Мне снова приснился кошмар. Нет, кого я обманываю. «Это» было куда хуже, чем обычный, рядовой кошмарный сон, после которого резко вскакиваешь в постели, ощущаешь еще какие-то мгновения нестерпимый ужас, но довольно быстро тебя накрывает блаженной волной облегчения — приходит осмысление нереальности пережитого. В моем случае ужас не проходит, даже не знаю, почему. Отчего-то чувствую, что тот кошмар нечто большее, чем просто страшный сон. Я не помню деталей. Да я вообще ничего не помню. Кроме одного момента — жуткого, протяжного, нечеловеческого крика. Он врезался мне в память и уже, вероятно, не сотрется оттуда никогда.

День обещал быть хорошим. Наконец-то спала невыносимая жара, которая не давала мне покоя почти весь июнь, заставляя проводить большую часть времени у работающего вентилятора. Небо было чистым, осадков не ожидалось — все погодные условия указывали на то, что поход пройдет отлично.

Я проехал ржавые покосившиеся ворота и остановил машину у невысокого старого забора. У калитки уже ждала Сашка, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Она махнула рукой в направлении остальных транспортных средств, мол, паркуйся там. Приехал я последним — машины Толика и Михи уже стояли под древним дубом, росшим неподалеку от домика. В очередной раз подумал, что других дубов в этой местности отродясь не встречал.

Сашка встретила меня объятьями. За спиной у нее уже висел пузатый рюкзак.

— Привет, опаздывающий! — радостно сказала она. — Все в порядке сегодня?

— И тебе привет. Все отлично, — соврал я.

Во дворе дома собирались все остальные. Вечно хмурый и серьезный Толик, его веселая противоположность Миха, хозяин дома Дима и его девушка Юлька, которую, впрочем, я практически не знал. Да и кто знал девушек Димы, когда он каждый раз появлялся с новой?

— Гляньте-ка, кто пришел! — нарочито удивленно вопросил Миха. — Мы тебя и не ждали уже.

— Действительно, — отозвался Толик. Его «действительно» было универсальным ответом в любых ситуациях.

— Так, народ, — Дима хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Раз все в сборе — пора отчаливать. Тянуть нечего.

Все молча согласились. Я поздоровался с компанией и зашел в дом вслед за Димой. Рюкзаки моих спутников уже были собраны.

— Вот твоя доля, — Дима сунул мне в руки толстый вещмешок. Затем подошел ближе и поинтересовался полушепотом — Точно сможешь? Ты, если что, сразу говори.

— Смогу, — я накинул на плечи лямки рюкзака и хлопнул друга по плечу. — Все нормально, не волнуйся.

Дима кивнул, но неуверенно. Сомневается. Мы вышли из домика, Дима запер дверь и взял под руку черноволосую Юльку.

— Вроде, все готово. Вперед и с песнями!

Идею совместного похода мы замыслили давно. Каждый их нас был неравнодушен к природе, сборам у костра и ночевкам на свежем воздухе. Именно это, возможно, и сплотило нас уже на первом курсе института. С тех пор прошло шесть лет, а мы так и бродим по лесам, каждый раз — как в первый. Впрочем, далеко никогда не заходили. Теперь же решили предпринять более серьезную кампанию — путь предстоял неблизкий. По предварительным расчетам, идти нам придется три дня. В конечном пункте — деревне Неверово, нас заберет общий друг Сергей, после чего довезет обратно до Твердино, где и жил летом Дима.

Трехдневный поход откладывался несколько раз — из-за меня. Теперь подвести товарищей я не мог.

Толик шел впереди, прокладывая путь. За его широкой спиной расположился низкорослый кудрявый Миха, тащивший помимо стандартного рюкзака гитару в потрепанном чехле. Впрочем, михина гитара была не менее потрепанной. Дима с Юлькой, мило держась за руки, шли следом. Мы же с Сашкой замыкали процессию.

Первый час с копейками мы шли по обычной проселочной дороге, после наконец-то свернули в лес. Свет сразу померк — леса в этой местности были густые. У меня появилось чувство, будто мы зашли из открытой местности в большущий зал с высоким потолком. Удивительная, все же, вещь — лес. Попадаешь в какое-то другое царство, не имеющее ничего общего с обычной жизнью. И чувствуешь себя тоже по-другому.

В раздумьях я не смотрел под ноги, за что и поплатился, запнувшись за корень. Благополучно приземлился лицом в мягкий мох.

— Держи, увалень, — Сашка протянула мне руку. — На дорогу смотреть надо!

Я хотел было съязвить что-то в ответ, но проглотил слова из-за нахлынувшего чувства дежавю. Ситуация была знакомой просто до ужаса. Схватился за руку девушки, встал, отряхнулся.

— Спасибо. Задумался немного.

— Бывает, — Сашка улыбнулась и сняла ветку мха с моей куртки. — И как ты один только живешь?

— Выживаю помаленьку, — пожал плечами я.

С Сашкой нас связывали странные отношения. Вроде бы и нравились друг другу и не скрывали этого, но дальше дело не заходило. Друзья, да не совсем, влюбленные, да наполовину.

— Не отставать! — послышался бодрый голос Димы. Мы двинулись дальше.

Толик постоянно сверял путь по GPS, отчего как-то само собой решилось, что он будет во всех наших мероприятиях идти первым. И не важно, что GPS пользоваться умели все — серьезному и умному Толику доверяли, отчего-то, больше. Дима же в последнее время исполнял роль нашего лидера. После завершения института он ушел работать в полицию, чем несказанно всех удивил. Поэтому лидерство за ним закрепилось как-то автоматически.

Рюкзак регулярно цеплялся за ветки, а паутина вечно настырно лезла в лицо (и как только так выходило, когда впереди тебя уже прошли четыре человека?) — но идти было весело. Я любил в лесу все, даже такие, казалось бы, неприятные вещи. Через несколько часов пути мы сделали привал. Уселись на поваленном дереве и жевали сухари, запивая водой из бутылок.

— Ты как? Нормально все? — Дима повернулся ко мне, счищая крошки со штанов.

— Отлично. Лучше некуда, — я неестественно улыбнулся. Плохо давалось мне это простое действие.

— Хорошо, — просто подвел итог друг. — Ты знаешь, если что...

«Если что» он не договорил. Я и так понимал. Честно сказать — не любил я такие вопросы.

Остальные молча переглянулись. На секунду у меня возникло ощущение, будто я чего-то не знаю.

Ближе к вечеру, уставшие и измотанные ходьбой, мы стали устраиваться на ночлег. Миха с Димой и Юлькой расставляли палатки, Сашка занималась костром, а мы с Толиком отправились на сбор хвороста. Привычное дело, в общем.

— А Сашка переживала очень, — подал голос Толик. — Когда... Ну, ты в курсе.

— Я знаю. Блин, не хочу об этом, ладно?

Толик молча кивнул и поправил съехавшие с носа очки. После отвернулся и подобрал несколько веток.

Через полчаса мы уже ужинали супом из магазинных пакетов. Вредно, но вкусно. После все расселись у костра и неспешно разговаривали о том, о сем.

Я не сразу понял, что ощущаю странное чувство — будто кто недобрый смотрит на меня. Пристально так. Я осмотрелся и на миг мне показалось, что за одним из деревьев что-то сверкнуло. Я поперхнулся и выронил бутылку с водой из рук. Обернулся к костру — все смотрят на меня. Они никогда на меня так раньше не глядели. Неприятно.

— Что-то не так? — осведомился Дима. Юлька сжала его плечо мертвой хваткой.

— Да все нормально, вы чего? — голос мой прозвучал не слишком уверенно.

Я демонстративно принялся насаживать на ветку черный хлеб, чтобы поджарить на костре. Друзья постепенно возобновили разговор. Сашка незаметным движением подсела ближе ко мне. Я был не против. Странное чувство не прошло.

Вскоре мы отправились спать. Дима с Юлькой в одну палатку, Миха с Толиком во вторую, я с Сашкой — в третью. Залезли в спальники почти не раздеваясь — скинули только куртки. Рюкзак под голову — и спать.

Ночью я проснулся от очередного кошмара. Но это был не тот, что я испытал вчера. У потухшего костра кто-то разговаривал. Сашки рядом не было.

Слов я разобрать не мог — говорили шепотом. Поначалу я хотел выйти из палатки и посмотреть, что же посреди ночи обсуждают мои товарищи. Затем передумал — если бы они хотели моего участия в полуночной беседе, то разбудили бы. Видимо, разговор не предназначался для меня. Эта мысль мне совсем не понравилась. В душе мелькнул отголосок ревности.

— А если не сможет? — услышал я ровный, чуть басовитый голос. Толик.

Значит, они опять об этом. Зачем? Я же просил...

Уснул с горечью в сердце.

Свет. Яркий свет режет глаза. В нос бьет сильный аптечный запах. Я... сплю?

Слышу голоса. Далеко или близко? Странный звук, не могу понять.

— Состояние стабильное. Должен перенести.

Я лежу. Кто-то держит меня за руку. Боже, почему такой яркий свет?

— Скоро доедем, потерпи, — ласковый голос слышен будто из под толщи воды. — Ты меня... нас напугал. Как ты...

Дальше не слышу. Сознание уходит.

Проснулся в плохом настроении. Пока одевался — не обнаружил в кармане куртки своего любимого ножа. Тщетно обыскал палатку. Это почему-то еще больше вывело меня из равновесия.

— Народ, ну хоть спросили бы сначала, — обиженно молвил я, вылезая к костру. — Знаете же, что он дорог мне.

— Ты о чем? — Миха удивленно поднял бровь. Он тихонько набрякивал что-то на гитаре.

— Я о ноже. В кармане его нет, а вчера был.

— Да не брали мы, — отозвался Дима. — В курсе, как ты к нему относишься.

— Но ножа-то нет! — разыгрывают они меня, что-ли? — Сам он ушел или как? Не смешно, ребят.

— Да вон он в дереве торчит, — указала Сашка. — Сам вчера ветку срезал и воткнул.

Действительно, нож обнаружился в березе неподалеку. Точно сам воткнул или... Почему-то я не помнил определенно.

Друзья опять переглянулись, точно так же, как накануне. Это меня сильно раздосадовало, но виду я не подал. Пусть думают что хотят.

— Ночью все хорошо спали? — как бы невзначай спросил я. — Никто не вставал?

— Да нет, вроде, — протянула Юлька. — Мы с Димочкой сразу уснули. На чистом воздухе и спать хорошо.

— И мы сразу вырубились, — добавил Миха, засовывая гитару в чехол. — А что?

— Просто так спрашиваю, — вздохнул я. Про себя добавил: «Врут, и не краснеют. Ну, посмотрим, чего вы там замыслили».

Возобновили путь. Мне уже было не так хорошо на душе, как вчера. Да и спутники казались какими-то странными, вроде как задумались над чем-то. Только Сашка вела себя по-обычному дружелюбно. Ближе к полудню мы присели на перекус.

— Где-то рядом здесь есть ручей, — объявил Дима. — Посидите тут, я наберу воды. Быстро сбегаю.

И опять меня посетило дежавю. Вроде он уже когда-то говорил такие слова? Или нет?

Наш лидер взял несколько бутылок и углубился в лес. Прошло полчаса — Дима не возвращался.

— Сходите за ним, а? — заволновалась Юлька. — Мало-ли что... И телефон оставил.

Миха хотел встать, но я его опередил.

— О-кей, схожу, посмотрю. Но недалеко — иначе сам заблужусь.

Я двинулся в том направлении, в котором ушел Дима. Метров через триста заметил на дереве корявые полосы, похожие на следы от когтей. Очень больших когтей.

«Чьи? Ни медведей, ни волков тут не водится», — подумал я. Этот факт меня немного потревожил. На ветке соседнего с деревом куста болтался небольшой кусок синей ткани. Похоже на лоскут от майки Димы. Я снял кусочек с куста и погладил его пальцами. Ушел полчаса назад, следы когтей, кусок одежды...

На мое плечо легла чья-то рука. Я еле сдержался, чтобы резко не развернуться и не двинуть неизвестному шутнику.

— Чего дрожишь? — услышал я Димин голос. — Я немного с пути сбился, извиняйте.

Вернулись к остальным вместе. Про следы когтей я решил умолчать. Друзья и так непонятно что обо мне думают.

Остаток пути до вечера прошли хмуро. На меня накатило чувство какой-то нереальности. Даже походка товарищей казалось странной. Я обтер лицо водой и выкинул глупые мысли из головы. Мысли ушли, тревожное ощущение осталось. В этот раз ужин состоял из печеной картошки и бутербродов. Аппетита не было.

Этой ночью я старался спать чутко. Насколько это было вообще возможно. И все равно уснул, и опять был кошмар... Проснулся — Сашки нет. Голосов у костра, впрочем, тоже.

Я осторожно выбрался наружу. Мое внимание сразу привлек свет в Диминой палатке. Ага, в этот раз там собрались. Заговорщики чертовы. В этот раз я собирался все же выяснить, в чем там дело. Но краем глаза заметил нечто странное у палатки Михи и Толика.

Тихонько подошел, присел на корточки. Сперва мне подумалось, что на земле лежит чья-то куртка. Я протянул руку, дотронулся и сразу же отпрянул. Что-то шерстяное, жесткое. Пересилил себя и рассмотрел находку поближе. Это действительно напоминало шерсть. Да, черт побери, это она и была! Клочья жесткой, спутанной шерсти. Много. Очень много. Мне невольно вспомнились следы от громадных когтей на дереве.

С плохим предчувствием я посмотрел в сторону палатки Димы и Юльки. Даже с такого расстояния и в темноте было ясно — земля там усыпана тем же. Откуда все это?

Этой ночью мне больше не спалось. Сашка вернулась быстро, почти сразу же после того, как я залез обратно в палатку. Я лежал лицом к стенке, но понял, что девушка подползла ближе и склонилась надо мной. Я не открывал глаз, изображая спящего. Ее волосы коснулись моей щеки, горячее дыхание тронуло кожу. Сашка смотрела на меня с минуту, после залезла в свой спальник. Мне было страшно.

— Как он?

— К сожалению, не могу вас порадовать. Мы не видим улучшений.

— Но как же... Почему? Мы можем чем-то помочь?

— Непонятный случай. Обычные средства пока не помогают.

— Вы сказали «обычные»? Значит есть еще что-то?

Света нет. Вокруг темнота. Лишь голоса остались неизменными. Сколько их? Пять? Шесть?

Вспышка боли. Теперь улавливаю только обрывки фраз.

— Можно кое-что попробовать... Еще не завершили тесты... Сколько? Нет, нужно разрешение... Хорошо, мы сделаем... Только подождать...

Темнота поглощает меня.

Утром я старался ни с кем не говорить, отчего вызывал еще больше удивленных взглядов. Завтракали вяленым мясом. Наблюдая за трапезой своих друзей, я поймал себя на мысли, что обычно люди так не едят. Даже скромная Юлька со странным блеском в глазах вгрызалась в мясо. Мне поплохело.

— Что не ешь-то? — бодро поинтересовался Дима. — Когда еще привал устроим.

— Не знаю, не охота почему-то, — я постарался улыбнуться. Опять вышло фальшиво.

Переглянулись снова? Точно, как обычно. Да что ж такое-то!

В этот раз я шел последним, даже Сашку пропустил вперед. И смотреть на нее не хотел. А она улыбалась. Хотя, отметил я, скорее ухмылялась. Будто ожидала чего-то смешного. Что же вы задумали?

Через пару часов наткнулись на ручей. Достаточно широкий, но мелкий. Вода быстро неслась по камням, на особо крупных булыжниках создавая белые бурунчики.

Пока переходил через реку, заметил клок серой шерсти, быстро уплывавший вниз по течению. Посмотрел на друзей — те улыбались и подгоняли меня, мол только тебя и ждем. Вновь дежавю. Мне это все не нравилось.

К обеду вышли на широкую просеку с электрическими столбами.

— Народ, поворачиваем направо, — возвестил Толик.

— А разве нам не прямо надо? — я прекрасно помнил маршрут. — Неверово же там.

— А мы не пойдем в Неверово, — Дима повернулся ко мне. — Серега встретит нас у Громовки. Разве тебе Александра не сказала?

— Действительно, — вставил Толик.

— Забыла, — покраснела Сашка.

Я нервно сглотнул. Все их слова казались наигранными. Сашка никогда бы не забыла сообщить мне об изменении маршрута. Настоящая Сашка...

Я колебался. Что-то внутри меня просто вопило от тревоги. Не так все! Все не так!

— Идем, все шикарно будет, — заулыбался во все зубы Миха. Зубы его тоже были странными — острее что-ли? — Дойдем до Громового урочища, там и отметим наш поход.

Я коротко кивнул и медленно двинулся по просеке вправо. Только не подавать виду, что я заметил. Вышло так, что теперь я шел впереди. Друзья перешептывались за моей спиной. Послышался Юлькин смешок. Надо мной смеются, думают, какой я дурак. Но дураком я не был.

Восстановив в памяти события прошедших двух дней, я отметил про себя, что друзья мои все время вели себя странно. Это выражалось буквально в каждой мелочи. Толик никогда раньше не был так разговорчив. Миха редко в этот раз доставал гитару. Дима меньше давал указаний, вроде бы ему все безразлично было. И разве Сашка ела мясо? Точно, она же вегетарианкой все время была! И эти ночные разговоры, перешептывания за спиной, странные взгляды, шерсть...

Внутри все похолодело. Это не они. Не мои друзья. Их... подменили? Или кто-то притворяется ими? Но кто? Может, вообще всех подменили? Да, если припомнить, то люди вокруг меня давно ведут себя необычно... Я один остался нормальный? Нет. Глупости. Я глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух из легких. В голове немного прояснилось.

К вечеру вновь зашли в лес. Разбили лагерь. Все остальное я видел как во сне. Что-то готовили на костре, ели, пили... Миха играл на гитаре. «Настоящий Миха играл лучше», — мелькнула мысль.

Отчего-то у меня разболелась голова. Сашка предложила выпить таблетку, но я отказался. Что подсунет?

Стали расходиться спать. При входе в палатку Дима стал снимать куртку, и на какие-то секунды я увидел его покрытые серой шерстью руки.

Лег, крепко сжав в ладони рукоять ножа. Спать не хотел, но организм считал по-другому.

Проснулся от волчьего воя. Сашка была в палатке, и это меня все равно испугало. Девушка спала. Только вид делает, подумалось мне.

Перебарывая страх, я вышел их палатки. На этот раз свет у Димы с Юлькой не горел. Волчий вой не прекращался.

За деревьями я увидел несколько светящихся огоньков. Глаза?

— Зачем он это сделал?

— Депрессия... Мы должны были заметить.

С меня градом стекал пот, хотя было достаточно прохладно. Волчий вой раздался прямо у моего уха и что-то в тот же момент коснулось плеча. В этот раз я себя не сдержал.

Резко развернувшись, я всадил нож в противника. Лезвие вошло во что-то мягкое. Огромный, человекоподобный волк упал на колени. Мой нож торчал у него прямо в области сердца. С тихим скулежом он упал в потухший костер. На волке была синяя майка. Димина...

Руки мои дрожали. Я задыхался. Схватил нож, выдернул из убитого зверя. Услышал шорох сбоку.

— Что с ним? Скажите, что все будет хорошо.

— Передозировка. Ничего пока не могу сказать. Время покажет.

Из Диминой палатки вылезал еще один монстр. В этот раз чуть меньше размером и темной шерстью. В Юлькиной одежде.

— А где... — начал зверь, но я подскочил в один шаг и воткнул лезвие ему в глотку.

По моей руке заструилось горячее. Волк смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

Я наконец-то все понял. Молча, уверенно, я вошел в палатку к Толику и Михе. В их спальных мешках спали чудовища. Быстро перерезал обоим глотки.

Когда вышел из палатки, услышал вскрик. Около трупа волка в Диминой одежде сидел еще один монстр и закрывал мохнатыми лапами пасть от удивления. Увидел меня и судорожно отшатнулся в сторону.

— Он в сознании. Но... утверждает, что слышит голоса. Бросается на больных и санитаров. Говорит, что «голоса» ему велели.

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь. Мы оплатим все, если понадобится.

— Мы стараемся.

— Что случилось? — голосом Сашки взвыл волк. — Что с Димой? Где все?

Я медленно, стараясь не спугнуть, подходил к монстру.

— У тебя нож? Да что ты, это же я, — заскулил тот.

Схватил его за лапу, подтянул к себе и вогнал нож прямо в брюхо. Волк закричал.

— Я Саша! Саша! Мне больно, перестань!

На мгновения мне почудилось, будто передо мной и правда стоит Сашка. Нет, сказал я себе, не дай себя обмануть.

Одним движением руки с последним монстром было покончено. Я тяжело дышал. Голова раскалывалась невыносимо.

Перед глазами поплыло. Я выронил нож, рухнул на землю и отключился.

— Хорошие новости. Вот уже месяц нет никаких симптомов. Ваш друг готов к выписке.

— Когда можно забрать его? Сашка, хватит прыгать...

— Послезавтра с утра подъезжайте.

Когда пришел в себя, уже светало. Земля вокруг меня пропиталась кровью. Медленно, на негнущихся ногах я встал. Меня била крупная дрожь.

Дима лежал спиной в костре. Его майка окровавлена. У входа в его палатку увидел Юльку. Все лицо и одежда тоже в крови. Рядом со мной Сашка. Ее глаза открыты. И взгляд был невыносим.

Возможно, именно этот остекленевший взгляд подействовал на меня как ушат холодной воды. Я вспомнил. Или помнил всегда и лишь осознал сейчас? Это не имело значения.

В этот раз опять не вышло. Который уже? Десятый? Двадцатый? Я каждый раз забываю все...

Все время одно и то же. Поход, первый день, второй... И роковой третий. Но нет, сейчас было лучше. Определенно. Я вспоминал, по крупицам, но вспоминал. Может, когда-нибудь я все-таки успею.

Я знал, что делать, так как совершал подобное уже далеко не в первый раз. Зашел в палатку Димы, нашел его рюкзак. На дне отыскал тряпичный сверток. Пистолет обжег ладонь холодным металлом. Приставил дуло к виску и закричал изо всех сил, словно выливая из себя всю горечь содеянного. Вновь молил об одном — дайте мне возможность все начать сначала. В этот раз я исправлю... Нажал на курок.

Мне снова приснился кошмар. Нет, кого я обманываю. «Это» было куда хуже, чем обычный, рядовой кошмарный сон. Отчего-то чувствую, что тот кошмар нечто большее, чем просто страшные грезы.

Я не помню деталей. Кроме одного момента — жуткого, протяжного, нечеловеческого крика. Он врезался мне в память и уже, вероятно, не сотрется оттуда никогда.

День обещал быть хорошим. Небо было чистым, осадков не ожидалось — все погодные условия указывали на то, что поход пройдет отлично.