Снег приятно похрустывал под ногами, в наушниках играла забористая музыка и потому шаг Антона был бодрым и широким. Молодой парень настолько ушёл в себя, что даже почти не замечал трескучего мороза подступающей декабрьской ночи. Он даже несколько раз улыбнулся, наблюдая за тем, как редкие и нетрезвые прохожие заваливаются в сугробы. Ну ещё бы, кто-то уже сейчас начал празднование наступления Нового года и был в таком состоянии, что скорее всего и не заметит как он, собственно, наступит.

Антон старался идти медленно и размеренно, несмотря на то, что всё его существо ликовало и требовало сорваться с места и бегом добраться до нужного адреса. Ещё бы, ведь это был его последний раз. Всего лишь один заказ, одна закладка и всё, Антон будет свободен. Долг перед Седым будет закрыт и парень будет волен идти куда пожелает. Во всяком случае, уговор между парнем и местным барыгой был именно такой.

— Сделаешь сегодня дело и считай всё, передо мной долга больше нет, - проговорил своим елейным голосом барыга. - Дальше крутись как хочешь.

Сердце Антона в тот момент сделало кульбит и он с огромным трудом удержался от того, чтобы улыбнуться прямо там. Перед Седым такие штучки лучше было не вытворять, особенно в такой критический момент. Вообще до встречи с этим барыгой, Антон всегда представлял себе наркоторговцев грязными уголовниками самой страшной наружности и потому был немало удивлён, когда увидел перед собой обычного, вообщем-то, мужчину. Самая что ни на есть заурядная внешность работяги с завода, никакой угрозы или устрашающего вида. Антон тогда даже подумал, что наткнулся на какого-то лоха или начинающего свой преступный путь индивида. Это уже потом он узнал, что обывательское выражение лица Седого всегда контрастировало с холодком в глазах, который не исчезал никогда. Даже если барыга улыбался или смеялся, панибратски похлопывал по плечу, похваливая своим приятным баритоном, льдинки в глазах не пропадали. Никогда.

— Там должно быть нормально всё, но ты смотри, осторожнее. Товар не просри, ато сам знаешь, - напоследок добавил Седой. - Тем более на Пролетарку пойдешь.

Пролетарка. Это был один из самых дурацких районов города, как с точки зрения дорог, количества общественного транспорта, так и контингента его населеяющего. Большое количество домов с социальным жильём делало своё дело и потому этот райончик всегда оставался одним из самых напряжённых в городе. Если ближе к центру была вполне себе цивилизация с аккуратными фасадами многоэтажек и громадных торговых центров, то такие окраинные райончики ещё не успели окончательно перебраться в современность и застряли где-то в конце 90-х.

Антон ходил туда несколько раз и даже знал парочку парней с района, чьими именами можно было остановить менее отмороженных ублюдков, но легче от этого не становилось. Особенно сейчас, когда всё надо было сделать непременно в лучшем виде, чтобы Седой не смог докопаться до него. Перспектива больше никогда не видеть его раньше времени поседевшие виски и не ощущать на себе бесчувственный взгляд глаз-льдинок настолько опьянил парня, что ему до сих пор слабо верилось, что всё это происходит с ним.

Парень проходил мимо какого-то магазинчика, когда под ноги ему бросился какой-то ребёнок. Сначала, увидев какое-то стремительное движение слева от себя, Антон вздрогнул и тут же подобрался, приготовившись либо драться, либо бежать. Однако уже через секунду понял, что его напугал обычный мальчуган лет трёх-четырёх, который резво носился перед магазином, во что-то увлечённо играя.

— Егорка, ты чего творишь вообще?! - раздался резкий окрик. Антон увидел как к ним с мальчишкой спешит женщина, одетая в безразмерную пуховую куртку, отчего казалось будто к ним приближается шар с ножками. Эта мысль почему-то показалось смешной и Антон неожиданно для себя рассмеялся. Звук получился неестественный и кашляющий, настолько он отвык от этой простой вещи. Он привык усмехаться, ухмыляться и похихикивать над шутками барыг, и уже давно не смеялся просто так. По-настоящему.

— Простите пожалуйста, этот сорванец вечно чего-нибудь учудит, - оправдывающе заговорила женщина, виновато глядя на Антона. На вид ей было лет тридцать пять, но судить парню приходилось лишь по лицу, ведь всё остальное утопало в мешковатой одежде, а на голове у неё была совершенно дурацкая красная шапка с большим помпончиком. Почему-то от этого зрелища парню снова сделалось смешно и он снова рассмеялся, при чём на этот раз звук получился гораздо лучше.

— Да ничего страшного, - проговорил он, продолжая посмеиваться. - Я сам его не заметил просто. Ладно хоть не столкнул.

Женщина, увидев, что парень повёл себя доброжелательно тоже успокоилась и улыбнулась. Мальчонка, наконец обративший внимание на большого дядю, которого чуть не сбил с ног, отбежал к матери и спрятался у неё за спиной.

— “Работа” это у детей такая, вечно что-нибудь учуждать, - проговорил Антон.

— И не говорите. Простите всё равно. С наступающим, вас, - сказала женщина.

Антон ответил на поздравление и пошёл дальше. Раньше он скорее всего огрызнулся бы на обоих или, что ещё более вероятно, и вовсе не стал бы разговаривать и спешно продолжил бы путь. Однако сейчас это простое поздравление от незнакомого человека как-то приятно грело душу. Он продолжал свой путь и до Пролетарки оставалось совсем ничего. Дышалось легко, шаг был лёгким, а в голове играла новогодняя музыка.

Это был знак. Определённо был знак. Антон боялся об этом думать, но мысли всё равно уходили к последним словам Седого о том, что долг уплачен. Старый год кончался, уходил куда-то в небытие и вскоре, уже через какую-нибудь пару часов, должен был наступить Новый год. В нём не будет Седого, не будет солей или таблеток в аккуратно завёрнутых целлофановых пакетиках, не будет глумливых подколок от Сани, прихвостня Седого, который всегда ошивался при барыге. Всё это останется в этом, уходящем году, а он, Антон, пойдёт дальше. Давний друг Олег уже давно зазывал к себе в Питер, уверяя, что там найти нормальную работу куда как проще, чем в их задрипанном городке. Антон всегда отнекивался, отправляя однотипные сообщения другу, вечно ссылаясь на какие-то несуществующие дела и прочие отмазки. Не мог же он ему сказать, что торчит нехилую сумму денег местному барыге и просто не может сняться с этого крючка. От одной только мысли, что Олег узнает, как он шатается по городу и оставляет закладки для местных наркош, парень приходил в настоящий ужас. С Олегом они учились в одном классе и потом на первых курсов универа, пока Антона не отчислили из-за несданной сессии. Постепенно парни стали реже общаться, но Олег всё равно маячил где-то на горизонте, постоянно напоминая о себе и не давая Антону отдалиться дальше в сумеречную зону. На самом-то деле, общение с Олегом оставалось единственным светлым пятном в нынешней жизни парня. Оно, конечно, причиняло боль, когда Антон представлял как его друг ходит по улочкам Питера и любуется тамошними красотами, как он работает на нормальной работе и получает за это довольно неплохие деньги для двадцатишестилетнего парня. Во всяком случае, судя по фоткам в ВК и Инстаграмме, куда Олег постоянно выкладывал что-то из своих многочисленных поездок по миру, впечатление создавалось именно такое. Проглядывая их, Антон всегда чувствовал затаённую неприязнь к своему давнишнему другу и какую-то глухую злобу из-за того, что он остался в их маленьком, сером городке да ещё и привязанный к Седому. Однако, Антон всегда старался душить эти чувства, ведь в переписках с Олегом, он всегда невольно возвращался в давние времена, когда всё у него ещё не покатилось куда-то в тартарары.

В окнах домов горел свет, на многих стёклах были развешаны гирлянды, которые сейчас переливались множеством разных цветов. Когда-то и для него Новый Год был радостным праздником, полным предвкушением каких-то чудес. Отец приносил домой ёлку и та наполняла чудесным запахом хвои всю квартиру, отчего маленький Антоша всегда приходил в буйный восторг. Мама весь день готовила на кухне разные вкусные блюда, отгоняя их с отцом, которые норовили урвать какое-нибудь угощение до срока. Ночью они сидели за праздничным столом, мать с отцом пили шампанское, а Антон радостно чокался с ними, держа в руках стакан сока. Воспоминание было очень ярким и оттого, наверное, таким болезненным. Парень как наяву увидел свою мать, такую красивую и ещё живую…

Пролетарка встретила его тишиной. Людей на улицах практически не было, лишь несколько прохожих спешащих куда-то немного разбавляли эту тишину. Музыку Антон уже выключил и убрал наушники, не хотелось ему в таком месте притуплять внимание. Особенно, учитывая сколько груза у него сейчас было в рюкзаке. Пакетик был весьма увесистым и этот факт уже начинал напрягать Антона. Чувство эйфории из-за близкой свободы несколько притупили его обычную мрачную подозрительность, а допускать этого было категорически нельзя. Этот раз должен быть последним и он таковым и станет, решил Антон.

Звук поскрипывающего снега под ботинками парня далеко разносился по улице, настолько было тихо на районе. Вместе с этим парень отчётливо чувствовал постепенное нарастание напряжения. Люди сейчас сидели по своим квартирам или в ресторанах, наблюдали за праздничными передачами, чувствуя приближение полуночи. Будет обращение президента, потом бой курантов и на двенадцатом ударе, откроются бутылки с шампанским, раздадутся радостные крики и смех, поздравления и тосты. А вот потом улицы заполнятся людьми и тогда так тихо уже не будет. Во дворах будут запускать фейерверки, повсюду будут ходить не совсем трезвые люди, кричащие сомнительные поздравления. Зная этот райончик, Антон явно понимал, что ему надо будет заложить “посылку” и свалить отсюда явно задолго до наступления этого праздника жизни.

***

Это была панельная девятиэтажка. Типичная однотипная высотка, которых в российских городах были миллионы. Дворик был тоже абсолютно типичным, заставленный машинами со ржавой детской площадке посередине двора и голыми, мрачными деревьями вдоль домов. Нужная панелька высилась над хрущёвками и выглядела как самая настоящая башня. В окнах так же горел свет, но гирлянд было совсем немного. Зато из нескольких квартир явственно доносились громкие звуки музыки, судя по всему праздник там уже начинал набирать обороты.

Антон явственно ощутил тянущее чувство внизу живота при взгляде на дом. Так было всегда, когда до места закладки оставалось всего ничего. Нервы начинали шалить, в голове постоянно крутились непрошеные мысли о сотрудниках полиции, которые сделали контрольную закупку, о неадекватных наркошах, которым что-то ударила в башку и они решили подстеречь незадачливого закладчика. Он варился в этом дерьме уже почти год и за это время насмотрелся на всякое, поэтому опасения почти всегда были оправданы. Однажды Антон лишь чудом избежал ареста и тот случай до сих пор заставлял его спину покрываться холодным потом. В тот день заказ был простым, но душа парня была не на месте всю дорогу до нужного района. Антону надо было оставить закладку в надземном переходе, место было довольно безлюдным и всё складывалось нормально. Когда до перехода оставалось метров 500, Антон, мысленно ругая себя за паранойю, спрятал закладку и пошёл к месту “пустым”. Именно это и спасло тогда его от ареста, ведь полицейские появились словно бы из ниоткуда и сразу взяли его в “клещи”. Тогда ему удалось отмазаться только за счёт того, что при нём ничего не было и что он никаким образом никогда не попадался полиции.

Сейчас на душе снова скребли кошки и парень с содроганием думал про возможную облаву. Это был его последний раз, после него он был бы свободен и облажаться было нельзя. Седой чётко сказал, что заложить надо именно в подъезде, тем более что сами “заказчики” поведали ему, что магнит на двери не работает и дверь можно легко открыть.

Понимая, что долго отсвечивать в пустом дворе не самая лучшая затея, Антон сплюнул и двинул к двери подъезда. Она сразу открылась, магнит действительно не работал и это должно было быть хорошим знаком. Подъезд встретил его тишиной и теплом, после улицы парень сразу почувствовал то приятное ощущение, когда человек наконец уходит с холода. Антон не знал как называются типы таких домов, но уже много раз оставлял свои “подарочки” в подобных этому. Широкие лестничные площадки, квартиры располагались в “коридорчиках” в которые уже надо было проходить сильно внутрь. Антону они были не нужны он просто двинул наверх, думая подняться до третьего или четвёртого этажа и оставить закладку там, рядом с мусоропроводом.

Сердце стучало где-то в районе горла и периодически заходилось в бешеном ритме. Антон старался двигаться как можно более бесшумно, прекрасно зная как хорошо разносятся звуки в подъездах. Добравшись до лестничной площадки на четвёртом этаже, парень сразу же двинул к мусоропроводу, стоявшему в углу площадки. Запахи были отвратительными, нос ощущал как вонь пищевых отходов так и продуктов жизнедеятельности человека. Почему-то Антон с любопытством подумал, а ссут ли в подъездах люди в Питере? Всё-таки культурная столица России, там такого быть, наверное, не должно.

Убедившись, что никого рядом нет, Антон как можно быстрее заложил пакетик, обёрнутый скотчем, за трубу мусоропровода. Наклоняться к этой смердящей конструкции не хотелось, но деваться было некуда. Антон лишь успокаивал себя мыслями о том, что как только он отчитается Седому, то наконец-то сможет удалить нафиг его контакты из телефона. А потом и выкинуть свою симку куда-нибудь подальше, чтобы вообще не вспоминать ничего и никого из этого промежутка жизни.

Внизу открылась подъездная дверь. Так как на лестничной площадке безлюдно, слышимость была хорошая и Антон сразу понял, что ему не почудилось. Раздавшийся тягучий скрип буквально разорвал тишину и резанул по ушам парня, подобно сигналу тревоги. Сердце пропустило удар и Антон уже готов был различить тяжёлый бег по бетонным лестницам и увидеть там крепко сбитых мужиков, которые явились сюда по его душу.

Однако первом этаже было тихо. С лёгким стуком закрылась железная дверь и Антон смог наконец выдохнуть. Чёртовы нервы! Настолько сильным было напряжение, что малейший форс-мажор тут же выбил парня из колеи. Антон вдруг понял, что стоит рядом с мусоропроводом в смешной и неестественной позе, хорошенькое же зрелище поджидало припозднившегося жильца, если бы тот пошёл по лестнице. Лифт никто не вызывал и Антон решил, что это был житель первого этажа, тем более, что никаких звуков больше вообще не доносилось.

Закладчик подобрался и, взглянув в последний раз на мусоропровод, за которым спрятал свой “подарочек”, двинул вниз. Парень по-прежнему старался не шуметь, ни к чему всё же было чужое внимание. Особенно сейчас, когда до завершения работы оставалось всего ничего. Надо было только отписаться Седому, что товар на месте и всё, долга на нём больше не было. Свобода.

Антон достал телефон и набирал текст СМС-ки пока спускался вниз. Он как раз нажал кнопку “Отправить”, когда откуда-то из глубины этажа, от дверей квартир раздался тяжёлый вздох. Парень замер на полушаге и тут же бросил взгляд к источнику звука. Благо, хоть успокоился уже маленько, не стал дёргаться как припадочный.

Сначала парень вообще ничего не мог разглядеть, стоя на лестничном пролёте между вторым и третьим этажом. В подъезде, видимо, не было лампочек и потому единственным освещением была падающая полоса света из окна от уличного фонаря. Только вот этот слабенький источник света доходил лишь до дверного проёма, ведущего вглубь дома, а там уже стояла кромешная тьма. И как только жильцы тут ходят?

Оттуда из глубины раздался надтреснутый кашель, так словно бы человека сотрясло от спазма. Потом снова послышался тяжёлый вздох. Антон сглотнул слюну и вдруг ощутил какое-то смутное беспокойство, тёмный подъезд вдруг показался ему недружелюбным, словно бы это нагромождение бетона было живым и оно чувствовало, что парень тут чужой и не хочет его тут терпеть. Дурацкое чувство и Антон бы с лёгкостью от него отмахнулся, если бы оно настигло его при свете дня, на улице, когда вокруг полно людей. Но сейчас он стоял абсолютно один, в тёмном и неприветливом подъезде, на стене которого написано про то, что “Нина с 14-й хорошо сосёт”, а “Спартак-чемпион!”. В таких условиях такие мысли уже не казались глупыми и преувеличенными. Так бывало в детстве, когда Антон лежал в своей комнате под одеялом и отчаянно пытался заснуть, стараясь не думать о том, что сейчас из-под кровати вылезает монстр.

Ещё один сиплый кашель вывел парня из оцепенения. Антон встряхнулся и почувствовал, что стоял, сжав кулаки и так сильно напрягшись, что у него заболела шея, стоило только расслабиться. Наверняка, какой-то алкаш, который не смог доползти до своей квартиры. Разозлившись на собственную пугливость, Антон с какой-то нарочитой небрежностью стал спускаться по лестнице. Он проходил мимо дверного проёма, когда оттуда раздался кашель и потом хриплый голос произнёс:

— Ээээх всё-то нынче не так. Что ж за говёное время наступило, - судя по интонациям, голос принадлежал уже немолодому мужчине, причём любившему хорошо принять на грудь.

Антон хотел двинуть дальше, когда раздался звук, прозвучавший в тишине подъезда подобно взрыву гранаты. Запиликал телефон, уведомляя своего владельца о входящей СМС-ке. Кто-то заворочался в темноте, явно подбираясь и тут же раздались звуки шаркающих шагов. Вот только бухого мудака на ночь глядя ему не хватало!

Закладчик продолжил свой путь, не намереваясь больше оставаться в этом подъезде ни мгновения.

— Ого, парниша тут, - голос сзади явно был удивлён. Антон как раз спустился с пролёта лестницы и потому просто автоматически повернул голову в сторону говорившего. Там стоял… Дед Мороз. Вернее, кто-то в костюме новогоднего старца. Грязная и потрёпаная красная шуба, борода вся в колтунах и непонятного грязно-серого цвета напоминала скорее какую-то половую тряпку, чем визитную карточку доброго старца из сказок. На ногах у чудика были самые настоящие валенки, истрепавшиеся и дырявые, явно подобранные где-то на свалке.

Антон хотел было сказать что-то, но так ничего не придумав, двинул дальше.

— Парень, стой. Погоди же ты, паря! - неизвестный мужик необычайно проворно сбежал с лестницы и догнал парня.

— Мужик, мне некогда, я спешу - бросил ему парень. Беспокойство начало нарастать, ведь никто не должен был его видеть здесь. Даже такой бухой мудак как этот.

Сейчас когда он стоял ближе, Антон почувствовал запах немытого тела и старых тряпок, отчего ему сделалось дурно. По ходу дела, это был какой-то бомж, который воспользовался сломанной дверью и проник в подъезд переночевать. А тут ещё и Антон ему подвернулся, чтобы на уши присесть насчёт мелочи. Вот ведь невезуха!

— Извиняй, мужик, денег нет с собой, - как можно более грозным голосом сказал Антон и собрался продолжить путь, как бомж вцепился рукой в лямку рюкзака.

— Да погоди ты, паря. Куда спешишь-то? Может с Дедушкой поговорить хочешь,а? Рассказать как вёл себя в этом году. Я тебе потом подарочек дам, - сказав это мужик хихикнул и Антону стало как-то не по себе.

Парень попытался сбросить руку бомжа, но тот вцепился мёртвой хваткой.

— Да отвали ты, - раздражённо буркнул Антон, отталкивая пьянчугу. Со второй попытки ему это всё-таки удалось и бомж отлетел назад. Он запнулся о ступеньку и шумно грохнулся прямо на задницу. Выглядело это смешно, но веселья Антон не испытывал никакого, сейчас ему вообще не нужны были никакие проблемы.

Свет от уличного фонаря падал на лестничную площадку и потому парень смог увидеть лицо незадачливого бомжа. Глазницы были белёсыми как у слепца, кожа вся в глубоких морщинах, крючковатый нос сразу напомнил о какой-то хищной птице. Но самое страшное было не это. Антон почувствовал с какой неистовой злобой на него глянул этот мужик. Рот его искривился и оттуда потекла струйка слюны, которая тонкой ниточкой стекла на грязную бороду. Он с шумом втянул носом воздух и вдруг произнёс убийственно холодным тоном.

— А-а-а вон оно что. Ты сам тут, блядь, подарочки разносишь. Такие значит нынче обычаи пошли, - бомж как-то изогнулся всем телом и поднялся. Вообще не помогая себе руками, просто подобрал ноги под себя и его туловище поднялось в вертикальное положение, словно бы его подняли на верёвках. - В такую-то ночь смерть разносишь, сучий сын!

Антон слишком поздно понял, что всё было ненормально. В этот момент он отчётливо осознал, что должен был бежать сломя голову сразу как увидел этот грузный силуэт на лестничной площадке. Причём бежать очень шустро.

— Значит плохо себя вёл в этом году, да? - старик усмехнулся, а в следующий миг бросился на парня.

Движение было неожиданным и резким, Антон лишь чудом успел увернуться от скрюченных пальцев в последний момент и тут же бросился вниз, уже совершенно не заботясь о том, что вокруг стояла кромешная тьма. За ним истошно вопя, побежал этот бомж, выкрикивая нечто нечленораздельное.

На первом этаже было темнее всего, потому что там окон не было и нечему было осветить этот участок. Именно поэтому Антон даже не заметил, как добежал до двери и со всего маху ударился о неё. В голове раздался звон и из глаз чуть ли не буквально посыпались искры. А в следующий момент парень почувствовал как его схватили за капюшон и резко дёрнули назад. Он не сумел удержать равновесия и упал, чувствуя как его обволакивает смрад вонючего тела, услышав самое ужасное хихиканье в своей жизни.

— Мог бы поболтать с дедушкой и всё. Рассказал бы ему какой ты нехороший ублюдок, как ты вредничал весь год. Делов-то, - яростно хрипел бомж. Он подгрёб парня под себя и теперь Антону приходилось яростно сопротивляться, пытаясь сбросить с себя этого сумасшедшего.

Наверное, со стороны эта картина смотрелась смешно. На молодом парне лежал грязный и вонючий бомж, который не давал ему подняться и что-то яростно кричал. В другой момент, Антон бы может и оценил забавность ситуации, но сейчас он чувствовал лишь панику, которая захлёстывала его с головой. Сумасшедший оказался неожиданно силён и совладать с ним не было никакой возможности, вдобавок к этому проклятая борода падала на лицо парню и душок от неё шёл такой, что Антон просто не смог выдержать и его живот скрутил сильный спазм. В голове никак не укладывалось, что происходящее может быть реальным. Его дубасил в задрипанном подъезде сумасшедший дед, а сам он при этом блевал, изрыгая содержимое желудка прямо на себя.

В какой-то момент, Антон почувствовал пальцы старика на своей шее и осознал, что этот чокнутый ублюдок сейчас просто задушит его здесь. Парень не мог назвать себя силачом, но в этот момент какой-то дикий страх заполонил всё его существо. Он так явно ощутил себя живым, что начал брыкаться и вырываться с удвоенной силой. Теперь для парня потеряло смысл всё, кроме скрюченных пальцев на своей шее и того факта, что он мог умереть прямо сейчас. Поняв, что руки деда были сильны, Антон подобрался и умудрился как-то вцепиться в запястья зубами. Он буквально физически почувствовал грязную кожу бездомного ублюдка, но размышлять об этом было некогда и Антон с яростью загнанного в угол зверя изо всех сил вцепился туда зубами.

— Ах ты, сучонок! - крякнул удивлённо дед.

Антон же стиснул челюсти ещё сильнее, в какой-то момент почувствовав как в рот ему брызнула холодная, жидкая струя. Дед разжал руку и парень не стал упускать такой момент, он изогнулся и сбросил с себя вторую руку бомжа. Оттолкнув его от себя, Антон бросился к двери, открыл её и рванул со всех ног прочь от проклятого дома. В жопу всё! И Седого, и этот проклятый долг, этот дом и конченного старикана в подъезде. В жопу это всё!

Парень споткнулся и упал на колено, которое тут же взорвалось болью. Сейчас это было неважно и надо было скорее встать и бежать как можно дальше отсюда. Однако, стоило ему лишь приподняться как в голова дёрнулась куда-то в сторону и в ушах раздался буквально колокольный звон. Антон упал на бок и тут же почувствовал как на него опять навалились сверху, а через мгновение на шее снова оказались хваткие, жилистые руки. Долбанный псих умудрился так быстро его догнать, что Антону буквально захотелось взвыть от чувства собственной беспомощности. Однако всё, что он смог сделать, это завалиться на спину и теперь над ним возвышалась фигура деда. Длинные седые волосы были растрёпаны, борода развевалась на зимнем ветру как флаг, но всё это меркло по сравнению с глазами психа. Они буквально светились каким-то неземным синим пламенем. Антон прекрасно помнил, что у старика были белёсые зрачки, а теперь они буквально искрились холодным светом. В этот момент парень почувствовал ужасный холод, словно бы это свечение в глазах буквально забирало у него всё тепло, дикий ужас обуял всё его существо, но ничем помочь себе парень уже не мог. Он тщетно пытался оторвать от своей шеи руки психа, но легче было сдвинуть гору, чем заставить эти скрюченные пальцы хоть на миг ослабить хватку. Вдохнуть свежей порции кислорода уже совсем не получалось и в глазах парня начинало темнеть.

Не будет Питера и не встретится он больше с Олегом никогда. Не присмотрит больше за могилой матери, так рано умершей от рака, не увидит спившегося отца, который так и не смирился с горем от потери. Даже ублюдок Седой уж точно теперь его не достанет. Антон буквально чувствовал как жизнь вытекает из него и всё, что он мог с этим сделать, это издать жалкий хрип.

Откуда-то издалека раздались радостные крики. Кто там нафиг так радуется? В какой-то миг Антону даже почудилось, что он просто спит и слышит это всё сквозь сон.

Хватка ослабла. Воздух ворвался в лёгкие подобно живительному потоку, вот только сдавленно горло не давало как следует вобрать в себя такого вожделенного сейчас кислорода. Псих встал над хрипящим и захлебывающимся Антоном и выпрямился во весь рост. Он поднял голову куда-то к небу и вдруг проговорил грудным, мощным голосом.

— Вот и старому году пришёл конец!

Вьюга налетела откуда-то внезапно и принесла с собой настоящую снежную метель. Антон всё ещё силившийся вздохнуть, почувствовал как холодные снежинки падают на него, кружась в своём бешеном танце и тают, едва коснувшись его лица. Сумасшедший по-прежнему стоял над парнем, вот только теперь не было ничего в нём от сумасшедшего бомжа в старом рванье. Снежный ветер срывал лохмотья со старика и под ними обнаружилась добротная шуба, подпоясанная алым кушаком. Валенки больше не были затёртыми и заношенными до дыр, теперь это они выглядели как новенькие. Но больше всего изменился сам старик, борода его стала иссиня-белой, а страшный ледяной свет в глазах разгорелся ещё сильнее. Он стал выше и мощнее, язык теперь не повернулся бы назвать его бомжом-алкоголиком.

— Пора нам, старче, - раздалось откуда-то со стороны. Ошарашенный Антон повернул голову и смутно разглядел в буране женскую фигуру в шубке, толстая коса опускалась на её грудь, а из-под меховой шапки было хорошо видно бледно-голубое свечение, чуть послабее чем у старика.

— Иду, - громовым голосом бросил неизвестной старик. Он посмотрел прямо на Антона и взгляд его пронзил душу парня. Он вдруг почувствовал себя обнажённым и беспомощным перед этим старцем. - Радуйся, червь, ибо избежал сегодня кары Трескуна. Много горя ты разнёс в этом году, ой много. Не исправишь его в наступившем году, найду тебя снова, смерд и тогда уж ничто тебя более не спасёт.

Сказав эти слова, старик двинулся к девушке. Вьюга усилилась и вскоре снег стоял стеной, разглядеть что-либо вокруг Антон уже не мог. А потом всё вдруг резко стихло и буйство природы прекратилось.

Антон лежал на спине, тщетно пытаясь прийти в себя. По щекам парня текли слёзы, почти сразу же замерзая. Судя по всему, у него теперь появился новый долг.