Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Всего лишь кошмар
© Ряполов Дмитрий17 мин. Страшные истории Марго 11-11-2020, 22:33 Источник Принял из ТК: Radiance15
Но Петр Сергеевич понимает, что так продолжаться не может. Что за ним придут из какого-нибудь Комитета по вопросам каких-то детей. И отведут в интернат. К таким же несчастным осколкам. Что бы жалеть-жалеть-жалеть до полной идиотии.
Петя вспомнил вдруг о бабушке в деревне. Да у него была бабушка. Правда она находилась в состоянии маразма, сколько Петя себя помнил. И поэтому он был не уверен, что его передадут ей. Ее саму нужно было кому-нибудь передавать. Да и не знал он, какой вариант лучше. Единственное что он знал - оба варианта были хреновыми.
Как по заказу наигранно весело пропел свою мелодию звонок входной двери. Мелодия прозвенела и запуталась в задернутых намертво шторах. В немытой посуде горой сваленной в раковине, вокруг раковины и даже на полу. В беспорядке. В сваленных в кучу вещах.
В этом мире разочарования, полной безнадеги, внезапного одиночества до гроба, звуки не признавались. Здесь надо было сидеть очень тихо. И тихонько думать. Можно плакать. Можно изредка покричать. Но не более. Иначе вас сочтут слишком жизнерадостным, а значит глупым. Потому что нет ничего умного в пустых надеждах. В розовых мечтах. Петя теперь наверняка знал цену всякого рода счастью. Все к кому ты привязан умрут. Любимая собачка, которая должна вечно вилять хвостом возле твоих ног… Она состарится и умрет. Дома из безвкусного красного кирпича сгорят. Машины разобьются, сгниют. Все умрет. И разве не велика глупость ко всему этому стремится? Петя знал. Но, как всякий ценитель или коллекционер, он не спешил делится своим открытием и горем ни с кем.
Мальчик побрел в прихожую и заглянул в глазок. Строгая женщина в форме смотрела на него из глазка. Вот оно, - подумал Петя и открыл дверь.
- Вы Петр Сергеевич?
Мальчик мрачно кивнул, продолжая глядеть на нее исподлобья.
- Я из Комитета по детям. Мне надо с вами поговорить. Поговорить о вашем будущем.
Петя кивнул внутрь и пошел в зал. Девушка, прикрыв дверь, пошла за ним. Мальчик уже сидел в кресле и только указал на противоположное кресло. И отвернулся. Женщина посмотрела по сторонам. Вздохнула и села.
- А у вас тут уютно.
Петя мрачно посмотрел на нее и опять отвернулся.
- …Ну, давайте поговорим о деле. Вы наверно знаете что, не являясь несовершеннолетним, жить один вы не можете…
Кивок
- …Поэтому мы рассматриваем вариант вашего переезда к бабушке Нине Даниловне в деревню. До наступления вашего совершеннолетия, конечно. Вы не возражаете?
- Мне все равно.
- Ну… Есть варианты. Если не хотите к бабушке. Можно ведь в интернат еще. Вы куда хотите?
- Мне все равно.
- Ну, тогда давайте к бабушке. Мне кажется это лучший вариант. Все-таки родной человек. Плюс деревня. Свежий воздух. Завтра за вами придет машина в десять часов. Постарайтесь собраться. Сотрудники помогут снести вам вещи.
Кивок
- Вы извините, что вот так вот. Мне очень жаль.
- Мне все равно.
- Ладно, я пойду. Может вам нужно что-то? Купить может?
- Спасибо. Не надо мне ничего.
Дверь закрылась. Петя продолжал сидеть в прихожей. Смотрел на мебель, на одежду. Еще вчера здесь жили люди, еще вчера эта одежда принадлежала этим людям. А теперь это ничто. Тяжелые гробы для мыслей, для улыбок, для слез. Молча он обводил взглядом обстановку квартиры. Трогает взглядом одежду, кутается в нее. В мыслях сидит на креслах и стульях. Смотрит телевизоры, читает газеты, нюхает духи. Бегает по комнатам. Делает уроки, не делает уроки. Ругается, обижается. Незримо готовит, убирает, смеется-смеется-плачет и наконец, без сил падает на пол. Все уходит. Все исчезает. Люди, запахи, предметы уходят в темноту. Темнота обнимает Петю, и он проваливается в пустоту, вслед за всем, что любил.
Утро. Петю из сна медленно поднимает дверной звонок. Медленно. Очень медленно двигаются мысли в голове. Возвращается память. Взгляд мальчика обводит комнату. Он лежит в кресле в коридоре. Там где и отключился вчера. Грусти нет. Все мысли тупые. Как рыбы.
Звонок звенит опять. Теперь без остановки. Петя с усилием поднимается, открывает дверь. На пороге два крепких парня в форме.
- Привет. Ты Петя? – говорит тот, что поздоровее, - А мы уже думали, что нет никого.
- Здрасьте. Я… я не слышал. Вы, наверно, за мной?
- Ага. Готов? Собрался?
- Нет еще. Вы подождете? У меня вещей немного – я быстро. Вы проходите.
Петя повернулся и побрел в свою комнату. Сгреб в рюкзак шмотки, пару книжек, плеер и фотографию родителей. Выглянул из комнаты. Сотрудники стояли в коридоре и тихонько переговаривались. Рассматривали обстановку.
Петя тихонько прикрыл дверь и присел на свою кровать. «Надо посидеть немножко, попрощаться. Теперь уже все». Обвел взглядом комнату. Обыкновенная комната обыкновенного мальчика. Стол с компьютером. Шкаф – вещи, фотки из другой жизни, безделушки и сувениры. «Все!» - с этой мыслью Петя встал и уже не колеблясь, направился к выходу.
- Я готов.
- Все твои вещи? Не маловато взял? Понимаешь, что не скоро здесь окажешься?
- Да. Это все необходимые вещи.
- Ну, тогда пойдем.
На улице они сели в обыкновенный уазик и не спеша поехали по сонному двору. Народ только-только выходил греть машины, сонно курить первую сигарету. И щуриться на утреннее солнце.
В машине Петя прижался лбом к стеклу и смотрел на утренний город. Ребята пытались было разговорить мальчика, но вскоре оставили эту затею. И теперь, негромко обсуждали какую-то свою дребедень.
А за окном проплывал утренний город. Место рождения, как это записано в паспорте. «Вот моя школа. А вот мой кинотеатр. Вот мой садик. А здесь самая лучшая пицца» - вся жизнь проходит перед глазами. Проходит, и исчезает за краем стекла – резиновым уплотнителем, и тонет в выхлопном дыме. Вначале детский сад – проплыл мимо сверкая башенками, чистыми стеклами и рыхлыми песочницами – и захлебнулся в сером дыме. Погасли стекла. Засох песок. Школа, пиццерия, кинотеатр… – все засохло, умерло. Все связи в душе Пети натянулись… и порвались. Как вычеркнули из графы «место рождения».
Машина выехала из города и запрыгала по деревенскому бездорожью. Петя настолько ушел в себя, что грохнулся лбом о стекло. Заморгал глазами потирая быстро краснеющею шишку.
-Не спи, парень. По такой дороге ты тут всю башку разобьешь. Приедем – поспишь.
Полчаса спустя въехали на деревенскую улицу. И не прошло пяти минут, как машина, скрипнув тормозами, остановилась у дома.
Петя потянул ручку и медленно вышел из машины. Перед ним стоял дом, обычный деревенский дом. Разве что требующий ремонта. Даже, скорее, его просящий, но уже без особой надежды. Дом красного кирпича. Кое-где кирпич полностью обвалился и проглядывали огромные бревна. Видимо, изначально это был сруб. Определить возраст постройки представлялось затруднительным. Дом смотрел на улицу мутными давно немытыми маленькими окошками. Надвинув на окна-глаза крышу, местами покрытую мхом, а местами серым битым шифером. Дом окружал небольшой металлический заборчик неопределенного цвета. На воротах на одном гвозде висит табличка с адресом. Разобрать адрес, можно только напрягая изо всех сил глаза, с риском надорваться.
А перед всем этим на тощей лавке сидит старушка. Сморщенное существо, смотрящее сквозь машину, сотрудников и Петра Сергеевича пустым взглядом. Несмотря на достаточно теплую погоду она в валенках и драной фуфайке. Седые волосы космами висели позади. Взгляд мальчика останавливается на лице старушки. В отличие от взгляда, лицо женщины находилось в постоянном движении. Как будто она жевала. Или слегка морщилась. Или щурилась. А может, делала все это сразу. Впечатление было жуткое.
Петя оглянулся на ребят и понял, что они думают точно также. Парни стояли и, не моргая, смотрели на женщину. Было от чего замешкаться. Старушка была не то, что страшной. А скорее жуткой. От таких людей хочется держаться подальше. Не слышать их, не вспоминать. Петя с тоской подумал об интернате.
Старший сотрудник кашлянул и несмело пошел к старушке.
- Прошу прощения, вы Нина Даниловн?
Вначале Петя подумал, что ничего не случится. Но бабка медленно кивнула. В мимике ее ничего не поменялось. Она продолжала смотреть мимо старшего и сквозь машину. А вдруг она просто что-то про себя проговаривает. От чего нельзя, да и не хочется отвлекаться? - озарило Петю.
А Старший сотрудник продолжал «общаться» со старушкой, – Здравствуйте. Мы из комитета по детям. Вот привезли вашего внука, Петю. Вы же, наверно, в курсе о случившемся? Вот здесь распишитесь. – Он сунул бабке лист бумаги и ручку в руку. Хотя ее рука больше напоминала лапу скелета.
Старушка медленно вывела свою фамилию на документе. И подняв голову уставилась на парня своим пустым взглядом. Только взгляд уже пустым не был. Теперь он, сквозь черные в каких-то красных точках горел ненавистью. И лицо. Лицо остановилось. Даже воздух, казалось, задрожал вокруг. Стало жарко. Парень, встретившись с ней глазами, осекся на полуслове. И не отрываясь, стал медленно отступать к машине.
Машина резко сорвалась с места, и быстро набирая скорость, скрылась за поворотом.
Петя с тоской проводил ее взглядом. Дождался когда осядет пыль на дорогу и медленно с неохотой повернулся к бабке. И вздрогнул. Бабка смотрела прямо на него. Кроваво-черные ее глаза теперь горели то ли желанием, то ли голодом, то ли какой-то идеей. Нехороший это был взгляд. Вот уродина! - про себя подумал Петя, – угораздило же влипнуть.
Бабка медленно встала. Сгорбленная как вопросительный знак. И поманив за собой внука, пошла во двор. Петя еще раз посмотрел на дорогу. Деваться некуда. Побрел за бабкой.
Внутренний двор больше напоминал наскоро выкопанный окоп времен войны, со скопившимся неопределенным хламом. Никаких дорожек здесь не было, всюду только черная земля, никакой растительности тоже, разве что старое высохшее дерево неизвестной никому породы стояло между домом и землянкой.
Петя остановился взглядом на землянке. Вход в нее зиял черным провалом на фоне солнечного дня, как будто какое-то жуткое существо-урод открыло, то ли рот, то ли глаз, а может и рот и глаз одновременно, и смотрит на тебя не отрываясь. Петя отметил про себя, что к землянке протоптана тропинка, единственное свидетельство наличия людей в этом странном месте.
Бабка тем временем уже зашла в дом и остановившись молча ждала. Мальчик торопливо пошел за бабкой в дом. Бабка продолжала неподвижно стоять посреди комнаты и, казалось, даже не дышала. В комнате стоял странный запах, как будто все здесь умерло и даже пауки и таракашки в стенах умерли и теперь вся жизнь в этом доме гнила, но сгнить до конца и засохнуть ей было нельзя. Комната, она же кухня была в запустении, видимо бабка давно не убирала, пыль покрывала даже тарелки. Чем же питается карга? - подумал Петя, — уж ни сиротками ли? Очень не хотелось бы стать обедом для такого мерзкого создания, да вообще обедом становится не хочется.
Тем временем бабка пришла в движение, как товарный состав, она вначале вздрогнула всем телом, неловко покачнулась, и двинулась во вторую комнату. Петя понял, что ему туда и пошел следом. Вторая комната представляла из себя гостиную (для русских людей больше известную, как «зал»): телевизор марки «березка», старая пружинная кровать застланная, как это принято в деревнях, кучей всяких матрацев, простыней и наволочек. Ковер на стене, ковер на полу, маленькое окошко в стене — в такой комнате ощущаешь себя замурованным заживо.
Бабка молча показала пальцем на кровать, затем развернулась и так же неловко двигаясь пошла из дома. Желания узнать куда же отправилась старая у мальчика не возникло. Но было любопытно, если кровать в доме одна, то где будет спать бабка? Не в огороде же, если конечно здесь есть огород. В комнате к запаху гнили и разложения прибавился сильный запах затхлости, видимо белье на кровати тоже разлагалось. Петя подумал о тех счастливых годах, что проведет здесь с веселой бабушкой-скелетом в теплом уютном доме и начал понимать, почему некоторые люди становятся бандитами. Петя сразу решил, что в этой постели спать не будет, лучше уж снять со стены ковер, положить его на кровать и спать одетым. Да, так будет лучше.
Внезапно остро захотелось есть, Петя вспомнил, что ничего не ел со времен вчерашнего завтрака. Вот тебе и приплыли, у старухи вряд ли есть что-нибудь съедобное, она сама наверняка ест землю и мерзких червей, пожалуй стоит сходить в магазин. Деньги у Пети были, родители его были людьми не бедными, поэтому голодной смерти мальчик не боялся. Он вышел во двор, бабки не было. Надо бы ее предупредить, — подумал Петя, — ну да ладно, она наверняка все равно глухая.
Мальчик шел по деревенской улице и разглядывал дома, больше половины из них были заколочены и не сегодня-завтра должны были обрушиться. Огороды по другую сторону дороги сплошь заросли бурьяном. Едва ли на улице наберется с десяток жилых домов, да и те выглядят настолько ужасно, что становятся ясно — хозяева их старички которым жить осталось от силы неделю. Что же случилось с деревней и всеми этими людьми, — размышлял он, куда уехали все люди или же они все умерли, быть может заболели? Наверное это какая то эпидемия, все погибли или бежали, теперь это место проклято. А может здесь поселилась ведьма (почему на ум пришла собственная бабка) и потихоньку убивала и ела женщин и мужчин?..
Петя размышлял всю дорогу над причинами погубившими большую деревню, а за его спиной поднимались в небо останки завода-гиганта «успешно» кем-то приватизированного.
Магазин был, мягко выражаясь, пустоват. На прилавках лежала толстым слоем пыль, выбор продуктов сводился к хлебу-кирпичу (в прямом смысле слова), пожелтевшим от времени железным пельменям, жуткого вида макаронам и конфетам «Мишка». На этим изобилием возвышалась гороподобная продавщица с выражением лица как у камаза.
Взяв пару килограмм сомнительных пельменей и пару «кирпичей» хлеба Петя направился к новому своему жилищу. На улицу уже опускалась ночь. Отовсюду доносилось стрекотание ночных насекомых. С каких-то невидимых прудов несло вечерним холодком вместе с диким кваканьем жаб-гулливеров. Немногочисленные фонари на деревянных столбах изо всех сил пытались задержать ночь, но старые пыльные лампочки не могли подменить солнце. Тьма подступала неумолимо и мальчик спешил, не хотелось бы заблудиться и провести ночь в мыканьях по мертвой деревне, кто его знает что тут водится. Да и Нина Даниловна наверняка ночью на охоте и может в темноте не признать внука, — попробовал пошутить про себя Петя, но получилось не очень. На улице не было ни души. Нервно озираясь по сторонам, Петя пытался разглядеть огоньки горящих окон, но с тем же успехом он мог искать звезды в метро. Такая непроглядная тьма бывает только далеко за городом, где никакой электрический свет не мешает Черной ночи пугать маленьких мальчиков, спешащих домой.
Петя видимо прошел дом, этих халуп он не встречал, когда шел в магазин, это точно. Наверно проскочил — подумал он — надо попробовать медленно пойти назад, наверно где-то рядом. Но ни рядом, ни чуть по дальше нужного дома не было. А тех что были вместо него он не узнавал и вовсе. Они смотрели на него мертвыми грязными окнами, тянулись к нему ветхими заборами, что нависали над дорогой, как пьяный нависает над лишней рюмкой.
Мальчик не на шутку испугался, его и раньше не прельщала перспектива провести ночь на улице, но в компании с мертвыми хатами, пожирающими своих хозяев и случайных прохожих, у него и вовсе не было желания. Может лучше вернуться к магазину? Но он наверняка закрыт, сколько уже времени прошло? 20 минут? Час? Он не знал, но все таки пошел в сторону магазина, стараясь не смотреть на дома. Когда в одном из них протяжно скрипнула калитка, он взвизгнув, кинулся бегом, не смея оглянуться. Уже должен быть магазин, но улица все так же тянется и тянется. Он был уверен, что она стала уже, не больше семи метров. Теперь звуки заполоняли улицу — дома знали, что он здесь и не желали отпускать его, ведь они так долго голодали. А с другой стороны к дороге жались кривые голые деревья, окруженные джунглями колючих кустов. Со всех сторон раздавались еле слышные звуки, скрипы.
А самым главным ужасом было отсутствие магазина. Петя был уверен — магазин точно должен быть здесь. Но здесь его не было. Не было его и в конце улицы, были только дома. И теперь, Пете казалось, что улица стала еще уже. Это было уже выше его сил, когда он уже чувствовал приближение обморока, позади него раздался щелчок и улицу осветил слабый свет фонаря. Мальчик резко отвернулся и наконец-то увидел дом бабки. Фонарь освещал улицу перед калиткой — наверно карга поняла, что он заблудился и включила его.
Он оглянулся на Улицу, но она уже отступила обратно во тьму прикинувшись обыкновенной деревенской. Что за чертовщина здесь творится? - подумал Петя и шагнул во двор.
Лампочка, освещающая улицу, сюда почти не светила. Мальчик видел лишь призрачный силуэт дома с чернеющим провалом входной двери. Странно — бабки не было. Он не сразу понял — звуки, преследующие его на улице, давно смолкли. Тишина стояла, поистине, гробовая. Делать было нечего и Петр шагнул к провалу двери. Ничего не произошло, никто не кинулся на него, чтобы порвать. Шагнул еще и снова ничего. Петя смело зашагал к дому, но не доходя несколько метров до двери боковым зрением заметил кое что не вписывающееся в тихую деревенскую ночь. Вход в землянку, примеченную им еще днем, слабо святился холодным зеленым светом. Петя застыл не в силах оторвать глаз от магического света. Свет был и вправду магическим, Петя никогда не видел, чтобы электрические или ртутные лампочки светились таким светом. Он ничего не знал об устройстве лампочек, но чувствовал коленками, ни одна лампочка так светить не будет.
Он продолжал молча стоять и вглядываться в свет, пока, неожиданно для него самого, его нога не шагнула вперед. Мальчик с удивлением посмотрел на нее, раньше его ноги сами никуда не шагали. Но, прервав его удивленные размышления, вторая нога шагнула вслед за первой и пока удивление обрастало ужасом, Петя уже дошел до входа в землянку.
Из него явно тянуло холодом. Как в книжке, — подумал Петя, — обычно, если спуститься вниз, найдешь гроб со скелетом, или покойника в кресле. Ужас в Петиной груди сменился любопытством и он, быстро оглянувшись, начал медленно спускаться. Необычный свет струился под ногами, становилось холоднее. Грубые земляные ступени круто уходили вниз. Местами из земли торчали коряги, местами ступени обвалились — было очень неудобно идти. К тому же стены и потолок были неровными и мальчик постоянно цеплялся головой. Как же здесь бабка ходит? Насколько он ее разглядел — большой ловкостью она не отличалась, а может пошла за огурцами и скатилась вниз — Петя оживился, эта версия объясняет и призрачный свет — это наверняка мощный фонарь, который валяется теперь подле мертвой бабки и светить через какую-нибудь клеенку. Наверняка все так и есть, — подумал мальчик, он не очень то верил во всякую мистику.
Но сколько он уже спускается? Наверно минут пять, очень глубокая землянка, больше похоже на бункер, да и свет струится с такой же силой, как и наверху. Свету из обычного фонаря давно пора было стать ярче. Что-то здесь было не так. Мальчик заметил, что изо рта у него идет пар, а руки покрылись гусиной кожей. Черт, холодно, как в морозилке, — не удержавшись он выругался — да что, она здесь мясо хранит?? Он уже хотел идти обратно, но ноги, повинуясь тайному детскому любопытству, продолжали идти вниз.
Спуск закончился так неожиданно, что Петя споткнулся и кубарем пролетел несколько метров по коридору. Чертовщина проклятая — выпачкался. Вот блин, в этой деревне, поди, до сих пор в речке шмотки стирают. Он встал и оглянулся — выхода из землянки отсюда видно не было. Повернулся обратно — короткий коридор упирался в грубый округлый дверной проем, свет шел именно оттуда. Пете стало страшновато, на бункер это похоже не было, оставалась только чертовщина. Но не подниматься же обратно не разузнав толком, что и как.
Мальчик стал медленно, со всей возможной осторожностью продвигаться вперед - от этой землянки-неземлянки можно ожидать всего что угодно. Вот уже и дверной проем черным овалом заполонил все поле зрения мальчика. Но пока было не видно, что же там внутри. Зеленый свет струился по прежнему, но освещать — не освещал, от него наоборот все становилось неясным, очертания предметов смазывались, а внутри становилось туманно, мрачно и жутко, казалось он светил прямо в душу. Нужно было перешагнуть проем и тогда он увидит, тогда он наконец-то узнает — что за чертовщина здесь творится — Петя не знал откуда у него взялась такая уверенность, но чувствовал, что прав.
Шаг, и он стоит на пороге овальной большой комнаты. Неровные земляные стены подпирают низкий земляной потолок. Никого источника света Петя не заметил, казалось свет просто был, жил своей жизнью, как живое существо, ему не нужен был источник. А в центре лежал старый камень в форме куба, весь он был забрызган какой-то грязью, с того места где стоял Петя было не разобрать. А на камне лежал черный человек, хотя может быть и не человек, а только был он весь черный, как будто облитый краской. Мальчик сделал еще один шаг вперед и он внутри комнаты, вроде бы никакой опасности здесь нет и он начал осторожно идти к камню. Внезапно, заставив его посереть от страха, черная фигура вскинула руку и застонала, но не как человек, а как стонет старое гнилое дерево под осенним ветром. Фигура была не просто человеческой, это была Петина бабушка, он был в этом уверен, но только выглядела она так, будто местами обгорела до костей. Мальчик, не смея от страха раскрыть рот, начал пятиться, потом молниеносно развернулся и собираясь бежать пока хватит сил, врубился головой в низкий потолок коридора. Это было последнее, что он помнил.
* * *
Петя открыл глаза, прямо перед собой он увидел грязный облупленный потолок бабкиного дома. Странное ощущение пустоты и нереальности всего происходящего мешало думать. Как он вчера попал домой? Он помнил только жуткую дорогу от магазина, но как пришел домой — уже нет. Не помнил, и как лег в грязную липкую гниющую постель, без одежды и укрытый мерзким одеялом, служащим домом для миллиарда невидимых существ. Крайняя степень омерзения одержала верх над слабостью тела и мальчик выскочил из кровати, как пуля из ружья. Хотелось в ванну, но он сомневался, что у карги таковая имелась. А даже если ванна у бабки и была, он побоялся бы даже представить как она бы выглядела. Делать нечего, кое как облившись водой из кувшина, он вытерся полотенцем и быстро оделся - так уже можно жить дальше.
Теперь неплохо было бы подкрепится, судя по ощущениям в животе, свой вчерашний ужин он пропустил. Но еду он покупал, - это Петя точно помнил, - но попала ли она домой вместе с ним, или он выронил ее на улице. Осматривая комнату, захламленную полусгнившим хламом, его взгляд остановился на столе, на нем аккуратно лежали вчерашние покупки: хлеб-кирпич и железные пельмени. Легкое разочарование от голодного утра моментально сменилось отчаянием от вида столь «божественной» пищи. Что делать, будем готовить! - без особого энтузиазма проговорил про себя Петя и принялся за стряпню. В углу он обнаружил антикварную газовую плиту, судя по внешнему виду — еще трофейная. А в ящиках пряталась посуда, покрытая толстым слоем пыли. В этом доме явно любили готовить. По прошествии двух часов на столе появилась треснутая тарелка дымящихся пельменей и пара жаренных хлебцев. Да... поборолись, — усмехнулся мальчик и принялся за еду.
Чуть позже мальчик уже стоял на пороге дома и щурился глядя на двор залитый светом пронзительного утреннего солнца. Двор под ярким светом выглядел уныло, бедно и испуганно. Как шавка, что ночью нападет не раздумывая, а днем боится собственной тени и скуля забивается в грязную канаву, чтобы переждать, а потом, ночью, мстить всем за собственное ничтожество.
Голая черная земля. Сухое старое дерево, что давно ждет свой последний порыв ветра. Кучки хлама там и тут, и какое-то тряпье, неторопливо витающее по двору. А возле дома старая землянка. Петя посмотрел на нее и в голове у него зашевелились смутные образы и обрывки чего-то страшного. Внезапно он все вспомнил, и землянку и коридор и склеп, теперь он понял — это был склеп. Но этого просто не может быть, скорее всего это был реалистичный кошмар. Ведь неудивительно — он столько пережил за последние дни, и в добавок умудрился заблудиться вечером. Нужно убедиться, - с этой мыслью мальчик поел к землянке. А что ему делать, если там действительно склеп? Вызвать милицию? Но вряд ли милиция занимается борьбой с некромантскими бабками. Да и телефона здесь нет. Придется бежать, - эта мысль пришла внезапно, как будто подсказанная, он удивленно оценил ее и невольно загорелся этой идеей. Было бы здорово жить одному в диких лесах. Охотится и ловить рыбу, он даже мог бы приручить волка. Как в книжках Джека Лондона, которые Петя читал в какой-то другой жизни, когда еще было интересно.
Уже подходя ближе он понял, что никакой это ни склеп. Ветхая дверь висевшая на слове, которые не произносят в приличных местах. Никакого злого света не было и в помине. Он толкнул рукой дверь и она со скрежетом открылась едва удержавшись на петлях. Маленькое нутро землянки, в нем даже такому мальчику как он было бы трудно развернуться, было завалено рухлядью неясного назначения и даты рождения. Рухлядь и пол были укутаны слоем пыли с палец толщиной, никаких следов не было видно, и затхлый запах лишь подтверждал, что землянкой давно никто не пользовался и даже не заходил сюда. Мальчик почувствовал легкое разочарование, он уже был настроен на побег.
Но где же тогда старая карга? Если все вчерашнее Пете приснилось, то куда она подевалась? В доме она не спала, в землянке тоже, а может ушла к соседям ночевать. Зачем? А может обиделась на него? Может он ей нечаянно нагрубил? Наверно так оно и есть. Надо бы тогда походить по улице — может встречу ее и поговорю. Здесь все равно заняться было нечем. Петя не мог себе представить того, как проводят время деревенские дети. Наверно они все бежали отсюда, как недавно собирался Петя. К сожалению детей в деревне не осталось, некому было рассказать Пете о жизни деревни.
Рассуждая обо всем этом, мальчик вышел за ворота. Перед ним простиралась пыльная деревенская улица. Дома стояли на одной стороне, а с другой на них скалились непроходимые джунгли кустарников и кривых низких деревьев. Когда-то давно, когда люди начали уходить отсюда, а завод рушиться и истекать унесенным домой оборудованием, пришли растения и захватили огороды людей. Теперь они желали их дома, пройдет еще несколько десятков лет и жуткая непроходимая смесь голых черных веток и колючек заполонит стены халуп, обрушит их крыши и выломает доски пола. Пройдет еще время и ничто не будет напоминать о человеке в молодой глуши. Но время еще не пришло и джунгли еще отваживались пересекать границу.
Петя смотрел на заросли жутких кустарников и мысли о гордом одиночестве в диких лесах утрачивали былой соблазн. Он был сыном Города, а не Деревни или Леса, и ему было бы очень непросто там за дорогой, где начиналась враждебная среда, где не приходилось рассчитывать на социальной поддержку. Там ты оставался один на один с собой и постоянной борьбой за собственную шкуру.
Мальчик с отвращением отвернулся и принялся высматривать хоть кого-нибудь живого на улице. Никого. Да где же они все? - мальчик постоял в нерешительности и неуверенно двинулся в противоположную магазину сторону. Халупы сменяли одна другую. Если они чем-то и отличались друг от друга то теперь, по прошествии многих лет, все их отличия выцвели и обрушились, теперь дома были одинаково обветшалы. На мальчика смотрели сотни немытых или выбитых окон, километры гнилых заборов грозили вот-вот завалится на одинокого маленького человечка. И ни души. Хотя нет! Продавщица! - вспомнил Петя и собирался уже повернуть обратно, но вдруг заметил человека на скамейке перед одним из домов. Теперь-то он все узнает, - он почти бежал к нему. На лавке сидела, по всей видимости, тщедушная старушка завернутая в несчетное количество курток, шуб и шалей разной тяжести. Глаза ее были закрыты, видимо она дремала. Здравствуйте. - вежливо поздоровался мальчик. - Вы не видели мою бабушку, Нину Даниловну? В ответ тишина, старушка явно его не слышала. Тогда он повторил вопрос громче и опять не услышал ответа. Делать было нечего, уходить ни с чем он не собирался и подойдя вплотную легонько дотронулся до ее плеча, внезапно ее глаза широко распахнулись и она начала испуганно бормотать. Петя не понимал ни слова, женщина говорила очень тихо, иногда охала, как от страха, иногда всхлипывала. Пожалуйста погромче, я вас не слышу. - сказал мальчик не ожидая, впрочем, никакого результата — старушка явно была не в своем уме, добиться от нее чего либо вразумительного не представлялось ему возможным. Но старушка быстро повернула голову и посмотрела на него в упор. Она умерла, - громко и отчетливо проговорила она. - мы все умерли. Глаза ее закрылись и она опять неразборчиво забормотала одной ей понятные слова.
Петя продолжал стоять и ошарашено смотреть на нее. Кто умер? Его бабка? Но такого не может быть, - мысли неслись очень быстро, наталкиваясь друг на друга, - все умерли? Странная догадка поразила его, он уцепился за нее и не отпускал, пока она не поселила в нем понимание. Ему стало страшно. Вся его история, с момента приезда в деревню и до настоящего момента, предстала перед ним в другом, совершенно другом свете. Теперь было понятно почему здесь никто не живет, они все ушли или погибли. От чего? Это уже не важно, важно мотать отсюда изо всех сил. Зачем тогда карга (если это была именно она) вернулась и встретила его тогда в первый день? От возможных догадок у него похолодело внутри и он отбросил эти мысли в сторону, чтобы они не мешали ему искать решение. Он вздрогнул, но на этот раз не от страха — сильный холодной порыв ветра заставил его вздрогнуть вновь. Он взглянул вверх — от солнечного утра не осталось и следа, черные тучи закрывали все небо. Загремел гром и ветер налетел с новой силой, за дорогой кровожадно зашумели кусты, дома отозвались им замогильным скрипом, а по улице ветер гнал песок и пыль. Стало темно как ночью и не видно дальше десятка метров. Песок забивался в глаза и приходилось сильно щурится. Все это неспроста, - подумал мальчик и побежал. Пробежав несколько домов он внезапно остановился - его вещи остались в доме строй карги. Вернуться в дом к ведьме? Ну уж нет — ему не выбраться из него вновь. Черт с ними с вещами, куплю новые, жизнь дороже. Но куда бежать? Телефона здесь нет. Остановка? Но в какой она стороне, он не запомнил дороги, когда ехал с ментами. Черт, ладно, побегу к магазину, кажется возле него было что-то похожее на дорогу, - с этой мыслью мальчик опять кинулся бежать.
Бежать было очень тяжело — песок залеплял глаза, а сильный ветер вырывал из груди последние силы. Когда особенно сильный порыв стегнул его по лицу, он заслоняясь от него, остановился, а протерев глаза, увидел впереди на дороге черный силуэт. Это она, - от страха грудь сжало тисками. От фигуры медленно струился холодный зеленый свет. Ведьма не двигалась, не пыталась схватить его, ни заговорить с ним, но он почувствовал взгляд красных неживых глаз, это был очень голодный взгляд. Он побежал обратно, в другую сторону, не в силах обернуться и убедиться что погони нет. Бежал из последних сил, ветер больше не мог ему помешать, страх удесятерил его силу. Но, на секунду потеряв дорогу из поля зрения, поймав ее опять, он увидел стоящую на ней черную фигуру, зеленый свет окружал ее. Попытавшись быстро остановиться, он споткнулся и упал в грязь, быстро вскочил, но ведьма уже стола немного ближе. Теперь не более десяти метров разделяло их. Волосы на его голове медленно встали дыбом и легкая седина посеребрила виски ребенка. Как и прежде, он не мог разглядеть ни одной детали черного силуэта, но чувствовал взгляд. Всхлипывая, вскочил и кинулся бежать обратно. Пробежав всего один дом и опять не осознано отвлекшись на секунду от дороги, он увидел впереди фигуру, окруженную зеленым ореолом.
Он не выдержал, сил ребенка не могло хватить для игры в кошки-мышки с демоном, одевшим личину его бабушки. Громко вскрикнув он свалился на дорогу, продолжая всхлипывать и скрести руками холодную землю. Несколько капель упали в сантиметре от руки мальчика и, как всегда внезапно, на землю обрушился целый шквал ледяной воды. Ветер рвал на клочья ливень, и швырял прямо в окна мертвых домов, стегал кровожадные кусты, лихорадочно наблюдавшие из своих джунглей за жуткой развязкой.
* * *
...Зверствуйте, меня зовут Сергей, а мою жену — Евгения, вы ведь Лаптев Александр Иванович, новый лечащий врач? - спросил у старика в белом халате высокий мужчина. Позади него стояла красивая женщина с красными заплаканными глазами. Старик обернулся и внимательно посмотрел на них поверх очков, - Родители? - спросил он, дождавшись когда мужчина быстро кивнул проговорил, - Идемте, его перевели сюда. Он поправляется, - с робкой надеждой спросила женщина, тронув врача за рукав. Я знаю, - сказал врач, - как вы ждете хороших вестей, но увы, сегодня я порадовать вас не могу, его просто перевели из реанимации в стационар. И мы по прежнему не знаем когда он очнется.
Они вошли в большую чистую палату с одной единственной кроватью. На кровати лежал Петр Сергеевич, мальчик восьми лет. Слабое его тело опутывали трубки подсоединенные к мигающим приборам, теперь они заставляли его жить.
Мужчина облокотился спиной об стену. - В тот вечер, много месяцев назад, они чуть-чуть не успели домой, всего один километр и пятьдесят два метра отделяли их дом от того места, где они разлучились со своим ребенком, - думал он не отрываясь глядя на сына, - и возможно навсегда, врачи говорят не нельзя терять надежду, но сам он уже не верил. Каждый день вечером он проходил это расстояние пешком, и сохранить надежду становилось все труднее.
Женщина присела на стул возле кровати и сквозь слезы смотрела в лицо мальчику, она плакала каждый день, она плакала даже во сне, и порой сама удивлялась тому, сколько же в человеке слез. Жизни больше нет. Она опять внимательно посмотрела на лицо сына — глаза его под закрытыми веками беспокойно дергались, он начал тихонько всхлипывать. Она испуганно посмотрела на доктора, - ему что то сниться, сейчас все его существование - это сон, - успокоил ее седой врач. Они с мужем опять синхронно посмотрели на Петю. - что-же ему сниться? - думал каждый из них. Они не смогли спасти его от опасностей реальной жизни, стоит ли думать о том, чтобы уберечь его от кошмара во сне.
Они, как обычно поменяли цветы в вазе, попрощались с доктором и поехали домой. Дома же разбрелись по комнатам, у каждого своя Стена плача. Прошла ночь. Ровно в семь утра зазвенел телефон: «Петя ночью умер, не выдержало сердце, мы ничего не могли сделать, мне очень жаль...».
1 824 просмотра
1 комментарий
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
