— Вперёд тварь! — толкнув прикладом винтовки миловидную бабулю, громко рявкнул солдат в грязной гимнастерке, крепко вонявшей потом.
— Пощади, милок, — сбивчиво взмолила старушка, неуклюже переставляя больные ноги, — что же ты такое творишь? 
— Топай скорее, подстилка буржуазная! — раздражённо прикрикнул солдат, грубо выпихавая прикладом старушку, цеплявшуюся за дверной косяк, из аккуратного деревенского домика.
— Да я же старше тебя в три раза, гадёныш! — резко повернувшись лицом к бойцу, вдруг сорвалась на крик женщина, — Ты как со мной разговариваешь? Кем ты себя возомнил?
Боец на секунду замешкался. Он явно не ожидал такого бойкого сопротивления от женщины. Да и впрямь, ведь она же ему ничего и не сделала, чтоб с ней так разговаривать. Паренёк двадцати лет отроду так грубит женщине, которая годится ему в бабушки... И действительно, кем он себя возомнил? Властью? 

Пока у него винтовка – он тут власть, понятное дело! 

А что потом? 

Парню вдруг стало стыдно. И тошно.

Приметив замешательство, бабуля аккуратно сделала небольшой шажок к бойцу. 

– Милок, отпусти старушку, зачем я тебе сдалась, – вновь взмолила она, – не серчай на дуру старую, погорячилась я, накричала на тебя, не хотела, – женщина сделала ещё один шаг. 

– А ну стой, падла! – наставив винтовку на бабулю прикрикнул парень. Морок стыда и сожаления пал. Ярость и гнев вновь завладели им. 

– Хочешь, я тебе денег дам! – старушка рухнула на колени и прислонилась лбом к штанам парня. В нос ударил неприятный запах грязи, из глаз полились слëзы, – В секретере лежит хорошая пачка рублей, милок. Бери сколько нужно. Хочешь всë забирай. У меня ещё пара серебряных колечек есть. Их тоже забирай, только меня оставь, – старушка заревела. 

– Ну вот ты и выдала себя, проститутка зажиточная! – солдат смачно сплюнул в сторону женщины, – Вставай, гнида! Твоë племя нашей кровушки попило, теперь наш черёд! – боец оттолкнул прикладом старушку и отошёл на несколько шагов, дослав патрон в патронник, – Именем Революции... – женщина кое-как поднялась на ноги, губы её беззвучно двигались. Она молилась. 

Громкий выстрел раздался на всю округу. 

Горячая гильза упала на деревянный пол. 

Старушка рухнула, вывалившись на крыльцо. 

Выстрел. 

Гильза. 

Выстрел. 

Гильза.

Опустив наконец винтовку, парень вытер выступивший на лбу пот рукавом. Ещё одним буржуем стало меньше. 

Боец ухмыльнулся. 

«Секретер», – сказал про себя Митька и, закинув трехлинейку на плечо, зашёл в комнату старушки.