Страшные истории
Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
Настроить сортировку
{sort}
Забытые
© JustJack7 мин. Страшные истории Helga 4-09-2019, 08:47 Указать источник!
Она в этих старинных гротах (ch’uy áaktun) Забытых всегда какая-то необычная. Она как будто поглощает свет, питается им. Мощный аккумуляторный фонарь бледным пятном едва освещает мне дорогу под ногами, хотя в обычных условиях должен ярко светить на много метров. Возможно, все дело в том, что стены и немногочисленные сталактиты в обиталищах Забытых всегда плотно покрыты светящимся мхом. Он испускает бледно-зеленое тусклое свечение, совсем слабое, но инстинктивно неприятное.
Также «xanab cháak» (название этого растения на языке Забытых) вырабатывает слабый токсин, наполняя атмосферу непонятным составом (мы так и не смогли идентифицировать компоненты), которая, возможно, влияет на угол светового излучения. Токсин не опасен для человека, если не находиться под его воздействием слишком долго.
Мы — это небольшая группа посвященных, которая несет на себе бремя знания о Забытых (tu’ubul). Во всяком случае, они сами себя всегда обозначают этим символом, а самое близкое значение для описания символа «tu’ubul», которое мы смогли подобрать из их письменности — «забытый, забывать». Мы работаем втайне, под видом обычных волонтеров, археологов, ученых, организовывая свои экспедиции в самые дикие и неизведанные уголки земли. Среди нас есть хорошие археологи, физики и химики. Я, например, специалист по языку и письменности Забытых.
На данный момент нам удалось обнаружить семь гротов. Первый был обнаружен в 1947 году в Мексике небольшой группой ученых-энтузиастов, которые за свой счет организовали экспедицию в Юкатан. Позже был найден инвестор. Он обеспечил солидную финансовую поддержку в обмен на поставку ему различных древних артефактов Майя, которые были найдены в гроте Забытых в огромном количестве. Так было основано наше сообщество.
Вернемся к описанию гротов. Все они схожи по строению и представляют из себя входной лабиринт и довольно большую пещеру в центре. И если запутанные проходы лабиринта, как правило, просто проделаны в скале без дополнительной обработки, то центральное помещение всегда полностью отделано своеобразным камнем (tùunich), чем-то похожим на полированный гранит. Анализ его структуры нам фактически ничего не дал, кроме одного — такого материала нет и не может быть на Земле. К тому же анализ затрудняет то, что камень фактически неразрушим для наших ручных инструментов, а привлекать к процессу изучения промышленные мощности мы не можем из-за соображений конспирации.
В центре пещеры всегда есть «mayek A’al» (своеобразный стол, алтарь), окруженный колоннами. Он действительно похож на обеденный стол — примерно 1,5 метра в ширину и 2,5 метра в длину. Вокруг «стола» располагаются симметричные каменные конструкции (возможно, их использовали как своеобразные скамейки). В стенах сделаны длинные прямоугольные ниши. Там выставлены различные изделия, вероятно, изготовленные древними Майя (в основном это фигурки, изображающие богов Майя, различных животных и некие конструкции; большая часть изделий сделана из золота, часть — из обычного камня). Вероятно, это дары, подношения, возможно, плата. Рядом всегда изображены три символа Забытых: «náajal», «Ch’a’ chi’», «Ch’a’ k’uux» («náajal» — «плата, выгода, вознаграждение». «Ch’a’ chi’» — «упоминание, упоминать, призывать». «Ch’a’ k’uux» — «ненависть, неудовольствие, злоба, ненавидеть, не нравиться»).
Редко попадаются изделия и самих Забытых. Они всегда сделаны из «гранита», подписаны символом «báaxal». Ну, тут все просто: «báaxal» — это «игрушка, игра, играть, развлекаться, шутить». Вероятно, просто игрушки, сувениры.
Когда первый «mayek A’al» был обнаружен, исследователи Первой группы выдвинули гипотезу, что данное сооружение с большой долей вероятности должно нести в себе какую-либо информационную нагрузку, так как дословно перевод названия «mayek» — «стол», а «A’al» — «говорить, рассказывать, повелевать». Никаких признаков отношения этой конструкции к ритуальным действиям они не обнаружили. На поверхности «столешницы» не было характерных сколов и царапин, которые часто возникают от ритуальных орудий, используемых при жертвоприношениях. Также не было никаких приспособлений для фиксации жертвы. Как мы теперь знаем, ученые Первой группы ошибались.
Они продолжили изучение объекта, объявив эту задачу приоритетной. Все попытки воздействовать на «стол» электромагнитным излучением, звуковыми волнами, световыми сигналами не приносили никакого результата. Также проверялась реакция на воздействие химических веществ — кислот, различных щелочей и т. п. Все было тщетно, пока не начались биохимические исследования.
После десяти лет различных экспериментов было доказано: «стол» стабильно реагирует только на одну субстанцию — кровь. Кровь мгновенно впитывается поверхностью, не оставляя следа. Использовали донорскую кровь людей, кровь животных. Но на этом все — дальше никакой реакции. Объект либо не работает, либо что-то идет не так. Исследования зашли в тупик. В конце концов, руководителем проекта — пожилым профессором — было принято отчаянное решение: необходимо провести ритуальное жертвоприношение.
Добровольцем вызвался сам профессор. Он попросил только об одной услуге — чтобы в случае удачного эксперимента его имя навсегда вошло в анналы истории как человека, приблизившего разгадку тайны Забытых и оказавшего огромную услугу человечеству.
Для процесса было решено выбрать схему стандартного для древней эпохи жертвоприношения. Жертве перерезали горло ножом «xòoteb» (нож был найден в одном из гротов, был учтен как столовый инструмент), перерезали вены на руках (для страховки, т. к. точного описания, как должна быть умерщвлена жертва, просто не было). По мере того, как кровь профессора медленно впитывалась в поверхность стола, в пещере нарастал непонятный гул. Колонны, окружающие «mayek A’al», начали вибрировать и светиться призрачным светом все ярче и ярче. Наконец, яркая вспышка — и на колоннах появились символы. Сейчас мы их называем «máan» — «идти, переходить из одного места в другое». Своеобразная карта; при помощи нее были найдены все остальные гроты. Профессор погиб. С тех пор прошло много времени. Забавно — я сейчас даже не могу вспомнить точно его имя...
За прошедшие годы гроты были тщательно исследованы. Человеческие жертвы были больше не нужны. Мы научились активировать «mayek A’al» при помощи донорской крови (доставленной в специальном контейнере с поддержанием постоянной температуры не ниже 36,6 градусов), плюс всегда требуется жертвоприношение животного. Видимо, «стол» как-то умеет улавливать смерть живого существа. Кровь нужна человеческая, так как активация происходит, видимо, при реакции на ДНК человека. Далее мы пришли к выводу, что в каком-то смысле все гроты связаны в единую систему, так называемое «wíinklal» — «тело». Объединив и расшифровав символы со всех семи гротов, мы наши его!
«Waxakp’éel» («восьмой»). Сердце («puksi’ik’al») всей этой системы.
Если мы ищем ответы, то они могут быть только там. Мы возвращаемся в Мексику.
* * *
Прибыв на место и наскоро разбив лагерь, основная группа, захватив все необходимое оборудование, немедленно выдвинулась в грот. Я остался в лагере. Мне надо было подготовить необходимые словари, привести в порядок записи. Надо сказать, что мы ни разу не встречались в гротах с какими-либо признаками опасности, кроме возможного обрушения. Обычно группа всегда устанавливала оборудование и свет, я приходил позже и спокойно занимался изучением и переводом символов.
С тех пор, как ушла группа, прошло двое суток. На связь они больше не выходили.
Конечно, я мог свернуть операцию, информировать Центр и вернуться обратно. Не знаю, что сыграло главную роль — мое тщеславие или что-то иное, но я понял, что я просто не могу уйти. Я должен первый узнать тайны Забытых. Побывать там, где не ступала нога человека. Возможно, жизнь не самая высокая плата за такую возможность.
Добравшись до грота, я не обнаружил никаких признаков группы. Включив фонарь, я вступил в лабиринт. Подсвечивая себе фонарем, я медленно шел по извилистым коридорам, периодически сверяясь с картой. Карта у меня была давно подготовлена, ее удалось составить на основе ранее собранных материалов. Я старался не шуметь, но эхо от моих шагов все равно глухо отражалось от покрытых мхом стен. Похоже, я здесь был один.
Интересно, сколько этому месту лет? Десять-двадцать тысяч... а может, и намного больше?..
Вдруг впереди, если я правильно определил направление, я услышал тихий, но четкий звук. Шаги. Тяжелые, уверенные. Тот, кто шагал где-то там, явно не прятался и не боялся, что будет услышан. Я замер. Хорошо, что остановился — в неверном, искаженном свете фонаря я бы точно не заметил эти символы на полу и прошел мимо.
Так, что тут у нас...
«oksah ta’ak ah ts’óon sàahkil».
Надо вспомнить...
«oksah» — «вход, входить».
«ta’ak» — «охранять, прятать, скрывать».
«ah ts’óon» — «охотник».
«sàahkil» — «страх, ужас».
Ясно, теперь я знаю, кто ждет там дальше, во тьме, совершая свой неторопливый обход. Неведомый страж, охотник, которого даже Забытые называли «ужас».
Сердце бешено забилось в груди. Я сел, вернее, сполз на землю у стены. Все, дальше дороги нет. Надо возвращаться, судьба группы мне ясна. Но почему я медлю? Надежда... проклятое чувство, которое всегда умирает последним. Надо подумать. Не может быть, что все эти объекты были созданы зря, и единственная судьба того, кто почти разгадал тайны Забытых — умереть от рук (или что там у него ) охотника. Нет, нелогично. Так просто не может быть. Страж проходим. Надо только понять, как. Но я точно не смогу это выяснить, сидя здесь, в коридоре у стены. Надо идти.
Выключив фонарь, я осторожно двинулся вперед. Выключив свет, я вдруг обнаружил, что в проходе довольно светло, и по мере моего приближения к центральной камере свет становился все ярче и ярче. Вот и все — главный зал. В центре огромный «mayek A’al», колонны вокруг него полыхают белым огнем. Только этот огонь никого не может согреть, он несет лишь смерть. Передо мной на полу дорожка из символов. Буквально сто метров до «алтаря».
И Он. Страж, Охотник. Ужас из каких-то неведомых глубин и измерений Забытых.
Даже если бы в моем распоряжении были столетия, я бы не мог точно описать эту тварь. Невообразимая бесформенная масса, состоящая из бесконечных клыков, щупалец и когтей. Его форма постоянно искажалась, плыла, изменялась, словно он не мог долго сохранять постоянный облик в нашем мире. Вокруг него по всему периметру зала было разбросано множество начисто обглоданных костей. Скелеты... И не только человеческие — некоторые явно принадлежали созданиям, никогда не ступавшим по земле. Значит, здесь и моя группа....
Я не мог рассмотреть внимательнее — времени совсем не было. Страж уставился на меня своим безглазым и в тоже время с тысячей глаз «лицом». Он смотрел. Изучал.
Нападения не последовало. Раздалось громкое шипение, многочисленные щупальца стража засветились знакомым бледно-зеленым тусклым свечением. Он прикоснулся к полу, и символы на полу вспыхнули. Они явно начертаны в виде дорожки. Мне надо идти. Всего каких-то сто метров. Сто шагов. И каждый неверный шаг — смерть.
Он ждал. Назад пути не было. Я присмотрелся — некоторые символы были известны мне, некоторые я видел впервые. Надо только понять, по каким символам идти. Итак, рискну. Я понимал, что охотник все равно не даст мне уйти.
Я сделал первый шаг по «beh» («дорога, тропа») и закрыл глаза. Все.
Ничего не произошло. Совсем ничего. Неужели угадал? Или охотник просто играет со мной? Ладно, уже терять нечего.
Второй ряд символов. Все они не имеют смысла, кроме пожалуй, «páahtal» (власть). Я сделал шаг. Тишина. Еще 98 шагов...
Не знаю, сколько времени я преодолевал этот казавшийся мне бесконечным путь. Время как будто остановилось здесь, в этих давно мертвых пещерах. И вот, наконец, последний шаг — «x ko’ox» («господин»). Все, я прошел.
Огонь колонн ярко вспыхнул и погас. Страж отступил и скрылся в каком-то из ответвлений лабиринта. Неожиданно проход, ведущий из лабиринта в центральный зал, исчез. Я не знаю, сработал ли скрытый механизм или что-то изменилось в пространстве и измерении — прохода просто не стало, как будто никогда и не было — просто ровный «гранит» Забытых. Ни единого шва.
Я подошел к «mayek A’al». На поверхности «алтаря» ярко светились три символа. Ниже отметка — вмятина в плите, по форме похожая на отпечаток раскрытой руки. Понятно. Надо лишь приложить руку.
Ну что ж, я нашел, что искал. Столько лет подготовки, жертв и трудов...
* * *
Я был уверен, что готов ко всему. Но я ошибался. Я не готов.
Никто из нас не готов к ЭТОМУ.
Этот «mayek A’al» должен быть отключен, дезактивирован. Любой ценой.
Хотя цена мне известна — выключается он так же, как и включается.
Я лег на холодную плиту, достал свой походный нож и резким вертикальным (чтобы кровь не свернулась) ударом перерезал себе вены на левой руке. Боль была сильной, но не она беспокоила меня. Беспокоило меня другое. А что, если проход снаружи еще существует? Что, если кто-то из Общества совершит повторную экспедицию, сможет пройти Охотника и заново активирует «алтарь»? Хотя что-то мне подсказывает, что во второй раз это будет не так просто. Возможно, этот шанс дается каждому миру всего один раз. А если нет, пускай Тот, Кто Придет Вторым, будет более достоин этого Дара. Возможно, он примет его, и мир после этого изменится навсегда.
Но я бы не хотел жить в таком мире.
Кровь, а вместе с ней и моя жизнь медленно текли на черную поверхность «стола», так же медленно на нем гасли три символа. Они навсегда отпечатались в моем мозгу.
«nunp’éel núupil k’uho’ob».
«nunp’éel» — «один».
«núupil» — «равный другому, его копия».
«k’uho’ob» — «боги».
------
В рассказе для описания языка и символов «Забытых» используется реальный язык древних Майя. Символы вроде подобраны довольно точно, но я изучал этот вопрос поверхностно и ни в коем случае не являюсь экспертом по древним языкам.
1 754 просмотра
0 комментариев
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Комментариев пока нет
