Жители Ада » Страшные истории на KRIPER.NET | Крипипасты и хоррор

Страшные истории

Основной раздел сайта со страшными историями всех категорий.
{sort}
Возможность незарегистрированным пользователям писать комментарии и выставлять рейтинг временно отключена.

СЛЕДУЮЩАЯ СЛУЧАЙНАЯ ИСТОРИЯ

Жители Ада

© Абрахам Меррит
14.5 мин.    Страшные истории    DELETED    29-07-2022, 20:00    Указать источник!     Принял из ТК: Radiance15
К северу от нас уходил в зенит луч света. Его источник был скрыт горой. Луч образовывал столб голубого тумана с такими резкими границами, какие были бы у дождя, идущего из тучи с четкими краями. Похоже на луч прожектора в ажурной дымке. Теней он не отбрасывал.

На его фоне четко видны были пять черных вершин, и я понял, что вся гора по форме напоминает руку. Рука, казалось, вытянулась вперед. Такое впечатление, как будто она что-то отталкивает. Сверкающий луч мгновение стоял неподвижно, потом разбился на мириады маленьких блестящих шаров, которые, постепенно опускаясь, брызнули по всем направлениям. Казалось, они что-то ищут.

Лес затих. Все лесные звуки словно затаили дыхание. Я чувствовал, как жмутся к ногам собаки. Они тоже молчали, но каждая мышца их тел была напряжена, шерсть стояла дыбом, а глаза, устремленные на опускающиеся огни, остекленели от ужаса.

Я повернулся к Андерсону. Он тоже, смотрел на север, где снова поднялся луч.

— Это не может быть простым северным сиянием, — сказал я, почти не шевеля губами. Горло у меня пересохло, как будто Лао Цзай насыпал мне в рот свой порошок страха.

— Во всяком случае я такого не видел, — ответил Андерсон так же тихо. — И кто слышал о северном сиянии в это время года?

Он высказал мою собственную мысль.

— Мне почему-то кажется, что там идет охота, — сказал он, — какая-то нечестивая охота… и хорошо, что мы от нее далеко.

— Каждый раз, как поднимается свет, гора будто движется, — сказал я. — Что она отталкивает, Старр? Она заставляет меня думать о замороженной облачной руке, которую Шан Надур установил перед Воротами Призраков, чтобы удержать их в логове, высеченном для них Эблисом.

Он поднял ладонь, прислушиваясь.

С севера, высоко над головой донесся шепот. Не шорох северного сияния, а шепот. Он напоминал призрачный ветер, дувший во времена сотворения мира в листве древних деревьев, укрывавших Лилит. В этом шепоте слышалось требование. Он был нетерпелив. Призывал кого-то туда, где находился источник света. Он жаждал. В нем была неумолимая настойчивость. Он касался сердца тысячью холодных пальцев, наполнял страстным желанием бежать вперед и смешаться со светом. Наверно, так чувствовал себя Одиссей, привязанный к мачте, внимая хрустально сладкому пению сирен.

Шепот становился громче.

— Что с собаками? — воскликнул Андерсон. — Ты только посмотри на них!

Лайки с воем устремились к столбу света. Мы только смотрели, как они исчезают за деревьями. Вой скоро стих, и вновь воцарилась тишина, прерываемая только настойчивым шепотом наверху.

Поляна, на которой мы остановились, выходила как раз на север. Мы ушли, вероятно, на триста миль от первого большого поворота Коскоквима к Юкону. Это абсолютно дикая местность. Мы вышли из Даусона в начале весны в поисках пяти вершин, за которыми, как говорил нам знахарь атабасков, золото выходит из земли густо, как замазка сквозь сжатые пальцы. Никто из индейцев не согласился идти с нами. Земля вокруг горы Руки проклята, сказали они. Мы увидели вершины накануне, они слабо вырисовывались на фоне пульсирующего света. А теперь мы увидели и свет.

Андерсон застыл. Сквозь шепот донесся странный топот и шорох. Как будто к нам подбирается небольшой медведь. Я бросил в костер охапку дров и, когда поднялось пламя, увидел, как что-то ползет сквозь кусты. Двигалось оно на четвереньках, но на медведя не похоже. В голове промелькнуло — словно ребенок, карабкающийся вверх по лестнице. Вдруг передние лапы поднялись. Нелепо и одновременно страшно. Существо приближалось. Мы потянулись к оружию… и опустили руки. Неожиданно мы поняли, что к нам ползет человек. Да, это был человек. Все также на четвереньках он приблизился к костру. Остановился.

— Я в безопасности, — прошептал он голосом, который тут же эхом повторил шепот над головой. — Здесь я в безопасности. Они не могут выбраться за пределы голубого… Не могут схватить вас, если вы сами не придете к ним…

Он повалился на бок. Мы подбежали к нему. Андерсон наклонился.

— Боже милостивый! — воскликнул он. — Фрэнк, ты только посмотри на это!

Он указал на руки. Они были обмотаны лоскутками толстого свитера. Сами руки напоминали обрубки. Пальцы изогнулись и впились в ладони. Плоть на них стерлась до кости. Они похожи были на ноги маленького черного слона! Я быстро осмотрел его целиком. Вокруг пояса толстая полоска из желтого металла. От нее отходит цепь в десяток звеньев, цепь тоже металлическая, но металл белый, блестящий.

— Кто он? Откуда? — спросил Андерсон. — Посмотри, он уснул, но даже во сне пытается ползти, подтягивает руки и ноги. Боже милосердный!

Да, наш гость крепко спал, но его руки и ноги продолжали двигаться. Руки и ноги двигались независимо от неподвижного тела. Это было ужасно! Движения семафора. Если вы когда-нибудь видели, как поднимается и опускается семафор, вы поймете, что я имею в виду.

И вдруг шепот над головой стих. Огненный столб погас и больше не появлялся. Ползущий человек застыл. Темнота начала рассасываться. Рассвет после короткой летней ночи Аляски. Андерсон потер глаза и повернул ко мне свое осунувшееся лицо.

— Ну и ну! — воскликнул он. — Можно подумать, ты только что тяжело переболел!

— Посмотрел бы на себя… — ответил я. — Что ты обо всем этом думаешь?

— Думаю, мы скоро услышим ответ, — ответил он, указывая на неподвижную фигуру под одеялами, которыми мы ее укрыли. — Что бы это ни было — это гора… Это совсем не северное сияние, Фрэнк. Похоже на отблеск адского пламени, которым нас пугают проповедники.

— Дальше мы сегодня не пойдем, — сказал я. — Я не стал бы его будить, даже если там за вершинами все золото мира или если бы за нами гнались все дьяволы.

Ползущий человек провалился в сон, глубокий, как Стикс. Мы промыли и перевязали ступни, в которые превратились его кисти. Руки и ноги его задеревенели, как костыли. Он даже не пошевелился, пока мы возились с ним. Лежал, как упал: руки слегка приподняты, колени согнуты.

— Почему он полз? — прошептал Андерсон. — Почему не шел ногами, как это делает подавляющее большинство людей?

Я распиливал металлическую полосу вокруг его талии. Золото, но такое не похожее на то, к которому я привык. Чистое золото мягкое. Это тоже мягкое, но в нем есть какая-то собственная вязкая жизнь. Оно липло к напильнику. Я разрезал его, разогнул, снял с тела и отбросил в сторону. Оно было крайне отвратительно!

Человек спал весь день. Спустилась тьма, он продолжал спать. Ночью не было ни столба света, ни рыщущих огней, ни шепота. Местность как бы освободилась от какого-то ужасного очарования. В полдень ползущий человек проснулся. Я подпрыгнул, услышав приятный тягучий голос.

— Долго ли я спал? — спросил он. Он посмотрел на меня, и в его бледно-голубых глазах появилась усмешка.

— Ночь — и почти два дня, — ответил я.

— А этой ночью были огни? — он кивком указал на север.

— И шепот?

— Нет, — сказал я. Откинув голову, он взглянул на небо.

— Значит, они все-таки сдались, — сказал он наконец.

— Кто сдался? — спросил Андерсон.

— Жители пропасти, — спокойно ответил странный гость.

Мы уставились на него, ожидая продолжения.

— Жители пропасти, — повторил он. — Существа, сотворенные дьяволом аж до потопа. Они каким-то образом избежали божьей кары. Опасности они не представляют, если только не ответить на их призыв. Они не могут выйти из голубого тумана. Я был их пленником, — просто добавил он. — Они пытались догнать меня!

Мы с Андерсоном переглянулись.

— Вы ошибаетесь, — сказал человек. — Я не сошел с ума. Дайте мне немного воды. Я скоро умру, но‘хочу, чтобы вы отнесли меня как можно дальше на юг, а потом сожгли труп на костре. Не хочу, чтобы эти адские духи могли утащить мое тело. Вы тоже этого не захотите, когда я расскажу вам о них…

— Он колебался. — Кажется, вы сняли с меня цепь?

— Я ее срезал, — коротко ответил я.

— Слава Богу и за это, — прошептал ползущий.

Он отпил воды с коньяком, которую мы поднесли ему ко рту.

— Рук и ног я не чувствую, — сказал он. — Они уже мертвы. Скоро и все остальное… Ну, они мне хорошо послужили. А теперь я скажу вам, что находится за этой гадкой Рукой. Ад!

Слушайте. Меня зовут Стентон, Синклер Стентон. Йельский выпуск 1900 года. Исследователь. Я вышел из Даусона в прошлом году в поисках горы с пятью вершинами, похожей на руку. Мне сказали, что там много золота. Вы туда же? Я так и думал. Осенью мой спутник тяжело заболел. Я отправил его назад с несколькими индейцами. Немного погодя остальные индейцы от меня убежали. Я понял, что застрял, построил себе убежище, запас пищи и залег на зиму. Весной я двинулся дальше. Всего около двух недель назад я увидел пять вершин. Впрочем, не с этой стороны, а с противоположной. Дайте еще немного коньяка.

Видите ли, я сделал слишком большой крюк, — продолжал он. — Слишком далеко зашел на север. Повернул назад. С этой стороны до самого основания горы Руки только лес. А с другой стороны…

Он немного помолчал.

— С другой стороны тоже лес. Но он не подходит к подножию. Я прошел сквозь него. Передо мной на многие мили протянулось ровное плато. Изношенное и древнее, как пустыня вокруг руин Вавилона. За ним — вершины. Между ними и мною, довольно далеко, что-то похожее на скальную насыпь. И тут я увидел дорогу!

— Дорогу! — недоверчиво воскликнул Андерсон.

— Дорогу, — повторил Стентон. — Прекрасную ровную каменную дорогу. Она вела прямо к горе. Да, это была настоящая дорога, и тоже очень изношенная, как будто за тысячи лет по ней прошли миллионы ног. По обе стороны от нее песок и груды камней. Потом я присмотрелся к этим камням. Они были обтесаны. Форма груд давала возможность предположить, что сотни тысяч лет назад это были дома. Они производили впечатление невероятной древности. Да…

Я приближался к горе. Груды камней лежали все теснее. Какое-то ощущение невероятной опустошенности нависало над ними, я будто чувствовал прикосновение призрака, такого древнего, что это мог быть только призрак призрака.

Теперь я увидел, что принятое мною за каменную насыпь у основания горы на самом деле было еще большим нагромождением руин. А гора Руки оказалась еще дальше. Дорога проходила мимо двух высоких скал, вздымавшихся, как ворота.

Человек смолк.

— Это и правда были ворота, — продолжал он. — Я добрался до них. Прошел между скалами. И тут же упал, вцепившись в землю в абсолютном ужасе. Я находился на широкой каменной платформе. Передо мной начиналась пропасть. Представьте себе Большой Каньон, раз в пять шире настоящего, и с дном бесконечно более глубоким. Как будто смотришь с края расколотого мира в бесконечность, где вращаются планеты. На дальней стороне пропасти видны были пять вершин. Они походили на гигантскую руку, предостерегающе поднятую в небо. По обе стороны от меня простиралась пропасть.

Я мог смотреть вниз примерно на тысячу футов. Дальше видимость закрывал густой туман. Словно голубоватая дымка, собирающаяся над холмами в сумерки. А пропасть — она была ужасна, ужасна, как Раналакская пропасть маори, которая отделяет мертвых от живых, и редкая душа имеет достаточно сил, чтобы преодолеть ее, но на обратный путь сил не хватает никогда.

Я отполз от края и встал, испытывая сильную слабость. Руками я держался за один из столбов ворот. На скале была резьба. Все еще ясно различимые очертания человеческой фигуры. Человек стоит, повернувшись спиной. Руки его вытянуты. На голове необычная остроконечная шапка. Я посмотрел на другой столб. На нем такое же изображение. Столбы треугольные, и картинки размещены на стороне, обращенной от пропасти. Казалось, фигуры что-то сдерживают. Я присмотрелся внимательней. Мне показалось, что за вытянутыми руками видны какие-то смутные формы.

Я попытался прощупать их. И неожиданно ощутил необычное отвращение. Что-то напоминающее гигантских вертикальных слизняков. Раздутые тела едва намечены, отчетливо прощупываются только головы, определенно шарообразные. Они… невероятно противны. Я отвернулся. Вытянулся на каменной плите и заглянул вниз.

И увидел лестницу, ведущую в пропасть!

— Лестницу! — воскликнули мы.

— Лестницу, — повторил человек так же спокойно, как и раньше. — Она, казалось, была не высечена из скалы, а встроена в нее. Ступени шести футов длиной и трех шириной. Лестница уходила от платформы и скрывалась в голубом тумане.

— Но кто мог сделать такую лестницу? — спросил я. — Лестницу, встроенную в стену пропасти и ведущую в бездонную яму?

— Не бездонную, — спокойно ответил человек. — Дно там есть. Я добрался до него.

— Добрались? — мы повторяли его слова, как попугаи.

— Да, по лестнице, — сказал он. — Все очень просто. Я спустился по лестнице. Но не в этот день. Я разбил у ворот лагерь. На рассвете заполнил рюкзак пищей, а две фляжки — водой из источника недалеко от столбов, прошел мимо резных монолитов и переступил через край пропасти…

Лестница шла под углом градусов в сорок. Спускаясь, я, конечно, рассматривал ее. Ступени из зеленоватого камня, совсем не похожего на гранитный порфирит, из которого состоит стена пропасти. Вначале я подумал, что строители удачно использовали какую-то скалу и именно из нее вырезали гигантскую лестницу. Но правильный угол, под которым шла лестница, делал это предположение маловероятным.

Спустившись примерно на полмили, я добрался до площадки. Здесь лестница делала поворот в форме буквы V и продолжала спускаться под тем же углом. Получался зигзаг. Потом я обнаружил, что лестница вся состоит из таких зигзагов. Никакое естественное образование не может иметь такой формы. Значит, лестница сооружена руками. Но чьими? Ответа — я думаю, он скрывается в тех руинах, — мы никогда не узнаем.

К полудню мне уже не были видны пять вершин и край пропасти. Надо мной и подо мной не было ничего, кроме голубого тумана. Я не чувствовал головокружения, его приглушало дикое любопытство. Что мне предстояло открыть? Древнюю удивительную цивилизацию, царившую, когда на месте полюсов были тропики? Я был уверен, что там нет ничего живого: слишком уж давно все это было… Но такая удивительная лестница должна вести к чему-то не менее удивительному. Мне и в голову не пришло вернуться.

Через равные промежутки я проходил мимо входов в маленькие пещеры. Две тысячи ступеней и вход, еще две тысячи — и опять вход, и так далее. В полдень я остановился у одной из таких расщелин. Должно быть, к тому времени я спустился в пропасть на три мили, но прошел-то не менее десяти миль.

Я осмотрел вход. По обе стороны вырезаны те же фигуры, что и на воротах вверху, только тут они обращены лицом вперед. Руки вытянуты, как будто они что-то отталкивают. Лица закрыты вуалью. И за ними нет никаких отвратительных изображений. Я вошел внутрь. Трещина углублялась, как нора, ярдов на двадцать. Сухо и светло. Снаружи я видел стену голубого тумана с четко обозначенным краем. Я ощутил необыкновенное чувство безопасности, хотя и до этого никакого страха не испытывал. Я понял, что фигуры у входа — стражники. Но кого и от чего они охраняют?

Голубой туман сгустился и начал чуть-чуть светиться. Я решил, что наступают сумерки. Немного поел и уснул. Когда я проснулся, голубой туман снова посветлел: значит, наверху рассвет. Я продолжил спуск. Я забыл о пропасти, зияющей сбоку от меня. Не испытывал ни усталости, ни голода, ни жажды, хотя ел и пил совсем мало. Ночь я провел в другой пещере и на рассвете вновь продолжил спуск. И именно в этот день я впервые увидел город…

Он некоторое время молчал.

— Город, — сказал он наконец, — понимаете, там внизу город. Такого города вы никогда не видели, да и ни один человек ничего подобного не видел. Мне кажется, что пропасть имеет форму бутылки. Отверстие перед пятью вершинами — это горлышко. Насколько широко дно, я не знаю. Может, там десять Англий. Внизу в голубизне стали заметны огоньки. Потом я увидел вершины… вероятно, это можно назвать деревьями. Но не наши деревья, а неприятные, какие-то змеиные. Высокие тонкие стволы, а вверху клубок толстых щупалец с отвратительными маленькими листочками, похожими на головки стрел. Деревья красные, ярко-красные…

В общем, я увидел… город. Миля за милей — ряды тесно расположенных цилиндров. Они лежали на боку пирамидами по три, по пять, нагроможденные друг на друга. Трудно объяснить, на что похож этот город. Предположим, у вас есть водопроводные трубы определенной длины. Вы кладете рядом три таких трубы, на них две, а на эти две еще одну. Или в основании пять труб, над ними четыре, затем три, две и одна. Понятно? Так они выглядят. Но на них еще возвышались башни, минареты, выпуклости, конусы и какие-то причудливые утолщения. Они блестели, будто охваченные бледно-розовым пламенем. Рядом вздымались ядовито-красные деревья, словно головы гидр, охраняющих гигантских спящих червей. В нескольких футах подо мною начиналась титаническая арка, такая же неземная, как мост, перекрывающий ад и ведущий в Асгард. Она изгибалась и исчезала внутри самой высокой груды цилиндров. Она вызывала ужас… это нечто демоническое…

Человек замолчал. Глаза его закатились. Он задрожал, и вдруг его руки и ноги снова начали двигаться — ужасные ползающие движения… С губ слетел шепот — отзвук того шепота, что мы слышали накануне. Я закрыл ему глаза руками. Он успокоился.

— Проклятые существа! — сказал он. — Сучья пропасть! Я шептал? Да… но теперь им до меня не дотянуться… они не могут!

Немного погодя он продолжил, так же спокойно, как раньше.

— Я прошел по арке. Спустился в это… здание. Голубая тьма окружила меня. Я почувствовал, что лестница стала спиральной. Я спустился по ней и оказался… не могу сказать вам… вероятно, можно это назвать комнатой. У нас нет подходящих слов для обозначения того, что я там видел. В ста футах подо мной — пол. Стены уходили вниз и в стороны от того места, где я стоял, веером расширяющихся полумесяцев. Помещение это было огромно и заполнено странным пятнистым светом. Как будто он горел внутри зеленых и золотых опалов. Я спустился ниже. Далеко передо мной возвышался алтарь с колоннами. Колонны в виде колоссальных спиралей, похожие на безумных осьминогов с тысячами пьяных щупалец. Они опирались на спины бесформенных чудовищ, вырезанных из алого камня. Передняя часть алтаря представляла собой гигантскую пурпурную плиту, покрытую резьбой.

Не могу описать эту резьбу. Ни один человек этого не сможет… Наш глаз может уловить ее не лучше, чем какие-нибудь тени четвертого измерения. Только какое-то смутное ощущение в мозгу. Расплывчатые существа, не создающие никакого отчетливого представления, но накладывающиеся на сознание, как горячие печати… возникают какие-то обрывки мыслей о ненависти, о схватке между всяческими чудищами, о невероятно отвратительных стремлениях и желаниях.

И тут я понял, что что-то находится перед алтарем в пятидесяти футах надо мной. Я знал, что оно здесь, чувствовал его присутствие каждым волоском и каждым кусочком кожи. Что-то бесконечно злобное, бесконечно ужасное, бесконечно древнее. Оно таилось, оно нависало, оно угрожало и оно… было невидимо.

Невдалеке виднелся круг голубого света. Я побежал к нему. Что-то побуждало меня повернуться, подняться по ступеням, уйти. Но это оказалось невозможным. Какая-то сила вела меня, словно я попал в сильное течение. Я прошел через круг. И оказался на улице, которая уходила в туманную даль между рядами покрытых резьбой цилиндров.

Там и тут торчали гадкие деревья. Между ними находились каменные сооружения. Я смог рассмотреть покрывавшие их поразительные изображения. Цилиндры походили на гладкие, лишенные коры стволы упавших деревьев, усыпанные ядовитыми орхидеями. Они били по глазам, скребли по нервам. И нигде не видно и не слышно ничего живого.

В цилиндрах виднелись круглые отверстия, похожие на круг, через который я покинул Храм Лестницы. Я прошел в одно из них и оказался в длинной пустой сводчатой комнате, чьи кривые стены почти смыкались в двадцати футах над моей головой, оставляя широкую щель, которая вела в такую же комнату наверху. В комнате не было абсолютно ничего, кроме того же пятнистого красноватого света, который я видел в Храме. Я споткнулся. Я по-прежнему ничего не видел, но споткнулся обо что-то лежащее на полу. Протянул руку — и она коснулась чего-то холодного и гладкого… это что-то шевельнулось… я повернулся и рванулся оттуда… побежал, размахивая руками… плача от ужаса…

Когда я пришел в себя, то по-прежнему находился среди каменных цилиндров и красных деревьев. Я пытался вернуться, найти Храм. Я более чем испугался. Я походил на только что отлетевшую душу, которая ощутила первые ужасы ада. Храм я не смог найти, сколько ни старался. Потом туман начал сгущаться и светиться, цилиндры засверкали ярче. Я понял, что в мире вверху начался вечер, и чувствовал, что с темнотой для меня наступает время опасности. Что сгущающийся туман — это сигнал к пробуждению существ, живущих в пропасти…

Я вскарабкался на одно из сооружений. Спрятался за кошмарным каменным чудовищем. Может быть, подумал я, удастся пересидеть, пока туман не посветлеет и опасность не минует. Вокруг меня послышался какой-то ропот. Он был повсюду… он рос, рос, перешел в громкий шепот. Я выглянул из-за камня на улицу. Увидел движущиеся огоньки. Все больше и больше огней, они выплывали из круглых дверей и заполняли улицу. Самые высокие плыли в восьми футах над тротуаром, самые низкие — в двух. Они торопились, они прогуливались, они кланялись, они останавливались и шептали…

— Боже праведный! — выдохнул Андерсон.

— Да, — продолжал человек, — это, несомненно, были живые существа. У них есть сознание, воля, мысли — не знаю, что еще. В поперечнике самые большие достигали двух футов. В центре яркое ядро — красное, синее, зеленое. Это ядро постепенно тускнело и переходило в туманное сияние… Казалось, оно скрывает пустоту, но пустоту, в которой что-то есть. Я напрягал глаза, стараясь рассмотреть тело, в котором играли и переливались огни, но ничего не видел.

И вдруг я одеревенел. Что-то холодное и тонкое, как хлыст, коснулось моего лица. Я повернул голову. Рядом со мной три огонька. Бледно-голубые. Они смотрели на меня — если можно вообразить, что эти огни — глаза. Еще одна плеть схватила меня за плечо. От ближайшего огонька послышался резкий шепот. Я закричал. Шепот на улице неожиданно стих. Я оторвал взгляд от бледно-голубого шара, удерживавшего меня, и оглянулся — все эти твари устремились ко мне. Они подлетали, останавливались и смотрели. Теснились, толкались, как толпа зевак на Бродвее. Я почувствовал, что меня касаются десятки щупалец…

Я пришел в себя уже в огромном Храме Лестницы. Я лежал у подножия алтаря. Все тихо. Огней нет, только пятнистый красный свет. Я вскочил на ноги и побежал к лестнице. И сразу загремел на пол. Я увидел, что вокруг пояса у меня полоска желтого металла. К ней прикреплена цепь. Я прикован к алтарю.

Я сунул руку в карман, чтобы достать нож и перерезать кольцо. Ножа не было! У меня отобрали все, кроме одной фляжки, которая висела на шее и которую, я думаю, они приняли за часть… моего организма. Я попытался сломать кольцо. Оно казалось живым. Извивалось у меня в руках и сжималось теснее. Я потянул за цепь. Она не подалась. И тут я ощутил присутствие невидимого Существа на алтаре. Упал у алтаря и заплакал. Подумайте: я оказался один в этом месте странного света, с нависшим надо мной древним ужасом — это чудовищное, невидимое нечто, это немыслимое существо распространяло волны кошмара…

Немного погодя я взял себя в руки. Обнаружил у одного из столбов желтую чашу, полную какой-то густой белой жидкости. Выпил ее. Меня не беспокоило, что я могу отравиться. Но вкус оказался приятным, и силы неожиданно вернулись ко мне. Очевидно, с голоду я не умру. Огоньки, чем бы они ни были, имеют представление о потребностях человеческого организма.

Красноватый пятнистый свет стал как-то сгущаться. Снаружи донесся шепот, и через круглое отверстие потянулись один за другим сверкающие шары. Они строились рядами, пока не заполнили весь Храм. Шепот их превратился в пение, пение в шепот, оно поднималось и падало, поднималось и падало, и сами шары в том же ритме поднимались и опускались, поднимались и опускались.

Всю ночь шары прилетали и улетали, всю ночь продолжались их песни и пляски. Они довели меня до того, что я почувствовал себя всего лишь атомом сознания в океане шепота; и этот атом начал подниматься и опускаться вместе с шарами. Говорю вам, даже мое сердце пульсировало в унисон с ними! Красный свет побледнел, шары потянулись наружу, шепот стих. Я снова был один и знал, что в моем мире начался новый день.

Я спал. Проснувшись, обнаружил у столба белую жидкость. Осмотрел цепь, приковывающую меня к алтарю. Начал тереть два звена друг о друга. Тер несколько часов кряду. Когда красный свет вновь начал начал сгущаться, звенья немножко сточились. Во мне снова родилась надежда. Возможность сбежать есть…

Снова появились туземные огни. Всю ночь звучала поганая песня, шары поднимались и опускались. Мелодия захватила меня. Пульсировала во мне, пока каждый нерв и каждая мышца не задрожали в такт. Губы мои напряглись, как губы человека, пытающегося закричать в ночном кошмаре. И наконец зашептали то же, что и жители пропасти. Тело мое дергалось в унисон с огнями, я двигался и издавал звуки, как эти безымянные существа, и душа моя заполнилась ужасом и бессилием. И тут я увидел… Их!

— Увидели огни? — тупо спросил я.

— Увидел существ под огнями, — ответил он. — Большие прозрачные слизняковые тела, с десятками извивающихся щупалец, с круглыми зияющими пастями под огненными шарами. Будто призраки невероятно чудовищных слизней! Я мог видеть сквозь них. Я смотрел на их поклоны, слушал шепот… Тут наступил рассвет, и они устремились к выходу. Они не ползли и не шли, они плыли. Проплыли и исчезли!

Я не спал. Весь день мучился с цепью. Когда снова начал сгущаться красный свет, я протер примерно шестую часть звена. И всю ночь я шептал и кланялся вместе с жителями пропасти, воспевая вместе с ними гимны, посвященные Существу, нависшему надо мной!

Дважды еще наступали сумерки, и меня охватывали чары — но на утро пятого дня я разорвал цепь. Я свободен! Выпил белой жидкости из чаши, перелил оставшееся в свою фляжку. Побежал к ступенькам, промчался мимо невидимого ужаса, мимо алтаря и снова оказался на мосту. Перешел пропасть, и оказался на Лестнице.

Можете себе представить, что это за чувство — бежать из Ада? Ад жег мне спину, ужас подгонял меня. Город скрылся в голубом тумане, когда я почувствовал, что больше не могу двигаться. Сердце билось в горле, каждый его удар был как удар молота. Я упал перед входом в одну из маленьких пещер, чувствуя, что это убежище. Заполз в него и стал ждать, когда туман сгустится. Это случилось почти сразу. Далеко внизу послышался громкий гневный шепот. В отверстие пещеры я увидел столб света, восставший из пропасти. Мимо пещеры поплыли мириады шаров; глаза жителей искали меня. Снова и снова разгорался свет, поднимались и опускались шары. Они объявили большую охоту. Шепот становился громче, настойчивей.

Во мне росло отчаянное желание присоединиться к их песне, как я это делал в Храме. Я до крови искусал губы, чтобы они не шевелились. Всю ночь из пропасти поднимался столб света, всю ночь летали шары и звучал шепот. Теперь я понял назначение пещер и резных фигур, которые сохранили свою спасительную силу. Но кто их вырезал? Почему они построили город на краю пропасти и зачем опустили в нее Лестницу? Кем они были для этих существ и как могли жить рядом с ними? Ясно, что у них была какая-то цель. Иначе они не стали бы предпринимать такую грандиозную работу, как строительство Лестницы. Но какова эта цель? И почему те, что жили наверху, давно исчезли, а те, что в пропасти, живы до сих пор? Ответа я не мог найти — да и до сих пор не нахожу. Даже фрагментов теории у меня нет.

Пока я так размышлял, наступил рассвет, а с ним и тишина. Я допил то, что оставалось во Фляжке, выполз из пещеры и снова начал подъем. В полдень ноги мои отказали. Я разорвал рубашку, обвязал колени и руки. И пополз дальше. В сумерках я снова залез в одну из пещер и ждал, пока не сгустился голубой туман, не поднялся столб света и не начался шепот.

Но теперь в шепоте звучала новая нота. Он больше не грозил мне. Он звал и льстил. Он манил. Он притягивал. Новый ужас охватил меня. Во мне поднялось мощное желание выйти из пещеры и спуститься вниз, отдаться огням, позволить им делать со мной, что угодно, унести, куда угодно. Желание росло. С каждой вспышкой луча оно усиливалось, и я наконец задрожал от желания, как дрожал от песни в Храме. Тело мое превратилось в живой маятник. Вздымался столб света, и я устремлялся к нему. Но душа не сдавалась. Она прижимала меня к полу пещеры. Всю ночь она боролась с телом, со страшными чарами жителей пропасти.

И опять наступил рассвет. Снова я выполз из пещеры и увидел Лестницу. Подниматься я больше не мог, руки мои кровоточили, ноги болели. Я с диким трудом заставлял себя переползать со ступеньки на ступеньку. Скоро руки онемели, ноги омертвели. Только воля тянула мое тело вверх шаг за шагом…

И цветной кошмар бесконечного подъема по бесконечным ступенькам, воспоминания о тупом ужасе, настигавшем меня, когда я прятался в пещерах, а свет пульсировал, а шепот все звал и звал, воспоминания о том моменте, когда я проснулся и обнаружил, что тело подчинилось этому зову и утащило меня к выходу, а мириады шаров столпились снаружи в тумане и глядят на меня. И мучительный долгий подъем к покинутому раю голубого неба и открытого мира.

А потом — неожиданное осознание того, что надо мной чистое небо, а край пропасти — позади, и смутные картины, как я ползу мимо гигантских ворот, прочь от пропасти, сны о странных гигантах в остроконечных шапках с затянутыми вуалью лицами, которые толкают меня в спину и дают силы ползти, отгоняют светящиеся шары, которые хотят утащить меня назад, в провал, где в ветвях красных деревьев со змеиными коронами плывут планеты…

И долгий, долгий сон — один Бог знает, сколько я спал в ущелье между скал. Проснувшись, я увидел далеко на севере поднимающийся столб света, огни по-прежнему охотились, шепот звал.

И снова я полз на омертвевших ногах, которые, подобно кораблю древнего моряка, двигались сами, без моего участия, но уносили меня от этого проклятого места. И вот ваш костер…

Человек улыбнулся нам. Потом тень усталости вновь навалилась на его лицо. Он уснул.

В полдень мы свернули лагерь и понесли человека на юг. Три дня мы несли его, а он продолжал спать. На третий день — во сне — он умер. Мы сложили большой костер и сожгли его тело, как он и просил. Развеяли пепел в лесу вместе с пеплом костра. Великим волшебством нужно обладать, чтобы собрать этот пепел и снова утащить его в пропасть, которую он называл проклятой. Не думаю, что у обитателей ада есть такая сила…

Но возвращаться к пяти вершинам, чтобы проверить это, мы не стали…



странные люди существа что это было необычные состояния звуки
1 812 просмотров
Предыдущая история Следующая история
СЛЕДУЮЩАЯ СЛУЧАЙНАЯ ИСТОРИЯ
2 комментария
Последние

Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  1. Сказочница 2 июля 2022 11:42
    1. Кончовка интересная
  2. Саша 30 июля 2022 14:58
    Отличный рассказ, другого и быть не могло, это же маэстро Меррит!:)
    Советую почитать его романы Дьявольские куклы мадам Манделип и Ползи тень. 
    Получите большое удовольствие. 
KRIPER.NET
Страшные истории