Уснул я поздно, на улице было морозно, А в комнате стало промозгло. Глаза открывались в ночной тишине, Пытаясь разглядеть пустоту, там вдалеке, Кто-то покачивался как в гамаке, Наверное фантазия разыгралась, Душа страхом наливалась. Неужто примчалась, ночная бестия ко мне, Слагали легенды про горящее тело в огне, После того, как заметишь её на себе, Пронзит своим клювом, унеся к промозглой реке, И душа разлетится на кровавом алтаре. Да всё это сказки для моих дочерей, В подушку уткнувшись скорей, Я вспомнил о виденных мною кадрах реальных смертей, И похожей гримасы на лицах людей, Перед концом своих тягостных дней. Зубастая бестия их к реке забирала, Съедать детей всех заставляла, А те кто отказывался, она их расчленяла, На съедение другим оставляла. Маленькие головки детей находили прохожие, пришедших с алей. "Полицию, полицию сюда быстрей, детские куски тел лежат...и кто-то даже в капкане зажат". И этим кто-то был свидетель, почтенный научный деятель. Узрев и всё рассказав, И каждый теперь историю эту познав, А те кто не веровали, от испуга с кровати упав, И ухмылку с лица теперь быстро прогнав. Смотрю теперь я в потолок, И нечто чешется о комодный уголок, Неожиданно за дверью донёсся звонок, Я пошёл посмотреть, что там творится, в глазок. Глазам своим не верю! За дверью стояла... Проснулся я в холодном поту. Посмотрел на часы, три часа ночи. Ну и сон мне приснился, вот приснится же такое. Какая-то бестия, какие-то расчленённые дети. Всё, с этого дня, заканчиваю на ночь читать всякую дичь про живых мертвецов. Закрываю глаза. Слышу шуршание рядом с комодом, в углу комнаты...