Привет, читатели моего бложика. Сегодня, после долгих дней раздумий я все-таки решил поведать народу историю моего «хобби».

Сразу хочу сказать: все нижеописанное это ни в коем случае не призыв к действию.

Я не хочу грузить вас долгими научными и псевдонаучными теориями. Мне это не нужно и не интересно. Я не хочу кого-то переубеждать, или же наоборот – не призываю верить мне безоговорочно.

Все же, без некоторой теоретической базы я не могу продолжить мой рассказ. Имя профессора Кельвина Гетта вам, скорее всего, не скажет ничего. Как, в целом, и многим другим людям, даже тесно интересующихся анатомией и скрытыми ресурсами человеческого организма.

Кельвин Гетт родился и вырос в Австрии. Имя и фамилия этого человека – исключительно научный псевдоним. Известно, что его отец был родом из Японии, более того, во время второй мировой войны являлся членом печально известного «Отряда 731». О том, что это была за «организация» и чем она занималась – гугл вам, как говорится, в помощь. Для моего повествования нужно отметить только лишь тот факт, что отец Кельвина привил молодому человеку жажду научных знаний и открытий, а также, передал ему довольно специфическое отношение к работе и пациентам. Исследования на тему вопросов человеческой анатомии и структуры головного мозга были целью его жизни. В свое время он сформировал некоторый кластер вопросов, на которые пытался ответить в ходе сотен и тысяч опытов и экспериментов. Я не буду отвлекаться на тот факт, что многие из испытаний над людьми были проведены насильно и заканчивались смертью испытуемых. Сосредоточимся на тех вопросах, ответы на которые хотел получить Кельвин. Если быть кратким, то звучат они примерно следующим образом:

- Почему нормальная температура человеческого тела практически в любом месте Земного шара является константой? (36,6 градусов по Цельсию, если брать в пример измерение температуры тела в подмышечной впадине). Человеческое тело, как известно, в процессе эволюции адаптируется под окружающий его климат: цвет кожи зависит от интенсивности ультрафиолетового излучения и меняется таким образом, чтобы уменьшить вред от последнего, форма носа в зависимости от необходимой функции (охлаждение\нагревание воздуха) меняется от южных широт к северным, форма глаз зависит от интенсивности света, количества пыли и соли в воздухе и прочее-прочее. Казалось бы, в зависимости от места обитания человека, нормальная температура тела должна была бы быть либо меньше– если речь идет о холодном климате, чтобы уменьшить теплообмен, соответственно, отдавать меньше тепла «в воздух», либо же выше – в южных. Примерно с той же целью – терморегуляцией. Официальная наука объясняет это тем, что мол, в организме много воды, цель организма – сохранить температуру тела, при которой вода имеет наименьшую теплоемкость. Доля правды в этом была бы – если бы в мире не существовало бы других млекопитающих, которые, очень даже успешно имеют температуру тела, подстраивая ее под окружающую среду, а не под воду в организме.

- Почему повышение температуры всего на 4 градуса по Цельсию является практически фатальным для человеческого организма? Почему в процессе эволюции не образовалось никакого защитного механизма, при котором такое несущественное (согласитесь, 4 градуса по Цельсию, это маленький поворот смесителя с холодной и горячей водой в одну из сторон, изменения температуры воды с 24 градусов до 20 даже тактильно трудно почувствовать) изменение не вызвало бы таких ужасных последствий?

- Возьмем химию и физику: при увеличении температуры по закону Вант-Гоффа ускоряются практически все химические реакции, так же, при увеличении температуры, улучшаются электропроводящие свойства предметов. Почему тогда нейроны мозга, которые функционируют при помощи химических реакций и электрических импульсов вместо очевидного ускорения работы, наоборот, при повышении температуры начинают отмирать? Вопросов, если быть честным, Гетт задавал довольно много. Конечно, были и заблуждения, связанные с относительно низким уровнем развития науки того времени. К сожалению, даже если вы и заинтересовались этими рассуждениями – найти информацию по опытам, экспериментам, теоретическим и практическим выводам профессора просто нереально. Как вы понимаете, большинство исследований происходило «не совсем» законно. Последователей у него было крайне мало. Во-первых, результатами экспериментов Кельвин делиться совсем не спешил, во-вторых, те немногие, кому он даже немного, под видом чего-то прочитанного или услышанного от посторонних людей, рассказывал о сути своих опытов, что не удивительно, считали подобные изыскания псевдонаучными и глупыми.

Так вот, перейдем к сути моего рассказа. Я со своими друзьями являюсь последователем учений профессора Гетта. Мы на постоянной основе проводим исследования влияний высокой температуры на человеческий мозг. Не спрашивайте, откуда у меня появились оригинальные рукописи профессора. Даже не просите меня опубликовать их: во-первых, это никому не нужно, во-вторых, ближе к концу своей жизни Гетт, кажется, начал сходить с ума, поскольку все меньше и меньше описывал научные опыты, зато все больше рассказывал о какой-то мистической херне. Из тех записей, что мне удалось заполучить, примерно две трети посвящены описаниям ритуалов и древних символов, несуществующим богам и демонам. Кстати о демонах. Ни для никого не является секретом, что в мире огромное количество вещей, на понимание которых у человеческого организма просто не хватает органов восприятия. Начиная от цветов определенных диапазонов, которые человеческий глаз просто не в состоянии зафиксировать, заканчивая электромагнитными полями и излучениями.

Более того, человеческий мозг самостоятельно отсекает «ненужную» для сознания информацию. Здесь, конечно, нужно было бы рассказать подробней, но я постараюсь кратенько описать некоторые научные достижения последних лет. Во-первых, мозг и сознание – разные вещи. Более того, сознание вторично. Все ваши мысли и действия, принятие решений, поведенческие механизмы и т.д. регулирует мозг еще до того момента, как вы успеете осознать это в своей голове. В доказательство этому – эксперимент Бенжамина Либета. Точно так же, как мозг берет на себя большинство функций организма, не предоставляя сознанию контроля над ними (сердцебиение, работа внутренних органов, выделение гормонов, секретов и прочих продуктов химических реакций), так и регулирует те потоки информации, которые сознанию якобы подконтрольны. Не буду вдаваться в лишние подробности и приведу самый простой пример: ваш нос. «Что, нос?» - скажите вы мне. Да, друзья, он самый. Он всегда находится перед вашими глазами, однако видите вы его только в тот момент, когда на него смотрите. В целях избавления от внешнего раздражителя, дабы обезопасить свое существование, мозг регулярно стирает из вашего сознания зрительную информацию о вашем носе. Игнорирует его существование на автопилоте. Вы настолько привыкли к этому, что теперь, когда я вам это все сказал, вы возразите: «Да вот же он! Всегда здесь был!», но нет. Он появляется только в тот момент, когда вы обращаете на него внимание, как бы парадоксально это не звучало. Спорить здесь бессмысленно, но давайте признаем факт: мозг умеет скрывать от сознания ту информацию, которая кажется ему «бесполезной» или «не нужной в данный момент».

Теперь просто на секунду задумайтесь: а если есть что-то, что мозг привык стирать постоянно? Допустим, если бы у нас перед глазами постоянно была рябь, как эффект «шума» на фотографиях? Я утверждаю, мозг бы сглаживал ее на постоянной основе таким образом, что вы бы этого никогда не заметили. И если в случае с носом – стоит на него обратить внимание, как вот он, появляется, то куда нужно посмотреть, чтобы увидеть рябь? Поймать взглядом одну маленькую точечку? Это нереально, если не знать достоверно, где она есть и есть ли вообще.

Если к этому моменту вы успели прочитать про эксперимент Либета, то уже знаете, что головной мозг формирует решения примерно на 200 миллисекунд раньше сознания. Просто запомните эту цифру. Теперь вернемся к температуре. Человеческий организм, с повышением температуры тела, начинает болезненно воспринимать окружающую действительность. Начинаются зрительные и слуховые галлюцинации. Ну, или современная наука считает их таковыми, поскольку трудно поверить, что видение антропоморфного существа со стекающей, наподобие воска кожей, сидящего в темном углу комнаты, может хоть как-то быть связано с реальностью.

Теория, которая объединяет все исследования нашей группы, звучит примерно следующим образом: константная температура тела приобретена человеком во время эволюции не из-за каких-то условных цифр теплоемкости воды в организме. Она такая ровно потому, что позволяет человеку не обращать внимание на другой, незримый мир, физическое взаимодействие с которым невозможно, более того, восприятие которого может быть банально фатальным для организма. Представьте себе необходимость держать в голове информацию, что некоторые из предметов, которые вы видите, не являются материальными. Как бы вы жили в мире, где можно обмануть себя охотой за животным, которого не существует, или общаясь с людьми, которых нет? Другими словами: высокая температура позволяет человеку убрать барьер в 200 миллисекунд между работой мозга и сознанием. Синхронизирует их. Позволяет воспринимать информацию без пост-обработки. Заметить то, что мозг по каким-то причинам (в целях самозащиты, либо же за ненужностью) посчитал нужным скрыть от сознания. Это трудно даже представить себе, не говоря о том, что это звучит хуже любого конспирологического бреда о пришельцах и их ректальных зондах.

Вышеописанное является одной из причин, по которой вы, скорее всего, не слышали ничего о подобных теориях. Вероятно, даже сейчас сам факт существования моей группы может вызывать недоверие у окружающих. Но вспомните «Общество плоской Земли», трепанеров и Чарльза Мэнсона, чтобы напомнить себе, что и более глупые идеи в разное время объединяли под своим началом множества далеко не глупых людей. Итак, резюмируя вышесказанное: мы верим в то, что если повысить температуру человеческого тела, можно заставить человеческий мозг видеть окружающий мир в том состоянии, в котором он находится действительно. Не галлюцинировать, нет. При повышении температуры тела в головном мозге не происходит ничего, что могло бы вызвать эффект обмана зрения или сновидений наяву. Невообразимые создания, жуткие кошмары, прекрасные пейзажи и неописуемые миры откроются тем, кто захочет повторить наши исследования. Или смерть. Но обо всем по порядку.

Вижу, первая часть моего рассказа не сказать, что «зашла», но некоторую бурную дискуссию она вызвала. Меня это радует. В споре рождается истина, поэтому я не имею ничего против вашего недоверия, уточняющих вопросов и попыток вывести меня «на чистую воду».

Я не буду называть имен, поскольку, несмотря на то, что каждый из нас с полной серьезностью относится к проводимым исследованиям и имеет все основания считать нашу работу успешной, мы все еще подвергаемся критике со стороны представителей официальной науки и ее приверженцев. Какое-то время назад я пытался привлечь внимание к этой теории со стороны высокопоставленных светил науки, но был жестоко обсмеян. Именно по этой причине нам так важен статус инкогнито: до тех пор, пока мы не сможем доказать материальными фактами свою правоту, нам лучше оставаться в тени и вести свои работы без давления и критики со стороны прочих научных деятелей.

Также, я не хочу рассказывать о месте, где проходят наши исследования. Скажем так: мы прекрасно осознаем последствия пагубного влияния искусственного повышения температуры тела (вплоть до фатальной), поэтому пытаемся максимально обезопасить себя на тот случай, если один из испытуемых скончается во время проведения экспериментов. И да, все, кто участвовал, участвует или будет принимать участие в наших опытах, совершают свои поступки на добровольной основе, в здравом уме, предупрежденные и осознающие последствия своих действий.

Почитайте интернет. Вы можете найти сотни историй о том, какие галлюцинации видели люди в состоянии температурного бреда. Человеческие фигуры, движущиеся тени, целые сцены, которых в реальной жизни никогда не происходило.

«…Я точно помню, что ко мне приходила моя мать, давала попить мне из металлической эмалированной кружки «болотную жижу», так она говорила. Я плакала, кричала и отказывалась пить эту дрянь. Она была похожа на зеленое пузырящееся желе, в котором плавали листья, обломанные веточки деревьев и трупы насекомых. Мать говорила мне – выпей это, тебе точно станет легче, поверь мне, это твой единственный шанс не умереть! Я, сквозь слезы, пила эту гадость. Содержимое кружки царапало мне горло, привкус крови смешивался с отвратительным гнилым вкусом болотной жижи. Я точно помню, что так и не смогла допить до конца, но мама забрала у меня из рук кружку и сказала, что этого должно хватить, чтобы мне стало легче. Действительно, уже на следующее утро от болезни не осталось ни следа, а я вовсю игралась в свои игрушки. Спустя годы, уже повзрослевшей, я спрашивала у своей матери, кто ее надоумил лечить меня таким образом, но она говорила, что такого никогда не было и быть не могло…»

«…Заболели мы в том году почти одновременно. Сначала скосило мою маленькую дочь, ей тогда не было и двух лет, потом и меня. Вызывали скорую, пили таблетки. В ту ночь у меня была жуткая температура, но я не спал, потому что каждые полтора-два часа ходил проверять как там моя малая. Мерил ей температуру, трогал лоб и ноги.

Помню, время было в районе четырех часов ночи. Или утра уже? Не знаю. Мне самому было жарко, я пил жаропонижающие и пытался не уснуть, смотря в телевизор. Мозг под действием болезни и недосыпания соображал слабо, я абсолютно не понимал сюжет детского (?) тв-шоу, которое зачем-то показывали в ту ночь. Я не мог знать, о чем говорят персонажи, поскольку полностью выключил звук на телевизоре, чтобы не разбудить ребенка. Там были дети, куклы-пираты на лесках, абсолютно мультяшный пиратский корабль с лицом на передней корме. Чем-то атмосфера напоминала «Телепузиков»: все было настолько ярким и детским – большие глаза у персонажей, неубедительная мимика, размашистые жесты. Кажется, там даже были песни – все персонажи держались друг за друга напротив открытого сундука с сокровищами, и подпрыгивали на месте, одновременно открывая рты.

Столько лет прошло, но я помню ту ночь, как будто это было вчера. В один момент меня как будто ударили по затылку: появился звон в ушах, перед глазами все поплыло. Я от неожиданности, повинуясь инстинктам, моментально вскочил на ноги, но тут же, почувствовал, как мышцы сводит, и упал с кресла на пол. Ошарашенный, я оглядывался по сторонам. Все было так, как и прежде, но когда я посмотрел на экран телевизора, то, клянусь Богом, в той детской передаче скелет, одетый в отвратительные кожные лоскуты, засовывал свою морду в брюхо дохлой кошке. После этого был крупный план, где показывали череп, на котором ползали сотни опарышей. Обескураженный, я не успел прийти в себя, как услышал крик своей дочери. Моментально поднявшись на ноги, запинаясь и хватаясь за стены, насколько мог быстро я побежал к кроватке моей девочки. Я не знаю, до сих пор я сомневаюсь в своей адекватности, но я уверен, что в ту секунду видел, как нечто огромное, абсолютно черное, опускало сверху вниз мою дочь в кроватку. После этого существо просто испарилось в воздухе. С тех пор я много раз убеждал себя в том, что это был всего лишь бред моего сознания, но иногда продолжаю ловить себя на мысли: моя ли дочь осталась в кровати после того случая?…»'

«…Очнувшись посреди ночи, я ощутила дикий холод. Меня, скорее всего, морозило из-за высокой температуры, поэтому я собиралась взять из шкафа плед потеплее и укрыться им. В темноте мне показалось, что у меня изо рта идет пар. Ну, вы знаете, такой же, когда зимой выходишь на улицу. Это было странно, потому что на календаре был месяц июнь, а я на тот момент жила в пригороде Арканзаса. Я решила включить свет и проверить, существует ли этот пар на самом деле или это игра моего воображения в темноте – да, согласна, глупая идея, но для меня это было очень важно и увлекательно. Как только я щелкнула рубильником, я впала в ступор: вся моя комната была другая… Страха не было, скорее я восприняла происходящее как сон. Прямо посреди моей комнаты стоял… фонтан, сделанный полностью из человеческих тел. Почему фонтан? Он так замысловато… передвигался? Это было похоже именно на то, как льется вода. Тела переваливались с центра вверх и падали по бокам. В конвульсиях, передергиваясь, слово намагниченные, возвращались снова к центру, чтобы повторить движение по кругу. Я наблюдала словно завороженная…»

И снова здравствуйте. В этот раз я все-таки позволю себе дать ответы на некоторые из ваших вопросов, тем более, что накопилось их довольно много.

«Сколько человек занимается этой херней?». Что ж, сперва, у меня было не так много единомышленников. Всего двое: и оба они, естественно, были моими друзьями. Мы вместе учились в одной институтской группе. Довольно быстро от простых разговоров мы пришли к выводу, что рациональное зерно в этой теории все-таки есть. Мы осознавали, что необходимо было на практике дать ответы на волновавшие нас вопросы. Но как это было сделать с минимальным вредом для здоровья? В своих записях профессор Гетт не сильно церемонился с испытуемыми, добиваясь высокой температуры тела при помощи заражения вирусами или развития инфекций. Нас такой вариант, что естественно, не устраивал. Посвятив некоторое время решению этого вопроса, мы, спасибо интернету и современным технологиям, смогли-таки найти хорошее решение.

«Каким, мать вашу, образом вы собирались повышать себе температуру? На мороз голым выходить и жрать мороженое?». Для того, чтобы минимально подвергать свой организм вредным воздействиям, мы вывели вещество под рабочим названием «Пироман». Это вещество, повышающее уровень пирогенов в организме. По сути, кроме повышения температуры до критических показателей – это вещество не делало ничего. Естественно, каждый раз, когда мы вводили его себе – это сопровождалось огромным риском для здоровья и жизни. Немного не угадав с концентрацией можно было вызвать необратимые разрушения нейронных связей головного мозга, что в лучшем случае привело бы к «овощному» состоянию, в худшем – к смерти одного из нас. Конструкция, специально разработанная для проведения этого опыта, выглядела следующим образом: П-образное помещение, в котором расположено две индивидуальные кабинки с кроватями, личными принадлежностями, запасами медикаментов, воды и сменной одежды. Кабинки огорожены друг от друга прозрачным стеклом, для того, чтобы испытуемые могли наблюдать друг друга, но при этом общаться можно было только при помощи встроенных в кабинки радиоприемников. Это было сделано, дабы была возможность оградить от общения наблюдаемых друг с другом, чтобы впоследствии при сравнении описаний видений проверяемых людей друг с другом, исключить возможность «навязанных» образов. Для чего? Если бы нам на опыте удалось бы получить одинаковые или схожие галлюцинации у людей, находящихся в одном помещении, но не имеющих возможности общаться друг с другом – это было бы весомым аргументом в пользу материальности увиденного.

Черт, откровенная хрень происходит у нас. Я с трудом сопоставляю факты и каким-то образом пытаюсь найти логическое объяснение… Но об этом позже. Сейчас нужно продолжить рассказывать вам о том, что было несколько ранее… Сперва у нас не выходило ничего. Боясь за свое здоровье, мы никак не могли подобрать оптимальную концентрацию «Пиромана». Целью было достигнуть температуры тела в 41 градус по Цельсию. Вы должны понимать, с какой осторожностью и ответственностью нам приходилось подходить к этой задаче: ошибка в один-два градуса «плюса» может стоить жизни, и мы, хоть и принимали все риски, но в откровенной «русской рулетке» участвовать не хотели. Опыты с животными помогали слабо – на одну и ту же консистенцию вещества разные крысы даже с одной и той же массой тела показывали разную реакцию.

Следуя заветам профессора Кельвина, довольно быстро мы пришли к осознанию того, что нам необходимо найти подопытных добровольцев для поиска оптимальной концентрации вещества, полностью пригодной для испытаний, однако не летальной. Нет – я заранее отвечаю на ваш вопрос. Никого мы не похищали, не заманивали насильно и тем более не обманывали. Здесь нам хорошо помог даркнет, где мы, не раскрывая лишних подробностей, подобрали группу людей, которые были готовы за довольно скромное вознаграждение подписать все необходимые снимающие с нас ответственность бумаги и рискнуть здоровьем.

Волей богов нам удалось подобрать нужную формулу без жертв среди добровольцев. Да и если бы кто-то умер, разве стал бы я об этом рассказывать?

Так, теперь не отвлекаясь. Мне нужно быстрей описать все события «до», потому что есть слишком многое, что происходит теперь, о чем бы я хотел поведать вам прямо сейчас, но вы ничего не поймете (а если честно, то не понимаю и я). Поэтому с прошлым надо побыстрей кончать.

В конце концов, настало время самим испробовать средство. Перед днем испытаний следовал длительный период подготовки: как ни крути, чтобы с минимальным вредом для организма пережить эксперимент, нужно было находиться на пике физического и морального здоровья. Я с моей коллегой посещали спортивные залы, соблюдали строгую диету, принимали витаминные комплексы и прочие необходимые организму добавки. Сейчас я рассказываю об этом подробно только с одной целью – защитить вас, дорогие мои, от наивных мыслей, что подобные опыты можно повторить. Это, как я уже предупреждал вас выше, очень глупая и опасная затея, более того, требующая массы необходимых познаний и физической подготовки. Не нужно этого делать, серьезно.

В назначенный день я и моя коллега ввели себе дозу вещества, после чего незамедлительно проследовали в свои палаты. Снаружи за нами наблюдал мой второй коллега-ассистент, готовый в любой момент прекратить испытания, вызвать фельдшеров и до их приезда оказать нам первую помощь. Изначально у меня и моей коллеги в палате предусматривалась «красная кнопка», нажатие на которую означало готовность сиюминутно прекратить эксперимент. Позднее от нее пришлось отказаться, потому как в том состоянии, в которое мы готовы были себя окунуть, существовала вероятность паралича тела, при которой нажатие на кнопку становилось бы невозможным. Именно поэтому мы пришли к решению, что за прекращение эксперимента, как и за наши жизни, полностью должен был нести ответственность наблюдатель. Именно по этой причине каждый из нас двоих был подключен к аппарату, наподобие тех, что вы могли видеть в кино и сериалах, действие которых происходит в стенах больниц. Пульс, дыхание, общее состояние организма – все фиксировалось и выводилось на экран наблюдателю. В случае, если что-то по его мнению могло угрожать нашим жизням, он обязан был прекратить опыт.

Когда наступило время начинать наш эксперимент, я и моя коллега заняли места в своих палатах и улеглись на кушетки. Подключив все необходимые датчики, проверив состояние приборов и проведя последние приготовления мы были готовы испытать свою судьбу, и, возможно, получить парочку ответов на наши вопросы.

Наблюдатель подошел к каждому из нас, перепроверил работу всех приборов и в конце концов ввел нам средство.

Далее – стенограмма записи наших переговоров.

Наблюдатель (Н): Так, вроде все готово. Скоро вы почувствуете себя хреново. Че могу сказать, вы – психи. Удачи вам!

Я: Да брось, нормально все будет. Главное следи за нами. Наши задницы в твоих руках, сам знаешь.

Коллега (К): Ну, а если мы тут скопытимся, тебе придется избавляться от двух трупов и сидеть полжизни в тюрьме, где уже твоя жопа будет в чьих-то волосатых ручонках.

Н: Эй! Давайте как-то позитивней мыслить, а?

Я: А жопа-то у тебя что надо, мужская такая, аппетитная…

К: Ха!

Н: Иди ты! Если ты тут сдохнешь, мне терять особо нечего будет, я и в некрофилы заделаться могу!

Я: Ладно-ладно. Хватит обсуждать анусы друг друга. Я уже чувствую легкое недомогание.

К: Я пока нормально, никаких изменений не ощущаю.

Я: Ну, у меня, кажись, организм послабей будет. Меня уже начинает мутить и, кажись, морозить…

Н: К сожалению, я не могу оторваться от наблюдений за вами и согреть тебя, пупсик. По приборам у тебя немного повысилось сердцебиение. Покамест все в штатном режиме.

Я: Еще бы, минут десять всего прошло. Согреть он меня хочет! Не для тебя мой волосатый лотос цвел!

К: Эй, парни, не знала бы вас, была бы уверена, что вы – геи. Но эту запись потом могут слушать всякие там умные дяденьки на научных конференциях, а вы все свои шутки шутите. Давайте серьезней, а то мне за вас стыдно!

Я: Так точно, никаких шуточек!

Н: Принято, перестаем думать о мужском лобызании. Итак, со связью все хорошо, запись идет качественная, все слышно прекрасно. Теперь скажите друг другу что-нибудь на прощание, и я отключаю вам связь между собой.

К: Ну, удачи нам, надеюсь мы справимся.

Я: И тебе удачи. Хочется верить, что мы не просто так рискуем.

Н: Иии… готово. Сейчас вы оба можете слышать меня, но не можете слышать друг друга. Я слышу вас обоих одновременно. Как и договаривались – я стараюсь практически ничего не говорить, что бы не вызывать своим сексуальным голосов у вас одинаковых галлюцинаций о бородатом красавце. Если будет нужно, я буду спрашивать у вас о самочувствии или же говорить о показаниях приборов. В остальном – молчу.

Я: Слава Богу, хоть что-то хорошее.

К: Фух, не обижайся, но я рада, что немного полежу в тишине.

Н: Вы точно не слышите друг друга?

Я: Да, а что?

К: Да, а что такое?

Н: Хм… ладно, поехали. Я замолкаю, и оставляю вас рассказывать ваши ощущения на радость потомкам…

Я: Ну, мне становится хреновей…

Н: Давай немножко более научным языком, у нас тут серьезный опыт с риском для жизни, а не испытание влияния банки крепкого пиваса на гопника.

Я: Твою ж мать. Ладно. Чувствую повышение пульса, возможно АТ. Температура тела определенно увеличивается. Достижение пиковой температуры тела еще не наступило, хоть я ожидал более быстрого результата.

К: Кажется, «Пироман» начал действовать. По телу такая резкая слабость. Я накроюсь одеялом? Мне становится холодно.

Н: Да, конечно.

Я: Что?

Н: Блин, сорри. Я буду переключаться между вами, чтобы отвечать кому-то одному. Извиняюсь.

Я: Окей.

К: Ох, кажется, начинается. Странное чувство… Я закрываю глаза и пространство вокруг меня кажется то невероятно огромным… Словно я песчинка на пляже, то сужается до состояния точки. И ощущение такое, как будто я на американских горках катаюсь… Такие «провалы», не знаю, как описать…

Н: К, все нормально, продолжаем запись.

Я: Чувствую головную боль. Свет приносит ощутимый дискомфорт. Как будто я только что проснулся после долгой ночной попойки. Каждый удар сердца так неприятно отдает в виски, что б его.

К: Ух… Мы точно не переборщили с средством? Меня так резко накрывает, как будто сознание сейчас потеряю, все кружится…

Я: Н, пригаси немножко свет, я сейчас точно тут копыта откину!

Н: Секунду. Могу вообще выключить, если вам так комфортней будет.

Я: Вырубай!

Н: К, поступило предложение выключить свет, ты согласна?

К: Ну… Если я сейчас в обморок упаду, как ты это увидишь?

Н: Не переживай на этот счет. Я ставил камеры, у них есть инфракрасная подсветка, я смогу за вами следить.

К: Хорошо.

Н: Гашу свет, не забывайте рассказывать о ваших ощущениях, мы сюда не полежать под одеялом пришли.

К: Что за звуки?

Н: Не понимаю о чем ты. Давай подробней. В конце концов я слишком много с вами общаюсь, давайте активней.

Я: Спасибо, Н. Так гораздо лучше. Я думал у меня щас глаза лопнут. Боже, я весь вспотел. Подо мной, кажется, уже целое озеро натекло. Очень жарко.

К: Не понимаю… Что-то не то…

Я: Такое ощущение, что потолок стал ближе. Фух… Видимо это было хреновой идеей… Я считал что в таком состоянии смогу описывать то, что со мной происходит, а сейчас с каждой минутой мне все тяжелей даются слова и тянет в сон. На что я рассчитывал…

К: Это странно. Бред. Н, вокруг меня же никого нет? Это не шутка!

Н: К, естественно ты одна, что случилось?

К: Это звучит странно… В детстве, я много болела. Прости, мысли путаются… Болела чуть ли не каждые пару месяцев, слабый иммунитет… И я помню, родители часто вызывали скорую, и, что бы не запачкать ковры, перед их приходом стелили на пол много-много газет. И, мне кажется, я сейчас слышу этот чертов газетный шорох.

Я: Нихрена не вижу, твою ж… Это не смешно…

К: Вокруг меня как будто кто-то круги нарезает…

Я: Н, какого хрена? Почему К бегает по своей комнате?

Н: Она лежит, не понимаю о чем ты.

Я: Я сейчас смотрю на нее. Она бегает кругами вокруг кушетки. Хоть и темно, но за дурака меня не держи.

К: Н, мне страшно, давай прекратим, я не понимаю ничего…

Я: Н, она вышла из комнаты, ты с ума сошел? Почему ты не закрыл двери? А если она сейчас сознание потеряет и голову себе разобьет? О чем ты думаешь?!

Н: Успокойся, К лежит на своей кушетке. У тебя бред. Не забывай, зачем мы это делаем. Посмотри вокруг, описывай ситуацию.

К: Н!

Я: К, вернись на место, ты не должна тут находиться. Зайди обратно в свою комнату.

К: …Кажется, меня немного отпустило. Я больше не слышу шума. Морозить стало меньше…

Я: К, какого черта ты делаешь? Прекрати ломиться ко мне! Рекс, сидеть!

Н: С кем ты разговариваешь?

К: В соседней комнате что, собака?

Я: Уйди! Дай мне просто отдохнуть… Я устал, я хочу спать

Н: Так, ничего не понимаю. Я прекращаю эксперимент. Сейчас я зажгу свет, и введу вам жаропонижающее. На сегодня хватит.

К: Ай, как ярко!

Я: Твою мать, К, уйди от меня, перестань!

Шаг за шагом мы подходим ко дню сегодняшнему. Описываемые в прошлом посту события были чуть больше двух месяцев назад.

Честно скажу вам – «Пироман» довольно хреновая штука. Да, эффект достигается нужный и он даже не убивает пациента. Но в остальном – отходняки просто дикие.

Первый эксперимент можно было считать успешным, поскольку у нас были схожие видения. Я и К начали наблюдать некую собаку, которая находилась в моем помещении. Я, в бреду, решил, что это мой пес, который к тому моменту, правда, был уже семь лет как мертв.

Некоторого энтузиазма нам это прибавило, но о скором продолжении опытов можно было и не мечтать: все наши испытания на животных показывали, что безопасно для организма вводить «Пироман» можно было не чаще, чем раз в два месяца. Это было связано с долгим выводом из организма продуктов распада вещества – не думаю, что вам это интересно. Единственное, что мы поняли – подготовка к следующему эксперименту должна быть более тщательной. Ошибок мы совершили непростительно много: Н никак не мог заткнуться, я и К не рассчитали сил, положившись на то, что мы сможем устно передать все наши ощущения. В итоге – большая часть записи была откровенной бессвязной хренью. Согласитесь, это явно не то, что могло бы помочь убедить кого-либо в серьезности наших экспериментов, не говоря уж о ученых мужах и прочих светилах науки.

Самое главное – мы сами поверили в то, что делали.

Этой уверенностью нам удалось заразить еще нескольких человек с курсов, что было нам только на руку: с увеличением числа заинтересованных людей мы могли ускорить проведение опытов и получить прилив свежих идей.

Нас ждало еще много испытаний и открытий, море радости, счастья и веселья – сказал бы я, но нет. Нас ждала абсолютная дичь и хаос. Команда наша расширилась до шести человек – это вселило в нас некую чрезмерную уверенность в своих силах. Еще бы, для этих троих новичков мы были некими сенсеями, благодаря которым они могли приблизиться к одной еще неразгаданной тайне человечества.

Я не знаю, что повлияло на нас. Может быть лишняя самоуверенность, может – гордость, хрен его знает. Следующий эксперимент мы ставили уже через месяц после первого, а поскольку наши организмы, как я говорил выше, такой частоты опытов не пережили бы, то в этот раз мы позволили участвовать в опыте новичкам. Это была крайне херовая идея.

Это будет последняя запись, друзья.

Все трое новичков скончались во время эксперимента. Винить я могу только нас – дозу «пиромана» мы вводили стандартную, но не смотря на это, никто не смог выйти живым из палат. Халатность, нежелание лишний раз что-то проверить… Хрень. Кому я вру?

Мы не смоги вовремя остановить эксперимент. Вот и все. Мы не поверили в то, что опасность была реальной, мы не смогли вовремя остановиться. Их крики я не забуду до конца жизни, а она, судя по всему, не за горами. Но в контексте моей истории для вас эта информация сейчас будет лишней.

Если вы помните, я рассказывал вам о записях Гетта, которые поначалу принял за мистическую чушь. Должен признать, что, возможно, профессор не сошел с ума.

Все трое говорили о том, что их окружают существа. В поздних записях профессора есть информация о встречах испытуемых с объектами, не поддающимися рациональному объяснению. Он назвал их «самлеры», и пришел к выводу, что встретиться с ними возможно только в том случае, когда организм испытуемого находится в пограничном состоянии между жизнью и смертью. Он связывал это с обрядом жертвоприношения, уходящим корнями в такие древние и темные времена, что даже прожжённые историки сомневаются в точных датировках первых случаев подобных явлений. Якобы, именно эти существа являются некими «посыльными», связующим звеном между жертвой и тем, кому эта жертва предназначена.

Есть ли боги науки? Смешной вопрос, если учесть, что в современном мире понятия «Бог» и «Наука» являются антонимами.

День сегодняшний, господа.

Трупы наших друзей лежат третий день, по городу ведутся поиски, к сожалению, больше выиграть времени не получится. Даже дураку понятно, что довольно быстро даже ленивое следствие выйдет на нас в качестве последних контактов пропавших. Поиск места наших экспериментов не займет много времени – что греха таить, это всего лишь мой загородный дом.

Если честно, я не удивлюсь, если в момент написания этих строк полицейские уже окружают здание и изучают план дома, готовя план-перехват. Вряд ли, конечно. Сначала они должны заявиться с обыском, да?

Так или иначе, мой блог не мог остаться незамеченным, хоть я и не называл имен, но сопоставить факты сможет любой дурак, умеющий складывать в голове два плюс два.

Своих друзей я отправил по домам, и сейчас я официально заявляю: прошу во всем винить только меня. Не нужно считать их соучастниками преступления. Да и преступления как такового не было: все добровольно шли на этот опыт, и у нас не было никакого злого умысла. Но что сделано, то сделано. Сейчас я вкачаю себе две порции «Пиромана». Это будет смертельно, я уверен.

Принесу себя в жертву науке, так сказать. Перед смертью, правда, я все-таки попытаюсь дать ответ: насколько Гетт был прав в своих утверждениях.

Человеческий мозг странная штука – он склонен объяснять сложные вещи по-простому, понятными ему образами и мотивами. Гремит гром – боги гневаются. Падает дождь – боги заботятся об урожае. Умер человек от случайно прилетевшего в голову с крыши кирпича – божественное провиденье. Судьба. Так гораздо проще, чем закапываться в суть природных явлений. Никаких тебе электрических разрядов, полей, зарядов и прочих умных слов. Боги, демоны и существа.

Однако, отрицать существование чего-то неизученного, обитателей нашего же мира, с которыми мы почти не имеем точек контакта, в силу сложившихся обстоятельств, было бы тоже глупо.

Не погрузившись на дно Марианской впадины, разве человечество имело бы хотя бы малейший шанс столкнуться с созданиями, биологическими видами, способными и созданными природой для того чтобы выживать при огромном (тонна на сантиметр кубический, мать его) давлении? Не можешь же ты идти по улице и встретить ксенофиофору? Она там, на дне живет, ты здесь – на суше. Природой не заложено таких событий, которые бы заставили вас столкнуться вместе.

Не отправив человека в космос, разве мы бы узнали о созданиях, способных выживать в полном вакууме?

Так и сейчас, я попробую заглянуть туда, куда не должен. Спасибо Н, он согласился закончить это дело вместе со мной. То есть присутствовать он не будет, но запись эксперимента он получит. Просмотрит, сделает выводы, и, конечно же, удалит. Вам, мои читатели, нужно набраться терпения. Н пообещал опубликовать полученную информацию в открытый доступ. Когда? Без понятия. Сейчас его будет больше волновать его собственная судьба, четыре трупа, как-никак.

Что ж, на этом я с вами прощаюсь, мне нужно еще многое успеть. Дождитесь, и вы получите ответы на все вопросы.