Пожилой мужчина в военной форме уже какое-то время сидел передо мной и с крайне задумчивым выражением лица наблюдал за тем, как я сплетаю и расплетаю раскаленные докрасна косички из металла, из которого еще совсем недавно были сделаны мои наручники, огненными руками, на которых плясали синие и рыжие язычки пламени. Так и подмывало его спросить: «И чего молчим?»

Но я не спрашивал, потому что представлял, что сейчас творится у него в голове. Его больше не обманывал мой облик, а мысли о том, что его отправили на заклание к монстру, то и дело отражались на его лбу большими буквами. И все же… довольно скоро мне это надоело.

- Вы одновременно и правы, и нет. В какой-то мере, в вашем понимании, я и монстр, и, вместе с тем – нет. Я не несу угрозы. Мы слишком давно наблюдаем за человечеством и, если бы хотели, давно могли бы вас уничтожить. Но пока что в этом нет смысла, вы вполне самостоятельно движетесь к критической точке, после которой возврата не будет. Нам неинтересно вмешиваться в повседневную жизнь человеческой расы.

Наручники мне надоели, и я откинул комочек раскаленного металла в угол, где он и остался, постепенно остывая. Камера, или что это было, была не слишком уютной. Каменные стены, потолок, пол, два металлических стула и такой же металлический стол. Сюда меня привели сразу же после того, как я очнулся и освободился от пут в другой комнате, еще менее уютной, где меня изучали всевозможными способами. Я не хотел их пугать, честно. Но кто же знал, что они такие нервные?

Военный, кажется, собрался что-то сказать, но передумал после того, как мои руки вновь изменились, на этот раз превратившись в когтистые чешуйчатые лапы, которые я с наслаждением принялся чесать о стол.

- Ну что вы так смотрите? Да-да, вы уже многие десятки лет ищете «других», инопланетян, иные формы жизни, а мы все это время живем с вами бок о бок. Вас это удивляет? Поверьте мне, если бы не случайная авария, вам никогда бы не удалось сбить мой корабль, и вы никогда бы не узнали о том, что мы существуем. Вы еще не готовы к открытому контакту. Почему? Позвольте спросить, а чем вы занимались те две недели, пока я был без сознания? Молчите? А я знаю. Вы меня изучали, пытались понять. Но не поняли, правда? С вашей точки зрения, я не отличаюсь сейчас от человека… - я посмотрел на свои руки и в очередной раз изменил их, на этот раз в обыкновенные человеческие конечности, сложив перед собой на столе, – не отличался. Яды и кислоты на меня не действуют. ДНК точно такая же, как и у любого человека, только раны заживают почти мгновенно и этот механизм вам непонятен. Вы не можете его объяснить. К тому же вас напугала моя трансформация. Я могу это понять.

Для людей несвойственно менять собственную форму. Но поймите, я – не человек. Признаться, я довольно средненький по уровню таланта, самые сильные представители моего вида способны превращаться во все, что пожелают. Размеры, конечно, ограничены, никто из нас не сможет стать, к примеру, горой или океаном, но в остальном наша форма зависит исключительно от нашей фантазии. Прошу вас, не пытайтесь представить. Многие ваши мифы происходят как раз из-за того, что кто-то из представителей вашего вида, к сожалению, сумел застать одного из нас врасплох. А лучший способ избавиться от свидетеля – напугать его. Да-да, те самые мифы о призраках, многометровых плоских силуэтах, тенях во тьме, заглядывающих в окна чудовищных лицах. В большинстве случаев мы не стремимся вас напугать. Мы живем с вами уже многие тысячи лет. Выглядим, как вы, ведем себя, как вы. Вы не сможете нас отличить от людей, даже если бы я сказал вам сейчас, сколько именно представителей нашей расы сейчас занимается изучением человечества и живет на этой планете.

- Но мы сумели вас захватить.

Надо же, а он все же обрел дар речи. Я думал, что так и просидит истуканом. Запах страха наполняет комнатку, хотя я и не сделал ничего такого, чтобы столь сильно его напугать. По крайней мере… вроде.

- Это правда. И вы даже можете меня уничтожить, если я скажу вам как это сделать. Но в какой-то мере это лишь везение. Как я уже сказал, на моем корабле случилась авария. Что и позволило вам его сбить. Когда мы поняли, что вы сумели меня захватить, мой разум был отделен от тела, и две недели мы решали, что с этим делать. Смерть одного представителя расы не несет для нас угрозы. Наши разумы объединены в… вы, наверное, назвали бы это сетью. Когда тело погибает, наш разум остается в этой сети, и его знаниями и опытом могут пользоваться другие. В конце концов, мы решили вернуть мой разум в тело, чтобы я смог с вами поговорить. Возможно, ответить на какие-то ваши вопросы, объяснить. А за одно и понять, насколько вы готовы к контакту. Но, насколько я вижу, к контакту вы не готовы. Вы боитесь меня, не смотря на то, что я уже сказал вам, что не несу угрозы.

Собеседник откинулся на спинку стула, впрочем, все еще сохраняя напряженную позу, и протер лоб выуженным из кармана платком. Я скопировал его позу и… в очередной раз изменившись, на этот раз полностью, превратился в еще одного военного, идентичного первому даже на генетическом уровне. Правда, копировать его разум не было желания. Для этого пришлось бы отказаться от собственного, как минимум на время, а я, пока что, хотел остаться собой.

Такое представление произвело на собеседника сильное впечатление. Настолько сильное, что он так и замер, не сводя с меня напряженного взгляда.

- Не бойтесь. В конце концов, у вас есть оружие, и вы вполне можете попробовать меня застрелить. Хотя, я уверен, это вы уже пробовали, - голос тоже изменился. – Я лишь хотел показать вам то, на что мы способны. Поймите, мы – метаморфы. Если это необходимо, мы принимаем любую форму. До полупрозрачной или бесплотной, или неодушевленной я еще не дорос, да и, наверное, никогда не дорасту. На это способны лишь очень немногие из нас. Но если кто-нибудь сейчас взял бы наши с вами анализы, они не нашли бы отличий. Даже на генетическом уровне. Сейчас я абсолютно такой же, как и вы – обычный человек. Если я превращусь в животное, допустим, в волка, я буду самым обычным, среднестатистическим волком. Или тигром, или удавом. На этой планете достаточно большое разнообразие фауны. Да, вы можете запереть меня в герметичный бокс, из которого, вполне возможно, я никогда бы не выбрался и умер, задохнувшись, как и любое живое существо, которому нужно дышать. Но, уверяю вас, я бы сначала попытался выбраться. А вы уверены, что я, за время своего странствия по вселенной, не встретил такое существо, которое может из него выбраться? Или вы уверены в том, что я не смогу превратиться в существо, которому дышать не нужно? – я улыбнулся, демонстрируя, что это всего лишь шутка. Но, казалось, человек в военной форме моего юмора не оценил.

В дверь постучали, я вновь вернулся в свою форму, точнее, в ту, в которой меня поймали, сидевший напротив вздрогнул, поднялся со стула и, как-то сгорбившись, словно ожидая удара в спину, прошел к двери. Наблюдатели решили удостовериться, что я еще не убил военного? Странно. Могу поклясться, что они не упустили ни секунды разговора.

Дверь распахнулась. За ней стояли еще двое в форме. Один – человек, а вот второй – определенно метаморф. Мне не было нужды даже голову поворачивать, чтобы убедиться в этом. Такое чувствуется, и не только потому, что нас объединяет общий разум.

Видоизменив уши на более чуткие, я прислушался. Человек молчал, а морф рассказывал про приказ о моем срочном переводе. Казалось, мой собеседник воспринял эту новость с облегчением. Странно. Я мог поклясться, что мое тело решили оставить военным.

За этими двумя вошли еще трое. С опаской, словно я был диким зверем в клетке. Снова наручники? Серьезно? Ну ладно, подыграю. На этот раз наручников было две пары, соединенные между собой цепью. Слишком короткой, чтобы можно было сделать полноценный шаг.

Коридоры были длинные, выкрашенные в «жизнерадостный» серый цвет и абсолютно без окон. Все встречные двери были закрыты. Собеседник мой куда-то потерялся по дороге, не исключено, что шмыгнул в одну из дверей. Сейчас меня конвоировали пятеро новоприбывших людей. Точнее, четверо людей и собрат.

«Мне казалось, что мы решили пожертвовать моим телом», - обратился я к нему, не слишком надеясь на ответ.

«Нам нужно было время на то, чтобы задействовать связи. Оставив им тебя для изучения, мы слишком многим рискуем. Нельзя позволить этой информации стать официальной», - морф не повернул головы, но, к счастью, нам не нужно видеть друг друга, чтобы разговаривать. «Ты сбежишь».

Сбегу, конечно.

Машина для перевозки наверняка была лучшей в своем роде, для перевозки опасных людей. Крепкая, бронированная, без окон в том отсеке, где ехали мы с конвоирами. Но есть ли что-то невозможное для метаморфа в мире, созданном для людей? Дорога через лес была хорошей: гладкой, ровной, подходящей для побега. В городе побег вызвал бы большую шумиху. Идеального момента можно было бы ждать долго, и я решил не ждать. Достаточно было дать себе расслабиться. Тело стало слизью почти мгновенно и затопило отсек с конвоирами. Наверняка со стороны это выглядело так, словно я взорвался. Крики, ругань, кажется, кто-то даже попытался стрелять. Глупо. Но паника сыграла мне на руку. Дверь открылась, слизь принялась сочиться наружу, чтобы следом затеряться в траве обочины. Снова пытались стрелять, но разве можно остановить слизь выстрелами? Несколько небольших отверстий в асфальте стали единственным утешением моим преследователям.

Добравшись до деревьев, слизь стала карабкаться вверх по ближайшему стволу, чтобы следом опять измениться, на этот раз превращаясь в двумерную черную вытянутую тень, которая тут же, не привлекая лишнего внимания, большими шагами устремилась в глубь леса. Позади все еще слушалась ругань.

«Хорошо, - донеслись до меня мысли соплеменника, - они еще не готовы. Им еще слишком рано знать. Пусть лучше продолжают верить в монстров».

Шагая через лес, стараясь держаться теней деревьев, с которыми я сливался, я думал о том, что этот случай, как и многие другие, ляжет на полку с грифом «совершенно секретно», чтобы потом оказаться «случайно» уничтоженными каким-нибудь пожаром. Мы слишком давно живем в человеческом мире, чтобы не суметь обезопасить себя. А слухи… кто поверит слухам?