Это были девяностые. Времена тяжелые, голодные. После того как маме задержали зарплату на третий месяц, она решила заложить бабушкино серебро в ломбард на рынке. Рынок назывался «Весенний», но пах вечной осенью — гнилыми досками, дешевым табаком и тем особым запахом девяностых: смесью одеколона «Шипр» и отчаяния. Я держался за полу маминого потрепанного клетчатого пальто, уткнувшись лицом в...

Читать полностью