↑ Глава 1. Погоня.

«… Она бежала очень быстро. Сминая влажную траву, и упорно прорываясь сквозь стену тесно растущих деревьев. Смело протискиваясь между искривленных временем, стволов и перепрыгивая оголённые корни, то и дело возникающие на пути. Бежала на грани возможностей. Не обращая внимания на вездесущие ветви, словно жуткие, тонкие пальцы, лезущие прямо в лицо. Не замечая острых, как бритва, листьев, в кровь терзающих босые ноги. Что те, оставляя на иссиня-бледной коже свежие порезы или тёмные пятна кровоподтёка, каждый раз причиняли нестерпимую боль. Стиснув зубы, превозмогая усталость, и не оглядываясь, она настойчиво двигалась вперед.

Она была измотана. Задыхалась. Сердце билось с бешеной скоростью, гулко отдаваясь в висках и рискуя взорваться прямо в груди. Во рту давно пересохло, а в глазах двоилось. Уставшие ноги несли машинально, всё чаще спотыкаясь и оступаясь, чудом сохраняя вертикальное положение. 

Мозг вопил. Умолял. Требовал дать измученному телу передохнуть. Отдышаться. Хотя бы на время расслабить, каменные от напряжения, мышцы. Но она не слушала. Не хотела слушать. Отказывалась. Страх перед тем, кто следовал по пятам, был в разы сильнее банальной усталости. Настолько мощным, что даже острую боль делал тупой. Почти незаметной.

Страх уверенно держался рядом. Дышал в спину. Хрипел, и клацал зубами. Рычал, наводя дикий ужас. Она чувствовала его каждым участком израненного тела. Как, гонимый остервенелым желанием впиться острыми клыками в податливую плоть, он мечтал настигнуть и повалить на землю долгожданную добычу. Свой заслуженный трофей. А после, впиться в неё зубами и рвать на части, вздрагивающее в предсмертной агонии, тело. Обильно обливаясь горячей кровью, наслаждаясь собственным превосходством… 

Неожиданно впереди, на расстоянии пары сотен метров, мелькнул луч света. Погас на секунду, скрывшись за деревьями… И вот снова! Резко вспыхнул, завис на одном месте, ярко освещая доступное пространство перед собой. 

Неужели у проклятого леса всё-таки есть границы? Неужели там, совсем рядом, дорога и случайный автомобиль, невероятным образом оказавшийся в богом забытом месте? Но кто в таком случае его водитель? Кто это человек, рискнувший сделать остановку посреди ночного леса? Друг или враг? 

Сверкнув крохотной частицей, где-то в сознании вспыхнула искра надежды. Надежды на спасение. А затем, разгоревшись ярким пламенем, она накрыла осторожность плотным покрывалом непоколебимой веры, и серьёзно прибавила сил. Наплевав на дикую усталость, девушка из последних сил бросилась бежать в том направлении. 

В свою очередь, не желая упускать беззащитную жертву, стена из деревьев и колючего кустарника сплотилась ещё сильнее. Остервенело цепляясь за одежду, они принялись рвать ткань в клочья, царапать кожу, пучками выдирать волосы на голове. Нещадно били по рукам и ногам. Толстые корни или поваленные стволы, то и дело возникали из ниоткуда, непрерывно строя преграды и препятствия, преодолевать которые становилось всё труднее…

Внезапно её страдания прекратились. 

Да так неожиданно, что по инерции ноги успели сделать шаг в пустоту. А после, лишившись опоры, и подчиняясь силе притяжения, увлекли за собой остальное тело. 

Несчастная только и успела, что испуганно всплеснуть руками и вскрикнуть, прежде чем кубарем полететь вниз. Кувыркаясь и больно ударяясь о притаившиеся под землёй, камни. Вдоль склона, спускающегося к отражающей свет фар, полосе асфальтового покрытия. Стиснув до треска зубы, бедняжка закрыла лицо руками и молилась лишь об одном. Чтобы раньше времени не потерять сознание. Только не здесь. Не сейчас!

Когда измученное тело, наконец, прекратило неконтролируемое вращение и неподвижно застыло, на нём не осталось живого места. Любое мало-мальски осознанное движение отдавалось острой болью. Да такой сильной, что девушка едва не отключилась, впервые ощутив её. И лишь гул мерно-работающего двигателя, слабо доносившийся сквозь пелену спасительного забытья, помог удержаться в сознании. 

Сконцентрировав внимание на единственном шансе, которого, промедлив, она могла лишиться, беглянка через силу приоткрыла глаза. Точнее разлепить удалось только один. Левый. Да и тот раскрылся лишь наполовину. А вот веки правого вообще не послушались, медленно, но довольно ощутимо набухая. Насколько было возможно, девушка повернула голову. Сначала в одну сторону, затем в другую. Не сразу, но поняла, что лежит возле самого основания дорожной насыпи. Откуда, немного правее, до сих пор виднелся тот самый спасительный свет автомобильных огней. 

Поморщившись и, сдавленно застонав, она буквально заставила себя перевернуться на живот, чтобы после приподняться на локтях. Оставалось совсем немного - взобраться наверх. И хотя преодолевать сопротивление измученного организма было непросто, но сдаваться она не собиралась. Ни за что! В тот момент она твёрдо решила, что осуществит задуманное в любом случае! Даже если придётся ползти, насильно перемещая непослушное тело. Будет глотать землю, сдирать кожу на руках. Всё, что потребуется для достижения цели. А когда это случится, она закричит. Так громко, как только сможет. Чтобы её обязательно услышали, заметили и спасли! 

Девушка поползла. 

Обессиленная. Раненная. Еле живая… Метр за метром. Подтягивая себя руками и отталкиваясь ногами. Царапая некогда красивое лицо, сбивая уцелевшие остатки ногтей. Вверх по песчаной насыпи. Туда, откуда пока ещё доносился звук работающего двигателя. Туда, где ждало спасение. Туда, где закончиться её ночной кошмар… 

Казалось, минула вечность. Но, перепачканная в сырой земле, ладонь, наконец, коснулась холодного асфальта! Вот он - силуэт машины на противоположной стороне. Вот человек садится на водительское место. Хлопает дверью. В окно вылетает красный огонёк недокуренной сигареты. Девушка беспомощно вытягивает руку… 

Постойте! 

Не уезжайте! 

Умоляю…

Она мечтает закричать. До хрипоты напрягая пересохшее горло. Но не может. Вместо истошного крика, сорвавшимся от изнеможения, голосом, издает только сиплый, практически обречённый вопль. Он устремляется за удаляющимся автомобилем, слишком быстро затухая на фоне взревевшего посреди ночного леса, мощного двигателя. 

Как же так? 

Слезы застилают глаза. Она не верит. Не хочет верить. Полулёжа, трясущимися руками опершись в асфальт, немигающим взглядом смотрит на красный цвет габаритов, постепенно тающих во тьме. Вот и всё. Единственный шанс растаял прямо у неё на глазах… 

Разрыдавшись, девушка медленно опустилась на холодный асфальт и, сжавшись в комок, закрыла лицо ладонями. 

Она не заметила, когда резко вспыхнули стоп сигналы. Не услышала, как истошно взвизгнули тормоза. Как следом загорелись белые огни заднего хода и, практически исчезнувший в сумраке силуэт одинокого автомобиля, начал медленно возвращаться. 

В десятке метров от полулежавшей на дороге, почти потерявшей сознание девушки, он замер. Громко хлопнула водительская дверь, донеслись размеренные шаги. Бедняжка очнулась, и изумлённо приподняла голову. В двух шагах стоял мужчина. Внешность незнакомца полностью скрывалась темнотой, но высокий рост и широкие плечи говорили сами за себя. 

В его руках вспыхнул фонарик. Ослепляющий луч света неприятно ударил в лицо и, защищаясь, девушка рефлекторно закрылась ладонью правой руки. 

- Прошу вас! Очень ярко… 

Луч нехотя ушёл в сторону. Мельком скользнул по лицу, волосам, а после и по изодранному в лохмотья, платью. Задержался на босых ногах… 

- Пожалуйста, мне нужна помощь. – Тихо прошептала она, стыдливо натягивая перепачканную ткань на оголённые колени. – Ради всего святого, заберите, не бросайте меня здесь… 

Она не видела, но в тот момент незнакомец лениво повернул голову вправо и встретился взглядом с кем-то, кто сейчас притаился в чаще леса и внимательно следил за происходящим на дороге. Темнота полностью скрывала незваного гостя, но ярко горящие во тьме жёлтые глаза отчётливо выдавали враждебные намерения. Мужчина сделал еле заметное движение головой, позволяя удалиться. После чего существо, не спеша развернулось и бесшумно скрылось в гуще леса.

- Бросить? – девушка невольно вздрогнула, услышав знакомые нотки в мягком голосе мнимого спасителя. Её глаза расширились от ужаса, а сердце испугано замерло. На мгновенье она перестала дышать, и осторожно подобралась, надеясь не выдать себя. – Ну что ты, милая… Ни в коем случае. 

Мужчина приблизился и присел на корточки. Протянув руку к её лицу, он аккуратно убрал свалившиеся на глаза, растрёпанные, заляпанные грязью, пряди. После завел пальцы под подбородок и требовательно потянул вверх, вынуждая взглянуть на себя. 

- Взгляни на меня. Убегать было глупо, согласна? Теперь ты принадлежишь мне. И никто, слышишь? Никто не сможет изменить этого! 

Мужчина кровожадно улыбнулся, оголяя острые, белые клыки. Придвинулся ближе, практически вплотную к её лицу. В тусклом свете габаритных ламп впервые проявились черты его лица, отчего, казалось бы, добродушная улыбка стала выглядеть зловеще. Полностью чёрные зрачки источали голодное вожделение, а дыхание заметно участилось. Ноздри принялись широко раздуваться. Ногти на пальцах, всё ещё удерживающих подбородок девушки, медленно видоизменились, прямо у неё на глазах вытянувшись и искривившись, принимая вид острых когтей…»

↑ Глава 2. Поместье.

- Фу! Сергей! – разочарованно воскликнула Маша, шутливо ткнув парня в плечо. – Ты же обещал романтическую историю! А это что за мерзость? 

- Так она романтичная, клянусь! – уверенно заявил в свою защиту парень, ловко уворачиваясь от отправленного следом, подзатыльника. – Романтичнее не бывает! Просто по законам жанра сначала требуется экшен-сцену вставить, а уже после всё остальное. 

- По чьим, по чьим законам? – девушка возмущённо вскинула одну бровь и, притворно надув губы, показательно отвернулась. – Знаешь что, Харитонов? Иди-ка ты тогда отсюда… Вместе со своим экшеном… - она кивнула в сторону улицы, - вон туда, под дождь! 

В ответ Сергей весело рассмеялся и примирительно протянул руки к жене, собираясь обнять. К его огромному сожалению, запланированная на вечер, велопрогулка, вышла совсем не такой увлекательной, как изначально планировалась. Совместный выезд на природу не продлился и получаса, когда наперекор благоприятному прогнозу на вечер, невесть откуда налетели грозовые тучи и разразился сильнейший ливень. А ещё через минуту, помимо проливного дождя, с неба посыпались и ледяные куски, по размеру схожие с пластмассовыми шариками от настольного тенниса. В прямом смысле разбивая всё на своем пути, они грозили серьёзными травмами и не оставили молодым людям ни малейшего шанса для немедленного возвращения домой. 

К счастью, те как раз проезжали мимо полуразрушенного здания, одиноко стоящего на окраине деревни. Под защитой которого, не раздумывая долго, и поспешили укрыться. 

Заросшее травой и колючим кустарником, практически скрытое от глаз пышными кронами вековых деревьев, оно когда-то давно являлось частью загородного имения довольно влиятельного дворянина. Затем, во времена революции, после неожиданного и бесследного исчезновения владельцев, было варварски разграблено и впоследствии заброшенно на несколько лет. 

В послевоенное время имение частично восстановили под потребности возрождённой в деревне, школы. В роли которой, оно просуществовало вплоть до восьмидесятых годов двадцатого века. Тогда для её учеников построили более современное здание, а устаревшее было решено переоборудовать для нужд краеведческого музея. Но, по причине внезапно разгоревшейся «перестройки», данное начинание так и осталось на стадии планирования. Время шло, усадьба все меньше походила на жилое здание и, после пожара в 1994 году, устроенного группой пьяных подростков, окончательно перешло в категорию унылых развалин. 

За две недели до своего приезда в деревню, Сергей с Машей сыграли хоть и не пышную, но довольно долгожданную свадьбу. В силу скромных финансовых возможностей недавних выпускников архитектурного факультета, временно необременённых трудовыми договорами, отправиться в традиционное в таких случаях, свадебное путешествие им не удалось. И, не имея других вариантов, Сергей выдвинул предложение провести остаток лета в деревне. Где в прошлом году скончался дедушка по отцовской линии, оставивший ему в наследство двухэтажный дом и около четырёх соток земли. 

Конечно, предстояло прилично потрудиться, дабы привести жилище одинокого старика и придомовой участок в подобающий вид, но вариант отдыха на свежем воздухе, да ещё в шаговой доступности от кристально-чистого озера, показался им обоим вполне подходящим в сложившихся реалиях. В итоге, недолго посовещавшись на данную тему, новоиспечённые супруги, с огромными планами по благоустройству свежеприобретённой дачи, с воодушевлением отправились в путь. И, конечно, нисколько не рассчитывали, что в первый же вечер совместного отпуска окажутся запертыми посреди унылых, старых развалин.

У здания, в котором они были вынуждены укрыться, практически полностью отсутствовала крыша. Частично она разрушилась под влиянием времени, а частично от последствий того самого пожара несколько лет назад. По той же причине отсутствовал и громадный кусок задней стены.

Помимо чердака, выполнявшего в настоящее время роль крыши, усадьба состояла из двух жилых этажей. Между собой они соединялись каменной лестницей. Когда-то давно она обладала удивительными по красоте, резными перилами из древесины. От которых уже давно не осталось и следа. А вот непосредственно на ступеньки можно было ступать абсолютно спокойно до сих пор. 

Снаружи стены здания имели жёлтый, хотя и изрядно потускневший от времени, цвет и в целом выглядели более-менее сносно. В то время, как изнутри, облезлые, с местами раскрошившимся кирпичом и осыпавшейся штукатуркой, создавали неприятное, даже скорее отталкивающее впечатление. Более того, в тёмное время суток, тусклые, без рам, проемы окон добавляли им довольно зловещего антуража, имитируя пустые глазницы некоего потустороннего монстра. 

Пахло в развалинах неприятно. В основном букетом из сырости и экскрементов. Оставленных здесь как дикими животными, так и не совсем чистоплотными людьми. Повсюду были разбросаны куски разбитых кирпичей, обломков стен и досок, с торчавшими наружу, ржавыми прутьями арматуры и кривыми гвоздями. А также, с лихвой хватало и обычного мусора, привнесённого извне. От окурков сигарет до пивных банок. 

Побаиваясь подвернуть ноги или, не дай бог, поцарапать открытые участки тела (летняя одежда особыми защитными свойствами не обладала), молодые супруги досконально изучать местную достопримечательность не взялись. Предпочитая расположиться на ближайших к выходу, ступеньках, предварительно постелив на них пакет из-под приготовленных в дорогу, бутербродов. 

Таким образом, поедая съестные припасы в ожидании свободы из стихийного плена, им не оставалось ничего другого, как молча сидеть и тоскливо наблюдать за творившимся на улице хаосом. Благо разрушенная стена с одной стороны и отсутствие входной двери с другой, всячески способствовали нехитрому занятию. 

На улице громыхали, толкаясь, тучи, а небо то и дело озарялось ослепляющими вспышками молний. Дождь стоял сплошной стеной. Порывы штормового ветра, периодически врываясь в здание, оголтело носились по пустым комнатам, поднимая вверх столпы пыли и легкий мусор, вроде обрывков газет, да сухих листьев.

Не находя себе места от скуки, в попытке развлечься и скрасить не очень веселые минуты вынужденного заточения, Сергей в итоге и предложил жене послушать новую историю (в свободное время он занимался сочинительством). Дабы непременно восхититься и выразить своё сугубо положительное мнение. Вот только, к большому разочарованию начинающего автора, впечатления у первого слушателя, наоборот, сложились крайне малоприятные. 

Обидно, но не смертельно. 

Для вида недолго попереживав последствия громкого провала, парень ласково опустил ладони на плечи жены, с очевидным намерением обнять и примириться, но Маша недовольно отдернулась. Удивлённый своеобразной реакцией Сергей, многозначительно выгнул одну бровь. Иронично усмехнулся и, выждав небольшую паузу, робко повторил попытку. 

- Малыш… 

- Отстань. 

- Ну, прости… 

- Отстань, сказала. 

Парень на мгновение замер, обдумывая дальнейшие действия. А после неожиданно выдал: 

- Ладно. Нет, так нет. 

Сергей резко поднялся на ноги и, отойдя от лестницы на пару шагов, демонстративно достал из кармана смартфон. Старательно притворяясь, что нашел занятие не менее интересное, чем внезапно-прерванное общение с любимой супругой, безразлично буркнул: 

- Как скажешь…

От такой неслыханной дерзости девушка едва не подпрыгнула на месте, возмущённо воскликнув:

- Харитонов, ты совсем обнаглел? Что значит «как скажешь»?! 

- Ну, а что? – на этот раз супруг не удержался, и довольно расхохотался, откровенно издеваясь над уязвленным самолюбием жены. – Я к тебе со всей душой! Милая моя, прекрасная… комплименты сыплю направо и налево. А ты? 

- Что я?! – не поняла Маша и лишь сильнее возмутилась. – Какие комплименты? Ни одного пока не слышала! 

- Конечно, не слышала. Ты же мне слова вставить не даёшь. 

- Вот как?! Ну, ты… - под влиянием приступа праведного гнева девушка сжала губы и с воодушевлением принялась искать, чем бы запустить в наглеца-мужа. Вскоре под ногами обнаружился небольшой, без острых краёв, камешек. Маша подхватила находку и в шутку, несильно запустила в сторону парня. 

Сергей без труда увернулся, одновременно скорчив разочарованную гримасу. 

- О-о-й…не попала… - насмешливо протянул он. – Целься лучше! Мазила! 

- Ах, так?! Да я…Нет, ну вы только посмотрите на него! – решив подыграть нахалу, девушка вскочила со своего места и, с очевидным намерением отвесить супругу порцию тумаков, ринулась в его сторону. 

Не теряя времени, Сергей сделал два быстрых шага навстречу. С легкостью опередив, не готовую к такому повороту, жену, он стиснул её стройную талию в крепких объятиях. И следом, не оставив шанса вырваться, жадно впился в мягкие, слегка влажные, губы. 

Первые секунд десять девушка попыталась яростно сопротивляться, но быстро сдалась, с удовольствием ответив на настойчивые поцелуи мужа.

- Какой же ты у меня всё-таки ещё ребёнок, Харитонов. – Осторожно отстранилась Маша, когда в лёгких начали иссякать запасы воздуха. Прикрыв от удовольствия, глаза, она тихонько коснулась лицом его твёрдой груди. Мягко улыбнулась, и тихо добавила. – Люблю тебя, как безумная. За что только спрашивается?

- За то, что другого такого днём с огнём не найдёшь.

Девушка возмущенно отпрянула и несильно хлопнула ладонью по груди зазнайки. Хотела сделать шаг назад, но сильные, мужские руки не позволили вырваться и уже через секунду, Маша вновь охотно прильнула к губам мужа. 

- Дурак… - прошептала она, когда он переключился с губ на шею. – Ну, перестань… вдруг, кто-то увидит? 

- Да брось… – Сергей даже и не подумал прерваться, – погода на улице такая, что никто из дома и носа не высунет просто так. А уж для того, чтобы осознанно забраться в эту развалюху, тем более. 

- Но мы-то здесь.

- Всего лишь досадное недоразумение.

- Которое способно произойти не только с нами. – Парировала девушка. 

- Способно… только я в такие случайности не верю. 

Стоило ему произнести последнюю фразу, как за стеной, в соседней комнате послышался шум посыпавшейся штукатурки и чьи-то  размеренные шаги. 

- Что это? – Маша испуганно вздрогнула, и осторожно выглянула из-за спины мужа. – Ты слышал? 

Молодому человеку не понравилось, насколько бесцеремонно его отвлекли от приятного занятия. Недовольно закатив глаза, он что-то тихо буркнул себе под нос, и нехотя обернулся, прислушиваясь. 

- Ну и? 

- Что значит «ну и»? За стеной кто-то есть! 

- Машуль, давай только жути не будем нагонять раньше времени? – попросил Сергей, ничего подозрительного так и не расслышав.  – В здании никого, кроме нас, нет и быть не может. Мы и сами скоро свалим. Вон град, похоже, прекратился. А значит, скоро и ливень поутихнет. Как только это прои… 

- Харитонов, я что, дура, по-твоему? Говорю, там есть кто-то. Сходи, посмотри! 

- Да на кой я туда полезу? – не сдержался муж, вопросительно разведя руками. - Ноги ломать? 

- Уверена, ты справишься. А если туда лиса забрела или волк? 

- Ага, - раздражаясь, огрызнулся супруг, - а почему сразу не медведь? Как раз вот смотрите, и закуска на подходе! 

- Слушай, закуска, иди, давай уже! – засмеялась Маша и слегка подтолкнула мужа в спину. – Осторожно только. 

Сергей повиновался. Без особого энтузиазма, надо сказать. Желания лазать по битому кирпичу и каменным осколкам, коих тут было в достатке, да ещё и в летних сандалиях, у него не было от слова совсем. Не говоря уже о том, что существовал вполне реальный риск вляпаться в сумраке в чье-нибудь дерьмо. Что само по себе пугало чуть ли не больше, всего остального. Но неподдельный испуг в глазах жены, пускай и тщательно замаскированный, от парня не укрылся. Так что иного выбора, как согласиться на её уговоры, у него не осталось. 

Опершись одной рукой на стену, за которой находился предполагаемый источник шорохов, не уставая при этом словесно выражать острое недовольство глупой затеей, Сергей сделал несколько шагов в глубь здания. Внимательно смотря под ноги, он в первую очередь старался обходить скопления острых осколков кирпича и ломаных досок. Внутри которых запросто могли притаиться сюрпризы в виде обломков ржавых гвоздей или старой арматуры. Перспектива подхватить столбняк или какую-нибудь похожую гадость совершенно не устраивала. 

Обогнув стену, Сергей оказался в коридоре, пройдя который можно было добраться до противоположной стороны здания. Слева, в нескольких шагах, обнаружился входной проем в соседнюю комнату. В двухстворчатой паре дверей, что должна была его закрывать, не хватало левой части. А вторая непонятным образом умудрялась держаться всего на одной петле. 

- Что и требовалось доказать. – Громко подытожил Сергей, торжествующе поворачиваясь к жене. – Пусто. Здесь только ты и я, моя милая. И никаких поводов для беспокойства. 

Он уже хотел пойти назад, и даже занес ногу, когда краем глаза заметил, что в темном прямоугольнике проема мелькнул силуэт похожий на человека…  Парень опешил. Тщательно растер ладонями лицо, и наморщив лоб, напрягая зрение, присмотрелся внимательнее.

- Сереж, что-то случилось? – поинтересовалась Маша, обратив внимание на его озадаченный вид. 

- А? Да нет, ничего… не волнуйся. Показалось просто… Побудь там, хорошо? Я скоро вернусь. Проверю кое что. 

- Только давай не долго, ладно? А то у меня предчувствие нехорошее.

Сергей не ответил. Точнее, уже не слушал. Он обратил все свое внимание на дверной проем и напряженно размышлял. Внутри комнаты быть никого не могло. Проведя столько времени внутри здания, они не могли не заметить, если бы сюда зашел кто-то третий. Конечно, если только этот кто-то не спрятался здесь заранее… но для чего? Может, бездомный? Или наркоман? Принял дозу когда нас здесь не было, отключился, а сейчас пришел в себя и шаркается туда-сюда, не осознавая, где находится… Чушь, наверное. Но проверить стоит. 

Подняв на всякий случай с пола деревянный обломок оконной рамы, Сергей, стараясь лишний раз не шуметь, не спеша приблизился ко входу в комнату. Прижался спиной к стене и осторожно заглянул внутрь. Никаких опасных животных или неадекватных людей там не оказалось. Внимательно осмотрев каждый угол, он облегченно выдохнул. 

Кроме вездесущей грязи, облезлых, исписанных маркерами и краской, стен, внутри не было ничего необычного. Разве что на полу, в десяти шагах от его ног, разлагалась полусгнившая тушка кошки. Прямо посередине брюха имевшая рваную рану, внутри которой копошились мерзкие личинки. А прямо над ними, в хаотичном танце вился рой толстых, жужжащих мух. 

Также, возле одной из стен одиноко стоял непонятно каким чудом уцелевший деревянный стул, с разодранным сиденьем и выбитой спинкой. Явно несовременного производства. А единственное в комнате окно обрамляли серые, заляпанные шторы, вяло подрагивающие в такт завывающему ветру… 

Стоп. 

Шторы? 

Надо признать, наличие довольно хорошо сохранившейся ткани посреди столетних развалин серьезно поразило Харитонова. Чего, чего, а подобного Сергей никак увидеть не рассчитывал.

Внезапно правый глаз вновь уловил движение в коридоре и парень испуганно обернулся. Опять никого. Но на этот раз он готов был поклясться, что в конце коридора только что прошел человек. С обломком бруса наперевес, он пулей метнулся в том направлении и, добравшись до Т-образного разветвления, напряженно всмотрелся сначала в одну сторону, а затем, в другую. По-прежнему никого. 

«Да ну нафиг! Еще минуту постою здесь и не такое привидится». – Харитонов раздраженно сплюнул себе под ноги и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, надеясь унять бешено-бьющееся сердце. 

Немного успокоившись, он принял решение немедленно возвращаться к жене. Резво развернулся, да так, что резиновая подошва шлепок натужно скрипнула, и бодро зашагал обратно. Уже проходя мимо странной комнаты, Сергей случайным взглядом скользнул по окну и… чудом не вскрикнул. 

Возле полусгнившей рамы теперь стояла женщина. Она была одета в старомодную, белую сорочку и длинную, скрывавшую обувь, черную юбку. Ее волосы были собраны на голове в причудливую прическу, руки сложены на груди, а взгляд устремлен куда-то далеко. Как если бы она о чем-то усердно размышляла. Непосредственно лица Сергей не видел, но почему-то сделал вывод, что ей не больше сорока лет. 

Что за… 

Сердце снова учащенно забилось. Дыхание участилось, а ноги в одно мгновенье стали ватными и, показалось, попросту приросли к полу. 

Кто она? Человек? Привидение? Это вообще наяву?

Мысли заметались в голове с неимоверной скоростью, хотя Сергей всеми силами старался сдерживать скоропалительные выводы, пытаясь размышлять рационально. Призраков ведь не существует! Может, это розыгрыш такой…или она просто местная сумасшедшая, которой нравится одеваться под старину?! 

- Эээ... извините? – Харитонов буквально заставил себя подать голос, обращаясь к странной незнакомке. – Простите, если напугал вас…

Он хотел сказать что-то еще, но слова камнем застыли в горле. Вскоре Сергей вполне явственно ощутил присутствие чего-то зловещего, полностью заполонившего все вокруг. Он бы не смог точно объяснить, что именно, но в тот момент ему резко стало не по себе. К тому же, значительно снизилась температура окружающей среды. Парень непроизвольно поежился. Очередной вдох и облако горячего пара взметнулось верх от рта, окончательно изумив и без того шокированного человека. Вместе с этим со всех сторон в дом начал проникать и стелиться по полу густой, серый туман. Плотно окутав ноги Сергея, он, словно призрачный змей, уверенно двинулся в сторону молчавшей все это время, женщины.

Как только мгла коснулась ее ступней, незнакомка словно очнулась от сна. Она медленно повернула голову, заставив парня буквально онеметь от ужаса. Абсолютно бледное, гладкое как у восковой куклы, лицо не выражало ни единой эмоции. Две пустые глазницы зияли чернотой, а плотно-сжатые губы представляли собой прямую, ярко-красную линию. Женщина не торопясь выпрямила вперед руки и, раскрыв ладони, тихим голосом попросила:

- Вы не могли бы проводить меня на улицу, сударь? Сама я, к сожалению, ничего не вижу… 

Сергей непроизвольно сглотнул. Шокированный, ничего не понимающий, он смотрел на две раскрытые, окровавленные ладони и не мог воспроизвести ни звука. На одной из них лежали человеческие глазные яблоки, а на второй бурые от запекшейся крови, портновские ножницы… 

↑ Глава 3. Исчезновение Сергея.

Маша взволновано мерила шагами небольшой, более-менее чистый участок пола непосредственно возле лестницы, ведущей на второй этаж здания. Прошло около десяти минут после того, как Сергей по её просьбе отправился вглубь старого дома выяснять происхождение подозрительных звуков. Вот только назад, по непонятным девушке, причинам, так и не вернулся. Маша трижды пробовала окрикнуть супруга, отправляя в сумрак пустого здания отчаянные призывы отозваться, и немедленно прекратить её пугать. Но вместо голоса мужа, в ответ слышала лишь шелест лёгкого мусора, бесцельно путешествующего по грязному полу, да нескончаемые завывания промозглого ветра. 

Постепенно склоняясь к мысли, что Сергей, таким образом, рассчитывает втянуть её в дурацкую игру в стиле своих жутких рассказов, Маша периодически прикусывая нижнюю губу, нервно переминалась с ноги на ногу. «Что за глупости! – возмущалась она. – Мы взрослые люди. Вынуждены томиться в этом жутком отвратительном месте. А ему всё шуточки. В игры вздумалось поиграть! Ну, пускай только явится! Пускай только покажется мне на глаза. Уж я ему устрою! И не дай бог при этом выкинет что-нибудь страшное. Клянусь, если посмеет, я за себя не ручаюсь!»

Повинуясь стремительно нарастающей волне праведного гнева, девушка метнула сердитый взгляд в затемнённую часть дома. В то самое место, где последний раз видела Сергея. Расстояние между ними было небольшое, шагов двадцать. Но чтобы туда добраться, требовалось преодолеть серьёзные залежи битого кирпича, гнилых досок и другого, травмоопасного хлама. А этого, признаться, ей делать совсем не хотелось. Особенно если учитывать наличие пляжных шлёпок на босых ногах и летнее, практически воздушное платье, едва прикрывавшее колени.

Девушка взглянула на часы. Половина восьмого. Для августа время детское, но на улице, с того самого момента, как небо заволокло хмурыми, чёрными облаками и разразился ужасный ливень, было довольно темно. Грозовые тучи, хотя и перестали безудержно осыпаться градом, уползать восвояси, открывая доступ угасающему, солнечному свету, отнюдь не спешили. Дождь спускался на землю обильно, как в последний раз. И складывалось впечатление, что небо, изрядно переполнившись, с неописуемой радостью избавляется от сотен тонн скопившейся, давно опостылевшей его недрам, воды. 

То тут, то там рассекающие неистовое буйство природы, молнии, ярко озаряли внутреннее убранство развалин. Короткими, словно вспышки фотоаппарата, всполохами освещая, скрытые до этого тьмой, участки дома. И порой мерещилось, после себя оставляли там жуткие образы.

Вот прямо как сейчас… 

Маша невольно вздрогнула, боковым зрением случайно отметив странно пошевелившиеся тени на дальней стене. Ещё секунду назад, будучи сплошным чёрным полотном, они оставались недвижимы, и вдруг всколыхнулись, вроде потревоженной камнем поверхности воды. Плавно расправились и после, из её центра проступил мужской силуэт. Облачённый в старомодный фрак и цилиндр, обращённый лицом к девушке, он неподвижно застыл в безжизненной позе. Тонкие, жилистые пальцы обеих рук обвивали круглый набалдашник элегантной трости. Голова была опущена на грудь, полностью скрывая основные черты лица под полами угольно-чёрной шляпы. За исключением, искривлённого в надменной улыбке, рта… довольно отчётливо просматривающегося чуть ниже. 

Безотрывно уставившись на носки отполированных до блеска туфель, незнакомец первое время походил на пластиковый манекен. Но вскоре вздрогнул, будто очнувшись ото сна и первое, что сделал - медленно поднял правую руку. С ленивой, кошачьей грацией поднеся указательный палец к носу. Стоило этому случиться, Маша услышала тихое, точно шелест листвы: «Т-ш-ш-ш-ш…»

Кровь ударила в голову мощным потоком, сердце бешено застучало. 

Отказываясь верить глазам, девушка машинально подалась вперёд, максимально напрягая зрение. Моргнула несколько раз, надеясь избавиться от наваждения. Но это не помогло. Мужчина не исчез и по-прежнему стоял возле стены, злорадно улыбаясь.

Стало трудно дышать. Против воли задрожали колени. Девушка собралась позвать на помощь, но голос подвёл, отозвавшись сдавленным хрипом. В тоже время за окном ярко сверкнула молния и, хотя мозг не желал этого принимать, Маша готова была поклясться - незнакомец заметно приблизился. 

Новая вспышка. 

Теперь их разделяло лишь считанное количество шагов…

От охватившего её дикого ужаса, Маша истошно завопила. В тот же миг, точно отозвавшись на её призыв о помощи, помещение озарил очередной разряд молнии, и своим слепящим светом поглотил кошмарное видение.

- Харитонов, блин. Меня от твоих историй скоро мандраж хватит!

Громко выкрикнула Маша в направлении центра дома и раздражённо топнула ногой. С последним словом рот покинуло и облако тёплого пара. Уставившись на которое, Маша изумлённо осеклась, одновременно ощутив серьёзное похолодание. 

Поминая глупое поведение мужа, жалея, что поленилась захватить кардиган, она энергичными движениями растёрла руки, уверенно разгоняя орду крохотных мурашек, нагло предпринявших полномасштабное наступление. А затем, немного придя в себя и не желая дальше терпеть тягостное ожидание, громко заявила, в сотый раз обращаясь к безразличной пустоте. 

- Харитонов? Если ты сейчас же не прекратишь заниматься ерундой и живо не вернёшься ко мне, клянусь, я наплюю на чёртов дождь, и уеду домой. Одна! И разговаривать сегодня с тобой больше не буду! И завтра тоже! И…и не знаю, я обижусь, в конце концов. Ты меня слышал, Сергей?

По-прежнему тишина. 

С охотой отозвался лишь проказник–ветер, оголтелым сорванцом проносясь по пустым комнатам. Подвывая в нишах, да мерно постукивая уцелевшими элементами оконных рам, он словно демонстрировал свою безнаказанность, открыто издеваясь над взволнованным человеком. 

- Сергей, я не шучу! Я устала и мне очень страшно… вернись немедленно, прошу тебя!

Первоначальная злость, вызванная необъяснимым игнорированием со стороны мужа, внезапно принялась таять и сменяться растерянностью. На глазах появились слёзы. Маша непроизвольно сделала первый шаг вглубь зала, почти решившись отправиться на поиски. Но в тот момент над ухом что-то громко прошелестело, заставив её испуганно отпрянуть в сторону. 

Чёрная, как смоль ворона влетела внутрь дома и, сделав круг у неё над головой, по-хозяйски расположилась на одной из ступенек. Уставившись на незваную гостью нетипично большим, серым глазом, подёргивая головой в разные стороны,  и постоянно моргая, птица сердито прокаркала что-то на своём вороньем языке. Высокомерно задрала клюв. Прошлась вдоль ступеньки туда и обратно. А после, также неожиданно вспорхнула, с невозмутимым видом покинув унылое здание. 

Проводив кошмарную птицу ошеломлённым взглядом, девушка какое-то время с опаской смотрела ей вслед, настойчиво выравнивая вновь участившееся дыхание. После, ловко развернулась в сторону выхода и, злясь на погоду, на мужа, на зловонные развалины и бестолковых птиц, летающих, как и где им вздумается, уверенно зашагала к дверному проёму. С очевидным намерением немедленно покинуть жуткое место.

«С меня довольно! – подбадривала она себя. – Шутник! Решил, что это забавно? Отлично! Посмотрим, как он будет веселиться, догоняя её под проливным дождём и моля о прощении!»

Планируя сдержать обещание и заслуженно наказать нахала, Маша неумолимо двигалась к выходу. Однако, оказавшись непосредственно возле стены дождя, всё же была вынуждена остановиться. Со второго этажа здания донёсся глухой шум перемещения чего-то очень тяжёлого, заставивший девушка резко затаить дыхание и прислушаться. 

Определённо прямо сейчас, наверху, с большим усердием, передвигали что-то вроде громоздкого шкафа. Глухими, порывистыми движениями. Вжух… вжух… вжух…

- Сергей? – одними губами прошептала ошеломлённая Маша, медленно разворачиваясь и переводя настороженный взгляд в потолок. Подождала недолго, а затем громко выкрикнула. – Сергей, да что с тобой? Я же просила прекратить! У меня настроение и без того паршивое! А благодаря твоим дурацким шуточкам оно становится только хуже! 

Шум наверху затих, но довольно быстро возобновился вновь. Более того, кто бы его ни производил, он стал двигаться заметно активнее. 

- Сергей, да прекрати же ты! Мне совершенно не смешно! – сорвалась Маша на истерический вопль, но тут же осеклась. Ещё секунду назад её распирало от негодования, однако сейчас, где-то глубоко в подсознании, вспыхнула искра сомнения. Ведь если подумать, подобное ребячество мужу было совершенно несвойственно. Мало того, что с самого первого дня их знакомства, он никогда, ни при каких обстоятельствах не бросал её одну, так и все его розыгрыши всегда были безобидными. Ни разу не имевшие цели напугать её. 

Вконец обескураженная странным поведением супруга, Маша и не заметила, как снова вернулась к лестнице. Задрала голову вверх и снедаемая любопытством прищурилась, надеясь хоть что-нибудь там рассмотреть. Правда, кроме сумрака, плотным саваном окутавшим весь второй этаж и, местами проступающих сквозь него границ облезлых стен, увидеть ничего не смогла. В то время как звук скрытого от взора, перемещения, по-прежнему продолжал доноситься из темноты. 

– Знаешь, Серёжа, если тебе взбрело в голову поссориться, хотя я и не понимаю зачем, то имей в виду - у тебя это отлично получается!

Предсказуемо никакой реакции не последовало. С той лишь разницей, что теперь её этот факт точно не злил, а, наоборот, откровенно пугал. Загадочная возня на втором этаже заброшенного здания недвусмысленно подтверждала, что наверху определённо кто-то есть. Но… что если это был не Сергей? Что если в заброшенном здании присутствовал кто-то ещё? Кто-то чужой… 

Маша напряглась. От одной крохотной мысли, что в развалинах помимо них с мужем, мог присутствовать кто-то третий, резко стало не по себе. Отправляя Сергея осмотреться она, конечно, допускала подобную вероятность. И даже ожидала обнаружить случайно забредших внутрь животных или максимум попавших в западню, птиц. Кого угодно, только не реальных людей. Теперь же, спонтанно-возникшее предположение, что невозвращение супруга, возможно, напрямую связанно с этим чужим присутствием, окончательно выбило бедняжку из колеи. А внутренний голос, подстёгиваемый искренней тревогой за судьбу Сергея, наоборот, принялся вопить и безумствовать, склоняя её к решительным действиям. Разрывая и без того воспалённое сознание девушки на две противоречивые части. Бежать со всех ног прочь, или остаться, чтобы самостоятельно найти мужа.

Растерянно потоптавшись на месте, безотрывно вглядываясь в темноту, терзаясь сомнениями и страхом, Маша всё же решилась сделать шаг вперёд. Осторожно опустила ногу на первую ступень, задержалась на секунду, старательно унимая отчаянно-бьющееся сердце, и поднялась на вторую.

Лестница вилась полукругом. Небольшой, примерно метр на метр, плоской площадкой посередине разделяясь на два одинаковых по размеру, пролёта. Добравшись до которой, Маше удалось частично разглядеть запущенный, как и всё остальное здание, но на удивление совершенно пустой холл.

Влево от лестницы, за угол, уходил коридор. Его содержимое глазу пока было недоступно. На дальней стене, напоминая пустые глазницы, зияли два оконных проёма. Ещё один был на стене справа от неё. 

Интересующий девушку шум доносился из глубины, но его источник по-прежнему оставался в недоступной зоне. Требовалось подняться выше, и Маша занесла ногу для следующего шага. Именно тогда движение резко прекратилось. Через паузу сменившись другим, не менее странным, но в тоже время более понятным девушке, шорохом. Очевидно теперь, некто лихорадочно шаркал руками по твёрдой поверхности. Как если бы обронил что-то в темноте и сейчас, на ощупь, оголтело искал пропажу. Сопровождая свои поиски нетерпеливым сопением и тихими неразборчивыми ругательствами. 

Огромным усилием воли Маша заставила себя продолжить подъём. 

С каждой последующей ступенью вид второго этажа открывался всё лучше. Постепенно проступали очертания облезлых стен, с сохранившейся местами, выцветшей краской. Детально вырисовывался грязный, с многочисленными выбоинами, пол. В одну из оконных рам, ту, что была справа, порывами ветра с шумом то и дело забрасывало мощные ветви растущего рядом, столетнего дуба. Звенящий шелест листвы которого, всякий раз неприятно бил по ушам, вынуждая нервно вздрагивать. 

Беспрестанно рассекающие небо молнии освещали помещение, моргая подобно стробоскопу. Короткими яркими вспышками, открывая доступ то к одному участку зала, то к другому. И в какой-то миг одна из них чётко выделила стоявший на полу, потрёпанный жизнью… сундук.

Вроде бы старая вещь – в старом доме. Ничего особенного. И, наверное, в других обстоятельствах Маша не обратила бы на него никакого внимания. Но прямо сейчас, позади предмета мебели, прикрываясь его солидными габаритами, кто-то прятался! 

Более того, судя по неловким движениям, он, монотонно бормоча под нос бессмысленные фразы, без конца переминаясь на коленях, безуспешно пытался вскрыть то ли замок, то ли заднюю стенку этого самого сундука. Человек возбуждённо дышал и определённо сильно спешил. Но, самое ужасное, отчего у девушки ком встал в горле - он совершенно точно не был Сергеем…

↑ Глава 4. Барин.

Кровь застыла в жилах. Опасаясь привлечь к себе внимание неизвестного, Маша медленно попятилась назад. Двигалась максимально осторожно и бесшумно. Пока не прижалась спиной к холодной поверхности ближайшей стены. Мысленно проклиная дождь - за несвоевременность, мужа - за нерасторопность, а себя лично – за наивность и тупость. За то, что согласилась переждать непогоду в этом кошмарном, отвратительном доме! Да и ещё, как выяснилось, с натуральными психами внутри. 

В том, что человек за сундуком прибывал в невменяемом состоянии, сомнений не было. Его бесконечное бормотание и резкие, хаотичные движения говорили сами за себя. А предположение, что он, возможно, здесь не один и именно по этой причине не возвращается Сергей, окончательно привело девушку в состояние дикой паники.

Наверное, стоило немедленно спуститься вниз, пока её не заметили. Выскочить на улицу. И уже там, снаружи, дождаться супруга. А ещё лучше позвать кого-нибудь на помощь. Вот только ноги, словно пустили корни в грязную поверхность старой лестницы, и слушаться категорически отказывались.

Незнакомец в свою очередь был настолько увлечён, что никоим образом не отреагировал на её появление. Он настойчиво продолжал ковырять твёрдую поверхность сундука и в ближайшее время покидать своё укрытие явно не планировал. Осознав это, Маше, наконец, удалось взять себя в руки и тихо спуститься на пару ступенек вниз. А вот на следующей, к несчастью, носок шлёпанца зацепил что-то небольшое, вроде осколка кирпича. И, пересчитывая ступени через одну, с оглушающим стуком, тот полетел вниз. От досады Маша бесшумно выругалась, больно прикусила губу и, зажмурившись, машинально присела на корточки. 

На этот раз, прячущийся за сундуком, человек, среагировал мгновенно. Резко замер в одном положении, прекратил бормотать, и внимательно прислушался. Внутри заброшенного здания мгновенно воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь шумом дождя снаружи, да шелестом листвы, методично забрасываемых в окно ветвей близрастущего дерева. 

Стараясь лишний раз не шуметь, Маша исключила какое-либо движение и даже задержала дыхание, но сердце стучало так громко, что, казалось, не услышать его попросту невозможно. 

Незнакомец же, вопреки ожиданию, своё укрытие не покинул, а, наоборот, ещё больше затаился.

Прошло около минуты, прежде чем насмерть перепуганная девушка не выдержала и решилась приоткрыть глаза, немного приподняв голову над уровнем перекрытия этажа. Именно тогда над поверхностью крышки сундука возникла копна взлохмаченных волос. Медленно передвинулась к краю, задержалась, а затем показалась и остальная часть грязной растрёпанной шевелюры. Ещё через секунду, очередной разряд молнии осветил бледно-серую кожу давно немытого лица. 

От неожиданности Маша раскрыла рот и чуть было не вскрикнула. Потому как теперь два, до жути перепуганных, покрасневших от усталости, женских глаза, переполненные смесью страха и удивления, неотрывно смотрели ей в ответ. 

Выглядела незнакомка скверно, но в том, что это была именно женщина, Маша не сомневалась. Робко выглядывая из-за сундука, та чутко прислушивалась, щурилась и сильно морщилась, пытаясь рассмотреть в темноте причину своего беспокойства. Правда, судя по всему, как не старалась разглядеть ничего не могла. 

Убедившись в этом, Маша облегчённо выдохнула и собралась осторожно продолжить спуск, но резко передумала, услышав хриплый старческий голос, громогласным эхом внезапно разнёсшийся по этажу: 

- Не стоило тебе приходить сюда… - неприятный и какой-то безжизненный он определённо не принадлежал прячущейся за сундуком, женщине. 

Голос звучал из коридора за углом, а вместе с ним донёсся и мерный стук приближающихся каблуков. Испуганно вытаращив глаза, Маша машинально повернула голову в их сторону. 

- Простите, барин… я… я не хотела… - тихо, практически шёпотом, больше похожим на писк загнанной в западню, мыши, произнесла прячущаяся за сундуком женщина. Её глаза быстро наполнились слезами. Она вдруг стала излучать настолько осязаемые страх и беспомощность, что Маша вконец обезумела от разыгравшейся перед ней, картиной. Разом прекратив думать обо всём, кроме как о немедленном возвращении мужа. 

- Ну что ты, милая, - слова прозвучали приторно нежно. Одновременно из-за угла выплыла чёрная тень, похожая на клубящееся облако тёмно-коричневого дыма. Двигаясь плавно и размеренно, в прямом смысле слова паря над полом, оно устремилось в направлении женщины. 

В центре облака едва различимо проступал мужской силуэт, одетый в старомодный сюртук и чёрную цилиндрическую шляпу. Возраст определить было сложно, но он наверняка был выше среднего. В одной руке мужчина держал трость, а вторая была согнута в локте и убрана за спину. 

– Ангел мой, не стоит так сильно пугаться. Да, ты ослушалась и, бесспорно, заслуживаешь наказания. Но, ведь твой опрометчивый проступок послужит в назидание остальным. А, значит, в какой-то мере сможет считаться благим и даже оправданным. С другой стороны, я предупреждал. У любого действия всегда бывают последствия. Так что…

↑ Глава 5. Расправа.

Рот мужчины оскалился кровожадной улыбкой. Его мерцающий силуэт остановился в паре метров от сундука. Переложил трость в левую руку, а правую требовательно поднял вверх. Тотчас женщина, подчиняясь неведомой силе, выпрямилась в полный рост и оторвалась от твёрдой поверхности. С выпученными от ужаса глазами, она запрокинула голову назад. Неестественно выгнулась и забилась в конвульсиях. Как если бы некто невидимый, стоя позади, жёстко схватил её за волосы и с силой потянул на себя. Причём сделал это настолько резко и грубо, что Маша отчётливо расслышала хруст шейных позвонков. 

Не переставая улыбаться, мужчина выпрямил руку перед собой и та же незримая сила, повинуясь его воли, потащила бедняжку к окну. Предчувствуя неизбежное, женщина обречённо закричала. Беспомощно застучала по полу босыми ногами, и неистово замахала руками в безуспешных попытках вырваться на свободу. Вот только как не старалась, все её усилия были бесполезными, и лишь шире растягивали улыбку незнакомца. 

Мужчина в тёмно-коричневом облаке следил за поведением жертвы, не отрываясь. Его совершенно не трогали мучения несчастной. Скорее наоборот, судя по довольному выражению лица, изрядно забавляли. Даруя ни с чем не сравнимое удовольствие. 

Стоило бедняжке достигнуть оконного проёма, возле ног мужчины всколыхнулся и взвился вверх слой напольной пыли. Завертелся и закружился в своеобразном смерче, пока в центре, волшебным образом не материализовался конец пенькового каната. Постепенно сплетаясь из мельчайших частиц в единое целое, он, извиваясь как змея, заструился вдоль пола в сторону окна. Оказавшись у цели, сделал несколько оборотов вокруг ступней девушки, а дальше принялся вытягиваться вверх, будто стебель растения, упорно тянущейся к солнцу. 

В районе шеи верёвка сделала череду витков, с каждым последующим планомерно стягиваясь, сжимая несущие мучительную смерть, круги. И в то же время её второй конец стрелой выстрелил в сторону дерева за окном. Обвился вокруг толстой ветви и стал натягиваться, пока буквально не выдернул бедняжку наружу. Толстая ветка на мгновенье прогнулась, послышался противный хруст, а затем, она, как ни в чём не бывало, вернулась в первоначальное положение. 

Такого кошмара Маша не испытывала ни разу в своей жизни. Прямо сейчас на её глазах убили человека! Без сожаления, ради прихоти. Она хотела закричать, завопить! Выплеснуть наружу, сковавший внутренности, ужас. Но не смогла воспроизвести ни звука. Сдавленный вопль застыл в онемевшем горле, и лишь слезы покатились по щекам безудержными ручейками. Предсмертный, умоляющий пощадить, взгляд бедняжки прочно отпечатался в памяти. А мерзкий хруст костей бесконечным эхом отдавался в ушах, повторяясь снова и снова. Машу замутило. Пространство вокруг поплыло, и пришлось вцепиться в верхний край ступени, чтобы элементарно не упасть в обморок. 

Между тем, пока труп, мерно покачиваясь, периодически глухо ударяясь о ствол дерева, не сводил с неё безжизненного укоряющего взора, мужчина сделал несколько шагов к окну. Стоило облаку, частично-скрывавшему его, коснуться старой, гнилой рамы, он вытащил спрятанный внутри трости, клинок, хладнокровно проткнул грудь покойницы в области сердца, и также невозмутимо извлёк лезвие обратно. Поднёс окровавленный металл к губам и с наслаждением прикрыл глаза… 

Новый приступ глубокого омерзения, словно пробудил Машу ото сна. Она поняла, что оставаться в кошмарном доме больше не в силах и на дрожащих ногах попятилась вдоль стены, вниз по лестнице. Мозг упорно гнал её вперёд, но ноги по-прежнему слушались плохо, без конца оступаясь и норовясь опуститься мимо твёрдой поверхности. 

В итоге, в какой-то момент не заметив, что вместо прямой плоскости, она опустила ногу на край ступеньки, Маша потеряла равновесие, взмахнула руками в попытке вернуть устойчивость, и сама того не желая, громко вскрикнула. 

Довольная улыбка тотчас сползла с лица мужчины. Он нахмурился. Не поворачивая головы, метнул цепкий взгляд вправо от себя. Затем влево. С каменным выражением лица медленно повернулся. По пути пристально изучая каждый угол, каждую трещинку на стенах. Жадно ловя взглядом любую, даже самую крохотную мелочь. 

Маша буквально съёжилась в комок, надеясь, что сумрак скроет её от глаз чужака. Но вскоре почувствовала на себе его тяжёлый взгляд и, с трудом сдерживая мелкую дрожь, подняла голову. Незнакомец смотрел прямо на неё. Его глазные яблоки горели жёлтым огнём, а лицо исказила злобная гримаса. Озадаченно прищурившись, он выдержал небольшую паузу, и утробно прохрипел:

- Ты ещё кто? 

И, не дожидаясь ответа, полностью развернулся в сторону лестницы. Глухо постукивая тростью (что выглядело немыслимо, ведь она даже не касалась земли), начал стремительно приближаться. Его веки угрожающе расширились, лоб сморщился в лютой ненависти, а в глазах сверкнула ярость.

Подобное поведение незнакомца окончательно лишило Машу рассудка. Охваченная безумным страхом, она резко вскочила на ноги и, истошно крича, призывая мужа на помощь, опрометью бросилась вниз по лестнице. 

Мужчина в сюртуке среагировал мгновенно. Скрывавший его шар клубящегося дыма молнией рванулся в направлении лестницы, и с лёгкостью спланировал вниз. Настигнув девушку у самого основания, он с силой ткнул её тростью в спину и, потеряв равновесие, Маша споткнулась и распласталась на полу. Сильно ударившись головой, она мгновенно потеряла сознание… 

***

- Тихо, тихо девочка, - слова пробивались тяжело, словно сквозь толщу воды, - не волнуйся. Бояться нечего. Хозяин тебя не обидит. Хозяин тебя ценит и будет нежен с тобой. Нужно только грязюку поганую отмыть, ранки и синяки смазать, чтобы его лишний раз не злить. И станешь ты у нас красавицей писаной. Одно загляденье.

Маша то слышала странные, обрывчатые слова, то вновь впадала в беспамятство. Состояние, в котором она прибывала, было похоже на то, когда случайно задремав, ты по-прежнему продолжаешь слышать разговор близких, вошедших в твою комнату или монотонный бубнёшь включённого телевизора в соседней. Причём слышать-то – слышишь, но абсолютно не понимаешь сути. 

Её словно раскачивало на волнах полузабытья. Периодически погружая в бездну, а затем выбрасывая обратно в реальность. Как долго это продолжалось, ответить она бы не смогла, но когда окончательно пришла в сознание, поняла, что лежит на некой твёрдой поверхности. Совершенно голая. В то время, как её плечи осторожно обтирают чем-то мягким, по ощущения похожим на влажную ткань.

В кровь моментально выбросило порцию адреналина. Маша захотела открыть глаза, но  к своему ужасу обнаружила, что физически не может этого сделать. Веки были плотно прижаты какой-то повязкой. Девушка мотнула головой и рефлекторно напрягла руки, планируя от неё избавиться. Но вместо этого выяснила, что руки и ноги крепко привязаны к поверхности, на которой она лежала. Испытав неподдельный ужас, Маша ринулась было позвать на помощь, но издала лишь сдавленное мычание. 

- Ах ты ж, незадача… - разочарованно констатировал тот, кто стоял рядом, отреагировав на её бесполезные потуги. – Очнулась. Ну что же ты. Теперь придётся снова снадобьем поить. А сердечко-то у вас, людишек, слабенькое совсем. Может не выдержать. Плохо, конечно… да не поделаешь уже ничего. Лежи теперь тихо, не дёргайся.

На этот раз его голос слышался чётче, хотя и расслаивался на несколько отдельных, будто эхо. В любом случае, Маша могла с уверенностью заявить, что не знает, кому он принадлежит. Оставаясь недвижимой, она всеми силами пыталась понять, что происходит. Где находится и как сюда попала. Мечтала вскочить на ноги и прикрыться. Но вместо всего этого, ей удавалось лишь беспомощно шевелить пальцами, мычать, да судорожно перемещать из стороны в сторону, скрытые толстой тканью, глазные яблоки.

Внезапно где-то справа противно скрипнула дверь. Следом в помещение зашёл кто-то ещё. Тяжело дыша, Маша инстинктивно напряглась и вся превратилась в слух. Сердце гулко застучало в ушах и, казалось, в любой момент готово выпрыгнуть из груди.

- Ты закончил? – прозвучал другой, властный голос. Услышав который, Маша озадаченно замерла, неожиданно уловив знакомые нотки. 

- Необходимо ещё четверть часа, хозяин. 

- У тебя есть пять минут. После приду за ней. 

- Как изволите, ваше благородие. 

Дверь хлопнула. Практически сразу чьи-то пальцы насильно разомкнули губы и влили в её рот тёплую, горьковатую  жидкость. После, влажная тряпка вновь неторопливо заскользила по телу. Окружающие звуки быстро отошли на второй план. По телу разлилось приятное тепло, и Маша даже не поняла, когда вновь провалилась в беспамятство…

↑ Глава 6. Пробуждение.

Очнулась Маша от ощущения дикого холода. Сильно знобило. Челюсти двигались хаотично, в каком-то бесконтрольном танце, и пришлось плотнее сжать губы, чтобы хоть немного их усмирить. 

Неимоверным усилием воли она оторвала от пола свинцовую голову и вяло осмотрелась. Всё тело содрогалось от дикого холода, и сконцентрировать внимание на чём-то конкретном удавалось не сразу. К тому же нещадно гудела голова. Отчего первое время она прибывала в лёгком недоумении, но затем зрение прояснилось. Как раз, когда на глаза попалась лестница. Та самая, на ступенях которой ещё недавно они сидели вместе с мужем. 

Взгляд скользнул по конструкции вскользь, мимолётно, но почему-то именно тогда подсознание среагировало, разом выдав череду ярких воспоминаний.

Вот они с Сергеем смеются рядом с домом, обсуждая предстоящую велопрогулку. Вот, уже в дороге, внезапно портится погода, и они вынуждены укрыться в заброшенном здании. Позже мило общаются, шутят, а дальше… дальше муж странным образом исчезает. Мучительно тянутся минуты ожидания, пока Маша не решается самостоятельно отправиться на его поиски. Которые, в свою очередь, приводят её к встрече с жутким мужчиной, перемещающимся в облаке серого дыма. А также с безумной, неухоженного вида женщиной, заметно испугавшейся одного его появления. 

Последним и самым ярким эпизодом воспоминаний становится отсутствующий, стеклянный взгляд на бледном лице, мерно покачивающегося на толстой ветви, женского трупа. 

Глаза покойницы несколько мгновений безотрывно, с упрёком, взирали в ответ, и воспринимались настолько реалистично, что в какой-то момент Маша не выдержала. Застонав, она скривилась в мучительном спазме и её болезненно вырвало. 

Немного придя в себя и отдышавшись, девушка устало вытерла рот ладонью. После, с опаской, подняла взгляд к верхней части дома. Поморщившись, словно при решении сложной задачи, Маша тихо прошептала: «Это же не могло происходить на самом деле. Такое попросту невозможно». 

Скорее всего, принялась она мысленно рассуждать, видение случилось из-за удара головой. И, по сути, являлось не чем иным, как самым обычным кошмаром. Единственное, оставалось неясным как, и при каких обстоятельствах, она упала? Когда? И почему рядом до сих пор не было Сергея?! 

Неожиданно сознание пронзила страшная догадка. А что если с ним что-то случилось? Что если прямо сейчас её мужу требовалась помощь? 

Ей нужно подниматься и как можно скорее отыскать его! А затем, сразу же убраться из этого проклятого места. Вот только… Маша снова посмотрела наверх. Для начала не мешало бы убедиться, что на втором этаже действительно никого нет. 

Девушка оперлась ладонями в пол и попыталась встать. К несчастью, первое же осознанное движение отозвалось острой болью в правой лодыжке, вынудив громко вскрикнуть. Недовольно скривившись, Маша машинально вытянула руку к повреждённому месту и от души выругалась, ощутив кончиками пальцев вязкую липкую жидкость. 

Вот зараза! Её только этого сейчас и не хватало!

Видимость в сумерках оставляла желать лучшего. Чтобы детальнее осмотреть рану требовался источник света, поэтому Маша машинально ощупала карманы платья в поисках телефона. Как назло, его там не оказалось. «Похоже, выпал при падении». - Предположила она и раздосадовано прикусила губу. 

Беспомощно оглядевшись в поисках иной возможности осветить повреждённую ногу, девушка, наконец, осознала, что темно вовсе не из-за грозы. Непогода, оказывается, давно стихла, а сопутствующие ей дождевые тучи, ещё недавно плотно скрывавшие солнечный свет, к этому времени полностью рассеялись. И означать это могло только одно - пока она находилась без сознания, в свои права вступила ночь… 

От одной лишь мысли об этом Маша зябко поёжилась и невольно насторожилась. Одно дело прятаться в развалинах в дневное время вместе с мужем, и совсем другое, остаться здесь одной, да ещё и глубокой ночью. Ко всему прочему, будто издеваясь над бедной девушкой, трель множества сверчков и пение неизвестной птицы, всё последнее время характеризовавшие фон её вынужденного заточения, резко заглушил заунывный, протяжный вой…

Благодаря лунному свету, частично пробивающемуся внутрь дома сквозь разрушенную часть задней стены, различать окружающую обстановку удавалось в радиусе метров двух. Может, чуть больше. Вкупе с кошмарными звуками улицы, это навевало настолько жуткую атмосферу, что под её гнетущим влиянием подсознание довольно скоро начало генерировать как звуковые, так и визуальные галлюцинации. 

Вот, где-то справа послышался шорох. А вот, возле соседнего окна мелькнула горбатая тень…

Прекрасно понимая, что ещё немного и она лишится остатков самообладания, Маша сделала первое, что пришло в голову – громко позвала мужа по имени. Он не ответил. Она выкрикнула громче, на этот раз просто позвав на помощь. Рассчитывала, может, её услышит случайный прохожий. Но и здесь потерпела неудачу. Зато в процессе, хаотично вертя головой по сторонам, случайным взглядом наткнулась на смартфон, мирно покоящийся под небольшим слоем пыли, непосредственно возле лестницы.

Обрадовавшись, стараясь не обращать внимания на острую боль в лодыжке, девушка поднялась, и с воодушевлением захромала к аппарату. Добравшись, осторожно наклонилась и, уже было коснулась корпуса, когда из-за спины донёсся еле слышный женский шёпот. Он прозвучал настолько неожиданно  и вкрадчиво, что заставил её мгновенно позабыть про телефон и испуганно обернуться:

- Тише! Зачем так шуметь?! Он же услышит тебя… 

- Господи, боже! Кто здесь?! – взвизгнула Маша и неловко отшатнулась. Буквально рухнув  на холодные ступеньки, она хаотично заозиралась, максимально вытаращив глаза. 

Рядом, в пределах видимости, абсолютно точно не было ни души. А вот из кромешной темноты дальнего от неё угла комнаты, довольно отчётливо донеслась чья-то тихая возня. Вскоре оттуда же повторно зазвучали слова, только на этот раз это уже был не единичный голос, а, наоборот, как если бы несколько человек одновременно заговорили с разной скоростью и тональностью. 

- Не бойся... мы здесь… подойти к нам. Мы не обидим… 

- Ну же, поторопись… тебе нечего бояться… обещаем, что поможем. Спасём тебя… 

- Если бы ты только знала, как долго мы тебя ждали… ну же, не томи, иди. Иди скорее к нам!  

↑ Глава 7 Монстр. 

- Отбрось сомнения. Если промедлишь, он вернётся и заберёт тебя!

Отказываясь верить собственным ушам, Маша безотрывно смотрела в тёмный угол, не в силах произнести ни единого слова. От страха она совершенно потеряла дар речи и могла лишь испуганно ширить глаза, ожидая, что из мрака вот-вот появиться кто-то ужасный.

Голоса переливались, перебивали и заглушали друг друга. То резко возрастая, отдаваясь эхом, то плавно затихая, смешиваясь в неразборчивую какофонию звуков. И вдруг, неожиданно смолкли. Уступив место грубому, наполненному агрессией, голосу…

- Ты никак оглохла, дрянь?! Если сейчас же не подойдёшь сама, клянусь, я вырву твои глаза! Вспорю глотку и высосу кровь до последней капли!

Вконец обезумев после прямой угрозы, Маша, сама того не осознавая, быстро попятилась вверх по лестнице, поочерёдно перебирая руками и ногами. Двигалась словно заведённая, механическая кукла, ни на миг не сводя глаз с того места, откуда прозвучало предупреждение. 

В тоже время из темноты проступила босая ступня. А за ней показалась и остальная часть ноги, согнутая в колене. Настолько худая, что сквозь туго натянутую иссиня-бледную кожу, отчётливо проступали силуэты костей. Практически вся поверхность кожи покрывалась порезами и кровоподтёками. Под изломанными ногтями и между пальцами скопилась грязь, а всё, что находилось выше середины бедра, скрывалось грязными, засаленными лохмотьями. 

Следом из темноты показались руки. Тот, кому они принадлежали, упёрся ладонями в пол, словно бегун на изготовке. Послышался бряцающий звук натяжения металлической цепи. А, спустя ещё секунду, Маша услышала, как та лопнула, звонко загрохотав посыпавшимися на пол, звеньями…

- Куда это ты собралась? – угрожающе прохрипело нечто, по-прежнему скрываясь во мраке. – Неужто надеешься сбежать?! 

С последними словами в узкий луч лунного света протиснулась неестественно большая для человека, голова. Чьё лицо, покрытое завесой из чёрных, частично седых, слипшихся от грязи и свисающих до пола, волос, видно не было. 

Существо с характерными подёргиваниями поводило головой из стороны в сторону, будто принюхиваясь. Ненадолго замерло в одном положении, и предупреждающе прохрипело: 

- Не выйдет… я чу-у-у-ю те-е-е-б-я…

Нестерпимо захотелось закричать, но Маша больно прикусила губу, вовремя догадавшись, что чудовище её не видит. Осознав это, она заметно замедлилась, чтобы ненароком не выдать своего местоположения.

- Где же ты, милая? Отзовись… нас не нужно бояться, - слова снова зазвучали мягко и мелодично. Из темноты при этом вынырнула третья рука. А следом и четвёртая. Так же, как и первые две они упёрлись ладонями в пол. Одновременно голова, словно отдельный от общего организма, орган, по-прежнему совершала дёрганые движения из стороны в сторону. 

- Ты пойми, рано или поздно, - со следующим словом голос изменился, вернув себе зловещие нотки, - мы найдём тебя. – В тот момент лицо чудовища замерло напротив Маши, помедлило, а затем, пара рук приподнялась над головой и вытянулась в направлении девушки, словно приглашая в свои объятья.

– А-а-а-а, в-о-о-т ты где…

Не в силах больше сдерживаться, Маша истошно завопила. Лишившись остатков самообладания, она вскочила на ноги и, не замечая острую боль в лодыжке, оголтело бросилась наверх в поисках спасения. Боковым зрением успев отметить, как существо стремительно метнулось из тёмного угла в сторону лестницы.

Буквально влетев на этаж, Маша бегло осмотрела помещение и разочарованно застонала. К её безграничному ужасу, здесь не было ничего, где или за чем можно было укрыться. Не раздумывая долго, она свернула влево, в коридор. Но стоило забежать за угол, как расширенным от ужаса, глазам, предстала очередная невообразимая картина. Верхняя часть стены напротив отсутствовала, а на самом краю разрушенной перегородки стояла, покачиваясь, босая женщина в старомодной ночной рубашке. Она отрешённо смотрела прямо перед собой, а её длинные каштановые волосы плавно развевались, словно на замедленном видео.

Испытав новый шок, Маша на ходу попыталась остановиться и развернуться, но от резкой смены направления лишь поскользнулась, и неуклюже завалилась на бок, больно ударившись локтем. Бросила короткий взгляд в сторону лестницы, предвидя появление монстра, а после снова обернулась к женщине. 

На этот раз незнакомка стояла совсем рядом. Маша чуть было не лишилась чувств, оказавшись с ней лицом к лицу. Глаза у женщины были закрыты, а на шее пульсировала кровью рваная рана, безостановочно орошая алой жидкостью некогда белоснежную сорочку. 

Маша даже не успела толком осознать произошедшее, как женщина подняла руки перед собой и потянулась к ней. Лицо незнакомки исказилось гримасой гнева, она истошно завизжала и, растопырив пальцы, резко подалась вперёд, планируя вцепиться в грудь девушки. Но, сделав первый шаг, неожиданно для себя наткнулась на невидимую преграду. 

- Беги! Спасайся! – закричала она, принимаясь остервенело лупить руками по прозрачной стене. – Он рядом! Он заберёт тебя!

В ногах безумицы вспыхнул огонь. Сначала слабый, крохотный очаг, который быстро превратился в огромное пламя, и мгновенно воспламенил сорочку. А в следующую секунду охватил и её растрёпанные волосы. Оглушительный вопль боли, вперемешку с треском сгорающей плоти полностью заполонил помещение, заставив Машу рефлекторно зажать уши.

- Прекратите, прекратите! Хватит! – неистово взмолилась она. – Я больше не могу! Оставьте меня в покое!

Окончательно потеряв контроль над эмоциями, Маша не увидела, как из-за угла показалась голова полностью скрытая длинными волосами. Как пальцы двух рук вцепились в угол стены, а двумя другими конечностями чудовище опёрлось в пол. Поочерёдно переставляя одну за другой, оно терпеливо и осторожно принялось подтягиваться вперёд, медленно приближаясь к отчаявшейся девушке. 

Женщина за невидимой преградой, медленно оседая, продолжала стучать ладонями и всё ещё умоляла бежать. Но Маша её больше не слушала. Подтянув ноги к груди, она сжалась в комок и что-то неистово шептала, безумно боясь пошевелиться или хотя бы приоткрыть глаза. Бедняжка даже не сразу поняла, когда костлявая рука схватила её за волосы, и неспешно потащило обратно к лестнице.

Лишь когда кожа головы вспыхнула жгучей болью, она непонимающе распахнула глаза и хаотично замахала руками и ногами в надежде зацепиться, либо ухватиться за что-нибудь. Вырваться из мёртвой хватки. Молотила неистово, отчаянно. Ровно до того, пока натяжение волос не ослабло… крики безумной женщины не смолкли… а чьи-то сильные руки не попытались сгрести её дрожащее тело в охапку. 

Какое-то время Маша ещё оказывала сопротивление, но вскоре замерла, окончательно позволяя крепко прижать себя к твёрдой, безумно тёплой груди.

- Тише. Тише, милая. Всё закончилось. Успокойся. Теперь я с тобой. Теперь всё будет хорошо…

↑ Глава 8. Откровение.

Наверное, от переизбытка эмоций Маша ненадолго лишилась чувств, потому как сознание на короткий миг словно провалилось в кромешную тьму. А когда снова очнулась, первым, что осознала - это лёгкое ощущение потряхивания. Она то медленно опускалась вниз, то вновь плавно взмывала вверх. Будто распластавшись на пушистом облаке, свободно парила над землёй. Хотя на самом деле, стоило приоткрыть глаза, довольно быстро осознала, что её несут на руках. Вместе с тем, сквозь белёсую пелену забытья, пусть и не чётко, проявился профиль мужского лица. Знакомого лица. Без труда опознав его владельца, девушка слабо улыбнулась и облегчённо выдохнула.

Он всё-таки нашёл её… Слава богу!

Какое же счастье знать, что с ним всё в порядке. А, значит, и с ней теперь тоже. И весь этот ужас, все эти жуткие видения останутся в прошлом. Как плод её воображения. Как слишком долгий, но всё же окончившийся ночной кошмар.

Маша попыталась приподняться. Оглядеться. Но не смогла. Почему-то голова оказалась непривычно тяжёлой, а нега, полностью охватившая тело, до исступления приятной. 

Странное ощущение… необъяснимое. Ведь она прекрасно понимала происходящее. Слышала. Чувствовала. Мыслила…

Внезапно Сергей остановился. Аккуратно уложил её на твёрдую, безумно холодную поверхность. Отчего вдоль спины и бёдер тут же пронеслась волна мерзкого, колкого ощущения, вынудившая девушку протяжно застонать. 

Не реагируя на её безмолвный протест, Сергей осторожно  приподнял голову супруги, подложив под неё что-то мягкое, по ощущениям похожее на свёрнутую куртку. На обратном движении случайно коснулся щеки кончиком носа и на секунду замер… 

Возможно, он хотел сказать что-то, но в итоге, не проронив ни единого слова, отстранился.

Послышались удаляющиеся шаги… 

Что? Почему?!

Мысли беспорядочно заметались, словно загнанный в западню рой назойливых насекомых. Зачем он так поступил? Зачем снова бросил её? Пожалуйста, остановись. Останься!

Маша постаралась подать знак. Вскрикнуть. Дёрнуться. Что угодно. Главное, чтобы он заметил. Чтобы узнал, что она очнулась. Но безразличное тело, оставаясь во власти необъяснимого морока, и на этот раз не откликнулось на её просьбу.

Позже за пределами затуманенного сознания вспыхнула сначала одна, а потом и целая россыпь световых точек. Вроде звёзд на вечернем небе, они принялись загораться то тут, то там. Своим неожиданным всплеском всецело переключив внимание Маши на себя. 

Мутная пелена продолжала застить глаза, а видимость оставляла желать лучшего, но впечатление складывалось такое, будто перед ней выросла стена, оккупированная роем ярких светлячков. Хотя нет. Вряд ли это были жуки… скорее… больше походило на пано, собранное из крохотных огоньков… вроде хаотично расставленных, зажжённых свечей… да, точно, десятков свечей!

- А вы молодец, барышня. – Разрезал тишину знакомый и в тоже время заметно изменившийся голос. - Далеко убежали. Если бы не эта… псина…ух, и мерзкая, скажу я вам, тварь. Вы бы до сих пор, наверное, по лесу слонялись.

Маша расслышала тихий, саркастичный смешок. Размеренные шаги неподалёку. А затем тот, кого она воспринимала как своего мужа, приблизился и вновь склонился над ней. 

- Тут вот какое дело, сударыня. Должен вам признаться. Вы произвели на меня огромное впечатление. Пробежать такое расстояние по лесу… босыми ногами… это сильно даже для меня. Я не шучу. Тем более сравнивать мне есть с кем, уж поверьте. После столь поразительного открытия даже жаль немного, что нашему знакомству суждено закончиться столь печально.

Маша повторно рискнула поднять руку, в попытке привлечь внимание Сергея. Коснуться лица. Зачем он говорит такое? Странное и пугающее. Он что, не узнает её? Это же она, его жена. 

Да только рука, лишь слегка вздрогнув, медленно съехала с ложа и безвольно повисла на краю. 

- Тихо, тихо. – Тёплая ладонь легла поверх кисти и вернула её обратно на твёрдую поверхность. – Не тратьте понапрасну силы, сударыня. Они вам ещё пригодятся. Понимаю, вы всеми силами стараетесь прийти в чувства, нащупать границы реальности. Это и немудрено. И даже вполне естественно в вашем положении. Но, правда в том, что любые ваши потуги – лишь пустая трата времени. Вы видите, слышите и чувствуете исключительно то, что я вам позволяю. И лишь когда я позволяю. Понимаете, у нас с вами что-то вроде ментальной связи. Благодаря коей, ваше сознание целиком и полностью находится в моей власти. Как и вашего мужа, собственно. С той лишь разницей, что у него я забрал ещё и тело. Молодое. Крепкое. Оно мне весьма по душе. Жаль, щупловат немного. Но это дело поправимое. 

Ребро ладони легонько коснулась лба, и осторожно погладило, кончиками пальцев, заодно убрав с лица растрёпанные пряди.

 - Но, я немного отвлёкся. Прошу великодушно простить. Вернёмся к нашему разговору насчёт ментальной связи. Видите ли, мне очень нужно, чтобы вы оба боялись. Безумно боялись. Потому как исключительно истинный страх позволяет сломить волю. Раз и навсегда подчинить её. Возможно, мои действия покажутся вам жестокими? Что же, так и есть. Но иначе поступить я не мог. И если бы вчера, после нашей первой встречи, вы не попытались сбежать, - как-то само собой, мельком, вместе со словами мужа из глубин памяти всплыл его силуэт, медленно выступающий из темноты. Он тогда ещё вёл себя так странно… тянул к ней руки… и глаза… его глаза горели жутким, жёлтым светом… а потом… что же было потом? Боже, как больно давит в висках! Потом она бежала со всех ног, и её кто-то преследовал… кто-то безумно страшный… 

Воспоминание оборвалось, развеянное размеренным голосом супруга:

-… сегодня, возможно, я бы не слал на вас столь ужасные видения. Так что, в некотором роде, отчасти на вас самой лежит ответственность за тот кошмар, что вам довелось пережить. Это что касается плохих новостей. Правда, есть и хорошие. Вы совершенно точно не сошли с ума!

Сергей отстранился и, судя по звуку удаляющихся шагов, вновь отошёл от ложа. Он принялся говорить громче, отчего его голос эхом разносился по округе, позволяя Маше сделать вывод, что находились они в довольно просторном помещении.

- Сударыня, вы не представляете, как долго я ждал предоставленного шанса. Ведь то, что вы вдвоём с мужем окажитесь в моей скромной обители, да ещё и в нужный час, поистине воля провидения! Представляете, я заперт здесь, словно в тюрьме. И заперт очень давно. А мне безумно хочется вырваться.

Уверен, для вас не секрет, что за всё в этом мире, нужно платить? Так вот. Всё дело в том, что цена моей свободы - ваша жизнь. А если быть точнее - ваше тело. Уж простите, за каламбур. Но, одно неотделимо от другого, вы же понимаете? – Сергей мерзко хихикнул. Или это был не Сергей?! – Хотя, куда там… вы ведь даже не подозреваете, о чём идёт речь, не так ли? Не извольте беспокоиться на этот счёт, сударыня. Уверяю вас, когда настанет время, всё тайное обязательно станет явным. Но прежде чем мы перейдём к сути, мне необходимо приготовить кое-что. Поэтому, вы уж не сочтите за труд, полежите тихонько, ладно? Обещаю, это не займёт много времени. А как только я закончу, мы с удовольствием продолжим наше милое… э-э-э… общение. Смею даже предположить, что позже, по его окончании, познав истинную цель происходящего, вы будете весьма польщены удостоенной вас, чести.

Сергей или тот, кто выдавал себя за него, замолчал. Раздалось металлическое бряцание, словно он принялся расставлять некие ёмкости, вроде предметов посуды. Следом послышались чиркающие звуки, похожие на те, что сопровождают заточку холодного оружия. Затем он переместился дальше, вглубь помещения, и уже оттуда стали доноситься глухие удары о стену. Посыпались обломки чего-то твёрдого. Спустя пару минут, он, тяжело дыша, подтащил к её ложу нечто очень громоздкое и, остановившись возле, удовлетворённо выдохнул.

- Ну вот, почти всё. Остались последние штрихи. Ещё чуточку терпения, сударыня, и я в вашем полном распоряжении. 

Снова забряцала посуда. Маша услышала шум переливающейся жидкости, вкупе со звоном стучащей о стенки, ложки. 

Когда Сергей в очередной раз вернулся то, судя по возникшим щекотливым ощущениям, по её обнажённым ногам заскользила тонкая кисть. Своими, едва заметными касаниями, мгновенно спровоцировав неконтролируемый бег мурашек, и вычерчивая путанные, витиеватые узоры вдоль всей их длины.

- Вот теперь, пожалуй, самое время продолжить. – Подал голос супруг, когда дело дошло до плеч и груди. – Так случилось, сударыня, что я живу уже ни один десяток лет. Хотя, стоит признать, к последним ста двадцати, больше подошёл бы термин – существую. Не по своей воле, конечно. Но и изменить, к несчастью, уже ничего нельзя - так распорядилась судьба. Я проклят, сударыня. Проклят на страшные муки. А вы… вы с недавних пор призваны избавить меня от чрезмерно тяжких оков. 

↑ Глава 9. Морок.

«… случилось это летом 1887 года. Будучи потомственным дворянином, 46-ти лет от роду, я обладал внушительным состоянием и занимал влиятельное положение в обществе. Был женат, воспитывал двух дочерей. По роду основной деятельности занимался торговлей. В силу чего много путешествовал. И, должен заметить, делал это с превеликим удовольствием. Иностранная культура, знаете, и всевозможные места невиданные, манили меня порой даже больше, чем предполагаемая денежная прибыль. Жизнью в целом был удовлетворён, считая себя человеком вполне счастливым. Пока однажды с торговым судном, на котором возвращался из очередного путешествия, не случилось несчастье. 

В тот день совершенно неожиданно всё видимое пространство вокруг нашего парусника окутало плотным туманом. Мгла возникла внезапно. Буквально из ниоткуда. Объяв судно со всех сторон за считанные секунды, она полностью лишила нас какой-либо видимости на расстояние далее сажени. 

Оставшись, таким образом, без возможности наблюдать за открытой поверхностью воды, капитан незамедлительно отдал приказ сбавить ход и встать на якорь. А пока команда готовила судно к вынужденной стоянке, свободные от вахты члены экипажа вместе с немногочисленными пассажирами, заинтригованные удивительным природным явлением, с любопытством высыпали на палубу. 

Не могу сказать, что кто-либо из нас испытывал в тот момент страх. Капитан, как и вся остальная команда, были людьми опытными. Общими слаженными действиями не раз убедив нас в своём высоком профессионализме. Нами скорее двигало изумление, желание собственными глазами запечатлеть нечто особенное. И представшее впоследствии зрелище случайных зрителей не разочаровало. На деле оказавшись довольно жутким. 

Представьте, ваше судно замерло посреди безбрежного океана, а вокруг не видно ни зги… В такие минуты перестаёшь ощущаешь себя венцом творения божьего. Моментально превращаясь в кого-то очень мелкого и мерзкого, вроде назойливого таракана, чья бессмысленная жизнь ровным счётом ничего не значит.

Но самое поразительное ждало нас впереди. Внутри непроницаемого, воздушного кокона мы вдруг услышали, как женский, поистине волшебный голос затянул грустную песню. Можете себе представить? Вокруг ни клочка суши, ни других судов. И пение…

Голос был прекрасен. Восхищая своей мелодичностью и какой-то поистине небесной красотой. Он буквально завораживая каждого из нас, одновременно лишая воли. Кто-то из пассажиров закричал, что видит в воде полуобнажённую девицу. Но убедиться в правдивости его слов никто из нас не успел. Потому как в условиях практически нулевой видимости, не до конца сбавившее ход, судно, внезапно напоролось на риф и быстро пошло ко дну… 

Не помню в деталях, как именно это произошло. Был страшный хаос, паника. Каким чудом в итоге смог спастись и сколько времени провёл в открытом море после. Но очнулся уже на суше. В ветхой, захудалой хижине, расположенной на территории небольшой рыбацкой деревушки. Примерно в двух морских милях от того места, где случилось кораблекрушение. Об этом мне позже поведали сами рыбаки. Они случайно наткнулись на меня и ещё шестерых выживших в районе своего промысла, и помогли добраться до берега. Слепая удача, не более. Но тогда мы свято верили, что именно она помогла нам выжить.

Я был серьёзно ранен осколком деревянной мачты. Потерял много крови. Несколько последующих дней провёл в беспамятстве и бреду. А когда пришёл в себя, первой, кого увидел перед собой, оказалась молодая женщина лет двадцати пяти - тридцати. Ослепительной, сказочной красоты и с удивительными по глубине, синими глазами. Местная сирота, как выяснилось. Когда-то давно ровно также пережившая кораблекрушение, разом лишившее её близких и всего того, что связывало бедняжку с прежней жизнью. 

По словам жителей деревни, с тех пор, как море вынесло её бессознательное тело на берег, девушка не проронила ни слова. Общалась в основном методом письма. И вполне естественно, никто из них не знал, молчала она с рождения или по причине пережитого кошмара. Но человеком предстала скромным и покладистым. Поэтому, посоветовавшись между собой, местные с радостью приняли её в свою общину и позволили поселиться в пустующем доме на окраине деревни. 

Звали несчастную Дана. Именно такое имя она написала на песке, когда её впервые спросили об этом. 

Помимо меня, она ухаживала и за другими раненными. Кормила. Поила. Делала перевязки, кому требовалось. Да и в целом, за какие бы хлопоты не бралась, выполняла всё тщательно и с завидным усердием.

А уж статью как была хороша… 

А глаза… 

Синие, будто озера бездонные. Ей богу! Порой смотрит на тебя, улыбается, а ты и дышать забываешь как…

Когда голову потерял и сам не заметил. За какой-то крохотный миг эта молчаливая, по сути, ещё девчонка, сумела полностью овладеть моими мыслями. Ни о ком и ни о чём другом думать с тех пор я уже не мог.

Будучи человеком прямолинейным, долго скрывать свои чувства не стал. В один из вечеров открыто признался, что не вижу дальнейшей жизни без неё и мечтаю быть рядом до последнего своего вздоха. 

Услышав трогательное признание, Дана мягко улыбнулась, скромно потупила взор, ненадолго задумавшись. Затем, подняла с земли сухую веточку и не спеша вывела на влажном после прилива, песке: «Я тоже».

Тем же вечером наша страсть разгорелась словно пламя. Дни превратились в часы, а часы в секунды. Как мужчина, я был повержен. Покорён. Буквально одурманен ею. Мне стало абсолютно плевать на свою прошлую жизнь. На семью. На торговые обязательства. Последующие три недели и слышать не желал о том, чтобы вернуться в родные края.

Наблюдая столь необъяснимое, на их взгляд, поведение, уцелевшие матросы роптали. Недовольно перешёптывались. И всё же послушно ждали, когда я, по их мнению, вдоволь натешусь. Потому как, не имея за душой ни гроша, ни документов, вернуться домой они могли лишь, рассчитывая на моё высокое положение в обществе и ту небольшую сумму наличностью, что мне удалось сохранить при себе. 

На их беду, судьба распорядилась иначе. 

В один из дней в деревне случилось несчастье, после которого ситуация изменилась кардинально. 

Как-то утром мы обнаружили, что один из моряков исчез. Оставив после себя пятна крови на подушке и странную, короткую надпись, выцарапанную на стене непосредственно возле его кровати. 

«Мы все спим. Кто-нибудь, умоляю, РАЗБУДИТЕ МЕНЯ!»

Весь следующий день мы потратили на его поиски. Обошли ближайшую округу вдоль и поперёк. Обследовали каждую постройку в деревне, каждый потаённый угол. Тщетно. Взрослый мужик, здоровенная детина, как в воду канул…

Ещё через день, у двух других матросов внезапно ухудшилось здоровье. А четвёртый и вовсе тронулся, принявшись утверждать, что по ночам к ним в хижину является чудовище. Сначала поёт заунывную, жалобную песню, сохраняя губы плотно сжатыми. А после, когда под влиянием убаюкивающих слов они полностью теряют контроль над своими телами, по очереди пьёт у каждого кровь.  

Выслушав рассказ мужика, я лишь отмахнулся. Решил, бедняга повредился умом после крушения, не иначе. Шутка ли, попасть в такой переплёт и чудом остаться в живых. И вместо того, чтобы задуматься над его словами, налил ему стакан самогона, что гнали рыбаки, и заставил выпить до дна. Подождал, пока тот отдышался. Потребовал повторить. А когда дело было сделано, строго наказал выбросить дурость из головы и спокойно отсыпаться. Сам же вернулся к насущным делам, быстро позабыв о глупых россказнях.

Той же ночью жителей деревни и меня в том числе, разбудили ужасные крики боли и ужаса, вперемешку с истошными призывами о помощи. Наскоро одевшись, я стремглав бросился выяснять, в чём дело. И вскоре обнаружил тело того самого матроса. Он неподвижно лежал возле кромки воды. Но теперь уже не кричал. Лишь тихо постанывал, испуская последний дух. На его лице застыла гримаса дикого ужаса, а на шее зияла рваная рана со следами укусов. Складывалось впечатление, что на него напало крупное животное и пыталось перегрызть глотку. 

Ноги наполовину были погружены в воду. Пальцы рук глубоко вдавлены в землю. От каждого в сторону домов тянулись искривлённые бороздки. Как если бы некто пытался утащить беднягу в пучину, а он, в свою очередь, сопротивлялся из последних сил, цепляясь за всё подряд. 

Позднее мы обнаружили и остальных матросов. Они мирно лежали в своих кроватях. Мёртвые. Практически полностью обескровленные. 

Только тогда, глядя на их бледные лица я, наконец, признал тот факт, что в деревне действительно творится неладное, и что из выживших в кораблекрушении с этого момента остался я один. В чудовищ, пьющих кровь я, конечно, не верил. Но то, что где-то по соседству могло завестись дикое животное или какой-нибудь выживший из ума селянин – сомнений у меня больше не вызывало.

Здесь стоит отметить, что мы, хотя и сблизились с Даной, вместе никогда не ночевали. Она предпочитала проводить ночи в одиночестве. В своей хижине. Объяснений не давала, а я и не настаивал, прекрасно понимая, что своим повышенным вниманием и без того ставил её в неловкое положение.

Так вот. Как ни странно, она оказалась единственной, кого вопли умирающего не разбудили. Хотя лично я, отчасти, этому был даже рад. Разумно посчитав, что молодой особе вроде неё видеть подобные ужасы совершенно не стоило. А вот утром, когда трупы бедняг уже смиренно покоились под землёй, первым делом отправился к возлюбленной. 

Понимая, что оставаться в деревне в сложившейся ситуации, значит подвергать её серьёзной опасности, предложил немедленно собрать вещи и уехать. Ранее рыбаки рассказывали, что в десяти вёрстах от деревни стоит портовый город, в котором они обычно распродавали улов. Будучи абсолютно уверенным в том, что легко отыщу на пристани попутное судно и за денежное вознаграждение договорюсь с капитаном, посоветовал не терять времени зря. Честно признался, что женат. Клятвенно пообещал развезтись в максимально короткий срок. А до тех пор, купить для неё дом и навещать при первой, удобной возможности. 

Дана моё, как я считал, щедрое предложение, мягко говоря, не оценила. Более того, дала ясно понять, что не покинет деревню ни при каких условиях. Но, самое поразительное, открыто заявила, что не позволит и мне этого сделать.

- Ты мой! – написала она тогда короткую фразу. Вместе с чем, впервые на моей памяти, в её  глазах промелькнула неподдельная ярость. Честно признаюсь, я не на шутку опешил. Приоткрыл было рот, чтобы возмутиться, но резко запнулся, поражённо наблюдая, как на песке прямо у меня под ногами, она вычерчивает новые слова. – Не хочу больше слышать об отъезде. Ты должен забыть свою семью раз и навсегда. Словно и не было её никогда. В противном случае, клянусь, ты пожалеешь!

Настолько бурная реакция возлюбленной, ещё вчера скромно опускающей глаза от любого знака внимания, буквально лишила меня дара речи. Обескураженный, совершенно разбитый, я вернулся к себе. Где поразмыслив, пришёл к выводу, что в свете сложившихся обстоятельств, она просто сильно расстроилась и не отдавала отчёта собственным действиям. И что всё, что сейчас нужно сделать, это дать ей время смириться, отложив отъезд на пару дней. 

Но я ошибся. Всё стало только хуже…

Дана с того дня сильно изменилась. Наши отношения заметно ухудшились. От бескорыстной доброты и милой учтивости не осталось и следа. В одночасье любимая превратилась в подозрительную особу, внимательно отслеживающую каждый мой шаг. Жадно ловила любое, сказанное мною, слово. Не проходило и дня, чтобы мы не поссорились на почве её неуёмной ревности. 

На фоне такого пристального внимания моя, как оказалось, мимолётная влюблённость уверенно сходила на нет. И в итоге полностью испарилась, оставив после себя лишь горечь разочарования и стыда.

Спустя ещё неделю сомнений и мук совести, я всё же решился возвращаться домой один. Во избежание ненужных препирательств со стороны Даны, незаметно ото всех собрал вещи, воспользовался тем, что ещё с вечера она уединилась в своей хижине, и около полуночи скрытно покинул опостылевшую деревню. 

Со слов местных, расстояние до городка составляло около шестнадцати километров, если идти напрямую через лес. Чтобы преодолеть требуемую дистанцию максимально быстро, я шёл без остановки до самого рассвета. К восходу солнца уже с трудом волочил ноги от усталости и когда стена из деревьев, наконец, расступилась, испытал огромное облегчение. 

Предполагая, что до окраины города остаётся совсем немного пути, ускорил шаг, насколько ещё позволяли отяжелевшие ноги.

Но стоило мне миновать границу леса и выйти на открытое пространство, как я замер в недоумении. Широко раскрыв глаза, я долго смотрел перед собой, отказываясь принимать увиденное.

Оказалось, по какому-то необъяснимому стечению обстоятельств, я всю ночь кружил по лесу, вернувшись в итоге на тот самый песчаный берег, с которого ещё вчерашним вечером неистово мечтал сбежать.

Отличие состояло лишь в том, что теперь он был совершенно пуст и нелюдим. От рыбацкого хозяйства, по меньшей мере, в две дюжины построек различной принадлежности, не осталось и следа. Исключение составляла одна единственная, чудом уцелевшая хибара, стоявшая практически у самой кромки воды. Сильно покосившаяся на правую сторону, и почти касавшаяся песка прогнившими, оконными рамами. 

В пределах видимости не было ни лодок, ни людей. Ничего, что напоминало бы о недавно кипящей на берегу, жизни. Но при этом я был абсолютно уверен, что не ошибся. Рельеф местности, растительность. Даже полусгнивший ствол дерева, сидя на котором мы часто провожали закат, беседуя с Даной. Всё выглядело так же, как и прежде. Не хватало лишь людей и их жилищ…

Моё замешательство прервали донёсшиеся со стороны моря резкий порыв шквального ветра и тихое, заунывное пение. Слова лились неторопливо и тягуче. Волшебным образом обволакивая и заполняя моё сознание, словно свежесобранный мёд, медленно погружая его в нечто, чем-то похожее на гипнотический транс.

«… вот забрал ты моё сердце, молодец.

И любовь забрал.

Обещал, что вместе будем.

Оказалось – врал.

Вот приду за сердцем, молодец.

Заберу любовь.

Украду семью твою.

Выпью всем им кровь…

Не заметишь кражи,

Не поймёшь тоски,

Жизнь свою навек растянешь,

В поисках любви…

Будучи без сердца,

Станешь нелюдим,

Жертвуя напрасно,

Теми, кем любим…

А когда очнёшься, милый

Приползёшь ко мне.

Захороненное сердце

Рыская во тьме…»

Будто опьянев, я пошатнулся и неловко повернулся в сторону голоса, встретившись взглядом с Даной. 

Обнажённая, она стояла в воде по пояс. Её волосы развевались по сторонам, периодически закрывая лицо. Но даже сквозь эту естественную завесу из каштановых прядей, я не мог не заметить в холодных глазах вспышки нескрываемого, испепеляющего гнева. Искривлённые в фальшивой улыбке, губы, не размыкались ни на миг. А, между тем, песня продолжала звучать и звучать. Как если бы пела её ни она, а кто-то другой. 

Да только на берегу, кроме меня и Даны, не было ни души!

«… наша тайна, милый

Уплывёт со мной.

Бой родного сердца

Поглощая мглой.

Ты же – неприкаянный

Будешь вечно тлеть.

В тайне зря мечтая,

Тихо умереть…»

- Дана, любимая, что происходит? – промямлил я, с трудом шевеля губами и всеми силами противясь необъяснимому мороку. - Почему ты в воде? Ты же простудишься… Вернись на берег, прошу тебя!

- Я пыталась… - грубо перебил меня голос, оборвав песню на полуслове. Он эхом разнёсся по округе, расслоившись на десятки отдельных. - Старалась изо всех сил. Жаждала угодить…  Но тебе этого оказалось мало. Ты решил, что наши клятвы ничего не значат?!

- Милая моя, родная. Не говори так. Я любил тебя. Любил всем сердцем. Но ты не оставила мне выбора, пойми. Я просто не мог поступить иначе. Прошу, выйди из воды и мы всё спокойно обсудим.

- Любил?! – голос преобразился в негодующий, яростный крик. Вместе с которым небо озарилось молниями, и прогремели оглушительные раскаты грома.

Мне вдруг стало за неё безумно страшно. А что если она задумала недоброе? Что если, собиралась навредить себе? И именно поэтому зашла в воду…

Не сводя с меня пристального взгляда, Дана наклонила голову в бок и презрительно прищурилась.

- Так вот значит как… А помнишь, я ведь предупреждала тебя? Неужели ты всерьёз считаешь, что меня позволено вот так запросто взять и разлюбить? – голос ненадолго смолк, словно предоставляя мне возможность обдумать ответ. – Если таков твой выбор, тогда наслаждайся, любимый… ибо заслужил!

В ту же секунду реальность вокруг меня всколыхнулась и померкла. Земля под ногами задрожала, а ближайшее окружение зарябило, словно потревоженная водная гладь. Постепенно искажаясь и теряя привычные очертания. Исчезла одинокая хижина, видоизменился берег и уже в следующую минуту я стоял на вершине рифа, торчащего посреди беснующегося океана. А невдалеке от его подножия, из-под воды торчала носовая часть моего затонувшего судна! 

Под влиянием дикого ужаса, моментально охватившего меня с ног до головы, я непроизвольно сделал шаг назад. Неловко оступился, и чуть было не сорвался в воду. Лишь чудом удержав равновесие на краю обрыва.

Сдавленный тисками самого настоящего, суеверного страха, я судорожно заозирался по сторонам. 

От того, что увидел дальше, у меня буквально перехватило дыхание. Отказываясь верить глазам, я задрожал всем телом, бессильно оседая на влажные камни. 

Повсюду лежали тела мёртвых моряков! 

Они были буквально набросаны друг на друга.

От полусгнивших скелетов, до совсем свежих трупов. Очень много. Десятки! Среди них я даже узнал тех, кого на моих глазах похоронили сутки назад…

Каким образом здесь оказались их тела? Как я сам попал в это проклятое место?!

Все мертвецы были изувечены. У одних не хватало конечностей, а на поверхности других зияли провалами многочисленные, рваные раны.

- Что… что это такое?– закричал я, в панике схватившись за голову. – Какой зверь мог сотворить подобное?!

- Это не зверь. – Спокойно проговорила Дана, по-прежнему оставаясь по пояс в воде. Только если раньше я считал она просто стоит на мелководье, то теперь, каким-то невообразимым образом, она с лёгкостью держалась в таком положении на поверхности бушующего океана! 

- Это я. Моя кара. Они посмели отвергнуть мою любовь и заслужили наказание. Ровно, как и ты, милый.

- Отвергли? Все?! Я не понимаю… кто же ты такая, Дана? Кем являешься на самом деле?!

Она не спеша подплыла к рифу и выбралась на берег. Хотя в её случае правильнее было бы сказать - выползла. Потому как часть тела, та, что находилась ниже пояса, сейчас представляла собой рыбий хвост. 

ОГРОМНЫЙ, РЫБИЙ ХВОСТ! 

Стоило которому коснуться твёрдой поверхности, как он тотчас видоизменился, явив моему взору пару обнажённых, женских ног. 

Совершенно не стесняясь своей наготы, девушка поднялась, выпрямилась и с брезгливой ухмылкой уставилась на меня.

- Хочешь знать кто я? 

И, не дожидаясь ответа, сделала несколько размеренных шагов в мою сторону. Я отреагировал первым, что пришло в голову. Вскочил на ноги и трясущимися руками сорвал с шеи нательный крестик.

- Остановись! Стой, где стоишь, нечисть! Или я…

- Или ты что?

- Я… я не знаю… я вообще не хочу здесь находиться! Не желаю тебя видеть, и разговаривать не хочу. Ты не Дана! Нет. Ты… ты… Изыди, демон!

По округе разнёсся громогласный, издевающийся хохот.

- Вот как? Любимый, ну перестань… Что тебя смущает? Может, тебе неловко? Я слишком молода для тебя? В этом суть твоих сомнений? Так ты только скажи. Ради нашей любви, я могу быть какой угодно...

Свои слова Дана сопроводила многократным изменением внешности. От девушки подростка до взрослой женщины разного возраста. Менялись черты лица, причёска… даже одежда то возникала, то исчезала вновь.

- Я даже готова простить тебя. Подарить второй шанс. Всё, что тебе нужно сделать взамен – это опуститься на колени и умолять. Заверить, что любишь… что не представляешь жизни без меня. Скажи, разве я прошу слишком много?

Песня давно не звучала. Но неведомая сила по-прежнему сковывала мои движения. Давила на грудь, затрудняла дыхание. Я чувствовал, как выдержка стремительно оставляет меня. И в какой-то момент, прибывая на грани потери сознания, буквально рухнул на колени.

- Послушай, - облизнув солёные от брызг морской воды, губы, тихо прошептал я, сдаваясь, - кем бы ты ни была, умоляю, прости… я сделаю, что прикажешь. Только не убивай… у меня жена… дети…

- Забавно… не поздно ли ты вспомнил про детей, милый? 

-  Господи боже, ты права. Ты, несомненно, права… Я не должен был так поступать. Я виноват перед тобой. Перед ними… я бы хотел всё изменить… умоляю, кем бы ты ни была… из нашего мира, либо из иного… прости меня…

В шаге от меня Дана замерла, прекратив сближение. Высокомерно уставившись на меня сверху вниз и выгнув одну бровь, она скорчила озадаченную гримасу:

- Хм-м… Надо же, выглядит искренне. Но есть одно но… боюсь, я солгала, любимый. Прощать я не умею. Исключительно карать…

В одно мгновенье Дана оказалась рядом. Резко склонилась и, схватив за одежду, притянула к себе. Я вытаращил от боли глаза, ощущая, как мою шею пронзают острые зубы. Взмолил бога о спасении, отчётливо осознавая, как жизнь, бурным потоком, покидает тело. Да только Господь мой призыв не услышал… и окружавший меня мир вскоре померк».

↑ Глава 10. Перерождение.

- Как вы понимаете, сударыня, в тот день я умер. По крайней мере, уставившись затуманенным взором на волны, с остервенением разбивающиеся о маленький остров посреди безбрежного океана, я и сам уверовал, что это конец. Но впоследствии тьма удивительным образом расступилась, а мои глаза открылись вновь. Я лежал на кровати в помещении насквозь пропахшим чистотой и лекарствами. Рядом стоял невысокий, пожилой мужчина в белом халате и пенсне с золотой оправой на горбатом носу. Он пояснил, что на меня, единственного выжившего в кораблекрушении, случайно наткнулся военный корабль. Что прямо сейчас я содержусь в вверенном ему, судовом лазарете. Успокоил, сославшись на моё завидное здоровье. И удалился, повелев ближайшие пару дней воздержаться от каких-либо физических нагрузок.

Оставшись в полном одиночестве, я ещё долго перебирал в голове обрывки последних воспоминаний. Старался убедить самого себя, что действительно являюсь баловнем судьбы. А деревня и всё то, что там произошло, не что иное, как посттравматические галлюцинации. Иллюзия, созданная мозгом, с целью не позволить мне, в виду чрезмерного нервного истощения, элементарно умереть. 

Беспрестанно внушая себе одну и ту же мысль, я всё больше смирялся с внутренними противоречиями, пока окончательно не уверовал в то, что случившееся со мной и вправду выдумка измученного сознания. 

Стоило данному факту свершиться, как я испытал неподдельное облегчение и, мысленно поблагодарив провидение за спасённую жизнь, тотчас провалился в глубокий сон. 

Следующие два дня я либо выполнял назначенные доктором, предписания. Либо просто дремал, восстанавливая силы, вставая с кровати лишь ради того, чтобы поесть или оправиться. По ночам же и вовсе спал как ребёнок. Настолько крепко, что и выстрел из палубного орудия навряд ли нарушил бы мой сон. Казалось, жизнь возвращается в своё обыденное русло, все опасности позади и можно вздохнуть полной грудью. Но как же жестоко я ошибался…

На самом деле кошмар и не думал меня отпускать. С наступлением третьей ночи он вернулся в мою жизнь со свежими силами и одной единственной целью - окончательно её уничтожить…

Дана явилась ко мне во сне. Заявила, что я её предал. Оскорбил. Что в наказание теперь проклят. Что уже в ближайшем будущем подвергнусь влиянию звериного голода. Начну мучительно сходить с ума, постепенно обращаясь в чудовище. А облегчение, хотя и ненадолго, мне будет приносить лишь свежая, ещё тёплая кровь.

«В мучениях твоих, есть суть возмездия моего!» - заявила она тогда.

Поначалу я не воспринял её угрозы всерьёз. К тому же озвученные в кошмарных снах. Продолжая упорно отвергать саму мысль, что она реальна, я гнал прочь любые доказательства присутствия потустороннего в моей жизни. И даже когда на судне обнаружили мёртвого, обескровленного матроса, из тех, что ухаживал за мной в лазарете, особого значения произошедшему не придал. Как впоследствии не обратил внимания и на растерзанную клыками неизвестного животного, лошадь, что должна была увезти меня из порта на постоялый двор. А позже, пускай уже и не столь уверенно, проигнорировал окровавленный платок в одном из карманов. С крохотными инициалами милой особы на отвороте, что любезно согласилась показать мне дорогу.

Однако, так или иначе, момент, когда подверженный нескончаемым потусторонним влиянием и страхом, я таки лишился самообладания, позже всё же настал. 

Из-за постоянных ночных кошмаров я тогда уже толком не спал пару дней. Стал раздражительным, мнительным. Боялся надолго оставаться один. Неудивительно, что добравшись до родного города, я первым делом отправился в церковь. Хотел поговорить с тамошним батюшкой, покаяться. Испросить совета. Объяснить, что не по собственной воле стал заложником нечистой силы. 

Но стоило мне ступить на порог храма, как впереди будто выросла невидимая стена. Преодолеть которую, я оказался не в силах. Этот факт окончательно привёл меня в состояние крайнего отчаяния. И раздавленный, не видящий выхода из расставленной вокруг меня, западни, я отправился в бесцельное путешествие по улицам города. Не разбирая дороги. Наугад.

Просто машинально переставлял ноги, погружённый в безрадостные мысли и неизвестно чем бы всё закончилось, если бы спустя несколько часов на моём пути не возникло здание иного типа. 

Муниципальный архив. 

Я знал, что в его недрах хранились всевозможные исторические документы и летописи. И предположив, что это, возможно, единственный на тот момент шанс отыскать ответы на мучавшие меня вопросы, тут же ухватился за него, словно утопающий за спасительный прут. 

Меня устроил бы любой, пускай даже крохотный намёк на то, что же со мной произошло? Какие ждут последствия? И, что самое главное - существовала ли вероятность избежать предсказанной мне, незавидной участи. 

Испытав в связи с этим некоторый душевный подъём, я безотлагательно вошёл внутрь. 

Высокое положение в обществе и достаточный финансовый ресурс, без труда открывали большинство дверей на моём жизненном пути. Не было сомнений, что и в этот раз я получу доступ к любым данным, каким только пожелаю. Но даже при столь благоприятных условиях поиски оказались долгими и утомительными. 

Прежде чем судьба сжалилась и вознаградила меня, в хранилище я провел не один день. Но в итоге, в одной из древних рукописей наткнулся на письмена, свидетельствующие, что давным-давно, когда люди ещё поклонялись языческим богам, наши предки восхваляли и некую повелительницу морей, по имени Дана. Высшее существо, способное принимать обличие как человека, так и любой живущей в воде, твари. Особенно излюбленным у неё считался образ русалки. И хотя слыла она богиней высокомерной, при должном отношении могла и приласкать, и щедро одарить дарами. Богатым урожаем, например, или солидным уловом. А в случае проявления неучтивости, наоборот, с лёгкостью утащить провинившегося человека в воду. 

Поговаривали, в таких случаях она пила у людей кровь. Кого-то убивая мгновенно, а кого-то щадя. Вот только участь этих выживших ждала намного хуже смерти. Потому как, обращала она тех бедняг в полуживых мертвецов, вынужденных регулярно пить чужую кровь, ради поддержания собственной жизни. 

То были преданные слуги богини. И если в положенный срок люди с дарами к ней не приходили, или каким другим способом вызывали её гнев, отправляла она тех слуг на охоту.

«…Дабы напомнить презренным, кто есть высшее создание среди них, и с коим благоговением должно к нему относиться…»

Так что, сударыня, сказки о милой русалке, что вам рассказывали в детстве, весьма далеки от истины. Поверьте на слово, воспринимать это существо, как нечто доброе и волшебное - большая ошибка. Ибо сверхъестественная сущность, обладающая огромной силой, и предпочитающая утолять жажду человеческой кровью, попросту не знает, что это такое.

Ну да, я снова отвлёкся.

В одном из моих снов Дана приказала выкопать карьер рядом с поместьем и наполнить его водой. Далее произнести над поверхностью особое заклинание. А после, каждую ночь приходить к озеру, чтобы напоить её свежей кровью. Чужой или собственной, значения не имело. Но на случай если пропущу хотя бы одну, пригрозила извести всю мою семью.

Я сделал всё, как она велела. Карьер наполнился. Портал открылся.

Первое время, будучи не в состоянии убить живого человека, днём я с трудом сдерживал тягу к крови, а ночью уходил в лес. Выпивал повстречавшихся животных, рвал птиц десятками, а после полуночи отправлялся на озеро, дабы напитать Дану собственной кровью. 

И каждый раз… Каждый чёртов раз! Умолял её не мучить меня и просто прикончить. А она, в свою очередь, оставаясь непреклонной, лишь молча улыбалась в ответ.

День за днём жизнь внутри меня таяла, словно свеча. Дана высасывала её с кровью, словно древесный сок. По той же причине контролировать чудовище, уверенно овладевающее моим сознанием, также давалось всё сложнее. Моё поражение виделось очевидным и представлялось лишь вопросом времени. Так что немудрено, что день, когда я окончательно сдался, впервые осознанно напав на человека, в скором времени настал. Им оказался случайный путник, на свою беду забредший в наши края…

Той же ночью я притащил его бессознательное тело к озеру. Терпеливо дождался Дану и, наблюдая, как она кормится кем-то кроме меня, впервые за долгое время испытал чувство непередаваемого умиротворения. Облегчения даже. Будто, наконец, лишился тяжких оков, мешающих мне вдыхать воздух полной грудью. 

В тот момент я испытывал поистине умопомрачительный восторг. Какое-то особое ликование. Я менялся, перерождался. Называйте, как хотите. Становился кем-то иным. Не человеком. И совершенно не подозревал, что вместе со мной омерзительное зрелище созерцает ещё один человек. 

Моя жена…

До этой минуты мне и в голову не приходило, что она вздумает следить за мной. А когда её присутствие вскрылось, было уже поздно. Супруга увидела, каким отвратительным существом я стал. Сильно испугалась и хотела сбежать. Но не смогла. Я не позволил…

От вида крови потеряв контроль, я всего на миг упустил связь с реальностью. Но этой, едва заметной паузы, хватило с лихвой. Словно обезумевшее от голода животное, я набросился на близкого мне человека и жестоко убил. Высосал у неё всю кровь до последней капли. Пил жадно, не в состоянии прекратить, прерваться. Наслаждался тёплой жидкостью на своих губах! Вожделел вкус. Трепетал от одного запаха манящего лакомства. И вместе с этим, обновляясь, моя собственная кровь неистово бурлила в жилах, проясняя сознание и наполняя мышцы поистине демонической силой. Поверьте, сударыня, в тот момент я смог бы всё. Вырвать с корнем дерево или порвать на части волка…что угодно.

Когда позже очнулся и обнаружил мёртвое тело прямо перед собой, первой мыслью было - наложить на себя руки. Клянусь, я предпринял дюжину попыток, не меньше. И все без толку. Я пробовал топиться, прыгать с обрыва. Стрелялся. Даже дважды подпаливал себя. Но не смог причинить ни телу, ни сознанию и толики вреда. Любые, даже самые страшные раны затягивались прямо на глазах. Кожный покров восстанавливался в считанные секунды. Живой мертвец, как и предрекала Дана. Но, что самое ужасное, всякий раз, когда моё тело возвращало себе прежний вид, голод принимался терзать меня с удвоенной силой…

Пока не поглотил целиком. 

В тот день я позволил тёмной сущности взять вверх над остатками души, что ещё теплились где-то глубоко, и навсегда перестал считаться человеком. 

Думаю, вы понимаете, что по этой причине в наших краях вскоре начали пропадать люди. Далее, замечая раз за разом различного рода странности, связанные с этими исчезновениями, соседи принялись шептаться, подозревая мою причастность. А догадавшись о причинах, и откровенно сторониться поместья. 

Благодаря вышеперечисленным обстоятельствам, заманивать очередную жертву на территорию имения получалось всё тяжелее. Требовалось постоянно расширять охотничьи угодья. Что, конечно, не могло работать вечно. И вполне закономерно, однажды по мою чёрную душу пришли…

Эти лапотники умудрились применить языческий ритуал. С чьей помощью отделили дух от тела. Само тело закопали, не зная, как уничтожить. А непосредственно дух заточили в пределах этого самого имения. Предварительно опоясав «тюремные» стены надписями, сплошь составленные из древних символов. 

И метаться бы мне неприкаянному ещё сотни лет внутри, но благодаря силе времени, вкупе с воздействием природной стихии, часть стены обрушилась. Цепь из замысловатых знаков разомкнулась, тем самым предоставив нам с вами шанс на знакомство…

Здесь стоит заметить, сударыня, что признание тёмной стороны не прошло для меня даром. В процессе выяснилось, что я приобретаю способности, которые обычному смертному и не снились. Чтение мыслей, телекинез. Прибавьте к этому возникшее на благодатной почве желание могущества. Жажды возмездия. Терпение и неограниченное свободное время. И вот сейчас, спустя более, чем век, я, наконец, владею потенциалом, позволяющим мне избавиться от незримых оков самовлюблённой богини! Более того, я рьяно мечтаю отплатить надменной суке той же монетой! 

С последними словами Сергей поднёс к Машиным губам ёмкость, наполненную тёплым напитком, и наклонил, вынуждая проглотить содержимое. От неожиданности она подавилась и закашляла, пролив часть жидкости на исписанную чернилами, грудь.

- Не волнуйтесь, сударыня. – Сергей отодвинул чашку и поднялся. – Всего лишь травяной отвар, удерживающий вас в пассивном состоянии. Нам ведь случайности не нужны, верно? 

Маша услышала, как он снова отходит, и в сотый раз попыталась открыть глаза. С неимоверным усилием левое веко приподнялось  наполовину, правое чуть меньше. Вяло повернув голову сначала в одну сторону, а затем в другую, ей удалось разглядеть, что лежит она на плоской, каменной плите. Внутри небольшого грота. Полностью обнажённая. Руки вытянуты в стороны, а ноги связаны между собой. Практически всё тело, как и старые, каменные стены вокруг, буквально испещрены символами неизвестного языка. 

Повсюду были расставлены горящие свечи. Непосредственно впереди, в метрах пяти от её импровизированного ложа, раскинулся небольшой водоём.

Приподняв голову, насколько хватило сил, она увидела, что Сергей теперь стоял возле самой его кромки и что-то тихо нашёптывал. Невольно прислушавшись, Маша различила короткие слова:

- Я в пучину воззрю очи… ты услышь меня, открой… спишь на дне, под пледом ночи… море, озеро с тобой… ты проснись, внемли молитве… покажись на белый свет… вознесись, размыв границы…  после стольких долгих лет… покоряя силу бездны… в чём-то тёмной… в чём-то злой…разорвав оковы смерти…

Каждое следующее слово он произносил всё громче и громче, пока громко не выкрикнул финальную фразу:

- Ты взойди пред мной и спой!

Супруг замолчал, продолжая напряжённо изучать водную гладь. Воцарилась звенящая тишина. На минуту даже показалось, что воздух вокруг от напряжения стал заметно плотнее. Но затем поверхность воды натянулась, словно покрылась тонкой плёнкой. Поверх рваными хлопьями застилился густой туман, медленно выползающий тонкими нитями из всех возможных щелей. В разных местах что-то громко булькнуло, отчего по воде побежали круги. А после, то тут, то там, с небольшой задержкой всплыли россыпи воздушных пузырьков. 

Под водой мелькнула большая тень и в это же время, сразу со всех направлений полились слова красивой, мелодичной песни:

«…вот забрал ты моё сердце, молодец, 

И любовь забрал. 

Обещал, что вместе будем. 

Оказалось – врал…»

- Слышите? А вот и она… - Сергей обернулся. С довольным выражением лица кивнул в сторону воды и взволнованно растёр ладони. – Наконец-то.

Вода заволновалась, вспенилась. Забурлила, будто закипая. Центр её поверхности покрылся всплывшими наверх пепельно-русыми волосами. Разметясь по сторонам, они образовали своего рода ковёр, и вскоре их центр начал медленно подниматься, планомерно вытягиваясь вверх. Постепенно под мокрой завесой проявился контур головы, а за ним и очертания женского силуэта. 

Незнакомка всплыла по пояс и ненадолго замерла, внимательно осматривая внутреннее убранство грота. Пение при этом не прекращалось и без конца повторялось, словно на зацикленной плёнке. Но стоило ей увидеть на берегу Сергея, слова песни резко оборвались.  

Какое-то время гостья из озера с интересом разглядывала мужчину перед собой. После грациозным движением руки убрала часть волос, освобождая половину лица и, не сводя с него пристального, хищного взгляда, тихим, чарующим голосом произнесла:

- Должна заметить, смертный, довольно смело с твоей стороны произносить слова призыва, не звучавшие много лет. Но более занятно другое. Ты не подвластен моим чарам… Кто ты?

Сергей воодушевлённо вскинул вверх подбородок.

- Моя богиня, не беспокойся. Я – твой слуга. Воззвал к тебе с одной единственной целью - покорно служить. – Харитонов приклонил одно колено, одновременно указав правой рукой в сторону беспомощной Маши. - Будь благосклонна. Прими скромный дар, в знак повиновения и смирения перед могуществом твоим.

↑ Глава 11. Ритуал. 

Незнакомка криво ухмыльнулась и, опасливо посматривая по сторонам, медленно поплыла к берегу.

- Вот как? Любопытно… И что же толкнуло тебя на столь опрометчивый поступок?

- Исключительно желание служить, госпожа. – Оставаясь в позе поклона, загадочно заверил Сергей. 

Метрах в трёх от берега женщина остановилась. Коснулась ступнями рыхлой поверхности дна. Грациозно выпрямилась. 

Выяснилось, что одежда на ней отсутствует, а тело полностью покрывается чем-то блестящим, мерцающим в свете свечей и не позволяющим детально разглядеть что-то ещё, кроме лица. Да и то, лишь его правую половину, не скрытую частоколом влажных локонов. Бледно-голубая, словно мрамор, кожа и абсолютно белые, без зрачков, глаза. Единственное, чем можно было охарактеризовать её внешность на тот момент. 

Окончательно покинув озеро, женщина аккуратно коснулась ступнями мелкого гравия, что устилал почву непосредственно возле кромки воды, и вальяжно направилась в сторону Сергея.

- Лукавишь, смертный. По голосу чувствую…

На этот раз мужчина не ответил. Потупив глаза, он терпеливо ждал. Ждал, пока озёрная гостья отойдёт от воды на необходимое ему, расстояние. И только когда это произошло, удовлетворенно опустил руки. Посмотрел на приближающуюся женщину исподлобья, самодовольно улыбнулся. Намеренно моргнул. 

На какие-то доли секунды под веками мелькнула чернота. Но, несмотря на то, что со следующим их взмахом глаза Сергея вернули себе естественный цвет, короткого мига хватило, чтобы незнакомка заметила. 

Мгновенно о чём-то догадавшись, она замерла на полушаге и, скорчив угрожающую гримасу, раздражённо воскликнула. 

- Глупец! Играть со мной вздумал?! 

Затем резко подалась вперёд, с явным намерением наброситься на обидчика. Но неожиданно упёрлась в невидимое препятствие, заставившее её ошарашенно отступить назад и непонимающе заозираться. 

По лицу незнакомки пронеслась тень удивления, раздражения, а после и свирепая ярость. Одновременно под ногами ярко сверкнул символ круга, с вписанным в него узором, в виде перечёркнутых конов креста. 

- Ты! – выдохнула она в бессильной злобе, понимая, что угодила в подлую ловушку. Белые, словно лёд, глаза, вспыхнули красным огнём. Рот широко распахнулся, опуская нижнюю челюсть неестественно низко, и ощерился множеством тонких, будто заострённые спицы, зубов. 

Вмиг удлинившиеся ногти на пальцах рук с силой полоснули прозрачную преграду перед собой. Раз, второй, третий. Ничего. Вместо ожидаемых разрушений, в воздухе проявлялись и исчезали лишь тонкие линии искрящихся трещин.

Наблюдая за реакцией незнакомки, Сергей торжествовал. Даже не пытаясь скрывать ехидную улыбку, беззастенчиво блуждающую у него на лице. Ни на секунду не спуская с озёрной гостьи глаз, он медленно поднялся с колен. Повёл плечами, разминая затёкшие от однообразной позы, мышцы. С той же целью покрутил головой. После, ленивой походкой приблизился к своей, теперь уже второй, пленнице. 

Реагируя на его действия, женщина прекратила попытки разрушить преграду, и с ненавистью уставилась на приближающегося мужчину. При этом всем своим видом проецируя безграничное желание разорвать его на куски. Вот только, как она не старалась, страха Сергей, совершенно точно, не испытывал. Более того, он наоборот, спокойно, с лёгкой усмешкой, взирал в ответ. Что лишь сильнее злило её.

- Так называемый крест Мары. Помогает защититься от злых духов. Ты же ведь у нас злая, да, любимая? 

Глаза женщины заметно округлились. На смену открытой злобе вновь пришло недоумение. Она растерянно опустила руки, выпрямляя их вдоль тела, и выгнула одну бровь, демонстрируя, что готова слушать далее. 

- Хмм... заинтриговал, да? Замечательно. Коли так, затягивать не стану и сразу представлюсь. Смирнов Павел Фёдорович. Собственной персоной. – Сергей завёл правую руку за спину и театрально поклонился.

На какое-то время в подземелье воцарилась тишина. Судя по её выразительной мимике, женщина не ожидала услышать что-то подобное. Но быстро вернув себе самообладание, всё же тихо прошептала:

- Павлуша… ты? 

- Он самый. Правда, несколько отличаюсь внешне, но это временное неудобство. В отличие от нашей с тобой ситуации, Даночка. Что скажешь? Поди уж и не чаяла встретиться? После стольких-то лет…  

Выражение лица богини смягчилось. Внешне оно вернулась к своему обычному виду. Огонь в глазах исчез, волосы снова приняли пепельно-серый оттенок. 

Ненадолго задумавшись, Дана потупила взор. А когда вновь подняла глаза, чтобы посмотреть на одержимого Сергея, изобразила милую улыбку и снисходительным тоном заговорила:

- Вот теперь, кажется, начинаю понимать. Призыв. Девчонка эта… похоже, ты всё никак не уймёшься, радость моя? А почему порченная такая? Побитая вся, измученная… не по статусу она мне. Если память не изменяет, старшенькая твоя, в своё время, презентабельнее выглядела…

На новом лице Павла Фёдоровича заходили желваки. Он с силой сжал кулаки и часто задышал. Хотел что-то резко ответить, но в последний момент сдержался, плотно стиснув губы.

- Брось, милая. Не капризничай. Всего лишь пара мелких царапин. Мы оба знаем, тебе не составит особого труда, исправить сей незначительный конфуз. Внешность - дело второе. В нашем с тобою случае главное, она молода и буквально пышет здоровьем, ведь так?

- Ах, Павлуша, Павлуша… темнишь, негодник. Никак и впрямь уверовал, что у тебя выйдет? Да за кого ты меня принимаешь, слизняк?! Я не какая-то там бабка лесная. Я БОГИНЯ! Обольщаться на мой счёт не советую. Глупо это. Я бы даже сказала вредно. Ты же не думаешь, что твои детские рисунки способны вечно меня удерживать? Ведь стоит мне освободиться, - чётко проговаривая каждое следующее слово, озёрная женщина начала неторопливо водить кончиками пальцев по прозрачной преграде, словно рисуя на ней незамысловатые узоры, - я первым делом разорву на части твою нынешнюю оболочку. Затем возьмусь за подружку и мерзкое капище, что ты тут организовал. А после твой непоседливый дух отправиться туда, где по сей день гниёт его бренное тело. Но только лишь для того, чтобы уже на собственных коленях вернуться обратно. Думаю, пояснять с какой целью, необходимости нет?

- Да уж, не утруждайся. – Павел Фёдорович криво усмехнулся. – Рассчитываешь снова заставить меня еду подносить?

- Кто-то же должен.

- Верно. Кто-то должен. Но, на мой взгляд, во всей этой истории ты кое-что упускаешь, милая. Один маленький нюанс. 

- Неужели? И какой же?

- Ждать, пока ты освободишься, я не намерен.

Мужчина резко сорвался с места и рванул к беспомощной Маше. Добрался до изголовья каменного ложа, широко расставил ноги, и занёс над бедняжкой, неизвестно откуда появившийся в его руках, кинжал. 

Веки девушки испуганно расширились, насколько это было возможно в её плачевном состоянии. Она даже умудрилась чуть шевельнуть правой рукой, в инстинктивном желании защититься. Но, к несчастью, для осмысленного движения сил по-прежнему было недостаточно. 

Между тем, лишившийся разума супруг, громко прокричал:

- Посуди сама. Зачем мне испытывать судьбу, когда всё, что осталось сделать, так это вспороть девку от уха до уха. А далее с удовлетворением наблюдать, как твоя злобная натура самостоятельно завершает начатый мною процесс?

Часто задышав, он поднял нож на максимально возможную высоту, и принялся что-то яростно нашёптывать. А когда невнятные слова закончились, клинок, ярко блеснув в свете десятков свечей, кровожадно устремился вниз.

- Не смей!

Дана машинально подалась вперёд, желая помешать, но снова уткнулась в барьер, окольцовывающий границы круга. Буквально взвыв от досады, женщина из озера упёрлась ладонями в невидимую преграду, напрягаясь всем телом. Да так сильно, что на лице отчётливо проступили рельефы скул. Ноздри принялись широко раздуваться, а в глазах промелькнуло отражение лютой ненависти…

Маша же крепко зажмурилась, приготовившись испытать жуткую боль. Но холодный металл, как ни странно, её так и не коснулся. Не сразу, не спустя череду томительных секунд. 

Буквально оцепенев от ужаса, Маша боялась пошевелиться. Но позже, не выдержав, всё же медленно приоткрыла веки. Оказалось, что лезвие застыло прямо перед ней, в считанных сантиметрах от груди. 

Переведя испуганный взгляд на мужа, она увидела, что он с озадаченным видом давит свободной рукой на вторую, сжимающую рукоятку. И совершенно точно делает это изо всех сил. Но в глазах при этом, у него читалось полное непонимание происходящего. 

По какой-то неведомой причине клинок, в прямом смысле слова отказывался проникать в представленную для атаки, плоть. Складывалось впечатление, что та, другая рука, отчаянно сопротивляется намеченному действию. Вынуждая смертоносное лезвие отстраняться от приговорённой жертвы всё дальше и дальше.

- Ах ты, сопляк! – Вдруг процедил Павел Фёдорович сквозь плотно сжатые зубы. – Решил потягаться со мной, поганец?! Напрасно. Как не пыжься, ты просто не в состоянии что-либо изменить. Вы оба теперь в моей власти. Навсегда! И никто не в силах изменить этого. Своим нелепым демаршем ты всего лишь оттягиваешь неизбежное. Лучше уступи, и тогда она умрёт без мучений! В противном случае, поверь на слово, ты пожалеешь, что не родился слепым…

Пока Смирнов упорно боролся со скрытым от глаз Даны, противником, она, воспользовавшись его заминкой, принялась судорожно надавливать пальцами на преграду перед собой. Внимательно ощупывая прозрачные стены ловушки в поисках слабого места. И довольно скоро удача ей улыбнулась. 

Один из пальцев провалился вперёд, а затем и вся кисть свободно просочилась сквозь магическую завесу. Обрадовавшись, богиня осторожно просунула в отверстие вторую руку, развела обе в стороны, расширяя проём, и, более не теряя времени, шагнула наружу, окончательно покидая коварную западню. 

Увлечённый схваткой с внезапно-проявившим себя, Сергеем, Павел и не заметил, когда это произошло. Не увидел, как глаза богини сверкнули красным, вливая свежий глоток в угасшее пламя ярости. Как волосы перекрасились в чёрный, словно ворона крыло, цвет. А руки заметно вытянулись, расправив перед собой веер изогнутых острых ногтей. 

Хищно оскалившись, Дана издала истошный визг и злобной фурией метнулась в его сторону, стремительно преодолевая разделявшее их расстояние. Оказавшись рядом, пальцами левой руки женщина вцепилась ему в шею, без труда приподняла одержимого человека над землёй, а правую отвела назад, замахиваясь для смертельного удара. 

- Сто лет, Павлуша. Сто с лишним лет по твоей милости я провела погребённой в чуждом мне мире! Если ты решил, что после такого подарка, у тебя будет второй шанс, то ты даже глупее, чем я думала. В будущем ничего, кроме боли, тебя уже не ждёт! 

Павел сдавленно захрипел, стараясь сделать вдох, одновременно прикладывая громадные усилия, чтобы вырваться из удушающей хватки. Начал неистово брыкаться, извиваться, но Дана держала крепко. 

Осознав, что сопротивление не приносит желаемого результата, он взмахнул рукой и сверкнул перед глазами богини отполированным лезвием, с очевидным намерением ударить ей в лицо. 

Дана среагировала на его выпад мгновенно. Всего лишь мельком взглянула в том направлении, и рука намертво застыла в воздухе, не преодолев и половину пути. Кисть изогнулась, будто резиновая, кожа на запястье лопнула, словно надорванный бумажный лист, и в следующую секунду кость с жутким хрустом переломилась. Кровь брызнула из раны горячей струёй, а освободившийся нож камнем полетел вниз.

- Твааарь! Сука! Чтоб тебя! – заорал Павел, впервые за долгое время в полной мере ощутив последствия болезненной травмы.

Богиня не отреагировала. Ее совершенно не трогали его мученья. А вот свежая рана с обильно-сочившейся кровью сразу приковало внимание. Она повела носом, принюхиваясь. С блаженством прикрыла веки, сделала глубокий вдох, а затем открыла вновь, устремляя жадный взор на пульсирующую алую жидкость. 

Вместе с этим рот Даны медленно приоткрылся, широко растягиваясь и распахивая зубастую пасть. Взгляд затуманился, и она с вожделением потянула к себе травмированную конечность.

- Никифор! – испуганно завопил Павел. – Никифор, сюда!

Как по команде из неосвещённой части грота, словно лассо заправского ковбоя, взметнулся кусок металлической цепи. С силой ударился о шею богини, сделал несколько витков вокруг. Натянулся. На поверхности ярким светом вспыхнули замысловатые символы, и под действием тянущей в обратном направлении, силы, она сначала растерянно отстранилась, ослабила хватку, а уже в следующую секунду безропотной куклой повалилась на спину. Освободившись, мужчина тоже рухнул на землю и неуклюже распластался на земле.

Лишённая возможности дышать, Дана обеими руками вцепилась в чугунные звенья и беспомощно засипела. Краем глаза отмечая, что противоположный конец удавки, хотя и скрывался в темноте, своим мерцающим светом букв освещал силуэт неподвижно застывшей, сгорбленной фигуры неподалёку.

Между тем, аккуратно придерживая повреждённую руку, Павел Фёдорович, кряхтя и матерясь, тяжело поднялся. Сделал необходимое количество шагов и, морщась от боли, обессиленно опустился на колени рядом с головой богини. Схватил её за подбородок и заставил посмотреть на себя.

- Познакомься, любимая. – Начал он сбивчиво объяснять. - Это Никифор, мой управляющий… милейший человек в своё время был. С малых лет моих за мной приглядывал. Преданный, до дрожи. Будто пёс. Единственный, кстати, кто вступился за меня, когда толпа беснующихся линчевателей громила усадьбу. За что глупец и поплатился в итоге. Они его тогда здесь, вместе со мной замуровали. С той лишь разницей, что бедняга был ещё жив на тот момент… 

Окрепнув в бестелесной форме, я помог ему. Отплатил, так сказать, добром на добро. Вдохнул в его тело новую жизнь. Получилось, конечно, не сразу. Подождать пришлось, пока окончательно «созрел». Стрыгуны они ведь такие. Им поспеть надо. Зато сейчас помощник хоть куда. Хочешь, беглеца загонит, а хочешь… целую богиню захомутает.

Так вот, для чего всё это. Я когда прознал, что вашего брата в теле человеческом запереть можно, так дочку-то к тебе и направил. Надеялся, время придёт, отыщу решение. Освобожу бедняжку от ноши непосильной. Сил тёмных поднаберусь, да знаний и верну всё, как было. В то время мне жуть как от влияния твоего избавиться хотелось. От ига навязанного. Прям глаза застило. Ни о чём другом думать не мог. А оно вона как вышло. Мало тебе взрослых людей топить. Ты и дочурку-то мою приручила, запутала. От собственных родителей отказаться заставила. Оно и понятно. Своими-то вседержитель не обрадовал. Да только нехорошо это, чужих детей дурманить. Неправильно. Так что за Катринку мою в первую очередь отвечать будешь, паскуда!

Будто не замечая обильно льющуюся из раны кровь, Павел не торопясь наклонился, здоровой рукой поднял с земли нож. Крепко стиснул рукоять и, не сводя с женщины ненавидящего взгляда, поднялся с колен. 

Прекрасно понимая к чему всё идёт, Дана завертелась пуще прежнего, переворачиваясь с одного бока на другой, желая если не освободиться, то хотя бы коснуться воды.

- Никифор, следи за ней. – Бросил Смирнов, презрительно ухмыльнувшись и одновременно разворачиваясь в сторону Маши. – Смотри, чтобы в озеро раньше времени не сиганула. Иначе не сдюжим.

Цепь подобралась. На свет выступило сгорбленное существо с волчьей мордой на двух ногах. Тёмно-коричневой кожей и с полосой густой, скомкавшейся шерсти на спине вдоль позвоночника, плавно переходящего в короткий хвост. 

С тихим рычанием оно приблизилось к Дане и наступило грязной лапой на голову, вжимая ту в гравий и тем самым, окончательно обездвиживая. Убедившись, что пленница под контролем, зверь принялся настороженно осматривать округу, фыркая и хищно поблёскивая жёлтыми глазами.

Павел Фёдорович к тому времени уже машинально шагнул вперёд, к каменному ложу, и только после, окончательно перевёл взгляд в его сторону. Стоило этому случиться, мужчина замер в недоумении. Отшлифованная до блеска плита оказалась пуста.

- Вот дрянь. – Растерянно выдохнул он. Нервно заозиравшись, мужчина взволнованно задышал. Глаза хаотично заметались, судорожно рыская по ближайшему пространству. – Маша! Ну что же ты делаешь, милая. Испугалась, что ли? Так это ты напрасно. Я на самом деле и не собирался причинять тебе вред. Просто требовалась приманка, чтобы выманить эту полоумную рыбеху на берег. Холодный расчёт и всё. Так что ты возвращайся, пожалуйста. Слышишь меня, Машуль? 

Темнота за пределами освещённой зоны отозвалась тишиной. Мужчина подался вперёд, злобно прищурившись и надеясь разглядеть какое-либо движение. Максимально напряг слух. Простоял так с минуту, но на дольше его выдержки не хватило. Сорвавшись, Павел с силой пнул стоявшую на земле ритуальную посуду и та, с громким звоном разлетелась по сторонам.

 - Сука! Глупая тварь! Да я же всё равно найду тебя. Найду и выпотрошу, как грязную свинью!

Дрожащей рукой он сорвал с себя футболку, и наскоро замотал травмированную. Уже было собрался броситься на поиски, но утробный бас слуги остановил его.

- Хозяин, - прорычало чудовище, - нужно спешить, времени мало. Рассвет скоро…

- Успею! – Бросил на ходу Павел Фёдорович и тут же исчез во тьме. 

Из подземелье имелся только один выход. Небольшой тоннель, ведущей в подвал под усадьбой. Поэтому, не тратя время на ненужные поиски, мужчина направился прямиком к нему. Откуда вскоре снова послышался его голос:

– Маша! Девочка, ну где же ты? Никак решила поиграть напоследок, глупая? Что же, как знаешь. Но знай, я уже иду. Я совсем рядом, милая!

Донёсся грохот падающих предметов, словно он что-то небрежно разбрасывал, прокладывая путь, а затем стук подошвы о ступеньки лестницы и их натужный скрип.

Проводив хозяина взглядом, животное приподняло ногу и с интересом посмотрело на переставшую сопротивляться, женщину. Подёргало за цепь, удостоверяясь, что богиня сейчас не опасна и потянуло на себя, намереваясь отволочь бесчувственное тело подальше от кромки воды. 

Но, сделав первые пару шагов, вдруг остановилось, уловив поблизости знакомый запах. Навострившись, стрыгун принялся опасливо оглядываться и предупреждающе рычать. Бросил цепь. Развёл лапы в стороны, готовясь отразить возможную атаку.

И всё же для него стало неожиданностью, когда в кольцо света ворвалось лезвие штыковой лопаты и устремилось прямиком в шею чудовища. 

Следом, с отчаянным криком выпрыгнула Маша, с намерением вонзить оружие в непокрытую шерстью плоть с такой силой, на которую только была способна. 

Стрыгун среагировал ударом лапой по черенку, переломив деревянное древко пополам. Лезвие лопаты изменило направление и по касательной полоснуло его левое плечо. Полуволк-получеловек взвыл от боли, а Маша, с расширенными от ужаса глазами, подчиняясь силе инерции, споткнулась и полетела прямиком в его объятия. Обезумев от вида разорванной плоти и жгучей рези, зверь обратным движением лапы отбросил девушку от себя, одновременно рассекая горло острыми, как бритва, когтями. 

Широко распахнув пасть, стрыгун поднял лапы вверх, оскалился, и победоносно взвыл. Хотел накинуться на наглую девчонку, дабы окончательно прикончить, но во время остановился, вспомнив строгий наказ хозяина не причинять пленнице вреда. 

Раздражённо рыкнув, он замер на полпути и шумно задышал, успокаиваясь. Затем развернулся, собираясь заняться Даной, но жёлтые зрачки вновь вспыхнули звериной яростью.

Цепь по-прежнему покоилась на земле, а вот самой богини там уже не было. Интуитивно ощутив угрозу, чудовище перевело растерянный взгляд на озеро. Угрожающе расправило когтистые пальцы и огласило округу глухим рыком. 

Над безмятежной поверхностью, непосредственно в центре водоёма, расправив руки в стороны, в воздухе парила Дана. Как только её ярко красные глаза встретились с жёлтыми всполохами на морде чудовища, женщина призывно вытянула в сторону стрыги ладонь и поманила к себе. Подчиняясь чужой воле, животное, жалобно заскулив, оторвалось от земли. Поднялось вверх, практически под самый свод, и медленно полетело над водой. 

В определённый момент богиня развернула ладонь в останавливающем жесте. Стрыгун неподвижно завис. Дана сжала кулак – тот жалобно заскулил, а его тело неестественно скрючилось. Она раскрыла ладонь, и зверя мгновенно разорвало на части. Брызги крови разлетелись на несколько метров, поверхность воды окрасилась в алый цвет, а часть останков с влажным хлюпаньем попадала вдоль кромки озера.

На шум в подземелье прибежал Павел Фёдорович. Он тяжело дышал, его глаза горели гневом. Но когда он увидел останки слуги и окровавленное тело Маши рядом, то окончательно потерял контроль.

Подскочив к бесчувственному телу девушки, мужчина склонился над ней и кончиками двух пальцев коснулся шеи, убеждаясь, что она мертва. 

- Дана! Будь ты проклята! – Закричал он, безумно вытаращив глаза.- Будь ты проклята, мразь! Думаешь, всё? Думаешь, так просто отделаешься от меня, стерва?! Напрасно.

Мужчина попытался снова встать, но пошатнулся и не смог. Обильная потеря крови, наконец, дала о себе знать. Нестерпимо закружилась голова, а пространство вокруг поплыло. Собрав последние оставшиеся силы в решающую попытку, он приподнялся на дрожащих коленях и, стискивая в пальцах нож, исподлобья оглядел округу.

- Ну! Где же ты, дрянь? Покажись. Предстань передо мной, и тогда посмотрим, кто кого!

- Не беспокойся, милый. – Неожиданно зазвучал ласковый голос возле самого уха. – Я уже здесь.

Павел Фёдорович испуганно вздрогнул. Хотел сразу развернуться, но чья-то рука крепко схватила его за кисть и буквально заставила вонзить клинок в собственную грудь. 

Мужчина застонал и, глухо выдохнув, не веря глазам, беспомощно уставился на рукоятку, орошённую собственной кровью. 

Позади него стояла черноволосая женщина с красными глазами. Левой рукой она держала его за шею, а правой не позволяла отпустить клинок, пока он пробовал сопротивляться. Когда же Павел Фёдорович сдался, она склонилась к его уху вплотную и, слегка коснувшись мочки кончиками острых клыков, тихо произнесла:

- С этой минуты, ты снова в моей власти, Павлуша. Скоро я расскажу, где спрятано твоё истинное тело. Ну, а ты, в благодарность, возвращайся поскорее. Негоже заставлять любимую ждать.

С последними словами, женщина из озера обнажила два ряда острых зубов и с огромным удовольствием впилась в безумно манящую жилку на шее мужчины…

↑ Эпилог.

- Слышь, Сергеевна? Что же ты под ноги не смотришь, дура старая? Вот белый, вот ещё один… - не прекращая причитать, старушка тяжело опустилась на одно колено и подрагивающей рукой аккуратно срезала ближайший к ноге, гриб. Её подруга не то что не отреагировала на шквал обращённых к ней, претензий, но даже и не обернулась, продолжая уверенно углубляться в чащу леса. 

Баба Таня, так звали старушку знакомые, опершись на самодельную трость в виде толстой, криво обструганной ветви, охнула, тяжело поднялась и, натужно кряхтя, посеменила следом. Ни на секунду не прекращая недовольно бубнить вслед нерадивой подруге. 

– Ну, куда же ты понеслась, аки оглашенная? Погодь, говорю, старая! Пропадёшь, искать не стану! Да что же за напасть-то такая…чтоб тебе коряга какая юбку подрала, дура глухая!

Не спеша переступая, пожилая женщина направилась в сторону ушедшей подруги и не заметила, как буквально на том месте, где она стояла ещё минуту назад, шевельнулся пласт земли. Взбугрился, приподнялся немного, словно набравший воздуха пузырь, выровнялся и через секунду снова вздулся. Правда, теперь уже заметно выше. 

От образовавшегося внутри напряжения, зелёный ковёр вскоре «треснул», разверзся и исторгнул наружу фонтан грязи вперемешку с болотной жижей. А когда та иссякла, из-под земли показалась кисть человеческой руки в старом, изодранном сюртуке. Следом высвободилась вторая. Частично сгнившие пальцы вдавились во влажную почву, а руки максимально напряглись, вытягивая остальное тело наружу. 

Первой  показалась голова. Слипшиеся, в земле, седые волосы наполовину скрывали серое, мертвенное лицо мужчины. Белёсый, лишённый зрачка глаз, с нескрываемой злобой осмотрел округу, как представилась возможность. Затем жилистые руки перехватились подальше, и существо окончательно покинуло свою подземную темницу.

Заметив невдалеке медленно удаляющегося человека, уголки губ мертвеца злорадно искривились. Он медленно выпрямился. После молодого организма, справляться с дряхлым телом было непросто. 

Восставший наклонил голову сначала в одну сторону, а затем в другую, разминая затёкшие мышцы. Хрустнули суставы. Краем глаза мертвец заметил что-то под пластом мха, возле правой ноги. Наклонился. С чмокающим звуком просунул под пласт земли руку, и вытянул на свет головной убор, в виде высокого цилиндра с помятыми полями. Бережно отряхнул и не без удовольствия надел поверх головы. 

Время пришло. Его время. 

Довольно заулыбавшись, Павел Фёдорович одёрнул полуистлевший сюртук, оскалил острые клыки и тихо прошептал, не спуская глаз с глухо бормочущей старушки:

- Ангел мой, ты ведь даже и представить себе не можешь, как удачно мы встретились…

Конец.