозь плотную резину, но сдавшись, шлёпнулась на пол, слабо шевелясь. Свободной рукой Родион шарил вокруг, пытаясь найти, что-нибудь для самообороны. В наушниках чьи-то голоса кричали,  что-то спрашивали и звали его по имени, но он уже их не воспринимал. Не до них было.

Сверху упала тень, что-то извивалось и мельтешило в свете люминесцентных ламп. У Родиона уже шумело в висках, удушье разрывало лёгкие, всё плыло перед глазами. Завалившись на бок, он увидел нависшее над собой чудовище, его радары трепетали, изучая лежащую под ним жертву. Уши наполнял пронзительный тонкий вибрирующий писк. Тело твари начало раскрываться вдоль, распахиваясь будто чемодан, и клубок извивающихся щупалец из внутренностей начал тянутся вниз. Слизь пенилась и капала на маску шлема. Две тонких конечности на переднем торсе готовились нанести удар. И тогда Родион, действуя скорее по наитию, ударил по кнопке на груди, включая внешний динамик костюма, и заорал во всё горло, стараясь направлять звук прямо в раструбы ушей твари. Те тут же втянулись и чудовище отшатнулось. И последнее что услышал Родион, был шипящий хлопок выстрела пневматической винтовки и трёхэтажный мат спелеолога в наушниках. Огромная, нависающая туша метнулась в сторону, и свет ламп рывком вернулся, хлынув в глаза, чтобы тут же смениться темнотой беспамятства.

Когда Родион очнулся, то обнаружил себя лежащим на металлической кровати, укрытым синим шерстяным одеялом. Вокруг были дощатые стены и белый шар плафона под потолком. У окна, на стуле, сидел Снегирёв в накинутом на плечи медицинском халате и читал какую-то книгу в потрепанной обложке.

 - Привет, Савельич, – прошептал слабым и на удивление хриплым голосом. – Где это я?

 - Очнулся, Родион Константинович? – подорвался тот со стула.  – В госпитале ты, наверху, в рабочем посёлке. Сутки провалялся!

 - А тварь подземная где? – воспоминания наплывали, одно за другим, словно слайды на диапроекторе. Больше похожие на кошмарный сон, чем на реальность.

- Так убежала, как и планировали. Через клапан наружу. Наш пещерный охотник очень вовремя подоспел. Говорит, две пули всадил в гадину, но та всё равно сумела уйти. Тут как раз и спецназ подоспел. С автоматами и огнемётами. Еле их успокоили, иначе бы всю Нижнюю разнесли.  Мы потом снаружи осматривали корпус, там потёки голубой  крови обнаружили. Судя по ним, существо уползло вглубь тоннелей. Соболевский уже экспедицию туда планирует отправить.

 - Отставить экспедицию! – приподнявшись на локтях, вложив все силы, скомандовал Родион.

 - Ну что ты, Родион Константинович! – возмутился Снегирёв. – Как можно! Это же основная задача нижней лаборатории – изучать недра нашей планеты, в том числе и её экосистему!

 - Я не о том. – Родион вновь слабо откинулся на подушку. – Я должен быть в составе этой экспедиции, как ответственный за её безопасность. Во избежание, как говориться, повтора инцидента.

 - Ну не знаю. Врачи говорят, тебе около недели нужно будет под наблюдением находиться. Отравление углекислым газом – вещь не самая приятная, и последствия могут быть самые разные.

 - Я в норме. Чуток отдохнуть и всё, снова в бой. И ни в таких передрягах бывал. Два дня… Скажи Соболевскому, пусть придержит экспедицию на пару дней, подготовится хорошенько. Я к ним присоединюсь.

 - Хорошо, Родион Константинович, я позвоню вниз, передам ваши указания. Думаю, с этим проблем быть не должно, но ты всё равно поправляйся. Ладно, я тогда тебя оставлю на наших эскулапов, всего хорошего.

С этими словами Снегирёв вышел из палаты.

Два дня спустя у внешнего люка нижней лаборатории стоял солидный отряд из восьми человек в защитных костюмах, нагруженных разнообразным снаряжением, оборудованием и парой пневматических винтовок. От самоходной электрической тележки отказались, так как маршрут предполагался  в узких и труднопроходимых местах. Лучи фонарей разрезали тьму в направлении неприметного тоннеля, в котором скрылось раненое подземное существо. Не мудрено, что его раньше не обследовали. Он лежал в отдалении и был скрыт каменными натёками сталактитов, образующих подобие каменного водопада. Внимательно его осмотрев, люди втянулись в проход, оставив снаружи привязанный конец путеводного шнура, который именовался спелеологами Нитью Ариадны.

Идущие впереди спелеологи внимательно осматривали каждый участок тоннеля, предупреждая о любой опасности, где можно оступиться или удариться шлемом. Узкий тоннель извивался и менял свои размеры, вызывая порой чувства клаустрофобии и тревоги. Тут царила кромешная тьма, ни единого пятнышка светящегося мха, ни одного порхающего огонька местных насекомых. Мертво и безжизненно. И жутко. Лишь эхо приносило отдалённые звуки капающей воды. Темнота была настолько плотной, что казалась осязаемой, казалось, протяни руку, и она увязнет в ней, как в смоле. Древний, доисторический мир, и лишь маленькая группа исследователей на глубине многих тысяч метров, зажатая между миллионами тонн каменной породы. И люди, чувствуя всю глубину момента, шли почти молча, словно боясь издать лишний звук, и потревожить спящего титана, запертого в земных недрах миллионы лет назад.

Через несколько сотен метров низкий потолок вдруг резко ушёл вверх, на недосягаемую высоту, и теперь отряд брёл по узкой расщелине. Каменные образования вокруг становились всё более причудливыми и пугающими. Приходилось с трудом убеждать себя, что это всё необычная игра сил природы, а не рукотворные объекты. Со стен грозно щетинились огромные пучки острых кристаллов, норовя своими чёрными копьями зацепить и порвать защитный костюм. Становилось жарче, путь теперь  всё больше шёл под уклон, проход делался шире.

Идущие впереди спелеологи, а по совместительству ещё и охотники-следопыты, с трудом находили на россыпях щебня под ногами засохшие чёрные капли крови раненого существа, которое проползло тут три дня назад. Родион с опаской поглядывал на каменное образование, больше похожее на сцену борьбы каких-то жутких многоногих существ. А вон та группа сталагмитов невероятно похожа на приземистые фигуры в балахонах с остроконечными капюшонами, словно шедших когда-то вереницей по своим таинственным делам, но внезапно окаменевших и застывших тут навеки. Над головой застыла полуразрушенная, безобразно раздутая, паукообразная фигура, раскорячившаяся на вершине грубого мегалита. Разыгравшаяся фантазия даже подсказывала, что вон те два чёрных кристалла – это её глаза, хищно следящие за идущими внизу людьми.

Ещё через некоторое время высоко над головами, во тьме, стали различимы какие-то исполинские неясные объекты, свисающие с далёкого потолка. И оттуда пришёл шум. Слабый, отдаленный шелест и писк, словно там, под сводами, металась, шелестя крыльями, гигантская колония летучих мышей. Но о каких мышах можно было говорить на такой глубине? Этот шум, а также гигантские объекты, неясных очертаний, нависшие высоко над головой, вызывали тревогу и беспокойство. Кое-где, на этих, свисающих вниз скалах, различались светящиеся пятна всё того же подземного лишайника. Но их света было недостаточно, чтобы рассмотреть хоть что-то.

Голоса идущих впереди спелеологов упали до тихого шёпота, с трудом различимого в наушниках. Казалось, всех охватил благоговейный трепет. Словно паломников в неимоверно древнем заброшенном храме какого-то доисторического бога. Появилось ощущение, будто этот маленький отряд неведомым способом покинул Землю, и оказался на какой-то далёкой неизвестной планете, в чужом, неведомом мире.

Стен расщелины уже не было видно. Люди стояли в гигантской пещере, будто на равнине. Вокруг возвышались невероятные, трудноописуемые каменные и кристаллические образования, больше похожие на какие-то неведомые скульптуры абстракционистов, обелиски и мегалиты. Они стояли поодиночке и группами, рядами и кругами, иногда образовывая целые аллеи. Разум уже вовсю протестовал против того, что всё это создано природой. Всё больше мысли людей склонялись к тому, что эти сооружения созданы руками или лапами неведомых существ, с чуждой для человека культурой, логикой и геометрией. Громкий шелест и писк, несущиеся с высокого невидимого потолка, множась эхом, наполняли всё кругом.

Группа выбрала удобное возвышение, где решено было разместить мощные софиты для того, чтобы осветить своды пещеры и узнать наконец, чем является источник таинственного звука. Когда всё было готово, щёлкнул переключатель, и глубоко под землёй вспыхнуло маленькое солнце. По крайней мере, так показалось людям, после всей той тьмы, которая их окружала. Мощные лучи светильников устремились ввысь, к сводам, освещая и открывая людям поистине головокружительный и пугающий вид. Кто-то громко всхлипнул, кто-то зашептал молитву. Родион почувствовал, как у него предательски слабеют ноги, и он с трудом сдержал порыв упасть на землю и закрыть голову руками.

Там был город. Перевёрнутые, висящие, будто исполинские сосульки здания и сооружения, очень похожие на готические храмы и дворцы, но словно какие-то больные, разлагающиеся и гниющие, безобразно раздутые, испещрённые трещинами, покрытые язвами и волдырями, оплывшие, словно воск свечи. Они нависали своими куполами и шпилями, грозясь рухнуть на головы застывших людишек, посмевших вторгнуться в этот чужой мир, рождённый самой тьмой. И этот город жил. Сквозь многочисленные отверстия в каменных башнях, между колонн и фестонов, по широким проходам между зданий, ползали тысячи и тысячи четырёхлапых и четырёхруких существ с двумя торсами, делающими их похожими на сказочных тянитолкаев, покрытых каменными панцирями. Сородичи той твари, по следам которой шёл их крошечный отряд. Они спешили по своим неведомым делам,  создавая тот таинственный шум, словно муравьи в муравейнике, едва различимые на такой высоте, совершенно не обращая внимания на застывших далеко внизу людей. Да и свет софитов им был безразличен, так как они были абсолютно слепы, рождаясь, живя и умирая во тьме.

Но больше всего пугало огромное каменное сооружение, висящее на просторном, словно площадь, просвете среди зданий. Оно походило на грубое подобие клетки – округлое, будто гриб-дождевик, испещрённое дырами неправильных форм, утыканная иглами и шипами. Если кто нибудь, когда-то видел в учебниках по биологии скелет радиолярии, то сможет приблизительно представить себе внешний вид этого чудовищного здания. Оно было явно полое, но отнюдь не пустое. Всю её заполняло какое-то исполинское, белесое, склизкое, постоянно ворочающееся существо. А возможно и несколько существ. С такого расстояния и при таком освещении практически невозможно было распознать его очертаний, но время от времени через дыры клетки выпрастывались толстые, окаймленные когтями, щупальца, безуспешно пытаясь схватить пробегающего мимо жителя этого жуткого города. А потом не спеша втягивались обратно. Казалось, каменные грубые колонны и контрфорсы, подобно мощным корням оплетающие основание клети вот-вот не выдержат, и она рухнет вниз, с высоты нескольких десятков метров, расколется и существо, сидящее в ней, вырвется наружу и начнёт пожирать всё вокруг. И ничто не сможет его остановить. А сколько ещё таких запертых чудовищ таится под сводами этих гигантских пещер? А незапертых? Что будет, если одно из них наткнётся на нижнюю лабораторию? Что люди, находящиеся здесь, сумеют ей противопоставить? Пневматические винтовки?! Смешно! И от этих мыслей становилось всё более жутко.

«Это чужой мир» - подумал про себя Родион – «И нам тут совершенно не место». Его мысли разделяли и остальные члены отряда. Все оказались совершенно не готовы встретить на такой глубине неведомую цивилизацию чуждых нашей биологии существ. Неясно было, какие точки соприкосновения могли быть с ней у человечества, настолько разные миры они населяют. Всё, о чём писали все эти писатели-фантасты, обо всех этих контактах с внеземным разумом, сейчас казалось по-детски наивным и глупым. Люди просто ещё не были готовы к подобному событию. Может быть, когда-нибудь потом, в отдалённом будущем…

Решение пришло быстро.

 - Уходим,  – вполголоса скомандовал Родион. – Возвращаемся на Нижнюю. Здесь нам делать нечего.

Собирались поспешно, боязливо поглядывая вверх. Часть осветительного оборудования и проводов решили оставить. По путеводному шнуру двинулись обратно, развивая максимальную скорость, насколько позволяли острые камни под ногами. Родион продумывал дальнейшие действия. Тоннель к городу придётся запечатать. У них было при себе несколько зарядов динамита для экстренных ситуаций, на случай завала. Место выбрали быстро – самая узкая часть тоннеля, ведущего к городу. Никто в отряде не возражал, все видели чудовищные клетки под сводами пещеры, и понимали степень опасности для всех учёных Нижней лаборатории.

 Уже выйдя под свет прожекторов комплекса, привели в действие заряды. Бабахнуло на удивление глухо. Вместе с облаком пыли, из зева туннеля прилетел шум обвала. Несколько крупных обломков рухнуло с потолка, и на этом всё закончилось. Родион всем сердцем надеялся, что это был единственный путь в ту гигантскую пещеру с жутким перевёрнутым городом и его чудовищными обитателями. Но самое трудное было ещё впереди.

После долгих словесных баталий, убеждений, и даже угроз с Соболевским, Родиону удалось добиться заверений, что исследований в этом направлении проводиться не будет, по крайней мере, до особых распоряжений. А сейчас он поднимался на лифте вверх, к солнцу и поверхности, таким далёким, словно находящимся на другом конце галактики. Родион обдумывал предстоящие объяснения с начальством. То, что они будут непростыми, он нисколько не сомневался. Ведь, как говорится, инициатива бьёт инициатора, и чаще всего по голове. Да-да, по этой самой голове его не погладят за самовольство. Возможно, даже могут отстранить и вообще уволить из Комитета. Но он был непреклонен в своём решении. Человечество совсем не готово к контакту с чужим миром, а тот вряд ли стремится к знакомству с людьми.  В конце концов, они для нас всего лишь объекты для изучений, а мы для них добыча.