Будильник прозвенел ровно в 7.

Я хлопнула ладонью по противно пищащему агрегату, зевнула и потянулась. Выходной кончился слишком быстро, и я совсем не успела отдохнуть. 

Я работаю в круглосуточном киоске возле автостанции. Вода, противная теплая газировка, тухлые сэндвичи, чипсы и дешевые презервативы- ассортимент убогой палатки давно мне знаком. Контингент ко мне приходит соответствующий- водители, пассажиры, у которых не хватало денег на такси, и грязные попрошайки с привокзальной площади. Для последних у меня всегда готово крепкое слово- не хватало еще, чтобы палатка начала вонять не только просрочкой, но и немытым телом. Я давно научилась абстрагироваться от своей работы. Все, на что я обращаю внимание большую часть дня - руки, протягивающие мне деньги, забирающие товар и в ожидании постукивающие пальцами по прилавку.

Я ненавижу свою работу, но она позволяет мне оплачивать комнату в коммуналке и понемногу откладывать на покупку стиральной машины. Плюс я не гнушаюсь никакой подработкой, так что в целом я практически не бедствую. Ашот, хозяин палатки, никогда не замечает недостач, и пара лишних сотен с выручки каждый день идет в мой карман. 

Впрочем, хватит валяться, Ашот добрый человек, но он ненавидит опоздания. 

Я вскочила с постели и встала под тугие струи горячего душа. После душа я тщательно уложила свои неопределенного цвета волосы - они у меня толстые и непослушные, и я долго причесываю каждую прядку и поливаю волосы лаком. Накинув пятнистый потерявший всякий вид халат, я наскоро перекусываю чуть подгоревшей яичницей. Затем подкрашиваю губы, выковыривая спичкой остатки розовой помады из засохшего тюбика. Надеваю черный видавший виды свитер под горло, джинсы- и я готова.

Ашот уже топтался возле киоска и сурово нахмурился, увидев меня. 

-Апаздываешь? Сматри у меня, вычту из зарплаты, сматри!

Он оттолкнул меня, влез в палатку, нетерпеливо забрал суточную выручку у моей сменщицы Гали, долго отчитывал ее за запах перегара (Галя, видимо, опять не выдержала и приложилась к бутылке), они долго вяло переругивались, и наконец обитая выцветшей клеенкой дверь захлопнулась за ними и наступила тишина. 

Я выдохнула и села на скрипящий стул возле кассы. Покупатели с утра текут тоненьким ручейком, и только к обеду этот ручеек превращается в полноводную реку. 

Я достала заложенную оберткой от шоколадки книгу, и тут внезапно скрипнула дверь. Я подняла глаза и поморщилась. Опять Серега, водитель рейсового автобуса,чтоб ему пусто было. 

Серега подошел к прилавку и осклабился. Из его рта несло табачной вонью и нечищенными зубами, его старая куртка была покрыта пятнами неопределенного происхождения, а ветхая футболка еле прикрывала пивной живот. Он приходил ко мне каждый день. Как и любой мужик, Серега был уверен,что он неотразим, и считал своим долгом почесать об меня свое увядающее либидо.

-Кого я вижу! Че, снова на смене? 

Я закатила глаза и промолчала.

-Фунфырики есть?-деловито спросил Серега. Я кивнула, и его пальцы отсчитали потертые десятки и кинули их в блюдце перед кассой.

Я молча достала пластиковый стакан с водкой, закрытый крышкой из фольги - дешевое пойло, способное при регулярном употреблении убить лошадь. Впрочем, Серега употреблял его так часто, что интенсивность уже не имела значения.

-Только перед рейсом-то не пей!- спохватилась я. 

-Че я, дурак?-обиделся Серега. -Вечером выпью, после смены.

Его пальцы любовно поглаживали пластиковую отраву, а глубоко сидящие глазки сально смотрели на меня.

-А может, присоединишься? Выпьем, закусим, под ручку погуляем,-Серега хрипло заржал. -Че ты кобенишься? Мужика у тебя нет, а я чем плох?

-Шел бы ты уже,-не выдержала я.

-Че ты выпендриваешься?! Сучка детдомовская, я тебя все равно достану!-выплюнул Серега и ушел.

Я тяжело опустилась на табуретку.

Да, я выросла в детдоме. Меня нашли в коробке возле двери, в коробке не было ни записки, ни фотографии-ничего. Моя мать решила не идентифицировать меня перед этим миром. Всю свою сознательную жизнь я пыталась выжить, пыталась адаптироваться к окружающим меня людям. Получалось когда хорошо, когда плохо- чаще я старалась просто молчать.  

День шел своим чередом. После обеда прибежала крикливая Ксюха, диспетчер с автостанции. Я иногда занималась с ее сынишкой, когда Ксюхе нужно было отъехать- она целыми днями вязала на работе детские вещи, и когда собиралась большая партия, ездила сдавать их на вещевой рынок.

-Смотри-ка,нарядилась, губешки накрасила!-заголосила она. Ксюха была высокой черноволосой громкой украинкой. Мне рядом с ней было не совсем комфортно, я все-таки предпочитаю тишину. 

-Ксюш, что случилось, опять с Витькой посидеть надо?

-Да, забери-ка мою хворобу на час, я до рынка сбегаю! А я тебе ватрушек принесу.

И она вытолкнула вперед молчаливого Витьку с книжкой в руках.

Ватрушки я любила. Витьку мне было жаль. Отца нет, матери вечно не до него- выжить бы.

-Иди сюда, малыш, я тебе почитаю.

Я забрала из его рук книгу сказок, выдала мальчишке шоколадку (Ашот не обеднеет) и начала читать. 

...Темно.За окошком ни звука. 

Луна из-за леса встает... 

Седая лохматая Бука 

С мешком по дороге идет...

....-А кто такая Бука?-внезапно спросил Витька.

Я помолчала.

-Бука, Вить, это страшилка такая. На Руси раньше кого только не было- и духи, и нечисть всякая, и кикиморы, и шишиги страшные...

-А сейчас они есть?- испуганно спросил мальчик.

- Нет, что ты, сейчас никого уже нет,- я улыбнулась и погладила его по голове. -Сейчас никого нет, не бойся.

Я стала читать дальше, и от размеренных звуков моего голоса Витька уснул- разморило мальца.

Я поправила его голову, уложив поудобнее, и наказала себе купить завтра игрушку. А то никакой радости у ребенка нет, вечно ошивается рядом с отбросами, и книжка эта у него одна. Мне дети не светили, и я считала своим долгом позаботиться хотя бы о чужих.

Не через обещанный час, а через два прибежала шумная Ксюха, накормила меня теплыми ватрушками с творогом, и жизнь стала понемногу налаживаться.

Ночью под конец смены пришел довольный Ашот, забрал выручку, посмотрел на меня и выдал "премию" - бутылку ликера. Опять забыл,что я не пью. Подарю Ксюхе, она любит сладкое.

Я передала ключи от вагончика Гале, глаза которой подозрительно блестели- не иначе, хлебнула опять лишнего- и вышла на пустынную дорогу, помахивая сумочкой. Мои шаги гулко отдавались эхом в ночной тишине.

Я прошла примерно метров триста, как меня что-то толкнуло вперед в подворотню. Я попыталась закричать, но сильная рука зажала мне рот. Я начала задыхаться- и от недостатка воздуха, и от страха. Попытки прокусить руку ни к чему не привели- мне только дали затрещину, и я на секунду потеряла сознание. Очнулась я от того,что чья-то нетвердая рука шарила у меня за пазухой. Я открыла глаза и увидела пьяное рыло Сереги. Он тяжело дышал мне в лицо перегаром и гнусно ухмылялся,чувствуя себя победителем. 

-Ну че, долго трепыхаться будешь? Я ж сказал- мне нельзя отказывать! Я все равно свое возьму! Я такой человек!

Он наклонился ближе ко мне, и от смрада меня чуть не вывернуло.

Его руки начали рвать на мне джинсы. Я отбивалась, крутилась как могла, но моих физических сил было явно недостаточно.

И тут я почувствовала,что я больше не могу сдерживаться. Темная энергия наполнила меня и заставила сделать то, на что я не рассчитывала. 

Моя одежда порвалась, но Серега, похоже, больше не был этому рад. Остекленевшими глазами он смотрел на меня, и тонкая ниточка слюны тянулась из вонючего рта.

Я менялась.

Глаза засветились зеленым болотным огнем, нос вытянулся и загнулся шишковатым крючком. Мое тело вытянулось вверх еще на метр, руки и ноги покрылись узловатыми мышцами. На пальцах выросли заостренные когти, каждый из которых сам по себе был орудием убийства. Рот вытянулся в длинную пасть с двумя рядами острых зубов. Моя демоническая мамочка явно была бы мной недовольна. Долгие годы я скрывала свою истинную сущность, но сейчас это стало невозможно удержать. 

Я потянулась, играя горячими мышцами, и ночную тишину прорезали два крика- мой и ничтожного человечка у моих ног.

Я- Мара, я- древний демон, я- ночной кошмар, гибельное болото, неверные ночные огни. Я- кровавый дождь, я- смертельный туман, и я пришла.