Они
© Хорс5 мин. Страшные истории Helga 29-08-2019, 16:34 Источник
Начну с середины рассказа, пропущу все банальности.
«... Когда мать позвонила и попросила поехать в деревню по причине ухудшения здоровья моей любимой бабули, я без размышлений набрал начальника и оповестил, что срочно нужно три-четыре дня отгула. Человек он душевный и себя упрашивать не заставил, сказал: «Поезжай, это дело нешуточное». Уже спустя несколько часов был в деревне Репки. Моя родная и любимая деревня — именно здесь прошло мое детство. Здесь я впервые напился, поцеловался и испытал, что такое секс.
Через некоторое время я стоял напротив родного домика. От старости он немного осел на левый угол, да и сам внешний вид оставлял желать лучшего. Я не был в деревне долгих семь лет — учёба, работа и всё такое. Переступив порог, первым дело я ощутил стойкий запах старости, которым был пропитан весь дом, каждый его уголок и кирпичик. Вошел в комнату, где на кровати лежала моя любимая дорогая бабуля. Я её даже не узнал — кожа была желтой, глаза буквально ввалились в глазницы. У меня на глазах выступили слёзы. Бабушка при виде меня тоже пустила слезу.
— Тимоша, какой ты взрослый, — сквозь слезы сказала она. — Я-то думала, уже тебя не увижу. Снился мне твой деда, сказал, что сам вот-вот придёт за мной, зовут уже за мной, — заплетающимся языком выговорила она.
— Бабуля, да что ты такое говоришь? Ты еще сто лет жить будешь! — попытался я хоть как-то поддержать бабулю.
Она улыбнулась. Я сел возле неё, и мы некоторое время разговаривали. Бабушка вспоминала о моём детстве. Я с улыбкой снаружи, но с болью в душе слушал. Нашу беседу прервала соседка тётя Галя — именно она и позвонила маме и оповестила о состоянии бабушки. Нужно сказать, после нашего отъезда она присматривала за бабушкой. Тетя Галя всегда была хорошей женщиной, это я помню еще с детства.
В два ночи бабушка покинула наш мир. Я не плакал, слез не было — просто курил на улице, сидя на лавке у забора, и вспоминал детство в этой деревне.
В день похорон собралось столько родственников, что я, мягко говоря, офигел: некоторых из них я в глаза первый раз видел. Подробности с похоронами я пропущу. В общем, под вечер почти все уехали. В доме ночевали я, мать и моя двоюродная сестра.
День моего отъезда выдался пасмурным, но все же я решил последний раз сходить к бабуле, тем более что я не был уверен, что в ближайшее время смогу сюда вернуться, а то и вовсе не приеду.
Когда я подошел к могилке бабули, то чуть не свалился в обморок. Её могила была разрыта. Самое жуткое то, что гроба не было. У меня задрожали коленки — как так?! Позвонив маме, я сообщил о намерении задержаться, а они с Юлей пускай уезжают — подъеду позже, мол, встретил старого друга. Незачем им было знать о том, что произошло. Сам же я направился к местному деду, который отвечал за кладбище. Его дом находился на другом конце деревушки, но я быстро преодолел этот путь. Стоя возле его двери, я что есть силы заколотил в неё. С неохотой из-за двери показалась пьяная рожа деда Коли. Не стесняясь матерных слов, невзирая на разницу в возрасте, я объяснил ему, в чём суть визита. Глаза старика мгновенно округлились. Он дослушал мои претензии, затем изложил то, что знал:
— Ты, Тимош, не паникуй, не впервой такое у нас. Буквально два года назад начала подобная чертовщина происходить — чуть уложим покойника в новый дом, так к утру земля осквернена и нет его там. Даже гробы пропадают, инспехтор приезжал, так ничего путевого не нашел, только с умной мордой тут ходил, хмыкал. Что же он сделает, на второй день-то могилы обратно кто-то зарывает, мол, и не было ничего. Бабушки, которые места себе заказали, теперь боятся, поговаривают, проклятое место. Нечисть какая-то поселилась в наших краях. Я по секрету скажу — одну такую разрыл, ну могилку. Не думай, не выжил из ума: мне-то нужно знать, что да как. Так вот — нет внутри ничего, просто яма пустая, даже намёка на покойника нет.
Выслушав бредни спившегося старика, ничего толкового я не узнал. Но старик продолжал:
— Ты-то мне не веришь, но я же говорю: завтра будет зарыта могилка бабки-то твоей — а что это значит?
Я смотрел на него как на идиота.
— Кто-то же её зарывать будет! Не нужны нам никакие инспехторы, мы сами во всем разберемся, только это — помянуть бы...
В словах деда был некий смысл. Действительно, сообщать кому-то — себе в минус, ну приедут, ну постоят, посмотрят и уедут, толком ничего не объяснив. Надо самим искать этих зверюг и самостоятельно наказывать. А в лице деда какая-никакая помощь.
Со злости на эту ситуацию я несколько перебрал в поминаниях с дедом моей бабули. Очнулся, когда за окном было уже темно. Недалеко похрапывал дед. Я быстро собрался, и пробудил старика. Через некоторое время мы стояли у входа на последнее место жительства человека.
Ночью кладбище пугало. Тишина — только скрипучие звуки длинных деревьев, гнущихся на ветру. Это создавало атмосферу страха, по крайней мере, для меня.
Первая волна ужаса накрыла меня, когда я увидел, что могила моей бабушки чистая, как будто её никто и не разрывал. Коленки отбивали чечетку, тело брала неконтролируемая дрожь. Страх усилился, когда в метрах двадцати от нас кто-то шумно стал пробираться сквозь кусты, но потом быстро отступил: ко мне пришло осознание того, что это РЕАЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК, он-то знает о происходящем, с него можно будет спросить. Я быстро метнулся по следу удаляющегося человека. Дед, кряхтя, плёлся сзади.
Кстати, кладбище прилегало к лесу — точнее, оно было окружено жиденьким леском, но в конце кладбища начинался уже довольно густой лес. Пробираясь сквозь заросли, я уже понял, что затея была не очень хорошая, так как мы потеряли того, за кем гнались. Уже подумывал вернуться, но неожиданно деревья закончились, и мы очутились на небольшой поляне.
— Так это же старый дом лесника. Он сгорел лет десять назад, — как-то странно проговорил старик.
Действительно, на поляне, окруженной деревьями, расположилось старое строение. Тут и дурак понял бы, что оно пустует много лет. Не было окон, крыша присутствовала лишь частями. Я окинул его взглядом и решил, что нужно обследовать и его, так как убегающий мог использовать дом как укрытие. Дед перекрестился. Левой рукой крепко он сжимал толстую палку, которую подцепил по пути. Это вызвало у меня непроизвольную улыбку, но на этом шутки закончились.
Мы вошли в дом. В первой комнате скверно пахло, даже несмотря на то, что в ней наглухо отсутствовала крыша. Дед продвинулся дальше и первым делом вошел во вторую комнату. Уже оттуда я услыхал, как он выпалил: «Мать моя…». Войдя туда, я обнаружил гробы — штук восемь-девять. Некоторые были прислонены к стене, некоторые лежали на полу. Все они были пусты.
Дед как сумасшедший начал читать «Отче наш». Что здесь происходило, оставалось загадкой, но находиться в этом «магазине гробов» не хотелось даже на долю секунды. Мы быстро покинули халупу. Уже на улице дед перестал причитать, что обрадовало меня.
— Тимоша, а где же тела? — было видно, как он дрожал.
Тем же вопросом задался и я. Тут вокруг поляны начались шумы: кто-то будто водил хоровод вокруг неё, при этом умудряясь не попадаться в поле нашего зрения. Но потом мы всё-таки кое-кого увидели. Первым из-за кустов показался лысый мужчина, одетый в черный костюм. Лица его я не видел, но прекрасно понимал, что люди в такое время за кладбищем не гуляют.
— Отче наш… — снова начал было старик, но прервался. — Это же Олежка Егоров! Мы его прошлой весной схоронили. Боже, спаси наши души...
Даже в темноте я увидел, что мужчина, приближающийся к нам, белый, как молоко. За Олегом с разных сторон начали появляться люди, все были одеты, как на подбор, в строгие костюмы, на двух женщинах, которые появились неожиданно прямо за нашими спинами, были старенькие мазанки.
Когда появилась последняя фигура, я понял, что либо сошел с ума, либо, черт возьми, СОШЕЛ С УМА! Моя покойная бабушка двигалась, будто кукла, которой управлял неумелый кукловод. Я начал чувствовать, что сознание покидает меня — молитвы старика эхом долетали до меня, потихоньку мрак вокруг меня сгущался, а ОНИ были всё ближе...
Резкий рывок вырвал меня из оцепенения, и я уже бежал через лес. Впереди меня несся дед.
На выходе с кладбища я обернулся. Всё те же люди стояли на кладбище. Среди них я точно узнал свою бабушку.
К здравому уму я начал возвращаться, когда вкинул в себя две полные рюмки местной самогонки. Как ни странно, но ум от неё становился яснее. Сначала мы с дедом просто молчали. Тишину нарушил дед:
— Сынок, надо бы добавки, а то мысли туго идут насухую.
— Что это было? — выдавил я.
— Точно не божьих рук дело.
Спустя полчаса мы сидели в доме покойной бабули и выпивали. Я старался не думать о том, что было на кладбище, дед тоже эту тему не хотел затрагивать.
Мы распрощались, и дед, еле передвигаясь, поплелся домой, наотрез отказавшись от сопровождения.
До утра сна у меня не было ни в одном глазу. В восемь утра меня ждала машина на главной дороге, которая являлась единственным выходом с этой Богом забытой деревушки. Не дожидаясь её, в четыре часа утра я набрал Руслана, лучшего друга, и попросил забрать меня как можно скорее. Тот не без мата, но согласился. Уже уезжая, я себе пообещал об этом инциденте никому и никогда не рассказывать — как видишь, сам себе соврал».
Мне стало интересна данная деревня, и, взяв машину, я решил прокатиться в Репки. Чуть о самой деревне: дорога туда проходит по таким ямам, что если собрались туда ехать, то лучше взять отечественный «УАЗик»; плюс ко всему — это действительно Богом забытое место, представители которого — доживающее свой век старики. Я не знаю, когда умерла бабушка главного героя, об этом его не спросил, но когда попал туда, то главной темой пересудов в деревне было осквернение могилы старого заведующего кладбищем, деда Николая. Я даже попытался поговорить с представителями закона, но меня послали куда подальше с этим, и я вернулся в родной город.
1 685 просмотров
