— Имя?
— Дориан.
— Фамилия?
— Виткевич.
— Возраст?
— Тридцать шесть.

В комнате царил полумрак. Основным источником света была красная лампочка, висящая над дверью. Ещё одним — офисная лампа на столе посреди комнаты. На одном из двух стульев сидел гладко выбритый лысый мужчина в чёрном мундире с погонами лейтенанта. Он вёл допрос. Напротив — заключённый. С чёрными, как смоль, растрёпанными волосами, короткой щетиной и пораненной губой. Когда-то белая рубашка стала грязной и пропитанной кровью.

— Станция проживания?
— Политехника.
— Цель прибытия?
— Убить вас всех.

Руки Виткевича были стянуты наручниками за спинкой стула. Его взгляд не выражал никаких эмоций.

— Значит, вы признаёте, что вы шпион?
— Нет.

Лейтенант записал всё в тетрадь, холодно посмотрел на пленника и заиграл желваками: он ожидал получить совсем другой ответ. Дал знак рукой. Из погружённого во тьму угла появился мужчина, около двух метров ростом, крепкого телосложения. Он был одет так же, как и лейтенант — в чёрный мундир. Молча остановился за Дорианом, глядя прямо перед собой.

— Признаёте, что вы шпион?
— Нет.

Лейтенант кивнул, и в этот момент Дориан почувствовал страшную боль в выкрученном большом пальце. Стиснул зубы, стараясь не показывать страдание и ужас, вызванный палачом.

— Повторяю вопрос: признаёте, что вы шпион?
— Нет, у меня другая цель.
— Другая?
— Я же сказал, что я здесь, чтобы вас прикончить.
— Значит, вы шпион.
— Нет.

Снова боль. Ещё один палец. На лице допрашивающего отобразилось раздражение.

— Последний раз спрашиваю: признаёте, что шпионите? — протянул он медленно.
— Нет. Я убийца, а не шпион.
— То есть вы не пришли сюда, чтобы украсть информацию о нашей группе?
— Нет. Повторяю: я пришёл вас убить.

Лейтенант слегка улыбнулся, но быстро посерьёзнел. Он грозно посмотрел на заключённого и записал что-то в тетради. Дориан не помнил, сколько дней провёл в темной камере. Не знал даже, были ли это дни, недели, а может, только час. Он помнил, как его арестовали. Он сидел на платформе у костра и потягивал самогон из фляги, когда за его спиной выросли двое мужчин в униформе. Положили тяжёлые руки ему на плечи и одним рывком поставили на ноги. Его заковали в наручники и отвели к лейтенанту. Тот немедленно передал заключенного своему великану, что выбил Дориану пару зубов, и сунул его в холодную, сырую и тёмную камеру. Дориан провёл там некоторое время. Он чувствовал привкус крови во рту и мечтал о стакане воды. Забился в угол и обнял себя руками, пытаясь согреться. Через некоторое время дверь камеры открылась, и на пол упал луч света. Почти сразу же его заслонил великан, который сначала пнул пленника, а потом вытащил его наружу и усадил на стул.

— Кто твой заказчик?
— Никто.
— На кого работаешь?
— На себя.
— Не умничай. Кто-то должен за этим стоять.
— Не-а.

Лейтенант внимательно взглянул на Дориана, взял в руки тетрадь и положил ноги на стол. Какое-то время молча просматривал заметки.

— Дориан Виткевич. Скажи-ка, Виткевич, а у тебя есть семья?
— Нет.
— Вообще никого?
— Никого.
— Девушка? Кто-нибудь?
— Нет.

Лейтенант оживился и с силой хлопнул тетрадью по столу. Дориан чуть вздрогнул. Тот же сложил руки за спиной и стал медленно обходить пленника. Остановился точно за ним и положил ему руки на плечи. Наклонившись, заговорил прямо в ухо Виткевича.

— Если ты не шпион, а ты говоришь именно это, для нас большой угрозы нет. Ты говоришь, что пришёл нас убить, а сидишь здесь, прикованный к стулу. Ты говоришь, что тебя никто не посылал. То есть, подводя итог, мы можем тебя убрать, и никто об этом не
узнает, да?
— Типа того.
— Не умничай мне тут! — яростно взревел лейтенант и дёрнул за стул. Дориан рухнул на землю, ударился головой о твёрдый бетонный пол. Тяжёлый военный ботинок сдавил ему грудную клетку. Лысый встал на колено, заставляя Дориана мучительно ловить ртом воздух.

— Говори, кто за этим стоит!
— Никто. Только я.
— В таком случае с чего ты хочешь нас убить, а?
— Потому что вы паразиты. В течение многих лет преследуете невинных. Вот из-за таких выродков, как вы, ребята, и началась война. Это из-за вас мы должны жить, как какие-то крысы, в темноте, под землёй.

Дориан хотел сказать что-то ещё, но ему не хватало воздуха. Увидел над собой великана. Тут же почувствовал, как мощный удар ломает ему ребра.

— Борис, отпусти его.
— Будет сделано, шеф.
— Хорошо. По-прежнему утверждаешь, что всё это твоя идея, да?
— Да.

— Может, расскажешь мне, как собирался нас убить?
— Увидите, пан.
Следователь покачал головой, улыбаясь под нос. Снова сел. Положил локти на стол, сложил руки, одновременно сверля пленника взглядом.
— В других обстоятельствах, может быть, ты бы мне понравился: довольно забавный. Может, расскажешь мне, каким образом хочешь нас убить, а?
— Долгая история.
— Время есть. Думаю, рассказ будет не слишком интересным. Тогда покончим с этим раньше. Борис, принеси немного воды для нашего друга.

Гигант на мгновение исчез за дверью, чтобы тут же вернуться с бутылкой воды и двумя стаканами. Поставил принесённую утварь на стол и снова исчез в темноте. Лейтенант открутил бутылку и наполнил до половины оба стакана. Дориан движением головы напомнил мужчине о застёгнутых наручниках.

— Вы будете сидеть на жопе ровно?
— Да.
— Чудненько. Борис, сними с него наручники.

Виткевич схватил стакан и залпом выпил его содержимое. Он многозначительно посмотрел на лейтенанта, и тот, помедлив, снова наполнил стакан.

— Рассказывай.
— До войны я работал в университете. Занимался биологией. Больше всего меня интересовало скрещивание видов. Даже диссертацию написал под руководством профессора, крупнейшего авторитета. Я провёл много экспериментов на мелких животных и насекомых.
— Очень интересно, только мне-то какое до этого дело?
— После войны, когда мы стали жить под землёй, я решил продолжить исследования, касающиеся скрещивания. На этот раз, однако, я брал нетронутых радиацией особей, находившихся во время взрывов под землёй, и мутантов. Почти через двадцать лет я скрестил более тридцати видов различных мелких животных. Среди них были грызуны, такие как крысы и мыши, а также насекомые, пауки и черви. Многие из моих экспериментов не могу назвать удачными, но несколькими я действительно горд. Я создал новые виды, имеющие повышенную склонность к выживанию, причём очень быстро развивающиеся.
— И что дальше? Обрёк на смерть?
— Наконец мне удалось создать особь, имеющую размер с муравья, но в течение нескольких дней достигающую величины крупной крысы. По внешнему виду напоминает жука. У них крепкая броня, а вместо обычных жвал — зубы. Почти как у акулы.
— Выглядят они, небось, жутковато.
Лейтенант засмеялся и встал со стула. Стал ходить туда и обратно. Дориан уже давно заметил кобуру с пистолетом на бедре лейтенанта и рацию, откуда время от времени доносились шорохи и непонятные слова. Чёрный мундир напоминал Дориану те, что Хьюго Босс шил для немцев.
— Эти особи лучше всего развиваются в тёплой и влажной среде. В начальный период не нуждаются в пище, далее, однако, их спрос на еду начинает быстро расти.
— А чем они питаются?
— Сперва им хватает крови, потом они ищут что-то более питательное и добираются до мяса.

Лейтенант остановился и задумчиво посмотрел на заключённого.

— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал.
— Скажи, где развиваются эти твари.
— В тёплой и...
— Говори!
— … влажной среде.
— Что ты с ними сделал?
— Выпустил у вашей чудесной станции.
— Выпу?.. Что? И что дальше? Выпустил и что?
Лейтенант покраснел, лоб покрылся испариной.
— Выпустил, и они забрались в ваши организмы. Развиваются сейчас в обитателях станции.
— Что?! Как это?! Как такое возможно?!

Лейтенант опустился на стул, тяжело дыша.

— Как быстро они развиваются?!
— Около шести дней.
— За шесть дней сколько? Насколько вымахают?
— В течение первых трёх дней они не нуждаются в пище, после этого они начинают питаться кровью. На шестой день они уже размером с мышонка и ищут мясо.
— С мышонка? Не верю. Ты лжёшь! Брешешь, как собака!
— Сколько я здесь?

Виткевич сидел совершенно спокойно и невозмутимо. Взял в руки бутылку и разлил воду по стаканам.

— Сколько сидишь? Пять? Шесть? Не знаю. Борис! Сколько дней?
— Шесть, шеф. Пять в камере и один на станции.
— Шесть. То есть?.. Значит ли это?..
— Это значит, я выполнил свою миссию. Всё. Ни больше, ни меньше.
— Не может быть. Что ты несёшь! Я бы уже что-то почувствовал.
— Не чувствуете себя слабее, чем в прошлый раз, лейтенант? Головокружение? Тошноту?

Лейтенант спрятал лицо в ладонях. Вдруг он вскочил со стула, отошёл от пленника и глянул на него в ужасе. Из его носа полилась тонкая струйка крови. По лицу Дориана пробежала улыбка, а в глазах блеснуло безумие. Лейтенант попытался расстегнуть кобуру, но руки его дрожали так сильно, что не смог вытащить пистолет. Он был бледен, из носа всё еще текла кровь.

— Я пристрелю тебя! Убью, как собаку!
— Мы все скоро умрем. К сожалению, я тоже.
— Да ладно?
— Побочный эффект. Мои маленькие друзья попали и в мой организм.
Лейтенант упал на землю. За спиной пленника раздался звук, который означал, что Борис только что попрощался со своим последним приёмом пищи. Его начальника начала трясти судорога. Виткевич почувствовал, как у него самого потекла кровь из носа.
— Вы мне понравились, лейтенант. Поэтому дам вам хороший совет. Лучше использовать этот пистолет. Будете меньше страдать. Быстрее всё кончится.
— Откуда мне знать, что ты не врёшь? Может, мне удастся выжить?
— Вы сами в это не верите.
— Зачем? Зачем ты это сделал?

— Уже говорил. Это ваша вина. Ваша нетерпимость, равнодушие и готовность нести страдания. Такова расплата.
— То есть всё, что ты сказал, было правдой?
— Ну, может, кроме одной мелкой детальки.
— Какой?
— Не могу сказать.
— Говори! И так все умрём.
— Прошу дать мне пистолет.
Лейтенант посмотрел на него с недоверием. У него не было, однако, больше сил спорить. Он знал, что скоро умрёт, и любопытство одержало верх над здравым смыслом.
— Я дам тебе его, если обещаешь меня убить.
— Обещаю.

Мужчина заглянул заключённому глубоко в глаза, желая увериться, что тот говорит правду. Наконец, после минутного колебания, протянул ему оружие.

— Спасибо.
— Теперь скажи правду.
— Я говорил, что на поверхности я был студентом биофака.
— Да, верно.
— Я солгал. В действительности, в течение пяти лет, до начала войны, я был в психушке.
— Как это? Почему?
— Потому что я делал эксперименты на своих родителях, что привело, к сожалению, к их смерти. Ну, не были они сильными людьми.

Кабинет огласил смех безумца. Дориан Виткевич выстрелил трижды. В начале убил великана. Он был неплохим стрелком, но с расстояния трёх метров итак трудно промахнуться. Ещё один выстрел предназначался для лейтенанта. Прямо между глаз. Затем мужчина, плача от смеха, засунул ствол пистолета в рот и нажал на спусковой крючок. Раздался грохот, и наступила тишина. Никто уже не смеялся безумно. Никто никого не бил и не выламывал пальцев. Только через некоторое время можно было услышать крики и плач из-за тяжёлых дверей, отрезающих комнату для допросов от платформы станции. Однако вскоре затихли и они.